Текст книги "Контрабандист"

Чёрт! Надо срочно что-то делать! Пусть и не по канону – его изменение мне простят, новые времена – новые правила, отбрехаюсь.

А вот затяжку могут и не простить, или, чего хуже, решить, что колеблюсь. И кто пойдёт за нерешительным капитаном?

Эх! Была не была!

Окунаю ладонь в кровь, так, чтобы она вся красной стала. Вынимаю и пока капли только готовятся скатиться с пальцев, звучно припечатываю пятерню к обшивке над головой!

Есть!

Посмотрим, что они на это скажут!

На темно-серой, цвета грозового облака, обшивке, красуется красный отпечаток ладони.

За моей спиной начинает расти невнятное бормотание и я, резко развернувшись, поднимаю вверх сжатый кулак. Тот самый, перемазанный кровью. Их кровью.

– Слушать сюда! – поворачиваю голову к Полу: – Остаток – смешать с рабочим телом! Экипаж! – в шуме появляются удивлённые нотки, и я повторяю:

– Экипаж! – Теперь уже рявкаю почти на пределе своих сил, в корне пресекая шум и спеша пояснить им, что именно произошло: – Слушать меня! Ваша кровь принадлежит Пустоте! Как и моя!

Шум смолкает.

– Ваша присяга принята! – Стараюсь говорить короткими фразами, вбивая нужные мне мысли в их головы словно гвозди: – Вы – моя команда! – Встряхиваю кулаком: – Вы команда этого корабля! – Дёргаю головой в сторону отпечатка: – Как он принял мою кровь! – Очень вовремя вспоминаю про разряд ключа по телу: – Так принял и вашу!

Люди замирают, пытаясь осмыслить услышанное, но я не даю им и шанса: – Так говорю я – ваш капитан! И я знаю – что говорю!

Короткая пауза – а вот это должно у них в головах осесть.

– Я должен вам речь, – продолжаю уже более спокойно, почти мягко: – И она будет. Своевременно. Когда окажемся не здесь. Здесь, – замолкаю, оглядываясь по сторонам: – Слишком много ушей.

Вижу понимающие кивки. Хорошо. Пока всё как надо идёт.

– Экипажу подняться на борт! – Рявкаю, взбадривая их резкой переменой: – Мы покидаем Килят. Ловин!

– Да мой капитан, – выступает вперёд штурман.

– Куда идём скажу в рубке. Мне говорили, что ты неплох, – чуть прищурившись разглядываю вытянувшегося как струна человека: – Вот и посмотрю – насколько ты расторопен. Свободен! Самик! – покрытый кровью палец нацеливается на Первого пилота: – Взлетаем немедленно!

На то, чтобы распрощаться со Станцией у нас ушло не более десяти минут из которых почти половина ушла на препинания с диспетчерами, неожиданно решившими проявить чрезмерную внимательность к мелким деталям.

Уж не знаю, была тому виной загоревшаяся урна и они таким образом мелко мстили нам, или им было откровенно скучно, но факт остаётся фактом – пока я не наорал на них, пообещав переломать всё, что окажется на пути от ангара до их норы, а попав туда и их кости, нас выпускать не собирались.

Впрочем, едва Дождь отлетел от Станции, причина их медлительности оказалась прямо перед нами.

Корабли.

Десятки разноразмерных и ярко окрашенных машин, сорвавшись со своих мест, рванулись к крейсеру, спеша запечатлеть происходящее. И это были не только любопытствующие зеваки.

Нет, на бортах многих из них были хорошо различимы эмблемы новостных каналов, торопящихся как можно быстрее донести до своих зрителей происходящее.

– Куда идём, капитан? – Напомнил о себе Ловин, развернувшись ко мне от своего места: – Прошу указать конечную точку для…

– Свенн, – перебиваю его, и взмахом руки отправляя старшего механика к штурману: – Куда идём ты знаешь.

– Есть! – Качнув головой он спрыгивает в яму штурмана и я, понимая, что их лучше не беспокоить, поворачиваюсь к пилоту.

– Самик! Выведите нас из этого…этого, – не сумев подобрать подходящее определение царящей впереди круговерти и не желая начинать нашу общую службу с мата, просто показываю вперёд.

Он, к моему облегчению, всё понимает.

– Будет исполнено, капитан, – кивает Первый и, склонившись над пилотским креслом, что-то тихо говорит сидящему в нём Криру, на долю которого выпала первая вахта.

То, что мы сдвинулись с места я смог понять только по тому, как рванули прочь мелкие кораблики, вившиеся вокруг нас словно стая мух. Ни толчка, ни перегрузки – Дождь, пройдя через заботливые руки механиков и управляемый опытным пилотом начал своё движение столь плавно, что мне, сидевшему в капитанском кресле, оставалось только позавидовать. Не могу сказать, что этот укол был болезненным для моего самолюбия – это был и мой корабль, и мой экипаж, а значит всё происходящее в равной же степени относилось и ко мне.

Да и чёрт возьми! Я же всё это организовал? А раз так, то самое время расслабиться и начать получать удовольствие от процесса. И, кстати!

– Пол? – поднимаю руку и из кухонного закутка выскакивает Пол.

– Да, капитан?

– А сооруди-ка нам, дружище, чайку. Мне – с лимончиком, Ловин – как он любит, холодного и с имбирём. У остальных сам спросишь.

– Будет исполнено. Бутерброды?

– Позже. А вот с чайком – поторопись.

Кивнув, он исчезает, но насладиться покоем мне не удаётся.

– Капитан? – Разворачивается в мою сторону Самик: – Если вы не против, то я подниму нас над плоскостью эклиптики.

– Погоди, – поворачиваюсь к Ловину и Свенну: – Штурман? И как мне долго ждать прокладки?

– Ещё пять минут, капитан, – бросает через плечо виноватый взгляд штурман: – Карты обновились, но процесс каталогизации…

– Каталогизации… – Фыркаю, качая головой: – Вы мне этими эмансипациями, штурман, – окатываю его недовольным взглядом: – Голову не морочьте! Про вас говорили, что вы – лучший! А вы мне что тут разводите?! Каталажки какие-то!

– Но каталоги…

– Если мы отсюда не уберёмся немедленно, то вы, свои каталоги, на губе листать будете! Приказываю немедленно покинуть систему!

– Есть немедленно покинуть систему! – дёрнувшись всем телом, Ловин принимается водить руками в скопище окружающих нас систем, вертя объёмную карту как игрушку. Результат его усилий оказывается на моём экране спустя десяток секунд:

– Внимание! Требуется подтверждение – переход в систему Шесеп.

Не колеблясь касаюсь зелёного шарика и снизу, от Крира, до меня доносится:

– Беру курс на Шесеп, капитан! Начинаю манёвр перехода!

Фууух!

Незаметно выдыхаю и вытащив из держателя правого подлокотника появившийся там стакан чая, делаю небольшой глоток. Ха! А дела, вроде как, налаживаются! Сейчас прыгнем в Шесеп этот, там скажу пилотам, чтобы в сторону от основных трасс отошли. Ну а к этому времени Ловин и до той базы курс проложит. Взбодрить его ещё раз? Переведя взгляд на пост навигации быстро меняю решение – оттуда на меня смотрят два задницы. Угу. Именно. Свенна и Ловина. Всё остальное, то что выше пояса, скрыто быстро перемещающимися звёздами, туманностями и прочими космическими объектами, в которые эти двое и зарылись, спеша проложить курс.

Ладно. Не стоит их сейчас отвлекать – работают люди.

– Капитан? – Голос Самика вынуждает меня повернуться в его сторону: – Нас вызывают.

– Кто? – возвращаю стакан в держатель. Если журналисты, то пошлю по матери, торговцы… Да по тому же адресу направлю.

– Вызов с крейсера «Блеск», капитан. Следует курсом на перехват. Готовность к переходу восемьдесят три процента, – отбарабанивает он одой фразой и застывает, ожидая решения.

Хм… Блеск? Что-то знакомое, – морщу лоб, но память не спешит прийти на помощь. Вот помню, что что-то я про него слышал. Или пересекался? А может видел? Не, не помню. Да и чёрт с ним.

– На связь не выходить. Переход – немедленно по готовности!

– Принято, капитан!

Чуть вытянув шею вижу, как на сфере, висящей перед пилотом, появляется жёлтая точка. Возникнув справа снизу она быстро приближается к нам, растя в размерах. Судя по всему, на этом Блеске весьма спешат с нами познакомиться, но появляющаяся впереди чернота пелены перехода не оставляет им не единого шанса.

Вспышка и рисунок звёзд за иллюминаторами меняется.

– Прибыли в Шесеп, капитан, – немедленно докладывает Самик, словно я мог пропустить факт перехода.

– Какие будут распоряжения?

– Отведите нас в сторону. Надо дать нашим умникам, – киваю на задницы, торчащие из звёздного месива: – Немного времени.

– Принято! – Покосившись на штурманов он, криво усмехается, отчего я, в своих мыслях, вздыхаю – ничего не меняется. Спор навигаторов и пилотов бесконечен как сама вселенная. Где бы я не оказался они будут вечно конкурировать, понимая, но одновременно и не принимая того факта, что и они, и я – капитан, все мы являемся тремя ипостасями единого целого – мозга мчащегося среди звёзд корабля.

– Капитан? – Волнение в голосе Саммика заставляет меня оторваться от своих мыслей.

– Крейсер Блеск, капитан, – продолжает он, видя, что завладел моим вниманием: – Проследовал за нами, капитан. Продолжает вызывать.

– От же настырный какой! – Кошусь на штурманский пост и о чудо! Прогресс! Задниц нет, на их месте – распрямлённые спины.

– Ловин, Свенн? Вы готовы меня порадовать? Ну скажите мне что прокладка до базы готова.

– Капитан, – повернувшийся ко мне Свенн с сожалением разводит руками: – Ещё пару минут. Почти закончили.

– Пришлось спешно поправки делать, капитан, – разворачивается Ловин: – Закончили обсчёт сноса от гравитационных…

– Три! – Выставляю в их сторону три растопыренных пальца: – Три минуты и прокладка должна быть и у меня, и у них, – киваю на пилотов: – Самик! – Поворачиваюсь к пилоту: – Давайте послушаем, что эти господа от нас хотят. Давай на громкую – у меня от вас секретов нет.

– Говорит крейсер Блеск, кантон Чеваре. Ответьте. Говорит крейсер Блеск, кантон Чеваре, – загундосил с появившегося экрана молоденький парнишка, уделявший больше внимание содержимому своего носа: – крейсер Блеск, – повторил он в очередной раз, рассматривая вытащенную из носа козявку: – Кантон…

– Говорит крейсер Летний Дождь, капитан Светозаров, – перебил я его, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться при виде подскочившего от неожиданности связиста.

– Ой! – Поспешно вытерев палец о комбез, он посмотрел на меня испуганными глазами: – Эээ…

– Здесь Летний Дождь! Прошу сообщить причину вызова! Немедленно!

– Пере…Переключаю на… – С экрана он исчез прежде чем успел договорить, сменившись новым лицом и, судя по серебряному шнуру, вившемуся по вороту комбеза, это был офицер.

– Рад встрече, господин капитан, – произнёс он смутно знакомым голосом: – Силы кантона Чеваре, в моём лице, – последовал короткий кивок: – Рады приветствовать вас, капитан Светозаров в наше… Светозаров?! Ты?! Мусорщик?!

Точно!

Вспомнил!

Стоило только ему произнести последнее слово, как в моей голове всё встало на место – и я, на Авроре с трюмом полным тухлятины, которую я вёз в систему Лахтуун, и этот офицер, над которым я тогда подшутил, и его обещание – то самое, касательно особого пригляда за мной.

М-да… Велик космос, а встречи, особенно вот такие неприятные – случаются.

– И я тоже рад вас видеть, – киваю ему в ответ: – А вы опять один?

– Приказываю застопорить ход и принять перегонную группу, – буравя меня взглядом скрежещет он: – Подчиняйся, ты, дерьмовоз!

– Офицер, – пожимаю плечами: – Я вас, конечно, уважаю, правда уже забыл за что, но выполнить это требование не могу.

– Это – не обсуждается! – Рубит он в ответ: – Ваш корабль нарушил границы нашего демократического сообщества и будет конфискован! Стопори ход, фришка!

– Демократия – это когда функцию пастуха выполняют бараны, а вы, офицер, мне кажетесь умным. Впрочем, – отодвигаюсь от экрана: – Я всего лишь человек, а человеку свойственно ошибаться.

– Чего?! Я лично! Тебя… Тебе! Размажу!

На моём экране, перекрывая орущее и плюющееся лицо, появляется надпись о готовности маршрута. Пожимаю плечами – пусть орёт, мне не жалко и касаюсь зелёного шарика, оказавшегося прямо под его подбородком. Увидев моё движение, офицер окаменевает, провожая взглядом палец и я, повторив движение его глаз, упираюсь взглядом в покрытый кровью палец.

Вот же чёрт! А руки-то помыть я и забыл!

– Связанный?! – Поднимает он на меня едва не светящийся от ненависти взгляд: – Ты, крыса помойная, ещё и связанный? Ну – готовься! Сейчас тебе плохо, очень плохо станет!

– Ага. Связанный. Ленточкой с бантиком, – вытягиваю шею и вижу, как белая линия курса наползает на зелёную полосу прокладки – пора заканчивать разговор: – Не хочу вас расстраивать, офицер, но у меня всё хорошо. И было, и будет. В отличии от вас.

– Это ещё почему?! – Его кто-то окликает, и он отворачивается, чтобы спустя миг вернуть ко мне своё лицо, перекошенное бешенством: – Стой, тварь! Отставить прыжок, гадёныш!

– Пока-пока, дорогуша, – издевательски машу ему рукой, той самой, покрытой кровью: – Чмоки-чмоки, мальчики, уверен – скучать вам без нас не придётся. И это, офицер, примите добрый совет, – понижаю тон до шёпота, приблизив лицо к экрану: – Шнур, – стучу пальцем по воротнику: – Спорите сами.

Глава 20

Крейсер Блеск потерял наш след уже на пятом переходе. Он проигрывал нам почти во всём – и в износе машин, и в выучке экипажа, имея в плюсе только одно – оружие.

В отличии от нас.

Но к оружию, как это часто бывает, не была приложена одна небольшая, но крайне важная деталь. Так самая, из области мужской анатомии. Нижней.

Говоря по другому их командиру не хватило решимости открыть огонь, когда на то, ещё в Киляте, у него была возможность. Не спорю, на подобное надо было решиться – корабли людей не вели огонь друг по другу уже много десятилетий, но ведь всегда кто-то оказывается первым и сгребает себе все лавры, попутно зарабатывая местечко в истории. Ну а будут такого смельчака осуждать, или, наоборот, прославлять – тут уж как фишка ляжет.

Капитан Блеска так поступить не смог, за что ему, так и оставшемуся для меня безвестным – спасибо. Большое, тёплое и так далее.

Ведь прояви он твёрдость и что тогда? Уж точно – конец. Мне, и скорее всего, всему экипажу. Срока бы нам нарисовали конкретные.

Но он не смог, и теперь его корабль медленно, но верно проигрывал нашу гонку.

Уже в следующей, после Шесепа, системе, Блеск объявился только тогда, когда Крир положил Дождь на новый курс. Разгон и наш проследовать, с опозданием вынырнувший сюда вслед за нами, успевает увидеть только то, как мы входим в дыру перехода.

Ещё одна система и Блеску приходится довольствоваться лишь быстро растворяющимся в пустоте энергоследом, понять по которому куда мы именно ушли решительно невозможно.

Ему могли бы помочь случайные свидетели, окажись они подле нас, но Ловин не зря считался лучшим из штурманов. Проложенный им курс выводил нас вдалеке как от Врат, так и от оживлённых трасс, где любопытные глаза несомненно бы отметили появление нашего гиганта. А так? Даже если бы кто-то и знал куда смотреть, то что он там смог бы увидеть? Короткую вспышку, едва различимую и слабую на фоне сияния звёзд?

И что? Мало ли, может два случайных булыжника встретились, или ещё что подобное – космос полон сюрпризов. Да и не привычны местные по сторонам смотреть – чего ради, когда сеть ломится от сенсационных кадров нашего отхода от Станции, а все чаты забиты сплетнями и спорами о моём происхождении.

Увы, но да – именно о моём.

Имперский офицер, скрывавшийся до времени под личиной свободного художника и фришки – такую гремучую смесь пропустить мимо себя не могло ни одно СМИ.

О да! Вокруг моей скромной персоны забушевали такие шторма, что я, сидя в капитанском кресле и листая новостные каналы, только диву давался. Версий было просто огромное количество и у каждой из них были как свои сторонники, так и противники, готовые в клочья порвать своих оппонентов.

Во имя истины, разумеется.

Так, по одной из них, ваш покорный слуга был не кем иным, как офицером, дезертировавшим и поднявшим мятеж на корабле, не желая погибать в очередной мясорубке. Согласно этой версии, я, убив законного капитана и, вслед за тем, всех офицеров, позорно бежал с поля боя, спасая свою никчёмную шкуру.

Трус, мразь, подонок и так далее.

Далее, вместе со своими приспешниками, я жил грабежом некого отсталого мира, ну а когда там грабить стало нечего – решил вылезти в более обитаемые миры рассчитывая, что про мои грехи во время войны все уже основательно забыли.

По другой, и вот эта версия мне нравилась несколько больше, я был не кем иным, как незаконнорождённым сыном последнего Императора, которого он успел заделать аккурат за день-два до своей гибели. Мать, родившая меня в тайне от всех, вскоре умерла от горя, скорбя по погибшему, кхм, папаше, и моим воспитанием занялся её отец, мой дед. Если моей, так сказать, матери ещё повезло – о ней ничего кроме редкой красоты не говорили, то вот деду досталось по полной. По версии журналистов он был и капитаном линкора, и спецназовцем, и психологом, и… И много ещё кем, сумев дать мне отличнейшее образование, не уступавшее лучшим университетам человечества.

Угу. Дед. Отставной военный. И лучшее образование.

Ну да, ну да. Верю. Всё именно так и было.

О том, кто я такой он поведал мне только когда решил умереть – сделав мне подарочек аккурат в день совершеннолетия. А? Каков старый хрыч? Весь праздник испортил!

В общем, прежде чем откинуться он мне всё это и поведал, и снабдил меня кодами от секретного имперского склада, где ждал меня крейсер Имперской постройки, завещанный мне Императором.

Зашибись подарочек, не находите? Особенно с учётом моих забегов между боевыми постами, когда я крейсер на Килят гнал.

М-да… Лучше бы толстый счёт оставил. Ну, или, дворец какой – на тёплой курортной планете.

Так нет же – крейсер!

Далее, как ни странно, обе версии сходились на том, что я, выбравшись в большой мир, принялся его исследовать, попутно вербуя себе сторонников. Для продолжения грабежа – если верить первой, или, для возвращения себе трона – это если вы склоняетесь ко второй, более романтичной гипотезе.

Нашлось место и картинам. Тем самым – Гахеновским.

Так, я-один, тот, что бандит, их подло украл, а я-два – сынок Императора, получил вместе с кораблём.

Зачем вернул?

Так ясно же – тёмная сторона, я-один, желала наживы, а светлая, я-два, спешила одарить шедеврами человечество. Чего непонятного-то? И так далее, и всё в том же духе.

Но даже все эти построения не произвели на меня такого впечатления, как ток-шоу некой, широко известной авторши дамских романов. Наткнувшись на канал, где эта дама, полуразвалясь на мягком диванчике что-то втолковывала почтительно внимавшей журналистке, я уже было хотел пролистать дальше, как в руках писательницы оказалась тонкая книжица, практически брошюра, с обложки которой на меня смотрело симпатичное и смутно знакомое женское лицо.

Заинтересовавшись решил задержаться и, как оказалось, не зря.

Новый шедевр, как я ясно понял из аннотации, рассказывал о нелёгкой судьбе падшей женщины, ставшей сексуальной игрушкой имперского офицера. Нет, напрямую никакие имена не назывались, но всё указывало на то, что события, описанные в буклете, произошли вот прямо вчера.

Офицер, если верить авторше, в свою очередь ссылавшейся на свидетельства несчастной жертвы, был просто зверем. Побои, издевательства, извращения – послушав тётку пару минут я, признаюсь, удивился что та девица, которую этот гнусный тип, то бишь я, снял на ночь, вообще выжила. Кусок мяса, дрожащий и скулящий в углу гостиничного номера – вот что должно было остаться в комнате, после моего ухода.

Впрочем, особо удивляться тут было нечему. Ну кто купит книгу, если описанные в ней пикантные сцены не политы кровью? Да и момент удачный – когда подобный бред, слепленный за полчаса на коленке, сбыть удастся? Тем более – основанный на свежих свидетельствах непосредственной участницы.

М-да…

А та особа, оставшаяся в номере и получившая от меня более чем щедрую оплату, весьма ушлой оказалась – быстро нашла кому такую жаренную тему слить. И, судя по тому, что книжонка рекламировалась сразу на нескольких каналах – не прогадала. Глядишь, ещё месяцок, другой и продолжение появится. Угу. С новыми воспоминаниями и подробностями, более глубоко освещающими все мои извращения. Если, конечно, первая выстрелит.

Надо будет купить – делаю себе пометку. И первую, и последующие.

Хоть посмотрю на себя с новой, неизвестной мне прежде, стороны. Вдруг, чем чёрт не шутит, снова её встречу? И что? Как я соответствовать образу буду? Не, без её мемуаров, никак не получится.

Убедившись, что Блеск окончательно потерял наш след, и выждав еще пару переходов для гарантии, даю команду перейти на экономичный режим. Не стоит гнать лошадей, не имея на то веской причины, да и накопители не бездонны.

В рубке царит деловая тишина, но я уверен, что стоит мне покинуть своё место, как все присутствующие, наперебой, перебивая друг друга, примутся делиться впечатлениями.

О чём?

Ответ прост – о корабле и, в этом я не сомневаюсь, обо мне.

Выбираюсь из кресла – пусть трещат, перемоют мне косточки, пар спустят – оно и к лучшему.

– Самик?

– Да капитан? – Вытягивается он подле пилотского терминала.

– Оставляю корабль вам. Если что, – киваю на дверь, ведущую в мои апартаменты: – Зовите.

– Есть! Принято! – Кивает он, косясь на моё кресло. Не терпится там оказаться? Вот же… мальчишка! Седой, с солидным брюшком, а как глаза заблестели. Ну да пусть посидит. От меня не убудет.

Ещё раз кивнув, направляюсь к двери, но на пол пути, вспомнив об оставленном в каюте перегонщика скафандре с флягой, поворачиваюсь к общей двери, той самой, что на Осевой ведёт. Несмотря на удивление, появившееся в глазах Самика, пояснений на даю.

А зачем? Дождь – мой корабль, и кто как не я волен ходить по нему где вздумается.

Коридор встречает меня ночной тишиной и слабым, полным солёной влаги, тёплым ветерком. Ещё один порыв, стоит мне отойти от рубочной двери на пару шагов, приносит острый привкус йода.

Море? Я на морском берегу?

Впереди что-то светится неярким, рассеянным светом и, сделав несколько шагов, оказываюсь уже не на брусчатке, а на чём-то ровном, бликующем как стекло. Ещё пара шагов и вокруг, из ниоткуда, появляются смутные в вечернем, почти ночном сумраке, очертания небольших коттеджей.

Впереди, выше моей головы, начинает проявляться матовой жёлтый шар фонаря и я, ускорив шаг, вступаю в конус неяркого света, отсекающего меня от сумрака, царящего подле рубочной двери.

То, что я оказался в городе не вызывает никаких сомнений. В небольшом, припортовом городке.

Это видно и по простым, по-старомодному, лампочками, подсвеченными вывесками, и по бесхитростным названиям, которые проявляются, стоит мне с ними поравняться. «Молоко», «Рыба», «Текстиль», читаю я, проходя мимо них, всем существом ощущая вязкие дремотные оковы, сковывающие сознание с каждым новым шагом.

Сонная, никуда не спешащая провинция, живущая своим размеренным, не меняющимся год от года укладом и отвечающая на все окрики вечно торопливого центра, ленивыми зевками.

Что? Поспешать? А зачем?

Налоги платим исправно, а более от нас ничего и не требуйте.

Очередной порыв ветра донёс до меня новую порцию йода, к которому теперь, наравне с тягучим перебором струн, добавился необычный, пряный и сладкий на манер храмовых благовоний, запах табака.

А действительно – куда спешить?

Не лучше ли осесть вот на такой планете, ловить рыбу, растить детей, а по вечерам, сидя у прибоя, обсуждать с друзьями пришедшие по сети новости. Обсуждать неспешно, посасывая любимую трубочку и, качая головами, осуждать далёких правителей за излишнюю поспешность в принятии решений.

Да…

Чем не жизнь для ветерана, отстоявшего своей кровью право этого сонного мира на жизнь? Отдыхай, грей израненное тело на солнышке да…

Сзади послышался заливистый девичий смех и я, хорошо помня велосипедистку, подался в сторону, освобождая большую часть тротуара.

Всю бесполезность этого маневра я понял уже несколько секунд спустя. На свет, моментально окружив меня хороводом, выскочила стайка девиц, вполне взрослого вида. Хихикая и стреляя глазками, они, заключив меня в круг, пару раз крутанулись вокруг и исчезли.

Все, кроме одной.

Оставшаяся, на миг качнувшись ко мне, и обдав терпким запахом молодого тела, коротко шепнула: – Я буду ждать.

Миг – и она пропала, оставив меня замершим с приподнятыми руками.

Вот была – и нет. Только смазанный, отдающий горечью любви образ, да тонкий запах духов.

М-да…

Отойдя на всякий случай в сторону, трясу головой, сбрасывая и сонное наваждение и это, сильно сжавшее сердце, чувство.

Не ко времени всё это. Совсем не ко времени.

Дверь ближайшего коттеджа приоткрывается и за ней, сквозь косо падающий жёлтый, по-домашнему теплый свет, вижу очертания малой приёмной.

Нет уж.

Решительно поворачиваюсь спиной к городку и шагаю внутрь.

К чёрту скафандр.

Пол принесёт.

Дверь закрывается, отсекая меня от плеска волн и перебора струн, но наваждение образа той девушки продолжает удерживать меня в плену тонких рук.

Ждать она будет! Ага, как же! Была у меня одна, тоже ждать обещала. И что?

Прочь такие мысли – пропаганда всё это! Манипуляции сознания!

Прочь!

Но психологи Империи если свой хлеб не зря – сомнения, заронённые зыбким образом, уже дают свои плоды, против моей воли рождая робкую надежду.

А вдруг?

Вдруг здесь всё не так, и именно здесь, где-то, на затерянной в пустоте планете, есть та, терпеливо ждущая меня? В памяти, с новой силой, всплывает образ прильнувшей, ищущей во мне защиту, девушки и я пячусь от двери, словно она, неведомым волшебством обретя плоть, сейчас окажется напротив меня.

Вернуться к нормальному состоянию я смог только спустя примерно час, обнаружив себя сидящим на кровати, сжимая руками полупустую хитро вычурную бутылку.

Ну да, покачав головой, ставлю её на тумбочку, так и спиться недолго. И всё – из-за баб, чёрт бы их побрал всех!

Да и сам – хорош – поддался пропаганде и раскис, как сопливый юнец!

Ждет она.

Угу. Толпа целая ждёт. Только заявись – затопчут.

Возникший в голове образ несущейся на меня толпы невест – в белых, подвенечных платьях, вызвал кривую ухмылку. Эти да, могут. Затоптать.

– Капитан? – Услышав голос Самика облегчённо выдыхаю.

Работа! Вот это именно то, что мне сейчас нужно.

– Да? Слушаю.

– Капитан, – начинает он свой доклад: – Накопители заряжены на восемьдесят процентов. Можем продолжать движение.

– Продолжайте.

– Принято, капитан. – Он замолкает, а когда его голос вновь появляется в каюте, я удивлённо приподнимаю голову – задний фон, полный прежде негромких переговоров вахтенных. Сейчас отсутствует напрочь, давая понять, что Самик обращается ко мне по закрытому каналу.

– Разрешите личный вопрос, капитан?

– Говори.

– Тут, капитан, в новостях, – он мнётся и мне приходится его подбодрить.

– В новостях! А ты их меньше слушай, Самик. Новости эти. И давай напрямую, без официоза. Чего хотел?

– Говорят, что вы сын Императора, – выдыхает он и смолкает, ожидая его ответа.

Чёрт!

Ну им что, на вахте, больше делать нечего, как весь этот бред смотреть?!

– И сын, и внук, и сам Император! Три, млять, в одном! Как шампунь. От перхоти! Самик!

– Эээ… да?

– Выкинь этот бред из головы!

– Но… Мой Император! Вы же…

– Самик! Это бред, придуманный журналистами! Как про бандита, художника и…

– Но вы же воровали?! Ой. Простите, моё непочте…

– Не извиняйся – было дело. Грешен. И что? Ты вот сам что – святой?

– Я?! Нет, конечно.

– Вот и я такой же. И воровал, и, даже убивал. Людей. Людей, понимаешь? В пустоте. Корабли жёг. И наши, и не наши. Не здесь, но бывало такое. И про девку ту – бред. Не трогал я её!

– Какую девку? – В его голосе чувствуется явный интерес, но этот порыв я пресекаю на корню.

– Никакую! Забудь! Всё!

– Но Император…

– Я сейчас не Император! Я – твой командир! Капитан этого корабля! Это ясно?

– Абсолютно! Вы мой капитан, Император.

Господи! Вот хоть кол ему на голове теши!

– Самик, – выдохнув, стараюсь говорить максимально спокойно и рассудительно, надеясь пробиться к его разуму: – Ну с чего ты решил, что я – Император? Сам же знаешь, этим щелкопёрам сенсации нужны, вот и врут они напропалую.

– Так вы же сами…

– Я?! Что я?!

– Руку к борту приложили? Так только Император, когда корабль гвардейским объявлял, делал.

– Случайно!

– И то, что кровь – и ваша и наша, будет смешена в пустоте, тоже случайно сказали?

– А что тут такого? Если и сдохнем, то все вместе.

– Так вы так, на параде, и говорили.

– Но… На каком ещё параде?!

– И про то, что вернётесь, обязательно вернётесь, пусть и другим – тоже.

– Самик! Это! Цепь! Совпадений!

– А Пол сказал, что вы были Императором и что Зелёный призвал вас сюда!

Пол?! Ну…трепло! Мы же это приватно обсуждали! Нет, это – последняя капля! Сейчас я его так разукрашу… Хотя нет. Толку с того – на его морде всё одно ничего видно не будет. Ладно. Планы по его наказанию пока отставим в сторону.

Чёрт! Ну не хочу я быть Императором! Ну вот какого…

Стоп.

Зелёный? Пол в него фанатично верит, а раз так, то Древнему легко нашептать ему нечто, соответствующее своим планам. Может такое быть? Вполне. Надо с ним, с Полом, настороже быть. Убивать он меня, конечно, не полезет, но вот так, желая хорошего, невольно подгадить сможет. Хорошими намерениями известно куда дорожка выложена.

– Мой Император? – В голосе Самика чувствуется волнение: – Спешу вас заверить, что экипаж, весь, без исключений, счастлив оказаться под вашей рукой.

Отлично! Ну вот просто за-ши-бись!

Уже и все на борту знают, кто я. Эээ… Не знают, считают так, а это хуже на порядок. Люди видят то, что хотят увидеть и ни как иначе. Так что переубедить и его, и их всех будет ой-ой, как сложно.

А может и не переубеждать? Если им так легче? Да и мне легче – я же хотел, чтобы между мной и теми, кого Древний пошлёт по мою душу, побольше народу было? Хотел. Вот тебе и пожалуйста – под знамёна Императора, вернувшегося собирать своё, ой как много народу подтянется. И хороших, и тех, что с корыстными целями.

М-да…

И, сразу, вылезают проблемы. Размещение, еда, вода, жалование…

К кому за всем этим придут? Ко мне. Решайте ваше великолепие, или как здесь императоров кличут?

Ладно. Доберёмся до той секретной базы – посмотрим. А пока надо что-то Самику ответить. Ждёт же.

– Я тоже рад, – начинаю уверенным голосом, спешно придумывая чему именно я рад: – Что со мной, под моей рукой, – говоря это начинаю ненавидеть себя и за пафос, и за враньё:

– Собрались верные мне ветераны! Сейчас мы делаем первый шаг. Шаг, который приведёт нас к новому дому – секретной базе Империи. Закрепимся там и будем готовить следующие шаги, которые приведут всех верных мне, – смолкаю, набирая в грудь новую порцию воздуха и пользуясь паузой, прикидываю – куда шаги-то приведут?! Заведут и, блин! Запутают. Меня – уже точно того, запутали.

– В дом всеобщего спокойствия, мира и, – перед глазами появляется девичий силуэт, и я с трудом удерживаюсь, чтобы не ляпнуть что-то вроде – где каждому будет по бабе.