Текст книги "Неизвестная жизнь ученых"

Загадочная смерть Тихо Браге

Тихо Браге (1546–1601) – выдающийся датский астроном и астролог эпохи Возрождения. И именно он впервые в Европе осуществил систематические и точные астрономические наблюдения, опираясь на которые немецкий ученый Иоганн Кеплер вывел законы движения планет…

После смерти своего покровителя – датско-норвежского короля Фредерика II, Тихо Браге оказался в довольно сложном материальном положении. Новый король Кристиан IV к астрономии относился с полным безразличием и отказал астроному в финансовой поддержке.

И тогда ученый отбыл в Прагу ко двору императора Священной Римской империи Рудольфа II, который принял астронома наилучшим образом: он предоставил ему замок для ведения астрономических наблюдений, назначил достойное жалованье. И прожил Браге в этом городе до своей кончины в 1601 году. Правда, до настоящего времени причины смерти Тихо Браге остаются неизвестными.

А ведь о смерти ученого сохранилась масса сведений. Например, в книгах наблюдений Браге его коллега Иоганн Кеплер пометил, что астроном присутствовал на ужине у известного чешского дворянина Петра Вока, а затем отправился домой.

Как писал Кеплер, Браге не смог удовлетворить свои физиологические надобности из-за правил этикета – не встал из-за стола вовремя. А после того, как он возвратился домой, его проблемы с мочеиспусканием обострились. А вскоре к ним добавилась горячка. Пять суток болезнь терзала ученого. Все это время он почти не спал. Бессонница же вместе с высокой температурой вконец истощили его организм. На шестой день Браге погрузился в беспамятство. И пришел в себя только на десятый день болезни, то есть в день смерти. И, чувствуя приближение кончины, он отдал последние распоряжения. А утром 24 октября Тихо Браге скончался. Его последними словами были: «Жизнь прожита не напрасно». Похоронен Тихо Браге был в гробнице Тынского собора на Староместской площади в Праге…

Долгое время считалось, что Браге скончался от разрыва мочевого пузыря или из-за отказа почек. Однако в 1901 году появились подозрения на насильственную смерть ученого. Дело в том, что во время подготовки мероприятий, связанных с 300-летием со дня смерти астронома, кто-то предложил вскрыть его гробницу.

«Ее вскрыли, и выяснилось, что гробы частично завалило, что было вызвано пожаром в Тынском храме в 1679 году, когда произошло обрушение купола главного нефа собора. В результате были повреждены несколько гробниц, в том числе и Тихо Браге. Гробницу привели в порядок, причем выяснилось, что в ней находятся останки не только астронома, но и его супруги, которая скончалась через три года после смерти Браге».

После вскрытия гробницы в том же 1901 году была проведена эксгумация тела ученого. И ее результаты оказались весьма любопытными: токсикологи выяснили, что в усах Браге концентрация ртути многократно превышала норму. Однако это тем не менее не доказывало насильственную смерть. Ведь, будучи алхимиком, Браге мог надышаться парами ртути, проводя свои опыты. Или, как утверждают некоторые исследователи, он в чрезмерных дозах принимал препарат, в состав которого входила ртуть.

Кроме того, ртуть в усах Тихо Браге могла появиться еще по одной причине. Так, известно, что он умер 24 октября, а похоронили его спустя 14 дней. Все эти две недели его тело должно было как-то храниться. В других аналогичных ситуациях тело подвергалось не полному бальзамированию с помощью мазей, в состав которых входила ртуть. И коль Браге бальзамировали именно таким способом, скорее всего, мазь попала и на усы.

А предположение о насильственной смерти Браге появилась после того, как был расшифрован дневник его дальнего родственника – Эрика Браге, посетившего Тихо за день до его смерти. Датский историк Петер Христенсен считает, что Эрик в косвенной форме признается в своих записях в убийстве Браге. А заказчиком отравления мог выступать сам король Кристиан IV, который таким образом отомстил ученому за любовную связь Браге с его матерью.

И еще один интересный момент в исследовании останков Тихо Браге. В 1991 году Национальный музей Чехии передал послу Дании шкатулку с лоскутом савана и прядью волос Браге. Спустя два года волосы были исследованы в Лейпциге, и аналитики установили, что концентрация ртути в них в сто раз превышает норму. И в 1996 году химики из Швеции подтвердили выводы предшествовавшей экспертизы. А вот американцы Джошуа и Анна-Ли Джилдер в книге «Небесная интрига» обвиняют в смерти Браге его молодого помощника Иоганна Кеплера, стремившегося завладеть научным наследием учителя. Кстати, Кеплер впоследствии опроверг ряд астрономических теорий самого Браге.

И все-таки большинство медиков настаивают, что наиболее вероятной причиной смерти датского ученого Тихо Браге следует считать отказ почки и, как следствие, тяжёлую уремию.

А возможно, и убийство?!

В октябре 1649 года Рене Декарт по приглашению шведской королевы Христины, с которой переписывался годами, прибыл в Швецию. Хотя он и медлил с этим переездом. Но уговоры монаршей особы, приправленные изрядной долей лести к его самолюбию, сделали свое дело…

Но, увы, за блестящим приемом последовали трудные будни со строжайшим распорядком. И даже обещания королевы присвоить ему звание местного дворянина и подаренные поместья в Померании Декарта уже не радовали. И всему виной были капризные пожелания королевы. Однако больше всего ученого огорчали ранние подъемы. Даже иезуиты во времена его обучения позволяли болезненному Рене просыпаться позже остальных. С годами эта поблажка стала для него привычкой, которой он старался придерживаться всю жизнь. Но в Стокгольме все оказалось иначе. Декарт уже задолго до рассвета брел по скандинавскому утреннему холоду во дворец, чтобы обучать королеву Христину философии.

И беда не заставила долго ждать. Более того, к проблемам с привыканием к суровому климату и ранними подъемами примкнул и невроз от обманутых надежд. И как-то раз, навещая одного больного приятеля, Декарт заметил, что и сам тоже нездоров. Сначала он предположил, что это всего лишь обычная простуда. Но очень быстро понял, что это была настоящая двусторонняя пневмония.

Находясь в бредовом состоянии, он отталкивал медиков, умоляя пощадить его французскую кровь от кровопусканий. А 11 февраля 1650 года, когда Декарт пришел в себя и к нему вернулась память, он тихо произнес: «Пора в путь, душа моя…» – и ушел в мир иной.

Эта версия смерти великого ученого была преобладающей в его биографиях, написанных разными исследователи. Но тем не менее в этой истории не все так однозначно. Немало источников указывают на то, что умер Декарт насильственной смертью. Например, исследователь жизни ученого Теодор Эберт полагает, что Декарта отравил мышьяком священник во время причастия.

Изучив архивы, хранящиеся в Париже и Стокгольме, исследователь пришел к выводу, что одной из причин смерти Декарта стали напряженные отношения между католической церковью и королевой Кристиной, покровительствовавшей ученому.

Дело в том, что священники всеми силами старались обратить королеву в католическую веру. Но они опасались, что философские воззрения Декарта, к которому Кристина прислушивалась, помешают их устремлениям. Поэтому некоторые ученые и считают, что к смерти Декарта причастен католический миссионер Жак Виог.

Но ведь Декарт с ранних лет воспитывался в католической вере. И всю жизнь оставался религиозным человеком. Он даже пытался доказать существование Бога на основании своей философии. Но ортодоксальные богословы относились к идеям Декарта с явным подозрением.

Виог, в свою очередь, был убежден, что метафизика Декарта намного ближе к кальвинистской ереси, чем к католицизму, и посчитал, что жизнь этого еретика следует прервать. Именно во время причастия он и предложил Декарту испить святой воды, в которую были подсыпаны соединения мышьяка. А после смерти Декарта было объявлено, что он скончался от пневмонии, поразившей его из-за непривычного климата.

И эта теория усилиями церкви продержалась в течение 350 лет. Но вот благодаря немецкому ученому появились важные доказательства ее ошибочности. В первую очередь этим аргументом стало письмо доктора ван Вуллена, написанное тотчас после кончины Декарта, которого он лечил. Врач заметил какую-то необычную субстанцию в моче умершего. Эберт полагает, что ею была кровь. Но такой признак не соответствует воспалению легких: это симптом отравления мышьяком. Также сохранились свидетельства того, что Декарт просил ван Вуллена прописать ему рвотное. Но это средство вряд ли эффективно при заболевании легких.

Правда, в этой версии имеются и несоответствия. Так, известно, что симптомы отравления мышьяком почти аналогичны симптомам холеры. Впрочем, именно широким распространением этой болезни и объясняется популярность применения мышьяка в Средние века. Но почему же тогда, отравив Декарта мышьяком, ему приписали пневмонию, а не холеру? Ответа на этот вопрос пока нет.

Борьба за право быть первооткрывателем

Немецкий врач и физик Роберт Майер родился 25 ноября 1814 года в Гейльбронне, в семье аптекаря. После средней школы он поступил в Тюбингенский университет на медицинский факультет, где основательно изучал химию. Но завершить учебу в университете ему не удалось. За участие в запрещённой сходке его арестовали. Однако после шестидневного заключения Майера отправили под домашний арест. Из Тюбингена он уехал в Мюнхен, затем – в Вену. А в январе 1838 года Майер получил право вернуться на родину. Здесь же он сдал экзамены за полный курс университета и защитил диссертацию.

А в 1840 году в качестве судового врача на голландском судне он совершил путешествие на остров Яву. В то время кардинальным лечебным средством являлось кровопускание. И вот, пуская кровь заболевшим матросам, Майер обратил внимание на то, что в этих широтах венозная кровь светлее, чем в северных, и по яркости почти не отличалась от артериальной. В своем дневнике он писал: «Кровь, выпускаемая из ручной вены, отличалась такой необыкновенной краснотой, что, судя по цвету, я мог бы думать, что попал на артерию».

Но местные врачи объяснили ему, что в тропических широтах венозная кровь всегда имеет такой яркий цвет. И, чтобы объяснить это явление, Майер предположил, что «температурная разница между собственным теплом организма и теплом окружающей среды должна находиться в количественном соотношении с разницей в цвете обоих видов крови, т. е. артериальной и венозной… Эта разница в цвете является выражением размера потребления кислорода или силы процесса сгорания, происходящего в организме».

В тот период, когда жил Майер, в науке превалировало учение о жизненной силе организма, или витализме. Майер же своими наблюдениями показал, что организм функционирует благодаря физико-химическим законам, в том числе и закону сохранения и превращения энергии.

Вернувшись из путешествия, Майер подготовил статью «О количественном и качественном определении сил», которую и направил 16 июня 1841 года в журнал «Анналы…». В ней достаточно ясно был сформулирован закон сохранения и превращения силы, то есть энергии. Однако знаменитый немецкий физик и философ Иоганн Поггендорф статью не только не напечатал, но и не вернул её автору. И она пролежала в его письменном столе 36 лет. Но Майер не опустил рук и в 1842 году опубликовал другую статью в журнале «Анналы химии и фармации».

Эта работу Майера по праву можно считать центральной в истории закона сохранения и превращения энергии. Особенно подробно Майер рассматривал различные формы превращения энергии в брошюре «Органическое движение в его связи с обменом вещества», которая вышла в свет в 1845 году. Причем издал он ее за свой счет.

Однако в 1847 году Майер, после того как прочёл статью Джоуля о превращении теплоты в механическую работу, заявил, что этот закон он открыл первым. Но отстоять свой приоритет в открытии этого закона ему было очень сложно. И, подавленный этими обстоятельствами, Майер выбросился из окна третьего этажа своего дома. Однако он выжил, правда, всю жизнь оставался хромым. Его не только преследовали в газетах, обвиняли в мании величия, но подвергли принудительному «лечению» в психиатрической больнице. Следует заметить, что сам Майер отрицал свою душевную болезнь. И по некоторым сведениям, в сумасшедший дом его насильно отправили родственники.

В 1853 году Майера из лечебницы выписали, но прошел слух, что в сумасшедшем доме он умер. Первым об этом в 1858 году заявил немецкий химик Либих. Затем появились сообщения в печати и даже в «Биографическом словаре» Поггендорфа. И хотя с 1862 года Майер вернулся к научной деятельности, однако ничего существенного к научным заслугам он уже не прибавил. Зато стали постепенно признаваться его прежние открытия и начали издаваться собрания его трудов.

Болезнь и смерть шлимана

30 января 1888 года Шлиман получил разрешение на поиски дворца египетской царицы Клеопатры в Александрии. Но это разрешение не пригодилось. Поскольку вскоре немецкий ученый Вирхов и Шлиман отправились в путешествие по Нилу. К несчастью, оно оказалось весьма драматичным: в Вади-Хальфе друзья попали в плен к восставшим махдистам. Но благодаря великолепному владению Шлиманом арабским языком они остались живы. Дело в том, что археолог наизусть помнил Коран и цитировал его местным жителям; и они посчитали его чуть ли не святым. А 13 апреля в Вади-Хальфу прибыло английское судно, и путешественники благополучно возвратились на родину…

Но летом 1889 года состояние здоровья ученого стало быстро ухудшаться: он оглох на левое ухо, правое болело почти постоянно, а временами наступала абсолютная глухота. Однако, несмотря на столь плачевное состояние здоровья, холодным дождливым ноябрем Шлиман отправился в Трою, чтобы подготовить конференцию, которая была запланирована на 25 марта следующего года. И мероприятие прошло успешно.

Однако в апреле 1890 года в поведении Шлимана стали наблюдаться странности, которые трудно было объяснить глухотой. Он стал заговариваться и излишне часто употреблять гомеровское выражение «Слава Афине-Палладе!». И тогда ученый вынужден был обратиться к врачу в немецком госпитале Стамбула. Тот диагностировал двусторонний экзостоз (незлокачественное костное или костное и хрящевое образование на поверхности костей).

К тому же в своих письмах Шлиман жаловался на галлюцинации, которые, вероятно, явились следствием воспалительных процессов в среднем ухе, затронувших и мозг. И тогда 13 ноября 1890 года в Галле Шлимана прооперировали. Продолжалась операция 105 минут. И хотя ученый страдал от постоянных болей, однако через два дня он писал Вирхову об удачном завершении операции.

Пробыл Шлиман в Галле до 13 декабря, а затем, хотя врачи и не рекомендовали ему этого делать, он покинул клинику и уехал в Берлин. А затем, после посещения экспозиции своей коллекции и встречи с Вирховом, направился в Париж.

Зимой 1890 года Шлиман застудил прооперированное правое ухо. В Неаполе боли усилились, но ученый потребовал, чтобы доктор позволил ему уехать в Помпеи. А когда утром 26 декабря Шлиман шел к врачу, то неожиданно потерял сознание.

Полицейские, которые обнаружили ученого, нашли в его кармане рецепт доктора Коццолини. По нему врач-то и опознал Шлимана. Затем археолога доставили в отель на Пьяццо Умберто.

При этом ученый находился в очень тяжелом состоянии. К больному незамедлительно пригласили профессора фон Шрена, который диагностировал у Шлимана двусторонний гнойный отит, перешедший в менингит и односторонний паралич. Срочно был созван консилиум из семи врачей, во время которого в 15 часов 30 минут ученый скончался. Тело Шлимана было забальзамировано и доставлено в Грецию. А 3 и 4 января в Илионском дворце состоялось прощание с ученым.

Похоронили Шлимана на самой высокой точке Первого городского кладбища Афин. Здесь греческий архитектор Эрнст Циллер в 1893–1894 годах построил мавзолей, на сооружение которого Шлиман завещал 50 000 драхм. В мавзолее также покоятся его вдова София Энгастромену-Шлиман, пережившая мужа на 42 года, дочь Андромаха, ее муж и трое их детей – внуков Шлимана.

Смертоносная химия

В истории химии известны случаи, когда отравления, травмы, а порой и смерть происходили не в результате исследования ядовитых соединений, а после одного неудачного эксперимента, который сопровождался взрывом. Так, пытаясь получить калий при нагревании смеси гидроксида калия и порошкообразного железа, едва не погибли французские ученые Ж.Л. Гей-Люссак (1778–1850) и Л.Ж. Тенар (1777–1857). И, чтобы залечить полученные травмы, Гей-Люссак вынужден был провести в постели чуть ли не полтора месяца. Тенар же вторично чуть не погиб в 1825 году на лекции, когда, чтобы утолить жажду, он случайно отхлебнул из стакана раствор сулемы, которая, как известно, является сильным ядом. И только благодаря вовремя принятому противоядию из сырых яиц он остался жив…

Пострадал во время проведения химических экспериментов и французский химик Пьер-Луи Дюлонг (1785–1838). В 1811 году, когда ученый исследовал в своей лаборатории хлористый азот, произошел взрыв, контузивший Дюлонга. Однако, несмотря на это происшествие, химик продолжил исследование этого соединения. И в октябре 1812 года очередной взрыв оставил его без глаза и с изуродованной рукой. При этом взрыве пострадал и второй глаз Дюлонга, которому в то время было 27 лет…

Французский химик К.Л. Бертолле (1748–1822), исследуя свойства синтезированного им вещества, позже названного бертолетовой солью, тоже едва не погиб. Сильное отравление во время экспериментов с селенидом водорода весной 1818 года получил и знаменитый шведский химик Й.Я. Берцелиус (1779–1848)…

А однажды французский естествоиспытатель ХVIII века Жан де Розье заинтересовался теми последствиями, которые могут наступить при вдыхании водорода. Первоначально не ощутив никакого эффекта, ученый решил повторить опыт, чтобы убедиться, что газ проник в легкие. И тогда он опять вдохнул водород, а затем выдохнул его на огонь свечи. И внезапно раздался мощный взрыв. «Я думал, что у меня вылетят все зубы вместе с корнями», – писал впоследствии ученый об эксперименте, который едва не закончился для него трагически…

А русский химик, академик Иоганн Ловиц (1757–1804), чтобы доказать безопасное воздействие активированного угля на организм, провел следующий опыт. Он сжег 100 грамм опия, являющегося сильным наркотиком, а затем в течение дня образовавшийся уголь съел. И выжил. Впоследствии всем сомневающимся он предлагал такой же опыт проделать с другими растительными ядами.

В ходе одного из экспериментов случилась трагедия и с немецким химиком Р.В. Бунзеном (1811–1899). 9 ноября 1836 года в руках у него взорвался запаянный стеклянный сосуд с соединением мышьяка. В результате взрыва осколок стекла попал в правый глаз Бунзена, навсегда лишив его зрения. К тому же химик получил отравление…

Мощный взрыв произошел и во время экспериментов у французского химика Ш.А. Вюрца (1817–1884). А случилось это в тот момент, когда он нагревал в пробирке смесь трихлорида фосфора с натрием. Многочисленные осколки нанесли серьезные ранения лицу и рукам ученого. Повредило стекло и глаза Вюрца. Сразу удалить фрагменты не удалось. И лишь спустя какое-то время они начали выходить. Но при этом хирурги приложили максимум усилий, чтобы сохранить ученому зрение…

Трагически могла завершиться и жизнь будущего лауреата Нобелевской премии немецкого химика-органика А. Байера (1835–1917). Работая с метилдихлорарсином, он так сильно отравился, что потерял сознание. И только благодаря своевременной помощи Ф.А. Кекуле (1829–1896), который вытащил его на свежий воздух, ученый остался жив…

Работая в лаборатории Мейера в Геттингене с одним из токсичных соединений, в 1885 году серьезное отравление получил известный русский химик Н.Д. Зелинский (1861–1953). От действия яда на его руках, лице и теле появились волдыри. И в течение нескольких месяцев ученый вынужден был пробыть в больнице. А соединение, полученное Зелинским, применили немцы в 1917 году в районе города Ипр: от наименования этого населенного пункта вещество стали называть «ипритом».

Эксперименты со смертельным исходом

Но, к сожалению, не со всеми учеными судьба обошлась столь милостиво, как, например, с французским химиком Ш.А. Вюрцем. Так, живший в XVIII столетии в Швеции химик-фармацевт Карл Шееле знаменит не только тем, что впервые получил хлор и глицерин, а также множество других соединений: среди них молочная, щавелевая и синильная кислота. Он также известен еще и тем, что стал жертвой своего открытия.

Дело в том, что, как пишут очевидцы, Шееле очень любил полученные вещества вдыхать и даже оценивать на вкус. Впрочем, в то время ученые были вынуждены проводить органолептические исследования соединений, поскольку вкус и запах требовалось приводить в описании вещества.

Так вот, однажды 44-летний Шееле проводил эксперименты с открытой им же синильной кислотой. А утром следующего дня химика обнаружили мертвым в его же лаборатории. Правда, Шееле еще успел сделать краткую запись, что запахом синильная кислота похожа на горький миндаль. Любопытно в этой истории еще и то, что всего за два дня до своей смерти Шееле женился…

А в результате сильнейшего отравления мышьяком, попавшим в легкие и пищевод во время взрыва реторты, скончался известный минералог и химик, академик Петербургской академии наук И.Г. Леман (1719–1767). Исследуя свойства фосфора и мышьяка, умер, отравившись этими веществами, еще один русский академик – Н.П. Соколов (1748–1795). Причиной смерти стало отравление еще одного русского химика – С.П. Власова (1789–1821). А английский ученый Ч. Мансфилд (1819–1855) при взрыве, который произошел во время перегонки каменноугольной смолы, получил сильнейшие ожоговые травмы, от которых и умер через несколько дней.

В 1891 году на артиллерийском полигоне под Петербургом во время испытаний пикриновой кислоты произошел взрыв, приведший к гибели преподавателя химии в Пажеском корпусе и Павловском военном училище С.В. Панпушко – автора первого в России «Сборника задач по химии с объяснением их решения» и фундаментального труда «Анализ пороха».

По роковой случайности оборвалась жизнь талантливой русской исследовательницы В.Е. Богдановской (1867–1896) – автора «Начального учебника химии». Когда она пыталась получить фосфорный аналог синильной кислоты, взорвалась стеклянная ампула, и ее фрагменты повредили химику руку. А спустя всего четыре часа после взрыва от отравления ядовитыми веществами Богдановская скончалась.

Немало химиков ушло в мир иной и при исследовании свойств ртути или хлора. Однако больше всего бед принес химикам фтор, который оказался роковым для ряда исследователей из разных стран мира. Например, пытаясь выделить чистый фтор, серьезный вред своему здоровью нанесли французы Ж. Гей-Люссак, Л. Тенар, Э. Фреми и англичанин Г. Гор. А вот бельгийский химик П. Лайет и французский ученый Д. Никлес стали жертвами этого смертоносного газа. При попытке получить фтор путем выделения его из фторидов серебра и свинца английский химик Томас Нокс тоже погиб, а его брат Георг стал инвалидом.

Но перечисленные выше несчастные случаи произошли со знаменитыми химиками. А сколько отравлений, травм, ожогов и увечий было получено менее известными учеными! Это вряд ли когда-нибудь станет достоянием широкой публики.