Электронная библиотека » Дэн Симмонс » » онлайн чтение - страница 32

Текст книги "Илион"


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 13:54


Автор книги: Дэн Симмонс


Жанр: Историческая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 32 (всего у книги 43 страниц)

Шрифт:
- 100% +

– И скоро наступит эта ночь? – не отступает Кассандра.

– Да, скоро.

– Сколько осталось: годы, месяцы, недели? Дни?

– Недели. Или дни.

И в самом деле, сколько? Если «Илиада» пойдет точно по расписанию, то ждать… м-м-м, совсем недолго.

– Ответь нам… ответь мне, о мужчина. Илион разрушат, меня изнасилуют, а что дальше? Что будет потом? – почти выкрикивает она.

У меня пересыхает во рту.

– С… с тобой?

– Да! Каков мой удел, о человек из будущего? – шипит белокурая красотка. – Обесчещенную или нет, враги ведь не бросят меня здесь? Когда благородную Андромаху повлекут в рабство, а благородной Еленой опять завладеет разгневанный муж, что станется с Кассандрой?

Я тщетно провожу шершавым языком по растрескавшимся губам. А сама-то она знает? Простирается ли дар «сребролукого» на события за пределами судьбы Илиона? А шут его ведает. Один из поэтов-схолиастов, Роберт Грейвз, по-моему, переводил имя пророчицы как «та, что запутывает людей». Все так. Но еще она – та, чей вечный приговор – высказывать людям истину. Вот и я решаюсь поступить так же.

– Твои чары вскружат голову Агамемнону… – Мой шепот еле слышен. – Владыка заберет тебя в Спарту как свою… наложницу.

– Наши дети появятся на свет прежде, чем корабли достигнут берега?

– Д-да.

Я так отчаянно заикаюсь, что не убеждаю и сам себя. Гомер перемешался в голове с Вергилием, тот с Эсхилом, и все трое намертво переплелись с Еврипидом. Шекспир, чтоб его, – и тот приложил сюда руку.

– Двойняшки, – уточняю я, подумав. – Сыновья. Теледам и… как там… Пелоп.

– А в Спарте, в царском дворце? – не сдается она.

– Клитемнестра зарубит тебя тем же топором, каким обезглавит мужа. – Голос предательски срывается.

Губы провидицы трогает улыбка. Недобрая улыбка.

– Кого убьют сначала: меня или Агамемнона?

– Его.

Вот дерьмо. Ладно, если она способна принять такое не поперхнувшись, мне-то что? Я и так уже покойник. Только учтите, дамочки, тазер бьет без промаха, и нескольких из вас я с удовольствием подстрелю перед смертью.

– Клитемнестре придется побегать за вами, и все же она настигнет обоих. Твою голову царица тоже отрежет. А затем прикончит ваших детей.

Женщины долго и безмолвно глядят на меня. Их лица непроницаемы, как серые скалы. Вот с кем я никогда не сел бы за карточный стол. Первой нарушает молчание Кассандра:

– О да, этому человеку открыто грядущее. Не знаю, зачем боги одарили его видением – возможно, чтобы разоблачить наши козни. Но мы должны поведать ему все. Ибо конец Илиона близок и на раздумья нет времени.

Елена кивает:

– Хок-эн-беа-уиии, крути свой медальон и отправляйся в ахейский лагерь. Доставь Ахиллеса к дверям детской в доме Гектора к той минуте, когда сменится стража на городских стенах.

Мысленно прикидываю. Гонг, возвещающий о смене охраны, прозвучит в половине двенадцатого. Еще примерно час.

– А если Ахилл не пожелает?..

Их желчные взгляды омывают меня волной презрения и уничижительной жалости (в пропорциях где-то семь к трем).

Пора делать ноги.


Это, конечно же, глупо и не моя забота, однако во время викторины, которую устроила Кассандра, у меня из головы не шел тот странный робот с Олимпа. Видал я там создания и почудней: вспомнить хотя бы насекомообразного врача-великана (о богах разговор отдельный)! Но что-то в этом создании не дает мне покоя. Откуда оно? По крайней мере не из тех двух миров, меж которыми я метался последние девять с лишним лет, – не из Илиона и не с Олимпа. Маленький автомат, или кто он там, выглядел так, словно пришел из моего мира. В смысле – старого. Я имею в виду, подлинного. Не спрашивайте, с чего я это взял. Никогда прежде не видел роботов-гуманоидов, разве что в научно-фантастических фильмах.

И потом, напоминаю я себе, остался еще целый час. А пока – натягиваю Шлем Аида и квант-телепортируюсь обратно в Великий Зал Собраний.

Таинственные железки, включая робота и громадный панцирь, уже исчезли. Зевс еще здесь. С ним парочка других богов. И кстати, Арес тоже. В последний раз на моих глазах он плавал в целебном резервуаре.

Пресвятая Дева, где же тогда Афродита? Эта стерва разглядит меня даже в Шлеме-невидимке. Она что, вышла из лечебницы? Господи боже.

Громовержец восседает на троне; покровитель сражений надрывает глотку:

– Безумие царит внизу! Я отлучился всего лишь на пару дней, и что же? Вся война коту под хвост! Миром овладел Хаос! Ахиллес сразил Агамемнона и принял командование ахейскими ратями. Гектор отступает, хотя воля верховного Зевса заключалась в победе троянцев!

Агамемнон сражен? Пелид во главе войска? Оба-на! Кажется, мы вернулись из страны Оз, Тотошка.

– А те подозрительные автоматы, которые я притащил? Как их там?.. Моравеки? Что с ними, владыка? – восклицает Арес, и гулкое эхо его воплей отдается под сводами Зала.

Краем глаза отмечаю, как балконы потихоньку заполняются бессмертными. Видеобассейн, прорубленный в каменном полу, являет картины сумасшедшей резни на поле боя и в аргивском лагере. Однако я не свожу взора с огромного, мощно сложенного, седобородого Зевса, возвышающегося на сияющем троне. Точнее, с его исполинских запястий, которые кажутся высеченными самим Роденом из лучшего каррарского мрамора. Я так близко, что могу видеть седые волосы на обнаженной груди Олимпийца.

– Уймись, благородный лучник, – грохочет Кронид. – Я распорядился уничтожить их. Гера как раз выполняет повеление.

О нет. Может ли быть хуже?

Забавно. Стоит мне подумать об этом, как в помещение врываются Афродита, Фетида и хозяйка-Муза.

40. Экваториальное кольцо

Даэман визжал всю дорогу. Не переставая.

Сейви с Харманом, наверное, тоже – почему бы нет?! Однако молодой мужчина слышал только собственные крики.

Некая могучая сила – должно быть, защитное поле – сдавливала его со всех сторон. Она не просто удерживала зад на красных подушках бешено крутящегося кресла, но стягивающей пленкой теснила грудь, плотно облегала лицо, глаза, рот, проникала в легкие.

И все-таки несчастный орал. Особенно когда пламенная дуга изогнулась почти параллельно удаляющейся земле и с каждым оборотом стало казаться, что он вот-вот выпадет. Далеко внизу, в Средней Азии была глухая полночь, однако плотная завеса туч подсвечивалась изнутри грозовыми всполохами, на краткие мгновения озарявшими красный пейзаж, клочья которого кое-где мерцали в окнах среди жемчужно-серых облаков.

Даэмана не интересовало, как называется этот материк. Сжимая подлокотники побелевшими руками, невольный путешественник вопил, обращаясь к родной планете, к звездам, к злосчастным кольцам, к тонкому слою атмосферы, оставшемуся… тоже внизу?!. и к солнцу, что вновь явилось на западе, простирая в космос языки немеркнущего огня.


Защитное поле пока еще охраняло людей, давало возможность дышать и даже – при желании – вопить во все горло. Обитатель Парижского Кратера вконец охрип к тому времени, когда впереди показалась цель путешествия.

Собиратель бабочек всегда рисовал себе кольцо состоящим из сверкающих цилиндров, стеклянных и металлических, внутри которых постлюди веселятся, закатывают вечеринки и занимаются другими постчеловеческими делами. Но все оказалось совсем не так.

Большинство блестящих объектов, навстречу которым извивающаяся молния стремительно возносила троицу, напоминали скорее сложные антенны, чем орбитальные дома: какая-то путаница из прозрачных трубок, железных прутьев и кабелей. На концах у многих сооружений мерцали энергетические шары, а внутри у тех пульсировали черные сферы. Другие конструкции поддерживали колоссальные, в несколько квадратных миль, зеркала – их полированные поверхности посылали друг другу невесть откуда взявшиеся золотые, лазурные и тускло-белые снопы света. Мерцающие шары и обручи, выполненные, судя по их виду, из той же энергетической материи, что и таинственные приборы Атлантиды, испускали пучки рассеянных частиц и выстреливали лазерные лучи. Все это и близко не походило на картину, рожденную воображением молодого путешественника.

Планетарный горизонт слегка изогнулся, потом сильнее, точно тетива крепкого лука в руках стрелка. Солнце вновь исчезло за окоемом, и небосклон взорвался россыпью звезд, которые мало уступали по яркости пламенеющим в черной выси кольцам. Их призрачный свет изливался сквозь тысячи и тысячи миль на далекие, укрытые снегами горы Земли. На западном изгибе мира горел узкий краешек океана.

Среди нелепых устройств и зеркал плавала огромная скала; когда защитное поле еще сильнее вдавило Даэмана в подушки, когда его затылок и лопатки больно уперлись в высокую спинку, а крик оборвался сам собой от нехватки воздуха, молодой мужчина осознал, что змеящийся луч энергии заканчивается именно там – на парящем утесе, на склонах которого мерцали огни города, чьи бесчисленные стеклянные стены переливались подобно граням гигантского японского фонаря.

И вот кресла начали крутой, головокружительный спуск. Даэман ожидал, что они затормозят, но этого не произошло, и вся троица с размаху врезалась в сверкающий небоскреб высотой не менее сотни этажей. Обитатель Парижского Кратера выдавил из горла последний осипший вопль и крепко зажмурился.

Грохота битого стекла не последовало. Рокового удара и остановки тоже. Друзья плавно продолжали снижение, как если бы упали в кучу мягкого мусора. В миг столкновения крыша небоскреба изогнулась и превратилась в узкую желтоватую воронку, которая выплюнула троицу в белую комнату. Энергетический луч бесследно исчез, кресла разлетелись в разные стороны, а защитные поля полопались, точно мыльные пузыри. Собиратель бабочек проехал на животе по твердому полу, ударился о еще более жесткую стену, рикошетом отлетел к потолку и снова упал. В глазах у него потемнело, затем побагровело, затем опять потемнело. Сознание отключилось.


Я падаю!

С кресла? На Землю?

Даэман резко очнулся; тело и мозг кричали ему о том, что внизу пустота. Молодой мужчина раскрыл рот, чтобы снова завопить, и тут же захлопнул его, когда понял: он просто висит над полом; Сейви и Харман парили рядом, держа товарища за руки.

Так не бывает!

Несчастный забился в панике.

– Все в порядке, – попыталась успокоить его старуха. – Мы в условиях нулевой гравитации.

– Нулевой чего?

– Гравитации. Притяжения. Здесь невесомость. Ну-ка, надень. – Она дала ему один из респираторов, захваченных из кабины вездехода.

Кузен Ады изумленно посмотрел на свои руки, облаченные в термокожу. Оказывается, во время обморока кто-то натянул на него «умный» костюм. Стыд-то какой! Даэман снова задергался, но друзья уже сами напялили респиратор ему на лицо.

– Вообще-то эти маски создавались на случай пожара и выделения токсических газов, – пояснила старуха. – Однако и в условиях вакуума они помогают. На несколько часов.

– Какого еще вакуума?

– Города «постов» почему-то утратили атмосферу и гравитацию, – произнес Харман. – Мы уже проходили сквозь стену, пока ты был в отключке. Воздух очень разрежен: плавать можно, дышать нет.

Головная боль Даэмана усилилась. «Сквозь стену? Плавать по воздуху? Спятили они, что ли?»

– Как это можно потерять гравитацию? – сказал он вслух.

– На маленьком астероиде ее и так немного, – отозвалась Вечная Жидовка. – Полагаю, вначале постлюди поддерживали притяжение искусственным путем, с помощью силовых полей.

Молодой мужчина понятия не имел, что такое астероид, однако его это и не заботило.

– Как будем возвращаться? – выпалил горожанин и спешно прибавил: – Только я больше не сяду на эту деревянную штуковину…

Прозрачный респиратор не скрыл улыбку женщины, выбравшей для себя персиковый термокостюм.

– В ближайшее время наши кресла никуда не полетят. – Она кивнула на порхающие по комнате подушки и деревянные обломки.

– И что, ПЛ каждый раз вот так?..

По тону девяностодевятилетнего спутника Даэман догадался, что не одинок в своих страданиях.

– Может, они страстные поклонники американских горок, – усмехнулась Сейви.

– Что это такое?.. – заикнулся было кузен Ады.

– Ладно, проехали, – отмахнулась старуха и взвалила на плечи дорожный мешок, с которым не расставалась всю поездку. – Готовы к встрече с «постами»?


Проходить сквозь стену оказалось проще простого. Словно через теплый водопад.

А вот плавать по воздуху… Полчаса молодой мужчина беспорядочно размахивал конечностями, то и дело переворачиваясь вниз головой, но почти не двигаясь с места. Зато потом научился занятному трюку: отталкиваться ногами от какого-либо твердого предмета, а после лишь чуть-чуть направлять полет при помощи сложенных «чашечкой» ладоней.

Вскоре путешественники совершили неожиданное открытие. На поверку оказалось, что теплый свет, вроде бы лившийся из тысяч окон, излучали сами стекла. Одновременно наружу и вовнутрь колоссальных залов. Друзья наведались в один из таких: триста – четыреста футов в поперечнике, тысяча в высоту… Бледный рыжеватый полумрак создавал обманчивое впечатление подводного мира. Чувство усугубляли дикие растения, предлинные бурые стебли которых колыхались при малейшем ветерке подобно морским ламинариям.

В косых лучах света, струящихся из-под потолка, кружились ледяные кристаллики, будто радужная пыль в готическом соборе. Даже сквозь молекулярный слой термокожи Даэмана пробирал озноб; внутреннюю поверхность очков немедленно затянула тончайшая пленка льда.

Спустя пять минут плавающего блуждания по соединенным между собой зданиям астероида друзья наткнулись на первые трупы.

Пол устилали ковры из травы и цветов, как знакомых землянам, так и совершенно неизвестных. Однако все эти растения были мертвы, кроме бурых «ламинарий». Открытые балконы и обеденные террасы, устроенные на тонких металлических столбах, а то и попросту прилепленные к стенам, давали представление о том, что местная гравитация и раньше не отличалась особой силой («одна десятая земной, не больше», по словам старухи). Наверняка «посты» легко отталкивались от пола и взвивались аж на целую сотню футов, не нуждаясь в дополнительной опоре. На многих площадках до сих пор сохранились заиндевелые столы, опрокинутые стулья, висящие в пустоте ковры и мягкие ложа.

И еще – тела.

Сейви, брыкаясь, взлетела на одну из террас. Когда-то постлюди наслаждались тут разными кушаньями, любуясь водопадом, который стекал с балкона, расположенного четырьмя-пятью сотнями футов выше по стене. Струи давно заледенели и превратились в изящное ледяное кружево. Над столами, запутавшись в бахроме плетеных скатертей, парили мертвецы.

Женщины. Почему-то сплошь женщины. Хотя, конечно, разобрать пол этих высохших серых кукол было довольно сложновато.

Следы разложения не бросались в глаза, мороз и упадок давления мумифицировали тела за десятки, если не сотни лет. В самом деле, задумался Даэман, подплыв поближе, как давно эти… существа ходили, дышали, беззаботно реяли в воздухе, прежде чем… Прежде чем что? Молодой путешественник заглядывал в уцелевшие очи женщин, молочно-белые и затуманенные поволокой, словно искал там ответ. Затем, прочистив горло, спросил через микрофон, запрятанный в маске:

– Интересно, отчего они умерли?

– Я думал о том же, – откликнулся Харман, чей ярко-синий костюм резал глаз посреди замогильного мерцания и блеклых тел. – Может, резкая потеря атмосферы?

– Нет-нет, – вмешалась еврейка, пристально всматриваясь в мертвое лицо. – Ни кровоизлияний, ни следов удушья, барабанные перепонки целы… И потом – видите?

Товарищи придвинулись к ней. На морщинистой шее мумии зияла рваная рана. Пальцы Сейви, облеченные в перчатку из термокожи, погрузились до самых костяшек. Даэман брезгливо шарахнулся прочь. На беду, он уже заметил такие же темные дыры на шеях, бедрах и груди у всех остальных трупов.

– Крысы? – подал голос Харман.

– Вряд ли, – отозвалась старуха, изучая каждое тело по отдельности. – И уж точно не следы гниения. Не верится, что здесь и раньше-то водились микробы. Могу поспорить, в кишках у «постов» даже бактерии не водились.

– Тогда что же? – поднял брови молодой спутник.

Еврейка лишь покачала головой и отправилась на другую платформу, где сидела в креслах пара мертвецов с очень широкими ранами на животах. Драные клочья одежды тихонько развевались в ледяном разреженном воздухе.

– Кто-то сожрал их потроха, – прошептала Сейви.

– Что? – беспомощно пискнул Даэман.

– Похоже, все эти люди – постлюди – скончались от одного и того же. Кто-то выгрыз им глотки, сердца и внутренности.

– Что? – повторил мужчина.

Вместо ответа старуха вынула из мешка черное оружие и пристегнула к липучему поясу.

– Я заметила движение. Вон там. – Она махнула рукой, оттолкнулась от стены и, не оборачиваясь, устремилась вниз, к открытой прогулочной площадке в полумиле от зданий с блестящими окнами.

41. Гора Олимп

Когда высокий блондин в колеснице уничтожил воздушный шар и поволок гондолу с путешественниками на Олимп, в голове у Манмута забилась одна отчаянная мысль: нужно активировать Прибор!

Да, но как до него добраться? Или до передатчика? Или хотя бы до незрячего друга? Несчастному оставалось лишь крепче держаться за край гондолы, смотреть на землю с двенадцатикилометровой высоты и благодарить судьбу за то, что иониец и все необходимое намертво привязано к днищу.

Ничуть не смущаясь тоннами дополнительного груза, небесная машина преспокойно взмыла над облаками, устремляясь к вершине грозного вулкана. Даже маленького европейца, короткие ножки которого болтались над головой, а пальцы манипулятора вгрызались в жесткий бамбук, восхитил открывшийся вид.

Вулканы остроконечными тенями вырастали из густых облаков, затянувших большую часть небес между вершинами Фарсиды и Олимпом. Малое, но яркое восходящее солнце рассеяло по волнам такой нестерпимый блеск, что Манмуту пришлось откалибровать визуальные фильтры. У края моря Фетиды высился грандиозный колосс Олимпа: внушительные ледяные склоны, уходящие в небо, завершались сказочной зеленью лугов и россыпью лазурных озер.

Колесница резко снизилась, так что моравек разглядел укрытые полумраком четырехкилометровые отвесные скалы у подножия, ниточки дорог и крохотные постройки на тоненькой, в две-три мили, полоске пляжа между золотым океаном и подошвой горы. Чуть севернее выглядывал из воды терраформированный островок, напоминающий голову осторожной ящерицы.

Любитель Шекспира живописал захватывающее зрелище слепому другу по личному лучу. Иониец ответил кратко:

– Звучит премило. Если б еще погулять здесь без экскурсовода…

Манмут спохватился: и в самом деле, что-то он увлекся местными красотами.

Колесница нырнула вниз. За три тысячи километров до заснеженного склона европеец ощутил озоновый шок и перепад напряжения: путешественники пересекли силовой щит.

– Прости, дружище, что вовремя не заметил этого парня, – шепнул Манмут за пару мгновений до посадки. – Могли бы улизнуть…

– Брось ты, – метафорически отмахнулся Орфу. – Даже искушенного знатока прозы нет-нет, да и подстережет эдакий бог из машины.


Приземлившись, великан ухватил бывшего капитана подлодки за шею и поволок его в самое огромное из рукотворных помещений, которое тот видел на своем веку. Навстречу вышли другие боги, они потащили следом помятого ионийца, Прибор и передатчик. Любитель сонетов уже привык думать, что эти существа на колесницах считают себя античными богами и что выбор ими Олимпа вовсе не случаен. Голограммы в бесчисленных нишах только подтвердили его догадку.

Зал начал заполняться. Великан, изловивший моравеков, докладывал о поимке царственному старцу – очевидно, Зевсу, – и лопотал исключительно по-гречески. Когда молодой исполин умолк, его начальник обратился к Манмуту на том же древнем наречии. Маленький европеец ответил по-английски. Боги непонимающе наморщили лбы. Проклятье! Отправляясь в первые плавания на «Смуглой леди», маленький моравек не мог и вообразить, что однажды его существование будет зависеть от такой чепухи.

Ругая себя за недальновидность, любитель-шекспировед переключился с английского на французский, с французского на немецкий, с немецкого на русский, с русского на японский, пытаясь воспроизвести одну и ту же фразу: «Я пришел с миром и не желал ничего дурного». Зевс властно поднял гигантскую длань, чтобы тот замолчал. Боговидные создания оживленно заговорили, и голоса их звучали не слишком дружелюбно.

– Что происходит? – спросил по личному лучу Орфу, побитый панцирь которого валялся на полу вместе с прочими артефактами, захваченными на гондоле.

Как и подозревал Манмут, местные жители не распознали в изуродованной железке разумное существо. Потому-то он и употреблял местоимение «я» вместо «мы». Неизвестно ведь, что ждет впереди, пускай уцелеет хотя бы друг. Конечно, моравек с трудом представлял себе, каким образом слепой и безногий бедняга скроется из вражеского стана, и все же…

– Боги толкуют между собой. И я ни бельмеса не понимаю.

– Повтори-ка несколько слов.

Европеец беззвучно повторил.

– Так и знал. Это классическая версия древнегреческого. В моей базе данных он есть.

– Скачаешь для меня? – попросил Манмут.

– По личной связи? Это займет примерно час. Ты не торопишься, старина?

Тот повернул голову. Красавцы гуманоиды перебрасывались непонятными отрывистыми фразами и, казалось, близились к некоему общему решению.

– Тороплюсь.

– Тогда пересылай мне все, что услышишь. Я стану переводить и затем диктовать тебе наши ответы.

– Достаточно быстро? – уточнил европеец.

– А что, есть выбор? – хмыкнул товарищ.

Бывший капитан подлодки воспроизвел речи молодого блондина, получил перевод, посоветовался с Орфу и выучил ответ по слогам в течение доли секунды.

– …на мой взгляд, груда металла и маленькая умная машинка – никчемная добыча, владыка Зевс, – с поклоном закончил двух-с-половиной-метровый атлет.

– Не спеши выбрасывать игрушки на свалку, о сребролукий Аполлон, – возразил тот. – Еще неизвестно, откуда и зачем они прибыли. Воздушный шар – это тебе не детская забава.

– Я тоже не игрушка, – вмешался Манмут. – Я прилетел с миром и не желаю ничего дурного.

Боги засовещались вполголоса.

– Какого роста эти существа? – поинтересовался Орфу.

Товарищ прикинул на глаз и ответил.

– Невозможно, – заспорил краб. – Функции человеческого скелета начинают нарушаться уже после двух метров, а три – полная анатомическая нелепость. Кости голеней не выдержат нагрузки.

– Мы ведь на Марсе, – напомнил европеец. – Здешняя гравитация хоть и ужаснее всех, которые мне приходилось терпеть, однако земное притяжение должно быть троекратно сильнее.

– Так ты полагаешь, они оттуда? Мне почему-то не верится, разве что…

– Извини, дружище. Я тут слегка занят.

Владыка рассмеялся, чуть наклонившись вперед на своем золотом троне:

– О, маленькая игрушка умеет болтать по-человечьи?

– Умею, – отозвался зрячий моравек; вдвоем с товарищем они перебрали разные варианты обращения, но, так и не отыскав ничего подходящего для верховного божества, отца бессмертных и смертных, отказались от притязаний на придворную вежливость.

– Целители тоже ведут беседы! – огрызнулся Аполлон, по-прежнему глядя на Зевса. – А думать не могут.

– Я способен и говорить, и мыслить, – ответил знаток сонетов.

– Да неужели? – протянул седобородый. – Какая умная машинка. Ну-ка, скажи нам, есть ли у тебя имя?

– Моравек Манмут, – с достоинством представился тот. – Исследователь подводных глубин обледеневших морей Европы.

– Далековато заплыл! – Гигант усмехнулся в бороду, и поверхность бывшего капитана содрогнулась от низкочастотного грохота. – Кто твой отец, о моравек Манмут?

– У меня нет отца, о Зевс, – честно признался тот, посоветовавшись с приятелем.

– Тогда ты всего лишь игрушка, – заключил владыка, и его громадные белоснежные брови почти сошлись на переносице.

– Нет, – бесстрашно возразил европеец. – Я разумное существо, хотя и облачен в непривычную для вас форму. Как и мой друг Орфу с Ио, высоковакуумный моравек. – Он указал рукой, и взоры бессмертных устремились на покоробленный панцирь.

Иониец сам пожелал быть представленным и разделить судьбу товарища.

– Еще одно мыслящее создание, только в виде раздавленного краба? – Верховный бог больше не улыбался.

– Да, – кивнул Манмут. – Можем ли мы теперь узнать ваши имена?

Аполлон сердито сверкнул очами. Владыка помедлил, но все-таки насмешливо раскланялся и обвел рукой присутствующих:

– Это, как тебе уже известно, Аполлон, мой сын. Тот, что надрывал глотку больше всех, – Арес. Темный силуэт за его спиной – Аид, еще одно дитя Крона и Реи. По правую руку от меня стоит Гефест, сын моей супруги. Величественный старец подле твоего друга-краба тоже любит морские пучины, люди нарекают его Посейдоном. Он нарочно явился посмотреть на вас. В золотом воротнике из водорослей – другой повелитель океанов, седовласый Нерей. А рядом с ним Гермес, убийца великана и проводник мертвых. Как видите, здесь гораздо больше богов и богинь. Но судить вас будем именно мы.

– Судить? – эхом повторил европеец. – Мы с товарищем не совершили никакого преступления.

– Ошибаетесь! – расхохотался Зевс. И перешел на английский: – Зачем вам было прилетать с Юпитера, гнусные моравеки? У вас недобрые намерения! Мы с дочкой Афиной лично подстрелили ваш корабль и, честно признаюсь, не верили, что кто-нибудь уцелеет. Прочности вам не занимать, мелкие железки. Ничего, сегодня я сам положу этому конец.

– Ты изъясняешься как чужеродные твари! – возмутился Арес. – Тебе знаком их мерзкий для слуха язык?

– Отцу бессмертных и смертных известны все наречия, сынок! – рявкнул владыка. – А теперь заткнись.

Грандиозный зал быстро наполнялся любопытными зрителями.

– Отправить безногого краба и говорящую механическую собачку в запечатанную комнату, – распорядился Кронид, – а вещи положить рядом, в сокровищнице. Нам нужно посовещаться. Вскоре я объявлю приговор.

Арес и Аполлон двинулись на Манмута. Бежать или драться? – колебался тот. Можно ведь огорошить их внезапным выстрелом из напульсного лазера и рвануть на четвереньках – так быстрее – прочь из огромного зала… Если повезет, нырнуть в кальдеру – и поминай как звали. Да, но… Четыре новых, не представленных великана подняли Орфу, словно пушинку. Европеец посмотрел им вослед – и передумал. Гуманоиды схватили маленького моравека под руки и вынесли, будто надоевшую железную куклу.


Согласно показаниям внутреннего хронометра, друзья прождали в просторной кладовой ровно тридцать шесть минут. Мраморные стены шестиметровой толщины оказались усилены защитными полями, которые, как подсказывали датчики, устояли бы и перед ядерным взрывом.

– Пора включить Прибор, – промолвил иониец. – Все лучше, чем позволить им уничтожить нас без борьбы.

– Да я бы включил, – вздохнул Манмут, – будь у него дистанционное управление… А ведь хотел смастерить! Но потом так увлекся строительством гондолы…

– Ах, эти упущенные возможности! – громыхнул краб. – Ну и хрен с ними. В конце концов, мы попытались.

– Я еще не сдался, – заверил его любитель сонетов, расхаживая взад-вперед и дотошно изучая металлическую дверь.

За ней ощущались такие же мощные силовые поля. Впрочем, если бы Орфу сохранил руки, он бы вырвал ее. Пожалуй.

– Что бы сказал твой Бард о подобном финале? – спросил иониец. – Он когда-нибудь прощался с юношей?

– Ну… – Манмут принялся ощупывать створку органическими пальцами. – Можно сказать, они расстались на ножах, когда выяснили, что занимаются сексом с одной и той же дамой.

– Надеюсь, это шутка? – вспылил Орфу.

Маленький европеец даже замер от неожиданности.

– Как?

– Ладно, проехали.

– А твой Пруст, он-то писал о таких вещах? – заинтересовался бывший капитан.

– «Longtemps, je me suis couche de bonne heme», – процитировал товарищ.

Французская речь всегда напоминала Манмуту звук излишней смазки, хлюпающей в суставах, однако он порылся в базе данных и без труда перевел начальную фразу книги «В поисках утраченного времени»: «Давно уж я привык укладываться рано».

Спустя две минуты и двадцать девять секунд европеец негромко ответил:

– «Дальше – тишина».

Металлическая дверь открылась, и в комнату вошла богиня семи футов ростом. В каждой руке она держала по серебряному яйцу с крохотными черными отверстиями, направленными на чужаков. Внутренний голос подсказал Манмуту: нападать на эту даму опасно и бессмысленно. Тогда он просто попятился и положил руку на панцирь Орфу, прекрасно зная, что друг не почувствует прикосновения.

Бессмертная заговорила по-английски:

– Меня зовут Гера. И я пришла избавить вас, наиглупейших моравеков, от жалкого и бесполезного существования. Недаром я всегда недолюбливала вашу расу.

В воздухе полыхнуло, стены содрогнулись, и комната погрузилась в кромешный мрак.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации