Текст книги "Зомби"

7

С тех пор, как здесь был морг, почти ничего не изменилось.

Белый кафель, пол с небольшим уклоном, чтобы проще замывать кровь.

Дальняя часть была загорожена ширмой.

– Как успехи, доктор Ренье? – спросил Ковач.

Жак поднял голову.

– Привез его из Сорбонны, – чуть слышно пояснил мне половник. – Были там у него небольшие проблемки…

– Помню это дело, – заметил я. – Об этом еще писали в газетах. Он изнасиловал школьницу. Я прав?

– Точно, – Ковач пожал плечами. – И из-за такой мелочи ему больше не дают заниматься наукой. Глупцы! А потом еще они жалуются, что европейская культура гибнет.

Он направился к доктору.

– Ну что, друг мой? Как ведет себя образец?

Ренье подошел к нам.

Правую ногу он слегка подволакивал. Я помнил, как это случилось. После того, как суд его оправдал, – на профессора напали и пытались убить.

Говорили, что это сделал отец той школьницы; но ничего доказать не удалось.

– Довольно спокойно, месье Ковач, – ответил он. – Алый фактор повышен, но в пределах нормы.

– Это хорошо, – полковник потер руки. – Готовьте к испытаниям.

Доктор и его помощники начали колдовать с приборами.

Металлические створки медленно разошлись. В углу комнаты стоял огромный прозрачный контейнер. В центре него сияло и переливалось нечто алое и сияющее.

– Что это? – спросил я.

– Осколок Багряной Сферы.

Алая капля медленно поворачивалась, и мне показалось, что она беседует со мной о чем-то. Словно она заглядывала в мою душу, читала ее, как книгу, и находила в ней то, о чем я сам никогда не подозревал.

Перед моими глазами медленно всплывали события прошлого, – и каждое слово, каждый жест, вдруг начали наполняться совершенно новыми смыслами, и я вдруг понял, что прожил чужую жизнь, – словно слепой и глухой, – совершенно не понимая ни себя, ни людей вокруг, ни того, что происходило со мной.

Вдруг все схлынуло.

Доктор Ренье взмахнул рукой перед моим лицом.

– Не смотрите на нее слишком долго, – пробурчал он. – Могут… эксцессы могут случиться.

Он отвернулся и продолжил работу.

Мне оставалось только гадать, что стало с теми людьми, что смотрели на Осколок чересчур долго. Ренье мне явно не собирался об этом рассказывать.

Ковач отвернулся.

Не хотел, чтобы я видел его лицо. Мне показалось, он как раз не прочь посмотреть, что станет со мной под влиянием Осколка.

– Хорошо, несите тело, – приказал Ковач.

Солдаты втащили мертвое тело бандита. От головы его почти ничего не осталось. Следом тянулся кровавый след.

Они втащили труп в камеру, рядом с контейнером. Двери медленно закрылись.

– Смотрите, как действует Осколок на мертвую ткань, – произнес доктор Ренье.

Ковач отошел подальше.

Я последовал его примеру, догадываясь, что он это неспроста.

Двери между контейнером и камерой начали медленно раскрываться. Я старался не смотреть на Осколок, как велел доктор Ренье; но это было сложно, он манил и притягивал меня, обещая рассказать правду о том, что было со мной, и дать ответы на те вопросы, которые я даже не догадывался себе задать.

Двери открылись полностью.

Мертвое тело дернулось, и упало на пол, разлегшись во весь рост.

– Смотрите! – прошептал Ковач.

Алая капля начала гаснуть.

Цвет ее сменился на багряный, потом бордовый, и наконец она стала почти идеально черной. В то же мгновение, мертвое тело начало двигаться.

– Видели когда-нибудь, как восстают зомби? – с усмешкой спросил Ковач.

Правая рука трупа пошевелилась.

Кожа начала медленно сползать с нее, открывая алую мякоть плоти. Мясо на ладони мертвеца задвигалось, расступилось, и круглый глаз выплыл из него, глядя на нас.

Осколок начал вращаться.

Дрогнула вторая рука; и почти сразу опала. Отросток, который больше не был ладонью, медленно поднялся над мертвым телом, оглядывая его, потом обратился к нам.

Я попятился.

Никогда мне не доводилось увидеть столько зла и ненависти.

– Это энергия Смерти, – чуть слышно прошептал профессор Ренье. – Люди воспевают жизнь и любовь… Глупцы! Знали бы они, сколько сил и могущества прячется в великом Умирании.

Отросток с глазом замер над телом, вперившись в нас.

Еще никогда не было мне так страшно; но вдруг, что-то темное, метнулось к глазу, и отгрызло напрочь. То была вторая рука; на ней, вместо ладони и пальцев, вспучилась клыкастая морда.

Она проглотила око и стала его пережевывать.

– Ведите живого, – отрывисто приказал Ковач.

– Полковник, – пробормотал профессор. – Разумно ли это? Алый фактор зашкаливает.

– Выполняйте, – приказал Ковач.

Его лицо побледнело, и старый шрам на щеке налился кровью.

Трое солдат привели еще одного; тот тоже носил форму.

– Ну что, дружочек? – негромко спросил Ковач. – Подвел ты меня.

– Нет, полковник, – бился в ужасе тот. – Умоляю, пощадите меня! Я все делал, как мне велели.

Ковач только взмахнул головой.

Его потащили ко второй камере.

– Тот, что попался на глаза сталкеру-бандиту? – спросил я.

Солдата впихнули в камеру. Он бился, молотил руками о прозрачные стены. Его лицо исказили страх и ужас.

– Мы очень рискуем, – сказал Ренье. – Не лучше ли…

– Открывайте, – приказал Ковач.

Мертвый бандит начал подниматься.

Зубастая пасть уже напрочь отгрызла вторую руку, и теперь обгладывала шею с остатками головы.

– Он может сожрать себя, почти целиком, – с усмешкой сказал полковник. – Наш род людской в миниатюре, не так ли?

Двери шлюза медленно разошлись.

Солдат прижался к дальней стене. Он поднял руку, видно, пытался перекреститься, но пальцы не слушались.

– На кого вы ставите? – спросил Ковач.

Мертвец шагнул вперед.

Клыкастая голова вытянулась, принюхиваясь. Острые шипы начали вырастать на мертвой руке.

– Нет! – закричал солдат. – Выпустите меня отсюда! Умоляю!

Мутировавший труп медленно шел вперед. Вот он перешагнул порог шлюзовой, и оказался с солдатом лицом к лицу.

Осколок Сферы молчал, – черный и неподвижный, словно вся сила его передалась мертвецу.

– Сдохни, тварь! – закричал солдат.

В отчаянной ярости, он бросился вперед, и попытался схватить руками зубастую пасть. Острые шипы впились в его ладони, пропоров насквозь.

Человек закричал от боли и отчаяния. Кожа его задымилась, поднимаясь ядовитыми испарениями.

– Кислота, – негромко пояснил Ковач.

Лишь пару секунд длилась эта борьба, итог ее был ясен с самого начала. Зубастая голова вырвалась, и со всей силы ударила солдата в грудь, пропоров насквозь.

Кровь, кишки и осколки позвоночника посыпались на пол.

Умирающий солдат покачнулся.

Он не мог упасть, – убийца поддерживал его.

Большой, коричневый язык показался из зубастой пасти. Он жадно слизал с морды кровь и горячие внутренности.

– Новая ДНК, – сказал Ковач. – Они это любят…

Зомби-мутант рванулся назад.

Зубастая пасть вышла из сквозной дыры в теле солдата.

Тот покачнулся. В тот же момент, шипастый отросток, что еще недавно был рукой бандита, а теперь стал шеей мутанта-зомби, – выстрелил вперед, и напрочь откусил голову солдату.

Даже для такой зубастой пасти та оказалась слишком большой; застряла, и мутант задергался, урча и вздрагивая, пытаясь прожевать ее.

Череп треснул; кровавая каша потекла на пол камеры. Зубастая пасть с хрустом пережевывала остатки головы.

Мутант не видел, что творилось с телом солдата.

Тот не упал, – хотя уже давно умер; он продолжал стоять, и плоть начала закипать и вспучиваться вокруг огромной сквозной раны.

Вот оттуда показались острые зубы; они росли все быстрее, и дыра в теле трупа превратилась в огромный жадный рот, с тремя клейкими языками.

Новый мутант бросился на собрата, и огромная пасть-дыра сомкнулась на клыкастой голове зомби. Она откусила шипастую шею, словно гильотина; отрубленная голова, щелкая челюстями, упала на пол, и кровь хлестала струей.

– Отрезать вам кусочек мутанта? – спросил полковник. – На память. Док заспиртует.

Глава 4

1

Турбоглайдер скользил над серым болотом.

Там и здесь из высоких зарослей поднимались головы зомби. Они провожали нас взглядом, словно чего-то ждали.

– Чуть не забыл, – спохватился Ковач.

Вынул пульт, и нажал несколько кнопок.

– Смотрите, – предложил он.

Распахнулся люк в днище турбоглайдера, и что-то темное, бесформенное посыпалось вниз. Живые мертвецы кинулись туда, отпихивая друг друга.

– Свежее мясо, – пояснил Ковач. – Я их подкармливаю. Чем больше зомби вокруг твоего дома, тем меньше незваных гостей.

Вдалеке показался бункер.

Четыре орудийные башни окружали его.

Турбоглайдер снижался.

Медленно разошлась диафрагма, и стальная птица начала опускаться в док.

– Я давно ищу себе спутник, – заметил Ковач. – Хотел даже запустить собственный. Но теперь думаю, лучше куплю тот, что готовят китайцы.

Мы вышли.

Металлический ангар, четыре стальные двери были закрыты. Шестеро солдат с автоматами встречали нас.

– Не знаю, сколько вам удастся обманывать Бориса, – сказал я. – Но какое-то время его спутник будет ваш.

– Это хорошая сделка, – согласился Ковач. – Тем более, что я узнал у парнишки все, чего хотел.

Он засмеялся.

– Хорошо хоть, не успел изуродовать. Это еще один урок, который я получил в Боснии. Никогда не убивай пленника до того, как поймешь, чего он стоит на самом деле.

– Похоже, концлагерь был для вас школой жизни, – заметил я.

– Это так, – согласился Ковач. – Скажу даже больше. Те, кто сидел в бараках, научились гораздо большему.

Он задумался.

– Гитлер был неправ, – сказал наконец полковник. – Очень, очень неправ. Нельзя создавать концлагеря, и сажать туда недо-человеков. Низшие расы надо уничтожать сразу и целиком, если уж взялся; а если просто борешься с ними, то лишь делаешь их сильнее.

Мы спустились по металлической лестнице.

По обе стороны от нас, поднимались стены из бронестекла. За ними сидели зомби.

– Говорят, вы их дрессируете? – спросил я.

– Да, – согласился Ковач. – Будущее – за зомби. Идеальные солдаты, идеальные работники.

Он поджал губы.

– Кто станет работать задарма? Выпускать дешевые вещи? Все, от рубашек до компьютеров, выпускают в Китае. Но когда местные распробуют богатую жизнь, – где нам взять дешевую рабочую силу? Ею станут зомби.

– Тьфу, – выругался Питбуль. – Я бы не стал носить джинсы, которые сшили мертвяки.

– А вы и не узнаете, – хмыкнул Ковач. – Сосиски же вы едите? А колбасу? А батончики с разными Е-добавками? Просто вы не знаете, что туда добавляют.

Питбуль расстроился.

Наверное, очень любил сосиски.

– Я слышал об японских экспериментах, – заметил я. – Те вживляют чипы в голову зомби, чтобы управлять ими.

– Так, забава для дурачков, – отмахнулся Ковач. – Только представьте, как это дорого. Сигнал, которым управляются зомби, можно перехватить; и тогда вашей армией будет управлять враг. Нет, это ерунда… А главное…

Он кивнул в такт своим мыслям.

Видно, Ковач уже много думал об этом.

– Сложно доверять микрочипу, который вживлен в гниющую ткань. Если он чуть-чуть сдвинется, может перегореть.

– Но как же дрессировать зомби? – удивился Питбуль.

– Обучить несложно кого угодно, – отвечал Ковач. – Знаете морских улиток, двустворчатых? Еще в середине ХХ века ученые научили их щелкать раковиной, отбивая такт музыке.

– Никогда не слышал, – заметил Питбуль.

– И не удивительно, – ухмыльнулся Ковач. – Людей ведь можно учить точно так же.

– Бихевиоризм? – хмыкнул я.

– Этого слова никто не знает, – Ковач улыбнулся. – Всю психологию забрали себе паразиты-фрейдисты. А они только и могут, что превращать людей в ноющих слабаков.

– Но иначе, как психоаналитик сможет разбогатеть? – спросил я.

– Естественно, – Ковач кивнул. – Психоанализ – одна большая афера.

– Значит, терапевты мошенники? – удивился Питбуль.

– Не совсем, – ответил полковник. – Какая-то доля правды там, несомненно, есть. Но психоанализ нельзя использовать для того, чтобы лечить людей.

– Сам Зигмунд Фрейд в это не верил, – согласился я. – Он создал свой метод только для того, чтобы объяснять проблемы людей, а не лечить их.

– А что такое би… хев… – запнулся Питбуль.

– Бихевиоризм, – подсказал Драган Ковач. – Может, вы объясните?

Он обратился ко мне.

– Почему нет, – согласился я. – Всю жизнь нам твердят о кнуте и прянике. Награде и наказании. Поп на кафедре грозится адскими муками. Учитель в школе твердит – зубри алгебру, или будешь нищим. Но эта система воспитания не работает.

– Всегда ненавидел попов, – энергично кивнул Питбуль. – Все они, только и хотят, чтобы мы им бабла побольше несли. Помню, в семь лет мне не купили скейт; а почему? Маменька решила подарить бабла церкви.

Он задумался.

– Потом, конечно, я ее поджег. Жаль, никто не погиб.

– Несомненно, это стало серьезной травмой для твоей детской психики, – согласился я. – Все дело в подкреплении. Ты делаешь то, что приносит тебе удовольствие, не думая о последствиях.

– Так что такое подкрепление? – спросил Питбуль.

– Все просто, – сказал я. – Вот пример. Толстяк хочет похудеть.

– И верно, – согласился Питбуль. – Жиртресты же просто омерзительны. Как же можно быть ходячим куском сала? Как посмотришь на толстяка, сразу блевать хочется.

Я кивнул.

– Итак, он хочет стать стройным. Но все равно жрет все подряд. Почему? Худым он станет черти-когда. Награда так далеко, что ее не видно. А вкусно будет сейчас.

– Этим всегда пользовались правители, – кивнул Ковач. – Везде и всегда.

– Как это?

– Патриотизм, – хмыкнул я. – Чувство патриотизма, – как героин для наркомана. Любишь свою страну, гордишься ей, – вот и все, можешь и дальше гнить заживо. Но чтобы реально что-то сделать для своей страны, надо работать, трудиться, – это сложно и тяжело.

– Патриотов я тоже не люблю, – сказал негр. – Гнилые они. А эти?

Он потыкал пальцем в другую клетку.

Та была разделена на несколько отсеков. В каждом сидело только по одному зомби. Завидев нас, они рычали и кидались на стены.

– Не очень похожи на дрессированных.

– Это бойцовские, – пояснил Ковач. – Выставляю их на арене.

Он показал за стену.

– Мы устраиваем бои каждую неделю. Хорошее развлечение для сталкеров… А через интернет нас смотрят по всему миру.

– И делают ставки? – подсказал я.

– Это хороший способ заработать, – согласился Ковач. – Гораздо лучше, чем ходить по болотам и искать артефакты. Сам я, конечно, здесь почти не бываю, времени нет, да и наскучило быстро. Но трибуны никогда не пустеют.

Мы спустились еще на один ярус.

– Здесь я держу людей, – пояснил Ковач. – Отсюда хорошо слышно, как наверху воют и скребутся зомби.

– Еще один способ подкрепления? – догадался Питбуль.

– Верно, – согласился полковник. – Как видите, бихевиоризм – очень простой и эффективный способ управлять людьми.

– Но почему же об этом никто не пишет? – удивился негр. – В книжках, в газетах там…

– Именно поэтому, – сказал я.

2

Мы спустились по стальной лестнице.

Трое охранников следовали за нами.

– Где Ричард? – спросил я.

Тяжелые двери тянулись вдоль коридора. Сквозь узкие, зарешеченные окна я видел оскаленные морды зомби.

Ковач распахнул одну из камер.

– Здесь пусто, – заметил я.

– Конечно, – согласился полковник. – Ведь она для вас.

Охранники втолкнули меня через порог; Питбуль стоял поодаль и ухмылялся.

– Значит, решил предать меня? – спросил я. – Быстро же. Я думал, дождешься, пока мы отсюда свалим.

– А чего тянуть? – осклабился негр.

– Ну, причин много; для начала, ты черный, а Ковач расист. Вряд ли у вас будет любовь на века.

Негр пожал плечами.

– Сильный человек не может не быть расистом. Я это уважаю. Каждый из нас считает, что его раса – высшая. А толерантность, – вздор для слабеньких дураков.

Я сложил руки на груди.

– Ты в его крепости, – напомнил я. – Думаешь, Ковач просто так отпустит тебя, когда получит коды от спутника?

– Не совсем.

Полковник вмешался.

– Я сделал мистеру Питбулю одно интересное предложение. Как вы уже знаете, я ищу Багряную Сферу. Карта у меня есть; но гораздо надежнее взять с собой человека, который там уже побывал, и поможет в поисках.

– Под конец вы все равно убьете друг друга, – заметил я.

– Наверное, мы попробуем, – согласился Ковач. – Но мистер Питбуль прав. Каждый из нас считает, что победит.

Он обернулся к негру.

– Не будете так любезны, помочь моим техникам настроить спутник?

– Конечно.

Негр кивнул и зашагал к выходу.

– А Ричард? – спросил я.

– Вам-то какая разница теперь. Лучше спросите, что будет с вами.

– К чему? Вы и сами скажете.

– Это верно. Помните, я говорил про бойцовских зомби? Через пару часов начнется бой на арене. Когда мертвецы жрут друг друга, – это не так забавно. Я выставлю против них живого человека.

– Уверен, просто толпы желающих, – хмыкнул я.

– Не совсем. Мои люди похищают сталкеров в Зоне, и привозят сюда. Мы стараемся не трогать бандитов или военных. Те слишком следят за своими. А сталкер? Сегодня есть, завтра нет. Никто не заметит.

Ковач помедлил.

– Сперва мы ловили их у Рубежа. Но потом я понял, это неправильно. Там копошатся слабые да трусливые. Если хочешь найти истинного бойца, – выбирай тех, кто забирается в Зону поглубже. Вроде вас…

– И что, многие на меня ставят?

Ковач лишь усмехнулся.

– Простите, мистер Хорс. В этом бою никто не ставит на гладиаторов. Пари заключают на другое, – на какой минуте ты умрешь.

Сквозь стену послышались рев и рычание мертвецов.

– Так что, сразу всех на меня натравите? – спросил я.

– Нет, какой в этом интерес? Есть и попроще способы убить человека. Сперва к вам выпустят одного зомби. Обычного. Проверим, на что годитесь. Этот тест обычно проходят все.

Ковач понизил голос.

– Открою вам маленький секрет, мистер Хорс. Шея у зомби будет надпилена. На две трети. Врежьте ему хорошо, лучше сбоку, – голова отвалится.

– Зачем вы говорите об этом?

– Ну как зачем?

Ковач искренне удивился.

– Люди пришли посмотреть на бой. Бабки отвалили немалые. А вас, – хрясь, – в первом бою и слопают. Это слишком скучно. Ко мне ж потом никто не придет.

– А по второму бою, будут советы?

– Нет.

Ковач даже был немного разочарован.

– Знаете, Хорс, люди пошли слишком нетерпеливые. Я сначала хотел делать по пять-шесть раундов. Столько всего придумал! Эх… Но сразу же стало ясно, после второго публика скучать начинает.

Полковник развел руками.

– Они же пришли смотреть не на то, как вы побеждаете. Им хочется увидеть, как зомби из вас кишки выпустят. И слишком долго ждать не станут.

– Значит, раундов только два?

– Обижаете. Первого зомби одолеть просто. Выжить во втором круге удается не всем. И все-таки находятся смельчаки. Ну вот и сам подумайте. Стоит он, весь в крови, посреди арены. Полруки откусили, глаз вытек с кровью, обрывками кишок перхает. Ну что это за финал? Ни туда, ни сюда. Издевка над зрителями. Нет, если выстроишь второй раунд, сразу начнется третий. И вы сам знаете, чем это кончится.

– А если выдержу и его?

Ковач пожал плечами.

– Зрители будут разочарованы. Посудите сами, хорошо разве людей огорчать? Они отдохнуть пришли, а мы им такую гадость под нос.

– И все же?

Он показал на стену.

– Вы попадете туда. В медотсек. Пара инъекций, – и боль закончится.

– Не проще пристрелить сразу?

– Проще, конечно. Но зомби не любят запаха пороха. И есть ваши обрубки откажутся.

Он улыбнулся.

– Думаете, где я беру то мясо, что им скармливаю?

Ковач направился прочь, тихо смеясь.

– А что, если после третьего раунда я все еще буду готов сражаться?

Он обернулся и просто пожал плечами.

– Не будете.

3

Арена Зомби встретила меня криками.

Люди вставали, хлопали, кричали, свистели. Свет прожекторов был направлен прямо на меня, и было сложно рассмотреть зрителей.

Здесь были сталкеры, в походной одежде, люди в военной форме, я узнал несколько человек в форме Оррима Молота.

В первом ряду сидел Питбуль; глядя на меня, он широко улыбнулся.

– Новый боец! – воскликнул ведущий. – Хорс! Да, вы не ошиблись, – тот самый, что убил двухголового мьюта в Башне Ворона.

Люди закричали еще громче.

Были здесь и женщины, – юные и не очень, все богато одетые.

Я осмотрел арену. Круглая. Сверху, – на высоте двух человеческих ростов, – поднимались крупные решетки. Электрический ток пробегал по ним. Пол был усыпан грязновато-желтым песком.

Я посмотрел вперед, – в надежде, что мне оставили хоть какое-то оружие.

– Правила простые, – воскликнул ведущий. – Никакого оружия. Три раунда. Бой до смерти.

Грянул гонг.

– Первый раунд, – провозгласил ведущий.

Тяжело раскрылись ворота.

Там стоял огромный мертвец.

– Болотный зомби.

Я стоял в центре Арены. Ждал, пока зомби подойдет ко мне. Он шел неторопливо, принюхиваясь, – свет прожекторов сбивал его с толку, как и меня.

Толпа затаила дыхание.

Кажется, Ковач был прав, – они все болели за меня. Никто не хотел, чтобы я умер чересчур быстро.

Зомби подошел ближе.

Я видел, как гнилая слизь вытекает из глубокого надреза на его шее. Значит, серб не соврал. Я рванулся вперед, и нанес ему сильный удар в висок, – как советовал Ковач.

Голова его дернулась, слизь потекла сильнее.

Кривые когти мутанта вонзились мне в бок. Толпа заревела. Мне оставалось лишь подождать, пока подействует сок гуавы. Я врезал зомби по голове локтем.

Его пасть лязгнула, мне в лицо ударил запах гнили.

Тогда я рванулся в сторону. Кривые когти мертвеца полоснули в пустоте. Я упал, и подсек зомби ногой. Тот рухнул. В то же мгновение, я вспрыгнул ему на спину, и одним ударом ботинка снес голову.

Мертвая голова покатилась по арене, разбрызгивая гнилую кровь.

Толпа заревела.

– Второй раунд! – воскликнул ведущий.

Так, значит, перерывов не будет.

Не слишком честно.

Со скрипом, ворота открылись вновь.

Там стояли три зомби.

Первый, – огромный, широкоплечий, с приплюснутой головой, был покрыт толстой чешуей-кожей. Его привезли из Топей Раскаяния. Не каждая пушка могла пробить его шкуру, – а удар кулаком мертвец даже не заметит.

Рядом замер Прыгун. Его руки и ноги были вывернуты и уперты в землю, словно у паука. Голова вращалась на тонкой шее. Одним прыжком он мог преодолеть добрую треть арены.

Пасть Прыгуна распахнулась, слюна пузырилась на острых клыках.

Третьим скорчился Безголовый.

Плечи его были пусты, а грудь топорщилась странным бугром наростов. Но вот он пошевелился, расправил спину, – и оказалось, что шесть длинных рук растут у него из ребер, каждая, – вдвое длинней обычной, с тремя гибкими суставами.

В центре них, распахивался жадный, оскаленный зубами рот, а над ним горели мертвые черные глаза.

– Начали! – приказал ведущий.

Хочешь выжить, – нарушай правила.

Я знал, что бой будет без оружия, – но мне это не очень-то нравилось. Я склонился над телом болотного зомби, уперся ногой ему в спину и рывком оторвал руку мертвецу.

Потом вторую.

Монстры приближались.

Я знал, – у меня нет шансов, если они набросятся на меня все разом. Моя первая задача – их разделить.

Это было просто.

Когтем зомби, я располосовал себе локоть. Кровь хлынула из глубокой раны. Я подставил руку мертвеца, и как можно глубже втер в нее свою кровь.

Зомби были все ближе.

Танк двигался медленно, – и отстал от спутников. Это хорошо. Теперь надо разделить Прыгуна и Безглавого.

Я швырнул вперед кусок мертвеца, облитый моей кровью. Прыгун принюхался. Одним броском он добрался до оторванной руки, и стал стремительно пожирать.

У меня была лишь пара минут, – пока монстр поймет, что его обманули. Оставит кусок мертвечины, и набросится на меня.

И этого времени мне должно было хватить.

Я рванулся к Безголовому, сжимая оторванную руку зомби.

Тот заклекотал, вытягивая вперед длинные, уродливые лапы.

Я не сопротивлялся. Дал схватить себя, и подтащить ближе. Пасть мутанта распахнулась, сверкнули острые зубы. Я с силой впихнул туда руку зомби.

Челюсти мертвеца сомкнулись. Он начал жевать кусок мертвечины, наслаждаясь вкусом моей свежей крови.

Его лапы по-прежнему крепко сжимали меня, – но мои руки оставались свободны. Я вонзил ему в глаза пальцы. Вязкая стекловидная жидкость потекла по моей коже.

Я выдавил мутанту белки, как изюм из булочки.

Он ослеп. Я вонзал пальцы все глубже и глубже в мертвую плоть, пока не нащупал ребра. Обхватил их, продавливая гниющее мясо. Потом, напрягая все силы, рванул на себя, – словно открывал дверцы шкафа.

Одним рывком я разворотил грудную клетку мутанту.

Там, где у живого человека бьется сердце, – у зомби пульсировал, обливаясь слизью и гноем, мозг. Я обхватил его обеими руками, сжал, раздавил в ладонях.

Тело зомби содрогнулось.

Огромные зубы лязгнули, но тварь уже не могла управлять своим телом. Все, что осталось от мертвеца, – это огромный кусок неподвижной плоти.

Я сорвал с себя холодные руки, – и в этот момент Прыгун рванулся ко мне. Я врезал ему кулаком в висок. Сила моего удара, и энергия прыжка твари сложились вместе.

Череп хрустнул, мои кости заныли.

Острые клыки Прыгуна потянулись к моему горлу. Цепкие руки вцепились в меня. Я врезал ему кулаком в кадык. Это очень уязвимое место, даже для живого человека. Сквозь мертвую плоть моя рука прошла довольно легко.

Я сжал позвоночник зомби, и рванул на себя.

Его рот распахнулся, и мертвеца стошнило внутренностями.

Я снова дернул хребет.

Прыгун захрипел, глаза ожившего трупа закатились. Я рванул еще, – и вырвал у него из тела кусок позвоночника.

Мертвое тело зомби рухнуло на песок арены.

Танк был уже в двух шагах от меня.

Я знал, – ни один удар, ни один маневр не помогут мне его победить. Поэтому просто ждал.

Мертвец шагнул ко мне, и его тяжелая лапа рассекла воздух.

В ту же секунду, я схватил за руку Безголового. Рванул его вверх, – его лапа зацепилась за верхние перекрытия, а ноги коснулись Танка. Я едва успел отскочить.

Мощный удар тока пробил двух мертвецов.

Танк качнулся.

Сделал неверный шаг, потом еще.

И рухнул в песок.

Кровь вытекала из его глаз и ушей.

Зомби был мертв, и я победил.

– Третий раунд!

Я стремительно обернулся к воротам.

Там стоял Утопленник.

Синяя кожа, лицо разбухло, глаза выпучились. Встреча с ним – верная смерть для сталкера, даже если тот хорошо вооружен.

Что уж говорить обо мне.

– Убей его! – закричали сверху.

Увы, – болеют они за зомби.

Я выпрямился. Размял плечи, готовясь к бою. Раны на моем теле сильно болели, – и эта боль приносила мне радость и наслаждение.

С каждой секундой, сок гуавы помогал моему телу восстанавливаться.

Утопленник сделал пару шагов и остановился.

Рот его приоткрылся, горло дернулось. Густая струя ядовитой слизи ударила туда, где только что я стоял. Я упал на песок и перекатился.

– Мочи! – кричала толпа.

Мертвец закинул голову назад.

Я видел, как набухает его грудь, булькает, и колышется.

Я еле успел подняться, когда он плюнул снова. Ядовитая слизь полоснула по песку, совсем рядом со мной.

Я понял, что не смогу его победить.

Даже если мне удастся приблизиться к Утопленнику, – я сам себя погублю. Ударю его, и на меня обрушится поток ядовитой слизи.

Люди на трибунах смеялись.

– Говорил я, что он издохнет! – выкрикнул кто-то.

Я рванулся вперед, перекатился, и оказался за спиной зомби.

Схватил его за голову, – осторожно, чтобы не порвать кожу. Выломал назад ему шею, и врезал в спину.

Рванулся прочь.

Длинная струя слизи ударила вверх, – в толпу.

Кричали люди, сгорая заживо. Шестеро упали с трибун, – рухнули на решетку, и теперь дергались и кричали, пока электрический ток пронзал их насквозь.

Мертвец упал на колени.

Напряжение сожгло его изнутри, – а струя кислоты послужила проводником. Утопленник скорчился.

Его кожа лопнула, и ядовитая слизь потекла на грязный песок.

Зомби скорчился, как растаявший снеговик.

Сверху, – с электрической решетки, начали падать обугленные куски трупов.

4

– Удивлены? – спросил Вацлав.

Они стояли в неглубокой лощине.

Повсюду росли цветы, – прекрасные, таких Мэддоксу никогда не приходилось видеть.

С поверхности их не было видно, – и если идти по узкой тропе, казалось, что вокруг лишь мертвые, угрюмые пустоши. И сталкеры, устало шагая мимо, даже не подозревали, какую красоту упускают.

Мэддокс не мог подобрать слова.

– Мне казалось, Зона…

– Уродлива? – подсказал с усмешкой Проклятый Кардинал. – Все вокруг творение Божие, и даже козни диавола не могут совсем затмить ее красоту.

– Они ядовиты? – спросил Мэддокс.

Вацлав провел рукой над пышными лепестками.

– С самого детства нас учат, что все прекрасное таит в себе зло… И так, исподволь, учат нас бояться красоты. Ненавидеть ее. Уничтожать.

Он наклонился, вдыхая аромат.

– Нет, агент Мэддокс. Эти цветы не причиняют вреда. Они просто красивы. Вот почему о них мало кто знает; у людей есть пагубная черта, не видеть красоты мира. Человек всегда ищет только одно, смерть, – и однажды ее находит…

Сгорбленный силуэт появился в тени скалы.

– Кто это? – вполголоса спросил Мэддокс.

– Тот, с кем вы так хотели поговорить…

Легкая насмешка пробежала по лицу Вацлава.

– Рейгодор.

Мэддокс шагнул вперед.

Его передернуло. Он знал, пастырь Деранторов не очень красив, и был готов к этому, – но не ждал такого жуткого, обезображенного лица.

– Вы хотели видеть меня? – спросил Рейгодор. – Уверен, лишь потому, что не знали, как я уродлив… Бедный Вацлав, ему приходится смотреть на меня слишком часто.

Он шагнул ближе.

Руки его были затянуты в черные кожаные перчатки.

– Зачем вы звали меня? – спросил Рейгодор.

– Не так сразу, – ответил Мэддокс. – Есть кое-что… Я должен знать ответ, прежде чем мы с вами договоримся… или нет.

Лицо Рейгодора было слишком обезображено, – и ни единого чувства нельзя было прочитать на нем.

– Шестикрылый Ангел, – произнес Мэддокс. – Расскажите мне. Кто это?

Рейгодор взглянул на Мэддокса исподлобья.

Он ждал, что вопрос будет совершенно другим, – сколько людей в его пастве, где их опорные базы, каким оружием снабжены…

Но Рейгодор не думал, что Мэддокс задаст вопрос об их вере.

Это его удивило и насторожило.

На краткий миг, Пастырь пожалел, что согласился встретиться с этим человеком. Мэддокс не просто исполнял приказы, – он хотел понять.

А это всегда опасно.

Рейгодор помедлил.

Ему захотелось бросить все, – просто развернуться и уйти. Но Пастырь хорошо понимал, – там, за пределами Зоны ему не найти такого союзника, как Джон Мэддокс.

– Хорошо, – сказал Рейгодор. – Тогда слушайте. Бог никогда не посылает нам испытания, не одарив нас силой и знанием, чтобы выстоять.

Он перекрестился.

– Аномальная Зона есмь чистилище Божие, грешные души обретают здесь благость через страдание. Долгие годы здесь царили ужас и мрак. Но пришел день, и спустился на землю Ангел, в сиянии света и жаре пламени; мудрость его озаряла дорогу заблудшим, а доброта лечила израненных.

– Где он теперь? – спросил Мэддокс.

Рейгодор опустил лицо.

– Спит, – глухо ответил Пастырь. – И ждет, когда мы станем чисты настолько, чтобы вновь разбудить его.

Глаза Мэддокса сузились.

Он понял, что Рейгодор куда более безумен, чем кажется.

Наступило молчание.

Было слышно, как завывает ветер далеко в пустошах.

– Где спит Шестикрылый Ангел? – спросил Мэддокс, и сразу же пожалел об этом.