Текст книги "Тёмных дел мастера. Книга четвёртая"

Однако действительно свободных среди них – таких, как я и мои собратья – уже не будет. Признай это! Ведь население всего мира за каких-то четверть века успело ослабнуть окончательно. Посмотри: эти люди уже абсолютно не понимают, как должна выглядеть настоящая магия! А ведь они потомки тех, кто рос в моё время. Как и мы были потомками тех, кто жил в твоё.

Хотя всему виной стали даже не те жалкие фокусы, которые они сами для себя выдают за магию, а их распущенность. И желание быть слабыми. Ведь это так легко: желать – и получать то, чего ты, в сущности, не достоин. Эта доступность завораживает обычных людей, подкупая их мышление яркими образами. Порча их отношение к вещам, делая их легкомысленными, расточительными и не ценящими ничего по-настоящему. И перестраивая их жизни в другую модель существования, при которой им больше нет дела до того, что закладывалось в них природой или предыдущими поколениями.

– Ты судишь о нынешних делах в королевстве так легко и запросто, щенок, – уже несколько более задумчиво заговорил Гортер. – Но это потому, что на самом деле ты никогда не знал той другой жизни, о которой сейчас болтаешь. И оттого считаешь, что современные времена – это хуже некуда.

– Как будто ты считаешь иначе! – недовольно заметил молодой бунтарь. – Сам же говорил только что, насколько всё плохо. И чем же тогда ты отличаешься от тех кальстергских дурачков, которые сражаются с властью за свои низкие рабочие идеалы? Почему сам не примкнёшь к ним? Или ты сначала хочешь отомстить за личные обиды, м-м? Видимо, вот она – ваша хвалёная стариковская честь, про которую сейчас пишут только в книжках.

– Честь? – злобно прорычал бывший следопыт, умудрившись неизвестно как уколоть Альфреда взглядом, который вдруг стал необычайно пронзительным. – Да что ты можешь знать о чести, сопляк? Как долго ты готов оставаться предан делу чести? Небось, пока очередная колдобина на пути тебя не свалит? Просто потому, что тебе перестанет нравиться твоя честь…

– А вот это ты зря-я, – враждебно протянул молодой колдун, и по его рукам снова заплясали маленькие огоньки. – Думаешь, стоял бы я сейчас здесь, если бы менял свои приоритеты из-за каждой мелочи? Так поступают только слабаки. Просто я не даю своей чести ограничить мой взгляд на мир. Смотрю на всё сверху. И если я говорю, что современные времена наихудшие, то тебе лучше поверить, что так оно и есть.

– Как много упёртости, – почти с сожалением проронил Гортер. – И как мало мудрости. Вот что, получается, вам право даёт деревни сжигать? Сверху на них смотрите?

– Окстись, дед, – надменно бросил Альфред. – Лично я твою деревню не сжигал. А сам ты разве этот лук с собой носишь не для того, чтобы людей из него стрелами нашпиговывать?

– Вот как, значит. Думаешь, за этим он нужен. Ладно. Тогда и я отвечу тебе на своём языке. Мой лук – это мои клыки и когти. Это часть меня. А раню и убиваю я ими только тех, кто свою участь заслужил. Вроде тебя и дружков твоих. Кто разрушение несёт в мир из прихоти. А от кого мне защищаться не нужно – тех я и пальцем не трогаю. Пока они у меня на пути не встанут. Но даже тогда я их не убиваю за просто так, оттого что мне их рожа не понравилась. Я не такой, как вы!

– Хех, можешь уверять себя в этом сколько хочешь, – усмехнулся молодой колдун. – В конце концов вряд ли бы ты сам прожил так долго, если бы не расправлялся с неугодными тебе в той же манере, в которой это всегда делали королевские власти. Точно и метко.

Подобное утверждение заставило Гортера ненадолго замолчать, призадумавшись над сказанным. Понимая, что именно намерение покарать оскверняющих природу людей, а не желание завершить свою месть заставило его покинуть леса на дальнем севере, матёрый лучник вновь начал чувствовать, что утрачивает связь с реальностью. И насколько бы сильно ни желала его человеческая половина исправлять нанесённый природе вред, однако куда сильнее и решительнее в этом вопросе обычно проявляла себя та потусторонняя сущность, что жила в нём и попросту не могла смириться с ограниченными возможностями тела и разума дряхлого старика. Пусть даже и обладающего значительным опытом, способностями и унаследованными от предков инструментами.

Осознав это, седовласый отшельник впервые смог понять истинную причину того, почему он потерпел настолько сокрушительное поражение в Варгосе и утратил два из трёх своих фамильных сокровищ прямо в бою. Ведь именно тогда эта сущность, почувствовав беспомощное томление оказавшегося в каменном узилище Гортера, решила буквально вторгнуться в его сознание, одновременно напомнив и словно заново одарив его способностями, которыми бывший следопыт обладал, когда не являлся собой и выходил за пределы собственного разума, живя и странствуя по лесам.

Но, как бы то ни было, лишь теперь, когда Гортер вплотную начал чувствовать, будто никогда и не являлся кем-то иным, кроме как самим воплощением данной сущности, он мог наконец-то раскрыть для себя эту загадку.

Равно как и многое, многое другое.

– Ты… – протянул он вдруг слегка изменившимся голосом. – Может, конечно, ты и не совсем такой, как они. Потому что и вправду не было тогда тебя ещё на этом свете, когда мою деревню… сжигали. Но дело не в этом…

Пожалуй, ещё недавно я этого не понимал. Но, пока я страдал своим желанием мести, вокруг меня страдал весь остальной мир. И куда больше он страдал не от моих или твоих дел. А от дел магусов. И ваша доля здесь с дружками не такая уж и большая. Хотя от этого мне не легче.

Правда, что самое главное: то же происходит и с природой вокруг. Каждый день ей не легче от того, что простой городской человек совсем не задумывается о вреде, который ей наносит, покупая и колдуя в обычной жизни современную эту… грязную магию из кристаллов. А когда я могу чего-то сделать для того, чтобы отвадить людей от подобных поступков, но вместо этого трачу свою жизнь на другое… Ох, простите меня, деды и прадеды, матери и бабки! Но не осталось у меня больше времени. Не будет больше в этом мире прежней жизни всему, если никто не пойдёт это оберегать. И нету здесь никакой такой сильной причины, чтобы этого не делать. Даже месть за вас ею стать не может. А так хоть клочок земли да сохраню ещё.

– Во как заговорил! – вновь усмехнулся чёрный колдун. – Ну тогда что, готов помочь мне? Давай сюда свой лук, и я…

– Ты, парень, всё же лучше глянь, каких делов тут успел наворотить, прежде чем требовать от меня такое, – осуждающе прервал его человек с луком, и глаза его сверкнули холодным голубоватым отблеском. Альфред мог поклясться, что в этот момент ясно увидел перед собой совершенно иного собеседника. – Явился на эти земли не для того, чтобы слабость, а чтобы силу дать её народу. От ложной магии избавить. Так ни один из твоих дружков ещё ни разу не поступал. Но что вместо этого творишь? С девками развлекаешься больше, чем ответы и знания ищешь. В Кальстерге вон еле уцелел, да ноги сумел оттуда унести. И что тебе тогда помогло? Сила твоя? Нет. Слабость чужая. Магия ложная. И воля других свои интересы поднять с твоей помощью в народе. А ты с ними как обошёлся? Сам слабый стал, так ещё и их такими же назвал. И сейчас стоит передо мной не тот, кто стал как твои учителя бывшие, но сам ты. Ученик из школы магии стоит. Хотя нету в тебе уж воли той старой. Но нет и воли учителей твоих. Как бы ты сам её достичь ни жаждал. Потому что хоть и к правильным вещам ты стремишься, да только методы чужие используешь.

Слушая это, Альфред поначалу всё больше впадал в дикую ярость и уже готовился расквитаться со стариком за подобные речи, раз тот сам никак не желал затыкаться. Но, по мере того как эти слова и фразы окружали молодого бунтаря, он всё явственнее понимал, что его первобытная мощь почему-то никак не может вырваться наружу: смысл произносимых речей по совершенно непонятной причине как будто связывал его, заставляя открываться перед каждым новым потрясением, что таилось за обличением его поступков.

– Что… это за магия вообще такая?.. Она состоит не из чёрной энергии, – трепыхался на месте молодой бунтарь, подергиваясь всем телом, как гусеница на паутинке, пока вдруг не упал на снег и не заелозил по нему со всенарастающим страхом.

– Это не магия. Это твоя совесть, – звенящим колоколом оповестил его Гортер, продолжая поглядывать на парня с осуждением, присущим, наверное, лишь внеземным созданиям.

Однако Альфред сейчас слышал звук его голоса как будто издали.

Находясь под действием сильнейших душевных терзаний, он словно воочию мог видеть те страдания, которые несли миру его поступки. Как Коу Корг убивал Лагнес, а затем и Бесстиен с Вадом, лишь потому, что они путешествовали с Альфредом; как агенты КСС жестоко расправлялись с теми, кто внял его речам в столице… И совершенно не мог радоваться всему этому. Ведь когда молодой колдун ещё только готовился вновь преодолеть мировую грань и появиться в Сентусе, спустя столько лет, то отнюдь не такого исхода желал для людей, уподобляясь бывшему королю и его нынешней свите в вопросах подчинения и использования их жизней в личных интересах. Но верный, как и прежде, идеалам настоящей силы, к которым так или иначе стремился каждый чёрный колдун, Альфред практически не замечал этих вещей, поскольку считал их слабостью, – и поэтому всячески подавлял такие взгляды в душе. Чаще всего даже раньше, чем они успевали добраться до его сознания. Притом что именно они и были настоящими слабостями Альфреда.

Вот почему, когда молодой колдун впервые почувствовал горький вкус раскаяния, то для него это было похоже всё на то же преодоление внутренних стен, которое уже не раз помогало ему становиться сильнее. И тем не менее Альфред просто не знал что будет делать, если вдруг примет такое испытание для себя. И потому боялся. Боялся так, как давно уже не трепетал ни перед кем. Кроме, может быть, того облика смерти, что привиделся ему, когда молодой бунтарь лежал в беспамятстве в специальной палате кальстергской лечебницы. А ещё – облика Джаргула, который смог прогнать эту смерть и, как всегда, нагнать на парня куда больший ужас, чем в принципе могло вместить его сознание.

– Нет… Тебе не совладать со мной, старик… – прокряхтел Альфред, почувствовав, что снова ощущает опору под ногами. – К добру или к худу… но прошлого уже не воротишь. А жизнь должна быть интересной. Если нет, то на фиг тогда такая жизнь вообще сдалась!

И лишь после этих слов, как следует напитавшись вновь растёкшейся по телу энергией, молодой колдун, щерясь и скалясь, смог медленно подняться во весь рост… а также случайно заметить, как за осанистой фигурой истязавшего его бородатого лучника уже какое-то время перемещаются чьи-то тени.

В сущности, их было не так много, однако каждая из этих теней являлась человеком, который использовал на себе заклинание «невидимости», отчего Альфред нисколько не сомневался, что это прибыло очередное подкрепление со стороны короны. И его появление он вполне мог обернуть в данный момент себе на пользу, поскольку, как он сам полагал, лишь ему одному было пока под силу различить их.

Между тем переставший терзать свою жертву Гортер отныне лишь угрожающе молчал, наблюдая за тем, как молодой колдун искоса посматривает куда-то вдаль. Однако спустя пару секунд старик снова заговорил:

– Они тебе не по зубам.

Услышав такие слова, молодой бунтарь лишь озадаченно пересекся с бывшим следопытом взглядами.

– Там за холмами в низину опустились три их деревянных птицы с крылатыми шарами, – продолжал Гортер. – А из животов тех птиц вышли целых две сотни людей. Они тебе не по зубам. Даже твоя сила астарита не поможет тебе в этом деле. Ты ещё слишком юн и неопытен. Тебе не хватит возможностей справиться со всеми.

– Опять это слово, да?.. – гневно процедил Альфред сквозь зубы. – В этом поганом мире что, им уже все пользуются, кроме меня? Ну да ладно. Слушай, старик, я не знаю, кто ты на самом деле… И откуда в одночасье всё узнал про меня… Но это моя жизнь. И я лучше проживу её не так, как ты – в тени. А по заветам моих учителей. Не прячась и не убегая. Потому что только так можно оставаться свободным. И не изменять своим идеалам. А ты! Ты… делай что хочешь. Хоть в спину мне стреляй! Я не боюсь твоего лука. И смогу накостылять вам всем одним махом. Потому что это тебе с ними не совладать, слышишь?! Тебе, а не мне. А я… Просто смотри. И постарайся не уронить челюсть, когда увидишь то, на что в самом деле способен чёрный колдун. Я покажу вам всем, как должна выглядеть последняя свободная жизнь в этом мире. И последняя свободная сила.

– ВНИМАНИЕ! НЕМЕДЛЕННО БРОСЬТЕ ОРУЖИЕ И МАГИЧЕСКИЕ АТРИБУТЫ! – огласил вдруг заснеженную долину рядом с замком не слишком хорошо различимый голос, усиленный в несколько раз через специальное заклинание, которым так любили пользоваться представители власти. После этого магическая пелена, укрывавшая отряды новоприбывших, спала, и на нескольких самых высоких холмах возникли одетые в тёмную форму люди. – С ВАМИ ГОВОРИТ ОФИЦИАЛЬНЫЙ ГЛАШАТЫЙ КСС И АРМИИ СЕНТУСА. ЭТО ПЕРВОЕ И ЕДИНСТВЕННОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. СДАВАЙТЕСЬ!

ОДНАКО У НАС ЕСТЬ ОТДЕЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ ДЛЯ ГОРТЕРА УСТЕНА. БЫВШЕГО СЛЕДОПЫТА НА СЛУЖБЕ ЕГО ВЕЛИКОЛЕПИЮ КОРОЛЮ.

МИСТЕР УСТЕН. МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ ВЫ ОТРАЖАЛИ МАГИЮ С ПОМОЩЬЮ ЛУКА. И ЧТО ОН НЕ БЫЛ ЗАЧАРОВАН С ПОМОЩЬЮ МАГИИ. В НАШЕ ВРЕМЯ ЭТО УДИВИТЕЛЬНО! ТАКОГО МАТЕРИАЛА НЕ ДОЛЖНО СУЩЕСТВОВАТЬ В ПРИРОДЕ. ОДНАКО ОТНЫНЕ ВАШИ ПОПЫТКИ БОРОТЬСЯ С НАМИ ЗАРАНЕЕ ОБРЕЧЕНЫ. ХОТЯ ТАКЖЕ МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ЭТО ИМЕННО ВЫ УНИЧТОЖИЛИ ЧЁРНОГО КОЛДУНА ПАРУ ДНЕЙ НАЗАД. И ПОТОМУ, НЕСМОТРЯ НА ДЛИННУЮ ЧЕРЕДУ ВАШИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ, ВЫ ВСЁ ЕЩЁ МОЖЕТЕ ПОСЛУЖИТЬ НАШЕМУ ГОСУДАРСТВУ. МЫ ОТ ЛИЦА ЕГО ВЕЛИКОСВЕТСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ПРЕДЛАГАЕМ ВАМ ВЫБОР. ЕСЛИ ВЫ УСТРАНИТЕ СВОЮ НОВУЮ ЦЕЛЬ, ЗА КОТОРОЙ ПРИШЛИ СЮДА, ТО КОРОНА ПОМИЛУЕТ ВАС. И ПОЗВОЛИТ ПРОВЕСТИ ОСТАТОК ДНЕЙ В КАЧЕСТВЕ ШТАТНОГО КОНСУЛЬТАНТА ОТРЯДОВ КСС. С ПОСТОЯННЫМ СЛЕЖЕНИЕМ ЗА ВАШИМ ПЕРЕМЕЩЕНИЕМ, РАЗУМЕЕТСЯ. НО ПОДУМАЙТЕ КАК СЛЕДУЕТ! ЭТО ЛУЧШИЙ ВЫХОД ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА ВАШЕГО ПОЧТЕННОГО ВОЗРАСТА. ВЫ ДАЖЕ НЕ УГОДИТЕ ЗА РЕШЁТКУ.

Пока глашатай заканчивал объявлять финальные условия столь унизительного предложения, адресованного человеку, всю жизнь проведшего на таких вольных просторах, что ни одному городскому жителю и не снились, Альфред продолжал стоять к этому самому человеку спиной и неотрывно смотрел вдаль. Долину уже наводняли стройные и исключительно дисциплинированные взводы солдат, старавшиеся передвигаться максимально быстро, чтобы, вероятно, поспеть к замку раньше, чем молодой колдун успеет раскидать «псов короны». Хотя и те могли представлять значительную опасность для любого, кто не был знаком с их изощрённой тактикой и продвинутыми заклинаниями, которых не полагалось иметь обычным боевым магусам.

– Хм, а ведь если подумать, то мы с тобой не такие уж и разные, старик… – протянул Альфред напоследок, после чего кровожадно облизнулся, сделал пару глубоких и резких выдохов, а затем сломя голову рванул вперёд, как делал это сегодня уже не раз, прорычав по дороге оглушительное и неумолимое: – А-Р-Р-Р-Р-РР-Р-РРР-Р-Р-Р-Р-Р-РРРР-ЯХ!!!

Этот возглас, или скорее боевой клич, словно бы стал настоящим ответом на те жалкие способы усиливать свою речь, которыми пытались воздействовать на них обоих магусы Сентуса. Однако, как только Альфред окончательно исчез впереди, превратившись в уродливую птицу, облик которой он уже принимал в Варгосе, одинокий человек с луком, в распоряжении которого до сих пор оставалась сейчас вся власть над природой, тоже сделал быстрый и тихий шаг вперёд.

«Не такие уж и разные… не такие уж и разные…» – эти слова продолжали вертеться в голове у Гортера и отсчитывать ритм, словно назойливый маятник, поскольку слишком уж часто старый охотник бежал от этой мысли в прошлом. Ведь понять, а самое главное – принять хотя бы малую вероятность того, что он может иметь что-то общее со своей жертвой, означало для Гортера как для охотника расписаться в своей полной недееспособности. И именно такого мышления с детства учил избегать его дед, говоря о том, что для охотника первостепеннее всего, и что позволяет ему не промахиваться во время схватки с жертвой. Но всё же прямо здесь и сейчас жизнь преподносила бывшему следопыту, вероятно, последний свой сюрприз, показывая, что даже кровный враг мог понять его лучше, чем простые люди на улицах любого современного города. А стойкие принципы не всегда относились к защите истины. И не так уж редко эта истина оказывалась просто-напросто завалена и погребена под ними. Хотя в данном случае выбор Гортера, скорее, происходил не столько между истиной и ложью, сколько между двумя сторонами одного и того же зла. Правда, первое из них хотя бы не скрывало своей сути…

Потому, спокойно вздохнув и подняв глаза к небу, матёрый охотник уже точно знал, что выступает сейчас против нужного противника.

И как только из его лука вылетела первая стрела, на долину откуда ни возьмись обрушилась сильная пурга, которая закружилась над головами агентов КСС сплошным колким маревом из снега и ветра. Подхватив выпущенную стрелу, эта пурга будто сама собой пронесла её через всю долину и вонзила в грудь одного из агентов КСС, который и так уже был напрочь лишён возможности использовать палочку. А также вообще держать взгляд ровно.

В то же самое время, выписывая в воздухе головокружительные кульбиты, Альфред с лёгкостью уклонялся от редких снарядов, летевших в его сторону, предпочитая рубить сплеча и пользоваться всеми резервами своей мощи, потому как впервые в жизни чувствовал настолько невероятный подъём магии в душе и теле. Причиной тому, скорее всего, отчасти стало количество врагов, которые окружили его вокруг замка: ведь молодому колдуну ещё никогда не приходилось противостоять стольким людям за раз. Но даже когда он понял, что бородатый отшельник решил присоединиться к его веселью, азарт Альфреда ничуть не угас и вспыхнул только жарче.

Воистину, что-то неладное творилось с ним в этот раз! И откуда-то чёрный колдун точно знал, что это было именно то сладостное чувство, которого он столь часто пытался достигнуть на тренировках в стенах Эргарота или когда наблюдал за магией Джаргула. Вот почему Альфред больше не ощущал страха и беспрепятственно искал могущества за пределами этого серого и скучного мира, выливая на головы врагов целые облака изначального пламени, о призыве которого раньше он мог лишь жадно вычитывать в различных древних манускриптах. Да вспоминать порой, как в последний раз делал это его первый учитель.

А когда над полем боя совсем почернело небо, пустив в ход не только жуткие ветра, но и гром с молниями, то всклокоченный бунтарь словно породнился с этой стихией, хотя совершенно не подозревал кто нёс ответственность за её появление. Напротив: Альфреду сейчас казалось, что весь мир принадлежит ему; и, как однажды уже случалось с ним в прошлом, та жёсткая верёвка, что притягивала руки чёрного колдуна к зыбкой реальности, порвалась, после чего он словно попробовал бесконечность на вкус. И коснулся безграничной власти, поскольку больше ничто не отягощало его тело, позволяя навсегда забыть о колдовской усталости.

Внизу под ним до сих пор кипела какая-то толкучка, по полю бегали люди в форме, кто-то готовился использовать большие заряды ложной магии, выстраиваясь в ряд с громоздкими и сложными штуковинами на плечах. Но что эти потребители природной энергии могли вообще знать о создании настоящей живой силы? И как можно было не продемонстрировать им её, раз уж этим убогим так хотелось достичь схожих с ней результатов при помощи своих искусственных и крайне невыразительных методов?

– Огонь! – скомандовал наконец с земли какой-то очень напыщенный военный, прикрываясь от снега тяжёлым отворотом шинели, и в ту же секунду в сторону Альфреда устремилось сразу несколько красных лучей, искрящихся тем же самым чувством.

Напыщенность…

По распавшемуся надвое предплечью молодого бунтаря вместе с обрывками одежды и кожи пробежала вверх к локтю первая светящаяся струйка истинной мощи.

«Ш-Р-Р-Р-А-Х-ХХ-Х!» – разнеслось в ответ на атаки боевых магусов, и сотворённые ими заклинания резко изогнулись на подлёте к носившейся под облаками цели.

Этот выкрик также моментально оглушил тех, кто находился внизу, однако затем летучая тварь, форму которой накинул на себя Альфред, решила спуститься на землю, словно в издёвку пожелав облегчить бойцам задачу.

Метавшиеся позади крылатого монстра агенты КСС даже с помощью заклинания «левитации» не успевали достичь позиции второго атакующего, который без устали разил их одного за другим из лука, продолжая использовать ветер и вьюгу как союзников.

В конце концов, применив отвлекающий манёвр, несколько агентов всё-таки смогли атаковать бывшего следопыта сразу с двух позиций, стремясь прежде всего выбить у него из рук лук. Но Гортер не стал подставляться под удар, а попросту исчез, появившись вдруг на одном из балконов замка. А на том месте, где он только что стоял, как и Варгосе, неожиданно возникла раскидистая ива, ствол которой, правда, тут же опалило несколькими небольшими крапинами, образовавшимися после пронзивших его насквозь энергетических снарядов.

Покривившись от увиденной картины, Гортер всё же не смог проигнорировать факта, что только такой расклад позволил уберечь его тело от увечий, поскольку до ближайших деревьев, которые имели возможность укрыть его под своей кроной, было отсюда довольно далеко, и ему не оставалось ничего другого, кроме как создать здесь новое. Хотя контролировать, куда его забросит в результате подобной манипуляции, Гортер не мог. В итоге старый охотник оказался загнан не в самое лучшее место, поскольку, при всей своей универсальности в качестве главенствующей по высоте точки в долине, оно совершенно не годилось для перемещений куда бы то ни было, кроме как внутрь замка. Если только Гортер снова не рискнёт применить эту свою способность по переносу тела, которая на этот раз мола отправить его в ещё более худшее место, лишив ориентации в пространстве. К тому же отсюда старый лучник имел возможность ясно наблюдать за тем, как несколько летающих на магии коробов были вновь подняты в воздух и также направлялись к месту битвы, замыкая колонны тех, кто маршировал сюда по земле. Из-за чего единственным спасением оставалось лишь то, что все эти отряды врагов старались сосредоточиться больше на Альфреде, чем на нём самом. И по крайней мере в распоряжении Гортера имелось ещё целых пятнадцать стрел, а также пара-тройка метательных кинжалов, прежде чем ему предстояло определиться с самым последним и тяжёлым выбором, что он когда-либо совершал в жизни.

Правда, как оказалось, молодому колдуну уже не было абсолютно никакого дела до проблем вынужденного союзника, загнанного в угол на другой стороне долины. Поскольку, в отличие от Гортера, для уничтожения десятков врагов одним махом ему не требовались ни изощрённая тактика, ни столь высокий уровень мастерства, которого уже не суждено было достичь ни одному представителю современного поколения просто потому, что в какой-то момент истории они все впали в раболепие перед ложной магией. О нет, напротив: мастерство Альфреда, как и прежде, заключалось лишь в его фантазии и артистизме, вследствие чего всклокоченный бунтарь прыгал как лягушка и чуть ли не по локоть погружался руками в грунт при очередном приземлении, каждый раз создавая вокруг себя чудовищные трещины и силовые волны, убивая и раня при этом десятки солдат. И на сей раз последствия от его заклятий можно было назвать куда более разрушительными, чем любое магическое действие, воплощённое Альфредом в прошлом. Но молодой колдун уже давно освободил себя от оков совести, и ныне ему было просто плевать на всё это.

Вот почему, когда в его сторону нацелили сразу несколько новых гранджезлов, а очередной свеженький, ещё не покоцанный капитан нахально заявил про себя: «Посмотрим, как он справится с запрещёнкой», чёрный колдун даже ещё больше обрадовался.

Услышав очередной громкий приказ атаковать, боевые магусы выпустили в сторону Альфреда всего каких-то два буро-красных луча, но имевшему однажды возможность наблюдать это заклинание в действии молодому бунтарю не составило труда вновь узнать его. Это были лучи «Безответного заклинания Савесса». Хотя, в отличие от своего бывшего учителя, никакого контакта с проклятым дитём Розарота Альфред не устанавливал, и потому ему пришлось моментально среагировать на это действие просто с помощью своей грубой воли, заставив тело отрастить две новые конечности, в которые и ударили лучи.

Естественно, этот план с самого начала был обречён потерпеть фиаско, поскольку, попав под действие заклинания, вторая пара уродливых и корявых рук, протянувшихся у чёрного колдуна из груди, сразу обмякла. Но всё же благодаря им Альфреду удалось выиграть пару секунд драгоценного времени, дабы резко сбросить утратившие функциональность отростки и избежать таким образом дальнейшего распространения действия луча на тело и разум. И теперь он был готов сыграть с этими зарвавшимися глупцами по-крупному.

Сжавшись от напряжения, Альфред прервал залп заклинаний новой волны солдат, с помощью сверкнувшего ослепительным белым светом купола, объявшим тело колдуна сразу после того, как по его груди пробежала вторая светящаяся жилка… В точности похожая на ту, что уже однажды украшала его в кальстергском королевском дворце перед проекциями изумлённых министров.

И лишь тогда Гортер, как и многие солдаты перед замком, тоже смог заметить это. Отбежав к окну и прикончив по пути ещё двух агентов (первый из которых хотел настигнуть старика со спины под прикрытием заклинания «невидимости»), матёрый лучник просто выглянул наружу и обомлел.

Сначала поле перед замком осветила короткая, но очень яркая вспышка, мигнувшая в небе, как око бога. А затем над всей долиной поднялось и закружилось чувство необузданной, дикой силы. И словно бы по велению этой силы, с правой стороны от замка возник чудовищный ураган, начав засасывать внутрь себя не только людей и их злосчастную магию, но и буквально всё, что попадалось ему на пути, включая камни, снег, ветер и даже черноту облаков, образуя рваный просвет в небе, через который временами проглядывало солнце.

Такую удивительную картину сложно было уместить в голове, и оттого она в полном смысле слова обескураживала почти каждого, кто ещё мог наблюдать её перед собой.

Однако Гортер оказался чуть ли не единственным, кто был готов к подобному повороту событий, поскольку давно уже успел понять, как быстро преследуемые им жертвы из числа этих душегубов теряли контроль над своей чудовищной мощью.

– Лук! Хватайте его лук! – опомнился тут ещё один из агентов, но старый охотник успел вовремя уклониться от его атаки.

Правда, как только он это сделал, другие агенты применили магию, чтобы разбить потолок и обрушить на голову Гортеру лавину каменных обломков, невзирая на находившегося тут же сослуживца. Лучнику пришлось ещё раз резво метнуться в сторону, прошмыгнув в узкий лестничный проём, и уже оттуда он ответил шестым по счёту выстрелом, поразившим одного из агентов в печень. При этом бывший следопыт изумился, насколько легко «псы короны» пожертвовали товарищем. И тогда он решил, что не сможет найти лучшего момента для побега из этого чёртова лабиринта бесконечных комнат, чем сейчас.

Потерев ушибленное бедро, задетое одним из осколков, бывший следопыт всё же заставил себя успокоиться – и рванул по лестнице вниз, несмотря на громкие завывания, раздававшиеся со стороны всё ещё возившегося где-то наверху раненого магуса и его товарищей. А затем старик снова попытался выйти за пределы своей человеческой сущности.

Это оказалось не так-то просто, но в результате ему удалось возникнуть где-то за пределами замка, оставив после себя очередное небольшое деревце на пятачке под лестницей, куда Гортер выбежал, миновав все ступени. Однако теперь старый охотник почти не помнил и не чувствовал себя, из-за чего ему стоило больших усилий осознать, зачем вообще он это сделал. И для чего, как впоследствии выяснилось, даже сумел заранее собрать здесь перед своим прибытием в замок несколько волков, орлов, горных козлов, зубров, горностаев и других животных, что обитали в этих краях. Увидев своего хозяина, они стали окружать его, и Гортер был даже рад, что сумел возродить в памяти свой первоначальный план, который он приберегал на самый крайний случай и чуть не забыл из-за пользования способностями.

Обратившись только к тем из зверей, что могли пригодиться матёрому лучнику в сражении с противником, Гортер отпустил остальных. А сам ловко забрался на спину чьей-то лошади, которая, по всей видимости, спасалась бегством от бушующего магического урагана, что всё ещё медленно гулял по долине впереди. Уняв её волнение одним касанием, бывший следопыт погнал лошадь вперёд, а остальные животные устремились за ней следом.

По пути к ним из-за каждого пригорка выскакивало всё больше крылатых и четвероногих помощников, отчего старик вскоре сумел собрать позади себя целое стадо, состоящее из совершенно разных представителей местной фауны, предварительно стянутой к горам с огромной территории.

И как только вся их волна достигла первой позиции, на которой располагались крайние отряды боевых магусов короны – ни один солдат не посмел преградить ей дорогу, попросту опасаясь такого количества когтей, клыков, клювов и копыт. К тому же многие из боевых магусов до сих пор колебались, пытаясь заставить себя следовать командам офицеров и продолжать наступать на чудовищный катаклизм, что бушевал впереди, разрывая на части тела других солдат, словно тряпичные куклы. Потому, когда за их спинами вдруг появилось нечто не менее странное и пугающее, это отнюдь не прибавило сражавшимся боевого духа.

И всё же, чем ближе Гортер приближался к сияющему веретену, плясавшему теперь уже не так далеко от центра долины, на одной линии с тем местом, где располагалась основная часть войск Сентуса, тем сложнее становилось ему и его животным избегать чудовищных потоков воздуха. А также не менее чудовищно настроенных людей, готовых рвать и метать всё вокруг, лишь бы спастись от этой стихии. Конечно, кто-то из них до сих пор пытался использовать магию, но заклинания срабатывали достаточно редко, так как необходимо было исполнять все манипуляции правильно, заряжая нужный кристалл и отступая в такую точку, где колдующего не сбило бы с ног. Поэтому большая часть солдат нарушала всякие построения и просто бросалась с места, отступая с поля боя, как только соседний отряд оказывался размётан или задет обломками магоплана, которые теперь тоже крутило хороводом вокруг гибельного смерча, после того как это чудо современных магических технологий прибыло на подмогу, но не смогло вовремя сманеврировать в сторону.