Текст книги "Время Сварога. Грамота"

– Чего?

– Не знаю.

– Зачем ты застрелил Майора Богданова? – неожиданно спросил капитан.

– Его застрелили? Кто? Когда я его видел в последний раз, он был жив и здоров! – я изобразил удивление.

– Не дури. Ты прекрасно знаешь, что майор Богданов был застрелен. Из чего ты его застрелил?

– Мне никто не говорил, откуда я мог это знать?

– Из чего ты его застрелил? – повторил вопрос следователь.

– Я не стрелял.

– В ходе оперативных мероприятий все улики указывают на тебя.

– Не знаю, что там указывают улики, но ко мне это не имеет отношения.

Капитан помолчал, просматривая записи.

– Ты знаешь его жену Маргариту э-э Александровну?

– Знаю!

– Откуда?

– Встречались, воинская часть маленькая, все друг друга знают.

– Всё? Больше ничего?

Капитан явно хотел подробностей.

– Больше ничего, – ответил я.

– Она была в квартире?

– Я ее не видел.

– Почему ты в гражданке, где твоя форма?

– Видимо, осталась в госпитале.

– Почему ты самовольно покинул часть?

– Я не покидал часть, я только ушел из госпиталя.

– Ответь на вопрос.

– Ротный приказал! Он встретил меня и отвез к моей девушке домой!

– К девушке? Твой ротный? Зачем?

– Я не знаю! Сказал, что так надо. В госпитале мне угрожает опасность. Если в деревне меня не убили, то могут добить в госпитале. Поэтому мне нужно скрыться.

Следователь задумался. Закрутил в пальцах шариковую ручку. Он ничего не понимал. Это было видно по его лицу.

– То есть, ты хочешь сказать, что ротный приказал тебе покинуть госпиталь, сам отвез к твоей девушке, чтобы там спрятать тебя от убийц? – переспросил он.

– Так точно!

– Кто же хочет тебя убить?

– Я не знаю! Возможно все ответы в той деревне, куда нас послали в командировку?

– Что же там такого в той деревне?

– Понятия не имею.

– Чем вы там занимались?

– Работали на лесопилке. Добывали стройматериал для ремонта казармы.

– Когда ты видел своего командира последний раз?

– В тот день, когда он меня увез.

– И все? Больше ты его не видел?

– Нет.

– Ты ушел из госпиталя неделю назад, где ты был?

– Жил у девушки.

– Имя девушки, адрес?

Я назвал. Пусть ищут. Если Лена сделала так, как я сказал, то ее быстро не найдут. Больше мне добавить было нечего, следователь не настаивал. Он прервал допрос, заставил меня подписаться под каждой страницей и отпустил.

Пару часов я еще повалялся на нарах, уставившись в потолок. Нужно было поспать, но сон не шел. В голове крутились картинки минувшей ночи: мертвое тело Богданова, голая Марго, арест. Ближе к вечеру меня вывели на улицу, надели наручники и посадили в УАЗик.

– Куда меня везут? – поинтересовался я у сопровождения.

– Куда, в СИЗО. Куда еще? – ответил крепкий незнакомый сержант.

Их было двое. Рядовой – водитель и сержант. Прибыли из гарнизона. Деловые, хмурые, с оружием. Разговаривали со мной сквозь зубы или больше отмалчивались. Задав несколько вопросов и не получив ответа, я отстал от них и принялся смотреть в окно. Вечер навалился по-зимнему быстро: тоскливые голые деревья, раскисшие черные ямы со снегом и грязью. Зачем мне все это под самый дембель? Мои одногодки уже дома. Я один остался в этом замесе, если не сказать больше. Вспомнился дом, родители. Отец. Как-то за давностью лет, приобретая жизненный опыт, с каждым годом, избавляясь от юношеского максимализма, я стал понимать его лучше. Он стал ближе, хотя и был далеко. Хотел ли я помощи или все еще надеялся на свои силы? Наверное, хотел. Я хотел, что бы он, как в детстве, оградил меня от всех напастей, просто взял на свои сильные плечи и понес высоко над землей, над всем миром, по пыльной проселочной дороге, где мы шли когда-то, распевая веселые песенки. Я сидел, болтал ногами, крепко обхватив его за голову. Вокруг в воздухе плыли семена одуванчиков на своих пушистых парашютах. И мне не было страшно. Я был счастлив.

– Что это за хрень? – прервал мои мысли сержант.

Он подался вперед и посмотрел на товарища.

– Не знаю, – ответил тот.

Мы еще не выехали на трассу, как дорогу перегородил трактор. Он остановился так, что объехать его было нельзя. УАЗ затормозил.

– Что будем делать? – спросил водитель.

– Ты видишь кого-нибудь?

– Нет.

– Вот же, блин, деревенские идиоты! Иди, проверь, – приказал старший.

– Почему я? Я за рулем. Иди ты.

Сержант выругался, передернул затвор автомата и вывалился в открытую дверцу. Едва он сделал несколько шагов, как вдруг споткнулся и упал на землю. Водитель тут же дернулся, как от удара, и, охнув, обмяк. Кровь залила ему лицо. В лобовом стекле появилась дырка от пули. Я быстро лег на сиденье. Больше выстрелов не последовало.

Прошло несколько минут, прежде чем я выглянул наружу. Кругом стояла тишина. Ветер носился где-то наверху, над деревьями, раскачивал кроны. На дороге – ни души. Я подождал, полагая, что стрелок проявится, но тщетно, никто не стрелял. Подошел к сержанту, перевернул его на бок. Он был мертв. В груди зияло маленькое отверстие от пули. Я пошарил у него в боковом кармане, достал ключи от наручников, освободил руки. Что дальше? Неизвестный спаситель исчез. Я вновь остался один теперь уже с двумя трупами на руках. Кто-то оказывал мне медвежью услугу, множил количество убитых. Я подошел к трактору, там было пусто. Видимо, стреляли из леса. Оценив направление и угол, под которым пуля вошла в лобовое стекло, я определил, откуда могли стрелять, и устремился туда. Без труда нашел лежку за деревом на небольшом пригорке – хорошее место для обзора. Дорога – как на ладони. Конечно, стрелка там не было. Он сделал работу и ушел. Вопрос. Зачем? Спасти или в очередной раз подставить? Я осмотрелся и, хотя было уже темно, разглядел на снегу бумажный шарик. Поднял его и механически сунул в карман. Цепочка следов уходила дальше в лес. Странно, сначала я не обратил внимания, но следы были не мужские, вернее, обувь была маленького размера. Ребенок? Не может быть. Прошло совсем мало времени после выстрела. Вполне возможно, что я успею нагнать его. Чем черт не шутит – я пустился в погоню.

Как бы я не спешил, все равно не успевал. Следы уходили вглубь леса, потом, сделав крюк, повернули к дороге, некоторое время шли параллельно с ней. Было совершенно очевидно, что стрелок бежал – шаг становился длиннее. Он торопился. Невдалеке за деревьями хлопнули дверцы автомобиля, взревел мотор. Следы резко свернули туда, я выбежал на полотно и лишь увидел красные удаляющиеся огни габаритов.

До трассы оставалось метров двести. Я быстро преодолел это расстояние, поймал попутку и вернулся в город. С чего начать? Я достал смятый шарик бумаги. Это была квитанция с датой, адресом и названием фирмы. Может быть повезет? Водитель объяснил, где искать это место и выбросил меня в трех кварталах от него.

Огромные неоновые буквы фитнес центра. Было уже поздно. Сквозь стеклянные двери был виден холл со стойкой. Внутри охрана. Крепкий качок. Мышцы так и гуляют под тесной униформой. Скорее всего, тренер центра на подработке. Кажется он один. Нужно добраться до компьютера администрации, наверняка там есть сведения о клиентах. Я поднялся по ступеням. Хромированные перила по бокам. В ярком свете они красиво сверкали, придавая шик заведению. Огляделся по сторонам. Видеокамер не увидел, очевидно, хозяева поскупились. Звонка тоже не обнаружил. Постучал по стеклянной двери. Холодное толстое стекло ответило глухим звуком. Охранник оторвался от стойки и кивнул головой. На языке жестов это означало: «Что надо? Проваливай отсюда».

Я повторил попытку. Охранник опять кивнул, но с места не сдвинулся. Так продолжалось насколько раз. Наконец он соблаговолил оторвать свой зад и, нехотя, поигрывая мышцами, двинулся ко мне, при этом как можно шире расставил руки, словно подмышками ему мешали невидимые шары. Я улыбался ему в ответ безмятежной улыбкой придурка, которому сейчас вынесут гостинец. Дверь открылась.

– Что надо? Проваливай отсюда. Видишь закрыто? – сказал качок.

Собственно, он сказал ровно то, что я и так знал заранее.

– Мужик, войди в положение. Пусти в туалет. Мочи нет терпеть! – скривил я страдальческую гримасу.

Будь это нормальный сострадательный человек, он бы проникся проблемами ближнего и в конечном итоге избежал бы последствий, но здесь был другой случай. Охранник аж поперхнулся от такой наглости.

– Да ты офонарел! Тебе здесь общественный туалет, что ли?

– Ну, будь другом, помоги! Не на улице же оправляться?

– Я тебе ясно сказал. Иди отсюда!

– Ну пусти, тебе жалко, что ли?

– Ты че, оборзел, козел? Вали отсюда, пока копыта не отбросил! – буром попер он. – Оправляйся в другом месте!

– Кто козел? Чмошник ты гнойный! – услышал он в ответ.

Этого было достаточно. Я видел, как на глаза охранника опускается планка. Очень уверенный в своих силах, он не мог допустить мысли, что какой-то псих позволяет себе поставить под сомнение годы его усиленных тренировок. Он еще шире открыл стеклянную дверь и развернул плечи. В конце концов, он ведь не зря наращивал мышечную массу в желании выглядеть крутым мужиком. Его пятерня нацелилась на мою голову. Он подался вперед всей своей тушей, но вдруг поймал воздух, затем получил резкий удар в шею и осел, сразу ко всему равнодушный. Я затащил его внутрь и кинул за стойкой.

– Успокойся, дорогой, отдохни здесь и ни о чем не думай!

Как я и ожидал, охранник коротал время, играя в «стрелялки», поэтому он так нехотя прервался. «Комп» был включен. Пароля не было. Я быстро вошел в клиентскую базу. Защита персональных данных явно была не на высоте. Администрация и здесь сэкономила. Сопоставил данные с квитанцией и впал в ступор. Компьютер вывел на экран данные клиента: Богданова Маргарита Александровна, год рождения и тому подобное. Выходит, стрелком на дороге была Марго? Что все это значило? Я по-настоящему терялся в догадках. Ни одной здравой мысли не приходило на ум. Я в растерянности вышел на улицу, оставив дверь открытой. Охранник скоро придет в себя и будет вспоминать произошедшее с ним, как страшный сон. Получив урок, впредь не будет полагаться только на одну физическую силу.

Я добрался до железнодорожного вокзала и сел в последнюю электричку, которая шла до дачного поселка. Адрес, который называла Вера Васильевна, хорошо отложился у меня в голове. В вагоне было пусто, лишь одинокая пышка, по виду студентка, сидела возле окна и читала книгу при скудном желтом освещении. Она сидела ко мне спиной.

«Красная шапочка», – окрестил я ее, глядя на вязаную беретку, из-под которой пробивалась русая коса.

Что заставляет молодых девушек возвращаться домой в столь поздний час? Учеба, работа, трудная безденежная жизнь? Я закрыл глаза и откинулся на стенку, вытянув ноги на деревянном сидении и скрестив руки на груди. Колеса ритмично отсчитывали удары, неизбежно навевая сон.

«Нет, спать нельзя. Можно пропустить станцию», – пульсировала мысль, но она была уже где-то далеко-далеко…

Громко хлопнули двери вагона, и на очередной станции ввалилась шумная гопкомпания, выдергивая меня из небытия. Я очнулся и сел, чувствуя озноб. Четверо молодых парней, примерно моих лет, были навеселе и продолжали посасывать пиво. Девушка бросила на них взгляд и отвернулась, сжавшись всем телом. Компания расположилась через проход. Парни сначала оценивали ситуацию и в бой не рвались. Я кожей почувствовал, что на этом дело не закончится. Жертва определена. Они громко разговаривали, сначала ни о чем, вспоминали какие-то свои приключения, ржали, как добрые скакуны, стараясь привлечь к себе внимание, но потом тема закономерно перескочила на девушку.

– Что читаем? Что-нибудь про любовь? – спросил самый активный из них и наглый.

Он был в красной модной куртке, брит наголо и с татуировками на руках.

– Наверное, из жизни тараканов! – добавил второй и засмеялся, похрюкивая.

– Нет, такие симпатичные девушки читают только о любви. Им подавай принцев на белом «мерине»! Простые рабочие парни для них «западло». Верно, красотуля?

Девушка вздрогнула, но головы не подняла.

– Ты почему молчишь, когда к тебе обращаются? Мы – по-человечески, со всем уважением, а ты плюешь на нас. Нехорошо так!

Я поднялся и подошел к незнакомке.

– Ладно, – громко сказал я, так чтобы до парней дошел смысл, – отстаньте от моей девушки! – и присел рядом.

Спутница испуганно покосилась на меня, но ничего не ответила, продолжая читать книгу. Компания притихла ненадолго. Алкоголь брал свое.

– А что мы такие грустные? – спросил задиристый, специально игнорируя мое присутствие.

Девушка продолжала молчать, еще больше вжимаясь в сидение.

– А грустные мы от того, что поссорились, – за нее ответил я.

– А ты кто? – наконец переключил внимание на меня старший.

Он это сделал нехотя, с нарочитой медлительностью.

– Я ее муж.

– Муж объелся груш! Что-то не похож ты на мужа. Где ваши кольца?

– Какой наблюдательный! Мы живем гражданским браком.

– Вообще я не тебя спрашивал!

– Разве ты обратился к кому-то конкретно?

– Да, я спросил деваху.

– Но я тебе ответил, она моя жена, значит, ты спросил меня!

– Тогда почему она молчит?

– А почему она должна говорить?

– Потому, что я спросил!

Парень продолжал куражиться. Мое появление не входило в его планы, но их было четверо, я – один. Бояться им было некого.

– Понятно! Дело в том, что у нас горе, и она до сих пор не может прийти в себя.

– А что случилось? – участливо спросил собеседник.

Он притворно скорчил гримасу сострадания. Склонный к театральности, он был умен и жесток, потому вдвойне опасен.

– У нас умер близкий человек. У тебя умирал кто-нибудь из близких людей?

– Нет! – он ухмыльнулся.

– Тогда ты не поймешь! Парни, а у вас? – спросил я у остальных, как можно дружелюбнее.

– У меня бабка умерла в прошлом году, – ответил один, что сидел ближе всех.

Другие промолчали, продолжая тянуть пиво из банок.

– Заткнись, придурок! Не видишь, он тебя разводит, – гаркнул на него заводила.

Авторитет его был высок. Компания примолкла.

– Ай-ай. Зачем же ты так со своим другом? – пристыдил я его. – Зачем ты его оскорбляешь? Он перенес тяжелую утрату. Смерть дорогого человека – это всегда больно.

– Что ты паришь мне мозги? Умник. Какая бабка? Да его бабка всю жизнь самогон хлебала, да две ходки имела. Тяжелая, блин, утрата!

– Правильно. Тебе-то чего горевать? Ты ей кто? Никто. А он внук, ему виднее. Правильно?

Я опять обратился к приятелю заводилы. Тот кивнул и потупился. Остальные переглянулись.

– Ты не прав! – вновь я разговаривал с первым. – Люди должны уважать мнение других, тем более друзей. Иначе могут наступить такие времена, когда друзья отвернутся, и ты останешься один.

– Слушай, фраер, ты че тут проповедуешь, блин? Какие времена? Петушиные твои времена. Ты понял?

О, лексикон сменился, разговор выходил на другой уровень.

– Да ты за базаром следи, братишка, на зоне за такие слова тебя на кресты бы порвали, – сказал я, придавая голосу лагерной хрипотцы.

– Я не понял, ты мне грозишь? Падла!

Он уже подскочил и растопырил пальцы. Но тут вдруг вмешался второй.

– Цыган, ты че пристал к правильному пацану. Пускай сидят себе, я к ним без претензий!

– Охренеть, вы че, повелись на его байду?

– Мнение корешей для тебя пустой звук? – подливал я масло в огонь.

– Пасть закрой! Твой номер шестой!

Заводила явно терял баллы. Компания разделилась. Нужно было сделать что-то такое, что навсегда лишило бы его преимущества. Я резко бросил руку вперед и так же, как охранника фитнес клуба, ударил его в шею. Он упал на скамейку и замер. Парни вскочили с мест.

– Ты что с ним сделал?

– Ты его грохнул?

– Тихо, тихо, братва! – я поднял руки. – Не нужно шуметь. Вы видели, он мне предъявил! С ним все нормально. Поспит немного, глядишь, поумнеет. Забирайте его, разойдемся миром.

Парни опасливо поворчали, подхватили своего главаря и поволокли в другой вагон. Электричка сбавила ход, приближаясь к станции. Девушка засобиралась. Оказалось, нам было по пути.

– Спасибо, муж! – пискнула она и покраснела.

– Не за что! Обращайтесь! – благородно ответил я.

Мы, в темноте, почти на ощупь, пробирались по дороге в поселок. Оксана – так звали мою неожиданную спутницу, рассказала, что учится в медицинском училище и подрабатывает санитаркой в аптеке, живет со старой бабкой, которая уже года два как в маразме. Обычно она возвращается из города засветло, но сегодня кто-то там заболел, и ей пришлось подмениться. Она чуть не умерла со страху, когда увидела пьяную компанию. Чем бы все закончилось, она даже не представляла. Зато очень хорошо представлял я. В общем, я оказался в нужное время в нужном месте. Она щебетала, как птичка, выпущенная на волю.

Вскоре за поворотом возник уличный фонарь, единственный на пути от самой станции. Его света вполне хватало, чтобы мы разглядели узкую заснеженную тропинку и выбрали правильное направление. Вдруг послышался окрик:

– Эй, тормозни, козлина!

Сбоку из кустов вышла знакомая компания. Они покинули электричку раньше нас и уже успели устроить засаду. Оксана повисла на моей руке.

– Я боюсь! – шептала она.

– Ты думал вот так уйти от нас? Нужно ответить!

Заводила пришел в себя и торопился восстановить свой авторитет. В руке блеснул нож.

– Никак не угомонишься? – с улыбкой спросил я. – Если нет ума – плохо кончишь!

– Ну-ну, побазарь перед смертью. Только в штаны не наделай!

– Оксана, постой в стороне. Я быстро! – наклонился я к девушке.

– Ой, я боюсь! – повторяла она, не отпуская мою руку, вцепившись в нее намертво.

– Не бойся! У нас будет мужской разговор. Тебе ничего не сделают, – успокоил я ее, с силой разжимая пальцы. – Ну, петушок, взбодри гребень! – поманил я главаря.

Компания брала меня в круг. Лица не предвещали ничего хорошего. Неслось сопение.

– Ах, ты! – выкрикнул старший и кинулся на меня.

Нож скользнул возле горла. Я едва уклонился, но тут же инстинктивно перехватил его руку возле запястья, завернул ее за спину. Затем ударил под колени, не отпуская руки, резко выкрутил ее и толкнул от себя. Он вскрикнул, запястье хрустнуло, нож отлетел и воткнулся лезвием в снег. За ножом нагнулся другой нападающий, собираясь поднять с земли. Я сделал шаг в его сторону. Он замер на корточках.

– Ну, возьми, возьми! – грозно велел я.

Тот попятился. Главарь лежал на снегу, поскуливая, нянча сломанную руку. Его дружки медленно отступали к кустам.

– Кыш отсюда! – прикрикнул я на них.

Кусты тут же зашелестели. Тьма скрыла их фигуры с глаз долой.

– Ну, любезный, еще есть вопросы? – спросил я у главаря.

– Да пошел ты! Все равно ты больше не жилец. Я тебя достану! – исходил он желчью.

– Буду с нетерпением ждать. Давай, отползай, пока я добрый. Потом рассчитаемся.

Я повернулся к девушке. Она стояла ни жива ни мертва. Полуоткрытый рот придавал ей глупое выражение.

– Все хорошо? – спросил я.

Она кивнула и вновь ухватилась за мою руку, как за спасательный круг.

– Какой ты сильный! – в восхищении проговорила она через некоторое время.

– Хорошо, что нелегкий!

Я довел ее до дома, поинтересовался нужным мне адресом и мы расстались. Напоследок она чмокнула меня в небритую щеку, пригласила зайти в гости, но, получив вежливый отказ, недовольно посмотрела в сторону, сжала губы, затем нырнула в калитку. Романтика. Улыбка не сходила у меня с лица, пока я подходил к даче. В доме Веры Васильевны было темно. Он казался нежилым. Следов во дворе не было. Легкая пороша покрывала дорожку к крыльцу. Я потоптался снаружи, затем решительно перемахнул через забор. Постучал в дверь. Никто не ответил – ни шороха, ни движения. А с чего я решил, что Лена здесь? Возможно, она вернулась домой в город и ждет меня там. Что делать? Не оставаться же на улице. Нужно искать ночлег. Я вновь вернулся к дому Оксаны.

Она выбежала стремительно и сразу бросилась мне на шею. Молодое порывистое сердце нашло своего рыцаря. Я не успел сказать и пары слов, как она потащила меня в избу и тут же усадила за стол. Сама села напротив, сложив руки на белой скатерти, как примерная ученица.

– Извини! Тут, понимаешь…. – мямлил я.

– Я поняла, – защебетала она, перебивая, – ты все придумал, когда говорил, что тебе нужно в другое место. Там давно никто не живет. Хозяйка бывает здесь несколько раз в год. В последнее время совсем не появляется. Ты просто не знал, как остаться? Скажи, ты сразу обратил на меня внимание? Я тебе понравилась, там в электричке? Да?

– Угу! – соглашался я.

– Ой, что это я сижу? Ты, наверное, есть хочешь? Конечно, хочешь. Я сейчас все приготовлю. Долг женщины накормить мужчину. А я хорошо готовлю, все, кто пробовал мою стряпню, всегда хвалили. Ты не пьешь водку? Я не пью. Считаю, что от нее одно зло…

Она металась по комнате, собирая на стол. Перебивать ее не было смысла. Она просто не давала вставить слово. Наконец запах борща со сметаной, жареной картошки, куском курицы, аппетитно защекотали ноздри. Только глядя на еду, я понял, как проголодался.

– А почему ты назвался моим мужем? – спрашивала Оксана, наблюдая, как я поглощаю пищу.

– Ты разве против?

– Нет, но все-таки? Скажу тебе честно, хотя это считается неправильным в моем возрасте, но у меня нет парня!

– И сколько тебе лет?

– Восемнадцать!

– Не ври мне!

– Семнадцать! – поправилась она без смущения.

– А тут сразу муж, не так ли?

– Да! Просто все мои подружки с парнями уже живут, а я, как белая ворона.

– Белая ворона – это всегда нечто особенное. Не нужно уподобляться стаду, выбирай свой путь. Именно белые вороны двигают этот мир вперед! – со значением сказал я, быстро пережевывая кусок хлеба.

Мудрость этой фразы понравилась мне самому и оказалась более чем к месту.

– Правда? Со мной еще никто так не разговаривал, – ответила девушка и проводила глазами очередной кусок курицы, который растворился у меня во рту. – Все мое мужское окружение – тупые ровесники. Все их интересы выпить и потрахаться. Я уже думала, что настоящих мужчин не бывает, что они только в книжках. Ты не такой!

– А какой?

– Хороший!

– И часто к тебе пристают?

– Почти всегда.

– И всегда такие же?

– Откуда ты знаешь?

– Догадался.

– Однажды меня чуть не изнасиловали.

– Что помешало?

– Уже не помню, тогда я очень сильно испугалась.

– Убегала?

– Откуда ты знаешь?

Почему-то не очень испуганной казалась девчонка, ударившись в воспоминания. Наоборот глаза ее подозрительно блестели. Она пересела ко мне ближе.

– Так подумалось. Мне кажется, ты провоцируешь их! – сказал я.

– Я провоцирую? Да я их боюсь и всегда убегаю!

– В этом и есть провокация. Ты жертва. Вечно находишься в этом образе. Мечта маньяка, так сказать!

Оксана вспыхнула.

– Я? Маньяка?

Кажется, перегнул палку.

– Шучу. Я хотел сказать, что поведение твое не совсем обычное. Особенное! Понимаешь, о чем я? – попытался я сгладить острые углы.

– Понимаю! И что мне делать?

Она пожирала меня глазами, готова была проглотить любую ахинею, лишь бы только она исходила из моих уст.

– Посмотри на себя, как бы со стороны, – начал я, глубокомысленно. – Проанализируй. Сразу все поймешь. Понятно?

– Понятно. А я тебе сразу понравилась?

Этот вопрос не давал ей покоя. Я еще раз критично осмотрел ее. На вид симпатичная, курносая, с большими наивными глазами и длинными ресницами – этакая деревенская Барби, но размерчик явно не мой. Приземистая, склонная к полноте, с полным отсутствием талии и низким выпирающим задом. Единственное достоинство фигуры, но опять же на любителя, – грудь, да не просто грудь, а коровье вымя. Я представил, что с ней будет лет через пяток и окончательно определился: «не дай бог».

– Конечно, понравилась! Давно я не видел такой привлекательной девушки! – вместо этого проговорил я.

Она заулыбалась. Мелкие редкие зубы. Наверное, будет долго вспоминать залетного парня, который правильно оценил ее внешние данные.

– Да, все говорят, что у меня красивые глаза и грудь.

Она расправила плечи и выставила вперед два громадных шара под тонким свитерком.

– Да, и они правы, – добавил я, – но не до конца, ты вообще классная!

На больший комплимент у меня уже не было сил. После ужина меня буквально валило с ног. Глаза слипались. Единственная мысль – дотянуться до подушки и упасть.

– Оксана! Послушай, у меня был трудный день. Есть у тебя место в доме, где я мог бы в тепле принять горизонтальное положение? – спросил я.

Оксана приняла мои пожелания по-своему. Она подошла к кровати и отбросила конец покрывала в сторону, демонстрируя белизну простыней.

– Я сплю здесь! – сказала она.

Неплохо для семнадцати лет. Очень решительная пташка, во всех смыслах. Где же ее бабка? За все время она не дала о себе знать ни голосом, ни вздохом. Оксана принялась убирать со стола. Я уронил голову на руки и провалился в сон. Делить постель с ней не хотелось.

– Эй, ты что, спишь? – она толкнула меня в плечо.

Я не ответил.

– Ну вот, опять облом! – горестно добавила она.