Текст книги "Тень Хранителя"

ИСТОРГНУТЫЕ ДУШИ

МЫ ЗНАЛИ, ЧТО НАС ПОХОРОНЯТ ЖИВЫМИ,

НО ПОХОРОНЯТ НАС НЕ НАВЕЧНО.

КРИСПИН, ВИДЕНИЕ № 787, 38 ГОД НАШЕЙ ЭРЫ,

ДНЕВНИКИ КРАЯ ВИДЕНИЙ ПЕРВОГО ВНУТРЕННЕГО ПРЕДЕЛА

Стоило Стоув просто поинтересоваться, как идут дела в «Безграничном сотрудничестве», Владыка Керин тут же проявил инициативу. Он был уверен в том, что присутствие Нашей Стоув на предприятиях Города среди рабочих быстрее приведет к восстановлению порядка и спокойствия, поэтому оперативно организовал серию утомительных посещений всех фабрик, заводов и центров коммуникации Мегаполиса. За последние пару недель ее высочайшим присутствием были удостоены почти все промышленные предприятия Города, и вот наконец Стоув с Виллумом достигли долгожданной цели.

Перспектива разузнать то, что им было надо в «Безграничном сотрудничестве», очень их вдохновляла, и Стоув широко улыбнулась Владыке Фортину, когда, приветствуя ее, тот сверкнул своими мелкими белыми зубами.

– Наша Стоув, – прощебетал управляющий, появившийся в дверном проеме, – ты поистине осчастливила нас своим визитом. Рабочие в восторге от того, что ты дважды почтила своим присутствием наше скромное производство. – Он старался сохранять величественную осанку.

– Владыка Фортин, мне доставляет большое удовольствие сюда вернуться, чтобы воздать должное впечатляющим успехам руководимого тобой коллектива, – ответила ему Стоув с безупречным изяществом. – Ваше производство постоянно находится в поле зрения Старейшего.

Говоря о поле зрения, Стоув заметила, что управляющий успел сменить глаза – теперь они у него были лучистого зеленого цвета. Слишком красивые глаза для этой физиономии, чем-то напоминающей жабью. Эти глаза вполне могли принадлежать Лему. Но теперь не время думать о таких вещах – мысли могли отразиться на ее лице.

– Ты мне льстишь, – улыбнулся Фортин. – Мы и впрямь много работаем, с каждым днем выработка увеличивается, но это наше призвание, Наша Стоув, священный долг, который мы исправно исполняем. Работа нас вдохновляет, вселяет в нас религиозную страсть, питающую и благословляющую наш труд.

Надо же, какое у этого прохвоста красноречие прорезалось!

– Конечно, это вам помогает. Ну что ж, мне кажется, не следует заставлять рабочих ждать.

– Прости меня, я и впрямь заболтался! – воскликнул Фортин. Протянув вперед руку, он пригласил их с Виллумом проследовать в главный зал.

Сколько, интересно, она произнесла речей за последние две недели? Тридцать? Сорок? Девочка уже стала их воспринимать как рутинную повседневную обязанность, но предстоящее выступление чем-то ее будоражило. Чуть меняя какую-то фразу или интонацию, они с Виллумом стремились заронить рабочим мысль о том, что пророчества могут исполниться не в туманном отдаленном будущем, а скоро, очень скоро. Если им повезет, ей удастся как-то спровоцировать Дария на ошибку, хотя лучше, наверное, об этом сейчас не думать. Беспочвенные мечтания часто ведут к излишней самоуверенности и беспечности.

Она смотрела, как Виллум быстро накинул стерильный белый халат, надел перчатки и сунул ботинки в пластиковые тапочки – такие требования предъявлялись ко всем, кто приходил на фабрику. Наша Стоув – в силу своего высокого статуса – составляла исключение из правила, но она с удовольствием отказалась бы от этой привилегии. Одеяние работавших здесь людей казалось ей гораздо более удобным, чем то, что было на ней. Даже о своих странствиях по Дальним Землям девочке было приятно вспоминать лишь потому, что там она не носила эту неудобную тяжелую одежду.

Фортин, глаза которого теперь не гноились, помог ей подняться по металлической лестнице на балкон. Внизу сотни рабочих трудились у конвейерных лент, но как только Фортин ступил на оборудованную усилителями платформу, все труженики как по команде остановились и уставились на них. Тишина настала такая, что было слышно лишь дыхание работяг.

Фортин поднял руку и произнес:

– Наша Стоув вернулась!

Как только она появилась на платформе, шепотком как заклинание по огромному залу разнеслось: «Наша Стоув! Наша Стоув! Наша Стоув!»

Она смотрела в преисполненные обожания лица рабочих, в глазах которых ей виделась тоска. Виллум был прав. В этих взглядах отражалось нечто большее, чем внушенная одержимость, проявлявшаяся по отношению к недоступному образу священной иконы. Они верили, что девочка сыграет важную роль в исполнении пророчеств. И ей было необходимо именно сегодня, именно здесь поддержать в них эту веру.

– Я покинула вас, чтобы мне явилось видение пророчества, – негромко начала Стоув.

Все, кто был в зале, в один голос выдохнули:

– Дочери было видение.

– Да, мне было видение, и то, что я увидела, вернуло меня домой. К вам. Потому что будущее – за вами! Пророчество гласит, что когда мой отец сложит с себя бразды верховной власти, любовь наша расцветет цветами единства и общей цели. Будьте терпеливы. Продолжайте трудиться и не сомневайтесь в том, что так долго скрываемый свет вскоре озарит мир. Этот свет всем принесет с собой благо. И в этом я вам клянусь!

– Наша Стоув… Наша Стоув… – шепотом продолжали скандировать все собравшиеся в зале, подняв руки, повернув в ее сторону ладони и растопырив пальцы, будто давая этим жестом понять, что отдаются на волю своей богини.

Сходя с платформы, Стоув поймала озабоченный взгляд Владыки Фортина. Если у него были проблемы, Виллум должен был их уладить. А ей теперь надо придерживаться разработанного ими сценария.

– Ты была восхитительна, Наша Стоув. Твоя речь всех вдохновила. – Как же ловко управляющий скрывал свои темные мысли!

Стоув жалостно вздохнула.

– Ты слишком великодушен, Владыка Фортин.

Она пошатнулась, будто ноги ее подкосились, и схватилась за руку Виллума.

– Что с тобой, Наша Стоув? – шепотом спросил Виллум, протянув руку, чтобы поддержать девочку.

– Что случилось? С ней все в порядке? – в голосе Фортина слышалась неподдельная тревога.

– В последние дни у нее очень напряженный график, – пояснил Виллум. – Она настаивает на том, чтобы выступать перед народом два-три раза в день, но это ее очень выматывает.

Стоув споткнулась и чуть не упала, но Виллум успел подхватить ее на руки.

– Понятно, понятно, – проговорил Фортин, потирая руки. При мысли, что дочери Архиепископа стало плохо под крышей вверенного ему учреждения, у него от ужаса мурашки побежали по коже. – У меня в кабинете, Наша Стоув, есть кушетка. Если тебя не шокирует обстановка, там можно передохнуть…

– Ты слишком добр ко мне, – пробормотала Стоув, вздохнула и притворно упала в обморок.

Голова ее свесилась на плечо Виллума, но сквозь завесу разметавшихся по лицу волос она тайком поглядывала на попадавшиеся им по дороге помещения. Коридор, по которому их вел Фортин, явно находился в административном крыле здания фабрики. По сторонам его располагались большие комнаты, где бухгалтеры и делопроизводители то и дело тыкали пальцами в какие-то устройства. Подойдя к укрепленной двери, Фортин остановился и взглянул на Стоув.

Ее жалобный стон оказался именно тем ключом, который помог управляющему быстро открыть дверь.

Стоув еле сдержала ироничную ухмылку при виде элегантного интерьера кабинета. Комната была обставлена гораздо богаче, чем кабинет Архиепископа, – ее украшал большой письменный стол из старого резного дуба, стены покрывали расписанные от руки изразцы, пол был выложен мрамором. Все здесь с вызывающей откровенностью отражало статус обладателя кабинета, который был гораздо выше того, на что он мог претендовать в силу занимаемой должности.

Фортин торопливо махнул рукой, будто отмахиваясь от бьющей в глаза неуместной роскоши.

– Это бывший управляющий несет ответственность за такой экстравагантный интерьер, – с нарочитым безразличием проговорил он. – Я решил оставить все как есть, чтобы не тратить дополнительные средства на ремонт.

Кивнув, Стоув чуть приоткрыла глаза и с видимым усилием огляделась по сторонам.

– Разумное решение, – сказала она с благосклонной улыбкой. Заметив обитое бархатом большое кресло, она сделала знак Виллуму, чтобы он ее туда положил. – С вашего позволения я немного отдохну, – удобно устроившись, сказала она.

Явно смущенный управляющий нервно покашливал.

– Тогда мы оставим тебя одну.

Но он не уходил, как будто чего-то выжидая. Стоув понимала – управляющий не хотел оставлять ее в своем кабинете одну. Положив голову на пуховую подушку, девочка намеренно не обращала на него внимания. Когда Фортин окончательно убедился в том, что она ни о чем не собиралась больше с ним разговаривать, он вместе с Виллумом вышел из кабинета.

Стоув очень хотелось осмотреться и поискать здесь то, что он скрывал. Но времени у нее было совсем немного. Освободив свое астральное тело от физической оболочки, она вылетела в коридор. На какой-то момент девочка зависла над Фортином и Виллумом. Я уже в пути.

Виллум откинул волосы назад, давая ей понять, что сигнал получен. Будь осторожна, Стоув.

Пролетев сквозь пол, она заметила, что расположенный этажом ниже коридор сильно отличался от верхнего. Пол там покрывал гладкий бетон, стены были закрыты пластинами из полированной стали. Вооруженные до зубов стражники тщательно досматривали каждого входившего и выходившего работника. Пролетев сквозь укрепленную дверь, она увидела трех техников, склонившихся над полупрозрачным шариком величиной не больше глазного яблока, из которого с двух сторон свисали два отростка длиной с палец. В прожилках шарика мерцало неяркое свечение, цвет которого менялся от кроваво-красного до бирюзового и желтовато-оранжевого. Это был блокиратор. Техники положили его на поднос, и Стоув последовала за тем из них, который куда-то понес этот поднос.

Подойдя к другой бронированной двери, техник приблизил глаз к устройству, сканирующему сетчатку, дверь вскоре открылась, и он прошел в помещение другой лаборатории. Она была больших размеров, здесь работали многочисленные сотрудники в стерильных одеяниях. Техник внес блокиратор под огромный навес высотой не меньше шести метров. Там клубился сизый газ, за которым внимательно следила группа ученых. За ними неподвижно лежал человек, который, скорее всего, был в бессознательном состоянии. Голова его была наголо выбрита, шрамы и швы за ухом еще кровоточили. Подлетев ближе к колпаку, Стоув увидела то, к чему было приковано внимание присутствовавших. В вихрившемся тумане вырисовывались смутные очертания, напоминавшие малюсенького человечка величиной с ноготь ее большого пальца. Он неспешно поднимался вверх, пока не достиг какого-то предмета, формой напоминавшего вытянутую руку… Трон Дария – именно такой, каким ей описывал его Роун.

С другой стороны под колпаком лежал еще один пациент, на шее которого кровоточили свежие надрезы. Тот блокиратор, который сюда только что принесли, предназначался ему – устройство уже начали подсоединять. Как только второй его отросток обвился вокруг позвоночника лежавшего, тело человека судорожно вздрогнуло. Потом от него будто отделились какие-то смутные очертания и устремились к блокиратору. Девочка без колебаний бросилась следом за непонятной субстанцией.

ОНА ПРОНОСИТСЯ СКВОЗЬ ВИХРЯЩИЙСЯ ГАЗ, ПОТОМ ВНЕЗАПНО НА НЕВЕРОЯТНОЙ СКОРОСТИ РЕЗКО УСТРЕМЛЯЕТСЯ В СИНЕЕ НЕБО. ОТДЕЛИВ СЕБЯ ОТ ЭТОЙ СУБСТАНЦИИ, СТОУВ ДЕЛАЕТ КРУТОЙ ВИРАЖ ВЛЕВО. ПОД НЕЙ ЛЕНИВО ПАРИТ ЕЕ СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ – СТЕРВЯТНИК С БОЛЬШИМ ШРАМОМ, ОБЕЗОБРАЗИВШИМ ЕГО ГОЛОВУ. ЭТО КОРДАН. ОДНОГО ВЗГЛЯДА НА НЕЕ ЕМУ БЫЛО БЫ ДОСТАТОЧНО, ЧТОБЫ ТУТ ЖЕ РИНУТЬСЯ С ДОКЛАДОМ К ДАРИЮ.

НО СТЕРВЯТНИК ЕЕ НЕ ЗАМЕЧАЕТ – ЕГО ВЗГЛЯД УСТРЕМЛЕН НА СТРАННЫЕ ОЧЕРТАНИЯ НЕПОНЯТНОЙ СУБСТАНЦИИ.

МЕТНУВШИСЬ К ОГРОМНОЙ ВЫТЯНУТОЙ РУКЕ, НЕЯСНАЯ ТЕНЬ ПОПАДАЕТ НА ЕЕ РАСКРЫТУЮ ЛАДОНЬ И КОРЧИТСЯ В ЖУТКИХ КОНВУЛЬСИЯХ. КОРДАН ПАРИТ НАД НЕЙ С РАСПРОСТЕРТЫМИ КРЫЛЬЯМИ, БУДТО ЛИШАЯ ВСЯКОЙ НАДЕЖДЫ НА СПАСЕНИЕ. ЖИВАЯ ТЕНЬ ВНЕЗАПНО СТАНОВИТСЯ БЛЕКЛОЙ, ПРОДОЛЖАЯ БИТЬСЯ В СУДОРОГАХ, И ЕЕ ЗАСАСЫВАЕТ ТРОН ДАРИЯ.

ЯСНО, ЧТО ТРОН ПОГЛОЩАЕТ ЖИЗНЕННЫЕ СИЛЫ, КОТОРЫЕ ИСТОРГАЮТ ИЗ ЛЮДЕЙ ЭТИ НОВЫЕ БЛОКИРАТОРЫ. БУДЕТ ЛИ ИХ ДОСТАТОЧНО – БЕЗ РОУНА, СТОУВ И НОВАКИН, – ЧТОБЫ ДАРИЙ МОГ СОЕДИНИТЬСЯ С ПОВЕЛИТЕЛЕМ ТЕНЕЙ? ЧТОБ ОН СТАЛ ВСЕМОГУЩИМ, БЕССМЕРТНЫМ, БОГОМ, СТОЯЩИМ ВЫШЕ ВСЕХ БОЖЕСТВ?

ПРИБЛИЗИВШИСЬ ЕЩЕ НЕМНОГО К ТРОНУ, ДЕВОЧКА ОЩУЩАЕТ, ЧТО УСИЛИВШИЙСЯ ПОТОК ЭНЕРГИИ ВЛЕЧЕТ ЕЕ К РАСКРЫТОЙ ЛАДОНИ – НАДО БЫ ЕЙ ДЕРЖАТЬСЯ ОТ НЕЕ ПОДАЛЬШЕ.

ОНА ПЫТАЕТСЯ ОТЛЕТЕТЬ В СТОРОНУ, НО У НЕЕ НИЧЕГО НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ. ТАКОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ…

ВЕДЬ ЗДЕСЬ НАХОДИТСЯ ТОЛЬКО ЕЕ АСТРАЛЬНОЕ ТЕЛО! ЧТОБЫ ПОПАСТЬ В КРАЙ ВИДЕНИЙ, ОНА ВОСПОЛЬЗОВАЛАСЬ ЧУЖОЙ ЭНЕРГИЕЙ И ТЕПЕРЬ НЕ МОЖЕТ ПРОТИВИТЬСЯ ПРИТЯГИВАЮЩЕЙ ЕЕ СИЛЕ, ПОТОМУ ЧТО ЕЙ НЕ ХВАТАЕТ МАССЫ ЕЕ ФИЗИЧЕСКОГО ТЕЛА. ОНА ДО ПРЕДЕЛА НАПРЯГАЕТ ВСЮ СВОЮ ВОЛЮ, НО ЕЕ ЕЩЕ БЫСТРЕЕ ТЯНЕТ К НЕНАСЫТНОЙ РАСКРЫТОЙ ЛАДОНИ.

* * *

Стоув почти не отходила от текста прокламации Керина, но все же… На душе у Фортина кошки скребли – надо будет обязательно доложить обо всем Дарию. Ситуацию следовало уладить очень деликатно. Хранитель обязательно допросит либо его, либо Стоув, и одно неверно сказанное слово может кончиться катастрофой.

– Речь Нашей Стоув, – вкрадчиво сказал он Виллуму, когда они шли по коридору, – мне показалась очень дерзкой.

– Как это – дерзкой?

– Ну, то, что она говорила о пророчестве.

– Ты хочешь сказать, что дерзкой была прокламация Владыки Керина? – спросил его Виллум, тщательно выбирая каждое слово.

– Нет, нет, конечно нет! – заикаясь, пробормотал Фортин. – Только… неужели Дарий собрался отойти от дел? И передать весь Мегаполис этой девочке?

Сделав вид, что очень удивлен, Виллум с недоумением спросил:

– Ты что, ничего не знал о пророчестве?

– Нет, знал конечно. – Фортин явно нервничал. – Мы все знаем о пророчествах. Владыка Керин об этом позаботился! Но… видишь ли… – Новые глаза Фортина судорожно бегали. Фортин шепнул Виллуму на ухо: – То есть я хочу сказать, что пророчества – они пророчества и есть. Никто не рассчитывает на то, что они сбудутся. Она ведь еще дитя. Как Архиепископ сможет передать ей власть? Это же невозможно!

– Наша Стоув – его дочь, – сказал ему Виллум, подчеркнув очевидное.

– Но она здесь всего два года. Она… ничем себя пока не проявила, а некоторые из нас служат Мегаполису три четверти века.

– Да, но среди нас нет ни одного незаменимого. – Виллум снова и снова повторял эти слова, чтобы они хорошенько засели ему в память.

– Согласен. Незаменимых среди нас нет, – пробормотал Фортин с нескрываемой горечью. – Но ты ведь сейчас ей всего лишь как нянька, а кончится дело тем, что все окажется в твоих руках, разве не так?

– Я служу Нашей Стоув наставником. Лучшее вознаграждение для меня – ее благополучие.

В новых глазах Фортина мелькнул зловещий огонек. Но не успел он оформить мелькнувшую у него мысль в слова, как раздался оглушительный вой сирены. В лице управляющего не осталось ни кровинки.

– Я вынужден извиниться, – растерянно бросил он. В голосе его слышалась паника. Кивнув Виллуму, он быстро удалился.

* * *

КАЖЕТСЯ, НИЧЕГО УЖЕ НЕ МОЖЕТ ПОМОЧЬ ЕЙ ВЫБРАТЬСЯ ИЗ ЭТОЙ ПЕРЕДРЯГИ! ОНА ОТЧАЯННО ПЫТАЕТСЯ ПРИМЕНИТЬ ВСЕ СВОИ СПОСОБНОСТИ И ЗНАНИЯ, ЧТОБЫ ЗАМЕДЛИТЬ ПОЛЕТ, И В ЭТОТ МОМЕНТ ЧУВСТВУЕТ, КАК ПОЛОВИНКА ПЕРСТНЯ КРЕПКО СЖИМАЕТ ЕЕ ПАЛЕЦ. МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ПОМОЖЕТ – НО КАК? КАК ТОЛЬКО ЭТА МЫСЛЬ МЕЛЬКАЕТ У НЕЕ В ГОЛОВЕ, ВСЕ ТЕЛО ЕЕ ОКУТЫВАЕТ ФОСФОРЕСЦИРУЮЩЕЕ СИЯНИЕ И С НЕВЕРОЯТНОЙ СКОРОСТЬЮ УНОСИТ ДЕВОЧКУ ВСЕ ДАЛЬШЕ И ДАЛЬШЕ ОТ АЛЧНОЙ ЛАДОНИ ДАРИЯ.

НУ КОНЕЧНО! КАКОЙ ОНИ С РОУНОМ ИСПЫТАЛИ ШОК, КОГДА ПЕРСТЕНЬ РАСКОЛОЛСЯ НАДВОЕ! ОН, ДОЛЖНО БЫТЬ, КАК-ТО СВЯЗАН С ИХ ЖИЗНЕННЫМИ СИЛАМИ И ДЕЙСТВУЕТ НЕЗАВИСИМО ОТ ТОГО, КАКУЮ ОНИ ПРИОБРЕТАЮТ ФОРМУ. ОНА ВЗДЫХАЕТ, БЛАГОДАРНАЯ ПРАДЕДУ ЗА ЕГО ДАР ПРЕДВИДЕНИЯ. ПРОНЗИТЕЛЬНО ЗВУЧИТ СИГНАЛ ТРЕВОГИ, И ИЗУВЕЧЕННАЯ ГОЛОВА КОРДАНА ПОВОРАЧИВАЕТСЯ ВВЕРХ. ОБЛОМИЛОСЬ ТЕБЕ, ДУРАЧИНА! СЛИШКОМ ПОЗДНО. ОНА УЖЕ ДАЛЕКО.

Стоув едва успела вернуться в свое физическое тело, как Виллум распахнул дверь в кабинет управляющего.

– С тобой все в порядке? – спросил он, не сводя с нее глаз. Это ты отключила сирену?

– Да, – ответила девочка. – Мне уже лучше. Прости меня. Я полетела вслед за тенью, исторгнутой блокиратором из человека, прямо к Трону Дария – он такой, каким описывал его Роун, – и он ее поглотил. Но…

– Ты уже достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы возвращаться? – спросил Виллум, помогая ей встать. – Нас ждут в Пирамиде. Тебя кто-нибудь заметил?

– Нет. Но… Разве нам не нужно попрощаться с Фортином? Прямо перед тем, как он ее засосал, тень померкла.

– Он, возможно, занят. Может быть, мы встретим его на обратном пути. Дарий, скорее всего, поглощает часть их энергии перед тем, как скормить Повелителю Теней. Этой цели, мне кажется, служит новая конструкция блокираторов. Да и Апогей, сдается мне, действует на основе того же принципа.

Стоув встала и взяла Виллума под руку.

Вот почему ему требуется все больше и больше жертв. Он скармливает повелителю тьмы все большее количество душ, чтобы тот не обращал внимания на их ухудшившееся качество. Думаешь, Дарию сойдет это с рук?

Наша задача состоит именно в том, чтобы это ему даром не прошло.

ГОЛОВНАЯ БОЛЬ

Я – БАРСУК. НА ЭТОМ ПЕРСТНЕ ПЕРЕДАН МОЙ

ОБРАЗ, В КОТОРОМ ВОПЛОТИЛАСЬ МОЯ

ЖИЗНЕННАЯ СИЛА.

ВСЕ, ЧЕМ ВЛАДЕЮ, ТЕПЕРЬ Я ПРЕДЛАГАЮ ВАМ.

ДНЕВНИК РОУНА РАЗЛУКИ

Роун тревожился за Мабатан. Она очень побледнела и чем-то стала смахивать на привидение. Время от времени она делала какие-то странные жесты руками, или ни с того ни с сего вдруг смотрела на кого-нибудь волком, или надувала щеки и строила из себя бог знает что. Если бы Роун не знал, что в ее голове бродят мысли Киры, он подумал бы, что девушка повредилась в рассудке. Глядя на то, как она сидит, будто витая в облаках, перед нетронутым обедом, совершенно утратив связь с реальностью, он неожиданно для себя самого потянулся к Мабатан и взял ее за руку.

Продолжая смотреть в потолок, она подняла другую руку и погладила его по лицу.

– Знак, который ты получил, уже не такой яркий, – мягко сказала девушка. Взгляд ее карих глаз вернулся в реальный мир – их мир, и, увидев Роуна, она радостно улыбнулась.

Роуну было настолько больно видеть опухоль у нее на шее, что даже улыбнуться ей в ответ ему удалось с трудом.

– Ну как там дела?

– Кира сейчас в мертвом лесу. Люди моего племени дважды хотели его возродить, но обе попытки завершились неудачей. – Никогда раньше Роун не слышал в ее голосе столько печали, прозвучавшей как мысль о бренности бытия. Повинуясь внезапному порыву, он сильнее сжал руку девушки. – Ей не нравится, что они без прикрытия идут так близко от земель фандоров.

Роун подумал, что беспрерывное воздействие на Мабатан потока сознания Киры – слишком высокая цена за претворение в жизнь их плана.

– А что происходит, когда она волнуется?

Девушка утомленно вздохнула и посмотрела ему в глаза.

– Ты ведь уже говорил об этом с Лампи.

– Ну и что? Он не прав?

– Иногда Кира вспоминает что-то неприятное… бывает, ее мучают кошмары. Искаженные страхом лица, жуткие мысли… смерть… убийства… А я не могу ее никак успокоить. Ее дыхание становится моим. Сердце мое начинает быстро биться, слишком быстро, в такт с ее сердцем, а я совсем ничем не могу ей помочь. – Мабатан взяла вилку и ковырнула лежавший перед ней нетронутый салат. – Тогда бывает плохо. Я знаю, что временами кажусь… ненормальной, но это не всегда вызывает у меня неприязнь. – Она глубоко вздохнула, потом улыбнулась. – Мне приятно с тобой разговаривать, Роун из Негасимого Света. Ты расскажешь о встрече с Другом?

Роун ощутил ее ответное рукопожатие. Ему хотелось рассказать ей о данном Другу обещании, спросить, знает ли она что-нибудь о том, как убить бога, поведать, что ему удалось узнать о Дарий и Повелителе Теней, но он не мог. Каждый раз, когда он вспоминал о пережитом – об огне, звездах, удивительной просьбе Друга, – у него будто слова застревали в горле и что-то мешало высказать наболевшее.

– Мне трудно об этом рассказывать. Но я счастлив, что это имело такое значение для Волка и… Мабатан! – Перегнувшись через стол, он подхватил ее, чтобы девушка не упала.

– Они наткнулись на разъезд клириков, – задыхаясь, сказала она, свернувшись рядом с ним тугим калачиком. – Они приставили меч к горлу женщины и угрожают ее ребенку. Контрабандист оттаскивает меня назад. О нет, только не это!

– Что случилось?

– Кира… вспоминает, как ее мать погибла от меча клирика. Ай! – Мабатан стремительно распрямилась и бросилась вперед, нанося в воздухе удары руками и ногами. Роун подскочил к ней, чтобы сдержать, но она сильно ударила его правой ногой в грудь.

Неожиданно выскочив из-за кустов, Кира отрубила мечом руку клирика, а потом прикончила его, успев крикнуть матери с ребенком:

– Бегите отсюда!

Ни в чем не повинные люди выбрались на дорогу и убежали, а Кира вступила в бой с тремя остальными клириками, которые уже успели подготовиться к ее нападению. Они окружили ее, выжидая, на кого первого она нападет. Но неожиданно она нанесла удар ближайшему из них по ногам, и пока тот падал, извернулась и поразила другого. Оставался третий – самый сильный из всего отряда. Она нанесла ему мощный удар, проверяя его силу, но он с легкостью его отбил. Хороший был воин, но это его не спасло – она с разворота нанесла ему еще один сильный удар в грудь и вслед за этим пронзила его мечом.

И в этот момент что-то ударило ее по голове с такой силой, что искры из глаз посыпались. По лицу потекла кровь, она отскочила в сторону и этим избежала второго удара. Рядом с ней стоял контрабандист с окровавленным камнем в руках и подло ухмылялся.

– Прости, но ты даже представить себе не можешь, какие большие деньги я смогу за тебя получить.

Он то появлялся, то исчезал у нее из поля зрения – ей казалось, что она теряет сознание. Но когда негодяй занес камень для нового удара, она вонзила ему меч в брюхо. В ушах ее зазвучал его предсмертный хрип, потом все стихло.

* * *

Мабатан почувствовала, что под головой ее лежит мягкая подушка, а воздух в комнате насыщен густым запахом душистых трав. Раскрыв глаза, она увидела, что Энде раздувает огонь, в котором горели эти травы.

– Энде, Кира жива.

Не размыкая плотно сжатых губ, Энде кивнула, давая понять, что приняла сообщение девушки к сведению.

– Тебе надо отдохнуть. Поспи.

Мабатан была слишком слаба, чтобы спорить. Она удобнее устроилась на подушке, и в этот момент в комнату вошел Лампи.

– Я отходил – надо было помочь в строительстве конюшни.

– Со мной все в порядке.

– Да. Я вижу. – Он сел на краешек кровати и взял ее за руку. – Ты весь ветер вокруг Роуна отдубасила. – Он бросил взгляд в сторону Энде, пытаясь определить серьезность того, что произошло.

Сжав ему руку, Мабатан ответила на вопрос, который был готов сорваться с его губ:

– Киру предал контрабандист.

– Я так и знал, – простонал Лампи.

– Он только ждал подходящего момента. Думаю, она его убила. Она всех их перебила… – Мабатан вдруг будто оцепенела. – Где я? – Она глубоко вздохнула, глаза ее сузились, и она угрожающе произнесла голосом Киры: – Не подходи, или умрешь!

Кира сидела на обочине дороги. Голова у нее раскалывалась. Ее окружали воины-хроши с оскаленными клыками. Издалека доносился дробный стук копыт.

Один из воинов сделал шаг в сторону Киры, которая чуть сдвинулась назад и схватилась за меч, пытаясь лучше разглядеть, что происходит, – хроши оказалась девушкой.

– Смерти ищешь? Сделай еще шаг – и ты ее по лучишь.

Лицо хроши напряглось. Кривя губы над клыками, она с трудом произнесла:

– Дррруууугххх.

– Что? – переспросила Кира. – Друг? Ты сказала – друг?

Конский топот отчетливо раздавался уже совсем поблизости. Не отрывая взгляда красных глаз от Киры, хроши снова попыталась проговорить:

– Ллламммппеиии. Дррруууггггг.

– Лампи – твой друг? Девушка кивнула.

– Лллаахмммппии.

– Ты-Миза?

Миза нетерпеливым жестом дала Кире понять, что надо следовать за ее друзьями вниз через тайный проход.

Протянув руку Шизе, Кира закатила глаза.

– Почему нам надо обязательно спускаться в эти туннели?

Опустив ногу в люк, она скользнула во тьму, надеясь на лучшее.

Теперь на постели Мабатан сидел и Роун, положив руку на плечо Лампи. Они выглядели такими озабоченными, что девушка чуть не рассмеялась. Но удержалась и сказала, взглянув на сидевшую чуть дальше Энде:

– Миза нашла Киру и повела ее в траслы.

У старейшины апсара вырвался вздох облегчения.

Мабатан снова повернулась к Лампи и, выгнув бровь, спросила:

– Когда ты успел научить Мизу нашему языку?

Роун тоже удивился:

– Как тебе это удалось? Лампи встал с кровати.

– Она знает всего пару слов.

– Да – «друг» и «Лампи». – Мабатан улыбнулась, а Роун дружески хлопнул Лампи по плечу.

– Я думал, они смогут ей когда-нибудь пригодиться.

– Лампи, – Энде повернулась к адъютанту, оторвавшись от своих трав и притирок, – твоя работа в качестве зошипа спасла Кире жизнь. Спасибо тебе.

Улыбка, озарившая лицо Лампи, была достойной платой за головную боль Мабатан.

* * *

Роун и Лампи обогнули угол коридора, ведущего к лаборатории, и до них донеслись крики:

– Время, время, время!

– Фактор времени слишком завышен.

– Чересчур преувеличен.

Роун вошел в переоборудованную комнату отдыха. Десятки книг уже были разбросаны там среди мензурок, пробирок, других склянок и подвешенных блокираторов, мерцавших мельтешащими разноцветными огоньками.

– Приветствую вас, доктора. Сделали новое открытие?

Врачи наперебой возбужденно затараторили:

– Да, можно сказать, мы достигли определенного прогресса.

– Нашли некоторые подходы, – сказал Имин.

– В определенном смысле продвинулись вперед, – добавил Отар. Потом, бросив тяжелый взгляд на Имина, запинаясь, пробормотал: – Тем не менее…

– …это не потому…

– …мы послали за тобой.

– Прошлой ночью… – сбивчиво продолжил Имин.

– …нас посетила…

– …когда мы спали…

– …пума…

– …то есть Сари.

При звуке этого имени Роун ощутил тревожное беспокойство.

– Чего она хотела?

– В следующее полнолуние нам надо встретиться в безопасном месте Края Видений.

– Это был приказ…

– …посланный всем ловцам видений.

– Вызов.

– И что вы им ответили? – спросил Роун, внимательно наблюдая за каждым их взглядом, каждым движением, каждым выражением лица.

– Мы ничего не могли ответить.

– Понимаешь, в наших организмах не осталось и следов снадобья…

– …поэтому и ответить мы ничего не могли.

– Она даже не знает, удалось ей с нами связаться или нет…

– …но мы ее слышали, и она…

– …она сказала…

– …что настало время действовать! – выпалили они вдвоем.

Роун молчал. Что бы это все могло означать?

– Такие, значит, дела, – нахмурился Лампи. – Как считаете, что там себе надумали ловцы видений?

– Мы не знаем…

– …но ничего хорошего от них ждать не приходится.

– Воинов у них немного, но они хорошо подготовлены, не хуже, чем Лелбит. Они могут причинить нам много неприятностей… если выступят против нас.

Доктора и Лампи повернулись к Роуну, рассчитывая услышать его мнение. Но врачи смущенно уставились себе под ноги, и Роун понял, что им не хотелось смотреть ему в лицо, на котором явно отражалось смятение.

– Нам нельзя больше доверять, – сказал Имин.

– Мы это понимаем, – удрученно добавил Отар.

– Нет! Вам я верю. Не доверяю я ловцам видений. Мне бы только хотелось… понимаете… чтобы Сари выразилась поточнее. Тогда мы бы больше знали об их планах. Если бы вам еще что-нибудь привиделось во сне, вы бы точно нам об этом рассказали?

– Совершенно точно!

– Несомненно!

– Твое доверие, Роун из Негасимого Света, делает нам честь.

Кивнув им, Роун уже собрался уходить, но его задержал Лампи, который заметил, что доктора чем-то обеспокоены и напряжены.

– В чем дело? – спросил Имин, попеременно глядя то на Роуна, то на Лампи.

– Вы нашли какой-нибудь способ помочь Мабатан фильтровать впечатления Киры?

Покачав головами, врачи огорченно вздохнули.

– Пока нет.

– Сейчас, когда Алджи проводит больше времени с гюнтерами, наши дела двигаются не так быстро, как хотелось бы, – пояснил Имин.

– Мы теперь больше работаем с Усмирителем, – добавил Отар. – Дело здесь не в том, что мы считаем его занятие не самым важным, но…

– …когда он будет свободнее…

– …мы могли бы рассчитывать на его помощь…

– …мы ведь всего лишь доктора…

– …а эта технология…

– …достаточно сложна…

– …если бы мы знали больше…

– …но мы не знаем.

– Извини, – сказал Имин, печально взглянув на Лампи.

Лампи дружески похлопал доктора по плечу.

– Все в порядке, я знаю, как много вы работаете. Спасибо вам.

Чувствуя себя немного смущенным от того, что сам не задал вопрос о Мабатан, Роун вышел вслед за другом из лаборатории. Несмотря на заверения девушки, Роун понимал, что связь с Кирой легче для нее не становится. Ей трудно было принимать пищу или перемещаться из одного места в другое без ссадин и ушибов, но, как сказал ему Лампи, у нее еще и головные боли усилились. Трудно было сказать, что вызывало эти боли – блокиратор или удар контрабандиста, который испытала Киpa. Но Роун все равно чувствовал себя ответственным за ее невзгоды – хотя бы отчасти.

– Лампи… это я попросил Алджи поработать с гюнтерами.

– Знаю. Я говорил с ними. Ты оказался прав. У нас будут связаны руки, пока мы не найдем какое-то средство, отражающее действие Апогея. Это сейчас самое главное. Только… год назад все было значительно проще. Мы тогда помогали друг другу, не чувствуя себя отвратительно от того, что есть какие-то более важные вещи, чем…

Роун прекрасно понимал, что означает выражение, написанное на лице Лампи. Оно возникало тогда, когда он знал: что бы ни случилось, кому-нибудь от этого все равно станет хуже.

– Никак не думал, что дело так обернется…

Когда они вошли в библиотеку и дверь за ними захлопнулась, у Роуна возникло такое чувство, будто за этой дверью они оставили какую-то частичку себя. И, может статься, навсегда.

Они уже спускались по лестнице, когда гюнтер Номер Семьдесят Девять подбежала к Роуну, размахивая бумажкой.

– Роун из Негасимого Света, Алджернон дал мне на расшифровку этот кусочек дневника, и я…

– Прочитай его мне! – воскликнул Роун.

Она поднесла бумажку к глазам и стала читать: Теперь настало время рассказать тебе о перстне. Я возложил на твои плечи и плечи твоей сестры большую ответственность, и перстень – мой вам дар. Я отдал его Степп. Она передаст его своей дочери, которая позаботится о том, чтобы перстень попал к вам.

Роун провел большим пальцем по поверхности своей половинки перстня.

– Продолжай, – попросил он ее.

Барсук известен упорством и живучестью. Перстень этот сможет вам помочь во многих ситуациях. Но сейчас и ты, и твоя сестра должны быть связаны с перстнем, а через него – друг с другом. Тебе надлежит знать, что, несмотря на то что перстень сломан, он всегда стремится вновь стать единым целым, и это его свойство может оказаться для вас очень полезным. Чтобы объяснить…