Текст книги "Берег Живых. Буря на горизонте"

Тафена проследила за её взглядом и всплеснула руками.

– Нет-нет, девочка, нападать никто не собирается! Они поговорить хотят с тобой. Пока мужа нет.

– Кто? – нахмурилась Клийя.

– Твои… – Тафена не успела договорить – Клийя уже поняла и решительно вышла из кухни, направляясь к двери.

Осталось только возблагодарить Богов, что Тафена всё верно истолковала и не пустила незваных гостей на порог. Клийя распахнула дверь и посмотрела на пришедших, уперев кулаки в бока.

Мужчина и женщина в богатых одеждах – не иначе надели по такому случаю лучшее, что у них было, – нерешительно ей улыбались. Мужчина даже сделал шаг навстречу и развёл руки, словно для объятия, но вовремя одумался, натолкнувшись на её взгляд.

– Командир стражи в дозоре, а у меня с вами дел никаких нет, – отрезала девушка.

– Клийя, доченька… – начал мужчина. – Может, пройдём в дом? Служанка твоя хорошим манерам не обучена, но ты? Разве же так подобает…

– Встречать родителей? – закончила за него Клийя. – Нет, родителей, конечно же, встречают иначе, – она усмехнулась и откинула пряди волос с лица, чуть повернув голову так, чтобы они увидели ожог. – Но то родителей. Торгаши, разменивающие родных на блага – совсем другое дело, – она криво усмехнулась, – а родителей у меня нет, я уже знаю.

Женщина ахнула, прижав пальцы к губам. Мужчина подался вперёд.

– Да как ты смеешь!.. – начал он, но мать девушки остановила его, придержала за локоть и что-то шепнула. Его лицо и голос тотчас же изменились, стали более ласковыми: – Клийя, послушай… Нам и правда нужно поговорить, обсудить всё спокойно, не горячась, как положено родным людям.

На улице было почти безлюдно, и всё-таки для соседей и немногих прохожих сцена, должно быть, выглядела странно. Пара зевак даже остановились посмотреть, но Клийя так зыркнула на них, что у них тотчас же нашлись дела поважнее.

– Где же вы были всё это время? – спросила она, качая головой. – Пировали в акрополе? Думали, кому бы повыгоднее продать добро командира стражи?

– Всё изменилось, – подала голос мать. – Мы думали, так будет лучше для тебя… Но мы ошибались и теперь дорого за это заплатили.

– Рогатые забрали всё, – как во сне услышала Клийя голос отца. – Нас выставили из дома, нам некуда идти.

– Выставили… – эхом повторила Клийя и оперлась о косяк.

– Да, понимаешь теперь? – мать с надеждой посмотрела на неё. – Но ты имеешь влияние – влияние, которое мы потеряли из-за этих… варварских порядков. Ты – жена командира стражи, а его слушает даже рогатый царевич, – женщина осенила себя защитным знаком, суеверно боясь привлечь к себе внимание Сына Солнца.

– Мы дали тебе жизнь. Вырастили тебя, – тихо напомнил отец. – Да, командир стражи никогда не казался нам выгодной партией, но теперь…

Клийя резко подалась вперёд и прошипела:

– Много ли, много ли он дал вам за меня? Во сколько обошлось ваше молчание, когда уводили меня и оглашали приговор Никесу?

Они не ответили. Девушка с горечью рассмеялась и покачала головой:

– Клянусь Богами, заповедавшими чтить предков: я не обязана проявлять почтение к вам. Не после всего того, что мне довелось пережить.

– Помоги, прошу! – взмолилась мать. – Замолви за нас слово!

Перед глазами Клийи отчётливо встал тот день, когда её забрали во дворец – почти сразу после обвинения Никеса в измене. Лицо её отца, дающего согласие, то, как отворачивалась мать… В своём сердце Клийя не нашла достаточно доброты и милосердия.

– Лучше вам покинуть Леддну, – холодно сказала она. – Справедливость Сына Солнца не придётся вам по нраву.

С этими словами она закрыла дверь, не слушая их возгласов и просьб, и заперла. Внутри неё воцарился удивительный покой. Она думала, что будет больно, но всё уже отболело. Даже гнев перегорел в ней – осталась лишь безучастность.

– Тафена, – спокойно обратилась Клийя к замершей женщине, слышавшей весь разговор, – пойдём закончим с ужином.

⁂

Отряды стражи бдительно патрулировали Леддну, пресекая беспорядки и успокаивая население. Ренэф с самого начала выделил своих воинов в помощь людям Никеса и иной раз жалел, что его новый статус в городе не позволял ему присоединиться к патрулям и развеяться. Но на командира стражи можно было положиться полностью. Никес взялся за свои прежние обязанности с удвоенной силой, как того и требовали перемены, произошедшие в городе. Кто-то восхищался им, как героем, кто-то за глаза называл предателем, но последние предпочитали не высовываться, учитывая возросшее влияние командира и рэмейскую поддержку.

Участие Никеса в управлении Леддной нельзя было переоценить – это Ренэф понимал и без советов Нэбвена. И супруга его, прекрасная Клийя, отличавшаяся не только красотой, но и умом, за последнее время сделала очень многое для гармоничного установления рэмейских порядков в местном обществе. И что бы ни говорила за их спинами недовольная часть леддненской элиты – авторитет обоих среди горожан только возрастал.

Стотид, осведомитель царицы Амахисат, всё так же продолжал играть роль разбойника – правда, уже бывшего, и даже согласился пойти под командование друга Никеса в стражу. От него Ренэф узнавал о потаённых настроениях в городе.

Полуэльф Нератис показательно перевёл свой отряд на службу рэмейскому царевичу и сотрудничал со стражей, по крайней мере, временно. Его люди следили за тем, чтобы изгнанные из области остатки отрядов Ликира не собрались в силу, представлявшую реальную угрозу. Но без золота градоправителя наёмники потеряли к городу всякий интерес и в Леддну, как докладывали разведчики, возвращаться не собирались. Скорее всего, многие из воинов решили уйти вглубь Лебайи.

В общем, жизнь в городе входила в новую колею, и дел было невпроворот. Разрушений после уличных боёв оказалось немного, и на текущий момент почти всё уже было восстановлено. Но введение новых законов и шаткое положение многих горожан в текущих реалиях заставляли Леддну гудеть изнутри, точно улей. Ренэф помнил, чему его всегда учили: недостаточно завоевать, нужно ещё и уметь сохранить завоёванное. Он старался не избегать задач, с которыми без него справиться было нельзя, – проводил смотры, одобрял или отклонял решения, касающиеся городских нововведений, судил согласно имперским законам. Одни только споры среди знати чего стоили! В роли пусть и временного, но правителя города, нравов которого он не понимал, Ренэф чувствовал себя неуютно, неуместно и жалел, что не может просто тренироваться со своими солдатами или присоединиться к страже. Но Нэбвен уверял, что со своими новыми обязанностями царевич справляется довольно хорошо. Похвала старшего друга – а юноша уже не мог думать о военачальнике иначе после всех событий, пережитых вместе, – дорогого стоила, ведь Нэбвен не был льстецом и на ошибки при случае указывал более чем охотно. Ренэф не любил и злился, когда ему указывали на промахи, но отходил быстро и учился принимать советы. Правда, терпения в нём за всё это время не прибавилось – с этим он уже ничего не мог поделать и изводился вынужденным ожиданием.

Около месяца прошло с тех пор, как они направили полный отчёт Владыке о последних событиях, но ответ на послание пока так и не пришёл. В ожидании вестей от отца Ренэф волновался даже больше, чем перед боем. Нужно было дождаться солдат Императора, которые прибудут сюда для охраны сдвинувшихся вглубь Лебайи границ и укрепления новой власти в Леддне. Вместе с ними придут и первые поселенцы из Империи – мастера и торговцы, земледельцы и ремесленники, – которые помогут городу возвыситься, стать настоящим центром этого региона.

В Леддну вот-вот должен был прибыть Сафар с семьёй и получить от рэмеи полномочия как новый градоправитель. Послание старосте царевич велел направить в течение пары дней после окончания боёв за Леддну, но понимал – даже без напоминаний Нэбвена, – что тот ещё должен был не только собраться, но и передать дела старшему сыну. Промедление тоже раздражало Ренэфа, но он смирился. Сафару царевич доверял, насколько вообще можно было доверять кому-то, тем более человеку с территории, где делами негласно заправляли остроухие. Новый аппарат власти нужно было выковать из тех, кто был верен союзам с Таур-Дуат, раз уж теперь эта территория отошла к Империи. Как выковывать хоть какой-либо аппарат власти, даже небольшой, локальный, Ренэф представлял только в теории. Он жил в благополучное время: механизм государственного управления был отлажен задолго до его рождения, и с течением времени претерпевал сравнительно незначительные изменения. А сейчас перед ним лежал почти что целый новый сепат, династия управителей которого вдруг рухнула, а прочие приближенные к власти пока не решили, вцепиться в глотку друг другу или попытаться как-то исхитриться и повернуть интересы Империи себе на пользу. Едва Ренэф начинал думать об этом, у него ощутимо ныло между рогами. Для него жизнь была простой и предельно понятной, но другие почему-то любили всё усложнять и искажать. Что ж, по крайней мере, в его распоряжении был один градоправитель, даром что будущий, и один командир стражи. Довольно неплохо для начала.

И было ещё кое-что. Думать об этом юноше нравилось не больше, чем о знатных горожанах Леддны и их распрях. Он не мог уйти, не добравшись до Мисры. За поиски девушки взялся Стотид. Осведомитель использовал все свои возможности и связи, но пока след нащупать не удалось. В Леддне о ней не знали. Если кто и знал, то только сам Ликир, но его уже нельзя было о чём-либо спросить. Да и не Ликир стоял за ней, это уже было очевидно. Эльфы наверняка помогли ей скрыться, а может быть, она и вовсе была на полпути в Данваэннон. Бессилие вызывало злость, не находившую выплеска. Ренэф взял город, но так и не нашёл убийц брата, и даже ту, что покушалась на его собственную жизнь, упустил и не мог призвать к ответу. Это изрядно омрачало радость победы, и как царевич ни старался, он не мог отогнать от себя досаду и тяжёлые мысли. Будь он хоть трижды потомком божественного Ваэссира, многое в этой жизни было вне его контроля, а смиряться с таким положением вещей он пока не научился.

Закончив доклад о делах в городе, Никес поклонился.

– Если я могу спросить, господин мой царевич…

– Спрашивай, – кивнул Ренэф.

– Когда будет объявлено имя нового градоправителя Леддны?

– Как только он прибудет сюда. Ни днём раньше.

– Многие здесь полжизни бы заложили, чтобы знать то, что знаю я, – усмехнулся командир стражи.

– Чем больше затягивается вопрос о том, кто станет наместником Императора, тем больше становится просьб об аудиенции… и подарков нашему царевичу, – Нэбвен неодобрительно покачал головой.

– Совершенно никчёмных, – фыркнул Ренэф. – За каким фейским зверем мне нужны целых четыре серебряные вазы? Было б нужно – я бы взял. А шесть тканых ковров? Заворачиваться в них, что ли?

– Зато городской казне, которой ты передал их, господин, они весьма помогли, – отметил Никес.

– Так пусть бы сразу и несли туда. Градоправителя мы выбрали не по количеству подаренных ваз.

Командир стражи подавил смешок.

– Да, в Леддне, как оказалось, много ваших неожиданно ярых приверженцев – тех, кто только и ждал вашего прихода в город, – с иронией заметил он.

– А выражают свою приверженность некоторые даже громче тех, кто приходил к нам тайно перед битвой, – военачальник усмехнулся в усы. – Столько клятв в верности, как в этом месяце, я давненько не слышал.

Ренэфу вся эта возня была противна. Как будущий Император, он, конечно же, должен был разбираться и с этим, но видели Боги, с планами сражений у него получалось лучше.

– Назначение вызовет целую бурю негодования у элиты города, – заметил Никес.

– Мне всё равно, – отрезал царевич. – Я пообещал людям, что новым предводителем будет человек, и я это обещание исполню.

Насмотревшись на знатных горожан, он только ещё больше укрепился в своём решении. Вчера они ненавидели его, а сегодня поклонялись ему. Это означало, что завтра, стоит ему уйти из города, они тут же начнут плести интриги против рэмеи. Хорошо, что здесь ему есть на кого положиться!

– Я буду рад видеть во главе Леддны человека, достойного твоего доверия, Сын Солнца, – спокойно ответил Никес. – Уверен, мы с ним сумеем договориться.

– Наш будущий градоправитель не вполне уверен в своих силах… Ему понадобится твоя поддержка, друг, – сказал Нэбвен, обращаясь к командиру.

– Значит, она у него будет, – с готовностью согласился воин.

– Жёны ваши уж точно поладят сразу, – Ренэф переглянулся с Нэбвеном и улыбнулся.

– Даже так? – Никес с интересом посмотрел на обоих рэмеи.

– В смелости и силе духа госпожа Алия не уступает имперскому воину, – весело пояснил военачальник.

Некоторое время они обсуждали события в Сафаровой деревне и то, как понемногу выстраивалось доверие между рэмеи и людьми. После царевич отпустил Никеса, и тот поспешил домой, к своей Клийе.

Нэбвен улыбнулся вслед командиру с некоторой грустью, думая о чём-то своём.

– Скучаешь по дому? – спросил Ренэф.

– Не скрою, да, – вздохнул военачальник. – Но такова уж наша служба: никогда не знаешь, куда и на какой срок тебя забросит судьба и воля Владыки.

– Воля Владыки не подразумевала срок такой долгий, так что обвиним судьбу, – усмехнулся царевич и уже серьёзно добавил: – Я не вправе отпустить тебя домой, ведь сопровождать меня тебе приказал отец. Будь моя воля – ты бы свиделся с родными прямо завтра… хотя без тебя, – признался он с некоторой неохотой, – мне здесь пришлось бы сложновато.

– Спасибо, Ренэф, – Нэбвен улыбнулся. – Я рад был сражаться с тобой плечом к плечу.

– Я тоже, – искренне ответил юноша, подёргивая хвостом от волнения. – Как же я злился на тебя поначалу, ты бы знал!

– Догадываюсь, – военачальник усмехнулся в усы. – Ты не то чтобы хорошо скрываешь свой гнев.

– Да уж. А теперь с трудом представляю, как справился бы без тебя. Да чего там – никак бы не справился, наверное, – Ренэф отмахнулся, поспешив закончить со сложными для него признаниями. – И к каким хайту провалились наши гонцы? Или портальные святилища им на голову рухнули?

– Пока мы можем немного насладиться передышкой. По моему опыту, события имеют свойство происходить сразу скопом.

– Ждать невыносимо.

– Почему бы завтра тебе не отправиться на охоту? Сбросишь немного напряжение. Очередных носителей даров с вазами, – Нэбвен улыбнулся, – я обязуюсь принять вместо тебя.

– Идёт! – рассмеялся Ренэф.

⁂

«Мой светоч, вести о твоей победе вдыхают невероятную радость в моё сердце. Более отрадно, чем узнать о твоём успехе, в котором я и не сомневалась, мне было бы разве только увериться, что ты жив и здоров. Мой прекрасный молодой полководец, это лишь начало твоего блистательного пути. Мы с отцом так гордимся тобой! Всё во мне поёт от счастья. Крылья моего юного сокола раскрылись и набирают силу.

Возвращайся же скорее в мои объятия, Ренэф. Невыносимо так долго не видеть тебя. В твою честь мы устроим праздник. Скудных вестей так мало для того, чтобы успокоить материнское сердце. Я жажду услышать подробный рассказ обо всём произошедшем из первых уст.

Должна сказать, что здесь, в Апет-Сут, тебя ждёт новый долгожданный виток пути. Владыка вплотную займётся твоим обучением, которое до сего момента откладывал. Отдых твой будет недолгим – тебе предстоит так многое узнать и понять. Твоя сестра уже отправилась по приказу отца в верхние сепаты, а прежде посещала Обитель Таэху. Император взращивает тебе мудрую советницу, и, признаться, она делает большие успехи на этом пути. Чего доброго, скоро даже тебе будет за нею трудно угнаться, несмотря на твой живой ум и дарованные Богами таланты. Поспеши же!

Очень надеюсь, что дела не задержат тебя в Лебайе дольше необходимого. Считаю дни до нашей встречи».

Письмо не было подписано, но этого и не требовалось – его скрепляла личная печать царицы. Да и её руку, её изысканный узорный почерк Ренэф безошибочно узнавал всегда. Сквозь эти строки она говорила с ним так тепло и нежно, что он немедленно пожелал увидеть её. Он терпеть не мог показывать эмоции, делавшие его образ, как ему казалось, менее мужественным. Но на самом деле царевич очень любил мать и только сейчас понял, как сильно уже и сам соскучился по ней. Она ведь до сих пор так и не знала, что спасла ему жизнь своей предусмотрительностью. Возможно, вообще не стоило ей рассказывать… но ведь она всё равно узнает. Рано или поздно, но Амахисат становилось известно всё. Это и завораживало, и пугало. Ну что ж, узнает так узнает, главное – не от него.

Пользуясь тем, что он был один, Ренэф ещё несколько раз перечитал письмо, наслаждаясь разливавшимся внутри теплом, привычно уносившим тревоги. Потом он поднёс тонкий лист бумажного тростника к лицу, точно надеясь уловить аромат благовоний, которыми мать умащивала свою кожу. Этот аромат он помнил с детства и сейчас как будто ощутил его вновь. Украдкой коснувшись письма губами, он спрятал его и посмотрел на запечатанное послание Владыки. Его сердце забилось как сумасшедшее, словно он всё ещё был мальчишкой, ожидавшим встречи со своим отцом и Императором – так редки были они. Ренэф медлил открывать это послание. С другой стороны, если бы там содержалось что-то плохое, мать бы обязательно предупредила его между строк.

«Ренэф, ты не должен развязывать военный конфликт, – сказал ему тогда отец. – Это – приказ, понятно? Когда придёт время воевать, я скажу».

Что ждало его в письме, кроме приказа дождаться солдат и возвращаться в столицу? Ренэф не мог сказать, боялся ли. Если копнуть глубже – наверное, у него были свои страхи, как и у всех, но он их не осмысливал. Само чувство страха он почти никогда не испытывал и плохо знал его. О царевиче говорили, что он лишён осторожности, но откуда было ей взяться, когда отсутствовал даже самый разумный, необходимый для самосохранения страх? Поэтому скажи ему кто-нибудь сейчас, что он не просто медлил, а боялся открывать послание – он бы чрезвычайно удивился, а потом этому «кому-нибудь» сильно бы не поздоровилось. Подумав, Ренэф решил дождаться Нэбвена. В конце концов, новости от Императора военачальник имел право узнать одновременно с царевичем.

Нэбвен не заставил себя долго ждать. Прибытие гонца в сопровождении нескольких имперских стражей сегодня стало самым важным событием, затмив даже волнения в Леддне по поводу скорого назначения нового градоправителя.

– Я не открывал без тебя, военачальник, – сказал Ренэф, едва только старший рэмеи переступил порог комнаты, и протянул ему письмо отца. – Наш дальнейший план действий.

Нэбвен улыбнулся рассеянно, пряча тревогу.

– Благодарю, – кивнул он, принимая письмо, и притворил за собой дверь. – Со дня на день должен прибыть Сафар с семьёй.

И правда, военачальник как на предсказательные камни глядел – всё начало происходить одновременно. Сегодня же им доложили, что будущий градоправитель наконец покинул приграничное селение и направлялся в Леддну с небольшим обозом.

– Что ж, хорошо. Его прибытие решит многие проблемы.

– И добавит нам новых, – развёл руками Нэбвен. – Этот котёл кипит всё так же.

– Скажи мне, что только в людских городах так, а у рэмеи всё иначе, – вздохнул царевич. – Меня это изрядно успокоит.

– Увы, за всю мою жизнь я не бывал в местах, где нет интриг. Но мне отрадно слышать, что ты, похоже, скучаешь по дому. Уверен, Владыка призывает нас в столицу.

– Так давай посмотрим, что он нам велит, – юноша с нетерпением дёрнул хвостом.

Они расположились на циновках у окна, и Нэбвен с молчаливого дозволения царевича поддел когтем печать.

– Хочешь посмотреть сам, Ренэф?

– Давай ты зачитаешь.

– Волнуешься, я понимаю, – военачальник тепло улыбнулся и перевёл взгляд на послание. – Письмо написано рукой самого Владыки. Он поздравляет тебя с победой и настоятельно просит скорее присоединиться к нему в столице. Для меня далее следует приказ готовить воинов к отбытию и разрешение оставить в новом гарнизоне тех, кто того желает. А в конце вот…

Нэбвен протянул письмо Ренэфу. Юноша пробежался глазами по строкам.

«Я признаю́ Леддну и прилежащие к ней территории частью Таур-Дуат, а также выражаю надежду, что вы оба помните мои изначальные приказы, – писал Император. – Мы не сумели избежать превращения миссии в военную операцию. Пришло время завершить её. Такова моя воля».

Ренэф помнил приказ – не развивать военный конфликт. Однако теперь Владыка писал «мы не сумели», то есть, не обвинял, но признавал изменившиеся обстоятельства. И всё же играть с огнём не стоило.

– Но наша миссия не завершена, – возразил царевич уже вслух. – Мы так и не нашли убийц Хэфера!

– Ренэф, Владыка ясно дал понять…

– Вернуться ни с чем – вот что это будет означать, – фыркнул юноша.

– Ты завоевал внушительную территорию. Это ли ничто?

– Я не справился с поставленной задачей.

– Император понимает, что обстоятельства изменились.

– Нет, я не могу просто уйти из Лебайи, военачальник, – твёрдо сказал Ренэф, глядя перед собой.

– Что ты сказал? – осторожно переспросил Нэбвен.

– Я не могу уйти из Лебайи. Не сейчас.

– Конечно. Сперва нужно дождаться солдат…

Ренэф собрался было ответить ему и даже пояснить, но не успел – их прервал адъютант. Рэмеи буквально ворвался в комнату и низко поклонился. Весть, очевидно, не терпела отлагательств.

– Господин мой царевич, к тебе гонец из Митракиса! – выпалил адъютант.

Ренэф удивлённо изогнул бровь и переглянулся с Нэбвеном.

– Вот так совпадение, – усмехнулся военачальник. – Ну что ж, вестей из Митракиса следовало ожидать. Люди не желают нового завоевательного похода рэмеи. Полагаю, с предложением мира этот человек и прибыл.

– Это… – адъютант с опаской покосился на Ренэфа. – Это эльф.

– Что?! – царевич оскалился, резко поднимаясь. – Эльф, здесь?!

Военачальник поспешил подняться следом.

– С какой вестью он прибыл? – уточнил Нэбвен у адъютанта.

– Она сказала, что ей необходимо доложить всё царевичу лично. Но она также просила передать, – адъютант остановился, чтобы восстановить в памяти точную формулировку, и без запинки процитировал: – «Там, где Леддна допустила роковую ошибку и не восстановила справедливость для великого Императора Таур-Дуат, справедливость восстановлена Митракисом».