Текст книги "Цвет ночи"

– Он приедет позже. Если захочет, – ровным тоном произнес Ян. – Он уже в курсе происходящего.

– Как обычно, – вдруг фыркнула Валентина, и спародировала слова Яна его же интонацией: – «Если захочет». – И ее голос внезапно пропитался словно ядом и грубостью: – Приедет, когда его эгоистичному величеству захочется нам, наконец, помочь. Когда превозмогая себя и откладывая все свои важные дела в сторону, он решит посетить столь нежелательное общество нашей семьи, которая, как будто, его не касается.

Все за столом молчали. Лицо Константина было непроницаемо и безэмоционально. Велес и Гай непринужденно взялись за дымящиеся чашки. А Ян, задумчиво сощурив глаза, встрепенулся:

– Так ты, значит, говорила и обо мне, когда я ушел?

– Ты знаешь, о чем я, – возразила дракониха. – О том, что Алексей всегда ставил нас на последнее место и когда требовалось его участие делал вид, как сейчас, что преподносит величайшее одолжение, а мы – чокнутые неблагополучные родственники – отвлекаем его от счастливой жизни.

Ян вздохнул. Теперь молчал и не возражал ей. Остальные словно не вслушивались в их разговор. И цмок лишь повторил, завершая на нейтральной ноте небольшую перепалку:

– Если захочет – то приедет.

«Алексей», – отметила про себя я. Еще одно новое имя, еще один загадочный и неоднозначный член семьи. А затем, сообразила…

Отвечая на мой вопрос о походе в ад, Валентина назвала не всех. Машинально повернувшись к Константину, я почти спросила его вслух о том, не останется ли он здесь? Он и все его костамахи? Разве он никуда не пойдет?

– Между прочим, меня единственного во всех мирах не могут расщепить, – произнес он после того, как молчал весь вечер, поднимая этот вопрос.

Его лицо выглядело суровым, а интонация – требовательной.

– Да, – согласился Ян, а затем бескомпромиссно добавил: – Именно поэтому ты и останешься. Ведь ты сам можешь убить там кого-нибудь, кого убивать не нужно. Не стоит создавать лишних… неудобств.

Константин напряженно раздумывал.

Не знаю, откуда я взяла смелость, но еще раз повернувшись к нему, спросила:

– Если тебя не могут расщепить, значит, ты обладаешь неограниченной силой?

Удивленные глаза Константина вперились в меня. Кажется, он тоже не ожидал, что я когда-нибудь заговорю с ним первой.

– Нет, – коротко ответил он, и пояснил: – В бою меня не смогут одолеть, но я успею победить не столь многих, как хотелось бы, пока мои силы не иссякнут. Тогда я стану бесполезен на какое-то время.

В таком случае, кого именно имел в виду Ян, говоря, что Константин может «кого-то» расщепить? Он имел в виду кого-то конкретного?

Этого я уже не спросила. Разговоры о войнах, богах, создании Вселенной и всего сущего, о Тьме и проклятиях утомили меня. По ощущениям, застолье длилось уже не один час, и хоть я, наконец, была сыта и согрета, я тем не менее ощущала себя не хорошо: ни то густой воздух нави, вязкий и влажный, в котором казалось было слишком мало кислорода так действовал на меня, ни то я слишком мало поспала ночью.

Валентина быстро сменила тему, начав расспрашивать Яна о том, чем он занимался все это время в порубежном мире, пока отсутствовал, и он принялся ей рассказывать все в красках и деталях, описывая мой мир и нашу жизнь. Однако, чаще, чем нужно, украдкой он все же поглядывал на меня, беспокоясь.

Спустя полчаса, он все же начал закругляться, отчетливо распознавая на моем лице усталость, а в позе слабость. Когда Ян предложил отвести меня обратно в комнату, чтобы я прилегла – я не раздумывая, согласилась. Напоследок Ян попросил Барбару вскоре снова наведаться в явь на разведку.

4.Алая река

Мы покинули столовую и двигались по замку, минуя многочисленные, сменяющие друг друга просторные залы. Молча, не говоря друг другу ни слова, мы просто шли в обволакивающей продолжительной тишине, прерывающейся лишь скрипом паркета от наших шагов, хлопаньем маленьких белых крыльев и дыханиями: моего, Кинельгана, Яна и костомах, наводняющих коридоры.

Минуя зеркала, из отражения которых перед ужином вынырнула Барбара, напугав меня, я отметила, что теперь даже не съежилась, твердо осознавая, что мне уже ничто не угрожает. Да и на страх у меня не осталось сил.

Не слишком проворно переставляя ноги, я плелась за Яном. От физического изнурения, внезапно нахлынувшего на меня, просто не могла идти быстрее. На ум пришло, что скорее всего, мне удалось поспать лишь несколько часов и потому бодрость, которую я ощутила при пробуждении, так быстро иссякла.

Внезапно почувствовался толчок – пол под ногами покачнулся, словно замок настигло землетрясение. На несколько секунд у меня закружилась голова. Я ни то запуталась в полах платья, ни то споткнулась о ковер и чуть подалась вперед всем телом – рука Яна резко подхватила меня, поддерживая и помогая восстановить равновесие.

– Чем дольше ты пребываешь в нави, – сказал он, – тем сильнее тебе будет становиться хуже. Это место не для людей – оно поглощает резервы твоего организма.

Он коснулся моей ладони и уже не отпускал ее, и теперь наши плечи дотрагивались друг до друга, а пальцы переплетались. Подобная близость с ним стала для меня привычной за столько лет, и я не спешила отстраниться. Драконье тепло, исходящее от его кожи, окутывало меня, словно невидимое облако. Чувство спокойствия и уверенности разливалось по телу.

Вскоре мы очутились в месте, похожем на рабочий кабинет. В нем была приоткрыта дверь в соседнее помещение, напоминающее бывшие покои князя. Ян медленно подвел меня к темно-коричневому дивану, и пальцы дракона отпустили мои. Он велел присесть на старинную кожаную мебель, а сам замер напротив, стоя впритык, возвышаясь скалой, упершись взглядом в мое лицо.

Мы по-прежнему молчали. Я с любопытством смотрела на него снизу вверх. Точно не знала, зачем он меня сюда привел и не понимала, что выражают его глаза. Замечала только то, что его внимание привлекла моя царапина, протянутая красной воспаленной нитью по всей левой скуле. Иногда я забывала о ее наличии, иногда вспоминала, когда та начинала пульсировать, как сейчас. Когда Ян протянул ладонь и коснулся моей щеки, я вздрогнула от волны новой несильной боли.

Сощурив глаза, он нахмурился; его вид был немного сердитым.

Позади его спины вдруг послышался скрежет – Кинли взобрался на письменный стол и, поддевая носом оставленные там книги, принялся перемещать их, видимо, намереваясь, сбросить на пол.

Когда я снова перевела взгляд на Яна, то заметила, что он рассматривал мою шею. Оторвав указательный палец от царапины, он почти невесомо, едва касаясь кожи повел им словно по дорожке вниз, к подбородку. Затем его прикосновение принялось спускаться на шею и плавно скользнуло под волосы, отбросив их в сторону. И я догадалась, что там, похоже, проявился еще один из синяков. Вероятно его очертания выходили за пределы шеи, потому что Ян одним точным движением спустил рукав платья с моего левого плеча, обнажив его. Я ощутила холод на оголенном месте, где только что была одежда.

Кабинет наполнился внезапным грохотом – одна из книг, не без помощи Кинли, рухнула со стола.

– Я должен был позаботиться об этом раньше, – вымолвил он. – Я все время упускаю из внимания, какая ты хрупкая.

В ту же секунду он резко отпрянул и направился к письменному столу. Оставив нетронутыми разбросанные там моим питомцем в небрежности книги и свитки, он что-то поискал в ящиках стола и вернулся ко мне, принеся с собой две стеклянные баночки с прозрачной жидкостью внутри.

Я продолжала все так же сидеть на диване; величественно возвышаясь надо мной, он протянул мне обе небольшие емкости. Следуя его указаниям, я поднесла к губам сперва одну, затем другую, делая всего по глотку содержимого, напоминающего обычную воду.

Затем Ян окунул в нее кончики пальцев и окропил ею мою кожу над корсетом и едва слышимым шепотом нечто произнес, несколько непонятных мне фраз на праславянском, и в его глазах мелькнуло свечение ультрамариновой драконьей магии. Это напомнило мне кое-что: момент, когда у быстро бегущего ручья он похожим образом снимал с меня заклятие Дивии и приводил в чувство с помощью живой и мертвой воды. Теперь боль исчезла, и я закрыла глаза, внимая облегчению. Я знала, что когда в следующий раз посмотрюсь в зеркало, то больше не найду в отражении ни царапин, ни синяков с ссадинами.

Не возвращая полупустые мензурки на место, Ян спрятал их в подобие кармана на камзоле и сделал характерный жест, призывающий меня подняться. Преодолевая двери, ведущие вглубь покоев, уставленных старинной мебелью, мы скоро очутились в узком коридоре, берущем начало прямо из спальни. Зажав в зубах один из свитков, перевязанный лентой, Кинли двигался за нами.

Зажигая будто одним усилием мысли драконий огонь в факелах, закрепленных на стенах, Ян освещал нам путь. В свою очередь Кинельган, выбросив добычу, проглатывал огонь позади нас, как только мы продвигались на пару шагов вперед.

В коридоре не было ни окон, ни других дверей. Обычный проход, длинный, ничем не примечательный и ничем не обставленный, кроме как странными статуями, стоящими в ряд вдоль правой стены – они были высотой в человеческий рост, отделанные золотом и украшенные переливающимися камнями, как мне думалось – драгоценными. Я насчитала более, чем с десяток изваяний, но сбилась в тот момент, когда у двери, располагающейся впереди, увидела пару костомах, лики которых проявились из полутьмы. Подобно стражникам они преграждали нам дальнейший путь.

Голые черепа, лишенные плоти, глубже закутывались в капюшоны по мере приближения Яна к ним. Посмотрев на них на пару секунд дольше, чем требовалось, я перевела взгляд на одну из статуй, с которой поравнялась. И неожиданно остановилась. Статуя заворожила меня, притянула мое внимание, подобно магниту, и я долго и внимательно разглядывала ее, пока не опомнилась. Кинли сел к ней на плечо и лизнул языком огня синие и зеленые драгоценные камни на отлитом золоте, напоминающие изумруды и сапфиры. Мое боковое зрение уловило проблеск света – в полумраке, за спинами костомах нечто рассеивало кромешную черноту. Там, сквозь приоткрытый дверной проем проглядывал нежно-лазурный цвет стен. К моему удивлению, мы подходили к моей спальне. Просто неким другим путем. Коридор был ничем иным, как потаенным проходом, скрытым в стенах замка, соединяющим две спальни.

Кинли шипел и скалил зубы, когда мы настигли мрачные фигуры костомах; я даже взяла его на руки, чтобы успокоить и быстрее провести мимо них. После того, как мы оказались в хорошо знакомой мне спальне, Ян плотно закрыл за нами дверь, а я мимолетно задумалась о том, присутствовали ли за ней костомахи и ранее, когда я спала здесь в прошлый раз. Неужели они все это время были так близко? Я просто надеялась, что Константин действительно контролировал их, и что они ни в коем случае не ослушаются его, поддавшись соблазну полакомиться человеческой энергией, которая была для них столь желанна и привлекательна, и не ворвутся в эту комнату, когда я останусь в ней одна.

По приходу я пересаживаю Кинли на кровать и он, переминаясь с лапы на лапу и взмахивая крыльями, начинает исследовать ее, подыскивая себе удобное место. Сама я присаживаюсь на край и оглядываюсь. Ян стоит у окна, его руки скрещены на груди, но поза расслаблена – он прислоняется спиной о косяк стены. Очертания повернутого ко мне силуэта подсвечиваются лунным светом, бьющим через стекло; ослепляющие ледяные лучи пробиваются сквозь волосы дракона, серебря их, придавая им неестественный цвет.

– Неважно выглядишь, – констатирует он.

Я не обижаюсь. Я знаю, что под моими глазами, скорее всего, сереют синяки. И взгляд не такой живой, как раньше; как и моя душа, он был в половину лишен былого свечения, если не полностью.

– Мне снятся кошмары, – отвечаю я.

Точнее не кошмары. А странные сумбурные видения, похожие на истину, которые порой страшили меня.

– Если ты плохо спишь, я могу подарить тебе немного хороших снов. Просто дай разрешение.

Помню, как он проник в мой разум в прошлый раз, когда мы очутились в его городской квартире. Помню, как он шагнул в чертоги моего разума и пропустил мои воспоминания сквозь фильтр по моей просьбе забрав то, от чего я хотела избавиться: от ужасающих картин гибели моей семьи. И я знала, что он может прямо сейчас раз и навсегда лишить меня кошмаров. Но в какой-то степени, я не хотела, чтобы он видел их. Ведь в них был он сам, пугающий и чужой. Там же были и мои тревоги и сомнения по поводу увиденного, хоть оно и не было правдой. Там же накапливались мои страхи относительно того, что теперь было очевидным: Ян некто другой – не тот, кого я знала ранее. И я не хотела поднимать эту тему. Не хотела переступать границы, вернуться обратно за которые уже не получится.

Я отрицательно качаю головой. Выдыхая громче и тяжелее, чем обычно, я с таким же трудом втягиваю в себя вязкий воздух и думаю о том, что мне лучше не концентрироваться на дыхании, иначе начну ощущать удушье. Развязывая тесемки шнуровки на корсете, я ослабляю его, намереваясь высвободиться от верхнего нарядного платья перед сном.

– Могу позвать Гая, если ты не хочешь, чтобы я был в твоей голове, – добавляет он, угадывая мои мысли.

Этим Ян невольно наталкивает меня на следующие не самые радужные воспоминания об усыпальнице вблизи кладбища, о Хоросе, превратившемся в неконтролируемый солнечный сгусток энергии, и о том, как два брата – Ян и Гай —проникают в глубины его мыслей, успокаивая пульсирующие прожекторы-лучи, заполонившие все вокруг, извергающиеся как вулкан. А затем появляется Дивия с волками, и Хороса забирают…

Снова мотая головой, поднимаясь на ноги, я продолжаю избавляться от сковывающего меня наряда. Слишком поздно я замечаю, как брови дракона слегка удивленно подпрыгивают вверх, и он отворачивается лицом к окну. Раскладывая помпезную юбку на близстоящих стульях, остаюсь в легких одеждах из непрозрачной ткани: белой, мягкой как облако. В таком виде возвращаюсь к кровати и ныряю под теплые покрывала. Задремавший Кинли распахивает бусинки-глаза и приподнимает голову.

– Усну сама, – обещаю я.

Дракон снова поворачивается ко мне, отрывается от стены и подступает к кровати.

– Могу побыть с тобой, а могу уйти, – говорит он, подразумевая вопрос.

Я прошу его ненадолго остаться. Когда он присаживается на кровать, протягиваю руку, и он моментально сжимает мою ладонь в своей.

– Ян, это что, исчезнувшие апостолы Радзивиллов? – тихо интересуюсь я. – Там, в коридоре…

Меня уже ничто не могло поразить. Перед глазами все еще стоял образ изваяния, затуманивший мой разум своим великолепием. Но легенда о них больше не казалась для меня чем-то необычайным.

– Да, – легко бросил он, словно его утвердительный ответ ничего особенного не значил.

– Но откуда? – проговорила я, зевнув. – Это вы их похитили?

Ян слабо усмехнулся.

– По всем преданиям драконы – хранители золота и драгоценных камней, ты же знаешь, – пояснил как ни в чем не бывало цмок. – Апостолы77
  Двенадцать статуй высотой в человеческий рост, изготовленные из золота и серебра и украшенные драгоценными камнями. Доподлинно неизвестно, существовали ли они в действительности. По легендам – пропали из Несвижского имения во время войны с Наполеоном; их местонахождение по сей день не установлено.


[Закрыть] изначально были нашим подарком княжескому роду много лет назад. Лишившись своих владений, потомки династии попросили сберечь их собственность. Мы спрятали апостолов в укромном месте – здесь до них вряд ли кто-нибудь доберется.

Его усмешка превратилась в мягкую улыбку.

– В ближайшее время я собирался их вернуть, просто были причины оттягивать появление в нави.

После этих слов я нахмурилась. Признаюсь, тут я немного удивилась.

– Потомки княжеского рода? – повторила я. – Ты с ними знаком?

– Ну да, – пожал плечами он. – Много лет назад их предки были моими хорошими друзьями.

Интерес, который вызывал его рассказ, все равно не перебивал сонливость, утяжеляющую мои веки.

«Ян часто уезжал», – думала я. Я знала, что у него было много знакомых, много тех, с кем он проводил время. Он мог гостить у них, когда не говорил, где бывал.

«Много лет назад их предки были моими хорошими друзьями.»

«Много лет назад их предки…»

Сколько же веков прошло? Сколько поколений Ян застал? Рожден ли он задолго до появления самой династии и строительства замка? Нет, я не хотела знать, сколько ему лет. Не хотела. Это бы все изменило. Я не желала ничего менять, когда изменилось уже так много. Настолько много, что моей прежней жизни не существовало.

Интересно, сколько еще времени я смогу отрицать перемену в Яне? Точнее его истинную сущность, о которой случайно узнала?

– Но зачем вы воссоздали здесь их замок? Он вам дорог?

– Ну как тебе сказать. – Ян медленно перебирал мои пальцы. – Правильнее будет упомянуть, что замок в каком-то смысле им достался тоже от нас.

– Что? – протянула я.– Как?

– Вначале мы бывали в яви лишь изредка, и Валентина хотела иметь здесь, в нави нечто напоминающее ей человеческий мир. Так появилось это место. Когда мы уже стали появляться в яви чаще, нам хотелось, чтобы и там у нас было нечто похожее на наш дом. Мы как раз познакомились с князьями, они собиралась возводить поместье. Поскольку мы сдружились, я любезно показал им нашу крепость через свои мысли. И они построили такую же.

Натянув покрывало на подбородок, я мечтательно представила, какой была их встреча, как они ужинали за одним столом, какие из средневековых блюд стояли на столе, над какими шутками смеялись, бывал ли Ян на их балах, в каких платьях Валентина посещала их владения. Я мысленно переносилась в сказку, которая была соткана из древних преданий, которые для меня существовали лишь в виде сказаний и записей на страницах учебников и пыльных рукописей библиотек, а для Яна – были частью прошлого.

– Князья знали, что вы драконы?

– Да. И очень ценили нашу дружбу много веков. Благодаря одному из представителей их рода Валентина и обрела настолько сильную любовь к гуляниям. Впрочем, и мне он, был, довольно близким другом.

– А Барбара Радзивилл как оказалась здесь? В смысле, как вообще стала призраком…

Мой голос походил на шепот. Ян смерил меня пристальным взглядом, будто оценивая, насколько сильно меня клонило в сон и не отключусь ли я прямо посреди его рассказа. Я же постаралась распахнуть глаза как можно шире, желая услышать от него пару лишних слов, прежде, чем он оставит меня и вернется к своей семье в далекие отсюда залы.

– Нехорошая история, – произнес он, покачав головой. – Когда Барбара умерла столь молодой и красивой, король сходил с ума от горя. Он спрашивал меня, что можно сделать, просил перенести его в загробный мир. Конечно, я не поддался на уговоры. Об этом не могло идти и речи. Потом до меня дошли слухи от придворных, что он собирается вызвать ее дух и уже обратился к чернокнижнику.

Машинально вдохнув поглубже, словно желая проглотить слова, что он произнес, я вдруг ощутила и тот самый запах, хвои и дыма, исходивший от него и прежде, когда мы стояли в обнимку на балконе.

– Значит, легенда правдива?

– Да. Я предупредил короля, что подобные действия опасны. Проводил с ним бессчетное количество времени, убеждая отступить. Я не готов был загипнотизировать его, влезть в его разум, но он догадывался, что я ему помешаю каким-нибудь другим способом и притворился, что успокоился. Ему удалось усыпить мою бдительность. Конечно, у него ничего не вышло бы, если бы Барбара к этому времени уже отбыла в ирий или на новый круг рождения. Но она так и не прыгнула во тьму, сбежала и даже нашла озерницу, которая отвела ее сюда, в замок, аналогичный тому, что стоял в яви: она прекрасно знала о его существовании благодаря нам. Когда король вызывал ее дух – Барбара стала не просто призраком места, для нее создался беспрепятственный проход между мирами. Ситуация уникальнейшая. После этого случая мы перестали распространяться среди людей о том, что навь вообще существует. Да и о том, что мы цмоки тоже. Одна душа уже была загублена. Этого мы посчитали достаточным.

Печально выдохнув, я подтянула ноги к груди, почти свернувшись калачиком, подобно Кинли, который сопел рядом с подушкой, укрывшись перепончатыми крыльями. А я плотнее укуталась в одеяло.

– Но ведь Барбара все еще может нырнуть во тьму и переродиться?

– Да. Но она не хочет.

– И вы никак не можете ее заставить поступить так?

Ян наклонил голову вбок, на лице отразилось легкое недоумение.

– Решить за нее? Нет. Никогда. Точно не уверен, боится ли она, что прожила не слишком благую жизнь и что тьма отправит ее в пекло или она просто не хочет двигаться дальше – но я не тот, кто стал бы кого-то принуждать против воли. Никто из нас не таков. Ни я, ни Валентина, ни Константин.

На счет Валентины я была не уверена, ведь она уже пыталась командовать мной, но не хотелось говорить об этом Яну.

– Но Ян, табличка на входе и весь интерьер… Замок – почти точная копия того, что стоит в моем мире. Я имею в виду, что его ведь перестраивали и меняли обстановку, по-моему, не раз…

– Когда Валентине, можно сказать, запретили бывать в яви, сестра не ослушалась. Праздно живя в человеческом мире, она научилась веселиться и решила продолжить здесь. И перекроила это место по прообразу, чтобы оно напоминало ей об утерянном для нее. Я сам уже редко бывал здесь после этого. Слишком скоро я переселился в явь, порой думая, что навсегда.

Было больно слышать подобное. Я понимала, что он печалится от того, что не мог вернуться. Словно его лишили возможности. И он был своеобразным изгнанником из нави, как Велес из ирия. Для меня все еще оставалось загадкой из-за чего Ян сбежал отсюда. Но кое-какие подозрения у меня уже имелись.

– Кто запретил ей? Ваш отец? Смог?… – вопросила я.

Ян кивнул. Я не ждала, что он расскажет о причине, и он этого не сделал. Тогда я задала несколько иной вопрос мягким, ненавязчивым тоном, не зная, хочу ли получить ответ на самом деле.

– Кто твои родители, Ян? Какие они?

– Мы не общаемся, Ава, – коротко бросил он.

– Из-за них ты ушел из нави?

– Да. – Вдруг высвободив мою руку, чуть отстранившись и выпрямившись, он добавил: – Они мало что хорошего сделали за свою долгую бессмертную жизнь. Мать, конечно, помогла Константину получить истинное бессмертие, коего не было ни у одного другого существа во всех возможных мирах, но это тоже было не актом благородной доброй воли. Она просто искупала собственную вину, пусть и не за свой поступок, но за свое преступное бездействие.

Против моей воли, сонливость все-таки одолевала меня. Ни Ян, ни я сама не были готовы к продолжению столь драматичной темы. И чтобы освободить его от необходимости уклоняться от подробностей, я сознательно сменила ее на другую, зная, что с минуты на минуту грезы захватят меня.

– Значит, когда-то вы все вместе жили в яви? Валентина, Константин…

– Да, и такое случалось. Тогда мы были более дружны.

«Они и сейчас были дружны, – подумала я, — просто чересчур много поддевали друг друга. Между ними были довольна необычные братско-сестринские отношения. Что-то граничащее между любовью и ненавистью. Но любви было больше».

– Но почему вы так любите порубежный мир? Зачем вообще стали ходить туда?

Ян пожал плечами.

– Это неплохой мир, где никто ничего не знает о твоем прошлом. Где все можно начать с чистого листа.

«Вот и он пытался, – подумала я. — Пытался начать жизнь заново».

Зевнув еще раз, я ощутила, как моя голова почти утопает в подушке. Закрыв глаза, больше не видела Яна, но слышала, как зашуршала постель – на меня хлынула волна тепла от приближения дракона, и жаркие губы мягко коснулись моего лба. На прощание он тихо шепнул, чтобы я как следует отдохнула и подоткнул кончик покрывала к моей шее. Затем отстранился, встал с кровати, и его шаги начали удаляться.

Я знала, что коридоры, расположенные за стенами покоев, были наводнены костомахами, жаждущими в пучинах своих черных душ в тайне полакомиться моей энергией. Но к этой секунде я была лишена возможности бояться. И быстро погружалась в грезы. Слишком быстро для человека, который должен быть напуганным.