Текст книги "Проект «Linkshander»"

– Он отдал тебе флэш-карту? – импульсивно оживился невозмутимый Нойман.

– Отдал, – Левинсон снова залез в карман и достал оттуда миниатюрную карту памяти.– Только я думаю, что это такая же пустышка, как и мой список.

– Неважно. В любом ведре лжи имеется золотая песчинка правды. Надо только не полениться и найти её, – высокопарно изрёк Нойман и убрал флэшку в свой бумажник.

– Так как же ты отыскал меня? – повторил Левинсон, мучивший его вопрос.

– По изотопному маркеру.

– Радиация?!

– Не волнуйся, теперь это абсолютно безвредно. Правда, действует в очень ограниченном радиусе – не больше тридцати километров. Но для слежки больше и не надо, К тому же очень удобно: маркер не жучок и не телефон, от него так просто не избавишься, а точность – ювелирная. Смотри…

Нойман достал планшет, открыл какую-то программу, и на карте Подмосковья появилась яркая оранжевая точка. В увеличенном масштабе стало видно, что точка стоит на какой-то дороге посреди поля в паре километров от ближайшего посёлка.

– Вот это мы. А это, – Нойман ещё раз расширил масштаб, передвинул карту в сторону посёлка и указал на один из домов, – твоя тюрьма. Я обманул тебя, сказав, что не поеду – я всю дорогу подстраховывал тебя и никогда не упускал из поля зрения. Я видел твою встречу с русским и вёл тебя от самого ресторана.

– Так какого чёрта ты не освободил меня сразу? – возмущённо бросил Левинсон.– Если бы ты убил этого русского вчера ночью, то всё было бы совсем по-другому!

– Извини, но я не агент ноль ноль семь и у меня нет лицензии на убийство, – язвительно ухмыльнулся Нойман.– К тому же у меня нет никакого желания вступать в конфликт с ФСБ, особенно на территории России. Иначе мы никогда отсюда не выберемся. Скажи спасибо, что я тебя вообще оттуда вытащил. А то этот русский, получив список, закопал бы тебя завтра на ближайшем мусорном полигоне.

«Интересно, где ты собираешься меня закопать?» – мрачно спросил самого себя Левинсон. Однако вслух задал ещё один взволновавший его вопрос:

– А где у меня находится этот… изотопный маркер?

– Левая нижняя шестёрка.

– Но я лечу зубы исключительно у Джастина Ройза, – ошеломлённо пробормотал Левинсон.

– Многие лечат зубы исключительно у Джастина Ройза, – многозначительно отозвался Нойман.

Известный дантист Джастин Ройз работал только с VIP-клиентами: голливудскими актёрами, вашингтонскими политиками и крупными бизнесменами с Уолл-Стрит. А так же, будучи выпускником «Успешного будущего» и членом «Серебряной подковы», он занимался зубами большинства членов этого закрытого клуба.

– И он что, всех маркирует?

– Не всех. Только избранных, – шутливо успокоил своего подчинённого Нойман.– Тех, кто нужен мне.

– И много нас таких избранных?

– Достаточно. Что-то ты сегодня слишком нервный. Для тебя всё окончилось – расслабься, выпей!

Нойман достал из бардачка металлическую сувенирную фляжку с российским двуглавым орлом. Левинсон тут же округлил глаза и интенсивно замотал головой.

– Спасибо, я уже вчера достаточно выпил!

– Не бойся, не отравлю!

Нойман отвинтил крышку и, сделав несколько демонстративных глотков, протянул фляжку своему подчинённому. Левинсон, испытывавший огромное нервное напряжение, не удержался…

***

Когда шаги в мансарде затихли, Альбина подёргала сброшенную Левинсоном верёвку, а потом взялась за ближайший узел и повисла на нём, – кевлар упруго натянулся в ответ. Никакого подвоха не было, верёвка держалась крепко, – путь к свободе был открыт! Оля посмотрела на мать восхищённым взглядом:

– Мы убежим?

– Yes! – экспрессивно воскликнула Альбина.

– А это тебе зачем-нибудь нужно? – Оля протянула матери подложку со списком «Серебряной подковы».

– Конечно, – женщина бегло пробежала глазами по первому листу, потом вынула бумаги из зажима и свернула их в трубочку.– Вероятно, это какой-то очень важный документ, раз из-за него разгорелись такие страсти.

Мать и дочь переоделись в спортивные костюмы и куртки и, в отличие от Левинсона, без особых проблем выбрались сначала в мансарду, а потом во двор и на улицу.

– И куда мы теперь? – растерянно спросила Оля.

– Наверное, на Лубянку.

– Я имею в виду: налево или направо? – уточнила свой вопрос девочка.

– Не знаю, – честно призналась Альбина.

Был глубокий мартовский вечер, и в недостроенном посёлке не горело ни единого фонаря, и, похоже, не было ни единой души.

– Пойдём направо, – предложила Оля.

– Пойдём, – согласилась Альбина.

Они уже прилично отошли от своей темницы, когда впереди раздался гул приближающейся машины. У обеих сразу мелькнула одна и та же мысль: «А вдруг это Каманин?». Спрятаться на пустой, без каких-либо деревьев и кустарников улице, было негде. Не успели мать и дочь отбежать с укатанного гравия к ближайшему забору, как попали в ослепительный свет фар, едущего навстречу автомобиля. Разобрать в темноте марку машины было невозможно, но, судя по габаритам, это был какой-то внедорожник, а вовсе не Каманинский «Фокус». Альбина и Оля испуганно замерли на грязной весенней обочине. Автомобиль тоже остановился, словно присматриваясь к ночным путешественницам, а потом дважды призывно моргнул фарами. Альбина, оставив дочь на месте, медленно пошла навстречу. За рулём светлого дорогого внедорожника сидел импозантный мужчина средних лет, одетый под стать своему автомобилю.

– Добрый вечер! Вам куда? – приветливо осведомился он, улыбнувшись так, словно неожиданно встретил на ночной улице свою давнюю знакомую.

– В Москву, – односложно ответила Альбина, а потом зачем-то уточнила.– На Лубянку.

Несмотря на неуёмную внутреннюю дрожь, ей очень хотелось выглядеть волевой и независимой женщиной.

– Прекрасно. Значит, нам с вами по пути…

Мужчина снова улыбнулся Альбине так, словно она была не только его давняя знакомая, но ещё и хорошая соседка.

Глава 28. Пустышка

Воронцов появился в опустевшем баре не через полчаса, как обещал, а минимум через полтора. К этому времени Лёня Ивлев, стараясь протрезветь, успел выпить не меньше пяти чашек кофе и испытывал непримиримое противоречие между телом и духом. Утомлённое тело желало немедленно принять горизонталь и отдохнуть, но ударная доза крепкого кофе в сочетании с алкоголем приводила его дух в невероятно активное состояние. Безгранично расширившейся Лёниной душе хотелось одновременно, и освободить заложниц, и поймать Каманина, и убить молодого любовника Люси.

– Ну, ты хорррош! – словно командуя лошади «тпррру», раскатисто произнёс Воронцов и протянул Лёне белый баллончик-ингалятор без какой-либо маркировки.– Подыши-полечись!

– А я не болен, – утомлённо отмахнулся Ивлев.

– А я и не говорю, что ты болен. Ты просто не совсем здоров, – напористо продолжил Воронцов и буквально силой вложил баллончик в руки своего друга.

Тот апатично взял ингалятор, несколько раз пшикнул себе в рот, а потом глубоко вдохнул. Вопреки его ожиданиям аэрозоль не имел ни бодрящего запаха, ни освежающего вкуса. Лёня даже подумал, что баллончик пустой, или он сам сделал что-то не так и ещё дважды повторил процедуру.

– Ну, всё, хватит! Сейчас подействует!

Воронцов проворно вынул ингалятор из вялых Лёниных рук, и тот буквально через минуту почувствовал, что густой алкогольно-кофеиновый туман в его голове рассеивается, а усталые дряблые мышцы вновь обретают упругость и силу.

– Классная штука! – восхитился Ивлев.– Что это?

– А шут его знает! – откровенно признался Воронцов.– Разработка нашего НИИ. Название такое, что не запомнишь и не выговоришь. В общем, универсальный восстановитель.

– А можно мне…, – неуверенно начал Лёня.

– Нельзя, – ещё не услышав вопрос, сурово отрезал его друг.– Ингалятор – предмет строгой отчётности. Пустые баллончики сдаются так же, как ампулы из-под наркосодержащих лекарств.

По тону Воронцова нельзя было понять шутит он, или говорит правду, и Лёня неопределённо пожал плечами:

– На нет и суда нет…

– Пора ехать, поднимайся! – посмотрев на часы, властно скомандовал Воронцов.

Через час друзья подъехали к какому-то дачному посёлку в дальнем Подмосковье. Посёлок, расположенный на бывшем колхозном поле, производил впечатление банального самостроя. У него не было ни общего забора, ни охраны, ни уличного освещения, и единственным фонарём, освещавшим все недостроенные коттеджи, служил обложенный облаками ущербный ломтик убывающей луны. Воронцов оставил свою машину за чьей-то бытовкой на самой дальней окраине и, приказав Ивлеву соблюдать полную тишину, углубился в посёлок. Подсвечивая под ноги фонариком, чтобы не провалиться в какую-нибудь весеннюю лужу, он так уверенно шёл по тёмным незнакомым улицам, что у Лёни сложилось впечатление, будто его друг уже бывал здесь. Возле неотделанного шлакоблочного коттеджа, отгороженного от окружающего мира высоким забором из оцинкованного металлопрофиля, Воронцов остановился и достал из кармана телефон. Но не успел он никого вызвать, как калитка в заборе распахнулась, и навстречу ему вышел рослый спецназовец в чёрной балаклаве с автоматом наперевес.

– Михаил Петрович, там никого нет.

– Кто разрешил начинать без меня? – сурово нахмурился Воронцов.

– А чего начинать, если там абсолютно пусто? Мы же сначала просканировали дом. Там уже кто-то побывал до нас. Посмотрите сами…, – офицер жестом предложил пройти в калитку.

Воронцов на цыпочках, словно боясь кого-то спугнуть, прошёл во двор, внимательно посмотрел на слабо подсвеченный ущербной луной коттедж и окончательно помрачнел. Массивная входная дверь была цела, металлические ставни наглухо закрыты, но к оконному проёму второго этажа была приставлена самодельная деревянная лестница, а в рубероиде, защищавшем пустой проём от дождя и снега, зияла огромная дыра.

– Кто-то освободил заложниц ещё до нашего прибытия, – словно оправдываясь, повторил спецназовец.– Вывел через мансарду.

– Я вижу. А вы входные двери не трогали?

– Нет. Мы тоже зашли через второй этаж.

– Правильно. Камеры наблюдения в посёлке есть?

– На въезде нет ни охраны ни камер. Зато в доме нашли прослушку.

– Слухача засекли?

– Нет.

– Тогда организуйте засаду на въезде со стороны Москвы.

– Слушаюсь!

Боец в балаклаве вернулся обратно на улицу, а Лёня и Воронцов поднялись по приставной лестнице в мансарду и прошли к пролому, из которого вниз вела уже не кевларовая верёвка, а удобная телескопическая лесенка. В комнате, где почти неделю томились заложницы, теперь находились несколько спецназовцев и двое мужчин в штатском. Один был пожилой и лысый, другой – молодой и с пышной кудрявой шевелюрой. Судя по лежащим на столе металлическим кейсам с проводами, коробочками, пеналами и пробирками это были эксперты: техник и криминалист. Широко зевнув, лысый мужчина протянул Воронцову портативный ломик-гвоздодёр.

– Вот, в мансарде нашёл. Надо быть очень сильным человеком, чтобы этой игрушкой выломать половые доски.

– Если очень приспичит, то и голыми руками любые доски выдерешь, – хмуро отозвался Воронцов.– Отпечатки проверил?

– Нет на нём никаких отпечатков – потому и бросили, – заторможено пробормотал сонный эксперт и откинул бесполезную железяку на ближайший диван.

– А ещё что-нибудь интересное нашёл?

– Вроде ничего.

– Вроде или ничего?

– Ничего.

Воронцов обвёл комнату цепким пристальным взглядом, а потом подошёл к одному из диванов и взял оставленную Альбиной картонную подложку, в которой ещё оставалось немного чистой бумаги. Открепив и смяв пару верхних листов, он неуловимым движением профессионального шулера убрал их в карман, а потом резко повернулся к полусонному эксперту:

– А это что?!

– И что это?

– Бумага!!! – взорвался Воронцов и едва не запустил в него подложкой.– Которую нужно просканировать и выяснить, что было написано на предыдущих листах!

– Ясно! – отчеканил очнувшийся от ночной полудрёмы эксперт.

– Это нужно сделать немедленно!

– Слушаюсь! – эксперт положил подложку в свой чемодан и с проворностью юнги взлетел по телескопической лесенке в мансарду.

Воронцов подошёл к столу и указал на серую таблетку, лежавшую рядом с кейсом, напичканным всевозможной электроникой.

– Жучок?

– Так точно. Наша разработка – модель с антипеленгом, – гордо подтвердил технический эксперт.– Как только приёмник попадает в зону действия радара, тут же автоматически отключается, и предупреждает слухача о том, что его засекли. Сейчас я заглушил передатчик.

– Радиус действия?

– На открытой местности не менее двух километров.

Воронцов задумался. Устраивать засаду на дороге посреди поля в двух километрах от посёлка было невероятно сложно. Надо было позволить беглецу подъехать к коттеджу. Конечно, по тишине в доме Каманин мог догадаться, что его пленники куда-то исчезли, но въехав в посёлок, он автоматически попадал в безвыходную ловушку.

– Отключите глушилку. А вместо радара включите телевизор.

– Понял, – кивнул головой молодой эксперт и склонился над своим «электронным» чемоданом.

– А вы, – обратился Воронцов к сидевшим за столом спецназовцам, – немедленно забейте окно новым рубероидом, рассредоточьтесь и отодвиньтесь от дома и дороги не меньше чем на сто метров и ждите сигнала. И учтите – объект мне нужен исключительно живым!

– А не лучше ли остаться здесь, и провести захват прямо в комнате? – вполне резонно предложил один из бойцов, видимо старший по званию.

– Не лучше, – твердо возразил Воронцов.– Во-первых, здесь работает сверхчувствительный жучок, который может предать слухачу даже ваше дыхание. А, во-вторых, у этого парня, в прямом смысле слова, собачий нюх. Он учует и вас и ваше оружие ещё со двора. Как только объект подойдёт к дому, снайперы отработают его по ногам, и сразу после этого вы начинаете захват. И, ещё раз повторяю, он мне нужен живым, даже если окажет вооружённое сопротивление!

– Ясно! – лаконично ответил старший группы.

Выбравшись вслед за спецназовцами и Воронцовым обратно во двор, Лёня Ивлев почувствовал, что тонизирующее действие ингалятора заканчивается. Его разум и тело снова вернулись в тяжёлое похмельное оцепенение, и загадочное исчезновение заложниц его уже ничуть не интересовало.

– Мы здесь долго пробудем? – заплетающимся языком он у своего друга.

– Пока наш клиент не вернётся проведать своих пленниц. Может быть три часа, а может и три дня, – малообнадёживающе ответил Воронцов.

– А, может, это очередная пустышка и Каманин вообще сюда никогда не вернётся, – в тон ему добавил Лёня.

– Это почему же?

– Потому что, он сам перевёз своих заложниц в другое место, а для отвода глаз сделал дыру в потолке…

– Ну, это слишком мудрёно, – безапелляционно отрезал Воронцов.

– Тогда где здесь можно вздремнуть минут хотя бы двести?

– Только в моей машине.

– Вот и прекрасно…

Вернувшись к «Ленд-Роверу», Лёня, сняв ботинки и поджав ноги, улёгся на задний диван и мгновенно отрубился. Разбудил его удивлённо-взволнованный возглас Воронцова:

– Что?!!! Это точно?! – кричал он в телефонную трубку. Хорошо, сейчас же выезжаю!

– Поймали Каманина? – обнадёженно поинтересовался заспанный Лёня.

– Нет. Это Левинсон нашёлся, – как-то без особой радости ответил Воронцов.

– Тоже неплохо…

– Да ничего хорошего – он неживой. Лежит с проломленной черепушкой в какой-то заброшенной промзоне возле МКАДа.

– А что он там делал?

– А бес его знает! Сейчас поедем на место и посмотрим, чем занимаются американские туристы в московских промзонах…, – Воронцов запустил двигатель, и внедорожник, спрятавшийся во дворе одного из недостроев на дальней окраине посёлка, стал выбираться из необъятной мартовской лужи.

Лёня посмотрел на часы – было уже почти девять утра. Он проспал около шести часов и чувствовал, что мог бы запросто добавить ещё столько же. Машин в этот ранний по воскресным меркам час на загородном шоссе почти не было, и уже через полчаса друзья въехали в заброшенную промзону на восточной окраине Москвы.

– Надо же, какой ажиотаж! – удивлённо-иронично присвистнул Воронцов, увидев скопление людей и машин на небольшом пустыре между бетонными безликими заборами:. Тут были и полиция, и прокуратура, и Следственный Комитет, и ФСБ.

Даже не попытавшись взглянуть на тело, вызвавшее такой переполох, Воронцов отыскал в толпе своего вечно заспанного эксперта-криминалиста и, ухватив его под локоть, отвёл в сторону.

– Ну, что там?

– Труп американского туриста Дэвида Левинсона, – привычно зевнув, констатировал эксперт.

– Я знаю, что труп! Когда убит? Как? Какие версии?

– Убит около пяти часов назад. На теле и лице множественные гематомы. Височная кость сломана предположительно бутылкой коньяка, которая лежала рядом с убитым. Судя по запаху, потерпевший был изрядно нетрезв. В карманах абсолютно ничего кроме паспорта, Основные версии: убийство с целью ограбления или какая-то пьяная разборка.

– Бутылка с коньком пустая?

– Почти полная.

– Отпечатки?

– Миллион…, – грустно вздохнул эксперт.– И все разные.

– Кто нашёл тело?

– Местные бомжи. Но они ничего не видели. В это время они ещё спали.

– И бомжи не выпили коньяк?

– Они хотели выпить, но сначала обшмонали труп. Увидели иностранный паспорт, испугались и сразу сообщили в полицию. Клянутся, что в карманах кроме паспорта ничего не было. Ни телефона, ни бумажника, ни часов, ни даже носового платка. Типичное ограбление.

– Свидетелей, естественно, никаких нет?

– А какие тут могут быть свидетели? Тем более ранним утром…, – эксперт обвёл рукой ряды глухих бетонных заборов, за которыми возвышались полуразрушенные остовы производственных корпусов.

– А могли этого американца убить где-нибудь в другом месте, а здесь просто выкинуть мёртвое тело?

– Нет. Его могли избить до потери сознания где угодно. А вот голову проломили именно здесь. Вокруг тела вся земля забрызгана кровью.

– Значит, должны остаться какие-нибудь улики.

– Да там бомжи всё так затоптали и залапали…

– Собери всё по максимуму: все отпечатки, следы, окурки, волосы, плевки…

– Да я же говорю: там такого добра миллион.

– Вот и собери весь миллион. Это моя личная просьба, – Воронцов посмотрел на лысого эксперта так, что если бы у того были волосы, то они, наверное, встали бы дыбом.– Кстати, что там по бумагам из комнаты заложниц?

– Ничего. Абсолютно чистые листы, никаких оттисков нет.

– Ясно…

– Вы сами будете смотреть на тело, а то его сейчас увезут? – услужливо напомнил эксперт.

Воронцов бросил беглый взгляд в сторону обтянутого сигнальной лентой пустыря и брезгливо поморщился:

– Нет. Что я покойников не видел? Кто будет вести это дело?

– Пока неясно. То ли Следственный Комитет, то ли мы. А может, вместе…

– В прессу уже сообщали?

– Не знаю, но никаких посторонних журналистов пока не было.

– Хорошо, вы свободны.

Отпустив эксперта, Воронцов обернулся к Лёне:

– Представляю, какой сейчас начнётся скандал: в Москве ограбили и убили американского туриста! И после этого наш Каманин заляжет на такое глубокое дно, что его никакой землечерпалкой не откопаешь!

– Интересно, за что он его так демонстративно убил? Уж вроде бы этот американец ничем ему не нагадил…

– Левинсона убил не Каманин, а тот, кто освободил заложниц.

– ???

На лице у Лёни отразилось такое глубокое недоумение, что озабоченно-угрюмый Воронцов не выдержал и рассмеялся.

– А ты думаешь, что Альбина с дочерью сами выломали дыру в потолке? Или к ним среди ночи прилетел какой-то добрый Бэтмен?

– Вот это мне и непонятно. Кто мог освободить заложниц кроме самого Каманина?

– Только тот, кто приехал в Москву вместе с Левинсоном.

– Всё равно не понимаю…

– Каманин, встретившись с Левинсоном, по каким-то своим соображениям захватил его в заложники и закрыл его в одном доме с Альбиной и Олей. Но у американца, видимо, имелся сообщник, который контролировал встречу. Он сначала освободил Левинсона, а потом зачем-то демонстративно его убил, имитируя банальное ограбление. И самое печальное то, что как только в масс-медиа появится информация об этом убийстве, Каманин всё поймёт и никогда больше в посёлке не появится. Бросит играть с нами во всякие угадайки и постарается навсегда исчезнуть, – пояснил сложившуюся ситуацию Воронцов.

– А нельзя информацию об убийстве как-нибудь засекретить?

– Если бы это был российский гражданин – хоть олигарх, хоть член правительства – то никаких проблем. А это – иностранец, тем более подданный США. Мы обязаны немедленно сообщить в посольство. А американцы молчать не будут. Я сейчас попробую договориться, чтобы информацию задержали хотя бы до обеда. Может за это время Каманин приедет проведать своих пленниц…

– Кстати, а куда они подевались? – запоздало озаботился Лёня.– Может их тоже убили?

– Не думаю. Если бы их убрали как ненужных свидетелей, то сделали бы это прямо в доме, а не потащили бы куда-нибудь за тридевять земель. Скорее всего, заложницы сами сбежали вслед за Левинсоном.

– И где же они теперь?

– А бог их знает, – с откровенным безразличием пожал плечами Воронцов.– Домой к Кривошееву они пока не вернулись. Может ещё в пути, а может, прячутся где-нибудь с перепугу. Ну что, поедешь со мной?

– Куда?

– Обратно в посёлок.

– Спасибо, я лучше поеду домой отсыпаться, – устало зевнул Лёня.– Добросишь меня до метро?

– Без проблем.

Однако оказавшись возле стеклянного павильона с красной буквой «М», Лёня не стал спускаться в подземку, а дождавшись пока его товарищ уедет, подошёл к ближайшему такси и назвал адрес Люси. Картина того, как она, улыбаясь, идёт под руку с молодым мужчиной вновь всплыла перед его глазами, разогнав сонную вялость и пробудив, казалось бы, уже забытую ревность. Лёня чувствовал себя дважды обманутым: мало того что Люся не имела никакого высокопоставленного мужа, так она завела себе ещё и молодого любовника! Ситуация требовала немедленного разъяснения. В отличие от предыдущих дней Лёня был настроен решительно, однако в последний момент возле Люсиного подъезда энтузиазма у него изрядно поубавилось, и его рука безвольно замерла у кнопок домофона. Если у Люси дома любовник, то она может просто-напросто не ответить, а если даже и ответит, то вряд ли пригласит Лёню к себе. Он уже хотел как обычно занять наблюдательную позицию где-нибудь в районе детской площадки, но замок неожиданно щёлкнул, дверь распахнулась, и из неё неторопливо вышел вчерашний молодой человек в чёрном пальто и шерстяном берете. Не глядя на Лёню, он нажал кнопку на автомобильном брелоке и вальяжным самоуверенным шагом направился в глубину двора, туда, где отзывчиво пискнула сигнализация. Пользуясь случаем, Лёня придержал закрывающуюся дверь, проскользнул в подъезд и, стремительно взлетев на четвёртый этаж, дважды позвонил в Люсину квартиру.