Текст книги "Время Сварога. Грамота"

Глава восемнадцатая

– Я думаю, нет нужды вас знакомить? – спросил генерал.

Он был доволен произведенным эффектом. Марго подошла к нему и встала за спиной, опустив руки ему на плечи. Теперь было очевидно, кого мне напоминало лицо генерала. Те же некрасивые тяжелые скулы, большой рот и горбатый нос. Но если у отца это было по-мужски выразительно и грубо, то у дочери – мягко и женственно. Она, высокая и статная, в обтягивающем брючном костюме, сделала себе прическу, собрав волосы в одну сторону и пустив их сбоку на грудь. Глаза. Она явно переборщила с тенями, добавила слишком много черного на веках, от чего они казались мертвыми провалами. И губы, пунцовые, как будто только что оторвались от кровавой плоти. Ее появление сразу наполнило зал дорогим парфюмом, свежим и невесомым, как дуновение ветерка из влажной тенистой рощи. Наверное, нужно было что-то сказать, но я молчал. Тогда вступила Марго.

– Как видишь, папа, Игорь настолько потрясен моим появлением, что проглотил язык. Эй, Игорек, здравствуй. Это я, твоя Марго!

Она помахала ручкой, словно общалась с больным после инсульта.

– В самом деле, наш гость до твоего появления был очень красноречив и эмоционален настолько, что в пылу спора готов был кинуться на меня с кулаками, а теперь потерял дар речи. Очевидно, твое присутствие действует на него успокаивающе. Но я удивлен не этим. У тебя появились способности, о которых я не подозревал? Обычно, ты сама кого угодно можешь довести до белого коленья.

Генерал похлопал ее по руке. Пальцы Марго, как белые змеи зашевелились на красной ткани олимпийки.

– Он не может простить себе смерть моего мужа, все же он к ней причастен!

– Косвенно, только косвенно. Не будем менять выводов следственной бригады.

– Конечно, конечно. Закон превыше всего!

Папа и дочь. Я слушал их дружное хищное урчание. Именно теперь они напомнили мне двух диких кошек, ласковых и опасных, готовых в одно мгновение выпустить свои когти и вцепиться в зазевавшегося наблюдателя. Я смотрел на Марго и все же не мог поверить, что за ее внешностью скрывается хладнокровный убийца, отправивший, без сожаления, на тот свет и своего благоверного, и двух молодых парней, случайно встретившихся ей на пути, и бог весть кого еще, о ком я не знал. Они говорили на одном языке, явно испытывая наслаждение от общения, понимая друг друга с полуслова. Хорошую дочь воспитал генерал-отец себе под стать. Их словесные упражнения тяготили меня, хотелось оборвать их поскорее.

– Отлично! – сказал я. – Вы удивительно смотритесь вместе. Наверное, счастлив отец, имея такую восхитительную дочь.

Марго перешла из-за спины генерала, опустилась на подлокотник кресла, мягко отодвинула бедром его руку и обняла его за шею.

– Наконец у гостя прорезался голос. А то мы подумали, что он онемел в одночасье. Да не просто голос, а величавая речь. Папа, ты не растаял от комплиментов?

Генерал млел от удовольствия, на серых скулах играл румянец. Он держал ее за талию, прижимаясь плечом. Семейная идиллия, да и только.

– Молодой человек просто завидует. Он наверняка хотел бы оказаться сейчас на моем месте, – сказал он.

– Скорее майор Богданов! – парировал я.

Генерал вмиг изменился в лице, отпустил дочь. Взгляд налился тяжестью. Пилюля оказалась горькой. Я же вместо этого испытал чувство мщения и готов был следовать дальше.

– Ну что же, продолжим, – сказал генерал, поднимая подбородок, – незачем твоему другу знать о стариковских слабостях? Иди, дорогая, займись чем-нибудь.

– Если ты не будешь против, то я, пожалуй, останусь. Игорь, в некотором роде, мне не чужой человек. Нас кое-что связывает. Его судьба волнует меня по-прежнему!

Она изогнулась на спинке кресла, подняла руку, поправила волосы и опять напомнила кошку. Она знала, что делала. Ее сексуальность прямо таки наполняла пространство вокруг, она вибрировала, проникала в грудь и спускалась вниз. Я понял, что сдаюсь. Я опять ее хотел прямо здесь, в этой комнате, на диване или тут же, на полу. Она притягивала, как магнит, манила, как бездонная пропасть, от высоты которой кружило голову. Я уже почти упал в эту пропасть, невольно поддался вперед и остановился на краю. Ведьма. Что за чары затуманили мой разум? Мне совершенно это не нужно. Я с усилием вернулся назад и перевел дух. Сердце выпрыгивало из груди. Я вытер пот со лба. Марго невинно улыбалась.

– Что-то не так? – спросила она.

– У меня накопились вопросы, – ответил я, стараясь думать о чем угодно, только не о ней.

– Спрашивай.

– Судя по всему, Богданов был пустышкой?

– Богданов? Этот жалкий неудачник с запросами Наполеона? Он давно мне надоел, нужен был лишь повод избавиться от него. Отец, как мог, останавливал меня, но этот слизняк вознамерился диктовать мне свою волю. Чаша терпения была переполнена.

– Но я слышал, как ваши люди упоминали его имя.

– Нужно было слегка тебя запутать. Ты захотел бы во всем разобраться сам. Беда многих мужчин – они хотят докопаться до истины, им мало косвенных подтверждений, им нужны явные доказательства, иначе покоя не будет. Так и получилось. Когда ты пропал, ударился в бега со своей потаскушкой…

– Зачем оскорблять того, кого не знаешь? – возмутился я.

– Я тебе уже говорила, кто она такая и что из себя представляет.

– В самом деле, Марго, к чему такая непримиримость? – поддержал меня генерал.

– Не лезь, папа. Я не потерплю, что бы кто-то отбирал мое. Я к этому не привыкла.

– Сдаюсь, молчу-молчу, – он притворно поднял руки.

– И что же у тебя отобрали? Любимую игрушку? – спросил я.

– Любитель задавать глупые вопросы начал шутить?

Марго привстала со спинки кресла и оправила пиджак.

– Какие уж тут шутки! Я не переходящее красное знамя и уж точно не твое!

– Ах, вот как ты заговорил! А когда мы занимались любовью, тогда тебя все устраивало?

Она негодовала. В глазных провалах засверкал огонь.

– Марго! Девочка моя, избавь меня от подробностей, – подал голос генерал, – я все же твой отец и не обязан это выслушивать.

– Да, папа, да! Этот негодяй заставил меня изменить мужу, клялся в любви, а теперь готов все отрицать!

– Скажи еще, горячо любимому мужу! И никогда я тебе не клялся, не сочиняй. Не изображай здесь невинную овечку! – не сдавался я.

– Ах ты, подонок! – задохнулась женщина.

– Марго! – повысил голос отец.

– Что, Марго! Он трахал меня, трахал твою дочь, а ты спокойно сидишь и слушаешь его? Разве так поступает настоящий отец? Тебе наплевать на меня? Наплевать на мою честь? На свою честь?

– Марго!

– Что, Марго?

– Успокойся, мы здесь не за этим. Оставь свои альковные похождения на потом. Мы к этому еще вернемся. Продолжай, что ты хотела еще сказать?

Марго замолчала, вмиг остыла, переступила с ноги на ногу, погладила рукой себя по бедру, вытерла вспотевшую ладонь, затем продолжила, спокойная, как прежде. Такие перепады настроения были для меня не новы. Ее бешеный темперамент не ограничивался только словесной перепалкой, но все же привыкнуть к ней было трудно.

– Так вот, когда ты исчез со своей потаскухой, – надавила она на последнее слово, – пришлось обращаться за помощью. Жаль хороших ребят, сильная была команда. В конце концов, прогноз оказался верным. Наши аналитики правильно тебя просчитали, ты вернулся, что бы во всем разобраться. Здесь мы тебя и приняли. Правда, пришлось пожертвовать еще двумя сотрудниками. Ты вошел во вкус. Убийство, как оказалось, у тебя в крови. Не так ли?

– Ты ошибаешься.

Женщина подошла ко мне, зашла за спину, нагнулась и задышала на ухо:

– Я никогда не ошибаюсь, дорогой. Я чувствую породу за версту. Как это приятно иногда бывает наблюдать за человечком, который пыжится, строит планы, хочет подмять под себя мир, а тут ты – чик по горлу и нет человечка, одна тушка. И где он, этот грозный властелин? Его нет и никогда не было.

Она протянула руку и провела своим длинным ногтем по моей шее. Острый ноготь оцарапал кожу. Я не шелохнулся.

– Я сразу тебя раскусила. Согласись, попробовав один раз, уже не можешь остановиться. Это, как наркотик. Хочется еще и еще. Не так ли?

Она вернулась на место к отцу. Делала это медленно. Шла, поигрывая бедрами, согнула правую руку в локте и потирала пальцами, словно разминала в них крупинки песка.

– Я всего лишь защищался.

Отец с дочерью переглянулись.

– Конечно, защищался. Кто спорит? – вздохнула она и пожала плечами.

– Но вы же хотели со мной покончить, разве нет?

– Убивать тебя никто не собирался. Напугать – да. Но не убивать. Ты нам нужен! Ты мне нужен! Хотя до сих пор не понимаю, зачем?

Марго покусывала губы и поправляла волосы, наматывая локон на указательный палец.

– Чушь. В меня стреляли много раз. Я едва остался жив.

– Послушай, мальчик, – теперь уже в разговор вступил отец, – если бы тебя хотели убрать, это сделали бы уже давно. У нас для этого достаточно сил и средств. Скажи, пожалуйста, от чего ты остался жив, сидишь сейчас в моем доме, в комфортной обстановке, общаешься со мной и моей дочерью? Прости, но ты слишком высокого мнения о себе. Нам ничего не стоило раздавить тебя, как муху. Но мы этого не сделали. Наоборот, мы помогли тебе понять, кто ты есть и чего стоишь!

– Если я правильно вас понял, все мои шаги просчитаны и находятся под вашим неусыпным контролем?

– Кажется, он наконец-то начал прозревать, – сказала Марго своему отцу.

– Похоже, мы сдвинулись с мертвой точки, – поддакнул ей генерал.

Что же получается? Все это время меня вели, как заблудшую овцу, а я и не догадывался об этом? Бред. Вероятно, это была своеобразная демонстрация силы.

– Я вам не верю!

– Твое право. В конечном итоге верить или нет – твое личное дело, – сказал генерал, – у нас слишком много общего, чтобы не доверять друг другу. Я попытался раскрыть тебе свои карты, предлагаю тебе сделать тоже самое.

– И что же вам нужно?

Генерал помедлил с ответом. Я заметил, как он внутренне подобрался, и понял, что вот он – главный вопрос, ради которого городили весь этот огород.

– Ты знаешь, где находится древнее капище и алатырь-камень? – спросил он.

– Какое капище? – не понял я.

Генерал кивнул головой, соглашаясь.

– Я не ждал быстрого ответа, поэтому не тороплю, даю время на размышление, но должен напомнить еще раз, что от тебя зависит и твоя судьба, и судьба близких. Подумай, покопайся в памяти. Время тебе – сутки.

Он поднялся, показывая, что разговор окончен. Как по команде, в дверях появились два дюжих охранника, подошли ко мне и встали по бокам.

– Отведите гостя в его комнату, накормите и дайте отдохнуть. У него впереди трудный день и трудная ночь, – сказал им генерал, затем, уже не глядя на меня, повернулся к дочери. – Пойдем, дорогая, нам нужно кое-что обсудить.

Меня привели на второй этаж в комнату без окон. Тем не менее, она имела все необходимое: кровать, стол, телевизор, даже ванную комнату – этакая комфортабельная тюрьма. Молчаливые охранники заперли дверь снаружи и оставили меня одного. Осмотревшись, я увидел камеру наблюдения под потолком. Ну что же, ничего другого я не ожидал. Вопрос доверия отпал сам собой. Конечно, все делалось для моей же безопасности. Через пару минут принесли обед. Тот же человек, что приносил ранее чай. Пожелав приятного аппетита, он удалился.

Свет в комнате не выключался. Впрочем, он мне не мешал. Я принял душ, пообедал и лег на кровать, не заметил, как задремал. Сквозь сон почувствовал движение. В комнате находился посторонний. Я открыл глаза. Марго. Она, как ящерица заползала ко мне под одеяло. Ее нагое тело бил озноб, дыхание прерывалось. Безумный взгляд, полный вожделения, ненасытные губы. Я не смог устоять, как в тумане поддался животной силе. Она захлестнула меня властно, требовательно, без выбора. Марго рвалась в руках, извивалась всем телом, стонала в изнеможении. Но все же это было совершенно другое ощущение, отличное от того, что я получал с Леной. Марго была чужой. И она мне была не нужна. В какой-то момент я вспомнил о камере наблюдения. Охранник на центральном пульте, наверное, пускал слюни, наблюдая за нами. Ну и черт с ним. В конце концов, это не моя проблема.

– О боже, – шептала Марго, на большее у нее не хватало сил, – я не отдам тебя этой гадине. Я ее убью, закопаю заживо!

Она скатилась с кровати на пол, медленно поднялась и пошла в ванную. Я равнодушно проводил ее взглядом. Полилась вода. Струи бились о кафель. Вскоре она вышла мокрая, вся в каплях воды, и встала в дверях.

– Чем она лучше меня? Скажи. Она лучше в постели?

Я молчал, не собираясь обсуждать тему.

– Не хочешь говорить? Думаешь, я дура и не понимаю, что я для тебя грязная потаскуха, а она чистая и пушистая. Со мной можно только спать, а с ней строить отношения, рожать детей, думать о будущем. Ответь. Я права? Что со мной не так?

Зная по опыту, что вступать в откровенные беседы, в которых виновным все равно окажешься ты сам, нельзя. Рано или поздно это приведет либо к истерике, либо к тяжким обвинениям, переходящим в оскорбления или драку, поэтому я отделывался лишь молчанием.

– Я с тобой разговариваю? – не унималась Марго.

– Не порть впечатления, что за манера выяснять отношения в самый неподходящий момент, – наконец сказал я, когда понял, что отступать некуда.

Стоило мне заговорить, как я тут же пожалел об этом. Марго вцепилась в мою фразу клещами. Она долго сотрясала воздух упреками в мой адрес, говорила, что ненавидит меня и мою девушку, снова грозилась покончить с ней, металась из стороны в сторону, размахивала руками, пока этот спектакль мне не наскучил, и я не отвернулся к стене. Тогда она бросилась ко мне с рыданиями, упала на колени перед кроватью, схватила руку и прижалась к ней мокрой щекой.

– Прости, прости, я не хотела. Дура я, дура. Ничего не могу с собой поделать. Будь со мной, люби меня. Я все для тебя сделаю!

В какой-то момент я готов был ее пожалеть, но мертвое тело Богданова вмиг встало между нами, и я оттолкнул ее.

– Брось, Марго, ты никого не любишь, кроме себя. Люди для тебя лишь куклы, а я очередная игрушка в твоей коллекции. Поэтому прекращай этот балаган и дай мне отдохнуть. Честное слово, не до тебя сейчас!

Она подняла лицо, вытерла слезы и зло усмехнулась.

– Ничего, ты еще приползешь ко мне и будешь валяться в ногах, но будет поздно. Я не отступлю от задуманного.

Она босиком прошлепала к одежде, брошенной у порога, и быстро оделась. Как я успел заметить, нижнего белья на ней не было.

– Тебя не смущает камера наблюдения? – спросил я напоследок.

– Нет! – сказала она. – Я покажу запись твоей девке!

– Зачем?

– Пусть полюбуется перед смертью! Запомни, я не прощаю тех, кто встает у меня на пути!

– Она здесь не при чем! – выкрикнул я.

– Чао, любимый!

Она махнула рукой на прощание и вышла, хлопнув дверью. Тут же за ней щелкнул замок, я снова оказался в одиночестве со своими мыслями.

Опасался ли я угроз Марго? Не знаю. То, что она отмороженная на всю голову и от своего не отступит, было очевидно, но вот только когда она осуществит задуманное? Сутки или меньше? Пока я им был нужен, у меня было время. Моя древняя память. Алатырь. Сакральный камень. Что в нем? Смутные видения, которые преследовали меня раньше, вдруг обрели осмысленный контур. Я уже находился не в стороне от них, а прямо в центре событий, узнавал людей, слышал их имена, более того, я чувствовал к ним или расположение, или неприязнь. Это были не бессмысленные картинки из прошлого, а вполне осознанные образы недавно пережитого. Чужая жизнь или моя? Я уже путался в определениях. Казалось, чем больше я погружался в былое, тем сильнее я ощущал тягу остаться там и уже не возвращаться. Но настоящее выдергивало меня оттуда, заставляло решать вопросы здесь и сейчас. Чем больше я размышлял над этим, тем сильнее тревога подтачивала нервы, требовала предпринимать какие-то шаги. Мне требовалась помощь. Попробовать еще раз то, чему меня научил лесной ведун?

Я закрыл глаза и сосредоточился на дыхании. Сконцентрировался на точке внутри себя, затем стал выводить ее за пределы собственного тела, от себя – вовне.

– Ты со мной? – вдруг услышал я голос.

– Иван Матвеевич? Ты здесь?

Я не поверил. Голос деда-колдуна звучал у меня в голове, вернее, не у меня, а уже снаружи. Он был рядом, а не за сотни километров где—то в тайге.

– Поздно спохватился, я всегда здесь. Погоди, я помогу тебе. Дыши. Сейчас думай о моих желаниях, забудь о себе, делай то, о чем я говорю. Мы вместе, не забывай об этом!

Он говорил спокойно. Я последовал его просьбе и вмиг вынырнул из небытия. Открылись глаза, и я вновь увидел себя, опутанным блестящей серебристой сетью.

«Вот, оно!» – восторженно забилась мысль, и бесконечное наслаждение охватило мое маленькое существо. Огромный космос проник внутрь. Я увидел себя, лежащего в пустой комнате, на кровати. Пульсирующие нити были везде. Мерцающие огоньки пробегали по ним, закручивались в спирали, вращались, образуя кольца и вновь распрямлялись, раздавая радужные брызги.

– Ты видишь? – спросил я колдуна.

– Конечно! Мы сейчас единое целое. Твоя душа – это я.

– Что же делать дальше?

– Давай найдем внучку! – сказал он.

Мы вышли из комнаты, сквозь стену. Она была соткана из плотной паутины, но вполне прозрачной для меня. Охранники сидели снаружи. Я видел их насквозь, видел движение крови по сосудам, биение сердец. Происходящее захватывало дух. Они были связаны зримыми нитями со всем остальным миром. Он пульсировал сквозь них, сквозь их тела и таял в пространстве, огромном, бесконечном.

– Это и есть духовный мир? – спросил я знахаря.

– Только его первая ступень, переходное состояние, между материей и душой. Фактически, мы сейчас преодолели эту грань, и ты видишь наш мир через фильтры духовных анализаторов. Душа. Она также имеет свои органы чувств и их тоже пять. Учись пользоваться ими.

– Это мир вечности?

– Да. Первый шаг к нему.

Мы последовательно осмотрели весь дом, заглянули в каждое помещение. Перед нами мелькали различные плотности, в которых я без труда узнавал предметы и движущиеся объекты. Живой организм отличался от не живого. Но, тем не менее, я не видел пресловутого сияния, или, как любили говорить специалисты, ауры или других астральных тел.

– Не обращай внимания на эти мелочи, – прочел мои мысли Иван Матвеевич, – их здесь нет. Они остались в восприятии материального мира.

– Почему я не вижу их души? Насколько я понимаю, они должны быть у них где-то внутри и после смерти вылетать наружу?

– Ну, что за глупости. Весь мир – это единая душа создателя, а душа человека – способность соединиться с ним. Всего лишь орган восприятия, работающий в режиме отдачи. В таком режиме, в котором сейчас находимся мы.

– Если мы сейчас – это наши души, то где все остальные?

– Они здесь, только ты этого не видишь.

– Почему?

– Потому, что ты этого не хочешь.

– Разве?

– Конечно! Стоит тебе захотеть, как сразу получишь желаемое и в любой момент сможешь влиять на материальный мир. Захочешь – и силы, которые тебя окружают, вмиг, под действием мысли, сформируют любой объект, и ты его будешь чувствовать, как то, что задумал. Помнишь историю про Иисуса, когда он накормил хлебами народ. Как ты думаешь, откуда у него появился хлеб?

– Он его задумал?

– Совершенно верно.

– Хорошенькое дело. Так совсем можно не работать. Умеешь пользоваться силами духовного мира и живи себе припеваючи. Так?

– Ты опять рассуждаешь, как потребитель. Повторяю, для того, чтобы что-то получить, нужно сначала отдать!

Наконец мы нашли Лену. Она находилась в подвальном помещении. Хозяева с ней не церемонились. Здесь не было кровати – лишь матрац, брошенный в углу. Она сидела на нем, обнимая ноги руками, положив голову на колени. Участь ее была незавидна.

– Что теперь делать? – спросил я.

– Ничего, возвращаемся.

– Нужно ей помочь.

– Хорошо, давай заставим ее присоединиться к нам.

– Как это сделать?

– Подай какой-нибудь знак.

Я не успел. Вдруг дверь открылась и в комнату вошла Марго. Она не отступала от своего плана, была последовательна и опасна. Что она собиралась делать? Показать видеозапись, осуществить маленькую женскую месть и насладиться произведенным эффектом или сразу покончить с конкуренткой? Время на размышления не было. Лену нужно было выручать немедленно, пока не стало поздно.

– Могу я остановить ее отсюда? – спросил я колдуна.

– Нет, нужно вернуться в реальный мир.

Только я подумал о пути обратно, как тут же оказался в своей комнате и в своем теле. Голос колдуна пропал. Я опять воспринимал действительность, как обычно. Пошевелился. Что это было, сон? Я был в сознании или мне все привиделось? Вскочил с постели, моментально оделся и стучал в дверь. Щелкнул замок, охранник сунул голову в проем.

– Ну? – спросил он.

– Не запряг! – ответил я и ударил его в кадык сжатыми пальцами.

Он завалился внутрь. Из-под пиджака вынырнула рукоять пистолета и тут же оказалась у меня в руке. Я снял с предохранителя и выстрелил во второго. Он едва успел метнуться в сторону, как поймал пулю ртом. На стену брызнули сгустки красного. Все, в коридоре было пусто. Осмотрелся, под потолком увидел камеру. Усмехнувшись, показал ей кулак с отогнутым средним пальцем. Конечно, это было мальчишество, но соблазн был так велик…. Камера разлетелась от выстрела. Обыскал трупы, нашел запасные обоймы, рассовал их по карманам, пошел направо, в сторону лестницы, ведущей в подвал. План дома надежно засел у меня в голове. Сейчас будут ступени вверх, небольшая комната, там два охранника. Наверное, они уже слышали выстрелы или их предупредили из центрального пульта. Так, один затаился за углом. Я почувствовал его, словно увидел сквозь стену. Нырнул вперед, как раз ему под ноги. В кувырке сбил его на пол и пригвоздил рукояткой в затылок. Он даже не сопротивлялся. Громадное тяжелое тело шмякнулось об пол, как мешок картошки и замерло, с раскроенной черепушкой. Сразу откатился в сторону и вовремя: рядом чиркнула пуля. Стрелял его напарник. Он присел за пальмой, которая своими разлапистыми листьями покрывала четверть помещения. Моя пуля срезала один из листьев и попала ему в грудь. Но охранник остался жив, его лишь отбросило назад на стену. Бронежилет. Они были хорошо упакованы. Пока он приходил в себя, вторая пуля угодила ему в глаз, пробила мозг и застряла в кирпиче. «Целиться нужно только в голову, иначе каждая ошибка может оказаться роковой», – сделал я для себя вывод. Едва я подумал об этом, как сзади на меня навалился еще один. Он тяжело дышал, выбил оружие и заломил мне руку за спину. Пистолет откатился в сторону по паркетному полу. Я ударил его в подъем ступни и в пах. Он заскрежетал зубами от боли и ослабил захват. Затем его рука сделала оборот вокруг плеча и хрустнула в локте. Ноги его взлетели вверх, и он всей массой опустился на голову. Шейные позвонки треснули, и он затих. Искать потерянное оружие не было времени, я взял пистолет у охранника.

Наконец добрался до лестницы, ведущей в подвал. Для этого пришлось преодолеть еще две комнаты. Там было пусто: или охрана не подтянулась, или внизу меня ждала засада. Я шел вдоль стены осторожно, ожидая нападения или очередной пули. Но все было тихо. Сердце вылетало из груди, заглушая посторонние звуки. Я отдался своему чутью. Осторожно стал спускаться вниз по ступеням, выставив вперед пистолет. Здесь освещение было хуже. Подсветка, скрытая в уровневом потолке, позволяла не заблудиться в узких коридорах, заставленных разобранными ящиками. Комната, где находилась Лена, была за поворотом и там мелькнула тень. Кроме того, за дверью, чуть впереди, чувствовалось напряжение. Стоило мне приблизиться, как с двух сторон меня уже ждали. Рискуя оказаться под перекрестным огнем, постучал по стене. Гипсокартон. Стена сантиметров на пять полая. Я выстрелил в угол, за которым, по моим расчетам, прятался неприятель, несколько раз на уровне лица и бросился вперед. Посыпались осколки гипса, на пол упал пистолет. Охранник стоял, согнувшись, прижимая окровавленную руку. Увидев меня, он попытался защититься здоровой ладонью. Пуля вошла в нее и в шею. Он упал, вздрагивая в конвульсиях, но я уже не смотрел. За дверью, от которой исходила опасность, почудилось движение. Я выстрелил сквозь нее. Затем – вниз два раза, на тот случай, если неприятель начнет отползать. Повернул ручку и пнул дверь ногой. На полу лежал еще один охранник. Я рассчитал верно. Пуля угодила ему в живот. Он был еще жив. Пытался выстрелить в меня, поднял оружие, но не успел, очередная пуля навечно пригвоздила его голову к полу.

Потом ворвался в комнату, где должна была находиться Лена. Помещение оказалось пустым. В углу валялся матрац. Неуловимый запах духов. Все же Марго была здесь. Тогда где они? Вышли раньше? Я вернулся обратно. Прошел знакомым дорогой, заглянул в каждый уголок, но тщетно. Дом опустел. Ни генерала, ни обслуги, ни охраны, никого. Куда все делись? Я недоумевал до тех пор, пока снаружи не услышал посторонний звук. Выглянул в окно. Черные люди в масках, вооруженные до зубов, брали дом приступом. Они входили во двор через открытые ворота и вереницей приближались к дому, прятались за уступы, двигались вдоль стен. Сомнений не было, особняк брали в кольцо. Значит, генерал отреагировал на мое решительное выступление – вызвал подмогу. Интересно, какая задача стояла у них? Покончить со мной или взять живьем? Что мне предпринять? Отстреливаться или сдаться? Я раздумывал несколько секунд. Смутное ощущение недоделанной работы преследовало меня, тянуло обратно в подвал. Я вновь спустился вниз, в знакомую уже комнату. Постоял, осматриваясь. Все как и прежде: матрац на полу, в углу ведро, ничего лишнего, не за что зацепиться. Я закрыл глаза и сосредоточился. Вдруг магнитом потянуло вправо. к стене. И что в ней не так? Гладкая отштукатуренная поверхность, покрашенная в цвет беж. Ничего необычного.

Наверху затопали. Дом заполнялся спецназовцами. Хлопали двери, звучали отрывистые команды. С каждой минутой они неотвратимо приближались ко мне. Я снова осмотрелся. Что же здесь не так? Что не дает покоя? Паркетный пол. Зачем в подвале паркет? Я упал на колени и стал осматривать каждый сантиметр в надежде найти зацепку. Сколько бы я еще так ползал, не знаю, пока меня не осенило. Я отодвинул матрац и увидел ее. Половица. Узкая серая поверхность. Она чуть отличалась от остальных, но явно была здесь лишней. От нажатия она тут же провалилась в углубление. За спиной щелкнуло. Я оглянулся. Стена отошла в сторону, обнажая черный провал. Тайный механизм открыл поземный ход. Шаги бойцов были уже близко, они спускались по лестнице. Времени не оставалось, я, не раздумывая, бросился в подземелье. Стена бесшумно встала на место. С гудением зажглись люминесцентные лампы, освещая узкий проход, уходящий вниз.