Текст книги "Покоренный Кавказ (сборник)"

Каспийское побережье

1. Седой Каспий

На западном берегу Каспийского моря, в пределах русских владений, расположены Бакинская губерния, Дагестанская область и часть Терской области.

Бакинская губерния, занимающая площадь в 34 353 квадратных версты при населении в 708 085 душ обоего пола, состоит из шести уездов: Бакинского, Кубинского, Ленкоранского, Шемахинского, Геокчайского и Джеватского. Первые образовались из бывших ханств: Бакинского, уничтоженного в 1806 году за измену хана, Кубинского, присоединенного к России в 1806 году, Ленкоранского, или Талыша, приобретенного в 1813 году по Гюлистанскому трактату, и Шемахинского, или Ширванского, отдавшегося добровольно в подданство России в 1805 году.

Бакинская губерния – одна из самых богатых в крае, за исключением Бакинского уезда, отличающегося безводным характером местности; земледелие составляет главный источник благосостояния края. Количество всего хлеба, оказывающегося в избытке, в губернии 7 миллионов пудов. В губернии находятся следующие города: главный город Баку, затем Куба, Ленкорань, Шемаха.

Смежная с Бакинской губернией Дагестанская область как страна по преимуществу горная весьма бедна равнинами, которые встречаются только вдоль побережья Каспийского моря. Города, находящиеся в области, следующие: Темир-Хан-Шура, Дербент, Петровск, слобода Ишкарты, слобода Чир-Юрт и Гунибское укрепление.

С Дагестанской областью по побережью граничит Терская область, в пределах которой находится 6 404 085 десятин земли, с населением 2836 душ обоих полов, и следующие города: главный город Владикавказ, затем Грозный, Пятигорск, Моздок, Кизляр, Георгиевск.

Прежде чем приступим к описанию Бакинской губернии и Дагестанской области, скажем несколько слов о самом Каспийском море.

Каспийское море, наибольшее из озер земного шара, расположено в одной из самых замечательных впадин земной поверхности, называемой Арал-Каспийскою низменностью. Название Каспийского моря встречается уже у Геродота, но в позднейшие эпохи встречаем и другие названия – Гирканское, Хазарское и Хвалынское; у турок оно известно под именем Куцгун-Денизи, у татар – Ак-Дениз, у персов – Дорца и Шизир и у туркменов – Кюккюз.

Поверхность моря равняется 463 244 квадратным километрам, причем самая узкая его часть – на параллели Апшеронского полуострова. В гидрографическом отношении Каспийское море становится более известным с времен Петра Великого, когда по повелению императора впервые была составлена русскими гидрографами карта моря. Впоследствии гидрографические работы возобновлялись неоднократно, и работы контр-адмирала Ивашинцева по своим размерам в особенности обширны.

В море впадают следующие реки: Урал, Эмба, Атрек, Сефидруд и Кура – с азиатской стороны, и Терек, Кума и Волга – с европейской.

Из промыслов на Каспийском море укажем на добывание рыбы и тюленей. В целом свете едва ли найдется море, столь богатое различного рода рыбою, как Каспийское; преимущественно вблизи устьев Урала, Волги, Куры и Терека. Главнейшие виды – белуга, осетр, шип, севрюга, сом, лосось, шемая, сазан и судак, причем каждая местность отличается одним каким-либо видом лучшего качества; так, лучшая севрюга идет в Куру, лучшая шемая – в Терек. Самый жирный и вкусный осетр – в Сефидруд (Персия). Бой тюленей составляет другую видную промышленность Каспия. Тюленей бьют на всех островах, из которых мы укажем на Челекен, Огурчинский и Ашур-Адэ, на низменных косах, преимущественно в северной части моря, и бой производится как на льду, так и на берегу весною и осенью.

Что касается торговли, то, по данным 1890-х годов, она совершалась на 123 паровых судах и на 350 парусных судах, с общею грузоподъемностью в 177 540 тонн, Каспийское море – главный путь нашей торговли со Средней Азиею и Персиею.

Возвращаясь к истории моря, нужно сказать, что греческие и римские авторы, знавшие Каспийское море более понаслышке, приписывали ему больший объем – вдвое более настоящего. По словам древних, оно соединялось с Аральским и Черным морями: с первым посредством Окса (древнегреческое название Амударьи), с вторым или, точнее, с Азовским морем – посредством Маныча. Об этом соединении говорили и арабские писатели, и средневековые европейские. Некоторые утверждали, что еще в 1660 году Окс одним рукавом впадал в Каспийское море, но обыкновенно прекращение впадения Амударьи в Каспий относят к XII веку. Достоверные сведения о море начинаются только с XV века, когда генуэзские и венецианские купцы отправились на Каспийское море для торговли шелковыми изделиями с Астраханью и Персиею. После покорения Казани и Астрахани первыми плавателями по Каспийскому морю, не считая прибрежных туземцев, были английские купцы, которым Иоанн IV дал право свободной беспошлинной торговли. Однако грабежи казаков, не совсем приязненное отношение татар, турок и персиян и частые крушения заставили англичан оставить свои путешествия, и до XVII века, до Олеария, который дал фигуру моря, на Каспийском море путешественников не было.

Первыми оседлыми жителями по побережью моря были хазары, появившиеся приблизительно в III веке от Рождества Христова; затем более многочисленными обитателями берегов его были хвалисы, половцы и монголы. Хотя русские познакомились с морем еще при хазарах, но колонизация побережья начинается только со второй половины XVI века и лишь со времен Петра I идет правильно.

Первый поход русских для ограбления берегов Каспийского моря обыкновенно относят к 880 году; затем арабские жители Табары и Масуди сообщают о походах 909, 913, 943 и 968 годов. О дальнейших походах у арабских писателей нет сведений до 1175 года, начальный же летописец указывает еще на поход 1043 года. Известия о торговле восходят к IX–X столетиям, когда с одной стороны приезжали к главному торговому пункту на Каспийском море – нынешней Астрахани – болгарские купцы, с другой – персияне и арабы.

Попытка голштинцев в XVII веке завести торговлю с Персией окончилась неудачей. Царь Алексей Михайлович желал прийти этому делу на помощь и повелел построить торговую флотилию из нескольких судов, но эти суда были разбиты Стенькой Разиным. Только Петру Великому удалось завести правильные торговые сношения с Персией, с которой в 1715 году был заключен «коммерческий трактат», и только с этого времени торговля на Каспийском море стала обширной и прибыльной для России. Впоследствии характер ее несколько раз изменялся, главным образом под влиянием политических событий, но рост ее не прекращался до последнего времени.

Что касается рейдов, то самый удобный петровский. Дербентский, ничем не закрытый от ветров, неудобен; открытый сальянский рейд важен по обширным торговым оборотам рыбою, и, наконец, важен еще рейд бакинский.

Переходя к описанию городов побережья, начнем его с Ленкорани.

2. Юг Каспийского побережья

Ленкорань – уездный город Бакинской губернии, расположен на низком болотистом берегу Каспийского моря, у впадения реки Ленкораньчай, в 32 верстах к северу от персидской границы, где лежит крайнее русское поселение Астара. Город, насчитывающий до 12 тысяч жителей, состоит из двух частей, туземной и русской, и благодаря близлежащим болотам и рисовым полям не может быть назван здоровым. С общею сетью железных дорог Ленкорань связана почтовым трактом, идущим на станцию Аджикабуль Закавказской железной дороги, и правильными пароходными рейсами с Баку и Персией. Город пристани не имеет, и суда останавливаются на рейде, в полуверсте от берега, с которым сообщается плоскодонными лодками (киржимами). Из окрестностей Ленкорани следует указать на сохранившиеся остатки персидской крепости и на Миакунские серно-щелочные горячие (37,5° R) минеральные воды, расположенные в 12 верстах от города и посещаемые довольно большим количеством больных.

Ленкорань, бывшая столица Талышенского ханства, была взята генералом Котляревским 1 января 1813 года после кровопролитного штурма, продолжавшегося три часа. Персы оборонялись очень упорно и все были истреблены, русский же отряд потерял 350 человек. Котляревский был ранен тремя пулями, из которых одна раздробила ему челюсть, и генерал навсегда оставил после этого Кавказ. Покорение Ленкорани поколебало самоуверенность персов и содействовало открытию переговоров, закончившихся Гюлистанским трактатом.

Окрестность Ленкорани славится злокачественной малярией от громадных болот, называемых «морцы», заросших камышами, куда на зимовку слетаются птицы, охота на которых да на кабанов, а подчас и тигров, правда забегающих сюда нечасто, составляет почти единственное развлечение ленкоранцев.

В Ленкорани всего одна православная церковь, на весь же Ленкоранский уезд приходится два православных храма.

На юг от Ленкорани лежит небольшой порт Астара и река того же названия, которая служит границей русских владений от персидских. Тут производится меновая торговля: хлопок, сушеные фрукты и прочее персы меняют на бумажные ткани.

Баку расположен на западном берегу Каспийского моря. Название этого города – Баку, или Бакуиэ, производят от персидского слова «бадкубе» – удар ветра, что указывает на давнишнюю известность здешних сильных ветров, дующих, главным образом, с севера. Под этим именем Баку существует с начала мусульманской веры, но, впрочем, он был основан ранее, так как выходы газа вблизи Баку, или вечные огни, были известны огнепоклонникам. Полагают, что здесь при Сасанидах был город, называвшийся армянами Багавам. С VIII века Баку был под владычеством арабов, потом ширванских ханов, с XVI столетия до начала XVII столетия был большею частью во владении персов. В 1723 году, после продолжительной осады, Баку сдался эскадре адмирала Матюшкина и был присоединен к России, но в 1735 году опять уступлен Персии и управлялся ханами, находившимися в зависимости от персидского шаха. В 1796 году бакинский хан присягнул на подданство России бывшему в Баку графу Зубову, но потом опять отпал, а когда после присоединения Грузии в 1801 году появились русские, то хан изъявил покорность, и сдача города была назначена на 8 февраля 1806 года; при сдаче главнокомандующий князь Цицианов был предательски убит, и город сдался лишь осенью после бегства хана и был сделан уездным, а в 1859 году – губернским.

С постройкой железной дороги к Баку, с развитием пароходства по Каспийскому морю, а главное – с развитием нефтяных промыслов в окрестностях, с открытием десятков перегонных нефтяных заводов в городе Баку изменился до неузнаваемости. Город стал расти с каждым днем, и население, еле-еле доходившее в 1860 году до 13 тысяч, в настоящее время возросло до 179 тысяч. На берегу моря, в южной части города, версты на две тянется превосходная набережная, заменившая старую городскую стену, которая отделяла город от морского берега и препятствовала свободному движению воздуха. На набережной находятся пристани пароходных обществ, дом губернатора, бывший ханский дворец, множество роскошных магазинов, общественный сад и бульвар, особенно драгоценные в Баку как местности, лишенной всякой растительности. За набережной тянется ряд хорошо мощенных улиц, украшенных трех– и четырехэтажными зданиями. На широкой площади стоит величественный пятиглавый православный собор.

По склону холма террасами построен азиатский город с плоскими крышами и узкими улицами. Здесь находятся развалины дворца хана красивой мусульманской архитектуры XV столетия, а рядом шахская мечеть, построенная в 1678 году.

На берегу моря, около крепостной стены старого города, находится круглая башня – Киз-каласы, то есть «девичья башня», обращенная в маяк. Об этой башне существует легенда, что какой-то хан, влюбившись в свою дочь и добиваясь ее любви, по ее желанию построил для нее эту башню и не прекращал своих ухаживаний за ней; желая избавиться от них, девушка бросилась с вершины башни в море.

К северу от пристани, на берегу моря, находится так называемый Черный город, где сосредоточены нефтяные заводы. Имя его произошло от густого черного дыма, выделяющегося при отоплении нефтяными остатками.

В 14 верстах от Баку находятся Сураханы, близ которых горят «вечные огни», привлекавшие сюда огнепоклонников. Тут вечером чудный вид на огни, которые вырываются из ям и щелей соседней степи всюду, где земля не очень плотная, и языками своими подымаются вверх. Огни не имеют дыма и светятся, как очищенное золото. Сохранился тут храм огнепоклонников.

На север от Сурахан расположены Балаханы, где сгруппированы нефтяные колодцы, которые в числе восьмидесяти одного разбросаны на пространстве десяти квадратных верст.

Прежде чем будем говорить об апшеронской нефти, скажем несколько слов о Шемахе, недавно так жестоко пострадавшей от землетрясения.

Шемаха, в древности столица Ширвана, была до 1859 года губернским городом. В былое время тут происходила огромная меновая торговля, и сюда приезжали караваны из далекой Индии. Теперь Шемаха соединена почтовым трактом с Баку.

3. Нефтяной промысел

Апшеронская нефть была известна еще за несколько столетий до нашей эры. Есть основание предполагать, что в VI веке до Рождества Христова в Баку уже существовали вечные огни, на поклонение которым стекались тысячи пилигримов. Возможно даже, что сам Зороастр, живший на северо-восточном склоне Кавказа, под влиянием наших бакинских подземных источников газов и горючих масел создал свое учение о свете и огне. Более определенные сведения о нашей нефти встречаются впервые у арабских историков Масуди и Катиб-Челяби. По словам последнего, «Баку – укрепленный город; окрестности его состоят из камня; некоторые из этих камней горят, как дрова. В округе этого города находятся около 500 колодцев, из которых добывают белое и черное нефтяные масла».

Заслуживает внимания также сообщение Марко Поло, посетившего Баку в XIII веке. Он описывает употребление нефти как осветительного материала, говорит о том, как развозилась она на верблюдах, доходя даже до Багдада. Марко Поло упоминает, между прочим, о нефтяных фонтанах, бивших с такою силою, что в течение одного часа можно было наполнить нефтью сотню судов.

В XVIII столетии Баку посетил академик Кемпфер, подробно описавший нефтяные источники. Вслед за ним на Апшеронском полуострове побывали академики Гапвай, Гмелин и Лерхе. «30 июня 1735 года, – говорит Лерхе, – проехал я 5 верст от неугасимого огня до Балахан к черным нефтяным кладезям. Кладезей оных находилось во время персидского шаха 52, посредством коих великий тогда отправлялся торг; теперь же неповрежденных остается только 26. Нефть из кладезей выливают в большие и глубокие каменные ямы, а отсюда в больших кожаных мешках на арбах возят в Баку. Кладези глубиной в 20 сажен, из коих один весьма сильно бьет и ежедневно доставляет 500 батманов (по 15 фунтов каждый); он шибко кипит, так что слышать можно». Между прочим, академик Лерхе отмечает один чрезвычайно интересный факт. Он говорит о существовавшей уже тогда перегонке нефти. По его словам, «нефть не скоро начинает гореть, она темно-бурого цвета, и когда ее перегоняют, то делается светло-желтою. „Белая нефть несколько мутна, но по перегонке так светла делается, как спирт, и сия загорается весьма скоро“.» К сожалению, Лерхе ничего не говорит о практическом применении продуктов перегонки нефти, не говорит он и о самых размерах и технических приемах перегонки нефти. Керосин, таким образом, был известен в Баку еще в ханские времена, лет двести назад. Во времена русского владычества это важное открытие было, очевидно, забыто, и нефть, как говорили тогда даже ученые, признавалась годной только для «обмазки колес и других махин». Нефть употреблялась как топливо и с лечебною целью – против ревматизма, цинги и различных накожных болезней. Ее обыкновенно сжигали в чираках (особых глиняных сосудах), и она пользовалась значительным распространением, благодаря чему нефтяной промысел являлся и тогда уже, во времена владычества персов и арабов, довольно крупным источником государственных доходов.

Бакинские ханы доход от нефти брали в свою пользу, и, если верить Гмелину, они получали от продажи нефти до 40 тысяч рублей в год.

В 1813 году по Гюлистанскому трактату Бакинское, Кубинское и Дербентское ханства были окончательно присоединены к России. Ханские нефтяные колодцы перешли в казну и были объявлены государственной собственностью. Тем не менее казна не обращала внимания на эти колодцы, и нефтяной промысел был свободен от всяких налогов. И только в конце 1820 года экспедиция верховного грузинского правительства отдала все нефтяные источники в откупное содержание на четыре года. В это время нефть давала казне по 100 тысяч рублей дохода в год. По окончании откупа, в 1825 году, все нефтяные источники перешли в казенное управление, и правительство само стало эксплуатировать их, и доход казны понизился до 76 тысяч рублей в год. Нефтяные источники были снова сданы частным лицам, затем опять перешли в казенное управление, и так продолжалось до 1850 года, когда откупная система окончательно восторжествовала и все нефтяные колодцы были сданы на различные сроки частным лицам до 1873 года, вплоть до окончательного уничтожения откупов.

Во все это время казна получила с нефтяного промысла до 4¹/₂ миллиона рублей. Переходя из рук в руки, то в казну, то к откупщикам, нефтяной промысел не мог, конечно, развиваться. Никто не помышлял о создании промышленности. Довольствовались и тем, что могли продавать нефть по высокой цене. Да, наконец, и самое применение нефти было слишком ограничено, чтобы можно было рассчитывать на развитие потребления ее. Перегонка нефти была забыта, и никому не приходило в голову возобновить ее, никто не думал о превращении нефти в товары, пригодные для более широкого распространения. Казна, получая в год по 85 тысяч рублей, не желала ничего лучшего и вполне довольствовалась этими скромными доходами. Насколько ничтожна была добыча нефти тогда, можно видеть из того, что в 1825 году из всех колодцев было получено около 200 тысяч пудов нефти, и столько же получалось ее в 50-х годах XIX столетия.

Цены на нефть стояли чрезмерно высокие, и казна не спускала их ниже 35–40 копеек. Все это, конечно, в значительной мере препятствовало развитию спроса на нефть, а стало быть, и увеличению добычи ее.

Так продолжалось до 1860 года, пока нефть не стала перерабатываться в фотоген. С этого момента и начинается, строго говоря, нефтяная промышленность.

В 1832 году Селик устроил в Бургунде небольшой завод и, перегоняя смолистый шифер, получил прекрасный осветительный продукт, названный им фотогеном – в буквальном переводе «светород». Всюду в Европе стали возникать фотогеновые заводы, занимавшиеся перегонкой шифера. Благодаря своей дешевизне фотоген стал всюду вытеснять растительные масла. Эта широкая популярность фотогена совпала с открытием нефти в Америке. Явилась мысль о возможности получения фотогена из нефти путем перегонки ее. Предприимчивые американцы не замедлили воспользоваться этим, и в продаже появился фотоген, полученный из нефти. Возникла целая промышленность, чему немало способствовало и то обстоятельство, что в 1859 году нефть стали добывать в Америке не из ручных колодцев, а из скважин, пробуренных машинами. Впервые американский фотоген появился в Европе в 1860 году под именем керосина. У нас в России в 1850-х годах под влиянием фотогеновой горячки в Германии барон Торнау задумал воспользоваться бакинскою нефтью и получать из нее путем перегонки фотоген. Он вошел в соглашение с возникшим в Петербурге «Закаспийским торговым товарищест вом», во главе которого стояли Кокорев и Губонин, и предложил им устроить в Баку фотогеновый завод.

В 1863 году в Баку появился первый керосиновый завод Меликова, который перегонял нефть в керосин, но дело развивалось довольно медленно, и в первой половине 1860-х годов было построено всего лишь несколько заводов. Фотоген получался отвратительный, очистке не подвергался, поступал в продажу в сыром виде и на месте шел по 4 рубля 50 копеек за пуд.

Нефть добывалась из колодцев, конечно, самым примитивным образом – кожаными мешками (бурдюками), с помощью веревок, перекинутых через блок и привязанных к лошади. О технических усовершенствованиях не было и помина. Все делалось руками, начиная с рытья колодцев и кончая добычей нефти. Она перевозилась на арбах в бурдюках. Нефтепроводов не было, железной дороги тоже. На море не было судов. Понятно, что при таких условиях нефтяная промышленность не могла развиваться, не могло двигаться вперед и производство керосина. Виною всему, конечно, была откупная система. Благодаря ей частной предприимчивости был положен предел. Весь нефтяной промысел находился в руках откупщика. По договору с казною он не мог отпускать нефть на рынок по цене выше 45 копеек за пуд, и откупщик с особым удовольствием пользовался предоставленным ему правом и даже шел дальше.

Так, доставляя нефть заводу Кокорева, Мерзоев обязал его все нефтяные остатки сбывать ему по 15 копеек за пуд. Мерзоев прибавлял к остаткам немного нефти и снова сбывал ее Кокореву, но уже по 45 копеек за пуд, в силу этого все заводчики находились в тяжелой зависимости от откупщика. Между тем ввоз американского фотогена увеличивался с каждым годом: в 1854 году было ввезено его 189 135 пудов, в 1869-м – 1 049 472 пуда, а в 1872 году – 1 790 335 пудов.

Всего в это время Россия уплатила американцам 35 миллионов рублей. И это та Россия, в распоряжении которой находились богатейшие в мире залежи нефти! Такой порядок вещей, естественно, не мог долго продолжаться. Назначенные комиссии, а также заключение знаменитого химика Д. И. Менделеева повели к тому, что откуп в 1872 году был отменен и балаханская площадь, где прежде была мертвая пустыня, с двумя одинокими буровыми вышками, стала оживляться; уже к 1878 году число вышек возрасло до 301, и количество нефти, добытой в 1872 году, – 1 395 114 пуда, дошло до 9 895 125 пудов. При таком быстром увеличении добычи и цены после откупа спустились с 45 до 30 копеек.

Так шло дело до появления на горизонте бакинской нефтяной промышленности крупных капиталов, а вместе с ними и технических знаний, и разумного понимания истинных задач промышленности. В 1874 году в Баку приехал Роберт Нобель, увлекся нефтяным делом, приобрел небольшой завод и нефтяные участки и совместно с братом Людвигом Нобелем создал одно из наиболее крупных предприятий России. Ими впервые были поставлены вагоны-цистерны американского типа и в центрах России устроены обширные склады и хранилища керосина, а на Каспийском море появился в 1878 году первый наливной пароход Нобеля «Зороастр». Благодаря замене перевозки нефтяных продуктов в бочках пуд керосина в Нижнем обходился потребителю в 70–80 копеек.

В 1889 году в Баку появился Ротшильд со своими миллионами; им было куплено обширное дело Палашковского, и возникло «Каспийско-Черноморское общество». Появились такие крупные фирмы, как Шибаев, «Каспийское товарищество», Тагиев и другие.

С открытием Закавказской железной дороги нефтяное дело еще более быстрыми шагами пошло вперед.

Но по мере того, как наш керосин получал все большее распространение в Европе, дорога эта оказалась неспособной выполнять свое назначение, несмотря на то что в настоящее время на дороге имеется 5379 вагонов-цистерн. В то время как вывоз нефтяных продуктов по Каспийскому морю неуклонно и довольно быстро рос, вывоз по Закавказской дороге, особенно в последнее пятилетие, подвигался вперед черепашьим шагом. В 1898 году дорога развила до maximum'a свою провозоспособность, но свыше 83 миллионов пудов не в силах была перевезти. И только с 1900 года, с открытием керосинопровода от станции Михайлово до Батума длиною в 214 верст, провозоспособность дорог несколько возросла; впрочем, не настолько, чтобы вполне удовлетворить все требования вывоза нефтяных продуктов на Батум.

Отмена акциза в 1877 году, появление на нефтяной арене крупных капиталов, открытие Закавказской дороги, при всей ограниченной ее провозоспособности, – все это факты огромной важности в истории нефтяного дела, и благодаря им наша промышленность, утратив свой домашний, туземный характер, стала быстро развиваться. В этом отношении чрезвычайно интересна следующая табличка, показывающая рост добывающей промышленности с 1880-х годов.

В настоящее время добыча нефти производится 146 фирмами.

Говоря о быстром росте нефтедобывающей промышленности, нельзя умолчать о возникновении у нас некоторых побочных производств. В 1900 году на топливо для добычи нефти ушло на промыслах до 70 миллионов пудов нефти, что составит расход почти в 11 миллионов рублей. Некоторые крупные нефтепромышленники заменили пар электрической энергией, следствием чего было возникновение нескольких фирм, занимающихся доставкою электрической энергии. Явилась потребность в механических заводах – они появились, создалась химическая промышленность, возникли канатные и кирпичные производства. На промыслах и заводах работают до 40 тысяч человек, и одной заработной платы на их долю приходится в год до 13 миллионов рублей. 10 тысяч человек служат на судах наливного флота.

Наш керосин отвоевал у американского внутренний рынок и вступил в борьбу с ним за границей.

В 1897 году мы вывезли туда нефтяных товаров на 25 миллионов рублей, а в 1900 году – на 46 миллионов рублей. И сам знаменитый американский Standart не гнушается входить в соглашение с нашими фирмами и полюбовно делить с ними иностранные рынки.

Наши нефтяные остатки отапливают обширный флот Каспия и Волги, многие железные дороги и целые фабричные районы. Пусть говорят, что это хищничество – сжигать так варварски остатки, не получая из них дорогих товаров. Пусть так, но это хищничество дало возможность России сберечь миллионы десятин леса. В одно только последнее десятилетие было сожжено 1896 миллионов пудов остатков, а если принять, что 70 пудов нефти по своей теплопроизводительности соответствуют одной кубической сажени дров, окажется, что в это только десятилетие нефтяное топливо сберегло стране 26 миллионов кубических сажен дров.

Акциз на керосин, введенный в 1888 году, дал государству 217 миллионов рублей; Закавказская дорога почти наполовину живет нефтяными грузами, и в общем, во все время существования дороги эти грузы дали ей чистой прибыли до 40 миллионов рублей. В 1900 году акциз с керосина принес 26 миллионов рублей, Закавказская дорога дала чистых 7 миллионов рублей за провоз нефтяных продуктов; итого казна получила 33 миллиона рублей, а если прибавать к ним до 5 миллионов попудной платы за казенные участки нефтеносной земли, то получим, что в одном только 1900 году нефтяная промышленность дала казне до 40 миллионов рублей, и это не считая пошлин на ввозимые из-за границы машины, пароходы, железо, не считая доходов железных дорог в Европейской России.

Таково экономическое значение нефтяной промышленности.

С открытием сквозного железнодорожного движения от Дербента до станции Баладжар Закавказье тесно связано с Европейской Россией рельсовым путем.

4. Север Каспийского побережья

Давно, очень давно, еще во времена царя Бориса Годунова, русские пытались проложить себе путь по Прикаспийской равнине. Грузия призывала к себе русских, просила взять в подданство. В 1605 году двинулся через Дагестан в Иверию сильный отряд под начальством Бутурлина и Плещеева. Не в добрый час был задуман этот злополучный поход; в Дагестане на наших воинов налетел внезапно шамхал тарковский. «Семь тысяч русских, – повествует С. Соловьев, – пали вместе с воеводами, и владычество Москвы исчезло в этой стране». Впоследствии, в 1722 году, Прикаспийский край видел победоносные полки Петра Великого, видел в 1796 году и екатерининских орлов. Оба великих монарха понимали, что основательно завладеть Кавказом можно было со стороны Каспийского моря, двигаясь по ровной местности, а не стучась бесполезно лбом в горные громады. Однако в XIX столетии мы как будто забыли старый путь, а всемерно стали карабкаться в Закавказье и через горы, и через какие горы!.. «Когда, – пишет В. С. Кривенко, – приспело время строить железную дорогу, по инерции явилось предположение во что бы то ни стало проложить рельсы по горам. Люди, охваченные этою мыслью, не хотели слушать никаких доказательств нецелесообразности выбранного ими направления, закрывали уши и настойчиво твердили: „Прямо, через горы!“ Упрямство „перевальников“ затормозило надолго осуществление железной дороги, которая могла бы быть построена еще до последней кампании и принесла бы тогда огромную пользу. По Прикаспийской плоскости до последних дней приходилось ездить на почтовых и ждать от кубинских разбойников участи царских воевод Бутурлина и Плещеева».

Начиная с Баладжар дорога пролегает по пустынным берегам Каспийского моря. Вечно бурливое море, волны которого подчас видны в 10–15 саженях от железнодорожного полотна, да скалистые, лишенные растительности, неприветливые горы – крайне скучный пейзаж, который тянется вплоть до станции Хачмас.

Хачмас – самая нездоровая местность. Выйдите на станцию, и вы увидите десятки изнуренных лихорадкою лиц, бледных, утомленных. Чем ближе к Дербенту, тем дорога становится интереснее, и, наконец, у самого Дербента она идет уже между сплошными фруктовыми садами и виноградниками. Полотно проходит на пути через бурный Самур, и сооружение моста через эту реку является самым значительным в этом участке. Постройка его была сопряжена с громадными трудностями; река не раз сносила временные сооружения и приостанавливала работы. Величина моста 225 сажен.

Дагестанский город Темир-Хан-Шура, ставший областным в 1866 году, расположен в земле кумыкских татар, и в стратегическом отношении здешнее укрепление имеет большое значение. В городе поставлен памятник князю М. З. Аргутинскому-Долгорукову, основателю Темир-Хан-Шуры.

Темир-Хан-Шура когда-то была важным военным центром русской армии, а в настоящее время, с окончательным присоединением Дагестана, ее крепость почти упразднена, хотя город продолжает быть средоточием областного управления. Город хотя грязный, но торговый.

Из Темир-Хан-Шуры идет почтовый тракт через Хунзах на Гуниб, расположенный на 8 тысячах футов над уровнем моря, у самой отвесной скалы. На верхней равнине, в тенистой роще Гуниба, еще до сих пор сохранился камень с надписью, на котором сидел «25 августа 1859 г., в 4 час. пополудни» окруженный блестящею боевою свитою князь Барятинский, принимая побежденную наконец грозную саблю имама дагестанцев Шамиля. К числу достопримечательностей нужно отнести и разработанную дорогу с верхнего плато Гуниба, через туннель длиною в 47 сажен, пробитый сквозь скалистый пояс горы, откуда она спускалась к Мурадинским высотам.