Текст книги "На чёрных крыльях феникс"

Глава 22

Я воспарила над собственным телом. Комната и Суа стали какими-то… нарисованными. Я оторвалась от экрана планшета.

Я вернулась?

На полу валялись разноцветные носки. На столе кружка с подмигивающей пандой и недопитым какао. Компьютер, графический планшет. Плед на кресле на колёсиках. Это была моя родная комната! Та самая! Значит, я смогла вернуться? Я поднялась, не веря своим глазам. Я осторожно нащупывала радость от созерцания привычного беспорядка. Хах, но не думаю, что всё было просто. Обернулась на планшет. Его бледно-голубой свет теперь выглядел для меня пугающим. У меня было яркое и образное воображение, но не настолько живое, чтобы представить жизнь Суа в подробностях. Это точно не могло быть сном или воображением, значит, всё было взаправду. Игра ещё не закончена. Это значит, что я могу снова оказаться в Сэге. С опаской я отошла подальше от планшета в надежде, что он вот-вот выключится сам, и залезла с ногами в кресло. Пока я тут, надо узнать об этой игре и её разработчиках побольше! Привычно отпила из кружки. Фу. Что это? Вместо какао в кружке была красная жидкость, пахнущая железом. Шторы шелохнулись, и от них отделилась тень. Я будто в замедленной съёмке наблюдала, как отпустила кружку, и та обрызгала кровью ковёр. Фигура у окна вдруг прыгнула на меня, вдавив в кресло, которое отлетело к противоположному краю комнаты. Я завизжала, увидев перед собой белую, гниющую кожу квищин и мертвецкий взгляд.

– Суа…

Я различила знакомый голос. Он витал будто где-то над головой.

– Суа, хватит блуждать во тьме.

Точно, это же тот самый «стандартный мужской голос» из моей головы, которым читался текст! Когда я открыла глаза, передо мной была лишь тьма. В принципе сознание пробилось настолько, что я поняла, что это было очередное кошмарное сновидение. Надо проснуться! Но у меня ничего не выходило. Как так-то???

– Суа, иди ко мне.

Хоть я и не была Суа, в данной ситуации был лишь один выход. Впереди показался свет. Я сделала всего пару шагов (по крайней мере, я так думала), но внезапно уже приблизилась к некоему мужчине, восседающему в мудре абхая – это от него исходил свет. Мужчина был облачён в белый турумаги. Голову венчала высокая шапка чонджагван. Белые волосы мужчины ниспадали до пола, если то тёмное пространство под нами вообще можно было назвать полом. На вид мужчина был и не молодым, и не старым. Его безмятежный взгляд и красная точка на лбу говорили о том, что он не так-то близок к людям. Возможно, это был некий дух или какой-нибудь Бессмертный. Может, вообще сам Тангун? Я никогда прежде не видела этого лица. Меня оно завораживало и пугало одновременно. Казалось, этот Бессмертный видит меня насквозь, и он знает, что я – не Суа. Но мужчина настойчиво повторял то имя.

– Суа, тебе пора перестать блуждать в темноте. Открой глаза, и ты узришь.

– Я хочу, но не могу проснуться!

В моих словах было столько отчаяния! Столько мольбы! Мужчина медленно покачал головой, будто отрицая мои слова.

– Ты не хочешь просыпаться. Найди свой Путь.

Картинка резко погасла, и я вдруг обнаружила себя в комнате в ханоке Бо Нгаи. Я сидела. На руках моих медленно догорал небесный свет. Что происходит?! Почему?! Я была так напугана и дезориентирована, что не сразу заметила Минхо. А он что тут забыл?! Почему он в моей комнате?! Минхо сидел ужасно близко и внимательно изучал моё лицо. Чёрт! Я не смогла сдержать слёз. Они хлынули, не спросив меня. Я даже не понимала, почему плачу! Из-за напряжения и усталости от всего этого? Из-за кошмаров, снившихся мне каждую ночь? Из-за упрёков Бессмертного? Из-за страха и бессилия перед грядущим? Из-за Минхо, заставшего меня в неприличном и уязвлённом виде?

– Я хочу домой! – рыдала я. – Пожалуйста! Верните меня домой! Я хочу проснуться!

– Ты не спишь. Всё в порядке.

Всё плыло в каком-то тумане, да и объятия сульса были слишком нежными и невесомыми, чтобы я могла поверить в реальность происходящего. Я попыталась отстраниться и взглянуть в глаза мужчины. Они так блестели! Конечно, в реальности глаза не блестят.

– Я хочу домой, – снова застонала я.

– Ты дома. Спи. Я буду твоим пульгасари…

– …защищающим от плохих снов, – это мы прошептали вместе.

– Да. Положись на меня, – произнёс Минхо.

Хах, настоящий Минхо не дал бы таких невыполнимых обещаний, не так ли? Я почувствовала, как тяжелеют мои веки, и откинулась на подушки.

– Так не может продолжаться!

Я услышала гневный голос. Он принадлежал Минхо. Он не кричал, но скорее выдавливал каждое слово, что его даже ветер не развеял бы.

– И сегодня ночью тоже?

А этот голос, кажется, принадлежал Суюну.

– Да, – ответил Бо Нгаи. – Сегодня было даже хуже. Ги Суа явно не в порядке, он высыхает. Ей нужно успешно решить хан, иначе такими темпами она сойдёт с ума.

«Ги» – так называлась духовная сила, энергия. А «хан» означало предел всех чувств, желаний, страстей и прочих стремлений человека, заключённых в его душе, как в сосуде, скреплённом нормами морали и закона. С этими понятиями я познакомилась в книжке про акупунктуры. Но что имел в виду Бо Нгаи?

– Нельзя больше тянуть. Как друга прошу, займись обучением Суа. Её магия рвётся наружу. Что если в следующий раз мне не удастся её разбудить?

– Она не хочет. И она не готова, – проронил Суюн.

– Я знаю, что нельзя спасти того, кто не хочет спастись, но.

– Ты не можешь решать за неё.

– Говорите тише, – вмешался Бо Нгаи.

Подслушанный разговор разогнал всю сонливость. Я была зла. Все знали даже о моих кошмарах! Все знали абсолютно всё! Это было невыносимо! Появление Минхо в моей комнате предстало в менее радужном свете. А Бо Нгаи? Наверное, я не могла проснуться не просто так? Опять напоил меня чем-то? А этот Суюн! Я пока не нашла конкретной причины злиться, но мне не нравятся его слова!!!

Я поднялась. Но пока собиралась, чтобы выйти к мужчинам, вдруг вспомнила часть сна, в которой появился незнакомец. Буду называть его «Бессмертным». Его образ был таким потусторонним… Я достала свиток. Зарисую его черты, пока сновидение полностью не выветрилось из головы. Получилось лишь схематично, а некоторые детали уже скрылись за туманом сознания. Почти интуитивно я развернула свой листочек с подсказками. Русские буквы вызвали тоску по дому, и я снова заплакала. Нет, ну почему я вечно плачу?! Я рьяно вытерла слёзы и запрокинула голову, надеясь, что так они застынут в глазах. Я чувствовала, что последняя струна моей душевной хэгым (а их у неё и так две) опасно истончилась. Но смычок нельзя убрать от инструмента, пока не завершится партия, они неразрывно связаны. Я вернусь домой! Я дойду до конца игры! Глубоко вздохнув, я внимательнее присмотрелась к своим записям и сосредоточилась на просчёте дальнейших действий. Согласно моим подсказкам, в скором времени я встречусь с Донхёном. С местным милашкой-детективом мы окажемся в ордене Черепахи, где встретим ещё и Чон. Потом все вместе снова окажемся тут и будем готовиться к финалу. Окей, к финалу мне не нужно готовиться, просто дожить до него. Но до встречи с Донхёном Суа попала в засаду, в которой умер Минхёк. Тогда навыки Суа уже были неплохими, поскольку она тренировалась здесь дни напролёт. Я же… Со мной у Минхёка ещё меньше шансов выжить. Более того, это будет первая битва Суа. Она скриптовая, так что избежать я её не могу, но мне нужно будет продержаться до прибытия Донхёна. Моя память услужливо подкинула мне картинки из игры, и я вспомнила ту битву почти в подробностях. Ужас! Проходить через это вживую мне совсем не хотелось! Моё тело задрожало от страха. Я чуть ли зубами не стучала! Я только представила, как окажусь в этой сцене, и. Нет-нет, совсем без подготовки я точно умру раньше срока! А даже если не умру. Мне стало плохо от того, что я представила себя с раной Минхо на животе. Нет-нет, я не выдержу боли. Я снова вернулась к идее, чтобы обучиться минимальным навыкам самообороны веером. А у Суюна надо бы поспрашивать про всякие защитные фокусы. Точно! Так и скажу им. Пусть обучают!

Я примостилась за столиком, заблаговременно достав селадоновый набор шкатулок с узором хризантем. В этом наборе, называемом мочжахап, хранилась местная косметика: пудра, румяна, тушь для бровей и теперь ещё смесь для умывания и что-то вроде крема от Бон Нгаи. Всё же удобно жить под одной крышей с лекарем-дедулей! Здесь было и небольшое бронзовое зеркало. Хах, а глаза-то у меня красные! Даже через эту кривую и цветную поверхность видно! Лёгкий макияж должен прикрыть следы ужасной ночи. Пусть остальные уже в курсе моих проблем, это не повод им демонстрировать последствия. Наоборот, пусть лучше я буду выглядеть даже прекраснее, чем обычно. Мои художественные навыки не простаивали даром. Я смогла придать себе свежий внешний вид, подкрасила тушью глаза, чтобы они были более выразительными, и даже губы помазала сафлором. Выглядело ярче, чем «естественно», но это всё ещё не уходило от натуральности, а ведь, знаете, я и смоки-айс могу сделать!

Я застала мужчин в гостиной, где они попивали чай, и чинно им поклонилась. Моя решимость была достаточной, чтобы выдержать шесть внимательно изучающих меня глаз.

– Суа, ты сегодня рано, – произнёс, как всегда без выражения, Бо Нгаи, хотя, наверное, это должно было звучать приветливо.

По фактам. Сейчас был только рассвет.

– Позволите сказать?

– Странно ведёшь себя. Кончай, – бросил Минхо, но за свои слова он получил ложкой по руке от Бо Нгаи.

– Говори, – покровительственно улыбнулся Суюн.

– В последнее время у меня были поводы ещё раз хорошенько всё обдумать, и я поняла, что виновата перед вами всеми. Прощу прощения за то, что пренебрегала вашими уроками.

Я опустилась на колени и поклонилась лбом в пол. Судя по звукам, за столом что-то произошло, но, когда я поднялась, все мужчины сидели на месте и всё так же смотрели на меня.

– Теперь я готова учиться.

– Позволь узнать, чему же именно ты хотела бы научиться?

Спросил, конечно же, Суюн. Я знала, что он это спросит. Это было в его характере.

– Моя цель, – твёрдо произнесла я, – научиться защищаться. Я хочу суметь выжить при встрече с квищин. Хочу взять магию под свой контроль и овладеть элементами техники веерного боя. Возможно, я не очень талантлива, но я сделаю всё, что в моих силах.

Ах вот о какой улыбке Суюна говорилось в игре! Нежная и гордая, словно он радовался за своего ребёнка. Даже ямочки проявились на щеках мага. Минхо хмурился. А Бо Нгаи просто кивал головой. Суюн поднялся.

– Хорошо. Я проверю твою решимость. Сегодня после завтрака приходи ко мне. Мы начнём обучение магии с основ.

Я поблагодарила и проводила Суюна до выхода из ханока. Следом за ним, бросив на меня вопросительный взгляд, вышел и Минхо. Мы с Бо Нгаи остались одни. Помолчав немного, лекарь позвал меня внутрь пить отвар и есть рисовую кашу «чук».

Тот день я провела в кабинете Главы Суюна, читая сложные тексты. Те труды, что были записаны на хангыле, я читала практически бегло, но Суюн приходил и всякий раз спрашивал с меня пересказ прочитанного. Причём, если его не удовлетворял мой рассказ, он заставлял меня перечитывать. До первой книги, записанной иероглифами, я добралась только к обеду. Даже позже, поскольку солнце уже явно миновало зенит и клонилось на запад. Мой мозг закипал. И перед более медленной и трудоёмкой работой я позволила себе отклониться на подушки у стены. Кабинет был шикарным и достаточно просторным, если бы не нагромождение шкафов с книгами и свитками. Учиться в нём – в такой библиотечной тишине и покое – было замечательно. Меня мог отвлечь от дел разве что ветер или сам Суюн. Кстати, выходить мне было запрещено. А вот это уже немного давило. Я как раз созерцала ширму-пёнпхун с изображением сакунчжа – «четырёх благородных растений», – когда за дверью появился силуэт. Я удивилась вошедшему – это был Минхо, и в руках у него был поднос с едой.

– А я думала, ты сульса, – подколола я мужчину.

Сначала я хотела сказать: «Ты что, здесь слугой подрабатываешь?», но подумала, что это будет слишком грубо по отношению к тому, кто явно проявлял заботу обо мне. Да, между нами не должно было ничего быть. Я много думала об этом. Поведение этого персонажа ко мне было даже слишком нежным и внимательным, но, если подумать, это мог быть и не баг. В конце концов, полагаю, Минхо уже догадался, что я – тот ребёнок, которого он потерял в лесу, поэтому и окружал меня заботой. Мне следовало к нему относиться как к старшему брату. Я очень старательно думала о Минхо в этом ключе! Для других пусть наши отношения будут выглядеть, как угодно – они всё равно никогда не узнают подлинной истории. Я же не должна идти на поводу у своих чувств. Встреч избежать не получится. Но надо потерпеть. В конце концов, скоро эпизод первого пребывания в доме Змеи подойдёт к концу, и я встречусь с Донхёном. У меня был план, и я должна была его придерживаться!

– Да, и пришёл отравить тебя обедом.

У меня вырвался смешок на его сарказм. Минхо автоматической куклой сел рядом, даже суп в миске почти не дрогнул. Хм, будь Минхо в реальном мире, работал бы элитным официантом в суперэлитном ресторане? Я живо нарисовала себе Минхо с полотенцем через руку, в форме с фартучком. Хах, этот ресторан заработал бы миллионы из-за того, что все хотели бы увидеть такое владение собой в исполнении красавца. Хотя эта его серьга, пронизывающая ухо… Хах, думаю в той реальности он был бы сыном богача, подрабатывающим на предприятии отца. Но Минхо был бы бунтарём. Что-то я замечталась. Минхо уже какое-то время сверлил меня взглядом. Читал мысли? Я не удержалась и спросила.

– Я не могу точно знать, о чём думают другие. Могу лишь предполагать, исходя из анализа их эмоций, мимики, незаметных телодвижений и той информации о них, которую удалось собрать.

– Значит, слова тебя мало интересуют?

Сульса, не задумываясь, кивнул, но потом всё же пояснил.

– Зачастую слова менее информативны. Они либо лживы, либо недостаточны.

Так вот почему ты так немногословен. Это объясняет и то, почему ты меня ни о чём не расспрашиваешь.

– Я всё же считаю, что лучше обсуждать всё словами через рот.

– Не все сговорчивы. Кто-то не может через рот.

Красноречивый взгляд, намекающий на меня. «А ведь он прав», – призналась я в уме и стыдливо опустила глаза. Должно быть, «читая» меня, он только больше запутывается. Думаю, в глазах других я веду себя странно. Но я, в самом деле, не могла быть с Минхо откровенной, даже если бы захотела. Сказать ему, что я – не Суа, а весь этот мир – не реальность, а всего лишь кем-то сделанная игра? В лучшем случае, меня посчитали бы за сумасшедшую. И было бы ещё хуже, если бы мне поверили. Если так подумать, это вообще может привести к самоликвидации игры. Наверное, это что-то вроде нарушения временного континуума, если бы я путешествовала в прошлое. Ошибка привела бы к исчезновению всего.

– Это горячий имбирный чай, – перевёл тему Минхо. – Помогает от боли в животе в «лунные дела».

– Опять? – воскликнула я, покраснев, как помидор, наверное.

Нет, ну смущение ему вообще неведомо?

– Мне и об этом нельзя говорить?

– Таков уж ты, неправильный Минхо. Спасибо за заботу.

Даже если в этом мире эта тема табуирована, Минхо на это плевать. Надо просто смириться. Я отпила чаю.

– Знаешь, почему самгетан в жару едят?

– Да, – с сомнением отозвалась я, пытаясь угадать дальнейшие слова сульса. – Клин клином вышибают.

Я невольно соскользнула взглядом на целого цыплёнка, плавающего в горячем бульоне с рисом, луком, каштанами и женьшенем. Сто процентов, там ещё был чеснок – его где только не было в корейских блюдах. Я знала, что самгетан – очень полезное блюдо. Куриный бульон, чеснок и женьшень способствовали укреплению иммунитета, повышали жизненный тонус и в целом восстанавливали силы. Но помимо полезности для здоровья, считалось, что противодействовать жаре можно только с помощью высокой температуры пищи. Но что имел в виду Минхо?

– Тебе снятся кошмары из-за квищин?

– Такое ощущение, что следят за каждым моим вздохом! – возмутилась я.

Не знаю, почему всплеск эмоций произошёл именно на Минхо, но я уже не могла остановиться. Мысли о том, что мне не нравится жить у всех на виду, что не нравится в принципе эта экономная допотопная гигиена и постоянное чувство опасности даже из-за слов, разгонялись всё сильнее. Мне пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы ругательства не вырвались вслух.

– Это как раз нормально, – вздохнул сульса. – Общество заботится о каждом своём члене. Ты не одна.

– А, может, я как раз-таки хочу побыть одна!

– Тогда тебе лучше жить со мной.

Глава 23

Минхо сказал это так непринуждённо, что я не сразу поняла смысл сказанных им слов. Он предлагал жить вместе?! Ха! Конечно, в оригинале при наличии ветки с Минхо он тоже предложил героине жить с ним во время второго пребывания Суа в ордене Змеи, но… Не сейчас же! И не мне же! Я списала его слова на шутку и кокетливо возмутилась:

– Зовёшь кисэн к себе под крышу, чтобы развлекаться день и ночь? Думаю, даже кванджанниму такое непотребство не простят.

– Видишь, ты уже часть общества, раз думаешь о том, что подумают другие.

Э? Он не оценил мою шутку? И вообще кто из нас пришелец из другого мира и другой культуры, а?

– Так причём тут самгетан? – спросила я, переключившись на суп.

– Чтобы победить страх, нужно столкнуться с ним лицом к лицу.

Я легко придумала достойный отказ от незапланированных встреч с квищин.

– Мне нельзя покидать деревню.

– Знаю. Это и не нужно.

А? Неужели это был обязательный скрипт, чтобы игрок узнал историю Суюна? Когда Минхо убежал искать младенца, тело его отца подобрали маги. Ли Бором, конечно, не догадывался, кто это на самом деле, но он уже понял, что это тело принадлежало кому-то из фракции Змеи. К тому же оно было весьма разработанным, чтобы услужить повелителю квищин. Конечно, поселившийся в теле отца Минхо дух не был Главой Сон, но этот дух сумел пробраться в деревню Змей, воспользовавшись остатками памяти тела, и столкнулся с временным Главой Пак – отцом Суюна. Тот был великим мастером и смог заточить квищин. Все последующие годы Глава Пак разрабатывал способы борьбы с призраками, поэтому Суюн имеет некоторые возможности противоборства квищин. Эту историю мы узнаём при дружеских отношениях с нынешним Главой Змей. В сюжете игры он сам рассказывал нам об этом, когда однажды Гоын в попытке подставить Суа завлекла её в «проклятый» домик. Там до сих пор был заточён квищин, правда, уже выгнанный из тела отца Минхо.

– А Суюн не будет против?

Чёрт! В тишине я положила ложку и столкнулась снова со сканирующим взглядом Минхо. Сульса смотрел на меня, не отрываясь, и, наконец, открыл рот:

– Чего ты не знаешь?

– Того я не знаю.

Минхо, оценив мой ответ, кивнул и склонил голову так, что приоткрылось ухо с проколом. Под жгучим взглядом сульса я поняла, что засматриваюсь и сосредоточилась на самгетане.

– Я поговорю с Суюном, – заявил мужчина мне.

Очевидно, переговоры прошли успешно для Минхо (но не для меня), потому что уже на следующий день моё расписание сильно поменялось (не в лучшую для моей ленивой тушки сторону). На рассвете меня поднимал Бо Нгаи, мы сортировали травы, завтракали, потом я шла в кабинет к Суюну, где до обеда читала и тренировала магические пассы (кстати, мои пальцы стали проворнее от «заданий» лекаря на мелкую моторику), пересказывая содержание прочитанного. На обед приходил Минхо или же я шла к нему в ханок, разделяли трапезу, а дальше он тренировал меня с деревянным веером. В основном это была отработка движений кистями (о, бедные мои ручки – они будут самыми накаченными частями моего тела!). Когда на закате мы садились медитировать, я ощущала себя гомункулусом с огромными ручищами, от которых наверняка шёл пар. Я приходила домой к Бо Нгаи уставшая, неохотно выпивала некий отвар и ложилась спать. На следующий день всё повторялось. Не могу сказать, что это было неинтересно, но я выматывалась. Из-за этого, наверное, кошмары реже успевали отложиться в моей памяти. Зато я поняла некоторые принципы магии. В первую очередь, магия здесь не считалась чем-то противоестественным. Скорее это была сама природа, в единении с которой можно было творить в угоду собственным желаниям, хотя, конечно, хорошие маги понимали, что необходимо равновесие. Поэтому просвещение, в том числе познание ли, при овладении магическим искусством имело большое значение.

– Через познание себя познаешь мир вокруг, – уже несколько раз повторял на уроках Пак-сонсенним, то есть Суюн.

Но чтобы что-то изменить в мировом порядке, ты обязан заплатить кровью. Посему маги очень трепетно относились к чистоте своей крови и старались не болеть, занимаясь постоянной профилактикой.

– Мощные заклятия иссушают мага, – пояснял учитель Пак. – Он может умереть, но признаки будут теми же, что при потере крови. Это мучительно. Разве что не всегда будет заметна рана.

Я представила иссушенное тело: сухая кожа, облепившая кости. Гадость! Никому не пожелаю умереть в таком виде.

– А если не пускать кровь?

– Тогда она польётся сама из какого-нибудь места. Часто именно так происходит инициация мага. Однажды вдруг у ребёнка, находящегося в сильном возбуждении или потрясении, начинает идти кровь из носа, глаз, ушей, ануса. Поэтому если дар появляется у простого народа, то это путают с болезнью или вообще закрывают глаза на чрезмерную эмоциональность дитя. Как правило, в этом случае маги начинают бояться повторения всплеска их силы. Для них это становится травмой, и такие новички долгое время отстают от товарищей, пока не разберутся с собой. Да, расплата за магию неприятна, поэтому лучше самому распоряжаться, откуда пойдёт кровь. Режут зачастую ладони, поскольку на них проще и правильнее концентрировать ги и выбрасывать её.

Но в моём случае пускать кровь было, как оказалось, необязательно. Моей расплатой за магию становилось зрение. Причём мы с Суюном поставили эксперимент. Даже если я платила кровью, это не считалось, и снова страдало зрение. С другой стороны, моё зрение страдало от лёгких заклинаний почти никак. То есть, слово «страдало» вообще сюда не подходило. Так, оказалось, что для того, чтобы нагреть воду, Суюну нужно было порезать руку, сконцентрироваться и капнуть кровью в воду. Мне же было достаточно сконцентрироваться и, например, коснуться воды. У меня лишь на пару секунд расплывался фокус. Когда у меня впервые получилось, я аж запрыгала от счастья. Оказывается, так круто видеть, как от одного твоего желания бурлит вода в ведре! Это было так захватывающе! Так удобно! У меня сразу же взлетела самооценка. Кто ж знал, что магия такая потрясающая?! Эта сила, работающая не только по скрипту, придала мне уверенности. Могу теперь понять, почему некоторые герои в книгах так стремились к могуществу, что даже вставали на тёмный путь. Должно быть приятно ощущать, что вообще никто не может навредить тебе за этой несокрушимой (и, повторюсь, очень удобной) стеной магии. Но, правда, чтобы достичь такого уровня, чтобы уметь и погоду, и рельеф местности менять и побеждать кого угодно, нужно было годами совершенствоваться. А сюда входило чтение древних, старых и новых трактатов, созерцание природы и познание её законов, совершенствование собственных тела и души, поиск гармонии, стремление к истине… В общем, это было сложно и обогнать опыт было невозможно.

– Обычно новички начинают именно с этого, – говорил Пак-сонсенним, уча меня чувствовать своё «ядро». – Они должны научиться чувствовать и аккумулировать энергию. Со временем духовная сила накапливается, она-то и определяет уровень возможностей мага. Однако ты и в этом у нас исключение.

Глава говорил о том, что мой уровень соответствует сорокалетней практике, что было совершенно невозможно и ставило в тупик не только Суюна и более старших магов, но и меня. Я придумала только одно объяснение – изначальный стартовый капитал возможностей главной героини, предусмотренный игрой. Если бы Суа в самом деле была лишь новичком, она бы не смогла использовать свои навыки, чтобы защищать других персонажей или лечить их. Но для самого мира игры объяснения этому феномену не было.

– Ты должна помнить, Суа, что хоть я и делюсь с тобой своими знаниями, настоящий учитель для себя – ты сама.

В общем, всё сводилось к тому, что я должна была учиться понимать себя в первую очередь. И на это также были направлены занятия с Минхо. Сначала тренировки на познание собственного тела. Были упражнения на силу и выносливость, но в целом занятия напоминали йогу с элементами тхэквондо. Ги – духовная сила, хим – физическая. Их гармония – залог могущества.

– Дыхание соединяет тебя с миром. Не забывай правильно дышать, – наставлял меня сульса.

Для меня эта практика оказалась полезна. Во-первых, мне стало казаться, что я лучше влилась в тело Суа. До этого оно казалось мне чужим (не во внешнем плане) и некоторые сигналы, например, голод, я распознавала с трудом. Теперь же я даже знала, что моя левая рука быстрее правой, но правая точнее. А ещё, что я лучше в динамике, чем в статике и что я в целом слабенькая, но довольно выносливая. Через несколько таких занятий «физической культурой» мы начали практиковаться с деревянным веером. Он был попроще и полегче, чем подаренный Минхо, но для начала самое то. Мах-мах расслабленной кистью (не зря всё же подметала пол у Бо Нгаи). Мах-мах.

– Бить можно торцом рукоятки, боком, верхушкой веера. Главное – скорость и точное попадание в чувствительные точки тела.

– Это… Главное, просто научи меня обороняться и парочке приёмов, как обезвредить соперника, но не убить.

Убивать нельзя! Я не смогу этого ни морально, ни физически. В сравнении с Суа, я просто неженка из относительно мирного мира. И собираюсь такой оставаться!

Учиться веерной технике с Минхо было достойно романтической серии сцен! Когда он подходил сбоку и управлял моей кистью, чтобы продемонстрировать выброс: угол, силу и скорость – это было так тактильно! Всё внимание этого красивого и опасного мужчины было на меня. Каждый раз я говорила себе, что «вообще-то нельзя давать волю чувствам, но в этот раз можно позволить себе насладиться моментом». Учения Суюна выступали на стороне моего демона. Он ведь учил меня, как важно уметь ценить преходящие моменты! Правда, он говорил о цветении слив, например, но ведь эти моменты с Минхо тоже пройдут и больше не повторятся… Так было из раза в раз. Кажется, я теряла голову от Минхо. А когда сульса сам демонстрировал мне приём или серию приёмов с веером! Тут не хватало только какой-нибудь эффектной музыки, осыпающихся лепестков и замедленной съёмки! Шурх – раскрыл веер, кокетливо прикрыв лицо (хотя в случае Минхо глаза его скорее пугали, чем источали лучи любви). Ну, и на самом деле сульса закрывал шею, а не лицо. Развернулся, укусив притаившимися острыми лезвиями лицо врага. Шурх – закрыл веер. Элегантный выпад и удар боком. Смертоносный танец Минхо завораживал.

– При должной сноровке можно выстрелить лезвиями из складок веера, если резко открыть его. Вот так.

– Вот так? И что потом?

– Бежать? – пожал плечами Минхо, но взгляд его был насмешливый.

Оказалось, некоторые веера, подобные моему, были снабжены мешочками с ядом, которые при раскрытии веера прорывались, и яд поражал врага, вызывая слепоту или даже смерть.

– Рукояткой можно бить в висок или горло. Это может быть даже смертельно, но не для квищин. Их таким ударом можно лишь на время дезориентировать. Смотри, если противник бьёт ногой так, – Минхо медленно замахнулся на меня левой ногой, – тогда можешь блокировать боковой поверхностью веера.

– Так?

– Вот, если бьют рукой. Хорошо. Теперь побыстрее.

Контактными целями для веера были акупунктурные точки, воздействие на которые приводило к резкой боли, потери сознания, параличу или смерти. Но Минхо, памятуя о моих целях, смещал акцент в сторону остановки атакующего или его контроля.

– Обрати внимание. Тебе правильнее целиться вот сюда, в точки выше и ниже колена. Тогда противник потеряет баланс или даже упадёт. У тебя появится время либо нанести следующий удар, либо убежать. Ещё лучше, если бить около запястья.

Минхо, управляя моей рукой, прикладывал веер к запястью своей руки, в которой держал кинжал. А я думала, какие же красивые руки у этого сульса, хоть и узкие! Длинные пальцы, шероховатые костяшки, вены… Минхо резко замахнулся посильнее и ударил себя по точке. Невольно вздрогнув, кисть выпустила из руки оружие. Я в испуге обернулась на Минхо и чуть не столкнулась лбом с его носом. Мы были очень близко. Его губы были прямо напротив моих глаз. Я видела влагу на них и трещинки. Они зашевелились.

– Удар по точкам на подъёме стопы или с тыльной стороны икроножных мышц не показываю, потому что пока ты опустишься, год пройдёт.

Да что ты?! Я резко ударила Минхо ногой по той самой тыльной стороне икроножных мышц. Мужчина чуть дёрнулся и поджал губы в кривой улыбке, но не упал. Я даже не успела понять, что произошло, как Минхо нырнул, тук, и я вдруг упала на землю. Ну, не совсем на землю – на Минхо. Он мягко принял меня, так что я даже не ушиблась. Оу, обстановочка-то резко изменилась. Минхо смотрел на меня словно кот перед прыжком, а я, ощущая опасность, не могла и пошевелиться. Вот только прыгать Минхо никуда не надо было. Мы были так близко, что ещё чуть-чуть, и у меня бы начало расплываться в глазах его лицо. Я ощущала размеренное дыхание мужчины. Хотя… не такое уж и размеренное. Он волнуется? Почему? О чём он ду… А-а-а! Я резко ощутила лопатками комки земли. В тот же миг щёки защекотали кончики волос Минхо, а губы накрыло мягким и тёплым. Движения были такими вязкими, крадущимися, но чувственными, что я невольно закрыла глаза, желая сосредоточиться на этом ощущении. Стой, Аня!!! Стой! Я со всем упорством толкнула Минхо в плечи, змейкой вывернулась из-под сульса и вскочила на ноги. Чёрт, да они еле держат! А моё сердце сейчас инфаркт хватит! Я стояла на месте, кажется, чтобы отдышаться. Минхо тоже поднялся, пронзая меня взглядом. Этот взгляд был такой, что я буквально ощутила его на своих губах. Минхо довольно улыбнулся, а я закрыла рот рукавом. Нельзя было тут оставаться. Я ничего не соображала, а мой голос выдал бы моё волнение. Или это шок? Не знаю! Я выбежала за ограду ханока Минхо и быстрым шагом пошла по дорожке, обмахивая себя со всех сторон. Чёрт, если кто-то увидит меня в таком состоянии, то что подумает? Я очень старалась дышать ровно, придать себе невозмутимый вид. Но стоило мне только столкнуться с первыми наблюдателями, как я опустила голову. Мои губы до сих пор горели, и я не хотела, чтобы это кто-то видел. Опустив голову и быстро кланяясь в качестве приветствия, я дошла до ханока Бо Нгаи. К счастью, травника сейчас не было. Я просто влетела в свою комнату и рухнула на постель. Во мне смешивались упоённая радость и паническое отвержение. Я не могла успокоиться, будто тот момент всё ещё продолжался. Мыслями я осталась там. Я ворочалась туда-сюда, трясла ногами и руками, хлопала себя по щекам.