Текст книги "Тёмных дел мастера. Книга четвёртая"

Сильно переживая за сохранность их средства передвижения, Махтук тем не менее уже ничего не мог поделать в подобной ситуации. Но, как оказалось, магия Альфреда смогла в достаточной мере поддержать тела обеих лошадей, чтобы при переправе на другой берег ни они, ни телега не пострадали. Правда, весь их нехитрый скарб просто ссыпался на землю в момент подъёма в воздух, но потом чёрный колдун вернулся за ним, а заодно также перенёс на тот берег и Махтука.

Впервые в жизни немолодому уже хаас-динцу довелось испытать на себе не только эффект от воздействия столь странной магии, но и разом освежить в памяти какие-то очень древние, почти забытые воспоминания из детства и юности. Во время тех событий Махтуку было не слишком радостно или весело, но зато именно тогда он чувствовал себя в полной мере живым человеком, способным различать не только ограниченность своего существования в чужой стране, но и множество других разнообразных вещей.

– Как твоя магэ делает всё это? – с некоторым отчуждением, хотя, пожалуй, больше с опаской проговорил Махтук, когда они приземлились на другой берег и Альфред одним движением сбросил с плеч крылья, а также вернул в прежнее состояние руки.

– Э? Ты про что? – не понял сначала молодой бунтарь, принявшись между тем снимать ту эмоциональную волну леденящего ужаса, которую он нагнал на лошадей, дабы они не взбрыкнули и не бросились галопом прочь сразу после приземления.

– А-а, вон ты чего… – прочитал через секунду чёрный колдун в голове Махтука остаточное чувство, зародившееся у того ещё во время полёта. – Это ты сам на себя шухер нагнал, дубина. Я здесь ни при чём. Просто когда человек очень долго живёт однообразной жизнью, будь то даже ваша подпольная война с короной, то он так или иначе постепенно перестаёт видеть мир в разных цветах. Как, например, наши друзья из КСС. Знаешь, в чём их главная проблема? Они до сих пор уверены, что на свете не может существовать никакой другой магии, кроме той, которую они сами себе когда-то и создали. Даже настоящую силу, которой владеем мы, они считают всего лишь отклонением от нормы. Чем-то вроде опасной экспериментальной магии, которая разлагает душу. Хе-хех! Душу… Как будто у них самих она ещё осталась. А между тем, скажу я тебе, они уже не могут мыслить не в рамках этой нормы. Не могут представить, что один человек может бороться с их «непобедимой» псевдомагией и побеждать. Потому сами проигрывают.

Или вот другой пример: как путнику перебраться через реку без магоплава или магоплана? Многие, наверно, придумают ещё разве что вплавь или найти переправу. А просто, как птицы, слабо?! Чёртовы ограниченные ублюдки со своей скучной логикой… Запомни мои слова, хаас-динец! Не становись таким, как они. И не становись их врагом. Потому что тогда ты будешь лишь оборотной стороной той же самой монеты. Вместо этого ты должен бороться исключительно с самим собой. Каждый новый день. Каждый час. Или минуту. Перебарывать свои слабости. А уж кто при этом посчитает тебя своим врагом или другом – дело десятое.

«И долго ли ты боролся с собой, прежде чем подставился под каблук той гилийской шлюхе? – хотел задать ему справедливый вопрос Махтук, однако не только побоялся его озвучить, но даже не попытался сформулировать про себя. Ведь сейчас, как было хорошо видно, его попутчик уже успел в достаточной мере восполнить свои силы. А значит, такие нападки в адрес парня снова становились делом опасным.

Оставшиеся дни, которые выпали на долю двум путешественникам, продвигавшимся сквозь бескрайние возвышенности и предгорья северо-западного Сентуса, оказались удачнее, поскольку сразу же на следующее утро после переправы через Веску эту местность накрыл лёгкий морозец и поверхность дорог стала более скользящей. Почувствовав некоторое облегчение, лошади больше не тащили телегу по мокрому снегу, но последствия долгого путешествия всё-таки сказывались на них не меньше, чем на самих Альфреде и Махтуке. Вдобавок через какое-то время закончились последние запасы зерна, и животные начали голодать. А поскольку народу в этой местности проживало значительно меньше, чем в южных областях королевства, то молодой колдун просто не мог найти себе новой жертвы для ограбления.

Пожалуй, логичнее всего в такой ситуации было направиться в Ишгу, где хаас-динцу, возможно, удалось бы ненадолго затеряться в толпе и купить несколько мешков овса на деньги предыдущего владельца телеги, а заодно и других необходимых припасов. Однако Альфред, как и следовало ожидать, быстро забраковал подобный трусливый план, как только услышал о нём. Вместо этого, сорвавшись с места, он устремился в сторону ближайших холмов, довольно скоро пропав из виду. А когда снова появился перед Махтуком, то уже тащил на спине целую тушу молодого оленя.

– Не знал, что ты настолько хороший охотник, – проговорил хаас-динец, восприняв его поступок скорее как бывший следопыт, чем как участник подпольного сопротивления, ненадолго позабыв, что имеет дело с человеком, который может вторгаться в чужие мысли без соответствующего заклинания.

– Разводи костёр и не гунди, – раздражённо буркнул вместо всякой ответной учтивости Альфред. – Скоро нам придётся бросить лошадей тут. Если не найдём по пути что-нибудь кроме той пожухлой травы, которую они таскают из-под снега и жуют потом всю ночь напролёт.

И всё же оставлять животных на произвол судьбы уставшим путешественникам не пришлось, поскольку, чем дальше они продвигались на северо-запад, тем меньше Махтук вынужден был плутать по окрестным дорогам и объездным путям, ведь прыти у отрядов КСС заметно поубавилось. А когда он начал узнавать знакомые места, то уже и вовсе принялся предсказывать Альфреду примерное расстояние, оставшееся до замка, на что молодой колдун отзывался с постепенно растущим энтузиазмом.

Вскоре перед путниками замаячили белоснежные шапки, покрывавшие вершины Харлатских гор, а еще через пару дней они достигли подножья огромного горного хребта. Это стало первым неминуемым признаком того, что Альфред и Махтук находились уже рядом с местом назначения.

Постепенно они погружались в настоящий снежный эдем, раскрывавшийся здесь каждую новую зиму во всей своей необъятной белизне. Он струился по предгорьям вместе с ветром и вьюгами, которые определённо не были редкостью в настолько холодном и одновременно прекрасном уголке мира.

Со стороны могло показаться, что подобная местность уж никак не должна была служить пристанищем для наигнуснейшего человеческого гадюшника, в котором не один век производились новые формулы заклинаний, рассылаемые затем по всему Сентусу. Но молодой бунтарь слишком хорошо знал, какие места современное человечество любило порочить больше всего, чем в немалой степени был обязан своим собственным воспоминаниям о школе магии, которая располагалась среди не менее чудесных долин.

Что же касалось Махтука, то только сейчас он смог наконец-то понять чего ему так часто не хватало после того, как он поселился в столице. Но вернуть при нынешних обстоятельствах хотя бы часть этой старой жизни он больше не мог, поскольку оставался скован нерушимым долгом перед своей семьёй и товарищами. Или, во всяком случае, именно так всегда размышлял прежний Махтук, поскольку это была традиция его народа. Однако за прошедшие недели он узнал слишком много поразительных вещей, которые творились не по воле Бога, но лишь по желанию человека – того самого человека, который, согласно религии хаас-динца, не имеет права считать себя кем-то бо́льшим, чем просто слуга Азара. Поэтому само понятие протеста в Махтуке уверенно поднялось на новый уровень. И хотя он одобрял далеко не каждый поступок своего столь скорого на расправу спутника, но временами просто не мог не признать исключительную правоту его суждений и выучки.

Посему хаас-динец даже не стал ничего говорить, когда Альфред, завидев впереди замок, молча спрыгнул с телеги и устремился к этой одиноко стоявшей твердыне едва ли не быстрее, чем во время своей недавней охоты в холмах. Правда, на этот раз молодой колдун рассчитывал поймать там добычу куда крупнее. Ведь сейчас его ждал новый куш в виде криков, сражений, вспышек ложной магии и всеподавляющих потоков настоящей запредельной силы. И если Махтук смог острее всего ощутить свой отрыв от прежней жизни только лишь когда снова оказался в этих горах, то Альфред именно сейчас вновь почувствовал тот жар, который свидетельствовал о возврате его прежней мощи.

Со стороны могло показаться, что местность вокруг замка практически никем не охранялась, а сам он выглядел достаточно заброшенным. Да и к тому же не имел крепостной стены, оставаясь скрытым от внешнего мира исключительно благодаря обширной тени, что отбрасывала располагавшаяся позади него вершина горы. Но это было далеко не так. И каждый сентусец знал, как много магической защиты имел сей оплот государственной власти, стоявший настолько близко к Великому Гилию и всё же никогда не становившейся его целью для атаки – даже в период тех войн, что происходили между Сентусом и гилийскими княжествами в прошлом. И очень скоро Альфреду самому пришлось убедиться, насколько плотно здесь всё было заставлено кристаллическими резонаторами, которые автоматически создавали над замком защитные псвевдозаклинания высшей степени сложности, если к ним поступал сигнал от сидевших за стенами многочисленных провидцев и специалистов по связи.

Правда, когда к замку приближался всего один человек, то для его обнаружения требовалась не более чем простая наблюдательность – и, возможно, небольшой дежурный «глаз», постоянно поддерживаемый на одном из самых высоких шпилей замка за счёт кристаллического двигателя.

И всё же на этот раз чёрный колдун буквально чувствовал, как тряслись от страха мелкие душонки засевших внутри магусов: вне всяких сомнений, персонал подобного места был заранее предупрежден через «канал» сотрудниками КСС о том, что в самом скором времени их, возможно, атакует тот же человек, который устроил нападение на королевский дворец. И сейчас сюда, должно быть, уже во весь опор спешили целые отряды других ряженых, укомплектованные до зубов разнообразной армейской магией, с которыми Альфред тоже мечтал однажды сразиться, в одиночку выступив против тысячи. Но, конечно, не раньше, чем закончит свои дела здесь.

Посему, обратившись снова в крылатое чудовище, молодой колдун вскоре уже не бежал, а летел к замку быстрее ветра, почти касаясь заснеженных полей и по пути разрезая крыльями те небольшие магические щиты, экраны и заслоны, что уже наколдовывали люди из замка, пытаясь остановить Альфреда. Но, как он и предполагал, для атаки по одной-единственной цели здесь использовались совершенно иные приёмы, нежели для противодействия целым армиям. И, с ловкостью управляя той истинной силой, что разливалась в нём, он грациозно преодолевал все препятствия, пока вплотную не приблизился к главным воротам.

Здесь по нему наконец ударили во всю мощь, начав забрасывать молниями, огненными шарами, не говоря уже о боевых заклинаниях разной степени урона, и вроде как даже подтащили к окнам пару здоровенных гранджезлов. Однако для Альфреда любая подобная чехарда из псевдозаклинаний оставалась глупой детской игрой, поскольку ещё до того, как в него попала первая молния, хитроумный бунтарь решил вновь задействовать тот фокус, которому он научился во время атаки на дворец короля. А именно – перебросил себя под землю, как нырнувший с помоста в реку пловец. И на то у молодого колдуна были все причины, поскольку именно под землёй, а не в замке, находилась сейчас его вожделенная цель, от которой всё время исходил столь дивный аромат иномировой силы, что Альфред мог чувствовать его даже на поверхности.

Возникнув посреди небольшой комнаты, выложенной мелким кирпичом и обрамлённой лишь длинным рядом кристаллических магосветильников, мерцавших тёмно-голубым светом, молодой колдун стремительно врезался в угол, разбив по дороге пару небольших столов с чем-то звенящим, но всё же сумел затормозить раньше, чем успел серьёзно покалечиться.

«Зараза! Всё ещё хреново выходит», – мельком упрекнул он себя и быстро закрутил головой по сторонам, попутно отряхиваясь от стекла и поднимаясь с пола.

По одну сторону от комнаты его тонкие органы чувств, усиленные магией, уже улавливали движение многих пар ног – сюда спешили люди, которых, очевидно, привлекли громкие звуки. А вот с другой стороны в направлении Альфреда летели лишь какие-то странные энергетические волны, создаваемые сидящими в конце коридора перед большой железной дверью служаками. Эта дверь была частью не менее массивного стального хранилища, и ощутить форму объектов, находившихся внутри него, Альфред при всем желании практически не мог.

«Вот оно!» – интуитивно сообразил всклокоченный бунтарь и дёрнулся из комнаты налево.

Быстро найдя тот самый коридор, который был ему нужен, Альфред устремился по нему сквозь целые тучи новых магических заслонов. Преодолевая их один за другим, он постепенно ощущал насколько скрупулёзно сплетались в них новые и старые разработки Сентуса в области защитной псевдомагии. А последний из этих заслонов даже сам производил вокруг себя небольшое силовое поле, бьющее противника разрядами молний ещё до того, как тот приблизится к его многослойному экрану вплотную. Но тем не менее молодому колдуну каждый раз ничего не стоило просто разрывать эти препятствия руками: он умел заставлять свои пальцы буквально фазировать между разными источниками силы. А состав любых, в том числе и самых лучших псевдомагических заслонов всегда базировался лишь на использовании основных и дополнительных элементов стихий, которые на данный момент были известны людям.

Наконец перед Альфредом возникла та самая дверь и небольшое помещение перед ней, где находилось всего три человека. Двое из них сидели за стойками и лихорадочно меняли кристаллы в разложенных перед ними палочках, а вот третий…

Такого гиганта Альфреду ещё никогда не доводилось видеть. Его квадратное, скуластое лицо было насажано на массивную шею, обхват которой превышал любые допустимые пределы, в том числе и размер самого этого лица. А наспех сшитая под верзилу форма, казалось, могла порваться от первого же движения его колонноподбных рук. К счастью, рукава зелёного пиджака удерживались у плеч и запястий несколькими обручами, светившимися в полумраке стойким оранжевым светом, а через грудину гиганта дополнительно проходило ещё несколько кристаллических датчиков, направленных на немедленную генерацию индивидуального защитного поля. Примерно такие же, насколько было известно молодому колдуну, носили и агенты КСС. Правда, у них эти штуковины всегда оставались спрятаны под одеждой и выглядели куда меньше по размерам. Помимо всего прочего, пальцы, колени и ступни необычного колосса также украшали магокристаллические приборы, сработанные в виде колец и перетяжек, что делало его больше похоже на ходячую аппликацию, поставленную на углу хозяином магазина, чтобы та привлекала внимание прохожих.

– Вперёд, 62-ой! Не дайте ему уйти! – нервно скомандовал один из магусов в комбинезоне, и огромный человек вздрогнул.

Сорвавшись с места, как громадный валун, покатившийся по склону горы, новоявленный противник Альфреда слишком быстро оказался возле него и вдарил по корпусу молодого бунтаря так, что того отбросило назад и шарахнуло о стену. Без сомнения, подобный удар мог переломать кости кому угодно, однако сейчас можно было сказать, что Альфреду повезло: он получил лишь хорошую встряску и два выбитых зуба, сумев частично прикрыться обеими руками и частично задействовав «источник тела». Хотя контакт со стеной тоже не прошел даром: Альфред набил себе обширную шишку на затылке и содрал всю кожу на плече.

– Научил… ись влиять на с-скорость, значит, – подвёл промежуточный итог чёрный колдун, как только у него перестало двоиться в глазах.

Но противник оставался неумолим. Снова рванувшись вперед с сомкнутыми кулаками наперевес, каждый из которых напоминал толстенную пивную кружку, гигант мигом оказался перед валявшимся в углу Альфредом и начал его мутузить. Однако после третьего удара неожиданно подлетел на месте и впечатался в каменный потолок, не оставив после себя ничего, кроме осыпающихся вниз кирпичей, образовавших на полу целую груду.

Правда, Альфреда среди этих завалов уже не оказалось. Откуда-то сверху раздался дикий шум, и прежде чем один из магусов-учёных попытался осторожно выглянуть за пределы своей стойки, чтобы выяснить причины этой жуткой какофонии, весь сектор подземных тоннелей начал стремительно обрушаться, заполняясь лавиной песка и камня.

В то же время на поверхность перед замком, прямо справа от центрального двора, где стояла угловая башня, из глубины этой лавины вдруг вырвались два тела, одно из которых оказалось сильно обезображено, так как столкнулось по пути не с магическим, а с физическим воздействием всегда довольно грубой в этом отношении матушки-земли. Зато другое державшее его тело выглядело куда живее. И страшнее.

Вращаясь в полёте, точно юла, оно изначально просто взорвало собой верхний слой каменной породы и пронеслось по воздуху, как снаряд, после чего описало довольно длинную дугу и приземлилось на снег, раскрыв наконец усеянные шипастыми пластинами крылья. Внутри этого своеобразного кокона оказалась совершенно невообразимая тварь – с оскаленной продолговатой пастью, усеянной десятками зубов, и огромными острыми ушами, переходящими позади то ли в шерсть, то ли в те самые шипы, из которых состояли её крылья. По земле эта бестия ступала ногами на трех толстых пальцах, продолжая удерживать в когтистых руках свою жертву, которая при всём её росте и весе не доходила жуткой твари и до плеч.

Но, пожалуй, самой обескураживающей особенностью этого монстра были не столько размеры или форма, сколько его частичная прозрачность, благодаря чему было видно, что внутри тела адской твари находился самый настоящий живой человек. Выражение лица этого человека нельзя было сравнить ни с чем, что обычно описывалось как «ярость» или «гнев», и пожалуй, больше всего ему подходили те образы, которыми иконописцы в церквях Доброго Бога изображали слуг зла.

Но даже подобных художественных воплощений было недостаточно, чтобы передать самую настоящую агонию в глазах управлявшего существом человека – именно она, по всей видимости, и помогала ему двигаться со своим творением настолько синхронно. Из-за этого было не совсем понятно, кто же из них на самом деле удерживал перед собой избитого камнями верзилу, с которого до сих пор продолжали сыпаться остатки магической амуниции.

В итоге, когда на снег упала последняя деталь с кристальным магическим усилителем, тварь попросту свернула жертве шею для верности и отбросила труп в сторону, а сама обратилась к входу в замок, где уже собралось порядком народа. Каждый человек у ворот казался немало озадачен подобным финалом, и теперь вся их группа пыталась дать общий магический залп по твари, спешно выстраиваясь в линию.

Однако прежде, чем это случилось, от тела твари стали расходиться странные бледно-розовые волны. Накатывая на всё вокруг, они совсем не причиняли урона неживым объектам, но как только касались тел защитников замка, то немедленно заставляли их бежать без оглядки или жаться по углам, словно перепуганных до одури щенят.

Исторгнув из себя рокочущий смех, существо медленно двинулось в их сторону, продолжая обдавать этой магией каждого нового противника, выбегавшего из замка. Но влияние её пока не могло достать до верхних окон – и оттуда вдруг разом ударило сразу два мощных энергетических луча, которые прошили дьявольскую тварь насквозь.

За раздавшимся громким хлопком в воздух поднялся целый ворох снега, и никто из наблюдавших даже и не успел заметить, что стало с их целью. А между тем, будучи ещё не до конца подвластной Альфреду, его новая форма схлопнулась, втянувшись в тело молодого колдуна, как только он потерял себя от внезапной атаки, но тем не менее успела послужить для него защитой – лишь один из лучей задел плечо. И только тут Альфред ясно смог понять, что впервые после тренировок в замке Эргарота по видоизменению отдельных своих членов ему удалось достичь оригинального заклятья «Внутреннего зверя ужаса», которым когда-то владел его первый учитель.

Вспоминая попутно слова Эргарота о том, что вся сущность этих внешних изменений должна заключаться внутри, а не снаружи чёрного колдуна, радостный Альфред теперь что было мочи мчался вперёд, на ходу заживляя полученную рану с помощью «источника тела».

А через несколько секунд он уже был рядом с воротами замка, несмотря на то, что сверху по нему продолжали палить одиночными заклинаниями. Правда, все они летели неприцельно, утопая в поднятом атакой гранджезлов снежном мареве. И к тому моменту, когда снег снова опал, снаружи замка остались бродить лишь до смерти перепуганные магусы из числа атакующих.

Внутри замок Магических Изысканий, как и предполагалось, был оборудован по последнему слову магической науки и содержал по несколько испытательных камер, начиная от парадного зала и вплоть до каждой отходившей от него галереи. Но всё это служило лишь вспомогательными средствами для работы с тем, что находилось под замком. И всё это просто не могло функционировать без своего «сердца», за которым Альфред изначально и охотился, несмотря на то что оно было почти полностью изолировано от внешнего мира, из-за чего чёрный колдун больше не имел права на ошибку, если надеялся перекинуться внутрь железного хранилища. Для этого Альфред должен был устранить все помехи внутри и снаружи этого проклятого места – и нельзя сказать, что такие вещи не приносили ему удовольствия, поскольку впервые с того момента, как он покинул Кальстерг, к нему вдруг снова вернулось чувство абсолютной силы, которое, как казалось, он почти утратил, связавшись с Бесстиен. Хотя в те моменты Альфред, пожалуй, ещё не понимал этого.

«Воистину, ничто так не прочищает мозги, как хорошая оплеуха!» – ярился про себя от азарта и гнева всклокоченный бунтарь, выискивая по всем комнатам людей и атакуя их жесточайшими ударами чёрной магической энергии, ибо теперь уже не видел преград для её использования. В этом он искренне оставался благодарен тому здоровенному верзиле, что так смачно огрел Альфреда у двери хранилища. Ведь именно благодаря его кулаку-молоту молодой колдун в итоге сумел не только как следует растормошить свои прежние инстинкты, но и мигом использовать новое заклятье, к обретению которого он шёл очень долго и никак не мог пробудить в себе эту сущность. А ведь, оказывается, всего-навсего нужно было как следует рассвирепеть и не более! И отныне эта свирепость сама искала врагов черного колдуна и расправлялась с ними везде, где только могла их найти.

– Зачем ты явился сюда? – захлёбываясь кровью, прокряхтела в конце концов одна из последних его жертв – лысоватый седеющий магус в очках – после того, как Альфред сначала расправился с его охраной, а затем попросту заглотил внутрь себя газовое облако, которое тот посмел выпустить в налётчика с помощью какого-то новомодного заклинания.

– Хрустальный шар. Где он? – рявкнул всклокоченный оборванец, и слова его эхом разнеслись по всему кабинету магуса, отразившись от огромного количества стеклянных шкафов.

– Что за шар? Здесь нет такого… – начал было препираться магус.

– Лжё-ёшь! – с издёвкой протянул Альфред, расплывшись в отвратительной улыбке. – Мне известно гораздо больше, чем простому обывателю с улицы. Отвечай: сколько входов имеет тот железный горшок под землёй? И тогда я не стану потрошить тебя изнутри в поисках сведений о ловушках.

– А… *кхе-кхе…* Ты думал… *хе*… что мы отдадим тебе так просто наш магопреобразователь? *Хе*… Идиот. Эта вещь давно вывезена отсюда. И скоро… скоро сюда прибудет целая рота солдат на магопланах. Тебе не сбежать…

– О, конечно, вывезена-а, – всё так же издевательски колко протянул молодой колдун. Его руки уже вновь объяло сине-лиловое пламя. – Но вот только эту штуковину нельзя переместить просто так. Ведь после того, как отсюда исчез прежний замок, исчезла и сама возможность для жителей Сентуса переносить шар куда-либо. Вот почему ваши предшественники впоследствии выстроили вокруг этой вещицы другой замок, не так ли? Чтобы скрыть правду о появлении новых заклинаний в королевстве. И задурить головы людям, так как абсолютное большинство граждан до сих пор уверены, что их создают ваши магусы-учёные путём экспериментов. А на самом деле это всего лишь простая хрустальная сфера, которая генерирует новые комбинации энергий по желанию её обладателей. Но даже вы не знаете того, на что она способна в действительности. И уже никогда не узнаете, потому что я буду рад избавить мир от столь проклятой вещи. Тем более что она когда-то свела первого Эргарота с ума.

– Я не знаю, о ком ты говоришь… *кх-кхм* Но неужели ты и вправду думаешь, что без неё Сентусу будет неоткуда получать новые заклинания? – откровенно удивился магус, вновь скорчившись у окна от боли и облокотившись кровавой рукой о подоконник. – Это… этого ты добивался, проделав свой путь сюда?.. Хотел лишить наше королев-ство никчемной древней рухляди?.. Да мы исследовали её больше веков, чем пользовались ей! Или почему, ты думаешь, Сентус столько времени ползал на карачках перед западом? Но теперь это всё в прошлом! Да мы…

Но окончить последнюю фразу очкастый магус попросту не смог. Щёлкнув пальцами, Альфред поразил его двумя тонкими потоками энергии, похожими на стремительных змей, которые с быстротой молнии врезались в грудь жертвы, заставив ту буквально изойти кровью, откинувшись всем весом на подоконник. После этого тело строптивого магуса обмякло и упало на пол без каких-либо признаков жизни.

– Чу-ушь, – вымолвил Альфред, но с такой подавленной яростью, будто отчаянно старался уверить себя, что убитый им только что человек снова солгал.

Однако как следует обдумать его слова всклокоченному бунтарю не дали, поскольку спустя всего секунду на пороге кабинета высокопоставленного магуса-учёного возникла новая угроза, оказавшаяся на поверку точно такой же горой мяса, которую Альфред встретил в подземельях под замком. Их внешняя схожесть просто не могла не поражать и казалась абсолютной, если не считать того, что в этот раз цвет формы громилы был синим, а на голове красовалась небольшая шляпа-котелок, которая в лучшем случае прикрывала этому человеку лишь часть лба, не доходя до макушки.

Разглядев каким-то образом из под массивных бровей местоположение Альфреда, гигант без малейшего промедления вновь использовал ускоряющее псевдозаклинание, находившееся, по всей видимости, где-то у него на ногах и активирующееся при помощи автономных инициализационных пластин, а затем и рванул в сторону чёрного колдуна с расчётом ухватить его в полёте и вылететь с ним через окно наружу.

Но в этот раз Альфред всё же оказался чуточку быстрее, успев превратить собственное тело в туман как раз к моменту касания, и плохо управляющий своими движениями в скачкé колосс с шумом пролетел мимо, впечатавшись в оконный проём, как огромный снаряд, отправленный кем-то наружу. К счастью, проём оказался достаточно большим и широким, чтобы вместить в себя всю тушу гиганта целиком, и, оглянувшись назад, Альфред подплыл в своём дымчатом состоянии к образовавшейся дыре, из которой теперь дул ветер, прорывавшийся сквозь последние осколки магостекла. Проникнув за них, чёрный колдун лишь ехидно посмеялся, увидев ещё один массивный торс, отныне украшавший передний двор замка наряду с его же предшественником, которого лохматый бунтарь собственноручно поместил туда, вытащив из-под земли с помощью заклятья.

Неестественно перекрученные конечности и крайне широкая спина поверженного противника до сих пор продолжали мигать от навешанной на них ложной магии, и Альфред, изъявив желание получше её изучить, так же медленно проскользнул в окно, чтобы затем, пролетев все этажи, опуститься у места падения гиганта, но уже без малейшего шума и даже не примяв снега под ногами.

Как оказалось, его изначальная догадка об автономном расположении инициализационных пластин оказалась неверной, поскольку после принятия прежнего вида молодой колдун и вовсе не обнаружил в распоряжении здоровяка ни одной такой скрытой пластины. Хотя внимательно изучил самые вероятные места их возможного расположения, включая пальцы, суставы, а также столь любимые работниками КСС манжеты, внутреннюю поверхность воротника и карманы. Это наводило на мысль о многих любопытных теориях, которые оставались всё ещё интересны для Альфреда, так как он с большим энтузиазмом следил за развитием передовых лжемагических разработок этого мира. Хотя и делал это больше из желания поиздеваться над ними, когда молодому колдуну в очередной раз выпадал шанс доказать абсолютное превосходство настоящей магии в таких делах. А какое ещё место в Сентусе подходило для подобного лучше, чем замок Магических Изысканий?

В этом Альфреду очень скоро вновь предстояло убедиться, когда во дворе появились ещё двое громил с кристаллическими усилителями на теле. Первый из них уже носил жёлтый, а второй – чёрный комплект одежд, но в остальном они ничуть не отличались от прежних своих копий. Уставившись на них орлиным взглядом, всклокоченный бунтарь медленно поднялся во весь рост, но не стал тотчас же нападать, а вместо этого лишь принялся расхаживать из стороны в сторону, попутно рассуждая вслух:

– Хм, без сомнения, вы слишком тупы, чтобы самостоятельно управлять такой псевдомагией. И плохо контролируете её в полёте. Точнее, совсем не контролируете, когда набрасываетесь на цель.

Будто бы слушая его слова, оба верзилы также не двигались с места и лишь громко сопели, продолжая переливаться огнями, что испускали навешанные на них зачарованные кристаллы.

– А значит, из всех возможных вариантов я вижу здесь лишь один наиболее вероятный: вы не сами задействуете эти заклинания… Но их задействуют за вас, угадал? Браво, господа за ширмой, кто бы вы ни были! Вам и вправду удалось создать из обычного человека универсального солдата. Теперь им можно управлять целиком и полностью. Да ещё и наращивать ему с помощью магии такие мышцы.

Финальную фразу, однако, молодому колдуну пришлось уже договаривать, наблюдая прыжок сразу обоих своих противников в разноцветных костюмах, которые достигли Альфреда как раз на последнем слове и попытались снести его с места, ухватившись за грудь и ноги одновременно.