Текст книги "Развивающийся разум. Как отношения и мозг создают нас такими, какие мы есть"

Согласно ей, оперативная память может активировать структурные элементы долговременной памяти, и их можно сознательно исследовать, манипулировать ими и сообщать другим. Однако среди ученых есть разногласия относительно того, насколько «оперативная» и «долговременная» память отличаются друг от друга.⁶⁴

Долговременная память не вечна. Считается, что для того чтобы данные стали частью постоянной эксплицитной памяти, происходит процесс, называемый «кортикальной консолидацией».⁶⁵ Хотя механизм до сих пор не ясен полностью, некоторые исследователи предполагают, что кортикальная консолидация требует бессознательной активации или повторяющегося процесса, который позволяет сохранять представления в «ассоциативной коре».⁶⁶ Эта область коры головного мозга, по-видимому, объединяет представления из различных частей мозга. Консолидация, по-видимому, включает в себя реорганизацию существующих энграмм, а не создание новых. Таким образом, консолидация может создавать новые ассоциативные связи, сжимать элементы памяти в новые кластеры представлений и включать ранее неинтегрированные элементы в функциональное целое. При консолидации коры информация может воспроизводиться без участия гиппокампа. Этот процесс может зависеть от фазы сна с быстрыми движениями глаз (БДГ) – считается, что во время этой фазы происходит осмысление дневной деятельности.⁶⁷ Сны наполнены комбинацией «случайных активаций», аспектов дневного опыта и данными из более далекого прошлого. Однако именно сон может быть основным способом, с помощью которого разум объединяет множество эксплицитных воспоминаний в связный набор представлений для постоянной консолидированной памяти. Другие исследования показывают, что БДГ и сновидения не нужны для консолидации памяти и обучения.⁶⁸ Хотя сон сам по себе важен для здоровья, пока неясно, как быстрый или медленный сон может влиять на долговременную обработку памяти.

В клинической работе с людьми, пережившими травму, используется термин «реконсолидация». В фундаментальной исследовательской литературе этим термином обозначают процесс, посредством которого закодированная память может повторно активироваться, а при наличии противоречивых входящих сигналов сохраняется в состоянии воспроизведения. На «пересохранение» могут влиять определенные факторы – данные могут быть убраны из исходной формы при последующем хранении. Этот спорный механизм рассматривался в основном на примере животных, а его применение к процессам памяти человека нуждается в дальнейшем изучении.⁶⁹

Исследования на эту тему пока только начались.⁷⁰ Интересно, что консолидация коры может занять недели, месяцы, а возможно, и годы. Например, человек получает травму головы в результате аварии на мотоцикле первого января. Он может забыть события ноября и декабря предыдущего года, но без труда вспоминает то, что случилось в октябре и ранее. Это называется «ретроградной» амнезией. Она связана с нарушением способности гиппокампа воспроизводить еще не консолидированные воспоминания. Могут возникнуть серьезные трудности с тем, чтобы восстановить события после аварии – это называется «антероградной» амнезией. Она связана с нарушением способности гиппокампа кодировать новые элементы в долговременную эксплицитную память. Оперативная память может оставаться неизменной. Кроме того, способность кодировать и извлекать элементы из имплицитной памяти останется неизменной. Человек может освоить новые навыки и построить эмоциональные ассоциации с недавними событиями, но при этом не может вспомнить, когда он приобрел новые знания. У него не будет ощущения времени и самоощущения, связанного с воспоминаниями.

Многие формы амнезии связаны с нарушением эксплицитной обработки в условиях сохранной имплицитной памяти. Эксплицитные воспоминания, как мы видели, требуют фокального, сознательного внимания. Они обрабатываются на начальных этапах кодирования в оперативной памяти, а затем в долговременной памяти на пути к консолидации коры. Однако есть определенные ситуации, в которых возникает разрыв между имплицитной и эксплицитной памятью. Один из примеров – «инфантильная», или «детская», амнезия (о ней подробнее поговорим ниже), при которой нормальная имплицитная память младенцев и детей младшего возраста сохранна, а эксплицитная память, особенно эпизодическая, нарушена. Есть и другие примеры – гипнотическая амнезия; последствия приема некоторых лекарств, таких как бензодиазепины (слабые транквилизаторы); последствия хирургической анестезии; некоторые неврологические состояния, например связанные с черепно-мозговой травмой и синдромом Корсакова; состояния разделенного внимания, например в рамках эксперимента по дихотическому слушанию. Во время такого эксперимента участников просят обращать внимание только на одно ухо при одновременном прослушивании двух разных аудиодорожек в наушниках. В левое ухо зачитывают список животных из зоопарка, в правое – список цветов. Когда затем просят повторить то, что было слышно ухом, на которое сознательно обращалось внимание (скажем, левым), большинство участников отлично помнит прозвучавший текст (названия животных). А на вопрос, что было слышно другим ухом, они обычно отвечают, что не знают. Когда этих испытуемых просят заполнить пробелы в словах, например, в слове «р__а», они гораздо чаще тех, кто слушал альтернативный текст, пишут слово «роза». Это пример непрямого вспоминания – имплицитной памяти. Мозг закодировал данные, он таким образом «подготавливается» вспомнить цветы по сигналу. У испытуемых нет сознательного воспоминания о том, что они услышали, нет ощущения, что они пишут о том, что испытали.

Без фокального внимания элементы эксплицитно не кодируются. Имплицитная память может быть полной, но эксплицитная память в отношении события оказывается нарушена.⁷¹

Субъективный опыт эксплицитной и имплицитной памяти

Когда включается семантическая или эпизодическая эксплицитная память, возникает внутреннее ощущение «я что-то вспоминаю». Это осознание отличает эксплицитные воспоминания от имплицитных, в которых такого субъективного «ощущения воспоминания» нет. Эксплицитные воспоминания принимают разные формы. Семантическая память позволяет вспомнить фактическую информацию, например столицы основных стран Европы. Если мы вспоминаем, что когда-то были в этих городах, но не можем вызвать ощущение «себя в поездке», то речь о семантической или смысловой памяти, пусть и в отношении лично пережитого события. Ученые прошлого рассматривали эту форму памяти как часть автобиографических воспоминаний, но недавние нейробиологические исследования подтверждают: семантическое воспоминание, в котором отсутствует ощущение «себя в событии», на самом деле сильно отличается от эпизодического воспоминания. Однако эти воспоминания могут взаимодействовать. Другие исследования предполагают, что эти типы воспоминаний разные, но используют аналогичные механизмы воспроизведения.⁷² Ноэтическое сознание («знание» того, что человек когда-то был в Европе) рассматривают отдельно от автоноэтического сознания (воспоминание об опыте путешествия). Разница и в субъективном опыте, и в том, как работает префронтальная кора. Эпизодическое воспоминание активирует представления автобиографической памяти и запускает процесс мысленного путешествия во времени – ощущения себя во времени, – что отличает его от семантических воспоминаний. Содержание автобиографических воспоминаний также влияет на участки нейронов, задействуемые во время таких активаций. Как пишут Свобода, Маккиннон и Левин об автобиографической памяти (AП), «наши результаты подтверждают нейронное различие между эпизодической и семантической памятью при AП. Эмоциональные события вызвали изменение в латерализации (с направлением вправо) сети AП с активацией областях, отвечающих за эмоции, и деактивацией (или отсутствием активации) областей, связанных с когнитивными процессами».⁷³

Считается, что разные эмпирические аспекты памяти связаны с разными центрами активации и паттернами электрических (ЭЭГ) волн в мозге.⁷⁴ Вовлеченные в процесс нейронные участки могут пересекаться, но семантическое воспоминание, по-видимому, обычно связано с преобладанием активации левого гиппокампа над правым. Автобиографическое воспоминание, напротив, больше задействует правый гиппокмпа и правую часть орбитофронтальной коры.⁷⁵ Таким образом, мы видим, что структура и функции мозга коррелируют с нашим повседневным субъективным опытом. Это можно наблюдать, когда мы знаем какой-то факт, но не чувствуем, что он является частью нашей «переживаемой» жизни. Семантическая и эпизодическая память имеют много общего – доступ к обеим прост, обе имеют практически неограниченные возможности для представления данных, кодируются с помощью контекстуальных признаков. И семантическая, и эпизодическая память может воспроизводиться с помощью языка или рисунка, но их опосредуют разные механизмы.⁷⁶

Что касается эпизодической памяти, то, по-видимому, здесь включается гораздо более широкий процесс, чем просто представления о лично пережитых событиях: автоноэтическое осознание включает в себя опыт мысленного путешествия во времени и напрямую связано с процессами в префронтальных областях мозга. Автоноэтическое сознание возникает на различных уровнях префронтальной функции.⁷⁷ К ним относятся интегрирующая способность (организация и упорядочение информации, превращение данных в осмысленный набор представлений); исполнительные функции, обеспечивающие более глобальный контроль над широко распространенными процессами в мозге; саморефлексия и социальное познание.⁷⁸ Мы видим, что ментальное путешествие во времени – это больше, чем субъективное ощущение себя в прошлом, настоящем или будущем: это активно конструктивный ментальный процесс, создающий наше «я» в социальном мире. Независимые друг от друга исследования указывают на важность срединных префронтальных областей (в том числе медиальной и орбитофронтальной части префронтальной коры) для интеграции памяти,⁷⁹ привязанности,⁸⁰ эмоций,⁸¹ телесного представления и регулирования⁸² и социального сознания.⁸³

В эксплицитной автобиографической памяти мы можем найти ряд вариаций таких «я» во времени. Например, вы можете вспомнить, как в целом ощущали себя в выпускном классе школы. Это эпизодическое воспоминание можно рассматривать как общий дескриптор, суммирующий представления о периоде, на который пришлись какие-то конкретные эпизоды. В некотором смысле, это «я-концепция» или «я-схема», применимая к определенному году жизни. С другой стороны, вы можете вспомнить конкретное событие того времени, например свой последний день в старшей школе. Восстанавливая его в памяти, вы можете вспомнить его как событие, за которым «наблюдали» как будто со стороны. Это воспоминание наблюдателя некоторые рассматривают как дистанционную форму эпизодического воспроизведения. Другие исследователи назовут его воспоминанием о событии в рамках семантической памяти.⁸⁴ Также событие можно вспомнить и с позиции участника – это уже так называемое «полевое» воспоминание. Воспоминания наблюдателей, по-видимому, связаны с меньшей эмоциональной интенсивностью, чем полевые воспоминания. Автоноэзис, таким образом, пробуждает элементы собственного жизненного опыта, а не просто пропозициональные (фактические) репрезентации.

Процесс реактивации представлений из эксплицитной памяти часто зависит от контекста, то есть особенностей внутренней и внешней среды. Когда происходит совпадение между сигналом воспроизведения и представлением, хранящимся в памяти, этот процесс называется «экфорией».⁸⁵ Экфория зависит от особенностей стимула и формы, в которой представление сохранилось в памяти. Картина будет точней, если условия во время воспроизведения аналогичны условиям первоначального кодирования. Это может быть физическое сходство (визуальное окружение, звуки, запахи) или сходство в состоянии разума (эмоции, ментальные модели, состояние возбуждения). Таким образом, эксплицитную память определяют как «контекстно-зависимую». Гиппокамп способен кодировать когнитивные карты переживаний, давая контекст, в котором они регистрируются и сохраняются. Считается, что фактические представления о таких переживаниях хранятся в более задних отделах мозга. Префронтальные области отвечают за создание эпизодического «состояния воспроизведения», в котором может произойти совпадение между сигналом и сохраненным представлением (экфория).⁸⁶

Иногда людям не хватает понимания того, как контекст повлиял на вспоминание конкретного события. Они могут исследовать свои воспоминания, ища соответствие между тем, что происходит во время воспроизведения, и тем, что было во время первоначального события. Такой поиск иногда позволяет выявить скрытое эмоциональное значение или суть конкретного воспоминания. Однако ощущение мысленного путешествия во времени само по себе еще не означает, что воспоминание является точным. Тут речь о том, что префронтально-опосредованные автоноэтические цепочки осознания вовлечены в процесс активации, а не экфории. Префронтальная область может попытаться создать точные сборки представлений, и неважно, точны они или нет – в любом случае они могут содержать ощущение «себя, вспоминающего прошлое». Мы можем назвать это «экфорическим ощущением» – оно создает уверенность, что воспоминание является верным. У человека может быть ясное ощущение, что что-то произошло, хотя на самом деле этого не происходило. Субъективные ощущения могут быть частью воображения, сновидения или неточного, а также точного воспоминания.

Наполненность, которую мы можем ощущать, размышляя о прошлом опыте, частично формируется внутренними или внешними контекстными сигналами. Эти сигналы могут инициировать каскад дальнейших связанных воспоминаний. Начальная экфория (сопоставление сигнала воспроизведения с представлением, хранящимся в памяти) сопровождается серией непредсказуемых ассоциативных связей, находящихся под влиянием как памяти, так и настоящего опыта. Они оказываются «вплетены» в процесс запоминания и могут стать частью «реконструированной» памяти. Представления, напоминающие прошлые, заново собираются в процессе вспоминания. Таким образом, воспроизведение, как предположили Роберт Бьорк и его коллеги, является «модификатором памяти»: акт реактивации представления может позволить ему снова сохраниться в измененной форме.⁸⁷ Лобные доли, выполняя интегративную, исполнительную и социально-конструктивную функцию, могут непосредственно формировать характер автобиографических воспоминаний. Этим объясняется тот факт, что воспоминания могут меняться со временем.

Часто сигналы активируют как эксплицитные, так и имплицитные элементы памяти. Первоначальное субъективное переживание этого процесса представляет собой волну внутренних невербальных ощущений, образов или поведенческих импульсов (имплицитных воспоминаний), которые могут не восприниматься как «осознанный процесс вспоминания». Когда эксплицитная память начинает воспроизводить данные и становится связанной с этими имплицитными «аналогами», всплывают некоторые факты или образы, которые создают ощущение «я сейчас что-то вспоминаю». Мы каждый день активно реконструируем профили нейронных сетей, которые кодируют как имплицитные, так и эксплицитные цепочки. Внутренние, субъективные ощущения разных форм памяти соответствуют их анатомическим различиям внутри мозга.⁸⁸

Эксплицитная память часто передается в форме описаний – слов или изображений – картин, в виде истории или последовательности событий. Если эти картины и истории связаны с ощущением себя в прошлом, то они являются частью эксплицитной автобиографической памяти. Мы слышим слова или видим картинки – и сознательно ощущаем рассказываемую историю. Но воспоминания обычно связаны с ассоциацией эксплицитных элементов и их имплицитных аналогов. Важно помнить: имплицитная память не связана с ощущением, что «что-то вспоминается». Мы воспринимаем или фильтруем нашу эксплицитную память с помощью ментальных моделей имплицитной памяти. Мы можем наблюдать за тенью, которую такие имплицитные «воспоминания» отбрасывают на истории, которые мы рассказываем, а также на наши невербальные аспекты поведения.

Например, тридцатипятилетний мужчина начал рассказывать о своем детском опыте – его воспитывал жестокий отец-алкоголик. Когда пациент начал рассказывать свою историю, его глаза наполнились слезами, руки задрожали, и он отвернулся от терапевта. Он смолк и, казалось, замер с выражением ужаса на лице. Терапевт воспринял это состояние как «всепоглощающее». Затем пациент снова заговорил, но на этот раз уже о положительных качествах своего отца. Он вытер слезы и попытался «собраться» и не «так сильно беспокоиться о прошлом», но на уровне невербалики состояние осталось. Мы видим, как этого пациента захлестнули имплицитные элементы, воспоминания о детстве, вызванные рассказом о гневе отца. Когда сменился «курс» беседы, удалось рассеять только часть имплицитных воспоминаний. Несмотря на это, до конца сеанса сохранялось чувство страха и униженности.

Задача в подобных случаях состоит не только в том, чтобы слушать слова, но и в том, чтобы наблюдать за невербальными проявлениями, которые позволяют нам узнать, что другие люди переживают и помнят. Мы должны учитывать: только часть памяти может быть облечена в текст. Умение быть открытым для множества видов общения является фундаментальной частью знакомства с жизнью другого человека.

Инфантильная амнезия

Уже более века врачам-клиницистам известно о нарушении способности детей старшего возраста и взрослых вспоминать первые годы своей жизни. Первоначально считалось, что этот «барьер памяти» приходится на возраст пяти-семи лет. Исследования в области психоанализа предполагали, что инфантильная амнезия возникает из-за каких-то травмирующих переживаний, которые блокируются, и что одним из направлений лечения должно быть раскрытие этого «барьера вытеснения».⁸⁹ Но современная наука не поддерживает эту точку зрения. Психологи, которые занимаются вопросами развития, также по-разному относятся к инфантильной амнезии. Они предполагают, что незрелость в ощущении себя, в ощущении времени, незрелость вербальных способностей – факторы, ограничивающие воспоминания в период до двух-трехлетнего возраста.⁹⁰ Нейробиологи, исследующие эту форму амнезии, рассматривали развитие гиппокампа/медиальной височной доли и орбитофронтальной области в течение первых лет жизни как возможный медиатор феномена инфантильной амнезии.⁹¹ Эта точка зрения поддерживает наблюдения психологов, занимающихся вопросами развития, которые связывают эту форму амнезии с нейробиологией. Для эксплицитной памяти может потребоваться созревание нервных структур гиппокампа, чтобы обеспечить полное выражение сначала семантической, а затем и эпизодической памяти.

Давайте рассмотрим такой пример. Годовалый ребенок способен имплицитно вспоминать всевозможные переживания: возбуждение при шуме машины, въезжающей в гараж, – он на каком-то эмоциональном уровне знает, что это мать возвращается домой; процесс обучения ходьбе; создание ментальных моделей для повторяющихся переживаний. У ребенка уже развилась способность к обобщенным воспоминаниям, которая называется «общее знание событий».⁹² В возрасте до восемнадцати месяцев начинает формироваться способность вспоминать последовательность событий.⁹³ Таким образом, появляется возможность кодировать и воспроизводить факты из определенного опыта. Это можно рассматривать как форму семантической памяти – знания о конкретных событиях могут восстанавливаться спустя долгое время.⁹⁴

Примерно к полутора годам у ребенка развивается поведение, основанное на самореференции, которое раскрывает чувство непрерывности «я» во времени. Ко второму году рождения ребенок уже может начать рассказывать о событиях, которые с ним произошли. В ходе взросления самоощущение развивается более полно, постепенно появляется эпизодическая память и способность к мысленным путешествиям во времени. По мере развития префронтальных областей эта способность становится все более сложной. Развитие продолжается во взрослом возрасте, в связи с чем способность к самосознанию и автоноэтическому сознанию углубляется на протяжении всей жизни. Уже в двухлетнем возрасте ребенок может сказать, что видел утром собаку или что ходил в гости к дедушке. Он может рассказать о своем текущем опыте и может вербализовать свое ожидание будущих событий. Может говорить о своих недавних воспоминаниях, но не может эпизодически вспомнить время, когда был младенцем. Однако некоторые факты, которые он усвоил на втором году жизни, могут быть вполне доступны в семантической памяти – например, названия предметов и то, что вещи делают. Есть разные точки зрения на природу и время возникновения декларативной или семантической эксплицитной памяти,⁹⁵ но некоторые исследователи предполагают, что даже младенцы в довербальный период развития могут вспомнить факты ранних переживаний и сегментировать память на категории, связанные с событиями.⁹⁶ В работе Патрисии Бауэр и ее коллег говорится, что даже переживания детей первого года жизни могут быть довольно точно воспроизведены в устной форме через много месяцев. Эти воспоминания, вероятно, являются частью эксплицитной семантической памяти, а не производными от еще недоступного автобиографического процесса.⁹⁷

Некоторые авторы утверждают, что детская амнезия не является нарушением общей эксплицитной памяти, а скорее связана с отставанием в развитии эпизодической памяти в рамках эксплицитной обработки.⁹⁸ Подтверждением этой точки зрения служат данные о том, что дети даже на втором году жизни обладают замечательной способностью запоминать факты о новом опыте с большой точностью.⁹⁹ Таким образом, исследования показывают, что семантическая эксплицитная память вовсе не повреждается с самого раннего возраста.

Как развивается эпизодическая память? Для ответа на этот вопрос будут полезны выводы, сделанные в ходе изучения того, как опыт влияет на автобиографическую память. Дети, которые чаще говорили о своих воспоминаниях с родителями, позже могут вспомнить больше подробностей о своей жизни.¹⁰⁰ «Разговор о памяти» – это разговор, в ходе которого родители сосредоточивают свое внимание на содержании воспоминаний ребенка. Еще одно наблюдение: родители, которые выбирают «развивающую» форму общения с детьми, формируют у них более богатое чувство автобиографической памяти. «Развивающие» родители обсуждают с детьми истории, которые они читают вместе, интересуются тем, что дети об этих историях думают. Есть и другой тип – «общение, построенное на фактах». Обсуждаются только события, факты, а не воображение и реакции ребенка. Способность вспоминать общий опыт у детей в этом случае будет развита меньше. Уровень «эмоционального знания» выше у детей, родители которых обсуждают с ними значение различных переживаний.¹⁰¹ Это «крайности» – между ними, вероятно, есть множество других стилей общения. Но сделанные учеными выводы подтверждают общий принцип: опыт межличностного взаимодействия оказывает прямое влияние на развитие эксплицитной памяти, а также сказывается на понимании внутренней природы разума. Как утверждают Бауэр и его коллеги, «разговор, в котором участвуют дети и родители до, во время и/или после события, работает на организацию, интеграцию и, таким образом, на то, чтобы укрепить детскую память о нем».¹⁰²

Значит ли это, что родители производят на свет детей, которые естественным образом, генетически, будут иметь те же самые черты? Нужно дождаться результатов дальнейших исследований – например, построенных на наблюдении за однояйцевыми близнецами, воспитанными отдельно друг от друга, и разницы в их нарративах.¹⁰³ Очевидно, существует разница в нарративном опыте независимо от происхождения. В некоторых семьях постоянно ведутся развивающие разговоры о памяти. Подкрепляя такого рода опыт, родители могут улучшить способность детей описывать свои воспоминания и фантазии. Исследования показали, что дети, выросшие в семьях, где обсуждались эмоциональные реакции людей, как правило, больше интересуются переживаниями других и способны понимать их.¹⁰⁴ Такие дети усваивают и важность высказываний о своих мыслях.

Исследования предполагают, что модели общения, опосредованные культурой, могут напрямую влиять на появление самоощущения у растущего ребенка. Например, в рамках одного из таких исследований выяснилось: люди, выросшие в Японии, воспринимали визуальный образ аквариума, отмечая его целостные особенности: то, как растения, камни и рыбы составляют часть более крупной морской композиции. Японцы американского происхождения, которым показали то же изображение, отмечали индивидуальные характеристики отдельной рыбы, подчеркивая ее цвет и анатомию, не акцентируя внимание на водной среде в целом.¹⁰⁵

Как мы увидим в следующих главах, такая разница восприятия может отражать преимущественное развитие правого полушария у людей, выросших в Японии, которое отличает их от более «индивидуально ориентированных» американцев. Культура играет важную роль в том, как опосредуются паттерны социальных отношений и, следовательно, влияет на формирование мозга и разума.

Семья формирует ментальные способности детей, а культура продолжает влиять на ментальные способности на протяжении всей жизни. Память, самоощущение и идентичность формируются нашим социальным опытом. Наше самое «сокровенное», личное ощущение жизни, заключенное в автобиографических воспоминаниях, и наша идентичность на самом деле отчасти формируются отношениями с другими людьми. Каждое из этих переживаний усиливает способность к эмоциональной регуляции.¹⁰⁶ Эти эффекты опосредуются ростом орбитофронтальных областей, ответственных за регуляцию эмоций, кодирование и извлечение эпизодической памяти.¹⁰⁷

Отсутствие эксплицитных воспоминаний в раннем возрасте свидетельствует о разнице в развитии отдельных форм памяти. Первый год жизни, по-видимому, предполагает имплицитное, но не эксплицитное кодирование и воспроизведение. Цепочки, опосредующие различные формы имплицитной памяти, довольно хорошо развиты уже при рождении. Второй год жизни допускает эксплицитные воспоминания, которые, скорее всего, носят семантический характер. Вероятно, это связано с созреванием медиальной височной доли, включая область гиппокампа. В возрасте от полутора до двух-трех лет начинает формироваться эпизодическая память. Этому способствует развитие префронтальных отделов головного мозга, особенно орбитофронтальной коры. В дошкольном возрасте активно формируется и усложняется самоощущение.

Нельсон и Карвер объясняют:

Изменения в эксплицитной памяти в дошкольном возрасте обусловлены развитием различных префронтальных функций, которые поддерживают работу височной доли. Например, в дошкольном возрасте дети начинают регулярно использовать стратегии, помогающие запоминать разные вещи; применение стратегий является квинтэссенцией префронтальной функции… [Авторы далее утверждают, что] нейронные цепочки, участвующие в долговременной памяти, в младенчестве и дошкольном периоде развиваются медленно. Речь о цепочках, которые передают данные из медиальной височной доли, где выполняется начальное кодирование и консолидация, и коры, где хранится память. Таким образом, именно созревание нервной системы, вероятно, объясняет постепенное «выздоровление», избавление от инфантильной амнезии.¹⁰⁸

В целом феномен инфантильной амнезии напоминает нам о более крупной проблеме запоминания и забывания. Внутреннее ощущение того, кто мы есть, формируется как тем, что мы можем вспомнить «эксплицитно», так и скрытыми воспоминаниями. Имплицитные воспоминания создают ментальные модели и внутренний субъективный опыт, состоящий из образов, ощущений, эмоций и поведенческих реакций.