Текст книги "Маятник Судьбы"

13

Я снял солнцезащитные очки и вышел из машины.

Это была не та марка, которую я предпочитаю и к которой привык. Материал обивки был подобран неудачно, цвет мне тоже не понравился.

Этот автомобиль я арендовал в одном из местных бюро по прокату. Если не обращать внимание на то, что он был некрасивым, неудобным и подержанным, эта машина меня вполне устраивала.

Именно так должен выглядеть автомобиль человека, который приехал в подобный отель на окраине Золотого Побережья.

Побережье чем-то похоже на Город Эльфов – тропические растения, бесконечные линии золотых пляжей, невыносимая жара и мелкие насекомые.

Но десять градусов разницы в широте делают климат Побережья более парниковым, более горячим и влажным.

Приезжая на Побережье всегда ощущаешь, что ты оказался где-то на далеком тропическом острове, где все носят цветные рубашки и тем только и заняты час за часом, день за днем, год за годом, что только лежат под деревьями и ничего ни делают.

Полутемный салон, в котором жарко; жарко потому, что под потолком висит вентилятор, который лениво купается в душном воздухе, а кондиционеров в этом месте еще не изобрели.

Мне тоже жарко, и, тем не менее, я не снимаю светло-синего пиджака с маленькими черными пуговицами. Сняв его, я почувствовал бы себя комфортнее, но я опасался, что кобура на моем поясе может заставить посетителей почувствовать себя еще более неуютно, чем мне в моем пиджаке.

А также то, что находится в кобуре.

Я открыл дверь, и на меня пахнуло жаром, точно именно здесь, а не над провяленным солнцем городским асфальтом находился источник тепла.

Я не удивлялся тому, что Овен выбрал такой отель в качестве пристанища. Он устал от тренировок в лесу и искал место для отдыха, которое посчитал уютным. Такое, как это.

Грязь, жара, мухи и проститутки – вот какое у него было представление о рае.

Убийцы и террористы слишком часто имеют либо грязные руки, либо лишены пары винтиков в голове – вот почему эти ребята редко мне нравятся.

Я не считаю себя борцом за что-то или против чего-то, но я твердо знал, что пистолет на моем поясе поможет парню на втором этаже пересмотреть свои взгляды.

По крайней мере, отучит его ввязывать в свои игры простых, ни в чем не повинных людей.

Я не задерживаюсь в холле. Здесь нет ничего, что могло бы заинтересовать кого-то, кроме разве инспектора по контролю за насекомыми.

Слава богу, я имею дело с вредителями более крупных размеров.

Сложно перестрелять тараканов из пистолета, я так думаю.

Я прохожу в бар.

Бармен склонился над стойкой и вытирает ее. Умеет ли этот человек ходить распрямившись? Я сомневаюсь в этом.

Четыре, пять – семеро мужчин сидят возле стойки и за небольшими столиками. Все они что-то пьют, все о чем-то говорят.

Шестеро женщин – в коротких юбках, с загорелой кожей и броских, облегающих платьях.

Если бы я не вырос в Городе Эльфов, я принял бы их за проституток; а там кто их знает. По крайней мере, трем из них давно пора помыть волосы.

Я скольжу по ним усталым взглядом человека, который узнал, что находится у женщины под трусиками, и теперь не ждет в этом отношении ничего нового или хотя бы заслуживающего интереса.

Пройдя круг по претенденткам, я начинаю снова. Мужчина выходит из бара, задевая меня плечом – не потому, что хочет меня оскорбить. Просто здесь все такие простые и непосредственные люди.

Это Побережье.

Я останавливаю свой выбор на той, что сидит ближе к середине стойки. Она тянет из расширяющегося кверху бокала что-то, что нормальный человек не согласится даже поднести к носу. Распушенная дешевая юбка доходит до середины крепких бедер, она потягивает из трубочки свою бурду и ни на кого не смотрит.

Какая-то другая девица улыбается мне. Она ничего, но от нее плохо пахнет.

Я подхожу к той, которую избрал, благо, места рядом с ней свободны – справа и слева.

– Могу я вас угостить? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня с плохо скрытым недовольством.

– Ты мог хотя бы спросить, что такая девушка, как я, делает в таком месте, как это, – цедит она.

Я усаживаюсь на облюбованном табурете поудобнее и подзываю бармена.

– Повторите для дамы.

Я обращаюсь к ней.

– К чему задавать вопросы, чикита.

Я лениво осматриваю полупустой бар.

– И так ясно, что ты можешь здесь делать. Для девушки твоей профессии рановато, это правда. Пойдем к тебе или ко мне?

– Заткнись, кретин, – шипит Френки.

Я замолкаю.

– Он сидит в своем номере со вчерашнего вечера, – сообщает моя партнерша и умакивает трубочку во второй бокал. – Поднялся с девицей, из местных. Полчаса назад она ушла, он еще спит.

– Бурная ночь, чикита, – говорю я.

– Сеньор будет что-нибудь пить? – спрашивает бармен.

– Я экономлю деньги, – говорю я и заговорщически подмигиваю.

Он окидывает Френки взглядом, прикидывает, сколько может запросить такая малышка за пару часов любви, и согласно кивает.

Вот мы с ним и стали друзьями.

На девушке белая блузка с круглыми оборками. Она прозрачна и позволяет увидеть отсутствие лифчика.

– Вооружен? – спрашиваю я.

Френки покачивает туфелькой, я киваю.

Человек, который приехал на Побережье, любитель пострелять, не может не таскать с собой пушки.

– Кто с ним? – спрашиваю я.

– Двое парней, – девушка пренебрежительно фыркает. – Они его охраняют.

– Интересно, ценит ли кто-нибудь этого комедианта, кроме таких же сумасшедших бандитов, как он, – говорю я. – Я обошел гостиницу кругом – их не прикрывают с наружи.

– Полковник Кэрриган был в этом уверен.

– А я уверен сейчас.

Девушка хмыкает и ставит на стол второй бокал.

– Как ты можешь пить эту гадость? – спрашиваю я.

– Это полезно для здоровья, – наставительно отвечает девушка. – Здесь нет ни алкоголя, ни холестерина, ни жира. Сбалансированный состав.

– Спасибо, Френки, я предпочитаю молоко. По крайней мере, оно не пахнет, как полуразложившийся труп.

– Ты скотина.

Я встаю.

– Поднимемся в номер, чикита, – говорю я и кладу деньги на стойку.

Девушка обхватывает меня под руку и прижимается горячим телом.

Бармен улыбается нам вслед.

14

Скрипучая лестница могла служить лучшим сторожем для людей, находящихся на верхнем этаже. Администратор скользнул по нам незаинтересованным взглядом, хотя не мог не помнить, что ни я, ни моя партнерша не заказывали у него номера.

Это значило, что коллективные пьянки были здесь такой же нормой, как и тараканы.

Они часто бродят вместе, эти двое.

Администратор читал газету, раскрытую на странице «торговля недвижимостью».

– Надо думать, крошка, отельный бизнес приносит большие деньги, – сказал я. – Я имею в виду – даже такой отельный бизнес. Если этот парень собирается приобретать недвижимость на Побережье на то, что заработал честно.

– Торговля недвижимостью? – Френки приподняла брови. – Откуда ты знаешь, Майкл, может, он хочет продать свой член.

Я не нашелся, что ответить.

Френки нравится быть стервой.

Двери были белого цвета, а стены – желтого; это значило, что при постройке отеля желтой краски купили больше.

Теперь они соревновались в том, кто первой облезет.

Белая держалась впереди.

Паренек лет четырнадцати прислонился спиной к углу коридора и постукивал ногой по стене позади себя. Его зрачки были расширены, а взгляда не было – он променял его на утреннюю порцию кокаина.

Френки щелкнула пальцами перед носом у паренька.

– Пойди, прогуляйся, – приказала она.

Он продолжал, и лишь кивал головой. В его мозгу играла какая-то музыка, и он отбивал такт.

Френки размахнулась и дала ему пощечину.

Он встряхнул головой, и его трясущаяся ладонь потянулась к разбитым губам.

– Ты снова с нами, – констатировала девушка.

На парне была рубашка с красно-белыми разводами. Я не знал, что они изображают – цветы, морской закат или ожоги первой степени.

Карман брюк паренька оттопыривался, и Френки резко дернула его. Послышался треск разрываемой ткани, и на пол посыпалась всякая дрянь, звеня и раскатываясь.

– Вы чего, это, – парень попятился и обнаружил позади себя стену.

– Мы здесь не за этим, милая, – мягко напомнил я.

– А зачем? – поинтересовался парень.

Его мысли, разбуженные крепкой пощечиной, теперь скакали в самых причудливых направлениях.

– Я не могу позволить, чтобы этот сопляк попал под пули, – сказала девушка.

Она подняла с пола два целлофановых пакетика с белым крупитчатым порошком.

– Что это? – спросила Френки, втыкая их пареньку почти в самое лицо.

Он попятился, и, так как ему уже некуда было это делать, только постучал по полу ногами.

Он глупо засмеялся.

– У тебя большие сиськи, – сообщил он.

Френки уперла руки в бока и зашипела.

– Если боишься, что его заденет, просто перенеси его за угол, – посоветовал я. – Он там и останется.

Френки ткнула носком полуботинка в кучу мусора, лежавшую под ее ногами, и подтолкнула наверх сложенную бумажку.

– Педро Вильяр, – сказала она, разворачивая измятый документ. – Тебя так зовут?

– Да.

– Привлекался за угон автомашины, – Френки протянула мне бумагу. – Его отпустили на поруки, потому что это было в первый раз. Наверняка они просто не знали, что и когда у него было в первый раз.

– В первый раз? – удивленно спросил паренек. – Нет, я уже много трахался.

Я вступил в трудное противоборство с улыбкой, которая бы не обрадовала мою милую партнершу.

– Кто взял тебя на поруки? – спросила она.

Парень глупо засмеялся, затих и начал икать.

– Наверняка тот же, кто научил его грабить машины, – пояснил я. – Возможно, именно он и снабжает его наркотиками – видишь, сколько у него этой дряни. Паренька хотят повысить в звании, сделать из него дилера.

Френки зло посмотрела на меня.

– Кругом полно всякой работы, а сволочи, типа Колина, еще и снабжают деньгами террористов, – сказала она.

Потом девушка сложила бумагу и спрятала ее в карман юбки.

– Проваливай, придурок, – приказала она. – Если задержишься хоть на секунду, я оторву тебе яйца, и прошлый раз у тебя будет последним, ты понял?

Он ошарашенно хлопнул глазами и сглотнул так, что чуть не подавился.

– Зачем ты забрала его бумагу? – спросил я, глядя, как он спускается по лестнице, рискуя кувыркнуться на каждой второй ступеньке.

– Когда мы закончим здесь, я выясню, какой подонок приучает детей воровать в этом квартале.

– И оторвешь ему яйца?

– Если потребуется.

– Френки, нельзя помочь всем.

Я подошел к той двери, которая являлась целью нашего визита в гостиницу.

– Нельзя спасти всех маленьких мальчиков, которых превращают в преступников. И всех маленьких девочек, из которых делают проституток. Ты точно помнишь номер комнаты.

Девушка упрямо встряхнула волосами.

– Этому мы поможем. А если номер неправильный, ты сбегаешь вниз и спросишь снова.

Френки прислонилась спиной к стене справа от двери и постучала в нее.

Я вынул пистолет из кобуры. Девушка приподняла подол короткой юбки, открыв ярко-алые трусики, и отстегнула свое оружие от бедра.

Секунды тянулись медленно, вытягиваясь в минуты и грозя обратиться в дни.

Френки постучала еще раз.

– Заходить будешь ты, – вполголоса приказала она. – Надоело разыгрывать из себя шлюху.

– Разве? – спросил я.

– Только для тебя, дорогой, – процедила она.

На этот раз постучал я.

– Эй, кто заказывал пиццу? – гаркнул я так громко, что Френки прыснула.

Она очень несерьезно относится к нашей работе и даже получает от нее удовольствие.

– А разве в таких кварталах разносят по домам пиццу? – шепотом спросила она.

– По-твоему, я должен был сказать, что это обход квартального венеролога? – огрызнулся я.

– Скорее ты похож на гробовщика.

– Очень смешно.

– Да, смешно.

Кто-то завозился, что-то упало с небольшой высоты и разбилось.

– Проклятье, мы могли просто войти и передушить их в кроватях, – пробормотала Френки.

– Надо было перестраховаться, – ответил я.

– Перестраховщик.

Осколки стакана зазвенели на полу снова, человек вскрикнул. Он опустил ноги на пол и положил ступни на острые осколки.

Приятного пробуждения тебе, придурок.

– Пиццу заказывали? – громко спросил я и затарабанил снова.

Изнутри ругались на каком-то языке, и к первому человеку присоединился второй.

Он жаловался на больную голову.

– Сейчас я тебя вылечу, – пообещала Френки. – Или у тебя заболит все сразу.

– Пиццу заказывали?

– Да чего он так орет…

У обоих парней там, внутри, очевидно, ужасно раскалывались головы.

– Ладно, Френки, – сказал я. – Я вхожу.

Я вынес дверь ногой и оказался на пороге.

15

Дверь упала, как занавес.

Только в спектакле, который ставил я, это означало начало акта. Два человека стояли передо мной – один на ногах, второй на коленях.

Они были не одеты, ни на одном из них не было даже маек. На том, что стоял на ногах, оставались штаны, приспущенные до колен. Он пытался нащупать их левой рукой, хватая пальцами воздух, а правую запустил в жесткие волосы.

Я не мог бы сказать с уверенностью, видит он меня или перед его слипающимися глазами все еще стоит туман.

Они выглядели, словно кто-то ночью выковырял у него глазные яблоки и запихал на их место спелые сливы.

Не очень красиво, если смотреть со стороны.

Но изнутри наверняка было еще хуже.

Второй стоял на коленях, носками, коленями и ладонями в мелких осколках стекла.

Он посмотрел на меня непонимающим взглядом, и только боль, причину и местоположение которой он не мог определить, помешала ему начать блевать.

Я подошел к ним, не опуская пистолета. Я мог бы прикончить обоих еще с порога, и даже голубь на окне снаружи не отличил бы щелчок пистолета с глушителем от скрипа старой лестницы.

Но я человек миролюбивый.

Тот, что стоял на ногах, открывал рот, чтобы заговорить. Я схватил его за горло левой рукой, помешав произнести хотя бы звук. Потом я распрямил руку и ударил его затылком о стену. Звук получился громким, и я понял, что мой новый знакомец отключился.

Я разбудил его, это верно, но я же и помог ему продолжить утренний отдых.

По-моему, это справедливо.

Тот, что стоял на коленях возле кровати, зашевелился. Френки решительно вошла в комнату и ударила его носком ботинка в голову, продолжая движение правой ноги.

Он радостно захрипел и упал лицом в осколки.

– Люблю радовать людей по утрам, – сказала Френки. – А ты, ублюдок, нажрался, как свинья.

Девушка распахнула следующую дверь ударом ноги.

Овен стоял у кровати, совершенно голый, и в правой руке держал свой револьвер.

Этот тип не собирался меняться.

– Брось пушку, недоносок, – приказала девушка.

Френки любит дать человеку шанс исправиться – но не я.

Я всадил ему пулю в правую ладонь на слове «брось».

Овен закрутился на месте, как червяк на кончике лески. Он все еще держал пистолет, но уже вряд ли мог им пользоваться.

Но я не хотел это проверять.

Он рассказал мне о моем происхождении, и я счел это достаточной причиной, чтобы раздробить ему пулей запястье.

После этого он ничего уже не сказал. Строить из себя юлу парень больше тоже не пытался. Он опустился на пол, обхватывая израненную руку, и только постанывал.

– Это было слишком жестоко, Майкл, – сказала Френки.

– Я добр только тогда, когда в тебя не целятся, – ответил я.

Девушка отбросила в сторону револьвер убийцы, тот продолжал стонать.

– Разберешься с ним? – спросил я.

– Ты услышишь.

Я вернулся в первую комнату и обыскал одежду двух охранников. Первый из них получил на лице столько шрамов, что теперь до конца дней может хвалиться боевыми подвигами.

– Больно? – сочувственно осведомилась Френки, наклоняясь над сидящим на полу раненым.

Он попытался сбить ее с ног, схватив за лодыжку.

Девушка пнула его носком ботинка в пах.

– Это было достаточно просто, – сказал я.

Я хотел было сесть на кровать, но потом вспомнил, кто в ней кувыркался почти всю ночь, и предпочел прислониться к шкафчику.

Френки бросила пленнику простыню.

– Можешь перевязать рану, – сказала она. – Я не приказываю тебе прикрыть твой обрубок, потому что его и так почти не видно.

Он последовал ее приказу, перемотав руку. Я бросил ему карандаш, и он наложил жгут. Кончиком простыни Овен прикрыл наготу. На то место, на котором он сидел, материи уже не хватило, поэтому он продолжил на нем сидеть.

– Теперь, – моя партнерша оглядела комнату взглядом домовитой хозяйки, которой предстоит решить, как именно заготовить впрок выросшие в саду фрукты. – Мы должны спустить их вниз и погрузить в машину. И потом предать в руки правосудия.

– С этим не будет проблем, – сказал я. – За пару десяток это сделает местный носильщик.

– Что мы ему скажем?

– Ничего. Он не станет спрашивать. Это не тот район, чтобы задавать вопросы.

– Хорошо.

Девушка перевернула стул, на котором были сложена одежда, и ногой, чтобы не прикасаться руками, подтолкнула к нему брюки.

– Одевайся, – приказала она.

– Эй, – встрепенулся он. – Вы же еще не зачитали мне мои права.

Девушка улыбнулась.

– У тебя есть право получить по морде, – сказала она. – Хочешь воспользоваться им прямо сейчас?

Она подхватила с пола стул и треснула им о край шкафа. Деревянные планки разлетелись, и в руках моей партнерши оказалась отломанная ножка.

– Вот этим, – пояснила она. – Я люблю предоставлять арестованным их права.

Овен подтянул к себе ноги.

– Эй, – сказал он. – Так дело не пойдет. Я имею право на адвоката и телефонный звонок. Может вы чего не поняли? Я чист, меня отпустили, если со мной что случится…

Я не стал слушать продолжение.

– Ты имеешь право надеть брюки, – сказал я, доставая из кармана сотовый телефон. – Если не хочешь, тебя выволокут отсюда голым, и вся улица сможет любоваться на тебя.

Я закрыл сотовый телефон, не начав набирать номера.

– Спустись за портье, Майкл, – распорядилась девушка. – Пусть помогут стащить вниз тех двоих. Наплети ему, чего угодно – что они пьяны, накачались наркотиками, умерли от передозировки. Сунь ему денег, и он поверит, что ты их родной дедушка.

Я смотрел на арестованного, похлопывая себя по ладони сотовым телефоном.

Я смотрел на него не потому, что он был голый.

– Я присмотрю за ними, – сказала Френки. – Только если одного-двух будут спускать уже мертвыми – ничего?

– Убей хоть всех, – ответил я.

– Так какого ж дьявола ты не звонишь?

Я спрятал телефон и подошел к сидящему.

– Слушай, приятель, – сказал я. – Я понимаю, у тебя ранена рука, течет кровь и тебе больно. Но я должен задать тебе вопросы, и чем быстрее ты на них ответишь, тем скорее ты получишь медицинскую помощь. Ты понял?

– Сколько человек ты оставил на базе.

– Пятерых.

– На чем они специализируются.

– На взрывчатых веществах. Трое неплохо стреляют, но не профессионалы. Двое почти не умеют. Я ведь только начал их тренировать.

– Извини, приятель.

Я отвел Френки в сторону.

– Это была подставка, Френки, – сказал я.

– Что?

– Посуди сама. Нас вызывают из Города Эльфов, чтобы мы разобрались с террористами. Это бессмысленно. Почему мы, почему не люди Кэрригана.

– Почему?

– Трое в этом номере чувствуют себя в безопасности. Они так пьяны, что не могут оказать сопротивления. Почему не полиция, не кто-то еще.

– Эй, долго вы там? – подал голос пленника. – У меня же кровь течет.

Мне было его жаль, но ситуация складывалась чересчур серьезной.

– Ты думаешь, это была западня?

– Да. Когда мы оказались на базе – нас ждали не пятеро плохо обученных подрывников, а кое-кто похуже.

– Зачем и кому это было нужно?

– Не все коллекционируют твои ношеные трусики.

– Ладно, мы прижгли задницы многим подонкам. Почему этим занимается Колин?

– Потому, что он скотина, каких мало. Грязная работа – его специальность.

– Кто за этим стоит?

– Любой, кто может отдавать Колину приказы.

Френки повращала в полу носком ботинка.

– Кэрриган знает?

– Нет. Он не может быть хорошим актером. В этом спектакле вообще не было надобности. Но теперь понятно, почему Колин отказал ему в его просьбе.

– Я сверну Колину шею.

– Давно пора.

Пару минут мы пребывали в молчании.

Френки без замаха ткнула меня кулаком в живот, это значило, что решение принято.

– Так и поступим? – спросил я.

Френки пожала плечами.

– Я хочу свернуть шею не только Колину. Найдем ту гадину, которая отдавала ему приказы, и я засуну его голову ему в задницу.

Я коротко кивнул.

– Эй, как там моя рука? – спросил пленник.

– Тебе лучше знать, – огрызнулась девушка.

Френки вопросительно посмотрела на меня.

– Это проблема, – согласился я. – Сколько человек погибло во время последнего взрыва, который устроил этот ублюдок на полу?

– Пятьдесят или шестьдесят, точно не помню.

Френки кивнула.

Она приставила дуло пистолета к голове мужчины и спустила курок.

Он даже не успел ничего сказать.

– Думаю, он не был бы против, если бы я спросила, – заметила моя партнерша. – Не могу дождаться, чтобы сделать этого с Колином.