Текст книги "Любимая ведьма"

– Он уже без сознания, – сказал Гена. – Минут десять как отключился.

Батюшка прошел к дивану, ему тут же предложили стул. Садиться священник не стал, положив на стул сумку, – в ней лежали старенькая потертая Библия в кожаном переплете, небольшой молитвенник и серебряный флакон со святой водой. Осмотрев Гену, батюшка покачал головой.

– Не думал, что увижу такое…

Сняв с шеи массивный крест, он три раза перекрестил Валеру, коснулся крестом его губ. Затем взял флакон со святой водой, открутил крышку. Достал было платок, потом, подумав, просто аккуратно полил лицо Валеры животворной жидкостью. Делал он это с опаской, явно ожидая каких-то последствий.

Но ничего не произошло. Валера все так же лежал, сипло дыша, его руки слегка подрагивали. Нахмурившись, батюшка влил ему несколько капель святой воды в рот, затем вынул из сумки молитвенник. Полистав страницы, слегка прокашлялся и начал читать какую-то длинную молитву. Боевики почтительно молчали.

Священник читал молитвы больше получаса, время от времени останавливаясь, сбрызгивая Валеру святой водой и осеняя крестом. Прекратил это дело Сева – подойдя к Валере, он коснулся его шеи, затем взглянул на священника.

– Хватит, батюшка. Он умер…

Нагнувшись к Валере, священник прислушался, потом медленно выпрямился и перекрестился.

– Упокой Господь его душу… Простите, я сделал все, что мог. Такова была воля Господа.

– Да, батюшка… – кивнул Сева. – Я вас отвезу…

Все молчали, больше всех был напуган Гена. Он думал о том, что вскоре может прийти и его очередь. Или все закончится смертью Валеры? Возможно, это было какое-то проклятие, направленное только против убийцы. Ведьма мертва, Валера мертв. Все, конец?

Сева и батюшка вышли. Гена потянулся к бутылке, наполнил стаканы.

– Помянем Валеру…

Все выпили. Гена долго жевал кусок ветчины, тупо глядя в никуда пустым взглядом. Из забытья его вывел голос Вадика.

– Что делать-то с ним будем? С собой увезем?

Гена нахмурился. Да, надо бы увезти его на родину. Но тогда нужно звать медиков, получать заключение о смерти. Случай явно необычный, начнется расследование. Нужно им это? Нет.

– Есть у него кто из близких? – тихо спросил он.

– Да вроде нет, – пожал плечами Вадик. – С Людкой жил последнее время.

– Здесь похороним, – решил Гена. – На каком-нибудь старом кладбище или просто за городом. И лучше побыстрее отсюда убраться. Не нравится мне все это.

Возражать никто не стал, все понимали, что в данной ситуации это самое разумное решение. Валеру накрыли покрывалом, вернувшийся через полчаса Сева тоже согласился с предложением Гены.

– Это будет лучше всего, – сказал он. – Сегодня уже поздно, завтра утром мы с Вадиком прокатимся, место подыщем.

– Еще лопаты надо будет купить, – заметил Гена, хмуро глядя на прикрытого простыней Валеру.

– Само собой, – кивнул Сева. – И надо какую-нибудь похоронную контору найти, хоть крест купить, гроб – чтобы по-человечески все было.

– Завтра и займемся… – кивнул Гена. – А сейчас, – он снова потянулся к бутылке, – вынесите его хотя бы в прихожую…

Валеру похоронили в старой части городского кладбища, густо заросшей деревьями. Пока копали могилу, Сева вырезал ножом на деревянном кресте имя и фамилию Валеры, проставил списанную с паспорта дату рождения. Потом задумался, пытаясь вспомнить, какое же вчера было число, – после поминального застолья гудела голова. Вспомнив, выцарапал дату смерти. Пусть пока так – ну а там будет видно…

Когда гроб опустили в могилу и забросали землей, Сева собственноручно установил крест, устало вздохнул – вот и все. Жалко, хороший стрелок был…

Гена с самого утра был непривычно тих. И хотя ночь прошла для него без неприятностей, он все еще опасался ведьмы. Да, она мертва. Но не доберется ли она до него с того света? Ведь даже батюшка не смог противостоять ее чарам…

Настроение Гены слегка поднялось лишь после того, как он вместе с Севой оказался в купе поезда. А когда за окном мелькнули последние строения проклятого города, Гена и вовсе почувствовал себя победителем. Как бы то ни было, а свое дело он сделал. Никто теперь не сможет сказать, что Гена забывает обиды. Ритмично стучали колеса, Гена удовлетворенно смотрел в окно и думал о том, что все у него теперь будет хорошо…

* * *

Домой Сергей вернулся только к восьми вечера, настроение было очень мерзкое. Жива ли Татьяна? Сергей верил, что да. А точнее, заставлял себя верить. Жива она, не может быть иначе.

Были и другие думы, и тоже не очень приятные. Сергей корил себя за то, что ушел оттуда, – а точнее, просто сбежал. Сбежал, бросив Татьяну…

Но ведь это уже была не она? Ведь это было только тело, а без хозяина оно ничто. Самой Татьяны в нем уже не было. Останься он, и к уже имеющимся проблемам прибавилась бы куча новых. Милиция, объяснения… И голос, он же ясно слышал этот голос. Это ведь она ему говорила: «Уходи». Она, больше просто некому. И он ушел. Правильно поступил? Может быть. Но на душе все равно было гадко…

Сейчас она наверняка в своем замке, восстанавливает силы. Навестить ее? А получится ли у него?

Можно было прямо сейчас лечь в постель и постараться заснуть, но Сергей не стал торопиться – знал, что уснуть пока просто не сможет. Надо подождать, успокоиться. Тогда, может быть, у него что-то получится…

Спать он лег лишь в первом часу ночи. Заснул на удивление быстро, страстно желая найти Татьяну. И не нашел – открыв глаза, понял, что уже утро. О прошедшей ночи воспоминаний не сохранилось совсем. Помнил, что ему что-то снилось, но и только.

Оставалось одно – ждать. Все образуется, Татьяна подыщет себе новое тело и вернется. Интересно, какая она теперь станет? Ведь уже только при нем это будет третье ее тело…

Тяжелые мысли одолевали, и спасти от них могла только работа. Дописывать картину с животворным дождем Сергей не стал – не то было настроение. Испортит он ее. Лучше потом, когда все наладится. Именно поэтому он взял подрамник с чистым холстом и начал рисовать – начисто, без черновой проработки. Давно уже жил у него в сознании этот пейзаж, да все не было повода выплеснуть его на холст. И вот теперь повод появился…

Он работал не то чтобы с упоением – с ожесточением, на холсте с каждой минутой все отчетливее проступал чужой мир. Багровое небо в сполохах молний, темное море в кровавых отблесках. И устремившиеся в небо черные шпили скал… Жуткий, неприветливый мир. Чуждый человеку. И в то же время необычайно величественный. Он буквально завораживал, притягивал взгляд, позволял прикоснуться к иной реальности. И что из того, что эта реальность была столь недружелюбна к человеку? Она просто существовала, и до человека ей не было никакого дела.

Сергей закончил картину уже к вечеру. Обычно он не работал так быстро, давая себе время на осмысление. На этот раз он действительно выплеснул свои эмоции – и почувствовал себя значительно лучше. Осмотрев картину, даже усмехнулся – впечатляет…

Спать он лег рано, не было еще и одиннадцати. Настраивал себя на то, чтобы попасть в замок, понимал, что это ему просто необходимо. И снова не попал… Проснувшись утром, вспомнил несколько снов, но все они не имели к замку никакого отношения.

Так прошло еще несколько дней. И если сначала Сергей ждал, что вот-вот раздастся звонок в дверь и на пороге появится Татьяна, то постепенно в душу снова начало вползать беспокойство. Что, если у нее не получилось?

Сергей, как мог, гнал эти мысли, но они упорно возвращались. Стараясь отвлечься, целиком ушел в работу. Работа помогала забыться, работа помогала жить. Но стоило прекратить ее, и мрачные мысли снова оказывались тут как тут.

Ему удалось попасть в сновидение лишь тогда, когда он перестал об этом думать. В этом сне он гулял по какому-то рынку, разглядывая горы выложенных на прилавках фруктов. Его внимание привлекли апельсины, на каждом из них легко читались выпуклые буквы – название вырастившей их фирмы. Это было необычно, Сергей стал размышлять о том, как это сделано, – и тут же вошел в сновидение. Удовлетворенно огляделся – так и есть, это сон. И ему надо найти Татьяну…

Образ замка с оранжевой черепичной крышей возник в сознании сам собой, Сергей торопливо закрыл глаза. Ощутив мгновенное движение, открыл их – и понял, что стоит на дорожке перед знакомой каменной дверью. О такой удаче он не мог и мечтать.

– Виола! – произнес Сергей, проведя рукой перед дверью, затем быстро шагнул в заструившийся камень. Торопился – боялся, что в любую секунду может проснуться.

Увы, в замке Татьяны не оказалось. Напрасно Сергей выкрикивал ее имя, напрасно обыскивал комнаты. Девушки здесь не было, и это по-настоящему заставило Сергея испугаться. Что, если она и в самом деле погибла? Выйдя из замка, позвал Кешу – бесполезно. Или он неправильно звал?

Сергей не помнил, что было дальше, – очевидно, в какой-то момент он все же потерял осознание и просто перешел в новый сон. Проснувшись утром, нахмурился. Ему так и не удалось отыскать Татьяну…

Снова потянулись унылые дни. Шел одиннадцатый день с момента гибели Татьяны, когда в дверь позвонили, и звонок этот заставил Сергея подпрыгнуть. Это был ее звонок…

Когда Сергей открывал двери, у него слегка тряслись руки. Квартирная дверь, теперь эта дурацкая наружная… Выкинул бы ее, да сосед не согласен. Говорит, так безопаснее.

На пороге стояла девушка, еще совсем юная. Лет семнадцати-восемнадцати, не больше. Приятное личико с парой прыщиков на щеках, длинные светлые волосы. И бездонные лучащиеся глаза…

– Таня… – облегченно выдохнул Сергей. – Наконец-то…

– Извини, Сережа, – улыбнулась девушка. – Не могла быстрее.

Татьяна прошла в прихожую. Сергей обратил внимание на то, что она заметно прихрамывает. Закрыл двери – и ощутил ликование. Она жива!

– А я уже устал тебя ждать, – сказал он. – И в замке тебя не было.

– Просто в этом городе не нашлось подходящего тела, – объяснила Татьяна. – Пришлось поискать по другим. Это нашла аж в Томске. Пока выписалась из больницы, пока разобралась с родителями. Да пока сюда доехала… – Татьяна махнула рукой. – Денег мало было, пришлось поездом ехать. У тебя-то как, все нормально?

– Да, все хорошо… – кивнул Сергей. – Кстати, ты неплохо выглядишь. Кто она?

– Ты о теле? – Татьяна подошла к зеркалу. – Так, одна глупышка… – Она тихонько вздохнула. – Неразделенная любовь, в итоге наглоталась таблеток. Все как у тебя… – Татьяна взглянула на Сергея и слабо улыбнулась. – Не смогла я ее вытащить. Упустила. Хоть и пыталась, жалко было дурочку. Сил не хватило.

Сергей молчал, глядя на девушку. Было странно сознавать, что в этом юном девичьем теле находится его Татьяна.

– Что, неужели не нравлюсь? – Татьяна по-своему истолковала его взгляд. – Да если хочешь знать, я теперь вообще девственница.

Сергей невольно улыбнулся, потом засмеялся. Шагнув к Татьяне, обнял ее и прижал к себе.

– Дурочка ты, – сказал он, поцеловав ее. – Хоть и ведьма.

– Ладно, оставим нежности на вечер, – ответила Татьяна, отстранившись от него. – Мне надо привести себя в порядок. Три дня не мылась – ненавижу ездить в поездах…

Шел восьмой час вечера. Они сидели на кухне и пили чай, Сергей радостно наблюдал за Татьяной. Да, тело было другое – а привычки прежние.

– Кстати, хромоту я исправлю, – сказала Татьяна, отхлебнув из чашки. – Так что не беспокойся. Ну и вообще над телом поработаю.

– Да я и не беспокоюсь, – пожал плечами Сергей. – При чем тут хромота?

– Да так, на всякий случай сказала, – отмахнулась Татьяна. – Что до тела, то оно, конечно, ничего, но формы явно не впечатляют. Девчонкой себя чувствую.

– Разве это плохо? – вскинул брови Сергей.

– Плохо, не плохо – не в этом дело. Женщина должна выглядеть женщиной, а не стиральной доской. Чтобы было, на что и глаз положить, и руку.

Сергей улыбнулся и снова почувствовал себя счастливым. И все потому, что она здесь…

– Кстати, насчет тех козлов больше не беспокойся, – продолжила Татьяна. – С тем, что стрелял, я уже поквиталась. Ну, а с Геной разберусь чуть позже, когда наберусь сил. Для него у меня отдельная программа.

– Что значит – поквиталась? – спросил Сергей.

– Это значит, – тихо сказала Татьяна, – что его уже нет. Я повредила его тонкое тело, и он умер.

– То есть как – умер? По-настоящему? – не понял Сергей.

– Нет, понарошку… – передразнила Татьяна. – Конечно, по-настоящему, как же еще? Я ему все лицо располосовала, да и вообще… – Татьяна не стала вдаваться в детали. – Будет знать, как в людей стрелять.

Сергей не ответил. То, что Татьяна стала убийцей, его несколько покоробило.

– И многих ты уже… так? – спросил он после паузы.

– Этот второй. И не хмурься – я сделала то, что должна была сделать. Этот козел больше никогда никого не убьет – уже одного этого достаточно, чтобы отправить его на тот свет.

– Прости, я не хотел тебя обидеть… – Сергей опустил взгляд.

– Ты не можешь меня обидеть, – заверила его Татьяна. – Просто я хочу сразу расставить все точки над «i». Этот человек был убийцей, причем профессиональным, – ты сам видел, как здорово он вышиб мне мозги. Могу тебя заверить, что это было не очень приятно. Я поймала его, когда он спускался с чердака. Теперь этого человека нет – значит, кто-то останется жив. Неужели этого мало?

– Не знаю, – пожал плечами Сергей. – Формально ты права – око за око, зуб за зуб. Но ведь есть и другие принципы. Например, «не суди, да не судим будешь».

– Поверь, Сережа, у этого принципа совсем другая суть, – ответила Татьяна, потянувшись за банкой с медом. Открыв ее, зачерпнула мед ложкой и аккуратно намазала на ломтик булочки.

– А именно? – спросил Сергей, подумав о том, что сейчас Татьяна опять вывернет все наизнанку.

– Этот принцип не имеет никакого отношения к Богу, судьям и вообще суду как таковому. Речь идет исключительно о магических аспектах. Будешь слушать?

– Ну разумеется, – улыбнулся Сергей. – Так что рассказывай.

– Хорошо, – усмехнулась девушка. Откусив кусок булочки, не торопясь прожевала, запила чаем. И только после этого продолжила: – Суть в том, Сережа, что наши мысли обычно бумерангом возвращаются к нам. Это – неоспоримый факт. Обычно говорят, что бытие определяет сознание. Я готова утверждать, что сознание определяет бытие… – Татьяна снова откусила от булочки, слизнула с пальца каплю меда.

Сергей снова улыбнулся – эта детская непосредственность как нельзя лучше соответствовала ее новому облику.

– Так вот, – продолжила Татьяна. – Мысли – это ключи к тому, что с нами происходит. Пожелал ты кому-то удачи – искренне, честно. Значит, и сам немножко приблизился к удаче. А пожелал кому-то зла – значит, и сам встал на плохую дорожку. Я не буду сейчас углубляться в то, как устроено мироздание и почему так происходит, – просто поверь, что это так. Осуждая кого-то за какой-то поступок, ты невольно фиксируешься на этом поступке. А значит, открываешь дверь к тому, чтобы самому оказаться в ситуации обвиняемого. Понимаешь? Речь идет не о морали, а о дорогах, которые мы выбираем. Поэтому, чтобы не оказаться в положении обвиняемого, надо оставаться нейтральным к разным раздражителям.

– Но ведь ты не осталась нейтральной, – заметил Сергей. – Ты этого человека наказала.

– Правильно, – согласилась Татьяна. – Но в данной ситуации я не строила грандиозных планов мести, не думала о расправе. Он ударил, я ответила – вот и все. Действие равно противодействию. Поднявший меч от меча да погибнет. Скажу больше: я убила, но я не убивала. Я выполнила волю мироздания, восстановила нарушенную гармонию. Только и всего.

– Хороша гармония, – усмехнулся Сергей. – Так можно оправдать что угодно. Не я виноват – мироздание.

Татьяна улыбнулась.

– Ты опять переводишь все на принципы морали. Я же говорю о сознании. В восточной философии есть так называемый принцип недеяния. Суть его в том, что человек, сознанием которого управляет пустота, не несет кармической ответственности за свои поступки. И это действительно так. Восточный боец, воплощая этот принцип, не испытывает ненависти к своему врагу. Его мечом водит Дао – великая пустота. Убив врага, он не навлекает на себя ответный удар, так как его сознание оставалось пустым. И наоборот, человек, никого не убивший, но часто размышляющий об убийствах, может оказаться в тяжелой ситуации. Воздаяние здесь идет не столько по делам, сколько по мыслям. Не судить – значит не навлекать на себя неприятностей. К морали и справедливости это не имеет никакого отношения.

Сергей молчал – просто понимал, что переспорить Татьяну невозможно. Да, она опять вывернула все наизнанку, как он и предполагал. И все равно в ее рассуждениях чувствовалась некая логика. Правда, все это еще нужно было осмыслить…

– Ну… – взглядом подтолкнула его Татьяна. – У тебя же есть еще вопросы?

– Только один, – улыбнулся Сергей. – Тебе долить чая?

* * *

Самым главным для Шорга было не спугнуть Татьяну. Она не должна ничего подозревать, иначе дело не выгорит. Именно поэтому Шорг тщательно продумал все детали своего хитроумного плана и начал действовать лишь тогда, когда убедился: у него все получится. В его плане не было изъянов.

Для реализации первого этапа ему пришлось подыскать город поблизости от того города, где сейчас обитала Татьяна. Имея развитую промышленность, город ничем не уступал областному центру, а в чем-то даже превосходил его. Ста двадцати километров, разделявших теперь их с Татьяной, было более чем достаточно – Шорг знал, что Татьяна не сможет его почувствовать. Подыскав жилье, он принялся за дело.

Подходящую жертву он выбрал на третий день поисков. Здесь тоже были свои тонкости, Шорг старался найти ребенка с «ангельским» личиком. Да и мамаша его тоже должна внушать доверие, иначе Татьяна может не клюнуть. Жаль, нельзя было пользоваться приемами контроля сознания, Татьяна это сразу почувствует. А значит, нужно действовать хитрее…

Фотографию ребенка Шорг сделал, когда вся семья была на прогулке. Некоторую тревогу внушал отец семейства – как бы не помешал. Впрочем, поразмыслив как следует, Шорг успокоился. В конце концов, при необходимости можно устроить ему проблемы со здоровьем. Это будет как раз кстати.

Доведя фотографию до кондиции в одном из компьютерных клубов, Шорг оттуда же переслал ее на электронный адрес Ундины. Указал и имя мальчика – Андрей. Большего Ундине и не нужно. Можно было ожидать, что уже через пару дней маленький Андрей уснет – чтобы больше никогда не проснуться…

Вернувшись домой, Шорг удовлетворенно вздохнул – пока все идет как по маслу. Нужно только еще разок навестить Татьяну, убедиться в том, что она никуда не уехала. Иначе могут быть проблемы.

Навещать Татьяну днем, даже в тонком теле, Шорг не рискнул. Эта чертовка весьма талантлива, она может его заметить даже в столь призрачном виде. Достаточно даже намека на опасность, и она станет очень осторожной. Тогда ее не поймать. Именно поэтому к Татьяне Шорг снова отправился ночью, когда риск встретиться с ней лицом к лицу был сравнительно невелик.

Оказавшись в знакомой комнате и приглядевшись к лежавшей на кровати девушке, он чуть не чертыхнулся. Парень был тот же – а девка другая. Совсем еще девчонка, прыщи на лице не прошли. Она спала, уткнувшись парню в плечо, ее светлые волосы разметались по подушке. Или Татьяна вновь сменила тело – во что с трудом верилось, – или это не Татьяна. Но тогда где она?

– Слай! – позвал Шорг, сконцентрировавшись на образе соглядатая. – Ты мне нужен!

Слай появился через пару секунд, просто возникнув из ниоткуда. Увидев хозяина, почтительно склонил голову:

– Вы звали меня, хозяин?

– Само собой звал, болван, – хмуро ответил Шорг. – Посмотри… Это она?

Слай медленно опустился к постели, принюхался. Потом снова подплыл к Шоргу.

– Это она, хозяин… Совсем другая – и все равно она. Я уверен…

– Хорошо… – процедил Шорг. – Иди со мной…

Они выплыли на улицу, Шорг мрачно взглянул на Слая. Да, все осложнялось. В прошлой шкуре Татьяна выглядела весьма представительно, она вполне могла сойти за талантливую ведьму – ею она и была. А эта девчонка? Ни кожи, ни рожи…

– Понаблюдай за ней днем, послушай, – велел он Слаю. – Я хочу знать, о чем они говорят. Но только не попадись ей, она может тебя увидеть. Не вылезай из стены, слушай оттуда. Или в шкафу прячься, под кроватью – где угодно. Только не появляйся на открытом месте. Ты понял меня?

– Да, хозяин… – Слай снова склонил голову. – Я все понял.

– Тогда иди.

Медленно развернувшись, Слай блеснул чешуей и исчез.

В тело Шорг вернулся в самом мрачном настроении. Долго лежал, глядя в темный потолок и думая о том, как ему теперь быть. В принципе, не все еще потеряно, к тому же люди очень доверчивы. Более того, именно в самую неправдоподобную чушь они и верят охотнее всего. С этими мыслями Шорг и уснул…

О своих наблюдениях Слай доложил следующим вечером, для общения с ним Шоргу пришлось выйти из тела. Оказавшись в комнате, он требовательно взглянул на Слая.

– Ну!

– Я последил за ними, хозяин… – произнес Слай, его плавники подрагивали от возбуждения. – Это действительно та самая ведьма. Ее кто-то убил, но она вернулась снова. В другом теле. Теперь она намного моложе и немного хромает.

– Хромает? – переспросил Шорг.

– Да, хозяин. У нее что-то с ногой.

– Хорошо, о чем они говорили?

– О многом, хозяин. О картинах, о работе. И еще о магии. О магии больше всего.

– Это действительно она, – кивнул Шорг. – Хорошо, следи за ними дальше, лучше издалека. Если они куда-то уедут или изменится что-то еще, тут же сообщай мне. Ясно?

– Да, хозяин.

– Тем лучше. Можешь идти… – Шорг проводил Слая взглядом, затем удовлетворенно вздохнул.

– Замечательно, – произнес он, задумчиво глядя на свое спящее тело. – Приманка заброшена. Остается посмотреть, понравится ли она рыбке…