Текст книги "Берег Живых. Буря на горизонте"

Ему о многом предстояло подумать и подготовить всё к походу.

Глава 9

К вечеру того же дня Нэбвен уже знал, что Ренэф, как только справился со своими эмоциями, вызывал к себе Стотида – видимо, чтобы обсудить оба послания и детали встречи. После он призвал Нератиса и Никеса. Нэбвен на эти встречи приглашён не был.

Военачальник и сам больше не предпринимал попыток увидеться. От царевича, конечно, всякого можно было ожидать, особенно когда он бывал не в духе, но ставить под угрозу всю их миссию он, конечно, не станет – в этом старший рэмеи был уверен. Даже если Ренэф не хотел видеть его лично, царевич должен будет связаться с ним как с военачальником, чтобы обсудить дальнейшие планы.

Царевич явно задумал что-то, чему Нэбвен имел возможность помешать. Но военачальник не понимал пока, насколько далеко всё может зайти. Конфликт между ними двумя не должен покинуть пределов той комнаты, в которой случился, не должен достигнуть солдат и уж тем более – людей. Раскол между лидерами – что может быть желаннее для врага? Оставалось надеяться, что и Ренэф понимал это. Но к словам Нэбвена о тайном приказе Императора он всё равно отнёсся как к удару в спину. Это тяготило военачальника. Он дорожил доверием царевича и искренне хотел помочь младшему сыну Секенэфа достичь всех тех высот, которые сулил блестящий потенциал юноши, увы, недооценённый теми, чьё мнение имело для него значение. Нэбвен хотел уберечь царевича, а в данном случае это означало и необходимое проявление жёсткости.

Но, даже осознавая это, Нэбвен мучился чувством вины. Это ведь он не сумел защитить Ренэфа во время покушения в селении, он до сих пор не нашёл убийцу. Всё, что случилось теперь, происходило по его вине. Убери он Мисру с пути Ренэфа раньше, и врагу нечем было бы подхлестнуть молодого царевича. Тот ни словом не обмолвился в письмах отцу о случившемся, хотя мог бы открыто обвинить военачальника, более того – имел на полное право. Так как же мог теперь сам Нэбвен унизить царевича даже из необходимости? Если бы не всё это, старший рэмеи не сомневался бы ни минуты. Он, прошедший войну, посвятивший всю свою жизнь служению Императору, полностью осознавал, что лучшие решения порой бывали чрезвычайно неприятными. Как же он мог сомневаться в приказе своего Владыки теперь? Возможно, он просто слишком уже постарел, слишком устал. Чувство вины перед Ренэфом подтачивало его решительность, и разлад с царевичем дался ему даже сложнее, чем он предполагал. Всё это время он был готов к такому повороту… и всё это время откладывал. Оберегая, направляя наследника в эти несколько месяцев, узнав его лучше, Нэбвен по-настоящему привязался к нему. И он видел, что Ренэф тоже тянулся к нему, потому что в чём-то военачальник понимал его лучше, чем даже любящий дядя, во многом заменивший отца. В конце концов, кто мог понять воина лучше, чем другой воин?

Тщетно он прождал до ночи. Хорошо хоть вестей о том, что Ренэф переменил решение и отложил встречу с отрядом на границе, не было. Что до леди Нидаэ, она спокойно наслаждалась рэмейским гостеприимством под охраной солдат. Слухи о её прибытии, разумеется, быстро разнеслись по городу, но волнений, к счастью, не последовало.

Нэбвен хотел переговорить с Никесом, но командир стражи после аудиенции с царевичем отправился в дозор, и разговор пришлось отложить до следующего дня. Пытаться говорить со Стодидом или Нератисом – он знал – было бесполезно, если Ренэф попросил их молчать. Разговор с Никесом, впрочем, тоже нужно будет строить осторожно, чтобы не навести его на мысль о конфликте с царевичем.

Спал военачальник в ту ночь плохо, то и дело просыпаясь от смутных тревожных сновидений, которые не мог запомнить. К утру он чувствовал себя совершенно разбитым, но проснулся по своему обыкновению рано. Над Леддной только-только занимался рассвет, но военачальник знал, что больше не уснёт. Умывшись и приведя себя в порядок, он как раз собирался присоединиться к своим младшим командирам за завтраком, когда к нему постучали. Отперев, Нэбвен с трудом сумел скрыть удивление.

– Мы можем поговорить, военачальник? – учтиво, но прохладно спросил Ренэф.

– Разумеется, мой царевич, – старший рэмеи отступил, пропуская гостя в комнату.

Он не стал спрашивать с солдат, почему те не уведомили его – Ренэфа, если тот задумал что-то, попробуй удержи. К тому же раньше, ещё до вчерашнего разговора, им были даны чёткие указания пропускать царевича или его посланника в любое время дня и ночи.

– Кого мы выделим в отряд для сопровождения леди Нидаэ? – с порога спросил юноша, едва Нэбвен закрыл дверь.

– Ты хочешь отправиться сам? – уточнил старший рэмеи.

– Об этом я и хотел поговорить с тобой. Учитывая всё произошедшее и происходящее, неразумно будет оставлять город без присмотра. Хоть до условленного места от силы день-полтора марша, одному из нас лучше быть здесь, с солдатами. Людям не стоит забывать, кто стоит у власти. Ну а другой пусть отправляется к посольскому отряду.

Ренэф говорил сухо, но гнев его уже, похоже, улёгся. То, что он снова пришёл к Нэбвену за советом, притом сам, а не просто послав кого-то, внушало надежду… но могло быть продиктовано и простой необходимостью.

– Это разумная мысль, да, – согласился военачальник.

– Ты – старший по званию, – царевич криво усмехнулся и скрестил руки на груди. – Вот и назначь. Мне всё равно. Я принял к сведению всё, что ты сказал мне.

Нэбвен вздохнул. На сердце у него всё равно было неспокойно. Более безопасным он видел, конечно же, вариант встретиться с отрядом из Митракиса самому, чем отпускать туда царевича. Мало ли что ещё скажут ему эльфы? Чтоб распалить гнев Ренэфа, многого не требовалось. Но и запереть юношу в городе он не мог – мог лишь приглядывать за ним издалека. Всё, что угодно, могло произойти в его отсутствие, пока он будет переправлять пленников.

– О чём ты говорил со Стотидом и Нератисом, могу я узнать? – спросил старший рэмеи.

– Ещё с Никесом, – напомнил Ренэф. – О защите, разумеется. Что до послания из Митракиса – Стотид признал, что оно выглядит достоверно. И я пересказал ему разговор с леди Нидаэ. На его взгляд, тоже всё сходится. Но мы должны предусмотреть все возможные варианты, в том числе и вариант нападения на наш отряд.

– С твоего позволения, отправлюсь я.

– Как пожелаешь, – спокойно кивнул юноша. – Тогда тебе и солдат отбирать.

Он развернулся, чтобы уйти.

– Постой, Ренэф, – окликнул его Нэбвен.

Царевич холодно посмотрел на него.

– Ты, возможно, и ненавидишь меня сейчас по горячности, – сказал военачальник с участием, – но, видят Боги, я действительно не враг тебе.

– Но и не друг. Ты – соглядатай моего отца, и мне не стоило забывать об этом ни на минуту, – сказал юноша, не скрывая горечи.

– Полагаешь, если бы я не рассказал тебе о приказе, а просто исполнил его в случае необходимости, было бы лучше?

– Я уже не знаю. Эта проклятая страна слишком смущает мой разум. Пора убираться отсюда.

– Я ждал этих слов, – улыбнулся Нэбвен. – Действительно, пора. Ренэф… – он приблизился к юноше, пытаясь прочитать в его взгляде истинное намерение. – Я всеми силами буду защищать тебя. Я прикрою твою спину.

– Но не перед отцом.

– Владыка стои́т намного выше нас обоих и отвечает за наши действия. Мы оба должны подчиняться хотя бы потому, что не видим всю картину так, как он. Однажды и тебе придётся…

– Не начинай, – Ренэф вскинул руки в насмешливом жесте, словно сдавая свои позиции. – Я знаю своё место, с детства его знал. Отец весьма успешно показал его мне.

Нэбвен не стал унижать царевича неуместным проявлением сочувствия, но понимал и разделял его горечь.

– Мы найдём эту женщину, я обещаю тебе. Преступление не останется безнаказанным.

Глаза Ренэфа опасно сверкнули, прежде чем он отвёл взгляд.

– Удачи на встрече с остроухими, военачальник, – сказал юноша. – Не беспокойся, Леддна в твоё отсутствие не рухнет.

– Не за Леддну я беспокоюсь, царевич, – вздохнул старший рэмеи, качая головой.

– Скажи лучше – ты сам-то не боишься, что они нападут на тебя?

– Я пойду туда не один и не без оружия. Встречаться мы будем в стороне от укреплений, на территории, теперь принадлежащей нам. У нас недостаточно воинов, чтобы защитить границы, но небольшими дозорными отрядами мы всё же располагаем.

– Единственная настоящая гарантия их разумности – это жизнь леди Нидаэ в наших руках.

– Да, это так. Мы с тобой оба понимаем, что идём на риск. Лучше пусть ему подвергнусь я… тем более учитывая письмо от Мисры.

Ренэф фыркнул, но спорить не стал.

– Я просил Стотида и Нератиса, чтобы выделили людей приглядеть за вами, – сказал он. – Если отряд будет больше, чем мы ожидаем, разведчики тебя предупредят.

– Спасибо, Ренэф, – искренне проговорил военачальник.

Царевич только отмахнулся.

– Я думал о себе. Но раз уж ты решил отправиться сам – так тому и быть.

Коротко они обсудили нейтральное послание с ответом для Митракиса и эмиссара королевы, которое должен был составить писец Ренэфа, и на этом расстались. Нэбвен всё же присоединился к командирам за трапезой, а после послал за Никесом. Он должен был оставить кое-какие распоряжения на случай непредвиденных обстоятельств… и на случай, если не вернётся.

⁂

На следующий день отряд, собранный Нэбвеном, чтобы сопровождать леди Нидаэ, покинул стены Леддны. Поскольку эльфея прибыла в город верхом, военачальнику тоже пришлось приказать оседлать коня, хоть путешествовать верхом он, потомственный копейщик, очень не любил. Среди отобранных им солдат было двое конников: на случай если придётся быстро направить весть или – что маловероятно – преследовать сбежавших пленников. Для того чтобы быстрее доставить мятежников в Леддну, подготовили повозку, запряжённую парой ослов из городского хозяйства. В конце концов, едва ли вельможи способны были быстро преодолеть пеший марш, а измучить их до суда Императора ни у кого цели не было.

Ренэф в сопровождении телохранителей даже изволил лично проводить их до ближайшей деревни, в которую уже вернулись жители, – той самой деревни, в которой перед штурмом находился рэмейский аванпост. После, церемонно передав Тессадаиль краткое запечатанное послание, скреплённое его печатью, царевич вернулся в город. Содержание письма Нэбвен видел. Не больше, чем они обсуждали вчера – сухая благодарность за содействие и обещание передать пленников на суд Императора.

В ходе путешествия эльфея была так же безмятежна и учтива, как и по прибытии. Она аккуратно попыталась узнать о втором письме, которое упоминал царевич, но военачальник не поддержал разговор, и леди Нидаэ не стала настаивать. В целом их беседы в ходе пути были лишь данью этикету – о людской культуре, о местном климате, об урожае и хищниках пустыни. Разузнать даже косвенно о том, как в Данваэнноне отнеслись к истории с Леддной, Нэбвену тоже не удалось – Тессадаиль не дала ему ни единого намёка. Приходилось довольствоваться тем, как сложившаяся ситуация была представлена формально, – как жест доброй воли от градоправителя Митракиса и его эльфийских союзников. Очевидно, принятие решений касательно произошедшего в Лебайе было вынесено на более высокий уровень, и новая трактовка нынешних событий, скорее всего, будет предъявлена уже Императору.

Нэбвен всё думал о Ренэфе, который явно хотел отправиться на эту встречу сам. Хитрость не относилась к сильным сторонам юноши – его согласие было не тонким тактическим ходом, а только лишь вынужденной необходимостью подчиниться. Возможно, его пыл угас от понимания тщетности усилий, от простых расчётов расстановки сил, в конце концов, от усталости. Но насколько военачальник знал царевича – вспышки можно было ожидать в любой момент.

Чтобы не встречаться с отрядом поздней ночью, Нэбвен повелел остановиться на привал после заката и переночевать в землях, где можно было рассчитывать хоть на какую-то безопасность. Возможность предательского нападения он тоже предусматривал – эти территории не были спокойными, а все основные силы рэмеи были сосредоточены на защите города. Но Нэбвен надеялся, что, будучи фигурой менее заметной, чем царевич Эмхет, он вряд ли заинтересует кого-то настолько, чтобы спровоцировать нападение. Да и письмо, подписанное послом королевы, служило защитой – нарушение законов дипломатии повлечёт за собой последствия, до которых ни одна из сторон доходить не желала. По крайней мере, пока.

Опасения Нэбвена, к счастью, не оправдались. Во второй половине следующего дня они благополучно встретились с отрядом из десяти воинов, среди которых были и люди, и эльфы. Местность хорошо просматривалась – роща, в которой разбили шатры посланники градоправителя Митракиса, была негустой. Сразу за ней начинался перевал, ведущий в соседнюю область. Разведчики молчали, и если подкрепление для посольского отряда и скрывалось в холмах – с этим всё равно уже ничего нельзя было поделать.

После чинного обмена приветствиями командир отряда, эльф – один из стражи Высокого Лорда Сильри, как пояснила Тессадаиль, – повелел вывести вперёд пленников. Из трёх человек, скованных между собой цепью, лишь один побледнел и едва не лишился чувств при виде имперских солдат, но его мольбы о пощаде были жёстко пресечены эльфийскими воинами. Вельможа, возглавлявший шеренгу, смотрел на рэмеи бесстрашно и прямо. Третий пытался сохранять достоинство, но во взгляде его всё же угадывался страх. Что до лорда Ассаи, тоже в цепях, но не прикованного к остальным, он выглядел абсолютно безучастным к своей судьбе. Простую тунику он носил так, точно она была выткана из лучшего льна или эльфийского паучьего шёлка, а цепи – словно они были золотыми украшениями с самоцветами. Он смотрел на рэмеи без презрения, но с явным осознанием своего превосходства над ними.

После того как имперские и эльфийские воины ещё раз тщательно вместе проверили надёжность оков и обыскали пленников, леди Нидаэ церемонно поклонилась Нэбвену:

– Здесь мы прощаемся, господин военачальник Нэбвен из вельможного рода Меннту. Да будут дни твои долгими, и да пребудешь ты и твоя семья в добром здравии.

– Ясных звёзд, леди Нидаэ, и пусть мать земля будет щедрой к Вам и Вашему роду, – столь же учтиво ответил рэмеи по-эльфийски.

Тессадаиль тепло улыбнулась ему и прошла к своему отряду, ведя под уздцы легконогую белую кобылицу. Эльфийские, рэмейские и людские воины отсалютовали друг другу в знак мирных намерений. Имперские солдаты помогли пленным разместиться в повозке. Посланники тем временем начали собирать шатры. И даже при всей подозрительности обеих сторон друг к другу никто не заметил потенциальных враждебных действий. Отряды разошлись мирно, как и было оговорено условиями.

Нэбвену хотелось бы вздохнуть с облегчением, но тревога всё никак не отпускала его.

– Что с нами будет теперь, военачальник? – с достоинством спросил лорд Ассаи, и взгляды людей тоже обратились к старшему рэмеи. – Нас ждёт справедливый суд?

– Никто из нас не нарушит слово, – ответил Нэбвен. – Вас ждёт суд Владыки Таур-Дуат.

– До столицы Империи путь неблизкий, – вздохнул кто-то из людей. – Не случилось бы беды.

– Прежде вас доставят в Леддну, во временную резиденцию господина нашего царевича.

Лорд Ассаи равнодушно пожал плечами и замолчал, устремив взгляд вперёд. Люди зашептались между собой, но разговоры быстро прекратились, когда один из солдат, охранявших повозку, ненавязчиво тронул старшего вельможу за плечо тупым концом копья. Разумеется, в каких именно преступлениях обвинялись эти люди и эльф, объявлено не было, иначе среди воинов их ждал бы куда как более жестокий приём. Семья Императора была неприкосновенна, и сама возможность преступления против рода Эмхет вызывала в рэмеи суеверный страх.

Несколько часов пути прошли спокойно. Солдаты привычно шутили и переговаривались. Внезапно кто-то из них заметил далеко впереди движение.

– Военачальник, там всадник!

По жесту старшего рэмеи два конника из отряда выехали вперёд, чтобы перехватить всадника. Им оказался один из солдат Нэбвена, оставленных в городе в помощь Ренэфу. Более того, именно с этим солдатом военачальник велел Никесу передать весть, если что-то случится.

Быстро спешившись, гонец отсалютовал. Его конь пошатывался от усталости, всхрапывая и хрипло дыша, да и сам солдат явно не тратил лишнего времени на отдых.

– Докладывай, – велел военачальник.

Воин склонил голову и, понизив голос, сообщил:

– Военачальник, царевич покинул город, отправился в дозор в холмы немногим после твоего отбытия. Никес просил не гневаться на него за подозрительность, но счёл, что двадцать воинов – слишком много для дозора. Он опасается, что господин наш решил направиться в область Митракиса. Царевич взял с собой полуэльфа Нератиса как проводника.

– Никто не пытался остановить его? – нахмурился Нэбвен.

– Кто посмеет указывать нашему господину? – тихо возразил гонец и поклонился. – И речь ведь шла о простом дозоре.

Военачальник тяжело вздохнул, едва удержавшись от того, чтобы не схватиться за голову. Слава Богам, Никес оказался предусмотрителен.

– Может быть, царевич уже вернулся? – с надеждой добавил солдат.

– Сомневаюсь, – процедил Нэбвен.

Лошадей в распоряжении отряда Нэбвена было немного – поход предполагался пеший. Гонца и его уставшего коня разумнее было оставить с теми, кто продолжил конвоировать пленников.

Разум подбрасывал Нэбвену самые мрачные варианты развития событий, но самообладание военачальника не подводило. Бесполезно было проклинать обстоятельства и сетовать на судьбу. Он отдал необходимые приказы и взял одного из конников себе в сопровождение. Вскоре оба всадника уже во весь опор мчались к Леддне.

⁂

За перевалом лежала область Митракиса. Холмы же не принадлежали никому, и произойти здесь могло всё что угодно. Но добраться до перевала посольский отряд так и не успел.

Эльфийские лучники первыми заметили приближение рэмеи со стороны холмов и в мгновение ока наложили стрелы на тетивы. Тессадаиль предупреждающе вскинула руку. Расстановка сил была не в их пользу, да и в целом развязывать бой было неуместно. Они ждали.

Рэмеи во главе с царевичем преградили отряду путь. Имперские солдаты держали оружие наготове, но не нападали.

Эльфея спешилась, выступила вперёд и поклонилась царевичу.

– Приветствую тебя, сиятельный сын великого Императора, – доброжелательно проговорила она на рэмейском. – Всё произошло согласно нашему договору несколько часов назад.

– Бесспорно, это хорошая новость, леди Нидаэ, – кивнул Ренэф, используя эльфийское обращение.

Его щит всё ещё висел на спине, а хопеш – в петле на поясе. Как только он сделал несколько шагов вперёд, телохранители ступили за ним единым движением, точно тени. Остальные солдаты не двигались.

Всё замерло в напряжённом ожидании. Царевич окинул взглядом посольский отряд.

– Я позволю всем пересечь границу и вернуться в Митракис. Но я хочу, чтобы вы передали ещё одну весть от меня градоправителю Арфену, сыну Иория, и Высокому Лорду Сильри.

Тессадаиль склонила голову:

– Как тебе будет угодно, господин царевич. Я передам твою весть слово в слово.

– Нет, леди Нидаэ, – Ренэф спокойно покачал головой, переходя на эльфийский. – Вас я прошу задержаться в Леддне… как мою гостью.

Эльфея пристально посмотрела ему в глаза, а потом бросила взгляд за его плечо, на имперских воинов.

– Вряд ли у меня есть выбор, Ваше Высочество, – она грустно улыбнулась. – Но Вы ведь осознаёте последствия?

– Осознаю́, да.

– Ну что ж, тогда я принимаю Ваше приглашение.

– Леди Нидаэ, нет! – воскликнул командир отряда. – Мы готовы сражаться за Вас.

Тессадаиль обернулась и что-то тихо сказала своим эльфийским спутникам. Бросив на Ренэфа откровенно враждебные взгляды, они резко опустили луки и убрали стрелы в колчаны. Командир медленно, с явным усилием спрятал меч в ножны.

– Мы пойдём тоже, – заявил он. – Не будь я, Дэарн, стражем Высокого Лорда Сильри.

– Воля ваша, но мне нужна только леди Нидаэ, – спокойно ответил царевич. – Передайте своё оружие моим солдатам. Пойдут двое. Один из уроженцев Данваэннона пусть отправляется вместе с людьми к Высокому Лорду Сильри, чтобы подтвердить мои слова.

Воздух сгустился от сдерживаемой ненависти и тревоги. Люди негромко переговаривались между собой, но подчинились приказам Дэарна и здравому смыслу и не стали нападать. Трое эльфийских воинов тихо, но на удивление для этой расы эмоционально, спорили, кто именно пойдёт, пока Тессадаиль не удалось убедить одного из них остаться. В сопровождении Дэарна и второго лучника она приблизилась к Ренэфу. По его жесту солдаты окружили их и забрали оружие.

– Могу я узнать, с чем связана перемена Вашего решения, Ваше Высочество? – с достоинством спросила Тессадаиль. – Мы передали пленников, как и обещали. Разве более нет веры слову императорской семьи?

– На Вашем месте я бы поостерёгся оскорблять нас, – царевич чуть оскалился.

– Вам известны законы, оберегающие неприкосновенность послов.

– А Вам известны законы мирного договора, – он посмотрел в глаза эльфеи, стараясь удерживать свой гнев, – хотя её спокойствие раздражало – и перешёл на рэмейский: – Твои люди, госпожа, укрывают женщину, в этих местах известную под именем Мисра.

– Это имя мне неизвестно, господин царевич, – возразила Тессадаиль. – В каких преступлениях ты обвиняешь её, сиятельный сын Владыки?

Ренэф резко подался вперёд. Эльфы дёрнулись было, чтобы защитить свою госпожу, но рэмейские клинки удерживали их на почтительном расстоянии.

– Покушение на меня с помощью «Пьянящего вздоха», – прошипел он. – Мы не глупы, леди Нидаэ. Люди не получают такое оружие просто так. А создавать его умеют только чародеи Данваэннона.

Тессадаиль побледнела, но справилась с собой и ничем более не выдала своего сильнейшего потрясения.

– Как страшно в это поверить, – прошептала она. – Но господин царевич, это оружие было запрещено приказом Пресветлой королевы.

Ренэф скептически усмехнулся, давая понять, что́ думал об этом, а потом жёстко проговорил:

– Сообщи своим людям, госпожа Нидаэ, что ты останешься со мной, пока градоправитель не передаст мне женщину человеческой крови, писавшую письмо вместе с ним. Таково условие сына Владыки Таур-Дуат.

– Новые условия Империи… Заговорщиков, действовавших против наследника, да примет его Хранитель Вод Перерождения, недостаточно. Никогда вам не бывает достаточно, – Тессадаиль снова печально улыбнулась и вздохнула. – Позволь хотя бы узнать её приметы, сиятельный царевич.

Ренэф описал танцовщицу, предпочтя пропустить замечание эльфеи мимо ушей.

– Найти молодую светловолосую женщину в Лебайе будет не легче, чем определённый колос – в целом поле, щедро одаренном благодатью Матери Земли, – вздохнула Тессадаиль.

– Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю, госпожа Нидаэ. Не испытывай моё терпение, оно скоро иссякнет, – предупредил царевич, кладя ладонь на рукоять хопеша.

Оба эльфа выглядели так, словно готовы были наброситься на имперских воинов с голыми руками. Третий – тот, что остался с отрядом, – наложил стрелу на тетиву.

– Клянусь Богиней, ты ошибаешься, сиятельный царевич. Я не знаю женщины по имени Мисра, – тихо ответила эльфея и поклонилась.

Она передала слова царевича остальному отряду и попросила всех проявлять благоразумие согласно мирному времени. Дослушав речь, Ренэф протянул ей руку, и Тессадаиль заняла место рядом с ним.

– Могу я взять что-то из своих вещей и письменных принадлежностей, сиятельный господин царевич? – осведомилась она так спокойно, точно собиралась не в плен, а на светскую прогулку.

– Всё, что необходимо, ты получишь от нас, госпожа, – ответил Ренэф. – Простая предосторожность в непростое время.

По его приказу двух эльфов увели в середину строя, а сама госпожа посол осталась рядом с ним. Отряд выдвинулся к холмам.

– Здесь небезопасно, Ваше Высочество, – чуть слышно предупредила Тессадаиль по-эльфийски. – Я надеюсь, Вы понимаете, что делаете.

– Я понимаю, – отрезал царевич.

Он был уверен в своём решении так же, как и в своём праве на эту землю.

Оба своих плана Ренэф рассчитал безупречно. Конечно, легче было осуществить первый, по которому он сам отправился бы за пленниками, но этот план был и наименее вероятным – очевидно, Нэбвен предпочёл бы отправиться к послам сам. Нужно было тщательно выверить время, а наметить путь Ренэфу помогли Стотид и Нератис. Оба сочли своим долгом попытаться остановить его, твердили, что холмы защищены только на самых подступах к Леддне, что даже разведчики не могли узнать всего, что происходило на этих диких никому не принадлежащих территориях. Защитой разведчиков было не оружие, а маскировка, в остальном же на эти тропы, как говорил Никес, даже патрули толком нельзя отрядить. Здешние холмы и в лучшие-то времена считались спорной территорией, охранять которую было сложно. Разбойники, беглые преступники, вольные наёмники – им тут всегда было раздолье.

Но Ренэфу была важна только цель. Всё остальное отступило на второй план.

Царевич сформировал отряд из двадцати верных ему воинов. Покинуть Леддну, не вызывая тревоги и лишнего внимания горожан, не составило труда. Конечно же, Нэбвен, верный друг его отца, наверняка устроил за ним слежку, и объяснением о дозоре надолго никого было не одурачить. Бдительность Никеса тоже в данном случае играла против него, но, по крайней мере, командир стражи не стал задавать лишних вопросов. У Нэбвена всё равно не будет достаточно времени, чтобы остановить его, потому Ренэф справедливо рассудил: пусть доносят военачальнику о чём хотят.

Нератис сам повёл рэмеи через холмы. Этот марш должен был значительно сократить путь, но по приказу царевича и ночью почти не отдыхали. Они успевали как раз вовремя, чтобы позволить отряду Нэбвена благополучно покинуть условное место, но при этом не дать послам уйти на территорию Митракиса. Ренэф осознавал силу свою и своих солдат, но не питал иллюзий: встретиться с отрядами градоправителя Арфена, сына Иория, они не были готовы, тем более что людям там помогали фейские выродки. Наверняка за перевалом послов ждало подкрепление. Тем важнее было перехватить их вовремя, и с этим царевич справился. Теперь оставалось только вернуться той же дорогой, ну а уж с Нэбвеном он объяснится.

Ночь опускалась на холмы, расстилая от горизонта до горизонта своё расшитое самоцветами покрывало. Звери выходили на охоту, но не рисковали приближаться к отряду. Эхо разносило их голоса призрачными отзвуками среди скал.

Значительная часть пути уже осталась позади. Ренэф бы гнал своих воинов вперёд и дальше, благо эльфы почти не замедляли отряд – разве что леди Тессадаиль, но и она, похоже, была привычна к долгим пешим переходам. И всё же им всем требовался отдых.

Царевич отдал приказ сделать на привал и назначил дозорных. Нигде в Лебайе он не чувствовал себя в безопасности – с самого первого дня прибытия сюда. В селении Сафара ему было спокойнее, чем даже за стенами Леддны. Что уж говорить о местах, откуда рукой подать до незащищённых границ. Не стоило забывать, что эта территория хоть и завоёвана, ещё не освоена и не защищена как следует.

Но для того, что задумал Ренэф, эти дикие тропы подходили идеально. Он почти не сомневался, что их станут преследовать. Те, кто должен был встречать у границы отряд Тессадаиль, узнав о пропаже леди Нидаэ, наверняка пустятся по следу царевича, вместо того чтобы выполнить его условия. Но время пока ещё было на их стороне, а ближе к Леддне его отряду уже смогут помочь патрули.

Ренэф полагался на разведчиков Нератиса. Наёмники отца охраняли подступы к Леддне, но до них ещё нужно было добраться. Отрядить же дозорных к границам можно было лишь небольшим числом, и то не для защиты, а для предупреждения. Распылять силы было неразумно, и самым важным сейчас было контролировать город. Покинув же Леддну, Ренэф подвергал риску и себя, и своих солдат. Нэбвен рисковал ещё больше. Здесь некому было прийти им на помощь. Запоздало царевич подумал, что навлёк опасность и на отряд военачальника, найти который было легче, чем его собственный, потому что они путешествовали открыто. Но юноша отогнал от себя эту мысль. Пока всё шло хорошо. В конце концов, путь до условного места и больше половины пути обратно они преодолели быстро и без препятствий.

Костров не разжигали, чтобы не привлекать ненужного внимания. Тьма в холмах была гуще, чем на равнине, и по ночам холод из пустыни подкрадывался быстро, но эти неудобства не стоили риска быть замеченными.

Ренэф без особых церемоний разделил с Тессадаиль свой паёк и сел рядом с ней на большом камне, прислонив рядом щит и положив хопеш себе на колени. Это было самое безопасное место в их временном лагере: со спины обоих защищала скалистая толща холма и вся площадка хорошо просматривалась. Две тропы терялись во мраке, но их по двое патрулировали дозорные.

Эльфея учтиво поблагодарила царевича и приступила к нехитрой трапезе из сухих хлебцев и вяленого мяса.

– Будет ли мне позволено задать вопрос, сиятельный сын великого Императора? – тихо спросила она по-рэмейски, когда с едой было покончено.

Ренэф с подозрением посмотрел на неё и коротко кивнул.

– Ты, славный многими победами, осиянный золотом Богов, выступил на Леддну из-за покушения на тебя или на твоего досточтимого брата, да защитит его Хранитель Вод Перерождения?

– Разве это имеет значение теперь?

– Как дипломат, я не могу не задаваться такими вопросами, пусть слово моё и не будет иметь много веса на переговорах среди высокорождённых наших народов.

– Всё сыграло свою роль, – мрачно ответил царевич. – Но коли хочешь знать, госпожа Нидаэ: нет, мы не планировали завоевательный поход изначально.

– Каким же неблагим угодна эта вражда, хотела бы я знать, – вздохнула эльфея, очертив в воздухе защитный знак.

Ренэф узнал это эльфийское слово. С тем же неприятием, а порой и со страхом, сами рэмеи говорили о хайту. Согласно верованиям народа Данваэннона, неблагие фэйри искажали гармонию Мира и чинили неприятности всем смертным расам.

Он не желал обрести понимание с эльфеей, не желал вдаваться с ней в пространные беседы или находить какие-либо точки соприкосновения. Всё, чего он хотел, это получить Мисру. Но Тессадаиль держалась с ним учтиво и доброжелательно, с неизменным уважением и достоинством, несмотря даже на то, что он, по сути, преступил закон, напав на посла. Её смелость была достойна всяческого уважения. Ну а в витиеватых обходительных речах наследники фэйри были искусны. Их разум был изворотлив, но этикет они ставили подчас превыше всех прочих добродетелей.

– Стало быть, ты уже не застал прибытие посольства в столицу, господин царевич? – продолжала Тессадаиль.