Текст книги "Двадцать лет спустя"

Глава 19

Манхэттен, Нью-Йорк

пятница 25 июня 2021 г.

Уолт сделал еще один глоток рома и быстро перевернул страницу. Его поражало, насколько быстро вспоминались подробности расследования. Он понял, что воспоминания не выцвели и исчезли, а вместо этого складировались. Убранные подальше и медленно покрывающиеся пылью жизни – прошедшими годами и событиями. Но листая страницы дела сейчас, он превращался в того двадцативосьмилетнего парня, обнаружившего себя в центре расследования самоубийства, которое вот-вот привлечет внимание нации.

РАССЛЕДОВАНИЕ ПО ДЕЛУ КЭМЕРОНА ЯНГА

Уолт закончил второй обход большого дома в Катскильских горах, и теперь его ждала долгая дорога в город. Он обдумывал все, что узнал на этот момент. Местность, которую он покидал, была тихой, спокойной и безмятежной. Здесь жили богатые люди. Они знали друг друга. Преступление было необычным. Маловероятно, что Кэмерон Янг был убит случайным образом. Маловероятно, что мужчина не знал своего убийцу.

По дороге Уолт повторял то, что узнал в последние двадцать четыре часа об искусстве извращенного секса, для чего ему пришлось в два часа ночи в срочном порядке изучать нюансы БДСМ-секса в интернете. Он поморщился, представив, что кто-нибудь увидит историю его браузера. БДСМ – бондаж-доминирование-садизм-мазохизм – агрессивный, часто грубый и болезненный секс между двумя взрослыми по обоюдному согласию, включает большое разнообразие реквизита и игрушек. «Согласие» было ключевым словом, которое Уолт видел почти в каждой прочитанной статье, хотя задавался вопросом, насколько согласен был Кэмерон Янг в ночь своей смерти? Что-то темное и опасное произошло в той спальне.

Анализ крови, обнаруженной на ковровом покрытии в гардеробной, так же как и мочи в туалете провели в ускоренном порядке, чтобы их можно было сравнить с образцами ДНК, которые Уолт скоро возьмет у потенциальных подозреваемых. Аналогично отпечатки пальцев, снятые с кухонного ножа и винного бокала, оставленного на прикроватной тумбочке, также сравнят с отпечатками, которые получит Уолт. После первоначального опроса Уолт решил, что первые образцы он попросит у жены Кэмерона Янга.

Уолт вел свою машину без опознавательных знаков по мосту Джорджа Вашингтона. Он боролся с вялым транспортным потоком Манхэттена, пока не нашел почти легальное парковочное место в квартале Вест-Севентис в Верхнем Вест-Сайде. Манхэттенской резиденцией Янгов была квартира с двумя спальнями на первом этаже на Семьдесят шестой улице. По дороге к входной двери Уолт накинул пиджак на плечи и поправил манжеты. На звонок в дверь открыла Тесса Янг. Ее глаза были красными и мокрыми, а нос – раздраженным и распухшим.

– Миссис Янг. Спасибо, что согласились поговорить со мной еще раз. Я знаю, что вам тяжело, но я бы хотел ознакомить вас с тем, что узнал.

Тесса кивнула, провела тыльной стороной кисти по носу и позволила Уолту войти. Он проследовал за ней на кухню и согласился на предложение выпить кофе. Она налила две чашки, и они сели за кухонный стол.

– И снова прошу прощения, что не даю вам покоя в это трудное время, но моя работа – выяснить, что случилось с вашим мужем, и сделать это как можно скорее. В связи с этим мне надо задать вам несколько конкретных вопросов.

Тесса снова кивнула:

– Я понимаю.

– Кэмерона убили в вашем загородном доме. Когда в последний раз вы были там?

– Четвертого июля, в День независимости.

Уолт достал свой блокнот.

– Вы были вдвоем с мужем?

– Нет, мы были там с друзьями.

– Можете назвать их имена?

– Джаспер и Виктория Форды.

– Ваши близкие друзья?

Тесса кивнула, но Уолт заметил, что что-то в ее поведении изменилось.

– Джаспер продал нам наш дом в Катскилах. Он риелтор, который вел сделку. Мы пригласили его с женой на морскую прогулку, чтобы отпраздновать. С тех пор мы дружим.

– Значит, вы дружите пару лет или около того?

Тесса кивнула:

– Три.

– В последний раз вы были в доме четвертого июля, но не четырнадцатого или пятнадцатого, когда вашего мужа убили?

– Да.

– Для вашего мужа было обычно уезжать в загородный дом без вас?

– Да. Он заканчивал рукопись и часто уезжал в горы ради тишины. Там у него писательская студия, рядом с домом.

Уолт осматривал рабочее место Кэмерона Янга – небольшое строение, расположенное за ручьем к северу от дома. Это была маленькая копия треугольного бревенчатого дома, в котором размещался письменный стол и компьютер с одной стороны и дровяной камин и мягкое кресло – с другой. В углу стоял мини-бар с кофеваркой для утра и маленькой коллекцией спиртного для дня или вечера. Если бы Уолт обладал креативной жилкой, он бы восхитился безмятежной обстановкой, создавшей вереницу бестселлеров за последние несколько лет. Но Уолт Дженкинс не был творцом, он был аналитиком. Он подошел к помещению беспристрастно и попробовал выяснить, даст ли писательская студия какие-нибудь подсказки о том, что случилось с Кэмероном Янгом.

– Когда ваш муж уезжал в Катскилы, как долго он там оставался?

– В зависимости от того, насколько сильно опаздывал по срокам. Обычно день или два. Он не всегда ездил один. Иногда я ездила с ним. У него была студия, у меня – мой кабинет в главном доме, где я занималась своей работой.

– То есть у каждого из вас было собственное рабочее место?

Тесса кивнула.

– Вы с Кэмероном ладили?

Повисла пауза.

– Иногда.

Уолт кивнул.

– Как бы вы описали свой брак?

– Мой брак?

– Да. В вашем браке были проблемы?

– В каждом браке есть проблемы.

– Но конкретно в вашем, миссис Янг.

Тесса пожала плечами:

– Конечно. У нас было полно проблем.

– Вы можете их описать?

Еще одна пауза.

– Если вы спрашиваете, были ли мы счастливы в браке, я бы сказала, нет. У нас были проблемы много лет, но мы старались это исправить.

– У вас были финансовые проблемы?

– Простите?

– Денежные трудности – распространенный источник проблем в браке, поэтому я спрашиваю, были ли у вас трудности с деньгами.

– Нет, деньги не были проблемой. Книги Кэмерона в последние пару лет были весьма успешны. У нас не было кредитов, кроме ипотеки за эту квартиру. Дом в горах оплачен. У нас крупные сбережения.

– Когда вы говорите «крупные»…

Тесса качала головой, пока подсчитывала.

– Три миллиона. Может, больше. Финансами занимался Кэмерон. Я видела баланс раз в год, когда подписывала налоговую декларацию.

– Деньги лежали на общем счете?

– Да, детектив. Я могла получить любую нужную мне сумму в любое время. Мне точно не нужно было убивать своего мужа ради этого.

Уолт сделал пометку в блокноте.

– У вашего мужа был договор на страхование жизни?

– У нас обоих. Мы заключили их сразу после свадьбы. Миллион долларов страховки на каждого из нас.

Тон Тессы Янг, когда она говорила о миллионах долларов, которыми они с мужем обладали, был настолько сухим, что Уолт не знал, что и думать. Она или чертовски хорошая актриса, или ей нечего скрывать.

– Вы профессор, верно, миссис Янг?

– Да.

– Можно сказать, что большую часть доходов зарабатывал ваш муж?

– Я получаю сто пятьдесят тысяч долларов в год как профессор Колумбийского университета. Но да, большую часть доходов зарабатывал мой муж.

Уолт сделал несколько заметок в своем блокноте, а потом поднял взгляд от страницы и посмотрел в глаза вдове Кэмерона Янга.

– Кое-что будет тяжело услышать и, может быть, неудобно обсуждать, но я должен спросить.

Тесса помедлила, но наконец кивнула.

– Миссис Янг, во рту у вашего мужа был кляп в виде шарика. Это приспособление используется в садомазо– сексе.

Тесса Янг ничего не сказала, только смотрела в глаза Уолту.

– Ваши с мужем сексуальные отношения включали связывание?

– Ради всего святого, нет!

Уолт помолчал.

– Ваш муж был связан веревкой, также широко используемой в садомазо-сексе. У вас имеются такие веревки?

– Конечно нет.

– Вы позволите мне осмотреть дом?

– Мой адвокат посоветовал бы мне разрешить вам смотреть, где пожелаете, но я бы настаивала на ордере на обыск.

Уолт достал из папки лист бумаги:

– Я никогда бы не спросил без него.

– Смотрите что хотите, детектив. Обыскивайте мои ящики и берите образцы моего нижнего белья, или какие еще извращения вы задумали.

Уолт невозмутимо продолжил:

– Мы обнаружили кровь, мочу и отпечатки пальцев в спальне вашего дома в горах. Будет важно знать, какие принадлежат вам, поскольку я уверен, что ваши отпечатки будут обнаружены в доме, которым вы владеете. Вы готовы предоставить образцы отпечатков пальцев и позволить моим специалистам взять мазок с вашей щеки для анализа ДНК?

– Я подозреваемая в убийстве своего мужа, детектив Дженкинс?

Уолт поджал губы и поднял руки:

– Миссис Янг, я пока что собираю информацию. При любом убийстве я прошу образцы у супругов. Это часть процедуры.

– Вы выглядите так, будто только что закончили школу. Над сколькими убийствами вы работали до этого?

Уолт сохранял невозмутимое выражение лица и не удостоил ее ответом.

Наконец Тесса кивнула:

– Конечно. Я дам вам все, что необходимо.

– Я назначу на вторую половину дня.

Она кивнула. Уолт вернулся к своему блокноту.

– Когда вы говорите, что вы с мужем пытались спасти свой брак, что это значит?

– Это значит, что мы пытались не развестись.

Уолт подождал.

– Я беременна, – наконец сказала Тесса, словно сознаваясь в преступлении. – Мы думали, если у нас будет общий ребенок, то все наладится. По крайней мере, я так думала.

Уолт на мгновение закрыл глаза. Возможно, он слишком сильно давил. И все же он сделал в блокноте отметку о ее беременности и встал.

– Мне жаль, что я заставляю вас говорить обо всем этом. Я просто пытаюсь выяснить, кто убил вашего мужа.

Тесса приложила ладонь ко лбу, словно борясь с мигренью. У Уолта зазвонил телефон. Звонили из штаб-квартиры.

– Прошу меня извинить, – сказал он и, отвернувшись, ответил: – Дженкинс.

– Привет, Уолт, это Кен Шустер.

Шустер был ведущим экспертом-криминалистом, назначенным на дело Янга.

– Что такое, Кен?

– Я классифицировал улики, собранные в особняке в Катскилах. Здесь есть кое-что, что тебе надо увидеть.

Уолт вышел из кухни и прошел по коридору в прихожую, где его разговор не подслушают.

– Я сейчас в квартире Янгов, разговариваю с женой. Собираюсь обыскивать.

– Ты захочешь это видеть. Немедленно.

– Что это?

– В ящике стола в кабинете мы нашли флешку. На ней видео.

– Что за видео?

– Ну… похоже на домашнее порно.

Уолт бросил взгляд в сторону кухни. Память воскресила момент, когда Тесса Янг описывала их с мужем раздельные рабочие места. Студия принадлежала ему. Кабинет в главном доме – ей.

– Кто на видео?

– Кэмерон Янг с женщиной.

Уолт еще сильнее понизил голос.

– С женой?

– Нет.

– Сейчас буду.

После короткого разговора с Тессой и еще более короткого обыска у нее дома Уолт рванул обратно в штаб-квартиру БУР. Теперь он сидел перед «Аймаком» с Кеном Шустером и смотрел играющую на мониторе запись. Кэмерон Янг был обнажен и в компрометирующей позе склонился над приспособлением, которое Уолт узнал по своим ночным изысканиям.

– Ну в самом деле, посмотри на это дерьмо. Что это за хрень? – спросил Кен.

– Козлы для порки, – как ни в чем не бывало ответил Уолт. – Иногда их называют скамьей для порки.

Кен медленно отвернулся от монитора и искоса глянул на Уолта.

– Поиск информации, – сказал Уолт, показывая на экран, чтобы отвлечь Кена от себя.

Когда человек ложится лицом вниз на приспособление, его ягодицы открыты для максимального наказания или удовольствия. Почти минуту запись демонстрировала зад Кэмерона Янга. Уолт узнал задний план и понял, что видео было записано в писательской студии Кэмерона Янга, хотя фокус был не по центру. Как будто камера сдвинулась, и теперь действо разворачивалось на левой стороне экрана.

– Есть тут что-нибудь, кроме задницы этого парня?

Кен показал на таймер в правом нижнем углу экрана и поднял три пальца, начиная отсчет. Три, два, один. Как только Кен загнул третий палец, из компьютерных динамиков послышался громкий шлепок. Уолт вздрогнул почти так же, как дернулось тело Кэмерона Янга, когда многохвостая плеть стегнула его по ягодицам.

– Господи Иисусе.

– О, это разнузданное видео, – сказал Кен.

Шлепок раздался в третий раз.

– Не думаю, что смогу смотреть на это, – засомневался Уолт.

– Но тебе лучше посмотреть.

Где-то за кадром послышался приглушенный женский голос, но отдельных слов было не разобрать, как будто у камеры плохо работал микрофон.

– Чей это голос? – спросил Уолт.

Кен показал на экран, не отводя глаз от происходившего там. Наконец в объективе показалась спина женщины. Из-за любительской съемки и смещенного центра были видны только ее поясница, ягодицы и ноги. Однако скоро женщина прошла дальше и показалась полностью. Одетая в черный кожаный костюм госпожи, напульсники с заклепками и ошейник с серебристыми шипами, женщина прошлась мимо оголенных ягодиц Кэмерона Янга в дальний конец кадра. В ее правой руке опасно висела плеть. Когда она повернулась лицом к камере, Кен поставил видео на паузу, фиксируя ее изображение.

– Кто это? – спросил Уолт.

– Виктория Форд. Лучшая подруга Тессы Янг.

Уолт встал:

– Ты уверен насчет ее личности?

– Абсолютно.

– Есть здесь что-нибудь еще, что мне надо видеть?

– Если ты не наслаждался до этих пор, уверен, остальное тебе не понравится.

– Пометь это как вещдок и обеспечь сохранность. Оформи четкий порядок передачи и хранения.

– Есть, босс.

Уолт поспешил в свой кабинет, чтобы выяснить все, что можно, о женщине по имени Виктория Форд.

Глава 20

Катскильские горы, штат Нью-Йорк

пятница 25 июня 2021 г.

Бутылка шардоне опустела к тому времени, как Эмма закончила рассказывать Эйвери про расследование убийства, в которое была вовлечена ее сестра во время своей гибели. Эйвери приехала в Катскилы, чтобы расспросить Эмму Кайнд про недавнюю идентификацию останков Виктории Форд и определить, достаточно ли здесь материала для «Американских событий». При мысли о том, что она наткнулась на историю зверского убийства, в голове бурлили идеи о специальном репортаже, который можно снять о подробностях этого дела.

В голове Эйвери уютно гудело от вина, но она не стала возражать, когда Эмма вышла из дома со второй бутылкой. Эйвери хотела знать все о давно погибшей сестре Эммы и преступлении, в котором ее обвиняли. Еще одна бутылка вина казалась идеальным средством, чтобы Эмма продолжала говорить. Кроме того, Эйвери заворожил древний артефакт, который Эмма вынесла из дома вместе со второй бутылкой. Она признала в нем телефонный автоответчик из девяностых, и теперь он стоял в центре стола. Посреди рассказа о Виктории Эмма извинилась и ушла, чтобы порыться в доме. Для нее было достижением откопать автоответчик в кладовке. Еще большим достижением было его оживить. Реликвии из прошлого потребовались обе батарейки и электрическое питание, чтобы вернуться к жизни. Все это время Эйвери потягивала шардоне и старалась сдержать тревожное ожидание того, что же ждет на устройстве. Теперь удлинитель тянулся от кухонной розетки, мимо дверей в патио и к столу, на котором стоял аппарат. Батарейки ААА зажгли лампочку индикатора на корпусе. Аппарат, действительно, жив-здоров.

– Сначала, – сказала Эмма, – появилась просто новость о том, что в Катскильских горах убили богатого писателя. Затем пошли слухи о романе на стороне. Когда Викторию связали с убийством, я не поверила. На самом деле, я не верила до тех пор, пока не слили то ужасное видео и Виктория не стала центром истории. Журналисты были как бешеные животные. Они поджидали в фойе ее офисного здания и около квартиры. Видео было повсюду. Тогда не было социальных сетей, но интернет расправлял крылья. Изображение Виктории в том костюме госпожи попало во все новостные программы и в каждую газету. Видео скачали тысячи раз и бесконечно смотрели в каждом доме, чьи хозяева имели склонность к вуайеризму. СМИ обсосали каждую подробность. На короткое время «садомазо» и «бондаж» стали заголовками и репликами телеведущих по всей стране.

В то время Эйвери училась в средней школе, но даже сейчас смутно помнила шумиху, вызванную той записью. Ей было трудно поверить, что через двадцать лет она наткнулась на эту историю. Эйвери понимала, почему СМИ проявили такой тогда такой повышенный интерес. Заголовки были как гигантские крюки, на которые цепляли аудиторию, продвигали газеты и продавали рекламные места. Не только двадцать лет назад, думала она, но сегодня тоже. Эйвери представила собственные заголовки в «Американских событиях». «Останки жертвы 11 сентября идентифицированы через двадцать лет после обрушения башен», «Женщина в центре расследования нашумевшего убийства популярного писателя» и «Бурная история о сексе и предательстве». Возможности были бесконечны. Подробности места преступления, скорее всего, будут шокирующими и наверняка сыграют на нездоровой увлеченности фанатов криминальной документалистики от «Американских событий». Эйвери задалась вопросом, получится ли у нее заполучить фотографии с места преступления и другие подробности расследования. Или даже, она позволила себе представить, отредактированные фрагменты порновидео.

– За несколько недель перед одиннадцатым сентября плохие новости появлялись одна за другой, – сказала Эмма. – Улики начали накапливаться, и я не могла поверить тому, что видела в вечерних новостях. В машине Виктории нашли веревку, которая, по утверждению полиции, соответствовала той, что была вокруг шеи Кэмерона Янга. Похоже, все чертово место преступления было покрыто отпечатками пальцев Виктории и ее ДНК. Ее мочу извлекли из унитаза, а кровь обнаружили в хозяйской спальне.

Затуманенный шардоне мозг Эйвери работал на полную. Она все еще мысленно прорабатывала, как заполучить запись того домашнего порно. Но ей нужно было больше. Ей нужен доступ к папке с делом и интимные подробности расследования. Наконец она вернулась мыслями в настоящее и показала на автоответчик:

– Какое отношение ко всему этому имеет автоответчик?

Эмма сделала глоток вина для уверенности.

– Виктория звонила мне в тот день.

– Какой день?

– Одиннадцатого сентября. После того, как первый самолет врезался в северную башню. Она позвонила сказать мне, что в ловушке. Она звонила… попрощаться.

Эйвери медленно поставила свой бокал.

– О, Эмма, это ужасно. И вы все эти годы хранили сообщение?

– Да. Но не поэтому. Не потому, что Виктория прощалась. В тот день она рассказала мне кое-что еще. Я хочу, чтобы вы это услышали.

Эйвери ждала, не моргая и почти не дыша. Гул от вина мешал и одновременно способствовал ее концентрации. Медленно Эмма потянулась к автоответчику и нажала кнопку пуска. Несколько секунд шипели помехи, а потом раздался голос.

«Эмма!»

Звучащий из двадцатилетнего аппарата голос Виктории Форд был удивительно четким.

«Если ты дома, возьми трубку!»

Потом была длинная пауза, пока Виктория ждала, что сестра ответит на ее отчаянную мольбу. Эйвери перевела взгляд с аппарата на Эмму, но глаза той были закрыты. Эйвери подумала, сколько раз за последние двадцать лет женщина слушала эту запись. На заднем фоне записи Эйвери слышала крики, плач и общий хаос.

«Эмма, я в городе… во Всемирном торговом центре. Что-то случилось. Был взрыв, и люди говорят, что в здание врезался самолет. Я в северной башне и… кажется, я в ловушке. На этажах под нами пожар, который не дает спуститься. Мы все поднимаемся на крышу. Говорят, там будут вертолеты, чтобы спасти нас. Не знаю, верю ли я в это, но я следую за толпой. Больше некуда идти. Я люблю тебя! Скажи маме с папой, что я люблю их тоже. Я позвоню еще раз, когда узнаю, что происходит. Пока».

Эмма нажала кнопку «стоп» и посмотрела на Эйвери, у той в глазах стояли слезы.

– Эмма, это… трагедия. Мне очень жаль. Должно быть, ужасно… иметь эту пленку. Иметь такое напоминание.

– Там есть еще, – сказала Эмма. – Еще одно сообщение. И я хочу, чтобы вы услышали именно его.

Эмма глубоко вдохнула и глотнула еще вина, прежде чем снова запустить автоответчик.

«Эмма, это я. М-м… послушай. Я слышу безумные вещи. Кругом хаос, и я не знаю, чему верить. Террористы и самолеты. Был еще один взрыв, и люди говорят, что в башню врезался второй самолет. Или в южную башню. Мне… нам некуда идти. Дверь на крышу была заперта, так что мы постараемся спуститься обратно. Кто-то говорит, что знает другую лестницу, которая может быть открыта. Так что… Я иду. Но…»

Длинная пауза высасывала воздух во дворике, и Эйвери заметила, что перестала дышать. Она подалась ближе к автоответчику, ожидая следующих слов Виктории Форд. В этой записи слышалась мягкость, которой не было в первой. Мало фонового шума и отсутствие хаоса, который присутствовал на первой записи, придавало этому сообщению отрешенность, которая создавала у Эйвери впечатление, что не только Виктория Форд, но и само здание смирилось с судьбой. Наконец раздался голос Виктории.

«Все, что происходит со мной. Расследование. Пожалуйста, знай… Для меня важно, чтобы ты знала… Я не совершала того, в чем меня обвиняют. Я любила Кэмерона, это правда. Но я не убивала его. Ты меня знаешь, Эм. Ты знаешь, что я на это не способна. Они говорят, что обнаружили мою кровь и мочу на месте преступления. Но этого не может быть. Ничего этого не может быть. Пожалуйста, поверь мне. Если я… Эмма, если я не выберусь из этого здания… Пожалуйста, верь, что я невиновна. Пожалуйста…»

Эйвери послушала еще несколько секунд тишины. На мгновение ей показалось, что запись закончилась, но Эмма не пыталась выключить аппарат. Наконец голос Виктории Форд вернулся к ним в последний раз.

«Найди способ, Эм. Найди способ доказать это. Пожалуйста? Просто найди способ доказать миру, что я не чудовище, которым они меня изобразили. А теперь я должна идти. Я тебя люблю».

Эмма протянула руку к центру стола и выключила запись. Она подняла глаза на Эйвери.

– Теперь вы слышали. Предсмертной просьбой моей сестры было доказать ее невиновность. Я пыталась двадцать лет, но не преуспела. Люди, участвующие в расследовании тогда, как и остальной мир, были потрясены последствиями одиннадцатого сентября. Когда все вернулось к некоторой норме, мою сестру и дело задвинули. Вопрос считался закрытым. Я пыталась продлить расследование, зная, что моя сестра не могла совершить то, что ей приписывали. Но никто не захотел меня слушать. Никто не захотел разговаривать со мной. Всем было все равно.

– Мне не все равно, – сказала Эйвери.

Она не просто нашла историю, которая не только будет выделяться из осенних передач, приуроченных к двадцатой годовщине одиннадцатого сентября, она нашла загадку. Она проехала всю страну по другой, вероятно более важной, причине. Она использовала идентификацию останков Виктории Форд как прикрытие, чтобы спрятать настоящую цель своего присутствия в Нью-Йорке – навсегда завершить дела семьи Монтгомери. Но каким-то образом, не ища специально, Эйвери обнаружила себя среди гор с гудящей от выпитого днем вина головой, перед большой, жирной загадкой, тянущей на огромные рейтинги.

– Я очень верю в судьбу, – сказала Эмма. – Все случается не просто так. Я верю, что судьба привела вас к моему порогу. Виктория просила меня очистить ее имя. Она не хотела, чтобы ее помнили как убийцу. За эти годы мне не удалось опровергнуть хоть какую-то часть дела против Виктории. Кровь, моча или другие улики. Но у меня и помощи не было. Может, это изменится? С вашей помощью… Я имею в виду, вместе, может быть, нам с вами повезет больше. Так же, как Виктория всегда будет в моей памяти молодой и здоровой женщиной, для меня она всегда будет невиновной. Поэтому, когда вы спросили, принесла ли мне покой идентификация останков моей сестры… может, немного. Но единственное, что принесет мне покой, это наконец доказать, что моя младшая сестренка никогда никого не убивала. Вы мне поможете?

Агент Эйвери просил подробности насчет контента, который Эйвери планирует принести в грядущий сезон «Американских событий». Дуайт Кори просил боеприпасы, прежде чем он вернется за стол переговоров. Она только что наткнулась на оружейный завод.

– Вы мне поможете? – снова спросила Эмма.

Эйвери медленно кивнула:

– Помогу.