Текст книги "Контрабандист"

– Нууу… Под сотку на каждую. А всего их пять.

– Это что – пол лимона выложить? – Моя жаба сдавленно охнула и попятившись спряталась за своей кочкой, успев напоследок показать мне сжатый кулак.

– На маневровые и чистку корпуса меньше, – поспешил успокоить меня Свенн. Ну, или попытаться успокоить: – Там копейки – тысяч двести… Ну… Двести пятьдесят…семьдесят.

– Говори уж сразу – ещё три сотни! Чего тянуть-то?! – Возмущённо фыркнув я приник к бутылке, надеясь, что прохладный алкоголь окажет благотворное влияние на мою жадную составляющую. А что, бывало такое – кому не случалось, по пьянке, нечто ненужное покупать?

– Где-то так, – кивнул Свенн: – Я считал – у меня получалось в девять сотен уложиться. Поэтому и отказался, – вздохнул он: – Откуда у меня такие деньги.

– А у меня значит есть, да? А тебе что – миллионер? – Покачал я головой, внутренним взглядом замечая, как одобрительно закивала высунувшаяся из-за кочки плоская голова.

– У тебя немного больше есть, – сел на диванчик рядом со Свенном, Пол: – Я знаю – твой счёт видел. Когда готовился ну… Ну к той встрече.

– И не попытался меня на бабки поставить?!

– Так задачи такой не было, – пожал он плечами: – Я обязательства строго выполняю. Ни больше, ни меньше – точно, как заказали. Отобрать корабль, запугать, шкуру срезать и в ресалку – это было. А про твои деньги – нет. Я честно работаю.

Услышав последнее Свенн громко фыркнул, выражая своё возмущение.

– Честный бандит, да? – фыркнул он ещё раз: – Ну знаешь…

– Погоди, – чуть приподняв руку прошу его замолчать: – Хорошо. Деньги, допусти, есть, – за кочкой послышался вздох, полный боли: – Я про средства на восстановление ходовых качеств. А после?

– Что после? – Свенн удивлённо посмотрел на меня: – Мы же вроде как решили? Идём к той базе.

– Втроём? Без полного экипажа? Кстати – там сколько народу должно быть? По штатному расписанию?

– Капитан, – принялся загибать пальцы Свенн: – Первый пилот и с ним четыре вахтенных, Первый штурман – с ним тоже четыре, Канонир, два его помощника, Старший механик, Второй механик, восемь простых мехов, кок и человек пять вестовых. Итого, – он прищурился, разглядывая сжатые кулаки: – Да, всё верно – тридцать человек.

– Тридцать, – я кивнул на его сжатый кулак и выставил три пальца: – А нас – трое. Не надорвёмся?

– До Станции доведём – это факт, – принялся прикидывать Свенн: – За мех часть я спокоен – судя по отчётам корабль повреждений не получил. Я про серьёзные. Ну а с мелочёвкой мы и вдвоём, – он дёрнул головой на Пола: – Справимся. Ты – пилот. И, как я понимаю, опытный. Тоже справишься. Ну а полный штат – позже наймём. Или уболтаем – знаю я нескольких ветеранов которым, как и мне такая растительная жизнь поперёк горла.

– И пилот, и капитан, и владелец, – встряхнул я в воздухе всё теми же тремя пальцами: – Раз я его ремонт оплачиваю – мне им и владеть.

– Справедливо, – склонил он голову в коротком поклоне и посмотрел на товарища: – Пол?

– Возражений не имею, – коротко кивнул тот.

– Тогда – принято, – толкнув его в бок, Свенн поднялся со своего места, и они оба замерли по стойке смирно: – Капитан, ваш экипаж ожидает приказаний!

Встаю и одёрнув куртку, киваю: – Экипаж – вольно. Предлагаю начать поход завтра, а пока…

– А пока, – подхватывает Пол: – Команде песни петь и веселиться! Свенн – с тебя бухло и девочки! Гульнём перед походом!

Система Оннон, та самая, где произошло то несчастливое для Империи сражение, была относительно недалеко от нас – всего шесть Врат. Прикинув, что весь путь туда займёт около часа, Пол, предыдущий вечер немало перебравший, завалился спать, а мы – то есть Свенн и ваш покорный слуга, коротали дорогу неспешной беседой. Впрочем, если придерживаться правды, говорил в основном он, оставив мне роль благодарного слушателя. Рассказывал он о том бое и было ясно, что его интерес к крейсеру, имеет отнюдь не академические корни. Ведь чем бы ограничился простой, праздношатающийся по архиву человек? Ну, мазнул бы взглядом по короткой справке – год выпуска, верфь, список экипажа и боевой путь, завершившийся в Системе Оннон. А чего ещё искать? И так всё ясно – родился, воевал, погиб. Закрыть файл и скачать следующий.

Но Свенн был не из таких – про «Летний Дождь» он знал всё. Весь перелёт он сыпал характеристиками движков, отзывами экипажа, маневровыми характеристиками и даже зачитал мне меню того дня, когда крейсер вступил в свой последний бой. Надо заметить – кормили на борту как говорится "на убой". Даже я, какое-то время служивший корабельным коком, и поэтому лично знавший всю кухонную подноготную, был удивлён присутствию в меню живых морепродуктов и шашлыков. Последнее заставило меня усомниться в услышанном и я, объяснив свой вопрос профессиональным интересом, попросил его уточнить сказанное.

В ответ из его комма были извлечены планы корабля и я, отведя Аврору в сторону от очередных Врат, устроил себе небольшой перерыв принявшись их изучать, удивляясь и переспрашивая почти непрерывно.

Судя по чертежам, Свенн ни словом не врал, описывая роскошь крейсера.

Так, в кухне, отделённой броневой перегородкой от столовой, и вправду присутствовала как пара аквариумов – для речной и морской живности, так и мангал с грилем – для любителей мяса с дымком.

Поначалу меня такое решение удивило – гораздо проще было бы сделать дверь из кухни в столовую, но крейсер не зря назывался Броненосно-Бронепалубным. Вся его внутренность, все отсеки, были сделаны из отличной броневой стали, пусть и более тонкой, чем внешняя броня, но вполне крепкой чтобы противостоять взрывам при бое внутри.

На мой вопрос – а зачем? Свенн пояснил, что инженерам, проектировавшим данный Проект, была поставлена задача сделать так, чтобы корабль мог успешно противостоять угрозам как снаружи, так и внутри. На момент чертёжной стадии война с жабами только начиналась и в Штабах вполне резонно опасались абордажных схваток.

Это позже, когда с противником познакомились ближе, стало ясно, что жабы в рукопашке не могут от слова совсем. Ну не годились их лапки для подобного, но это стало ясно позже – как раз к тому моменту, когда первые крейсера Проекта «Огненная Волна» начали сходить со стапелей.

И что? Не отправлять же их в утиль? Тем более, что дрались они хорошо? Вот их и оставили в строю.

Излишнее бронирование, к слову говоря, оказалось первым гвоздём в гроб Проекта – двигатели, необходимые для нормального маневрирования, жрали просто неприлично много. А что хотите? Броня снаружи, броня внутри – масса покоя ого-го какая. И такой туше надо пируэты выписывать – не стоять же мишенью для жаб? Стандартные крейсерские движки не подходили, и инженерам пришлось спешно изобретать новые, что они и сделали, совершив небольшой прорыв в этом направлении. Да, новые двигатели вполне успешно справлялись со своими задачами, но будучи рождёнными в спешке, они принесли с собой целый ряд «детских болезней», избавиться от которых получилось только к концу войны. Прогары дюз, сбои в подаче топлива – всё это вынуждало таскать за крейсерами передвижные мастерские, проводя ремонт после каждого боя.

Вторым, вытекавшим непосредственно из первого, стала жуткая прожорливость движков – в добавок к мастерским отряду крейсеров требовался средний танкер, что, с учётом военного времени было не просто дорого, но и опасно – война как ни как.

Ну а про третий гвоздь вы уже знаете – дороговизна торпед. Если с первыми двумя ещё как-то можно было смириться, то выкидывать в пустоту миллионы Империя готова не была.

Спору нет – сам по себе Проект вышел удачным – жабы, как уже говорилось, эти корабли боялись до ужаса, но – дороговизна сделала своё дело. Проект прикрыли, производство свернули, а те крейсера, что пережили войну, тихо умерли в отстойниках – молодые кантоны банально не имели средств на их содержание.

Впрочем, со слов Свенна, и первая и вторая проблемы были успешно решены спустя несколько лет по окончании войны. Новые версии топливных смесей, новые сплавы – частью изобретённые людьми, частью полученные от насекомых, сделали двигатели и экономичными, и надёжными, но «Огненной Волне» всё это уже не помогло – желающих реанимировать проект не нашлось.

Но вернёмся к планировке корабля.

Столовая, чтобы попасть в которую, вестовому следовало пробежаться по осевому коридору почти два десятков метров, радовала глаз роскошью отделки. Деревянная резная мебель, стол цельного массива, шкафы, сквозь прозрачные створки которых сверкали гранями хрустальные бокалы – всё это мне, привыкшему к простой походной мебели, просто резало глаза, отчего я, не дождавшись окончания демонстрации, попросил Свенна перемотать парадный ролик крейсера дальше.

Как следовало из его пояснений, такие ролики, нарочито роскошного содержания, были обычным делом во времена Империи.

Ну а как, или чем, заманить кандидата на службу?

Деньги, красивая форма, почёт и роскошное содержание – всё это вместе и создавало морковку, потряхивая которой, рекрутёры пополняли ряды Имперских сил. Однако, надо заметить, что Империя играла честно – каждый завербовавшийся на службу получал именно то, что желал. Конечно – не сразу, и, конечно, если оказывался достоин. Но – показав своё соответствие требованиям – получал. В полном, или даже чуть больше, объёме.

Не хуже дело обстояло и с личным пространством – здесь, на Дожде, даже у каждого вестового была своя, пусть и небольшая, каюта. Про капитана и его Помощников я и говорить не буду.

Мне хватило одного взгляда на отведённое Капитану пространство, чтобы мысленно взвыть от зависти. Кабинет, с персональным выходом прямо в рубку, спальня размером с мою Аврору, ну – почти с неё, курительная комната с баром, обеденный зал – получить туда приглашение мечтал любой член экипажа и малая приёмная с дверью на осевой коридор – я реально испытал шок, когда приятный голос невидимой дикторши рассказывал об удобствах и комфорте службы на этом корабле. Про сами удобства упоминать не буду – скажу просто.

Они были!

И были под стать всему остальному. Да так, что я смог опознать не более двух-трёх приспособлений, сверкавших фаянсовыми боками посреди этого храма гигиены.

Каюты старших офицеров, хоть и проигрывали капитанским апартаментам как в количестве комнат, так и в отделке, всё одно были двухкомнатными и полными дорогой, украшенной тонкой резьбой, мебелью.

Вообще, должен заметить, в Империи был просто бзик на тему отделки – позолота, тонкая резьба, алмазное гранение стекла – всё это было нарочито вычурным, тяжеловесным, дорогим, и как по мне, совершенно неуместным на боевом корабле. На вилле заслуженного ветерана – да, на корабле, идущим в бой? Нет уж. Вы мне лучше побольше брони и стволов навесьте, а поспать я и на откидной койке могу. Лучше жить в аскетизме, чем валяться трупом на дорогом ковре.

Но в Империи думали по-другому и признаюсь – выкидывать за борт всю эту красоту, которую я уже считал своей, я был не намерен. Что ж… Я всего лишь человек, со всеми присущими ему слабостями, да и кто б отказался от подобной роскоши. Да, понимаю, что налицо противоречие, но что поделать…

Но, вернусь к крейсеру – к жилой зоне экипажа.

Апартаменты старших офицеров включали в себя, как я уже сказал, две комнаты – спальня с туалетной комнаткой и небольшой кабинет, где, за большим столом, можно было проводить рабочие совещания. Немного? Ну, исходя из того, что, по моим представлениям, им хватило бы и одной спальни, то – много.

Не хуже здесь обстояли дела и с каютами рядовых. Отдельные кубрики имели общий холл с аквариумом и цветами – что то, что другое, опять же по моим представлениям, было совершеннейше излишним на борту боевого корабля.

Еще мне был продемонстрировал спортзал с тренажёрами и небольшой, всего двадцать пять метров, бассейн с трёхметровой ямой в самом глубоком месте.

Прикинув массу воды, я озадаченно покачал головой, но задавать вопросы, или, тем более критиковать подобное решение, не осмелился и виной тому был Свенн, вернее его повлажневший и полный восторженного предвкушения взгляд, которым он следил за экраном.

Покончив с зоной комфорта, дикторша перешла собственно к работе и когда на экране появилась рубка я, против своей воли, издал вздох облегчения. Окружая своих служащих невиданным комфортом, Империя, стоило речи зайти о реальной работе, немедленно переходила на рельсы рационализма и жёсткого прагматизма.

Имея в плане вид квадрата, с немного вырезанной четвёртой четвертью, в рубке было небольшое возвышение по центру, где, как и было заведено у людей, расположилось капитанское кресло.

Перед ним, заняв своими терминалами первую и вторую четверти, расположились пилот и штурман. Слева спереди, в первой сидел пилот, а справа, во второй четверти был штурманский терминал с проектором карт и небольшим столиком, чья поверхность подсвечивалась изнутри.

Третья четверть была отведена канониру, терминал которого был развёрнут экранами в сторону капитана, позволяя последнему свободно наблюдать боевую обстановку.

Четвёртая же четверть, та самая, вырезанная из общего пространства, представляла собой крохотную кухоньку, где дежурный вестовой мог оперативно приготовить чай, кофе и лёгкие бутерброды, дай капитан такую команду.

Закончив с рубкой, дикторша перешла к моторному отсеку, а от него к боевой палубе. Правда здесь смотреть было не на что – все пульты, терминалы и устройства были скрыты цензурой, демонстрируя вместо себя нечто размытое, не позволявшее и близко понять своё предназначение. Единственно, что было видно – так это обилие свободного пространства, позволявшего матросам и офицерам весьма комфортно исполнять свои обязанности.

Вот как по мне, то пожертвовав комфортом и руководствуясь принципом «в тесноте, но не в обиде», весь без малого шестисотметровый крейсер можно было ужать метров так до двухсот, но в Империи рассуждали иначе, стараясь окружить запертых в железе людей максимально возможным комфортом.

От этих принципов пришлось отказаться под самый конец войны, когда экономика, основательно подточенная гонкой вооружений, уже была не в силах выполнять все необходимые требования и предписания. Но даже в таком, урезанном варианте, корабли человечества намного превосходили по своему комфорту всё виденное мною ранее. Взять хотя бы то же Созвездие – про огромную каюту и кают-компанию которой я уже говорил.

– И зачем ты всё это копал? – Кивнув на объёмную модель корабля задал я Свенну давно мучавший меня вопрос: – Пограбить? Тут одной посуды на десятку будет.

– Как тебе сказать, – вытянув руку он слегка толкнул проекцию заставив вытянутый и зализанный корпус крейсера начать вращаться: – Пограбить – нет. Зачем такую красоту портить? Нет. Я хотел из него дом сделать.

– Дом?!

– А что такого? Перегнать на орбиту какой ни будь курортной планетки, оформить на себя и жить, временами спускаясь вниз на катере. Оформление собственности – копейки, топливо мне не нужно, воздух, вода еда – тоже не дорого. Повесил на высокой и готово.

– А что не перегнал?

– Первое время некогда было – много заказов по жабьим технологиям получал, а после, – вздохнув, он досадливо взмахнул рукой: – А после… Врос я. Домик поставил, сад, лаборатория.

– Понятно, – кивнув, разворачиваю кресло к пульту: – Быт заел?

– Он самый. Заел, – ещё раз вздохнул механик: – Заел, но мечта осталась. Я поэтому так легко на нашу операцию и согласился, несмотря на то, что и имя наработал, и клиенты пошли. Мечта же – оказаться на борту такого… такого красавца! Да и чувствовал – вот ещё немного и всё! Врасту окончательно, корни пущу. А там, глядишь и женюсь, детишки пойдут и всё, конец мечте, конец свободе. А ты?

Его вопрос застал меня ровно в тот момент, когда нос Авроры уже был готов коснуться пелены Врат, так что ответить я смог только по завершении перехода.

– Да в принципе, тоже самое, – положив корабль на новый курс я, полуобернувшись, кивнул ему: – Правда я совсем не против, ну мхом обрасти, но вот что-то никак не получается. Вот только всё вроде устаканится, как – раз! И всё по новой! Ты, как я помню, к религии не очень?

Дождавшись, когда он кивает, я продолжил.

– Понимаешь, тут история такая. Ты только резко не реагируй – сейчас я ересь, если по-вашему судить, понесу. Зелёный, ну тот, что у вас типа Бога, я с ним ещё у себя дома, в моей вселенной пересёкся. И скажу тебе – никакой он не Бог. Машина для сбора информации, созданная жившими до Большого Взрыва. Они его сделали и оставили. Где сами и кто они были – понятия не имею, а Зелёный молчит. – Замолчав, я покосился на Свенна, но тот сидел молча, устремив взгляд на звёзды, плывшие за остеклением рубки. Глотнув кофе из припасённого термоса, я продолжил:

– По вселенным. Эта уже третья, где я побывал. Какая из них является основной реальностью, какие её отражения – не знаю. Не для моих мозгов это знание. Главное, что Зелёный, или, как я его называю – Древний, за все прошедшие миллионы и миллиарды лет, свихнулся, став считать себя Богом – Творцом сущего.

– А он точно не?

– Точно. Он всего лишь Наблюдатель, воюющий со своей сукой.

– А ты тогда при чём?

– Во мне его часть – он её сам в меня внедрил, а позже не смог удалить – когда я, из его слуги, стал его врагом.

– Врагом?

– Ну да. Он меня напрямую прихлопнуть не может – основная программа, заложенная в нем его создателями, запрещает ему самоубийство. А во мне – его часть. Понимаешь?

– Ну да, – хохотнул Свенн: – Забавно.

– Угу. – Вздыхаю: – Сам он не может, а вот чужими руками – запросто. Возможно он и Полу, нанимателю, то есть его, всё это – про моё убийство и нашептал. Да не вышло – его частицы во мне умирать тоже не хотели, не имели права – в соответствии с программой, вот и вышло – три трупа на полу.

– Но ведь он не остановится?

– Это да.

– А спрятаться не пробовал?

– Не вижу в этом толку. Уверен, что Древний знает где я. Пусть и не точно, примерно, но что ему стоит просеять песок целого сектора? Не своими руками, конечно. Нашепчет, или внушит кому-то о чём-то… О сокровище древнем, о том, что я знаю, где оно и готово – представляешь какие толпы желающих разбогатеть по мою голову соберутся?

– Угу, – кивнул Свенн: – А так как ты ни сном не духом, то тебя, скорее всего, запытают до смерти.

– Или доставят кому надо, – теперь кивнул и я, поёживаясь от нарисовавшейся в голове неприятной картины.

– М-да. Это ты конкретно влип. И что делать думаешь?

– А что? – Криво улыбаюсь: – Много вариантов что ли? Заныкаться не получится. Но и он сам, напрямую, ничего сделать не сможет. Значит расклад примерно ясен. Первое, – сжав кулак я отогнул и показал Свенну мизинец: – Сделать так, чтобы не оказаться лёгкой мишенью для тех, кто за мной придёт. Второе.

– Крейсер? – Перебил меня он.

– Ага. И крейсер, и база. Чем больше стволов и бойцов – тем лучше. Сам понимаешь – одно дело одиночного охотника послать, и совсем другое армию собрать.

– А ты не мелочишься.

Пожимаю плечами – мол, а что остаётся? Жить захочешь, ещё и не так раскорячишься.

– Это первое было. Ну и второе – ударить первым! Набрать сил, найти его логово и вдарить!

– Хочешь против Бога пойти? Ты в своём уме? – Во взгляде Свенна, несмотря на его якобы неприятие религии, читается нешуточное удивление, смешанное со страхом: – Сэм? Ты в своём уме?

– Не знаю, – честно признаюсь ему: – Но вот других вариантов не вижу. Да и прогонял я его уже.

– Ты?! – Вот теперь он поражён по-настоящему. Ещё бы – не каждый день увидишь человека, открыто заявляющего о том, что он вышел победителем в схватке с Богом. Тут одно из двух – либо псих, либо… Либо точно псих.

– Было дело. В моей родной реальности. Я его из неё изгнал. На какое-то время. Может и здесь получится. Как? Понятия не имею, надеюсь, по ходу пьесы придумаю.

– Эээ?!

– В том смысле, что решение найдётся. Так, чтобы всюду тупик – не бывает.

– А ты оптимист, – покачав головой, Свенн отстёгивает с пояса флягу и делает небольшой глоток: – Тебе нельзя, – качает он головой, видя мою протянутую руку: – Ты за рулём – вот и сиди трезвый.

– Ха! Значит, как с Богом вашим воевать – так ок, – достав термос, смачиваю пару глотков кофе: – А как поделиться бухлом, так в пролёте?! Кстати, – убрав термос, чуть поворачиваю пилотское кресло к нему, выворачивать шею надоело: – А ты не боишься? Я про то, что быть рядом со мной скоро опасно будет. Может ну его нафиг? Вернёшься на свой остров, заведёшь жену, детишек. Станешь уважаемым человеком. Чего тебе своей шеей рисковать?

– Знаешь я…, – оборвав себя на середине фразы он покосился было на флягу, но решительно тряхнув головой, оставил её в покое. Встав, Свенн чуть пригнувшись, прошёлся по крохотной рубке Авроры – два шажка вперёд, разворот и назад. Только вернувшись на своё место, он продолжил начатую было фразу:

– Знаешь, это всё – семья, дом, дети, это всё отлично. Но вот скажи, чего хочет человек?

– Покоя, – отвечаю, не задумываясь: – Я вот покоя хочу. Надоела эта гонка. Хочется именно того, от чего ты бежишь – дома. Сидеть на крылечке и, любуясь закатом, пиво пить. И чтобы любимая женщина рядом.

– Надоест, – покачал он головой, не соглашаясь со мной: – Сам подумай – неделю, месяц, год, годы. Тем, кто этой отравы отведал такая жизнь не подойдёт. По себе знаю.

– Ну так по себе других и не суди, – бурчу в ответ, обидевшись на его слова: – Я, может, накушался эти приключений по горло, – подтверждая свои слова, провожу ребром ладони по вороту скафандра: – Вот они где у меня – и реальности эти, и Древний, чтоб ему!

– Это ты сейчас так говоришь. А как попробуешь, – не договорив, Свен отмахивается: – Ладно. Допустим. И да, не буду за тебя говорить. За себя скажу. Честно. Я известности хочу.

– Чего? – Аврора подходит к очередным Вратам и я, выставив ручку тяги на «малый», разворачиваюсь к нему: – Свенн? Ты известности хочешь?

– Ага, – он слегка краснеет: – Но вот не такой как у этих придурков, что, то водой обливаются, то жрут что ни попадя. Я настоящей хочу. Чтобы про меня в книгах и учебниках, ну, или в энциклопедиях, написали. Я, поэтому и хотел Дождь привести – понятное дело, что на поверхности жить удобнее. А вот жил бы я в нём – точно заметили бы. Экскурсии водили – это ж какой раритет! Цельный крейсер прославленного Проекта! Да их больше в галактике не осталось! Последний же.

– Хм, – не зная, что и сказать, делаю глоток кофе: – Хм… я…

– И не хмыкай. У всех мечта есть. Вот кто я? Простой механик, ничем не знаменитый, а так, с кораблём, я фигурой стану!

– Ты это, ну, извини, что ли, – сунув флягу в держатель, развожу руками: – Ну что я мечту твою того. Осуществиться ей не дам.

– Ошибаешься, – он шутливо грозит мне пальцем: – Наоборот! С тобой – Меченным, я прославлюсь!

– Эээ?!

– Меченый, – он прищелкивает пальцами, выделяя каждую фразу: – На раритетном корабле! С секретной базой! Бросивший вызов Богу! Вау! Чуешь чем тут пахнет?!

– Угу. Тем, что против всей галактики встанем, – не разделяю его оптимизма я.

– Именно! Именно, Сэм! И я – рядом с тобой! Один из твоих первых эээ… Призванных! Тут не то, что пыльными энциклопедиями, да учебниками в руках ленивых детишек пахнет! Про нас легенды сочинять будут! Фильмы снимать! Историческими персонажами станем!

– Ну и фантазия у тебя! – Качаю головой: – А оно надо?

– Надо! И даже…

Вспышка перехода заставляет его замолчать, но стоит только Авроре лечь на новый курс, он продолжает:

– И даже если у нас не получится – всё одно в истории останемся.

– Это точно. Уж что-что, а влипать в истории я умею!

– Да ладно тебе! Прорвёмся! Ты мне лучше скажи…

– Что сказать?

– Ну… Мы же откровенно и неформально общаемся?

Киваю.

– Ты много где побывал. Вот скажи – а женщины там как?

– Эээ… В смысле?

– Ну, в других реальностях? От наших отличаются? У тебя же были, ну из других?

– Знаешь, – не сдерживая улыбки, разворачиваю к нему своё кресло: – Учёные, не важно в какой реальности, доказали, что все мужские разговоры рано, или поздно, переходят на женщин.

– И что?

– И я рад, что эта реальность ничем не отличается от остальных! А что до женщин, то…

Дальнейший наш разговор я передавать не буду. Скажу лишь, что он оказался весьма познавательным для нас обоих и помог здорово скоротать остаток пути до системы Оннон.