Текст книги "Илион"

65. Индиана, 1200 г. до н. э.

Недели через три после начала этой последней войны, призванной – без дураков! – положить конец всем войнам, я кручу диск своего старого медальона и телепортируюсь на противоположную сторону мира. Найтенгельзер ожидает возвращения друга, а я люблю держать слово, когда это возможно. Из полночной Илионской долины, где в одной из новых ставок-бомбоубежищ совещаются уцелевшие военачальники Ахиллеса, Томас Хокенберри, почти не думая – тем более что вскоре любые квит-перемещения навеки отойдут в историю – мгновенно переносится на холмы доисторической Северной Америки. Боже, как непривычно: в глаза бьет ослепительный свет, а под ногами стелется мягкая трава. В окрестностях Илиона ее почти не осталось, а на кровавых марсианских равнинах и подавно.

Спускаюсь по склону к реке и бреду к лесу, наслаждаясь сиянием и мирной тишиной здешнего утра. Никаких взрывов, предсмертных воплей, боевых кличей, конского ржания, не надо поминутно ждать появления свирепых Олимпийцев. Сперва я еще беспокоюсь по поводу индейцев, но потом разражаюсь хохотом. Подумаешь! Конечно, непробиваемые доспехи остались в прошлом, Шлем Аида и вибрас тоже исчезли, однако латы из бронзы и твердопласта проверены в жестоких сечах и на деле доказали свою надежность. К тому же на поясе качается меч, за плечами лук, и я прекрасно знаю, как ими пользоваться. Правда, если налечу на Патрокла, если тот каким-либо образом вооружился и если до сих пор не подобрел – а на окаянного ахейца это не очень-то похоже, – я бы не торопился ставить свои деньги против Менетида.

Плевать. Как говорит Ахиллес, а может, центурион-лидер Меп Эхуу, кишка тонка – славы не жди.

– Эй, Найтенгельзер! – ору я. – Кейт!

Звать приходится долго. И лишь через час я обнаруживаю коллегу, случайно наткнувшись на поселение индейцев на опушке, в полумиле от того места, куда квитнулся поначалу. Шесть незатейливых вигвамов, построенных из веток, листвы и, кажется, дерна, окружают яркий бивачный костер. При моем появлении оглушительно лают псы, женщины визжат и подхватывают на руки малышей, а шестеро коренных американцев метят в нежданного гостя из луков.

У меня собственный кедровый лук, изготовленный искусными мастерами в далеком Аргосе, и собственноручно сделанные стрелы не уступают ему по красоте. Молниеносным, отработанным движением извлекаю оружие и нацеливаюсь на противников, готовый уложить всех, пока их глупо заточенные палочки будут отскакивать от моих доспехов. Главное, чтобы не попали в лицо или в глаз. Или в глотку. Или…

Бывший схолиаст Найтенгельзер, одетый в такую же звериную шкуру, что и стройные индейцы, расталкивает их и громко, отрывисто кричит. Воины хмуро опускают луки. Осторожно следую их примеру.

Кейт ковыляет ко мне.

– Чума тебя возьми, Хокенберри, какого дьявола ты тут делаешь?

– Э-э-э… Спасаю тебя, а что?

– Ладно, не шевелись.

Он снова обращается к мужчинам на непонятном наречии, после чего добавляет на классическом греческом:

– И пожалуйста, подождите, не подавайте пока жареную собаку. Я на минутку.

Он берет меня за локоть и уводит к реке, подальше от поселения.

– Греческий? – спрашиваю я. – Жареная собака?

– У них слишком примитивный язык, – отмахивается коллега, игнорируя второй вопрос. – Без стакана и не разберешь. Проще было выучить их всех нормальной речи.

Я хохочу во все горло: мне вдруг представляются археологи далекого будущего, которые обнаружат при раскопках доисторического поселка в Индиане осколки посуды с изображениями эпизодов Троянской войны. Вот бы взглянуть на их лица!

– Что смешного? – интересуется Найтенгельзер.

– Да так…

Присаживаемся на жесткие камни у реки, начинаем беседу.

– Как там война? – спрашивает Кейт.

Он почти избавился от лишнего веса и, кстати, выглядит совершенно здоровым и довольным жизнью. А я ощущаю себя и, должно быть, смотрюсь усталым и угрюмым.

– Смотря какая война. У нас уже новая.

Немногословный, как всегда, Найтенгельзер всего лишь вопросительно поднимает бровь.

Вкратце рассказываю о последних событиях. Кое-какие подробности приходится опускать: уж очень не хочется биться в рыданиях на глазах у старого приятеля-схолиаста. Тот невозмутимо слушает несколько минут, после чего произносит:

– Брешешь ведь.

– Нет, не брешу. Стал бы я такое выдумывать? Смог бы?

– Вообще-то верно, – кивает он. – Никогда не замечал за тобой ни капли воображения.

Морщусь, но не отвечаю.

– Ну и что ты намерен делать? – продолжает товарищ.

Пожимаю плечами:

– Для начала тебя выручу.

Коллега подавляет смешок:

– Послушать твои басни, так из нас двоих помощь нужна вовсе не мне. С какой стати возвращаться в тот мир, который ты здесь живописал?

– Ну… из профессионального любопытства.

– Моим предметом была «Илиада», если помнишь. А ее больше нет. – Он задумчиво потирает щеки. – Неужели это возможно – осадить Олимп?

– Ахиллес и Гектор нашли способ. Знаешь, мне уже пора. Ты со мной? Потому что я вряд ли когда-нибудь вернусь.

Большой Кейт качает головой:

– Я остаюсь.

– Пойми же, – на всякий случай, испугавшись, что английский начал выветриваться из его мозгов, я перехожу на греческий и растягиваю слова. – Тут тоже небезопасно. Дело в этой битве. Если человечество проиграет, то вся Земля…

– Да-да, у меня еще есть уши, – перебивает Найтенгельзер. – Я остаюсь.

Мы встаем. Прикасаюсь к медальону. Рука опускается.

– У тебя появилась женщина, – говорю я.

Схолиаст разводит руками.

– Фокусы с тазером, вибрасом и прочими игрушками произвели впечатление на клан. По крайней мере парни прикинулись изумленными. – Он улыбается в своей собственной, ироничной манере. – Видишь ли, племя очень маленькое, а вокруг на сотни миль ни души. Генетическое болотце, так сказать. Людям срочно требуется прилив свежей ДНК.

– Тогда удачи тебе. – Я вновь берусь за медальон, однако на ум приходит еще один вопрос. – Эй, а где же вибрас? И тазер?

– А все отобрал Патрокл.

Мгновенно озираюсь через плечо, хватаясь за рукоять меча.

– Успокойся, он давно убрался.

– Куда это?

– Вроде бы сказал, что спешит на помощь Ахиллу. Потом спросил, где Илион. Я указал на восток. Герой ушел, и больше мы не встречались.

– Господи. Не удивлюсь, если сейчас наш друг-ахеец переплывает Атлантику.

– С него станется.

Кейт протягивает ладонь, и я трясу ее. Странное, но приятное чувство, ведь я уже многие недели по античному обычаю пожимал только предплечья.

– Прощай, Хокенберри. Не думаю, что мы еще свидимся.

– Похоже на то. Прощай, Найтенгельзер.

Остается повернуть диск, однако тут схолиаст – бывший, конечно, – касается моего плеча.

– Хокенберри? – Он резко отдергивает руку, боясь нечаянно телепортироваться за компанию. – Скажи, Илион по-прежнему стоит?

– О да. Илион цел и невредим.

– Мы всегда знали, что будет дальше, – медленно произносит Кейт. – Целых девять лет. Почти безошибочно. Мы всегда знали, как поступит тот или иной бог. Кто из людей погибнет и когда. Кто уцелеет.

– Ага.

– Вот еще почему я хочу быть здесь, с нею. – Найтенгельзер смотрит мне в глаза. – Каждый час, каждый день, каждое утро мне неизвестно, как повернется судьба. И это великолепно.

– Понимаю.

Я и в самом деле понял.

– А ты догадываешься, как пойдут события? Там, в твоем новом мире?

– Шутишь, Кейт. – Ловлю себя на том, что широко ухмыляюсь, радостно и пугающе. Внешнее благообразие схолиаста и ученого безвозвратно кануло в Лету. – Но, веришь ли, я с большим удовольствием это выясню.

Поворот диска, и Томас Хокенберри исчезает.

Действующие лица

Ахейцы (греки):

Ахиллес – сын Пелея и богини Фетиды, самый сильный и свирепый из ахейских героев, с рождения обречен пасть молодым у стен Трои от руки Гектора и обрести вечную славу или же провести долгую жизнь в забвении.

Одиссей – сын Лаэрта, владыка Итаки, супруг Пенелопы, хитрый стратег, любимец богини Афины.

Агамемнон – сын Атрея, верховный военачальник ахейцев, супруг Клитемнестры. Это его желание отнять у Ахиллеса наложницу Брисеиду порождает основной конфликт «Илиады».

Менелай – младший сын Атрея и брат Агамемнона, супруг Елены.

Диомед – сын Тидея, ахейский военачальник, причем столь свирепый, что удостаивается в поэме собственной aristeia (отступление от главной линии сюжета ради того, чтобы показать личные способности одного или нескольких героев), которая уступает по выразительности лишь ярости Ахиллеса.

Патрокл – сын Менетия, лучший друг Ахиллеса, обреченный, согласно «Илиаде», на смерть от руки Гектора.

Нестор – сын Нелея, старейший среди ахейских военачальников, «сладкоречивый пилосский вития», склонный к произнесению долгих высокопарных речей в совете.

Феникс – сын Аминтора, старый наставник и давний товарищ Ахиллеса, по непонятным причинам сыгравший основную роль в таком важном эпизоде, как «посольство к Ахиллесу».

Троянцы (защитники Илиона):

Гектор – сын Приама, предводитель и величайший герой среди троянцев, супруг Андромахи, отец Астианакса.

Андромаха – супруга Гектора, мать Астианакса; царственный отец и братья Андромахи были убиты Ахиллесом.

Приам – сын Лаомедона, пожилой владыка Трои/Илиона, отец Гектора, Париса и многих других сыновей.

Парис – сын Приама, брат Гектора, удачливый воин и любовник; похитил из Спарты и привез в Илион супругу Менелая Елену, в результате чего и была развязана Троянская война.

Елена – супруга Менелая, дочь Зевса, по причине своей сказочной красоты – жертва многочисленных похищений.

Гекуба – супруга Приама, царица Трои.

Эней – сын Анхиза, предводитель дарданов, по сюжету поэмы – будущий владыка проигравших троянцев.

Кассандра – дочь Приама, жертва изнасилования, ясновидящая-мученица.

Боги Олимпа:

Зевс – верховное божество, супруг и брат Геры, отец несметного множества олимпийцев и смертных, сын титанов Крона и Реи, коих собственноручно сверг и заключил в сумрачном Тартаре (глубочайшая пропасть в мире мертвых).

Гера – супруга и сестра Зевса, покровительница ахейцев.

Афина – дочь Зевса, могущественная защитница ахейцев.

Арес – бог войны, вспыльчивый союзник троянцев.

Аполлон – бог искусств, врачевания и болезней, «владелец серебряного лука» и главный союзник троянцев.

Афродита – богиня любви, интриганка и союзница троянцев.

Гефест – бог огня, работает на Олимпе ремесленником-изобретателем, сын Геры и страстный поклонник Афины.

Моравеки – автономные биомеханические организмы, обладающие разумом, разосланные людьми по всей Солнечной системе в течение Потерянной Эпохи:

Манмут – капитан подлодки «Смуглая леди», исследователь глубин моря под ледниковым покровом на спутнике Юпитера Европе; любитель и знаток сонетов Шекспира.

Орфу с Ио – высоковакуумный, тяжеловооруженный моравек восьми тонн весом, шести метров в длину, имеющий форму краба, работающий на спутнике Юпитера Ио; поклонник Пруста.

Астиг-Че – европеец, первичный интегратор Консорциума Пяти Лун.

Корос III – моравек с Ганимеда, обладающий телом гуманоидной формы, покрытым углепластом, руководитель Марсианской экспедиции.

Ри По – моравек с Каллисто, негуманоидной формы, штурман космического корабля.

Меп Эхуу, центурион-лидер – воин-роквек из Пояса астероидов.

Люди старого образца:

Ада – хозяйка Ардис-холла, недавно отметила свою Первую Двадцатку.

Харман – единственный человек на Земле, который умеет читать. Ему девяносто девять лет, то есть остался всего лишь год до Последней Двадцатки.

Даэман – мужчина приятной полноты, соблазнитель молоденьких девушек и собиратель бабочек. Приближается ко Второй Двадцатке.

Сейви, Вечная Жидовка – единственная из людей старого образца, не захваченная Финальным факсом 1400 лет назад.

Прочие существа:

Войниксы – таинственные двуногие создания неземного происхождения, частично слуги, частично сторожевые псы.

МЗЧ – маленькие зеленые человечки, известные также как зеки; питаются за счет хлорофилла, трудятся на Марсе. Их работа состоит в том, чтобы возводить тысячи Великих Каменных Голов.

Просперо – реальное воплощение развившейся и обладающей сознанием логосферы Земли.

Ариэль – реальное воплощение развившейся и обладающей сознанием биосферы Земли.

Калибан – чудовище и домашний любимец Просперо.

Калибано – уменьшенные клоны Калибана, охранники Средиземного Бассейна.

Сикоракса – ведьма и мать Калибана; по словам Просперо, известна также под именем Цирцеи.

Сетебос – жестокое и своенравное божество Калибана, «многорукое, словно каракатица», происходит не из нашей Солнечной системы.

Тихий – божество Просперо (возможно), Немезида Сетебоса, неведомое существо.