Текст книги "Маятник Судьбы"

14

Круглая линза объектива.

Серая мостовая, круглые булыжники почти идеальной формы. Такие бывают только в северных странах.

– Вот он идет.

Иоахим Владек пересекает улицу. У него бледное лицо, широко расправленные плечи подчеркивают худобу. Его внешность так подходит к старой, пустой улочке городка, что кажется, еще мгновение, и он растворится в деревянных стенах домов.

Поэтому за ним лучше следить через подзорную трубу.

– Он ищет дом, – произносит Френки, не отрывая глаз от окуляра.

– Триста лет прошло с тех пор, как Владек в последний раз был Скаргионе.

Я не пользуюсь подзорной трубой, даже если это последняя модель, стоящая на вооружении у эльфийского спецназа. С плоской крыши портового здания, на которой мы находимся, Иоахим Владек похож на темного оловянного солдатика.

Только я еще никогда не видел, чтобы из олова делали игрушечных вампиров.

– Владек спрятал свои амулеты в одном из этих домов, – Марат Чис-Гирей перелистывает пожелтевшие страницы тетради.

– Заначку на черный день. И он не двинется с места, пока ее не достанет. Он привык жить с комфортом, старый мерзавец.

Френки поворачивает ствол подзорной трубы, следя за шагающим по мостовой вампиром.

– С этой позиции я легко разнесла бы ему голову, – мечтательно произносит девушка. – Одной серебряной пули ему бы хватило.

– Тогда бы мы не узнали, что Владек собрался делать с Перстнем Зари, – я облокачиваюсь на перила крыши и смотрю вниз, где суетятся портовые рабочие.

– Как случилось, что Иоахим Владек узнал тайну Колец Зари? – спрашивает Френки.

– Эти Кольца многогранны, – отвечает Марат. – Они ощутили зло, которое таится во Владеке, и многократно усилили его.

– Теперь осталось узнать, как помешать его сородичам воспользоваться этими знаниями… Он входит в дом.

Вампир поднимается по каменным ступеням. Время и морской ветер успели сточить их больше, чем шаги людей.

Френки поворачивает прибор для наблюдения еще ровно на четверть градуса, и ее тонкие пальцы ложатся на ручку настройки.

Направленный усилитель звука.

– Хочешь послушать, как он будет ругаться, когда ударится головой о притолоку? – я подхожу к девушке. – Главное, чтобы он поскорее забрал деньги и начал свои эксперименты. Когда мы поймем, что за силы он в состоянии разбудить – он отправится обратно в Преисподнюю.

Френки поднимает глаза и поудобнее устраивает на голове наушники.

– Кто это там? – резко спрашивает Владек.

Голос, хотя и приглушенный деревянными стенами, звучит так ясно, словно вампир не находится от нас на расстоянии доброй четверти мили.

Френки с гордостью смотрит на прибор для наблюдения, будто все его способности – это ее личная заслуга.

– Неужели его деньги кто-то забрал? – обеспокоенно спрашивает Марат.

– За триста лет воришка мог бы успеть смотать удочки, – отвечаю я.

Френки недовольно шипит, призывая к молчанию.

– Узнаю старого вампира, – существо отвечает Владеку на всеми забытом языке, даже я с трудом его понимаю – он успел здорово измениться за последние четверть тысячелетия. – Что привело тебя в мою скромную обитель.

– У нашего друга возникли проблемы, – констатирует Френки.

Владек ругается, и не знаю – стоит ли его за это винить. С одной стороны, он позволил себе грубое выражение при даме, с другой – вампир не мог знать, что дама его подслушивает.

– Убирайся с моей дороги, старая тряпка, – приказывает вампир. – Не загораживая дорогу.

– Зря он стал ему грубить, – я подтаскиваю раскладной табурет. – Теперь это надолго затянется.

В динамике слышно тихое шуршание, с которым движется живущее в доме существо.

– Это паутинник? – спрашивает Френки.

– Конечно, паутинник, – отвечаю я, закладывая руки за голову. – Кто еще мог прожить в старом заброшенном доме двести пятьдесят лет. Чувствую, Иоахим вряд ли получит свои деньги.

– Я не хочу причинять тебе вреда, – внятно произносит вампир.

Обычно такой тон пугает людей – но сейчас перед Владеком не человек, а напугать тонкую, закутанную в паутину тварь так же сложно, как просунуть «Феррари» через декларацию о доходах.

– Он говорит так, будто может причинить ему вред, – замечаю я. – Ну, мальчики и девочки, наш вампир теперь надолго здесь застрял.

– А разве Владек не может убить паутинника? – спрашивает Марат.

– Мне всего лишь нужны мои деньги, – доносится из наушников голос Иоахима.

– Это плохая примета… Смотрите – он уже сбавил тон.

– Что-то вроде черной кошки, которая переходит дорогу?

– Черная кошка значит, что может случиться что-то плохое. А если убьешь паутинника – считай, что это плохое с тобой уже произошло.

Серая тварь возится в дверном проеме, облепливая его новыми слоями паутины. Серая тень акварельными разводами изгибается на фоне неосвещенной комнаты.

– Я видел твое золото, старый вампир, – шелестит паутинник. – Только оно больше не твое.

Черная тень Владека ложится на рыхлое тело паутинника и проваливается сквозь него.

– Что тебе нужно? – глухо спрашивает вампир.

Бесформенная тварь вновь шевелится, и два черных глаза открываются перед лицом Иоахима Владека.

– Ты все равно не сможешь принести мне этого, вампир. Так что забудь о своих деньгах.

– Владек же сам помогает ему взвинтить цену, – бормочу я. – Нет, сейчас я сам туда спущусь и вправлю ему мозги.

– Статуя – маленькая статуя нимфы, которая стоит в городском саду. Раньше она была перед моим домом. Мне она нравилась, старый вампир… Принеси ее, и я пропущу тебя к твоему золоту.

– Не могу поверить, – говорю я. – Нет, я просто не могу поверить.

– Я слишком спешу, и мне нужны мои деньги, – произносит вампир. – К вечеру статуя будет у тебя.

– Не можешь поверить, что паутиннику нравятся скульптуры?

– Нет, я не ожидал, что Владек окажется таким простаком. За несколько веков под землей он сильно поглупел. Паутиннику не нужна скульптура – ему нравится только темнота и запах пыли. Он просто смеется над Владеком. А пока вампир поймет, что его дурачат, ты успеешь научиться говорить по-артански без акцента.

– Значит, – произнес Марат, – мы должны помочь Владеку получить его деньги. Никогда не думал, что буду желать успеха этому вампиру.

– О, то ли еще будет, приятель, – усмехнулся я. – То ли еще будет.

– Пока Иоахим Владек не получит деньги, которые спрятал в этом заброшенном доме, он не приступит к поискам Перстня Зари.

Вести незаметное наблюдение в крошечном городке на два порядка сложнее, чем в городе Эльфов.

Маленькие улочки узкие и от того кажется, что стены домов поднимаются почти к небесам. Булыжники так глубоко ушли в землю, что словно не выложены на нее далекими предками нынешних обитателей города, а день за днем вырастают из почвы грибными шляпками.

Поверхность улиц здесь никогда не знает покоя; то она устремляется вниз, помогая дождевой воде обмывать мостовую и темным потоком обрушиться на чьи-нибудь стены; то принимается карабкаться вверх, стосковавшись по скудному солнечному свету, который едва-едва протискивается в узкие перешейки, разделяющие дома.

Все здесь кажется серым, скучным – на улицах Каринтои много людей, но их словно и нет – они такие же серые, скучные, и тусклые цвета их костюмов призваны оттенять бледную незначительность лиц.

Здесь никто и никуда не торопится – от того ли, что у них уже все есть, или же потому, что подобно сходящему в гроб больному, они уже ни в чем не нуждаются.

Старушка Каринтоя сильно постарела за последние годы.

На фоне этой бледной, расплывчатой акварели любой иностранец выглядит заметнее, чем хиппи, затесавшийся на прием эльфийского аристократического клуба.

Марат Чис-Гирей, со своей бородой, мягким, элегантным пальто и выполненными на заказ сапогами уже одним своим обликом привлекает внимание. Но никакая одежда, туфли или борода любой формы не в состоянии отметить облик человека неповторимой уникальностью, как взгляд и манеры аристократа Асгарда, замешанные на благородной вере в торжество справедливости.

Когда Марат этим утром расплачивался за гостиничный номер, горничная упорно отказывалась брать у него чаевые, лопоча что-то на непонятной смеси кринтойского и асгардского, и постоянно порывалась поцеловать ему руку.

Выяснилось, что она была правнучкой одной асгардской княгини и узрела в Марате потомка императора, направляющегося в Асгард с тем, чтобы решительно потребовать возвращения престола.

Но Иоахим Владек, поспешно шагающий по мощеным улочкам Скаргена, мало беспокоился о том, чтобы оглядываться по сторонам. Он торопился к тому месту, которое ему указала серая, завернутая в паутину тварь.

– Паутинник не отдаст Иоахиму денег, – констатировал я, складывая бинокль. – Серой твари ни к чему золото, но, раз оно потребовалось Владеку, паутинник не расстанется с ним просто из вредности.

Френки повернула голову, ее чуткие ноздри затрепетали. Серые глаза демонессы на мгновение вспыхнули алым огнем. Девушка решительно развернула руль и направила машину в противоположном направлении.

– Эй, разве мы не следим за Владеком? – озадаченно спросил я.

Я поздравил себя с тем, что не ношу шляпу – в противном случае я ее бы уже потерял. А если бы не вжал своевременно голову в плечи, то лишился бы и ее.

– Что-то происходит, – упрямо ответила девушка.

– Что-то происходит, – объяснил я, поворачиваясь к Марату. – Но что?

Френки затормозила перед тем домом, в котором поселился серый Паутинник, не желающий возвращать Иоахиму его деньги.

– Разве мы не должны действовать незаметно? – осведомился Марат.

– Вот и ведите себя тихо, – шикнула Френки.

Роскошная шатенка в облегающем кожаном костюме не может казаться незаметной. Поэтому даже если бы мы стали бегать по улице, кричать и выпускать в небо хлопушки – все равно на нас не обратили бы большего внимания.

Дверь открылась, потом закрылась снова. Френки сложила руки на высокой груди и изогнула кончик губ.

– Не мы одним наблюдаем за Иоахимом Владеком с того момента, как он выскользнул из Преисподней, – пробормотал я.

Серая тень, размытая, как сам город. Она имела облик человека, но более в ней не было ничего человеческого.

Незнакомец остановился около нашей машины, и его рот открылся, открывая пустоту небытия.

– Мое почтение, леди, – поклонился он, обращаясь к Френки. – Плохое место для демонов, госпожа… Здесь слишком серо.

Легкий ветер набежал неизвестно откуда.

Вернее сказать, из ничего.

Размытая тень растаяла, поглоченная тем, что ее породило.

Френки решительно вышла из машины, чуть не выломав при этом дверцу.

– Мне это не очень нравится, – сказал Марат. – Возвращение Владека привлекло слишком много внимания. Думаю, нам понадобится помощь.

– Это точно, – согласился я, доставая сотовый телефон.

Френки в третий раз задергала ручку двери, которая только что, на наших глазах, открывалась свободно. Девушка шагнула назад и вышибла деревянную панель ногой.

– Я хочу связаться со своими товарищами, в Асгарде, – пояснил Марат. – Они могут знать, что именно здесь происходит.

– Тогда надо их расспросить, – согласился я. – Мне нужна риэлтерская контора…

Серый Паутинник висел, покачиваясь в проеме двери. Его черные глаза были широко распахнуты, изо рта вырывались сухие, неразборчивые звуки.

– Это он так поет, – пояснил я. – Ты не против, если немного помолчишь?

– Уходите, – ровное, розовое лицо твари высунулось из слоев паутины, и пропитанная тончайшими капиллярами кожа болезненно контрастировала с серой, покрытой вековой пылью нитяной сеткой.

– Уходите прочь.

– Что же могло его так испугать? – спросил я. – Ведь убивать тебя – плохая примета. Чего ж тебе бояться?

– Не все боятся дурных примет, – отвечал Паутинник. – Подите прочь.

– Здесь неуютно, – сказал Марат Чис-Гирей.

– Еще бы, – согласился я. – После визита того незнакомца нашего Паутинника трясет, как в лихорадке. Не удивительно, что здесь неуютно.

– Зачем он приходил? – спросил Марат.

Паутинник решительно замотал тем, что было у него вместо головы – плоским обрубком лица.

– Подите прочь, – повторил он.

– Он прав, – согласился я. – Скоро здесь будет слишком пыльно. Слышите? В Скаргене ребята быстро все делают.

Через нетолстые стены в темную комнату проник шум работающих моторов.

– Что это? – спросил Паутинник.

– Это сносят твою улицу, – пояснил я. – А я еще не видел ни одного паутинника, который существовал бы без старого дома. Так что мы пошли – не люблю находиться внутри дома, когда его сносят.

– Так нельзя, – глухо прошелестел Паутинник. – Нельзя причинять мне вред.

– Никто и не собирается. Мы просто снесем дом, а тебя никто и пальцем не тронет.

Я остановился на полдороги.

– Ну, конечно, у тебя еще есть немного времени, пока они не перешли к твоему дому. Но раз тебе нечего нам рассказать – даже не знаю, чем ты займешь это время.

Серые нити, покрытые пылью, безвольно опустились.

– Ладно, я все скажу, – ответил паутинник. – Тем более, что вас это не порадует.

– Ну ладно, – я вынул мобильный телефон. – Прервитесь пока, ребята.

– То, что приходило ко мне, – сказал Паутинник, понижая голос, – приходило после того, как ушел вампир Иоахим. Это страшное существо.

– Великая Дрема, – бросила Франсуаз.

– И оно, – …

Тут серая тварь оборотила обрубок своего лица к Марату.

– Оно оставило послание – для вас.

– Для меня?

– И ты не хотел его передавать, даже несмотря на то, что до смерти боишься? – восхитилась Френки. – Видала я пакостников, но таких как ты – в первый раз.

– Что он сказал? – грозно потребовал Марат.

– Он говорил о каких-то ваших друзьях, – закашлялся Паутинник. – Соратниках. Которые хранят остальные Кольца.

Марат шагнул вперед.

– Что с моими друзьями?

Паутинник лукаво улыбнулся, потом зарыл лицо в клочья паутины.

– Вы больше никогда их не увидите.

15

– Иоахиму Владеку нужен не какой-то конкретный Перстень Зари, – сказал асгардец, складывая руки на груди. – Для его цели подойдет любой.

– Он пакует вещи, – Френки поставила на свой стол пластиковый стакан с молочным коктейлем.

Высокая фигура склонилась над раскрытым чемоданом.

– У него их не так-то уж много, – заметил я. – И он еще не заказал авиабилет.

– Вы уверены, что он не заметит камеру? – озабоченно поинтересовался наш гость. – Владек – хитрый лис.

Френки коротко усмехнулась.

– Разве только мы освятим камеру в соборе Святого Петра. Пока наш вурдалак не чувствует чего-то астрального – он уверен, что он здесь самый крутой.

Марат неодобрительно покачал головой, ибо ему не нравилась чрезмерная самоуверенность.

К Френки надо долго привыкать.

Иоахим закрыл крышку чемодана. Он чего-то ждал. Человек на его месте подошел бы к окну, но вампир инстинктивно избегал прямых солнечных лучей.

Хотя в Скаргене их и мало.

– Я предупредил своих товарищей о том, что им может угрожать опасность, – произнес Марат. – И все равно я обеспокоен. Мне необходимо встретиться с ними и поговорить.

– Тише, – приказала Френки, как будто самый громкий крик, донесшийся из этой комнаты, мог достигнуть ушей Иоахима Владека. – С ним что-то происходит.

Вампир перестал ходить по комнате гостиничного номера. Его тело выпрямилось, плечи безвольно поникли.

– Может быть, ему стало плохо от здешней кухни? – предположил я. – Мне тоже не понравилась рыба.

– Это телепатический контакт, – ответила Френки.

Ее серые глаза буравили поверхность экрана.

– Можешь прочесть?

– Не могу.

Эти слова девушка пропихнула сквозь стиснутые зубы с таким кротким выражением, что, если бы монитор мог чувствовать человеческие эмоции, то наверняка бы лопнул.

– Может, стоило освятить камеру? – предположил я.

Владек начал мелко дышать, как делает ныряльщик за жемчугом, прежде чем опуститься на морское дно.

– Контакт очень сильный, – я склонился над монитором.

Френки издала короткий горловой звук, и я не стал продолжать фразу словами: «Странно, что ты не можешь его расслышать».

Бледные веки Иоахима Владека мелко вздрагивали, из правого глаза сочилась струйка крови.

Френки отодвинула кресло от монитора и заложила ногу за ногу, вращая карандаш в сильных пальцах.

– Уверена, в этом нет ничего важного, – сказала она. – Сейчас, с помощью своих агентов, Иоахим Владек разыскивает одно из Колец Зари. Потом он попытается выкрасть его, и таким образом мы узнаем, что он собрался делать.

Шея Иоахима Владека ослабла. Голова вампира опустилась, челюсти разжались. Его худое тело сотряслось от сильного удара изнутри, и облако серого пепла вырвалось изо рта вампира.

– Слишком сильный для него сигнал, – сказал Марат Чис-Гирей.

Иоахим Владек складывался втрое, словно в его позвоночник кто-то вставил два гибких шарнира. Его тело более не выдерживало напряжения астрального зова.

Владек раскрыл глаза – в них больше не было крови. Оба глазных яблока были залиты белой непрозрачной жидкостью, которая бурлила и пенилась, стекая по щекам.

– Нехорошо тебе, бедняжка, – пробормотала Френки, с холодным любопытством следя за происходящим.

– Кто же это так сильно кричит в трубку на другом конце? – спросил я.

Иоахим Владек был готов рухнуть на колени, но у него не хватило сил даже на это. Он упал плашмя, и его скрюченные пальцы крепко вцепились в жесткую поверхность ковра.

Френки встала, взгляд ее серых глаз оторвался от поверхности монитора. Теперь он был направлен вдаль – туда, где за рядом низеньких домиков корчился в здании гостиницы Иоахим Владек.

– Мы должны ему помочь, – сказала девушка.

– Как? – спросил Марат Чис-Гирей.

– Мы переключим часть астрального сигнала на себя. Это снимет с Владека лишнее напряжение, а мы сможем расслышать хотя бы обрывки их разговора.

– Вот уж не думал, что тебе захочется снимать с него напряжение, – заметил я.

Подходя к окну, девушка наступила мне каблуком на ногу.

– Ладно, господин Марат, – произнесла она, потягиваясь и расправляя плечи. – Теперь не мешайте.

Марат Чис-Гирей, который был настолько же далек от мысли мешать девушке, как и прямо сейчас сигануть в окошко, занял пост у монитора.

Френки глубоко вдохнула. Ее тонкие пальцы расстегнули верхнюю пуговичку блузки, крепкая грудь девушки высоко поднималась.

– Иоахиму очень плохо, – произнесла она, медленно наклоняя голову назад и полузакрыв глаза. – Но он хочет продолжать разговор.

– Это мы и так знаем, – нетерпеливо ответил я. – Дальше.

Тело девушки вздрогнуло, и языки огненного пламени широкой полосой лизнули по стенам.

– Не мешай, – приказала Френки. – Сигнал очень сильный, и мне неприятно подключаться к нему.

Тело Иоахима Владека, размазанное по полу, перестало биться. Его кадык дергался, он жадно заглатывал воздух.

– Теперь тебе станет полегче, – пробормотала девушка.

Сухой голос вампира раздался из центра комнаты, прерываемый треском и шипением электрических искр.

– Где оно? – спросил Иоахим.

Френки процедила несколько слов, которые, очевидно, принадлежали какому-то незнакомому мне языку и только по странной случайности походили на эльфийские ругательства.

Чувственные губы девушки изогнулись, тело напряглось.

Яркий свет вспыхнул в центре комнаты – там, откуда только что раздавался голос вампира. Спустя мгновение я понял, что свет не зажегся, а, наоборот, погас, сжавшись в яркую вспышку и поглотившись в ничто.

Френки начала тихо смеяться.

Нечто большое и бесформенное колебалось перед нашими глазами. Оно походило на клуб дыма, застывший в остановившемся времени.

– Я покажу тебе, вампир, – отвечало нечто. – Следуй за мной.

Видение вспыхнуло и исчезло.

Френки уселась на кончик стола и отбросила прядь волос с вспотевшего лба. Я подал девушке носовой платок, чтобы вытереть лицо.

– Что это было? – спросил Марат Чис-Гирей.

Я не стал задавать этого вопроса, чтобы у Марата не сложилось впечатление, будто мне-то известен ответ на его вопрос.

– Это неприятности, – ответила Френки.

16

Я набрал полный рот терпения.

– Что ты услышала, Франсуаз? – спросил я. – И почему у Иоахима едва не перегорели пробки?

Девушка попыталась встряхнуть волосами, как она делает обычно, но тут же застонала от боли.

– Он сделал то, что запрещено и демонам, и вампирам, – сказала моя партнерша. – Обратился за помощью к Великой Дреме. Хочет узнать, кто еще собрался половить рыбку в мутной воде, воспользоваться Пророчеством.

– И?

– Дрема всегда готова помочь, если ей это ничего не стоит, а потом можно будет поживиться. Она рассказала ему про Карго и Тадеуша.

– Значит, теперь наш Иоахим припустит вперед, чтобы не опоздать к раздаче?

– Нет. Он еще слишком слаб. В этой хибаре вампир спрятал свои амулеты. Они в сотни раз слабее, чем Кольца Зари, но это кое-что. Иоахим не уйдет отсюда, пока не получит их.

Девушка стояла у покосившегося здания и постукивала по стене кончиком сапожка, в нетерпеливом раздражении.

– Как тебе это нравится, Майкл? – спросила она. – Старикан-вампир зарыл здесь ночные тапочки, а теперь достать не может. А мы? Вместо того, чтобы дать ему пинка, обязаны расстараться да и найти ему все вещи. Я не для того училась владеть оружием.

Небо здесь вечерами бывает бледновато-розовым; когда приближается закат, над твоей головой разливаются алые волны. Они дрожат в предвечернем полумраке, и…

– Майкл, ты меня не слушаешь.

– Да, милая, ты совершенно права, – я отвел взгляд от небосклона. – Ты действительно мало училась владеть оружием. Посоветовать тебе курсы?

Франсуаз процедила пару слов о каком-то эльфе, которого давно было пора проучить. Упоминались такие предметы, как кнут, ремень и бамбуковая палка. Я как раз собирался осведомиться, идет ли речь о ком-нибудь из наших общих знакомых или я его не знаю – но в этот момент на дороге появился Марат Чис-Гирей.

Он шел, поминутно поворачивая голову – так, что шея его давно должна была перетереться и лопнуть – и одарял улыбками прохожих девушек.

Те шарахались в сторону, и я удивился, как это еще никто не вызвал полицию.

– Простите меня, друзья мои! – сказал Чис-Гирей. – Но срочные дела вызывают меня – как сказал поэт, мне срок пришел покинуть поле брани, чтоб меч свой обнажить в другом краю. Другими словами, меня вызывают в Асгард.

Он посерьезнел.

– Кольцо Зари в безопасности, и я должен благодарить за это вас. Однако на моей родине неспокойно. Я – всего лишь простой поэт, все, что я могу – это говорить правду и наживать тем самым для себя врагов… И все же сейчас я не могу забыть про свою страну. Я должен ехать.

– Конечно, Марат, – ответил я. – Вы не должны колебаться. К тому же, здесь все уже почти закончено. Мы с Франсуазой прекрасно справимся сами.

Чис-Гирей просиял, и из его рта зафонтанировала новая поэма. После этого он облобызал – если не сказать «облизал» – руку моей партнерше, и вновь зашагал по улице, разбрасывая по сторонам приветливые улыбки и пугая прохожих девушек.

Подойдя к перекрестку, когда его от нас отделяла чуть ли не четверть мили, он громогласно изрек:

– Если я потребуюсь, только дайте знать!

Я мило улыбнулся и помахал ему рукой.

– Можешь не беспокоиться, не потребуешься, – сказала Френки. – Майкл. Дай платок. Он мне всю руку засоплял. Мне приходилось дотрагиваться до болотной кикиморы – и та была чище.

Я провожал Чис-Гирея взглядом, пока не поймал себя на этом, и тут же развернулся в другую сторону.

Мы же не поезд провожали, в конце концов.

Да и не стоило давать Френки понять, что я так же рад отделаться от нашего нового спутника, как и она. Если Франсуаза догадается о моих чувствах – весь воспитательный процесс будет сорван.

Я ведь обещал ее тетушкам, что научу ее вести себя в большом городе.

– Итак, – Франсуаза врезала носком сапожка по стене так сильно, что доска провалилась, поднимая облако трухлявой пыли. – Особого выбора у нас нет, и не стоит тянуть кота за…

– Френки, – строго напомнил я.

– Ладно, решим, что этого кота кастрировали в прошлый раз, и не станем тянуть его за хвост. Ты согласен – я про мои слова в целом, а не про мявканье сопрано?

– Конечно.

– Тогда свяжись со своим другом, Трехголовым Крыланом. Паутинника можно убить только одним способом. Нужен древний палаш, выдержанный в крови людей-деревьев, с рукояткой из кости бешеного мамонта. Это редкая штука, но Трехтыквенный продает старинное оружие, у него должно быть. Пусть пришлет как можно быстрее, с виверной или даже с пегасом. Я все оплачу. Снесу голову поганцу, и забудем об этом.

Я не без удивления взглянул на демонессу.

– Френки? – спросил я. – Откуда столько жестокости? Мы вполне можем решить дело миром.

– Как еще? Может, мне с ним переспать?

– Ты меня шокируешь. Ты знаешь, кто такой Паутинник?

– Парень, который скоро окажется без головы… И без других частей тела тоже.

– Нет. Паутинник – человек, которого наказали Великие Небеса. Когда-то он совершил ошибку – не по оплошности, не по незнанию, а оттого, что поддался гневу. За этот промах пришлось заплатить другим людям – тем, что просто оказались поблизости и не имели ничего общего с происходящим. И вот, с тех пор паутинник обречен жить так, как живет сейчас.

– Скоро я его избавлю, – пообещала девушка. – От жизни.

– Это необязательно. Ты сама видела, как раскачивается Маятник Судьбы. Это означает, что Мироздания начинают смещаться. В такие мгновения открываются необычные возможности. Мы можем вернуться в прошлое и сделать так, чтобы этот человек принял правильное решение – и не стал паутинником. Тогда, после нашего возвращения, его уже здесь просто не будет. И тебе не придется никого убивать.

– А мы можем вернуться в собственное прошлое и исправить свои ошибки?

– Нет. Это было бы слишком просто. Другое дело – паутинник, которого наказали Небеса. Его судьбу мы в силах исправить. Все остальное – нет.

– Чертовы правила… Но послушай, Майкл. Если паутинника здесь не будет, когда мы вернемся – значит, Иоахим попросту сможет забрать свои пожитки и смыться. И в исправленном варианте событий это произойдет еще вчера. Я не мастерица по временным парадоксам, но это выглядит так: он смоется, а нам останется только локти кусать.

– Я не сказал, что мой план идеальный. Но это все же лучше, чем убивать паутинника – ты не находишь?

Девушка хмыкнула.

– Убить было бы интереснее. Что нам надо сделать?

– Просто шагни вперед.