Текст книги "Неизвестная жизнь ученых"

Ампер и его жёны

Знаменитый французский ученый Андре Мари Ампер родился 22 января 1775 года в Лионе в семье крупного коммерсанта Жан-Жака Ампера и Жанны-Антуанетты Сарсей де Сатьер. Он был у родителей средним ребенком и единственным сыном из троих детей.

Мальчика окружала любовь родителей и сестер. К тому же вскоре отец Андре стал королевским прокурором и королевским советником в Лионе. Казалось, все складывалось хорошо и будущее ничего плохого не предвещало.

Но неожиданно на семью обрушилась лавина несчастий. У старшей из сестер Андре – Антуанетты был обнаружен туберкулез, и в 20-летнем возрасте она умерла. Затем началась Французская революция. А после революции соотечественники избрали Жан-Жака Ампера мировым судьей. Но Конвент требовал от него репрессий, а Жан-Жак придерживался принципов справедливости и действовал в соответствии с законом. В конце концов по ложному доносу его арестовали и 25 ноября 1793 года гильотинировали. И при этом конфисковали все имущество. Это событие настолько потрясло Андре, что он около года пребывал в состоянии душевного смятения. Он забросил занятия, замкнулся в себе, сутками не выходил из дома. К тому же у него ухудшилось зрение…

Но проходили недели, месяцы, и его душевная рана постепенно залечивалась. Андре стал изучать растения, увлекся стихосложением – он возвращался к жизни. В это же время «гражданке Сарсей, вдове упомянутого Ампера, павшего под карающим мечом закона», вернули часть конфискованного имущества.

И хотя молодой Ампер и вернулся к жизни и к науке, однако он по-прежнему оставался тучным, неаккуратным, к тому же его поведение было довольно странным с точки зрения обычного буржуа: молодой человек бродил по полям, скандировал стихи античных поэтов и разговаривал сам с собой.

Поэтому, когда, в очередной раз гуляя на природе, Ампер познакомился с сестрами Каррон, особого впечатления он на них не произвел. В то же время он был сразу очарован младшей из них – Катрин. Кстати, эта встреча Андре Ампера случилась благодаря… очкам. Дело в том, что он, как и его отец, с детства страдал близорукостью. Поэтому окружающий мир виделся ему ограниченным и тусклым.

Но однажды в почтовой карете Ампер познакомился с мужчиной в очках, который тоже был близоруким. Андре примерил его очки и увидел совершенно иной мир. Поэтому вскоре он заказал такие же очки и себе. И 10 августа 1796 года, вооружившись этим приобретением, Ампер собирал растения недалеко от Полемье…

Но вернемся к его возлюбленной. Теперь все мысли Ампера были только о ней. И все, что он делал, тоже было посвящено только Катрин. И при этом Андре почти ежедневно появлялся у своей любимой, писал стихи о ее золотистых волосах и бездонной голубизне глаз…

Однако красавица особо не жаловала своего поклонника. У него напрочь отсутствовали светские манеры, он не умел танцевать и кланяться, а музыка действовала на него как снотворное.

Но вот сестра Катрин – Элиза смогла рассмотреть внутренние достоинства Ампера: его доброту, искренность чувств, а также то, что в нем зреет настоящий ученый. А со временем и Катрин полюбила своего своеобразного ухажера, чем весьма удивила своих родителей…

Бракосочетание с Катрин, состоявшееся 2 августа 1799 года, было самым счастливым днем в жизни Андре Ампера. После свадьбы счастливая пара перебралась в Лион, где у них 12 августа 1800 года родился мальчик, которого отец назвал Жан-Жаком в честь деда. Радостным родителям казалось, что в их жизни наступили самые счастливые времена.

Однако судьба вдруг решила омрачить жизнь молодым людям: неожиданно заболела Катрин. А вскоре выяснилось, что у нее туберкулез, который уже отнял у Ампера сестру. Но Катрин безропотно переносила страдания. И даже сама в течение года кормила ребенка грудью, что еще больше подрывало ее силы.

А чтобы платить докторам за лечение супруги и покупать ей и сыну хорошую еду, Ампер стал давать по 12 уроков в день. Но денег, при максимальной экономии, все равно едва хватало на жизнь. Жена, почти всегда снисходительная к его слабостям, тем не менее однажды не удержалась от упреков из-за потерянных им 33 ливров. «Деньги – большая ценность для нас, так в них нуждающихся, а на эти 33 ливра можно было бы купить столько бисквитов для твоего малыша и твоей женушки. Надеюсь, что, думая о них, ты будешь внимательнее обращаться с деньгами. Если ты этого не сделаешь, наши дела пойдут совсем плохо». Ампер был в таком отчаянии, что даже в какой-то миг стал подумывать о самоубийстве.

Наконец мятущемуся Амперу предложили место учителя в Центральной школе города Бурк-ан-Бреса. И это был хоть какой-то постоянный заработок, к тому же у него могло оставаться время на частные уроки. Но для этого требовалось переехать из Лиона в Бурк, где находилась школа. А это означало, что он должен будет расстаться с больной супругой, маленьким сыном и родными.

Тоскуя по жене и сыну, Ампер все время посвящал работе. И тут ему улыбнулась удача: его пригласили на должность преподавателя в Лионский лицей, который только открывался. Он снова вернулся к семье и близким людям. Но мимолетное счастье омрачилось трагедией: вскоре скончалась его любимая жена, не дожив и до 30 лет. Это явилось для Ампера страшным ударом. И только мысль о сыне удерживала его от необдуманных поступков и постепенно возвращала его к жизни.

В Лионе каждая улица, каждый дом напоминали о супруге, поэтому Ампер решил уехать в Париж. Его приняли в Политехническую школу на должность репетитора. Однако вскоре он был переведен профессором на кафедру математического анализа. И даже несмотря на то, что на работе все складывалось хорошо и коллеги относились к Амперу благожелательно, но душевная рана от потери жены продолжала его терзать.

А спустя какое-то время мать и друзья сначала осторожно, полунамеками, а потом все увереннее и увереннее заговорили о новой женитьбе. В конце концов друг Андре – Дежерандо познакомил его с Жаном Батистом Пото, бывшим членом Лионской академии, который в этот период жил в Париже с женой и 26-летней дочерью Жанной Франсуазой, или Женни. И Ампер увлекся Женни. Возможно, таким образом он стремился найти привязанность, которую утратил со смертью первой жены.

Родители Женни всеми силами стремились привязать Ампера к их дочери. Они предпринимали все, чтобы Андре чувствовал себя у них обогретым и обласканным. И эта их тактика принесла долгожданные плоды: вскоре Ампер решил жениться. Свадьба была назначена на март 1806 года, но затем была отложена на несколько месяцев.

А задержка объяснялась тем, что Пото выдвинул зятю поистине кабальные условия контракта. Например, погасить долг 7200 франков за покупку мебели. Но Ампер от контракта отказался. Пото, опасаясь, что жених откажется и от свадьбы, сообщил Амперу, что, переживая, дочь уже неделю отказывается от еды. Конечно же, это был шантаж. Но Андре поддался на эту коварную уловку и согласился со всеми пунктами брачного договора. И 31 июля подписал его. А уже 1 августа сыграли свадьбу.

Согласно контракту, молодожены должны были жить с родителями Женни. И результат не заставил себя ждать. Уже в брачную ночь жена сообщила, что не желает иметь детей. Это заявление Женни стало тяжелым ударом для Ампера, который мечтал по-новому начать свою жизнь. Пытаясь дать объяснение словам супруги, некоторые исследователи полагают, что она не испытывала физического влечения к мужу.

И все же спустя два месяца после свадьбы Женни забеременела. Узнав об этом, она решила ночевать в комнате матери. Ученый остался один в крошечной комнатке и встречался с женой лишь во время совместных трапез. Да и то она с ним не разговаривала и даже не здоровалась. А столь странное поведение Ампера, не сумевшего решительно отстаивать свои права, можно объяснить лишь его скромностью и застенчивостью.

Ничего не изменилось в отношениях супругов и после рождения дочери. А вскоре Ампера просто выгнали из дома, и он, взяв с собой крошку-дочь, ушел. С этого дня он должен был работать еще больше, поскольку у него на руках было двое маленьких детей. А спустя недолгое время из жизни ушла его основная помощница – мать. Ампер остался один с двумя детьми, младшей сестрой Жозефиной и тетей, которые о них заботились…

Ученый так и не смог найти свою любовь. И все же он попытался вступить в отношения еще с одной женщиной. Имени той, «которая имела для него значение», биографы Ампера не знают до сих пор. Известно лишь то, что Андре был старше ее. Он писал о ее «верной дружбе», и, скорее всего, они поддерживали связь с 1809 года, хотя двумя годами позже она вышла замуж за «ужасного лицемера»…

А спустя несколько лет Ампер опять попытался соединиться с семьей. Но эту надежду уничтожил Пото, который в марте 1813 года написал ученому, что Женни забыла о нем. Хотя она и пыталась общаться с мужем, но этому препятствовала сестра Ампера, которая оберегала брата от нервных потрясений.

Семейные трагедии короля математиков

«Король математиков» Иоганн Карл Фридрих Гаусс родился в немецком герцогстве Брауншвейг. Отец Карла – Гебхард Дитрих был садовником, каменщиком, смотрителем каналов; а мать Доротея Бенц – дочерью каменщика.

Поскольку мать будущего величайшего математика была женщиной неграмотной, она не записала дату рождения сына, а лишь запомнила, что появился он на свет в среду, за восемь дней до праздника Вознесения, который отмечается через 40 дней после Пасхи. Но в 1799 году Гаусс смог определить, что родился он 30 апреля 1777 года. И сделал он это благодаря способу определения даты Пасхи на любой год, им же разработанному.

Достижения Гаусса трудно даже перечислить, причем не только в математике, но и в других науках: астрономии, физике, геодезии. Однако в отличие от успешной научной деятельности семейная жизнь Гаусса сложилась далеко не идеально. Но все по порядку…

Итак, 9 октября 1805 года 28-летний Карл женился на Иоганне Остгроф – дочери дубильщика из Брауншвейга. Они обожали друг друга, и их совместная жизнь была прекрасна. Гаусс писал своему другу Бойяи: «Жизнь представляется мне вечной весной со всеми новыми яркими цветами». У них родилось трое детей. Правда, из них выжили только двое – сын Йозеф и дочь Минна.

В это же время в Германию вторглись войска Наполеона. Страна погрузилась в хаос. К тому же на Гаусса накладывают контрибуцию. Правда, немецкий астроном и врач Ольберс и французский математик и механик Лаплас предложили возместить ее. Однако Карл отказался от помощи. Но неожиданно вместо него долг оплачивает некий аноним. И только через много лет стало известно, что им был друг Гёте – курфюрст города Майнца.

Но разруха в стране, унижение, нанесенное Карлу завоевателями, стали не последними испытаниями, свалившимися на ученого. Осенью 1809 года его любимая жена Иоганна скончалась от послеродовых осложнений. А спустя всего месяц Гаусс подвергся еще одному потрясению: умер его новорожденный сын – Луи. И Карл Гаусс остался один с двумя детьми.

И только подруга покойной супруги Мина Вальдек, дочь гёттингенского советника, разделяет с Гауссом боль потерь и помогает с воспитанием детей. А вскоре, 4 августа 1810 года, она стала второй женой Карла Фридриха. И в этом браке у них тоже появилось трое детей – дочь и два сына.

Их семейная жизнь протекала мирно: Гаусс творил, а Мина ухаживала за детьми и вела домашнее хозяйство. Но вот в 1831 году, после почти 22 лет супружеской жизни, в мир иной ушла и Вильгельмина – заботливая и чуткая жена. Гаусс с трудом переживал ее утрату. В результате у него началась тяжелая бессонница.

Его дети уже достаточно выросли и живут самостоятельной жизнью. Карл же остался один и словно потерял опору. Все лучшие моменты в своей жизни он связывает с прошлым и своими грустными раздумьями о жизни едва не загоняет себя в могилу…

Зима 1852 года. У Карла Гаусса резко ухудшилось здоровье. Он никогда не обращался к врачам, поскольку медицинской науке не доверял. Друг ученого – профессор Вильгельм Баум, осмотрев Гаусса, заявил, что его состояние очень тяжелое и связано оно с сердечной недостаточностью. Здоровье «короля математиков» стремительно ухудшается, он перестает передвигаться. И 23 февраля 1855 года умирает в немецком Геттингене.

Лобачевский и Варвара Алексеевна

Свою будущую жену – Варю Моисееву – Лобачевский встретил в доме ее родителей, куда был приглашен с Мусиным-Пушкиным. В тот момент, когда мужчины вели неторопливый разговор, в гостиную вошла рослая, стройная брюнетка с черными выразительными глазами. Это и была шестнадцатилетняя Варя.

– А я тебе жениха привел! – шутливо произнес Мусин-Пушкин и указал на Лобачевского.

Варя смутилась, залилась румянцем, бросила на Николая Ивановича быстрый взгляд и убежала.

Следующий раз Варя встретилась с Лобачевским во время холеры в Казани. Когда он ласково заговорил с ней, она почувствовала, как учащенно стало биться ее сердце. Это был знак, что Варя его полюбила, причем с того самого дня, когда увидела в гостиной вместе с Мусиным-Пушкиным.

Это была робкая девичья любовь. Когда Лобачевский заходил к Моисеевым, Варя боялась, что по выражению ее лица он обо всем догадается. Иногда, взяв гувернантку, они бродили по березовой аллее. Он читал свои стихи, обращаясь в основном к гувернантке. И Варя даже представить себе не могла, что такой удивительный человек питает чувства к гувернантке, а не к ней.

Моисеев внимательно присматривался к дочери. И однажды Алексей Федорович произнес:

– Чем не жених, Варенька?! Не гляди, что в возрасте…

Сам же Лобачевский даже не подозревал, что на него положили глаз. А Варя больше не дичилась его, а, наоборот, все чаще, словно случайно, попадалась ему на глаза…

А годы шли. Лобачевскому стукнуло сорок. Однажды, глядя в зеркало, он обратил внимание на седину в волосах и подумал: «Стареем, Николай Иванович, стареем…»

Да и друзья и знакомые все чаще намекали ему на необходимость жениться, причем сватали обычно Варю. Когда же он ссылался на возраст, то слышал в ответ: «Стыдитесь, Николай Иванович! Разница всего двадцать лет. Варя влюблена в вас по уши. Только и разговоров что о вас…» Но, по отзывам многих очевидцев, она, мягко говоря, красотой не блистала.

Профессор же математики абсолютно не был готов к такому ответственному делу, как женитьба. Да, Варя ему нравилась. Но что из того?.. И все-таки сватовство состоялось, правда, не без помощи писателя Великопольского и Мусина-Пушкина. А на 16 октября 1832 года была назначена свадьба. И Лобачевский стал готовиться к столь важному событию в своей жизни…

И свадьба состоялась точно в намеченный срок. А вот что подтолкнуло Николая Ивановича к супружеству, однозначно сказать трудно. Возможно, привязанность к Варваре Алексеевне, или с возрастом стала сказываться склонность к более спокойному и обеспеченному образу жизни. Биографы Лобачевского пишут об этом по-разному…

Но, чтобы там ни было, а в один день Лобачевский и впрямь стал весьма обеспеченным человеком. Жена в качестве приданого принесла в семью значительные средства, главным образом в виде трех имений в различных губерниях и большого трехэтажного особняка в Казани на Проломной улице.

После свадьбы стали приходить многочисленные поздравительные письма. Весть о женитьбе Николая Ивановича даже пересекла пределы России. Сам же Лобачевский стал добродушным, часто шутил.

Свою молодую жену Николай Иванович чуть ли не обожествлял. А она ревновала его ко всем друзьям и знакомым: к Мусину-Пушкину, к жене попечителя Александре Семеновне, к постоянным делам и заботам. Но особенно ее раздражало, если он запирался в своем кабинете и до утра что-то писал. Причем при свечах, поскольку при свете ламп работать он не любил.

Вся жизнь Лобачевского была расписана по минутам. И даже дома. И этот армейский распорядок утомлял Варвару Алексеевну. Поднимается в семь утра, в восемь пьет чай, после обеда не отдыхает, а бродит по комнатам, заложив руки за спину, и при этом почти все время курит трубку или же сигару. К спиртному, правда, равнодушен, но зато любит поесть и порой сам заказывает повару свои любимые блюда.

Но молодой супруге вскоре стало скучно в большом трехэтажном особняке. Ей нравились яркие наряды, ухаживания поклонников, театры, маскарады, балы. И тогда Лобачевский вынужден был бросать работу над книгами или статьями и исполнять прихоти Вареньки.

А с годами Николай Иванович стал понимать, что семейная жизнь особого счастья ему не принесла. И об этом пишут многие авторы. «Жена его, – рассказывает в своих мемуарах П.П. Перцов, – помимо того, что была некрасива, оказалась ни к чему не способной, даже домашним хозяйством не занималась. Как-то странно было слышать, что Николай Иванович сам заказывал кушанья к столу и даже сам разливал суп за обедом. Обыкновенно разливает хозяйка, но в доме Лобачевских было наоборот: хозяйка сидела, как гостья, а хозяин, серьезный и к старости молчаливый человек, большой ложкой разливал суп по тарелкам гостей».

Но причина крылась даже не в этих внешних мелочах. Суть была в том, что характеры у супругов были очень разные. «Тогда как Николай Иванович отличался хладнокровием, спокойствием и рассудительностью, – рассказывает известный русский зоолог Н.П. Вагнер, – у Варвары Алексеевны был необыкновенно живой и вспыльчивый нрав. Случалось не раз, что она резко и долго выговаривала своему супругу за какую-нибудь неловкость, и во все это время Николай Иванович спокойно ходил по комнате взад и вперед, покуривая свою трубку с длинным чубуком». И порой эти разногласия переходили в острые споры.

Сказались на характере Варвары Алексеевны и ее многочисленные болезни. «Моя жена слабого от природы сложения, – сообщал Николай Иванович Великопольскому, – испытала припадки женской болезни, потом присоединилась лихорадка, расстройство печени, вновь болезнь матки, наконец еще лихорадка. Сложность недуга в хилом теле ее привела врачей в тупик».

Постепенно ухудшались и условия жизни. Например, Лобачевские, по сути, по вине Николая Ивановича разорились. И поэтому за долги пришлось продать дом в Казани и имение жены. И это также не способствовало комфортной атмосфере в семье.

Помимо материальных проблем, были и более тяжелые испытания, выпавшие на долю семьи Лобачевских. И среди них – смерть родных и близких им людей, в первую очередь детей.

Кстати, как это ни странно, но о детях Лобачевских практически ничего не известно. Причем в этом вопросе имеются серьезные разночтения. Так, дочь ученого В.Н. Ахлопкова в своих воспоминаниях пишет, «что родители прижили 15 детей», во что очень сложно поверить. А сын Лобачевского Николай называет даже 18 детей. По всей вероятности, некоторые из них умерли в раннем возрасте. Но при этом, по официальным данным, их было семеро: четыре сына и три дочери.

Безусловно, все эти трудности тяжело отразились на Лобачевском. Когда-то веселый и бодрый, Николай Иванович на удивление довольно быстро постарел. Ко всему этому он стал терять зрение. И последний его труд «Пангеометрия» в 1865 году записали его ученики под диктовку Лобачевского.

Часто потерю зрения связывают с его мелким почерком. Тем не менее основная причина заключалась не в этом. Непрерывная работа, умственное напряжение и переживания, которые, по сути, не прекращались в течение всей его жизни, привели к раннему склерозу. Вероятно, с этим связаны и другие заболевания, которые вскоре выявились.

Скончался Николай Иванович Лобачевский 12 (24) февраля 1856 года. И произошло это в тот самый день, в который 30 годами ранее впервые он обнародовал свою версию неевклидовой геометрии.

Абель и Кристин Кемп

5 августа 1802 года в семье пастора появился на свет мальчик – в будущем величайший норвежский математик Нильс Хенрик Абель. Спустя тринадцать лет, в 1815 году, Нильс поступил в кафедральную школу в Христиании – ныне Осло. Поскольку его родители были бедными, в школе он находился на полном пансионе, а также бесплатно обучался.

В первые годы учебы Абель особыми успехами среди своих товарищей не выделялся. Однако все изменилось в 1818 году, когда в школе появился преподаватель математики Бернт Микель Хольмбое. Он сразу заметил одаренного ученика. «Абель со всем пылом отдался занятиям математикой и продвигался вперед с быстротой, которая отличает гения. Через короткий срок он совершенно освоился с элементарной математикой и попросил меня заняться с ним высшей. По собственной инициативе он глотал одну за другой книги Лакруа, Франкёра, Пуассона, Гаусса, Гарнье и с особенным интересом работы Лагранжа. Он уже начал самостоятельно разбираться в некоторых разделах математики», – писал впоследствии Хольмбое в своих воспоминаниях об Абеле.

Так как основное место в школьном расписании занимали история, география, древние языки, то математике отводилось времени совсем немного. Зато на внеклассных занятиях, которые вел Хольмбое, Нильс мог продемонстрировать всю глубину своего таланта.

В 1820 году умер 48-летний отец Абеля. Мать, сестра и шестеро братьев, старший из которых был психически болен, остались без средств для жизни. И ответственность за семью легла на плечи 18-летнего Нильса Хенрика.

И тем не менее даже в это тяжелое время Абель решил продолжить обучение и в 1821 году поступил в университет. Он был настолько беден, что денег не хватало даже на самое необходимое. Поэтому Нильс подал прошение о выделении ему бесплатного жилья и дров для отопления. Он также пытался получить субсидию, которая помогла бы ему покрыть расходы на проживание.

И тогда некоторые университетские профессора, обратившие внимание на необыкновенно одаренного юношу, «устроили между собой складчину, чтобы собрать на стипендию, которая должна была сохранить этого редкого таланта для науки». И когда Нильс получил столь необходимую и своевременную поддержку, он полностью отдался математическим исследованиям.

Летом 1823 года он отправился на бал, где, познакомившись с молодой женщиной, пригласил ее на танец. После нескольких неудачных попыток закружиться в вальсе они оба разразились веселым смехом: ни он, ни она не имели ни малейшего представления о том, как следует правильно танцевать.

Женщину звали Кристин Кемп, но все называли ее Крелли. Она была дочерью военного интенданта. Как и у ее кавалера, у нее почти не было денег, и на жизнь Кристина зарабатывала частными уроками по всем предметам – от рукоделия до естественных наук. «Она некрасива, у нее рыжие волосы и веснушки, но она чудесная девушка», – писал Нильс. И они полюбили друг друга…

Сам же Абель, по воспоминаниям одного из парижских знакомых, «был среднего роста, худой, бледный, с высоким лбом, обрамленным красивыми волосами, Абель всегда был весел, несмотря на свой меланхолический темперамент и постоянную задумчивость. У него было много друзей и совсем не было врагов… Он одинаково хорошо говорил на французском, немецком, датском и родном норвежском языках, был немного выше среднего роста, худощав, его лицо выражало утомление и тревогу. Он был необычайно скромен и легко терялся, его характер был удивительно мягким. Денег у него не было, судя по той простоте, с которой он одевался, а также и по тому, что он мог покупать себе еду лишь один раз в день и жил в весьма бедной квартире».

Наконец на Рождество 1824 года Абель и Крелли отпраздновали свою помолвку. Однако, чтобы жениться на любимой женщине, Нильс должен был получить работу. Но чтобы это свершилось, его талант должны были признать известные европейские математики. А для этого ему требовались денежные средства. Наконец университет Христиании предоставил Абелю необходимую материальную помощь, чтобы он смог отправиться за границу и встретиться с ведущими математиками Европы.

И вот в феврале 1826 года Абель уехал в Италию, где провёл несколько месяцев в Венеции. Затем в июле переехал в Париж и пробыл там до конца года. Но в начале 1827 года закончились деньги, и Нильс возвратился в Берлин, потом в Христианию.

В рождественские праздники 1828 года он собирался навестить старых друзей во Фроланде, а затем провести время с Крелли, жившей неподалеку. Но поскольку Абель плохо себя чувствовал, его врач не одобрял эту поездку.

И все-таки в середине декабря Абель отправился во Фроланд. Он прибыл туда 19 декабря, с ног до головы закутанный во всю имеющуюся у него одежду. Побывав в гостях, Абель 9 января планировал уехать из Фроланда в Осло. Но поскольку кашель и озноб усилились, он остался и проводил большую часть времени в своей комнате.

А утром того дня, когда Абель собирался выехать, у него начался приступ сильного кашля с кровохарканьем. В дом тут же пригласили семейного доктора, рекомендовавшего постельный режим и постоянный уход. Ему также пришлось отказаться от математических исследований.

Но уже к концу февраля 1829 года домашний врач Абеля понял, что надежды на выздоровление иссякли и теперь остается лишь одно – сдерживать развитие болезни. А утром 6 апреля, прометавшись всю ночь в бреду, ближе к утру Нильс Абель стал спокойнее. А в 11 часов перед полуднем умер от туберкулеза. Ему было 26 лет.