Текст книги "Неизвестная жизнь ученых"

Нильс Бор и советская разведка

В некоторых публикациях иногда встречаются намеки и даже утверждение, что якобы Нильс Бор являлся агентом советской разведки и снабжал Москву сведениями о работах по созданию атомного оружия, которые велись в США и Англии. Безусловно, эти утверждения, мягко говоря, голословны и бездоказательны.

Тем не менее кратковременные контакты с советской разведкой у датского физика появились, когда к нему обратились за консультацией. По крайней мере две встречи у Бора с представителями Москвы состоялись. Не исключено, что он даже не подозревал, что они направлены советской разведкой.

А все началось с того, что осенью 1945 года в исследованиях по атомному оружию в СССР возникла критическая ситуация. Необходимо было приступать к созданию первого советского атомного реактора. Однако ученые не были едины в оценке предоставленных разведкой материалов, так как информация была противоречивой. Дело в том, что, по сведениям советской агентуры в США, американцы использовали два типа реакторов: графитный и работающий на тяжелой воде. В этой ситуации и требовалось принять решение, какой вариант выбрать при создании первого реактора.

На совещании у Лаврентия Берии, который курировал атомный проект, было предложено по этому вопросу проконсультироваться у Нильса Бора. И если он ответит на интересующие советских физиков вопросы, то это позволит принять грамотное решение.

И в связи с этим появилась новая проблема: кого послать? Ведь Бор не с каждым пожелает говорить, к тому же по столь деликатному вопросу. Предложили кандидатуру Капицы, который давно был знаком с Бором, неоднократно с ним общался. Однако он не устроил Берию.

Тогда академик Курчатов и профессор Кикоин предложили, чтобы в Данию отправился в сопровождении офицеров разведки профессор Зельдович. По этому поводу генерал Павел Судоплатов вспоминает, что «Зельдович тоже не подходил для этой роли, так как не был сотрудником разведки и мы не могли раскрыть ему в случае необходимости во время командировки агентурные связи за рубежом. Это обстоятельство заставило нас положиться на тех ученых, которые работали в аппарате разведорганов. Выбор был невелик» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. М.: Олма-Пресс, 1999).

В конце концов к Нильсу Бору было решено направить профессора Я.П. Терлецкого – заместителя начальника отдела «С» по науке. На его кандидатуре остановились потому, что он был физиком, а также разведчиком. После принятого решения заместитель Судоплатова полковник Лев Василевский подготовил план операции под кодовым названием «Миссия Т». В соответствии с планом в Копенгаген отправились Терлецкий и полковник Василевский.

Перед этим для Терлецкого был подготовлен вопросник, с помощью которого можно было получить необходимые сведения об американском атомном проекте. Также П. Капица написал для Терлецкого рекомендательное письмо, которое тот должен был передать Нильсу Бору. А поскольку Терлецкий слабо владел английским языком, было решено, что в качестве переводчика в Данию с ним поедет Б.Н. Арутюнов

И вот 31 октября 1945 года Терлецкий, Василевский и Арутюнов прибыли в Данию. Но Нильс Бор в течение двух недель не принимал советскую делегацию. Однако благодаря рекомендательному письму П. Капицы две встречи Бора – 14 и 16 ноября 1945 года – с советскими представителями состоялись. Они проходили в присутствии сына ученого, который немного говорил по-русски. И Бор через переводчика ответил на вопросы Арутюнова, которых было двадцать два.

Бор сразу предупредил: «Находясь в США, я не участвовал в инженерной разработке проблемы, и поэтому мне неизвестны ни конструктивные особенности, ни размеры этих аппаратов либо даже какой-либо части их. Могу заявить, что американцы применяют как диффузные, так и масс-спектографические установки».

А когда Бор ответил на все вопросы, он попросил сына принести книгу Смита «Атомная энергия для военных целей» и подарил ее Терлецкому, при этом заметив: «В ней вы найдете более подробные ответы на интересующие вас вопросы».

Великий путешественник и разведчик

В начале сентября 1867 года известный ученый-натуралист и путешественник Н.М. Пржевальский отправился в свою первую экспедицию – в Уссурийский край. И однажды он вышел к границе с Кореей. Тогда европейцам был запрещен въезд в эту страну. Но Пржевальский все же решился пересечь границу. А утром следующего дня ученый с переводчиком и тремя спутниками переплыл реку Туманган и причалил к берегу у корейского поселения Кыген-Пу.

А после того как экспедиция сошла на берег, ее остановили пограничники и потребовали показать разрешение на вход в город. Конечно, у Пржевальского такого документа не было. Поэтому он пошел на хитрость и показал предписание из Иркутска о получении почтовых лошадей с внушительной печатью.

«Печать – самая важная вещь для корейцев», – позже исследователь пошутил в своей книге «Путешествие в Уссурийском крае». Уловка сработала, и всех членов экспедиции пустили за ворота. А Пржевальскому даже удалось пообщаться с главой города.

И хотя тот не выдал никаких государственных тайн, зато показал Пржевальскому корейский атлас, из которого можно было сделать вывод о том, как местное население представляет окружающий мир. Но самое главное – разведчик смог собрать немало ценных сведений для Российской империи. В частности, он подготовил документ о населении и выяснил, как устроена пограничная крепость.

В целом же за год Пржевальский прошел по уссурийской тайге 1100 километров. При этом он не только выполнил тщательные картографические наблюдения, но и собрал гербарий из 300 растений, а также изготовил 310 чучел местных птиц, вел журналы метеорологических наблюдений. А зимой 1870 года его естественно-исследовательские труды Географическое общество отметило малой серебряной медалью.

Но тем не менее разговоры о том, что целью экспедиций Пржевальского были чисто научные исследования, мягко говоря, не совсем соответствуют действительности. Безусловно, во время экспедиции проводилось изучение флоры и фауны тех районов, по которым проходил путь Пржевальского и его спутников: собирались коллекции минералов, растений и животных, велись климатические и гидротехнические наблюдения. К слову, было открыто и немало новых биологических видов: например, знаменитая лошадь Пржевальского. И такая работа проводилась и в ходе последующих экспедиций.

Однако, ведя разговор о заслугах Н.М. Пржевальского, следует также помнить, что он был не только географом, ботаником и зоологом, а еще и разведчиком. Хотя бы потому, что он являлся военным человеком: ведь в 1868 году в звании капитана Пржевальский сражался с бандами хунхузов, а потом был назначен старшим адъютантом в штабе войск Приморского округа.

В середине XIX века к северным районам Китая и восточных частей Южной Монголии, или Внутренней нагорной Азии, стала проявлять активный интерес Британская империя, что никак не устраивало Россию. Эта часть Азии была закрыта от остального мира горными цепями Тянь-Шаня, Памира, Алтая, Саянами и горным Забайкальем. На Монгольском же нагорье, площадь которого равнялась европейской части России, населения проживало меньше, чем в тогдашней Московской губернии.

И Пржевальский предложил исследовать эти области. И связана эта идея была прежде всего с планами англичан. А интересовал Николая Михайловича Тибет. Но прежде всего Лхаса. Китайский император с большой неохотой дал согласие на путешествие Пржевальского в составе четырех человек. Каждый их шаг тщательно контролировали. Но разведчик Пржевальский умудрялся тайком снимать карты местности, нанося на них броды, колодцы, родники, водопои для вьючных животных и т. д. Вся эта информация потребовалась бы армии в случае военных операций в этих районах. В пути члены экспедиции столкнулись со многими проблемами, в частности, некоторые из них заболели брюшным тифом. Однако 5 марта 1872 года Пржевальский и его спутники ступили на территорию Тибета.

В течение почти трех лет экспедиция Н.М. Пржевальского преодолела 11 832 километра. Он первым из европейцев из конца в конец пересек пустыню Гоби. В результате огромное белое пятно на карте Азии заполнилось.

В ходе экспедиции Николай Михайлович проводил тщательные метеорологические наблюдения, изучал общественно-экономическую жизнь и домашний уклад местных жителей. Он также изучал геоморфологические особенности этой азиатской области, полезные ископаемые, характерные для нее.

А еще собрал около 10 000 экземпляров растений, насекомых, пресмыкающихся, рыб и млекопитающих. Среди них многие были описаны впервые: рододендрон Пржевальского, ящурка Пржевальского, расщепохвост Пржевальского и другие. Следует заметить, что на территории, по которой прошла экспедиция Пржевальского, велась гражданская война.

А что же Генеральный штаб? Он получил ответы на многие вопросы. Например, сведения о восстании и междоусобной борьбе в Синьцзяне, о состоянии водных и горных преград, была изучена пригодность дорог для передвижения пеших и конных войск, перемещения грузов.

Ряд исследователей деятельности Пржевальского утверждают, что именно он создал так называемую «активную разведку», которая ищет необходимые сведения сама. Некоторые же отводят Николаю Михайловичу более скромную роль, считая, что он является лишь родоначальником ее географических элементов. И, безусловно, Пржевальский проводил «активную» оперативную разведку, важной составляющей которой являлся географический аспект…

В 1878 году состоялась экспедиция Пржевальского в Тибет, в ходе которой было изучено политическое устройство Тибета, его отношения с соседями. Правда, встретиться с далай-ламой Пржевальскому не удалось, но необходимую информацию он собрал. По итогам этой экспедиции Николай Михайлович был удостоен ордена Св. Владимира 4-й степени, а годом раньше за отличия в службе его произвели в полковники.

А позже состоялась четвертая Центрально-Азиатская (вторая Тибетская) экспедиция. В 1883 году Пржевальский с отрядом в два десятка человек вышел из Кяхты и отправился через Угру на Тибетское плоскогорье, исследуя истоки Желтой реки, оттуда – в город Каракол. И из этой экспедиции он тоже вернулся в Россию с ценными научными и разведывательными материалами.

В настоящее время, впрочем, как и при жизни Н.М. Пржевальского, понимают, сколь огромен его вклад в военную составляющую России. На основании наблюдений исследователя были разработаны военные карты азиатских территорий и рассчитаны оптимальные маршруты для перемещения войск через горные перевалы. Заслуги же Н.М. Пржевальского были оценены по достоинству – ему было присвоено звание генерал-майора Генерального штаба…

А скончался легендарный разведчик и путешественник в экспедиции в 1888 году. И похоронен он на берегу озера Иссык-Куль, что невдалеке от города Каракола.

Шпионы, кругом одни шпионы

28 января 2020 года в Соединенных Штатах был арестован известный американский ученый, декан факультета химии и химической биологии Гарвардского университета, 61-летний доктор Чарльз Либер. Обвинения также были выдвинуты еще двум научным сотрудникам из Бостонского университета и медицинского центра, которые являются гражданами Китая.

Это событие вызвало настоящий шок в ученых кругах. Ведь профессор Либер – один из наиболее авторитетных и влиятельных исследователей в области химии и нанохимии. Он автор более 400 научных работ, лауреат примерно 30 наград и премий, член 18 американских, иностранных и международных академий и научных организаций. Либера дважды называли основным претендентом на Нобелевскую премию, а то, что он ее не удостоился, считалось ошибкой и косностью Нобелевского комитета. Да и большинство его коллег считают Либера отцом нескольких направлений в нанохимии. Люди, которые работали с ним, утверждают, что он весьма ответственный ученый.

И тем не менее 28 января профессора арестовали. И в тот же день в его доме и в лаборатории был проведен обыск. В официальном обвинении, предъявленном Либеру, лишь один пункт: предоставление ложной информации о своих контактах с Уханьским технологическим университетом и китайской государственной программой «План тысячи талантов», которая за счет правительства оплачивает визиты ведущих иностранных специалистов.

Более того, Уханьский технологический университет передал Чарльзу Либеру более полутора миллионов долларов на открытие лаборатории в Китае. Также с 2011 по 2017 год каждый месяц университет выплачивал ученому 50 тысяч долларов и выделил 150 тысяч долларов в качестве своеобразных суточных на период пребывания Либера в Китае.

И ни одно из этих обвинений не стало бы проблемой, если бы лаборатория ученого в то же самое время не получала финансовых вливаний от американского военного ведомства. А коль так, то налицо «конфликт интересов», о котором Либер не только не поставил в известность своих заказчиков и работодателей в Гарварде, но и лгал, когда ему задавали вопросы на эту тему.

Но в связи с этим арестом в ученом сообществе появилось определенное недоумение. Ведь то, что профессор Либер сотрудничает с Китаем, вовсе не новость: во-первых, он – иностранный член Академии наук КНР, во-вторых, член ряда китайских научных обществ. А то, что, получая миллионные гранты от военного ведомства США, будет ими рисковать (не говоря уже о репутации) ради неких 50 тысяч долларов, весьма сомнительно. Но ведь 50 тысяч – ежемесячно!

В то же время они полагают, что профессор Либер – просто жертва кампании по поиску китайских шпионов и их пособников в научной среде США. И об этом свидетельствует ряд обстоятельств. Хотя бы заявление представителей ФБР о том, что ни одна страна мира не несет более серьезной и более долгосрочной угрозы для безопасности и экономического благополучия Соединенных Штатов, чем Китай.

Что же касается еще двух граждан КНР, которым также предъявлены обвинения, то ими являются: лейтенант Яньцин Е – военнослужащая Народно-освободительной армии Китая, и некий Чжэн Цзаосон – студент Бостонского университета.

Яньцин прибыла в Соединенные Штаты в качестве обычной студентки и в течение нескольких лет училась в Бостонском университете. Но она еще занималась и сбором сведений о профессуре университета, а также о грантах, предоставляемых военными лабораториям университета. Но ведь по этому списку можно было довольно точно установить, что именно интересует американских военных и над чем они работают. А вот Чжэн Цзаосон был задержан чуть ли не на борту самолета с похищенными данными исследований и несколькими пробирками с образцами для исследований, которые были спрятаны в белье.

Однако существует достаточно обоснованная точка зрения, что Чарльз Либер – пусть и самый значительный и известный, но все-таки лишь один из многих американских ученых, которые работают на Китай. Об этом свидетельствует и следующий пример. Один из техасских университетов попытался определить количество сотрудников, которые получают гранты из Китая. Результаты оказались шокирующими: таких ученых в университете было около сотни. Однако официально о своих связях с китайцами проинформировали только пятеро.

Схема же взаимоотношений Китая и американских ученых строится примерно по следующему сценарию: зарплата как минимум на 100 тысяч долларов в год выше, чем получаемая американцами по основному месту работы, плюс 1 миллион долларов на открытие лаборатории, еще ряд бонусов, не облагаемых американскими налогами.

Впрочем, получение иностранных грантов не является уголовно наказуемым. А вот преступлением, в котором обвиняют профессора Либера, и за что он может получить пять лет тюрьмы, является сокрытие факта получения гранта.

В 2018 году власти КНР удалили из интернета почти всю информацию о «Плане тысячи талантов». И тогда же этот план заинтересовал федеральные министерства США и Конгресс. Следствием этой заинтересованности и стала активная работа ФБР по выявлению связей американских ученых с КНР. А самой значимой жертвой этой деятельности как раз и стал профессор Чарльз Либер.

Глава 10
Как умирали знаменитые ученые

Варварское убийство Гипатии Александрийской

В 415 году нашей эры в городе Александрии вспыхнул конфликт между епископом и префектом. А причиной этого противостояния стали разногласия по поводу поведения монахов-ополченцев. И завершился этот раздор обвинениями в колдовстве одной из наиболее влиятельных персон города – Гипатии Александрийской.

Родилась она приблизительно в 370 году в Александрии, в то время входившей в состав Египетской провинции Восточной Римской империи. Тогда город был признанным ее интеллектуальным центром.

Отец Гипатии нередко вспоминал, как после рождения дочери сам император Юлиан Отступник поднял её над своей головой и произнес: «Никогда этот ребенок не будет носить кроткого христианского имени. Я посвящаю ее первому из богов – Зевсу Гипату. И нарекаю Гипатией!» Отцом же Гипатии был знаменитый астроном, механик и математик Теон. А вот о ее матери ничего не известно. Вероятно, девочка была единственным ребенком в семье, и отец сам обучал ее наукам.

Они жили на территории Мусейона – бриллианта научной мысли Египта, помнившей Евклида и Клавдия Птолемея. В таком месте и в окружением талантливейших людей и росла Гипатия. А вскоре она засверкала талантами и решила всю жизнь посвятить науке. Ею восхищались почти все жители города. И не только ее познаниями. «Афина по уму, Гера по величественной осанке, Афродита по красоте», – говорили александрийцы.

В двадцатилетнем возрасте Гипатия стала одеваться в тёмный плащ философа-ученого и преподавать в Мусейоне учения Платона и Аристотеля. Кроме преподавания, она также занималась научной работой, сделала ряд изобретений и усовершенствований: в частности, Гипатия придумала астролябию, планисферу, ареометр – прибор для измерения плотности жидкостей…

В 391 году император Феодосий уступил требованиям христианских епископов и подписал указ об уничтожении культовых сооружений прежней языческой религии. В соответствии с ним александрийский епископ Феофил распорядился, чтобы его сторонники разрушили Серапеум – место, где находилась в то время Александрийская библиотека.

Когда же ученых попытались защитить рядовые граждане города, Феофил призвал на помощь войска. Солдаты разрушили ворота храма, и толпы христианских фанатиков ринулись внутрь комплекса. И вскоре немногочисленные защитники были растерзаны, статуи разбиты, а библиотека сожжена.

Однако накануне пожара ученики под одеждой вынесли часть рукописей, и Теон в снятой усадьбе открыл школу астрономии и механики. Правда, школа могла существовать лишь при условии, что в ней не будет занятий по философии. В школе преподавала и Гипатия. А учиться сюда приезжали молодые люди из разных стран. При этом на одной лавке в её школе сидели вместе христиане и язычники…

В 409 году императоры Гонорий и Феодосий II приняли очередной указ, в соответствии с которым всем математикам предписывалось отказаться от своих взглядов и обратиться в христианскую веру. Правда, хитроумный Феофил не стал требовать покаяния от Гипатии. Он прекрасно понимал, что именно благодаря её авторитету и стараниям правитель имел все основания утверждать о превосходстве культуры Александрии над Афинами, Константинополем и даже Римом.

Но в 412 году Феофил скончался, и руководство церковью принял его племянник Кирилл. Вступив в чин, он сначала разгромил единоверцев – христиан-аскетов новициатов, а затем из Александрии были изгнаны иудеи. Самовластие Кирилла вскоре надоело префекту Египта Оресту, и светская власть вступила в противостояние с церковной. Но поскольку свои жалобы в Константинополь Орест не сопровождал подарками чиновникам, в отличие от Кирилла, его положение становилось всё более неустойчивым.

А в какой-то момент епископ решил расправиться с Орестом. Для этого он призвал коптских монахов, которые однажды устроили на префекта засаду и, обвинив в измене христианской вере, проломили ему голову. После этого случая он уже занимался не управлением городом, а личной безопасностью…

Гипатия же с болью в сердце наблюдала за тем, как епископ стравливает людей, как скрывается за стенами дворца Орест. До глубины души ее возмущало самоуправство Кирилла, однако выступить как политик она не имела возможности. Зато бросила вызов как ученый.

Слушая проповеди епископа, который переиначивал себе в угоду учение Платона, Гипатия открыто занялась его изобличением. В ответ на эти ее выступления приспешники Кирилла ночью подожгли остатки Александрийской библиотеки. А затем разбили приборы для наблюдения за небесными светилами. Тем не менее Гипатия продолжала изобличать Кирилла.

И епископ, конечно же, прекрасно понимал, что каждое слово Гипатии наносило его авторитету существенный ущерб. А это значило, что могло подставить под удар его власть. А он ее терять не собирался. Поэтому Кирилл убедил своих подручных остановить свою оппонентку.

И спланированное убийство Гипатии завершилось успехом. Описал же эту жестокую расправу Сократ Схоластик в своей «Церковной истории»: «…Когда она возвращалась откуда-то домой, они стащили её с носилок и привлекли к церкви, называемой Кесарион, потом, обнажив её, умертвили, черепками разорвали на части, а куски тела снесли на место, называемое Кинарон, и там сожгли…»

Даже эти бесстрастные строки историка вызывают ужас. А если представить, как ожесточившиеся фанатики, словно изголодавшиеся хищники, кидаются на убеленную сединами, но все еще красивую женщину, как они срывают с неё одежды, чтобы видеть её смерть наверняка, как кромсают едва заостренными черепками ее охваченное предсмертными судорогами тело, превращая его в груду мяса и костей, ужас становится еще невыносимее. А затем они предают останки женщины огню.

А ведь это варварское убийство Гипатии в марте 415 года так и осталось безнаказанным. Прибывший в Александрию из Константинополя для расследования преступления некий Эдиссий вернулся в столицу с многочисленными подарками от Кирилла, а поэтому и без результата. Орест же после жестокого убийства Гипатии в обмен на свою безопасность признал безраздельную власть Кирилла.