Текст книги "Неизвестная жизнь ученых"

Знаменитые ученые-филателисты

Лауреат Нобелевской премии академик Иван Петрович Павлов (1849–1936) был большим любителем собирания марок. «Марки действуют на моё здоровье лучше, чем ваш бром», – однажды заявил он лечившему его врачу. А на III съезде по экспериментальной педагогике в 1916 году И.П. Павлов отмечал: «Из всех форм обнаружения рефлекса цели в человеческой деятельности самой чистой, типичной и потому особенно удобной для анализа и вместе с тем самой распространённой является коллекционная страсть – стремление собрать части или единицы большого целого или огромного собрания, обыкновенно остающееся недостижимым».

Именно эту невозможность достичь цели Павлов считал побудительной силой коллекционирования: невозможно собрать все выпущенные марки, значки или спичечные этикетки, однако коллекционер всю жизнь стремится заполучить недостающий в коллекции экземпляр. А это значит, что он находится в вечном поиске.

Великий физиолог утверждал, что филателист в поисках интересных ему экземпляров находится словно в состоянии охоты. Это замечательное мобилизующее состояние. И когда ищущий человек находит то, что искал, он испытывает большое удовлетворение.

Жена академика Серафима Васильевна в своих воспоминаниях писала: «Невозможно было сказать, что доставляло Ивану Петровичу больше радости – новая ли картина или бабочка, марка или новый цветок. Каждое пополнение в коллекции занимало его и доставляло наслаждение…»

Следует заметить, что И.П. Павлов также собирал картины русских художников, разводил экзотические сорта растений и даже ловил бабочек. Причем его энтомологической коллекции могли позавидовать многие любители этого вида собирания. В свободное время с сачком в руке он мог часами бродить по лугам или лесам, чтобы поймать какого-нибудь редкого мотылька…

Всемирно известный ученый-натуралист, сформулировавший теорию естественного отбора, Чарльз Роберт Дарвин (1809–1882) тоже был страстным коллекционером: он собирал франкатурные штемпеля, которые раньше выполняли функции марок. Оттиснутые на письмах или пакетах, они свидетельствовали об оплате почтовых услуг. Имелось огромное разнообразие этих «печатей». И значительная их часть находилась в собрании ученого. При этом Чарльз Дарвин не только очень бережно относился к своим сокровищам, но и очень грамотно их систематизировал. И в целом его собрание штемпелей являлось примером настоящей классической коллекции.

Об этой своей страсти Дарвин высказался и в книге «Воспоминания о развитии моего ума и характера»: «Когда я пошел в школу, у меня уже ясно был выработан вкус к естественной истории и особенно к собиранию коллекций. Старался выяснить названия растений и собирал всевозможные предметы: раковины, штемпеля, монеты и минералы. Страсть к коллекционированию делает человека истинным естествоведом, ценителем произведений искусства»…

Оказывается, великий Альберт Эйнштейн был не только талантливым скрипачом, но еще и увлеченным филателистом. Он многие часы свободного времени отдавал маркам. И даже призывал: «Коллекционируйте марки! Это особенно полезно для тех, кто занимается умственным трудом… Коллекционирование есть форма отдыха от напряженной работы». И филателия оставалась любимым увлечением автора теории относительности до конца его жизни.

Коллекция Карла Линнея

После смерти Карла Линнея кафедру ботаники в Упсальском университете возглавил его сын. Он с воодушевлением взялся за работу, стремясь продолжить дело отца и показать себя достойным его преемником. А главной его задачей стало издание оставшихся рукописей Карла Линнея и подготовка дополнений к переизданиям «Системы природы» отца…

В 1781 году Линней-младший отправился в заграничное путешествие и в течение двух лет посетил те страны, где начинал свои научные изыскания его отец – Карл Линней-старший. Однако путешествие сына было совсем иным, чем отца. Молодого человека всюду принимали с должным уважением, и в первую очередь благодаря тому, что он являлся не только сыном знаменитого ученого, но и продолжателем его дела.

Молодой Линней объехал Англию, Францию и Голландию, изучая ботанические сады и музеи этих стран. И на родину он прибыл с несколькими начатыми научными работами, которые собирался завершить дома. Но его мечты не сбылись: в 1783 году Линней-младший неожиданно заболел и скончался на сорок втором году жизни. А поскольку он не был женат, с его смертью род Линнея в мужском поколении тоже оборвался.

После смерти сына его мать Сара Элизабет Морея стала хозяйкой огромного количества рукописей, книг и других предметов, связанных с деятельностью обоих ученых. Но женщину интересовала не научная ценность наследия, а исключительно его стоимость.

На беду, как раз в это время шведский король Густав находился за границей. И вдова Линнея, опасаясь, что правительство страны попытается приобрести наследство мужа для Упсальского университета, уплатив намного меньше той суммы, за которую его можно будет продать за границу, поспешила воспользоваться отсутствием монарха. Она отправила в Англию богатому и известному ботанику Джозефу Бэнксу предложение приобрести книги и коллекции семьи за тысячу гиней.

Однако Бэнкс от этого предложения отказался, правда, передал его своему коллеге начинающему и впоследствии довольно известному ботанику Джону Смиту, человеку также довольно обеспеченному. Ознакомившись со списком всех предметов из научного наследства Линнея, Смит незамедлительно уплатил Саре Морей требуемую сумму.

В результате этой сделки он стал владельцем библиотеки из 2500 томов, огромных гербариев отца и сына, а также значительного количества неизданных рукописей и других коллекций: птиц, насекомых, раковин, окаменелостей.

Однако вскоре Морей поняла, что прогадала. И случилось это почти сразу после того, как были завершены переговоры со Смитом. Дело в том, что именно в этот период она стала получать предложения о покупке научного наследия Линнея из многих стран. Был такой запрос из Петербурга тоже, при этом ей обещали довольно солидную сумму за коллекции и библиотеку. Но осторожный и предусмотрительный Смит заплатил капитану судна весьма приличные деньги, чтобы тот поторопился с доставкой драгоценного груза в нужное место.

Как раз в это время вернулся из-за границы в Швецию и король Густав. Когда ему стало известно, что коллекции знаменитого Линнея уже проданы, он пришел в такую ярость, что даже отправил военный корабль в погоню за судном, которое должно было доставить покупку Смита в Англию. Но догнать корабль с коллекциями не удалось. Оно без проблем прибыло к месту назначения. Шведы до настоящего времени с сожалением вспоминают, как другое государство завладело научным наследием их выдающегося земляка – величайшего натуралиста Карла Линнея…

А Смит и Бэнкс основали в Англии в память о Линнее Научное линнеевское общество, которое существует до сих пор. Смит являлся его первым президентом. После его смерти библиотека и коллекции Линнея стали собственностью общества.

Кстати, личный гербарий Карла Линнея-младшего – так называемый «Малый гербарий» – он оставил барону Класу Альстрёмеру в качестве залога под заём для путешествия по Европе. Позже эта коллекция была подарена Шведской Королевской академии наук и в настоящее время находится в Стокгольме.

Линней-экономист

Оказывается, Карл Линней (1707–1778), помимо ботаники и зоологии, увлекался еще и экономикой. Об этой стороне деятельности ученого стало известно совсем недавно.

После 1721 года, когда шведская армия потерпела поражение от России, Швеция потеряла всякую надежду стать крупной европейской империей. При этом появилось немало проблем экономического характера. В частности, большое количество золота из страны утекало в колониальные страны, которые из своих заморских владений продавали шведам кофе, хлопок, пряности и другую продукцию тропиков. Обойтись же без них было практически невозможно.

И вот Линней, основываясь на своей теории о невероятной приспособляемости живых организмов к окружающей среде, предложил выращивать тропические растения в Швеции, «приучив» их к северному климату. Линней планировал выращивать на родине кофе, хлопок, шелковицу (для развития шелководства), а также женьшень и опиумный мак. Но, к сожалению, эксперименты доказали, что северный климат для южных растений непригоден.

Также, чтобы избавить Швецию от голодных лет, которые периодически наступали, Линней предлагал воспользоваться нетрадиционными пищевыми растениями и растительными продуктами – лопухом, морскими водорослями, некоторыми видами болотных трав, лишайниками… Но и эти рекомендации не получили одобрения.

И тем не менее некоторые начинания Линнея оказались успешными, по крайней мере для него самого. Например, выращивание жемчуга. После прочтения записок путешественников, которые посетили Китай, где этот промысел развивался в течение многих столетий, Линней попытался организовать добычу речного жемчуга в ручьях около Упсалы.

Он просверливал в раковинах пресноводных моллюсков отверстия и помещал в них частицы мела или гипса, полагая таким путем вызвать формирование жемчужины. И в 1761 году Линней продемонстрировал правительству девять небольших жемчужин, правда, очень низкого качества, выращенных, по его утверждению, им самим. И правительство за 6000 талеров (очень большую по тем временам сумму) приобрело толстую инструкцию по выращиванию жемчуга, которая была передана отставному китобою, решившему заняться новым промыслом. И хотя затея китобоя оказалась неудачной, однако деньги у Линнея назад не потребовали.

Кстати, известно, что в молодости Линней на деньги Шведской академии наук совершил экспедицию по Лапландии. Так вот оказалось, что представленные к оплате карты маршрутов не точные: их длина завышена как минимум в два раза.

Коперник – изобретатель бутерброда

Оказывается, Николай Коперник – изобретатель бутерброда. И поводом для этого стали следующие обстоятельства. Дело в том, что в юности Коперник два года обучался медицине в Падуанском университете, правда, диплома врача он не получил. И тогда его дядя епископ Ватцельроде пристроил племянника каноником во Фромборкский собор и одновременно комендантом Ольштынского замка.

Но в апреле 1520 года замок осадили войска Тевтонского рыцарского ордена, а спустя несколько месяцев в замке вспыхнула эпидемия неизвестной болезни. При этом заболеваемость была высокой, но смертность – незначительной: скончались всего два человека.

Обычные для того времени лекарства, примененные Коперником, не дали результата. И тогда Коперник решил разобраться в причинах болезни. И вскоре пришел к выводу, что причиной может быть еда. Чтобы проверить свое предположение, Коперник разделил жителей крепости на несколько групп, изолировал их и посадил на разные рационы. А спустя недолгое время выяснилось, что не болеют только те, кто не ел хлеб.

В этой ситуации разумно было бы совсем отказаться от хлеба, однако в осажденном замке грубый черный хлеб составлял основную еду обитателей замка.

Исследуя тайну хлеба, Коперник пришел к выводу, что, перемещаясь по длинным коридорам, поднимаясь по узким винтовым лестницам, защитники замка часто роняли хлеб на пол. А подняв кусок, они его отряхивали или обдували и съедали. Скорее всего, рассудил Коперник, зараза находилась в грязи, которая попадала на хлеб с пола.

И тогда Коперник решил на ломти хлеба намазывать какой-нибудь светлый пищевой продукт, на фоне которого легко заметить грязь, которую можно было убрать вместе с намазкой. А в качестве таковой применили масло. Вот так и появился бутерброд. А вскоре исчезла и инфекция…

Тевтоны крепость не захватили, как, впрочем, и не узнали тайну бутерброда. Когда же осада была снята, в Ольштынский замок прибыл глава гильдии аптекарей и врачей Адольф Буттенад, чтобы на месте выяснить причины и способы лечения болезни. И Коперник поделился с ним своим опытом.

А спустя два года после смерти великого астронома, после одной из войн аналогичная болезнь опять появилась в Европе. Однако бутерброды Коперника на этот раз не помогли остановить эпидемию. Зато новое блюдо пришлось многим по вкусу и постепенно появилось во всех странах.

Льюис Кэрролл: не только математик

Льюис Кэрролл (настоящее имя Чарльз Лютвидж Доджсон) родился 27 января 1832 года в многодетной семье приходского священника. Он был левшой, но ему якобы не разрешали писать левой рукой. И это, в свою очередь, стало причиной заикания.

С 1845 года он обучался в школе Рагби, где показал отличные способности к математике и богословию. Однако, несмотря на то что отличником Кэрролла назвать трудно, он все-таки выиграл конкурс, в котором победитель получал право читать математические лекции в Крайст-Чёрч. Здесь он и проработал последующие 26 лет.

Широкой известности в математическом мире Кэрролл не получил. Однако именно он разработал графическую технику решения логических задач, которая оказалась намного удобнее, чем диаграммы Леонарда Эйлера или логика Джона Венна. Льюис также является автором метода вычисления определителей, который известен миру как конденсация Доджсона и высоко оценен математиками. А в 1890 году свои открытия и умозаключения в математической логике Кэрролл изложил в двухтомнике «Символическая логика».

Следует заметить, что в XIX веке научные работы Кэрролла в области математики тщательно не анализировались. Однако в последние десятилетия минувшего столетия его математические открытия подверглись осмыслению, и, можно сказать, они переживают второе рождение.

Но если как математик Кэрролл широкой публике почти неизвестен, то о том, что он автор книг «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье», знают очень и очень многие, поскольку с ее приключениями знакомились еще в детстве. Но опять же не каждый слышал, что первым иллюстратором своих произведений был сам автор. Например, к «Алисе в Стране чудес» он лично нарисовал 37 иллюстраций. По мнению многих, даже профессиональных художников, рисунки получились удачными. По крайней мере, он смог изобразить ключевые моменты своего оригинального сочинения. А если знать, что в ранней юности Доджсон, который позже взял псевдоним Льюис Кэрролл, всерьез подумывал стать художником, становится понятным, почему он сам проиллюстрировал свои рукописи…

Но если создание рисунков было лишь непродолжительным событием в жизни профессора Кэрролла, то фотография стала частью его биографии. В коллекции математика – портреты, снимки друзей и детей, натюрморты. С 1856 по 1880 год, то есть в течение почти 25 лет, он фотографировал, используя метод мокрого коллодия (ранний фотографический процесс), и делал это очень профессионально.

А привил Кэрроллу любовь к фотографированию его дядя Роберт Уилфрид Скеффингтон Лютвидж. Случилось это летом 1855 года, когда у юноши были каникулы. Спустя полгода Льюис пишет: «Написал дяде Скеффингтону, прося достать мне фотографический аппарат, поскольку хочу найти для себя занятие, помимо чтения и сочинительства».

И весной в Лондоне было закуплено необходимое оборудование, а в биографии Льюиса Кэрролла наступил период фотографии, который продолжался до 1880 года. И этому занятию Кэрролл уделял довольно много времени. Так, утром он вел занятия, вечером готовился к ним, а день посвящал фотографии.

Одно время Кэрролл даже полагал, что фотодело принесет ему заработок. Однако он очень быстро понял, что это – всего лишь хобби. Но при этом, работая над фотопортретами, он продумывал композицию, расположение персонажей снимка, их позы, жесты… И благодаря таланту и ответственному отношению к делу Кэрролла признавали даже профессионалы: недаром ему соглашались позировать многие знаменитости.

Софья Ковалевская – еще и писатель

Оказывается, Софья Ковалевская была не только первой женщиной-математиком в России, но еще и писала книги. А в письмах к друзьям Ковалевская признавалась, что всю жизнь разрывалась между математикой и литературой…

Когда Софья Ковалевская, уже будучи известным математиком, изучала работы Пуанкаре о дифференциальных уравнениях, она очень четко понимала, что уравнение является кривой линией, от которой в разных местах отходят «ветви». Причем в каком именно месте они отходят, вычислить можно, а вот по какой траектории пойдут дальше – рассчитать нельзя. И однажды Софье Ковалевской такая математическая схема показалась идеальной для сюжетной линии романа. Ведь она еще в детстве верила в то, что все поступки и действия людей предопределены, но тем не менее в определенных жизненных ситуациях делать судьбоносный выбор приходится самому человеку.

Так вот, именно из математической формулы и родился роман «Борьба за счастье. Две параллельные драмы». Это произведение Софья Ковалевская написала вместе со своей шведской подругой – писательницей Анной Шарлоттой Лефлер-Эдгрен. Авторы показали судьбы героев романа в параллельных сюжетных линиях. В одной из них повествуется о событиях романа, а во второй о том, как по-другому могла бы развиваться история. Прототипом же главной героини стала сама Ковалевская. В частности, она наделила героиню романа некоторыми особенностями своего характера, а также манерой поведения и оттенками речи.

Следующим произведением Софьи Ковалевской стала повесть «Нигилистка», написанная ею в Швеции и вышедшая в свет в 1884 году. То есть тогда, когда в среде интеллигенции женщину стали воспринимать как личность с собственными убеждениями.

В основу произведения положен реальный случай – «Процесс 193-х» или «Дело 50-ти». Это был большой показательный процесс, основная цель которого – пресечь распространение в обществе прогрессивных идей. В ходе «Процесса 193-х» Софья Ковалевская приняла активное участие в судьбе племянницы жены А.С. Пушкина – В.С. Гончаровой, которая решила выйти замуж за обвиняемого И.Я. Павловского. И благодаря Ф.М. Достоевскому и А.Ф. Кони ей удалось добиться разрешение на этот брак…

Повесть «Нигилистка» была опубликована за границей лишь в 1892 году, то есть после смерти Ковалевской, сначала на шведском языке, затем – на русском. В России же издание произведения было под запретом даже на иностранном языке. Уже позже эта повесть издавалась на французском, немецком, польском и чешском языках…

В 1889 году в Швеции была издана еще одна повесть Софьи Ковалевской – «Воспоминания детства». Позднее она вышла и в России, а затем несколько раз переиздавалась в советское время. В этом автобиографическом произведении автор описывает духовное развитие своей маленькой героини. В книге Ковалевская рассказала о своем детстве, жизни в родительском доме, о быте и нравах дворянской семьи.

При этом в повести отчетливо заметно влияние на судьбу героев сложных и тревожных процессов, которые волнуют страну, а также предчувствие близкой и неизбежной встречи с новыми запросами и требованиями жизни…

Но этими произведениями литературное творчество Софьи Ковалевской не ограничивается. Она также является автором повести «Воспоминания о Джордже Эллиоте», изданной в 1886 году в России, «Три дня в крестьянском университете в Швеции», напечатанной в «Северном вестнике» в 1890 году.

Кроме этих произведений, Софьей Ковалевской на шведском языке написаны воспоминания о польском восстании и роман «Семья Воронцовых», рассказывающий о брожении в среде русской молодёжи конца 60-х годов XIX века.

Менделеев – почетный член академии художеств

Многие выдающиеся ученые немало сил и времени уделяли художественной литературе и искусству. К этому типу исследователей относился и Д.И. Менделеев (1834–1907). Но как бы ни любил Дмитрий Иванович литературу, а также музыку, тем не менее предпочтение он отдавал живописи. Об этом, в частности, пишет и сын ученого – Иван Дмитриевич: «Отец страстно любил живопись и скульптуру, составлял художественные коллекции и, можно сказать, так же дышал искусством, как и наукой, которые считал двумя сторонами одного нашего устремления к красоте, к вечной гармонии, к высшей правде… Среди художников чувствовал себя легко и свободно»…

Нередко творческих людей относят к двум категориям: мыслителей и деятелей. Для первых главное – генерирование новых идей, для вторых – их реализация. Менделеев же сочетал в себе оба эти творческие типа. Деятельный же характер Дмитрия Ивановича нашел свое воплощение не только в научных исследованиях, но и в отношении к изобразительным искусствам.

Так, известно, что в молодости он пробовал рисовать. И его студенческие рисунки насекомых и их личинок, листьев растений и химического оборудования, которые хранятся в музее Д.И. Менделеева при Санкт-Петербургском университете, свидетельствуют, что юный Дмитрий Менделеев имел в себе задатки художника. И позже он рисовал довольно сложные объекты: например, в ноябре-декабре 1875 года в Париже сделал наброски дирижаблей.

Но вплотную заниматься изобразительным искусством он не стал, а начал коллекционировать репродукции и фотографии произведений живописи. Их Менделеев размещал в специальных альбомах, которых у него собралось немало. Например, только за 1877–1879 годы он составил 24 альбома с 2300 репродукциями. Со временем, когда материальное положение Менделеева улучшилось, порой он мог позволить себе приобрести и подлинник. Так, в октябре 1879 года он купил три этюда А.А. Иванова, весьма им почитаемого.

Начиная же с 1870-х годов Дмитрий Иванович стал активно контактировать с художниками. Например, в 1871–1873 годах он читал группе живописцев лекции по химии. Вот что об этом периоде рассказывал И.Е. Репин: «В большом физическом кабинете на университетском дворе мы, художники-передвижники, собрались в обществе Д.И. Менделеева и Ф.Ф. Петрушевского для изучения под их руководством свойств разных красок».

Еще одно начинание описано в воспоминаниях менделеевского сотрудника К.Н. Егорова: «В начале 70-х годов основано было общество для единения ученых, художников и литераторов… Крамской и Менделеев были распорядителями. Участвовали Толстой, Щедрин, Тургенев, Достоевский и т. д., много университетских, Данилевский, Рубинштейн. Достоевского ездил приглашать Менделеев. Толстой был раз, Менделеева тогда не было. Щедрин читал свои вещи».

А в 1878 году стали проходить так называемые менделеевские среды, когда в университетской квартире ученого периодически собирались люди искусства и науки. По свидетельству супруги Менделеева – Анны Ивановны, на этих собраниях бывали художники И.Н. Крамской, И.Е. Репин, Г.Г. Мясоедов, В.И. Суриков, И.И. Шишкин, А.И. Куинджи, М.А. Врубель, В.В. Верещагин и многие другие. Также менделеевские среды посещали ученые А.Н. Бекетов, Н.П. Вагнер, А.И. Воейков.

Следует отметить, что с некоторыми художниками Дмитрия Ивановича связывали дружеские отношения. Наиболее же близкие – с А.И. Куинджи. А с К.В. Лемохом они даже породнились: 14 января 1896 года их дети Владимир Дмитриевич и Варвара Кирилловна обвенчались.

В 1893 году вице-президентом Академии художеств, а по сути, и ее реальным руководителем стал Иван Иванович Толстой – известный государственный деятель, археолог и нумизмат. Одной из основных своих целей он считал преодоление раскола, связанного с выходом из академии ряда лучших художников, которые объединились в Товарищество передвижных выставок. Для этого Толстой стал привлекать к работе в академии передвижников. В том же 1893 году был утвержден Временный устав Академии художеств, который действовал до 1918 года.

И среди первых пятнадцати членов академии, после утверждения ее устава, был Менделеев. 16 декабря 1893 года его утвердили в высшем звании – почетного члена академии, а 7 марта следующего, 1894 года – непременным членом совета академии. Таким образом, спустя 130 лет после М.В. Ломоносова Дмитрий Иванович стал вторым химиком – почетным членом Академии художеств.