Текст книги "Развивающийся разум. Как отношения и мозг создают нас такими, какие мы есть"

Привязанность возникает, когда мы соединяемся с теми, кто заботится о нас в раннем возрасте. Привязанность формирует наше душевное состояние в момент взаимодействия с близкими в детстве – и во взрослом возрасте. Привязанность сохраняется на протяжении всей жизни. Благодаря ей мы вступаем в контакт со значимыми фигурами, чувствуем себя замеченными, находим покой и чувство безопасности в подростковом и взрослом возрасте. Исследования подтверждают, что природа детской привязанности оказывает длительное влияние на будущую жизнь, развитие мозга и разума, отношения с другими людьми и самоощущение. Паттерны общения, возникшие в раннем возрасте, – то, как мы адаптируемся и учимся регулировать свои состояния, влияют на самоорганизацию. Подробно этот вопрос мы рассмотрим в главе 4. Паттерны привязанности иллюстрируют, как адаптация к структуре общения «взрослый – ребенок» модифицирует внутренние ограничения и регулирует душевные состояния. Например, если речь о надежной привязанности, то младенец использует как внешнюю коммуникацию с матерью, так и внутренние регуляторные функции, которые помогают ему организовать свою я-систему. В течение первых нескольких лет жизни этот процесс подразумевает прямую реакцию каждого партнера на сигналы другого. Эйткен и Тревартен назвали это «первичной интерсубъективностью».⁶² По мере того как ребенок развивается в возрасте от полугода до года, его способность формировать представление о матери или «виртуальной матери» влияет на взаимодействие с ней. Восприятие реальной матери «фильтруется» через ожидания от виртуального, мысленно сконструированного представления о ней.

Надежная привязанность подразумевает эмпатию, чуткое и предсказуемое поведение со стороны значимого взрослого, и это позволяет установить тесную связь между «виртуальным» родителем (представлением ребенка о нем) и реальным. Коммуникация, включающая способность родителей воспринимать психическое состояние ребенка и реагировать на него, является отличительной чертой надежной привязанности.⁶³ Эти «взаимонастроенные» переживания позволяют младенцу развить способность к рефлексии, благодаря которой возникает чувство связанности. Психическое состояние другого становится положительным элементом в жизни младенца. Младенец может использовать этот коммуникативный опыт, чтобы регулировать свое внутреннее состояние. Таким образом, самоорганизация достигается за счет баланса в использовании внешних (отношений привязанности) и внутренних ограничений (представлений о взрослом и близких отношениях). В повседневной жизни социальная поддержка помогает нам управлять реакцией на стресс.⁶⁴ Держа за руку родственника или друга или глядя на фотографию кого-то, кого вы любите и кому доверяете, вы можете снизить тревожность и уменьшить нейронную реакцию мозга на болевой шок.⁶⁵

Если у младенца сформировался избегающий тип привязанности, ему приходится полагаться прежде всего на свои собственные (внутренние) ограничения, даже если родитель физически находится рядом. Процесс «я должен сделать это сам» создает контекст межличностных отношений, который определяет, как в будущем будет происходить саморегуляция. Эмоционально бесплодная, некооперативная модель паттернов родительского общения приводит к тому, что ребенок не воспринимает образ значимого взрослого и становится слишком зависим от внутренних ограничений. Рефлексия развивается слабо, поскольку психическое состояние родителя недоступно ребенку. Реальная мать дает мало чувства взаимной регуляции; приобретенная «виртуальная» мать (представление о ней) предлагает мало внутреннего регулирования. Выученная автономия удерживает индивидуальную систему в состоянии изоляции от других.

Младенцы с амбивалентной привязанностью чрезмерно реагируют на непостоянные фигуры значимых взрослых и не могут успокоиться в присутствии родителей. «Виртуальные родители» ненадежны; представления о них полны неопределенности, а способность к саморегуляции нарушена. Главной особенностью взаимодействия с другими становится дистресс. Рефлексивному функционированию может способствовать доступная (хоть и не постоянно) забота. Психические состояния часто воспринимаются такими детьми как навязчивые, они не помогают нормальной саморегуляции. Такие дети попадают в «замкнутый» круг тревоги, они оказываются в бедственном положении и цепляются за других в попытках достичь самоорганизации.

Младенцы с амбивалентной привязанностью не могут использовать ни внутренние, ни внешние средства для регуляции своего внутреннего состояния. Их внутренний мир хаотичен, он отражает внешний источник страха – поведение родителей, которое несовместимо с привязанностью и чувством безопасности. Такие дети склонны к развитию фрагментарных паттернов самоорганизации; достижение связанного состояния сознания в стрессовых ситуациях становится сложным, особенно если речь о разлуке или угрозе.⁶⁶ Как мы обсудим подробнее в главе 4, эти дети имеют риск диссоциативных расстройств. Клинические симптомы таких расстройств развиваются в ответ на ошеломляющие переживания. Рефлексивное функционирование может варьироваться от состояния к состоянию, так как родители были доступны в каких-то условиях и недоступны в других. Внутренний мир «фрагментируется», он подобен фрагментарному межличностному общению, формирующему развитие разума.

Исследования Биби и его коллег, посвященные коммуникативным паттернам в диаде «мать – ребенок», позволили сделать следующие выводы. В парах с избегающей привязанностью происходит рассогласование вокального ритма, то есть коммуникативные сигналы не зависят друг от друга. Каждый участник диалога общается с другим так, будто не слышит его. При амбивалентной привязанности наблюдается чрезмерно совпадающий паттерн реакции. Каждый человек действует как «зеркало» другого. В парах с надежной привязанностью отмечается среднечастотный баланс, в котором явно существует соответствие между коммуникативными сигналами, но каждый участник имеет возможность варьировать ответы, а партнер регистрирует их и реагирует на них соответственно.⁶⁷

Используя теорию сложности, мы можем предположить, что среднечастотная реакция в непредвиденной коммуникативной ситуации является паттерном, позволяющим достичь максимальной сложности. Мы можем предположить, что в такой коммуникации два человека связаны или интегрированы таким образом, что могут функционировать как единая сложная система. Максимальная сложность достигается сочетанием дифференциации и межличностной связи. Напротив, независимость от партнера (которая встречается при избегающей привязанности) – это ситуация, в которой внутренняя система человека действует «в одиночку», и сложность снижается за счет отсутствия связи. Тесная связь с другим также снижает сложность. Навязчивое отражение одним человеком другого уменьшает изменчивость, взаимодействующие системы упрощаются, поскольку они чрезмерно связаны, лишены дифференциации.

Люди могут испытывать периодические совпадения с другими, и часто речь идет о невербальных контактах. Некоторые из нас тонко реагируют на мельчайшие невербальные сигналы со стороны других– зевоту, взгляд в окно, обеспокоенный взгляд. Другие – по крайней мере так кажется – не обращают внимания на такие сигналы. Эти наблюдения можно использовать, чтобы получить представление о нынешнем опыте людей в отношениях и прошлых моделях общения. Как эмерджентное свойство динамической системы разум может быть ограничен в своем уравновешенном движении к сложности. Это происходит либо из-за слишком большой «настроенности» на других, либо из-за чрезмерной автономии. Есть и третья группа – люди, которые склонны к диссоциативным состояниям. В этом случае общее состояние разума может быть «собрано» только путем диссоциации компонентов психической деятельности.

Состояния разума во времени

Деятельность мозга и обмен энергией и информацией, который возникает в отношениях, создают разум. Мы рассмотрели, из чего состоит нейронная активность – она представляет собой поток энергии, который проходит через сложную сеть. Ментальные представления и информация не только транслируются через нейтронную сеть, но и преобразуются. Обработка информации позволяет разуму решать задачи. Определенный паттерн потока активирует определенный профиль нейронной сети, или состояние разума. Эмоции и их регуляция играют центральную роль в активации нейронов – определяют, насколько она будет сильной и в каком участке будет локализована. Эмоции можно рассматривать как изменения в состоянии интеграции – мы уже упоминали об этом и подробнее рассмотрим этот вопрос в главе 5. Состояние разума формируется, когда меняется характер связи между дифференцированными областями. Другими словами, состояния разума создают изменения в интеграции. Именно поэтому эмоции лежат в основе возникновения и поддержания состояний разума. Эмоции принципиально связаны теми же нейронными цепочками, которые отвечают за создание смысла и ценности в ментальных представлениях. Неудивительно, что определенные эмоции связываются с определенными ментальными состояниями: эмоции являются фундаментальной частью процесса, который создает состояние разума в определенный момент времени.

Марк Льюис и его коллеги отметили, что поток энергии в состояниях разума можно рассматривать как движение информации через самоорганизующуюся систему.⁶⁸ Эмоции показывают, каким образом система регулирует свои состояния активации в процессе обработки данных информации. Уолтеринг и Льюис заявляют, что «специфические нервные центры, такие как передняя поясная кора и орбитофронтальная кора, где сопрягаются корковые и подкорковые процессы», играют важную роль в «усилении координации между областями мозга во время эмоциональных ситуаций и способствуют более эффективному и действенному регулированию».⁶⁹ Эта самоорганизация также является диадической то есть возникает во взаимодействии между двумя людьми, а не только в ходе нейронной интеграции в теле. Самоорганизация отражает фундаментальный способ формирования сознания в рамках межличностных взаимодействий и нейрофизиологических процессов.⁷⁰ Как заметил Аллан Шор, «эти транзакции представляют собой поток межличностной информации, сопровождающий эмоции, и критические колебания, усиленные положительной обратной связью, приводят к нарушению равновесия и самоорганизации».⁷¹ Состояние системы зависит от индукции изменений или нарушения равновесия в движении к самоорганизации.⁷² Эти изменения возникают вследствие эмоциональных взаимодействий с другими.

Марк Льюис предложил следующее:

Поскольку каждый эпизод когнитивно-эмоциональной активности в реальном времени оставляет после себя некоторую степень синаптических изменений, мы можем сказать, что мозг развивается, обрабатывая и расширяя результаты собственной деятельности. А синаптические изменения рекурсивны, что означает, что эти действия имеют тенденцию повторяться, формируя линии индивидуальных паттернов, которые постепенно развивают свои собственные эмерджентные мотивы. Эти особенности развития нервной системы воплощают самоорганизацию в природных системах. Более того, поскольку мозговая деятельность также изменяет межличностную среду (например, агрессия способствует изоляции, независимость способствует мастерству и восхищению), эта последовательность саморазвития возникает в контексте социального мира, который постепенно все больше принимает форму индивидуального мозга. Если бы наш разум не был воплощен телесно, нам не пришлось бы беспокоиться о свойствах сложных динамических систем. Но наш разум сильно зависит от мозга, а мозг создан эволюцией для быстрой самоорганизации под влиянием опыта и эмоций, которые его окрашивают. Следовательно, чтобы понять развивающийся разум, нам нужно понять развивающийся мозг, и принципы самоорганизации обеспечивают основу для этого.⁷³

В клинической практике терапевты видят непрерывность поведенческих и эмоциональных реакций, которые могут сделать людей негибкими, непродуктивными, дисфункциональными и несчастными. Разум пациентов может утратить способность к адаптивной самоорганизации и застрять в негибких паттернах активации. Это одна из многих причин, по которым люди обращаются к психотерапевту. Конечно, люди демонстрируют непредсказуемое, спонтанное поведение, которое кажется «возникающим из ниоткуда». Это происходит из-за нелинейности сложных систем. Как утверждают Болдрини и его коллеги,

в хаотических системах одновременно присутствует несколько разных моделей движения, и очень небольшие изменения начальных условий могут изменить траекторию системы. Система сама может попадать в «турбулентность», и в одних случаях это приводит к эволюционному преимуществу, а в других случаях – не дает устойчивости, приводит к хаосу.⁷⁴

Часто люди, обращающиеся за помощью к психотерапевту, чувствуют, что застряли в каких-то паттернах реагирования. Такие люди отчаянно пытаются изменить свой внутренний опыт, но не могут этого сделать. Чтобы помочь пациентам изменить укоренившиеся вредные паттерны, терапевтам нужно рассмотреть, как мозг устанавливает такую непрерывность во времени и какие вмешательства могут это изменить.

Эмоции играют центральную роль в полезных изменениях, но эмоции способствуют и застреванию в определенных рекурсивных паттернах. Льюис так описывает двойственную природу эмоций при дисфункции и трансформации:

Роль эмоций в нейронной самоорганизации, таким образом, это палка о двух концах. С одной стороны, самоусиливающаяся обратная связь, организованная лимбическими и паралимбическими структурами с помощью восходящих нейромодуляторов, способствует синаптической активности и, следовательно, инициирует синаптические изменения. Эмоциональные процессы порождают новые синаптические конфигурации. С другой стороны, самостабилизирующаяся обратная связь, управляемая теми же структурами и нейромодуляторами, но продолжающаяся дольше и привлекающая дополнительные подсистемы, консолидирует паттерны синаптической активности и, следовательно, минимизирует синаптические изменения. С этой точки зрения эмоциональные процессы играют центральную роль в поддержании формирования синаптических паттернов. Таким образом, эмоциональные процессы работают в обоих направлениях: они вызывают синаптические изменения и поддерживают синаптическое тождество.⁷⁵

Непрерывность потока состояний во времени частично устанавливается внутренними ограничениями – нейронными связями, определенными структурой и опытом. В такой модели вероятностей система движется к возрастающей сложности, сохраняя при этом элементы преемственности, идентичности и известности при запуске новых паттернов активации. Система по своей структуре обладает способностью поддерживать некоторый уровень «непрерывности». Поскольку система не только получает, но и производит сигналы (поведение как реакция на окружающую среду), возникает довольно последовательный паттерн реакций внешнего мира. Так формируются внешние ограничения. Например, застенчивый ребенок может слегка изменить свою реакцию на новизну, но его нерешительность будет продолжать раздражать родителей. Разочарование взрослых будет усиливать тревогу ребенка. То есть на кажущуюся «независимой» переменную – внешние (родительские) ограничения – на самом деле непосредственно влияет сам ребенок. Некоторые исследователи предполагают, что застенчивые и склонные к подавленным состояниям дети имеют более активное правое полушарие, именно оно вызывает чрезмерно выраженный синдром отмены. Негативные реакции родителей могут усиливать такие реакции у детей. Все начинается с определенной характерной предрасположенности, а с течением времени система устанавливает непрерывность посредством как внутренних, так и внешних ограничений потока состояний.

Один из способов пронаблюдать состояния разума – обратить внимание на то, что профиль активации включает в себя, какие модули обработки информации включаются и что именно они обрабатывают. Следует отметить, что определенные цепочки, которые хорошо функционируют в некоторых состояниях, по-видимому, сильно нарушаются при депрессии. Об этом свидетельствует, например, снижение способности считывать эмоции по выражению лица и данные о снижении кровотока в правом полушарии мозга во время выполнения таких задач. При депрессии соответствующие цепочки обработки данных не функционируют нормально.⁷⁶ Рекурсивная природа, которую имеют состояния разума, предполагает, что блокировка модуля может усилить интенсивность самого состояния, вызвавшего эту блокировку. Другими словами, человек в депрессии теряет способность считывать мимику других, чтобы модулировать собственное эмоциональное состояние. Внешние ограничения становятся недоступными, и приходится полагаться только на внутренние. Такой человек переживает изоляцию и действительно оторван от других. Здесь мы снова наблюдаем проявление телесной и «отношенческой» природы разума.

Избирательная активация или деактивация модулей обработки создает собственный сценарий для данного состояния сознания. Как заявил Хофер, «чтобы выполнять специфические, связанные с возрастом задачи, мозг должен иметь возможность переходить из одного состояния функциональной организации в другое, то есть переходить из одного режима обработки информации в другой, оставаясь в рамках основной модульной структуры».⁷⁷ Поскольку кластеры нейронов могут быстро активироваться или деактивироваться, паттерн возбуждения нейронов может отражать резкие изменения в самоорганизации. Сложная система мозга по своей природе способна к резким переходам из состояния в состояние. Природу самоорганизующихся свойств мозга можно охарактеризовать, опираясь на координацию таких переходов. Она может показывать дисфункциональность самоорганизации.

Как «инкапсулированный» эпизод опыта, конкретное состояние разума подкрепляется самоорганизацией? Поток информации внутри данной структуры помогает определить границы. Гнев может привести к определенным мыслям, образам и ощущениям, которые усиливаются и приводят к ярости. По мере того как обработка становится более гибкой, интенсивность начинает снижаться, и первоначальное состояние растворяется в более нейтральном потоке активаций. Таким образом, определенные состояния имеют вполне определенные границы и характеристики. Другие состояния характеризуются более адаптивными и гибкими паттернами активации, объединенными в функциональные единицы. В «подвижных» и «нейтральных» состояниях начало и конец определить сложнее. Таким образом, гибкость модулей обработки информации помогает определить поток состояний во времени, а не только характеризует саму обработку.

Разделение модулей обработки информации необходимо для эффективного взаимодействия с другими людьми. Есть множество разных «я», которые необходимы нам для выполнения многочисленных и разнообразных действий в ходе жизни.

Поскольку мы глубоко связаны с другими людьми, находимся в постоянно меняющейся и взаимозависимой сети социальных и глобальных отношений, то можно сказать, что «я» – это местоимение не в единственном числе, а во множественном, «я/мы». Это не просто изолированное, отдельное «я», а постоянно возникающий процесс «самоощущения», который связан с другими постоянно эволюционирующими «я». Процесс самоосознания, таким образом, и внутренний, и внешний одновременно – как и природа разума.

Алан Сроуф определил «я» как внутренне организованный кластер отношений, ожиданий, значений и чувств.⁷⁸ По его мнению, «я» возникает из «организованной матрицы заботы», которая частично определяет, как человек реагирует на окружающую среду, взаимодействует с ней (или избегает ее). Отношения также определяют то, как дети интерпретируют пережитый опыт.⁷⁹ Приняв за основу эту точку зрения и позицию Сьюзен Хартер, которая в своих работах описывает многие «я» типичного развития, можно сказать, что «я», в которых мы живем, зависят от контекста отношений.⁸⁰ Кроме того, наши истории взаимодействия с другими людьми способны формировать определенные паттерны чувств, отношений и смыслов, которые с большей вероятностью активизируются в будущем. Таким образом, история и текущий контекст формируют любое «я», проявляющееся в данный момент. Исследования неблагоприятного детского опыта предполагают, что проблемы, возникшие в раннем возрасте, могут иметь долгосрочные последствия для психического и физического здоровья. Но нам нужно знать не только как предотвратить неблагоприятные переживания, но и как создать более интегрированный образ жизни для людей, которым пришлось пройти через сложные периоды развития.⁸¹ Нам нужно знать, как поддерживать устойчивость людей, переживших трудные времена, как развить в них новые способности к саморегуляции. Само явление устойчивости может быть многогранным.