Текст книги "Проект «Linkshander»"

Глава 33. Любовное похмелье

Лёня Ивлев проснулся, ощущая себя Винни-Пухом с головой набитой вместо мозгов тяжёлыми сырыми опилками. После произошедших накануне событий он испытывал тяжёлое моральное, а точнее любовное похмелье. На прикроватной тумбочке под мягко светящимся розовым ночником вместе со шприцем и пустыми ампулами из-под морфина лежал лист формата А-4. Сначала Лёне показалось, что лист пуст, но взяв бумагу в руки, он прочитал лаконичную записку из шести слов: «Ничего не предпринимайте до моего возвращения». Несмотря на приоткрытое окно и струящийся в него мартовский холод в маленькой спальне было почему-то невероятно душно, и Лёня подумал, что Каманин был прав, заставив их перед уколом раздеться. Ивлев безразлично посмотрел на разметавшуюся поверх одеяла тихо похрапывающую Люсю и, обмахиваясь словно веером Каманинской запиской, одеревенело поковылял на кухню. Из напитков в холодильнике нашлись только полпакета молока и пластиковая бутылка газированной минералки. Лёня, у которого обезвоженный язык уже буквально приклеился к пересохшему нёбу, выпил сначала молоко, а потом стакан минеральной воды. Игриво шипящие газированные шарики оживили непослушный язык и заставили зашевелиться залегшие в голове тяжёлые опилки. Но единственным и весьма болезненным результатом этого шевеления оказалось назойливое желание узнать, каким образом Каманин оказался в Люсиной квартире. Где они познакомились? Как давно длится их роман? Что общего может быть у столь разных людей? Лёня прекрасно понимал, что сейчас нужно думать не о чужом прошлом, а о своём собственном будущем, но ничего поделать с собой не мог. Желая немедленно расставить точки над i, он вернулся в спальню. Люся по-прежнему тихо похрапывала, вызывающе раскинув руки и ноги. Будить её было жаль и по большому счёту бессмысленно – она всё ещё находилась под действием морфина. Из окна в открытую дверь потянуло сквозняком, и Лёня прикрыл подругу своим одеялом. Та даже не шевельнулась. Вернувшись в гостиную, Ивлев открыл бар в старом советском серванте. В этом просторном ящике, куда можно было легко загрузить пару коробок водки, сиротливо стояли едва отпитая бутылка сухого мартини и непочатая бутылка крымского брюта. Лёня предпочёл бы выпить что-нибудь покрепче, но пришлось довольствоваться тем, что нашлось. Вернувшись на кухню, он поставил брют в холодильник, а мартини отпил прямо из горлышка. Привыкшему к водке и коньяку Ивлеву сухой вермут показался противной травяной микстурой. Таймер на духовом шкафу показывал семь утра, и в доме напротив одно за другим начали загораться окна. Выходные дни окончились, и наступил понедельник: взрослые собирались на работу, дети в школу. Лёня снова взял в руки записку Каманина. «Ничего не предпринимайте до моего возвращения». Интересно, сколько придётся ждать, и что эта фраза конкретно означает? Всего лишь, не обращайтесь ни в органы, ни к Воронцову? Или более радикально – сидите смирно и даже не выходите из дома? Мог бы пояснить. И вообще, зачем Каманину был нужен этот трюк с морфином? Чтобы быть уверенным в том, что ни Лёня, ни Люся этой ночью ему ничем не помешают? Мог бы просто объяснить на словах. Зная резкий характер и безвыходное положение затравленного беглеца, Лёня и сам не вздумал бы проявлять никакой инициативы, и не позволил бы ничего лишнего своей подруге. Впрочем, гадать было бессмысленно, оставалось только ждать возвращения Каманина. А если он не вернётся? Значит, вместо него должен будет прийти Воронцов…

Лёня уже выпил полбутылки мартини, когда в коридоре раздались вялые шаркающие шаги, и на кухню вошла зевающая Люся в накинутом на плечи расстёгнутом халате. В руках у неё была пепельница с использованными шприцами и ампулами из-под снотворного.

– Может, объяснишь, что это было? – сонно спросила она, высыпая звенящий мусор в ведро под раковиной.

– Я сам хотел бы спросить у тебя то же самое, – раздражённо парировал Лёня.– Только не пытайся ещё раз уверить меня в том, что этот отморозок является хозяином твоей цирюльни.

– Я первая спросила, – по-детски ушла от ответа Люся и, подойдя к столу, налила себе полбокала мартини.

– Тогда, как говорится, информация к размышлению. Твой юный любовник – Сергей Каманин – является на данный момент самым опасным и разыскиваемым преступником в России. Это самый настоящий маньяк, у которого напрочь сорвало крышу. Мы с Воронцовым, а так же полиция и ФСБ уже десять дней гоняемся за ним по всей Москве и области, а он спокойно отлёживается в твоей постели!

– Самый опасный преступник в России? А по виду не подумаешь – лично на меня он сначала произвёл очень хорошее впечатление, – откровенно провоцируя Лёню, притворно удивилась Люся.– Студент МГИМО, весьма обаятельный юноша, который вдрызг разругался со своей подругой.

– Обаятельный юноша?! – едва не задохнулся от ревности Лёня.– Да ты знаешь, сколько за ним трупов?! Этот маньяк вдрызг разругался не со своей девушкой, а с законом и человеческой моралью! Тебе просто сказочно повезло, что ты осталась жива после общения с ним! Если бы я вчера без всякого приглашения не заявился к тебе домой, то сегодня этот обаятельный юноша без всяких сантиментов ликвидировал бы тебя как ненужную свидетельницу!

– До того как ты заявился ко мне домой, у меня была прекрасная жизнь свободной женщины без всяких скандалов и выяснения отношений! И если меня ликвидируют как опасную свидетельницу, то виноват в этом будешь только ты!

– Я?! – буквально задохнулся от возмущения Лёня.– Да ты сама притащила в свой дом маньяка! Где ты его нашла?!

– Всё, хватит! Я больше ничего не хочу слышать! – Люся демонстративно зажала уши пальцами.– Немедленно уходи вслед за своим маньяком и больше никогда не возвращайся!

– Нет, теперь до его возвращения нашего я никуда не уйду!

Лёня ткнул в лицо своей подруге оставленную Каманиным записку. Та вполглаза посмотрела на бумагу и презрительно скривила губы.

– Подумаешь! Если он действительно такой опытный преступник и находится в розыске, то уже никогда не вернётся сюда! Это слишком опасно.

– Ты его не знаешь! Если он сказал, что вернётся – значит, вернётся!

– Я сейчас позвоню в полицию или прямо Мише Воронцову!

– Ну, ну! – скептически ухмыльнулся Лёня.– Попробуй, позвони!

Люся растерянно повертела руками, огляделась по сторонам и запоздало вспомнила:

– Этот урод забрал мой телефон!

– И не только твой! Хорошо, если он нас не запер!

Люся торопливо выскочила в коридор и защёлкала замками входной двери.

– Всё в порядке! Можешь уходить!

– Ты не поняла. Я никуда от тебя не уйду до возвращения Каманина. На нём висят как минимум семь трупов, и я вовсе не собираюсь становиться восьмым покойником, и не позволю тебе стать девятой жертвой, – спокойно и уравновешенно возразил Лёня и тут же предложил.– Давай окончим разговор на повышенных тонах и вместе подумаем, что делать дальше…

Люся вернулась в кухню и налила себе ещё полбокала мартини.

– Всё действительно так серьёзно?

– Серьёзнее не бывает. Ты же сама всё видела.

– Честно говоря, я сначала чуть не обоссалась от страха, – смущённо призналась Люся.– Думала, что он застрелит нас прямо в постели. А потом мне показалось, что всё это какая-то глупая игра, нелепый розыгрыш. Ведь так не бывает в реальной жизни…

– Есть многое на свете друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, – малоуспокоительно процитировал Лёня.– И как же тебя угораздило познакомиться с Каманиным?

– Случайно, на работе. Он зашёл к нам постричься…, – Люся на секунду запнулась, а потом уточнила.– Точнее, как бы немного изменить внешность…

– А потом попросил сдать ему койко-место, – иронично предположил Лёня.

– Нет, потом он пригласил меня в ресторан.

– И тогда ты сама предложила ему койко-место? – снова не удержался от иронии Ивлев.

– Не смешно, – хмуро отмахнулась Люся.– Он, наверное, владеет какой-то техникой гипноза. Иначе я бы никогда не решилась переспать с таким мальчишкой.

– Этот мальчишка окончил такую школу, какая нам и не снилась. И владеет такими техниками…

Как только Лёня понял, что Каманин просто использовал Люсю в своих целях, к нему снова вернулись спокойствие и хорошее настроение. И даже захотелось повторить вчерашнее.

– Тебе понравилось вчера утром? – шутливо спросил он свою подругу.

– Да ну тебя…, – снова отмахнулась Люся и почему-то покраснела.

– А мне понравилось. Давай выпьем шампанского, и я тебя ещё раз изнасилую.

– Попробуй…

Лёня открыл холодильник и достал остывшую бутылку брюта. Люся игриво улыбнулась и подставила бокал. Любовное похмелье грозило превратиться в любовный запой.

Глава 34. Два плана

Сергей Каманин лежал на кровати в одних плавках и наслаждался холодным кондиционированным воздухом. Он никогда не любил жару, и весенний Египет, после едва оттаявшей от зимы Москвы, подействовал на него как лето на Деда Мороза из старого детского мультика. Окунувшись по прибытии в тёплое, словно подогретое море, кишащее цветными рыбками и отдыхающими, он быстро ретировался с полуденного солнцепёка в комфортный прохладный номер и теперь дремал в ожидании звонка от Воронцова, оставшегося на пляже наблюдать за Нойманом. Весь перелёт вынужденные союзники обсуждали план по устранению американца, но у каждого этот план выглядел по-своему. Каманин предлагал особо не заморачиваться, а действовать быстро и просто. Существует множество способов непоправимо испортить на отдыхе собственное здоровье. Можно что-то не то съесть, можно что-то не то выпить; можно перегреться на солнце, а можно, наоборот, перекупаться в море; можно свернуть себе шею, забираясь на какую-нибудь пирамиду, а можно улететь в пропасть на горном серпантине; и, в конце концов, всегда можно просто утонуть. Каманин предлагал либо отравить Ноймана каким-нибудь сердечным гликозидом, сымитировав инфаркт, либо банально утопить. Воронцов, первоначально изображавший из себя неустрашимого коммандос, оказавшись на чужой территории, стал неожиданно осторожным и посчитал оба варианта слишком авантюрными и опасными. Он предложил ловить Ноймана «на живца», предложив ему самому сделать первый шаг. Роль наживки должен был исполнить Каманин. Он был единственным русским агентом, которого американец знал в лицо. Нойман сам видел его в восточном ресторане на Новом Арбате, а Левинсон вполне мог сообщить ему имя своего похитителя. Именно поэтому Воронцов оставил своему напарнику в новых документах его настоящее имя и фамилию. Каманин в свою очередь совсем не хотел становиться наживкой, и уже не раз посожалел о том, что так дерзко и самоуверенно представился Левинсону. Хотя Малер наверняка заранее сообщил американцам имя и фамилию своего помощника. Однако его старший товарищ был непреклонен:

– Нойман ждёт именно тебя.

– Но ведь я могу и не приехать. Я могу не догадаться, кто убил Левинсона.

– Он сделал всё, чтобы ты догадался.

– Согласен, но если я частное лицо, то у меня совсем не такие длинные руки, что бы узнать, что он приехал в Москву под фамилией Гессен, а теперь ещё и улетел в Египет.

– Нойман не знает настоящую длину твоих рук.

– Но сейчас за ним тянутся вовсе не мои руки! – попытался пошутить Каманин.

– А он должен думать что твои, – жёстко отрезал Воронцов.– И, в конце концов, ты уже летишь!

– А я не хочу, чтобы он что-то думал обо мне, и не хочу работать наживкой! Ноймана нужно ликвидировать быстро и без всяких выкрутасов!

– Хватит кочевряжиться: хочу – не хочу! Забыл, что тебя самого ждёт? Могу напомнить: ликвидация при задержании!

– Попробуй, ликвидируй! – зло сверкнул глазами Каманин.

– Понадобится – ликвидирую, – угрожающе произнёс Воронцов.– И хватит истерить – на нас уже пассажиры смотрят.

– Хорошо, будем действовать по твоему плану, – неохотно согласился Каманин.– А если мы ошибаемся, и Нойман не ожидает никакого «хвоста»? Если он просто решил отдохнуть после неудачи с Малером? Если он просто не узнает меня?

– Я думаю, что у Ноймана есть свой человек в аэропорту, и он узнает о твоём прибытии, раньше, чем мы доберёмся до отеля. Но если я ошибаюсь, то тогда тебе придётся засветиться самому. Как-то спровоцировать нашего клиента на превентивные действия. Не мне тебя учить, как это делается. Я вообще не понимаю, откуда у тебя такая тяга к топорной работе? Ты же сам говорил, что египетские курорты это не Эритрея и не Эфиопия.

– А я не понимаю, зачем нужно так усложнять обычное убийство? Зачем нужно лишний раз подставляться и рисковать собственной шкурой?

– Хорошо, будем действовать по обстоятельствам. Но всё пусть Нойман сам сделает первый шаг, Мне хотелось бы…, – Воронцов выдержал длинную паузу, словно решая, стоит ли открывать вынужденному напарнику свои истинные мотивы.– Мне хотелось бы задать ему несколько личных вопросов.

– Хм, так он тебе и ответит, – скептически хмыкнул Каманин.– Нойман это не Левинсон.

– А мы это проверим…, – упёрто резюмировал полковник.

Вчерашний беглец профессиональным нюхом учуял исходящие от своего нового шефа флюиды азарта, страха и недоверия, и от этого по его спине пробежали зябкие мурашки. По упорству с которым тот пробивал свой план, Каманин понял, что не только не получит от Воронцова обещанной свободы, а, наоборот, после или даже во время ликвидации Ноймана сам лишится жизни.

Глава 35. Неожиданная встреча

Каманин уже почти заснул под тихий шелест кондиционированного воздуха, когда его телефон, наконец, разразился негромкими трелями. Этот номер был известен только Воронцову, и он взял трубку, даже не открывая глаз.

– Слушаю тебя.

– Нойман уходит с пляжа на обед. Спускайся в столовую, и сядь поближе к нему.

– Понял.

Каманин с усилием разлепил заспанные глаза, надел пёструю гавайскую рубашку и такие же цветастые шорты и расхлябанно-утомлённой походкой поплёлся к лифту. Нойман был уже в столовой. Он занял столик в самом дальнем углу, минимально сократив количество возможных соседей и максимально увеличив собственный обзор. В диаметрально противоположном углу точно такую же позицию занял Воронцов. Каманин сел через столик от своего объекта так, чтобы и самому хорошо видеть американца, и чтобы тот в свою очередь мог без проблем рассмотреть его и в фас и в профиль. Однако, вопреки ожиданиям, Нойман вовсе не стрелял и не косил глазами в поисках возможного хвоста, а сосредоточенно уткнулся в свою тарелку с морепродуктами так, словно надеялся найти в ней жемчужину. У Каманина египетская жара убила всякий аппетит, и он вяло ковырял вилкой то греческий салат, то кусок холодного мяса. Нойман уже неторопливо доел свою рыбу и, по-прежнему не глядя по сторонам перешёл к десерту, когда Каманин почувствовал на себе чей-то изучающе-пристальный взгляд. Не поворачивая головы, он скосил глаза в сторону и боковым зрением увидел за соседним столиком ослепительно льняную блондинку, буквально впившуюся в него большими серыми глазами. Девушка, вероятно, была ровесницей Каманина, но он был уверен, что никогда раньше её не встречал. Рядом с ней сидела ещё одна девушка постарше, но она никакого интереса к Каманину не проявляла и даже, наоборот, отвлекала свою сосредоточенную подругу каким-то рассказом. Молодому человеку польстило внимание крайне привлекательной блондинки, однако, не забывая о своей основной задаче, он перестал коситься на своих соседок и вновь переключился на Ноймана. Тот, не отвлекаясь на обращённое к нему демонстративное внимание, бесстрастно доел свой фруктовый десерт и, не глядя по сторонам, направился к выходу. Каманин тоже поднялся из-за стола, намереваясь встретиться с американцем у лифта, но тут же наткнулся на свою любопытную соседку.

– Извините, а вас не Сергей зовут? – обаятельно улыбнулась девушка.

Она задала вопрос по-русски совершенно правильно, но твёрдый северный акцент и растянуто-неуверенное произношение выдавали в ней иностранку.

– Вы угадали, – улыбнулся в ответ Каманин.

– Я не угадала – я знала. Мы с вами встречались три года назад в ПортАвентура. Меня зовут Алла. Вы не помните?

– Совершенно не помню, – честно признался молодой человек, хотя ради знакомства с такой интересной девушкой ему очень захотелось соврать.

Три года назад Камнин на своих первых студенческих каникулах отправился в путешествие по Испании и три дня провёл в парке аттракционов ПортАвентура. В годы учёбы в сорок шестой спецшколе ему, как и другим воспитанникам, очень не хватало обычных детских развлечений. Учеников, конечно, водили в московские парки, театры и музеи, возили в Питер и по Золотому кольцу и даже в несколько европейских столиц, но всё это были сухие чисто познавательные экскурсии, предназначенные для будущих разведчиков. Денег на развлечения в школьном бюджете едва хватало на мороженое, и отдыхающие ученики, гуляя по паркам, могли только с завистью смотреть на других детей, катающихся на американских горках, колёсах обозрения, всевозможных каруселях и других аттракционах. Но окончив школу, выпускники вместе с лейтенантскими погонами получали ещё и офицерский оклад плюс дополнительную стипендию, и в студенческие годы далеко не бедствовали. На первом курсе Каманин, сумел отложить жалованье за несколько месяцев на путешествие по средиземному побережью Испании и половину этих денег без всякого сожаления оставил в ПортАвентура. Лишённый детства молодой человек с непосредственностью ребёнка восхищался джунглями Полинезии, руинами Мексики и городками Дикого Запада. Он с замиранием сердца испытывал свободное падение на «Урагане Кондора», проваливался в водяную пропасть на «Катамаране Кон-Тики», до головокружения крутился на «Юкатане», самозабвенно летал на «Китайском Драконе», а потом долго качался на волнах «Бермудского Треугольника». От ПортАвентура у Каманина осталось ощущение бесконечно сказочного праздника, но только никакой девушки с ослепительно-льняными волосами на этом празднике он не запомнил. И в сложившейся обстановке это его серьёзно напрягало.

– Ну, как же, вы просто забыли, – продолжила навязчивая незнакомка.– Нам с подругой стало немножечко нехорошо после «Фуриус Бако» (самые большие американские горки в Европе), и мы сели отдохнуть на лавочку, где уже сидели вы. Увидев, что нам плохо, вы предложили холодную колу, и мы познакомились.

– Вы были с этой подругой? – Каманин глазами указал на вторую девушку, всё ещё сидевшую за обеденным столом.

– Нет, с другой. И я тогда была другая. У меня были короткие волосы. А ещё на мне была такая смешная соломенная шляпка, похожая на консервную банку с ободком.

– Канотье? – уточнил Каманин.

– Вот-вот. Я её купила в сувенирном магазинчике, – продолжала стрекотать девушка.– Вас она очень забавляла, и вы меня в ней сфотографировали. У вас должно остаться фото в телефоне. Поищите!

– Я с той поры сменил уже несколько телефонов, – растерянно ответил Каманин.

– Я тоже сменила, но вы у меня всё равно остались. Правда, я тогда сфоткала вас без разрешения.

Девушка достала телефон, стремительно пролистала фотографии и показала одну из них своему забывчивому собеседнику. На снимке на фоне исполинских конструкций «Фуриус Бако» в сине-гранатовой клубной футболке «Барселоны» был действительно Каманин, повернувшийся в полупрофиль и смотрящий куда-то вдаль.

– Мы с вами долго разговаривали, а потом решили вместе пойти поплавать в «Бермудском Треугольнике». Но по дороге вы отошли за мороженым и куда-то исчезли.

– Исчез раньше, чем попал в «Бермудский Треугольник»? – сбросив напряжение, рассмеялся Каманин.

Всё встало на свои места. Он несколько раз спасался от стоявшей тогда изнурительной жары, качаясь на искусственных волнах этого просторного бассейна. Он действительно приглашал каких-то девушек составить ему компанию, и кто-то даже соглашался, но это были незапоминающиеся сиюминутные знакомства, даже не переросшие в однодневный флирт. И его новая-старая знакомая не ошибалась и не лгала. Они вполне могли случайно познакомиться на лавочке, проболтать десять минут ни о чём, а потом потерять друг друга по дороге в бассейн. Каманину даже показалось, что он вспомнил неугомонно-болтливую блондинку в соломенной шляпке-канотье. К тому его абсолютное обоняние не улавливало запахов тревоги или волнения – от девушки веяло абсолютным спокойствием и, похоже, она говорила правду.

– Вы исчезли, прямо как корабль в настоящем Бермудском треугольнике, – продолжила Алла.

– Хорошо, что я в нём не утонул.

– А я вас тогда искала до самого вечера. И как интересно получилось: потеряла в Испании, а нашла в Египте.

– Действительно интересно, – согласился Каманин.

– Я вас сразу узнала, хотя вы сильно изменились – у вас тогда были короткие волосы. А новая причёска вам очень идёт. У меня фотографическая память – я хорошо рисую. Хотите, нарисую ваш портрет?

– С удовольствием.

– А давайте перейдём на ты.

– Без проблем.

– Ты уже окончил институт?

– Какой институт? – на всякий случай решил уточнить Каманин.

– Ну, тот, где готовят будущих дипломатов, – недоумённо ответила Алла.– А вы что, учитесь сразу в нескольких институтах?

– Нет, я учусь только в МГИМО. Летом окончу четвёртый курс, и останется ещё один год.

– А я в мае оканчиваю нефтяной университет в Осло. Буду инженером-буровиком. Уже выбрала себе платформу, на которой буду работать, и даже проходила там практику. Хочешь посмотреть фото?

Не дожидаясь ответа, Алла снова достала телефон и стала листать фотографии, на которых она в зелёном комбинезоне и оранжевой каске с логотипом известной нефтяной компании стояла то на фоне труб и задвижек, то на фоне бескрайнего свинцово-синего моря. Все фото сопровождались объемистыми комментариями, густо нашпигованными профессиональной лексикой. Каманин сначала молча и терпеливо слушал свою новую подругу, а потом, утомившись её торопливо-сбивчивой трескотнёй, перебил этот бесконечный словесный поток.

– А где ты так хорошо научилась говорить по-русски?

– А у меня родители русские. Они сами нефтяники из Тюмени, и ещё в начале девяностых нашли себе работу в Норвегии. Вот они, – Алла открыла фото, на котором уже немолодые мужчина и женщина стояли на фоне идиллически-белого двухэтажного дома.– А я родилась уже в Осло, и официально считаюсь коренной норвежкой. Но дома мы часто говорим по-русски. И в России у меня осталось много родственников. Я вместе с родителями часто езжу к ним в гости.

– Никогда бы не подумал, что такая красивая девушка является потомственным нефтяником, – чисто из вежливости сделал комплимент Каманин и выразительно осмотрелся по сторонам.

– Внешность бывает обманчива, – польщённо улыбнулась Алла и тоже осмотрелась.

Обед давно закончился, и в столовой уже никого не было кроме её подруги, откровенно скучающей за пустым столиком.

– Как-то мы слишком заболтались. Ты сейчас куда?

Каманину очень захотелось съязвить: «Туда где тебя нет», но он корректно ответил:

– В номер.

– А мы на пляж. Ты сегодня вечером придёшь на дискотеку? Там весело!

– Приду, – без особого энтузиазма согласился Каманин.

– Тогда я буду ждать тебя в восемь часов у бассейна!

Алла стремительно чмокнула своего нового приятеля в щёку, подхватила с места подругу и, махнув на прощанье рукой, беспечно ускакала в сторону стеклянных дверей, ведущих на пляж.

Едва Каманин переступил порог своего номера, как его телефон разразился звонком от единственного возможного абонента.

– Ну, и что это значит? – раздражённо проворчал Воронцов.– Мы зачем сюда приехали? Охотиться за Нойманом или с девушками флиртовать?

– Я сидел буквально в пяти метрах от Ноймана, но он не обратил на меня никакого внимания, – так же раздражённо ответил Каманин.

– А ты ожидал, что он в тебя как в зоопарке пальцем будет тыкать? Всё, что ему надо, наш объект заметил. Меня интересует, кто эта девица, с которой ты протрепался целых полчаса?

– Это случайная знакомая. От неё хрен отвяжешься. Вторая Тина Канделаки!

– Откуда ты её знаешь?

– Я же говорю: это случайная встреча со случайной знакомой. Мы познакомились три года назад в ПортАвентура и неожиданно встретились здесь.

– У тебя с ней что-нибудь было?

– Ничего у нас не было. Мы тогда десять минут поболтали, а потом потеряли друг друга.

– И ты узнал её через три года?

– Она сама узнала меня.

– И ты в это поверил?

– Она говорит, что хорошо рисует и обладает фотографической памятью. К тому же у неё в телефоне сохранилась моя фотография из парка. Она из Норвегии, но её родители русские. Нефтяники, переехали в начале девяностых из Тюмени. А сама Алла будущий инженер-нефтяник. Показывала свои фото и на буровой платформе, и дома с родителями. Всё очень похоже на правду.

– Вот именно, что похоже…, – озабоченно протянул Воронцов.– У тебя какие оценки были по оперативной психологии?

– Только отлично. Ты хочешь сказать, что это внедрение под прикрытием ложной памяти?

– Вполне возможно.

– Давай не будем так заморачиваться, – успокоительно-беспечно произнёс Каманин.– Не похожа эта девчонка на подставу. К тому же я вовсе не собираюсь с ней больше встречаться.

– А она уже предложила тебе встречу?

– Да. Сегодня вечером на дискотеке. Но я не пойду – она мне уже сейчас весь мозг вынесла.

– А, знаешь, – придётся пойти.

– Зачем?

– Чтобы узнать, кто эта Алла на самом деле.

– Да на хрена она нам сдалась! – возмутился Каманин.– Даже если ты прав, и она, действительно, агентесса Ноймана, что нам это даёт?

– Простой и безопасный подход к самому Нойману, – спокойно ответил Воронцов.– Так что собирайся на дискотеку и будь в тонусе!

– Я всегда в тонусе, – обречённо выдохнул Каманин.