Текст книги "На чёрных крыльях феникс"

Глава 42

Свет кололся через закрытые веки, и как бы я ни старалась от него избавиться во тьме, он продолжал настойчиво будить меня. Пришлось открыть глаза. Я лежала в обширной комнате на кровати, закрытой лёгким пологом. Мягкая ткань, дорогое убранство. Где я? От моего неловкого движения проснулась придворная дама. Она подпрыгнула, тут же позвав старого лекаря, и старик принялся нащупывать мой пульс. Тем, кто заговорил со мной первым, был евнух в зелёном одеянии.

– Ваше Высочество, узнаёте меня?

– В-высочество?

– Ох, позвольте представиться ещё раз, Ваше Высочество. Я – главный евнух Чхве. Глава Ки признала Вас своей дочерью и велела присматривать. Сейчас Вы находитесь во дворце Радости и добра. Вы помните, что случилось?

Я пыталась припомнить последние события, но ничего на ум не приходило. Кажется, я сражалась? Евнух тут же успокаивающе заулыбался и задал другой вопрос:

– Вы помните своё имя?

– Да. Хон Суа, – ответила я.

– Отлично-отлично, – закивал евнух. – Тогда позвольте рассказать вам, что было. Глава Ки проводила сложный магический ритуал, чтобы отыскать свою дочь. И вот явились Вы. Но кое-что пошло не по плану, и вам пришлось сражаться с квищин. Всё закончилось благополучно, но вы несколько… пострадали. Дворец взял на себя лечение. Вы были без сознания неделю, так что можете ощущать некоторую растерянность, но позвольте заверить, вашей жизни больше ничто не угрожает. Хвала Основателям и мудрым целителям, вы здоровы. Понимаю, что, возможно это несколько поспешно, но Вас очень давно ожидает Глава Ки. Уверен, вам нужно многое обсудить. Если не возражаете, я сопровожу Вас в Секретный сад, когда Вы приведёте себя в порядок.

Делать было нечего. Придворная дама, молодая и красивая (если бы не пыталась сдерживать слёзы), помогла мне переодеться. Лекарь заставил выпить лекарство, потом принесли обед. Я давно не ощущала такой слабости, как сейчас, поэтому решила, что лучше будет поесть, а потом уже разбираться, что происходит и куда я снова влипла. Специальная слуга попробовала каждое из доставленных блюд, проверяя на наличие яда. Да уж. Оказаться во дворце – мечтания многих, но не мои. Я хотела бы поскорее отсюда уйти, хотя комната, признаюсь, была обставлена изысканно. Кроме широкой кровати с кучей подушек здесь были великолепные резные игориджаны. Сабантакджи были уставлены свитками и книгами, вазами и керамикой. На стенах висели пейзажные картины. В круглом окошке перегородки стояло декоративное деревце-бансай. Всю комнату заливало золотистым приятным светом, дарящим уют. Еда в медной посуде тоже была превосходной. Я бы насладилась ею, если бы не была так насторожена по отношению к происходящему. Евнух не наврал. Я помнила битву с квищин. Но нахождение во дворце в качестве дочери Главы на меня давило. После трапезы евнух повёл меня коридорами, потом по дорожкам и приостановился у беседки, в которой шумело несколько человек. Какие-то чиновники? Разного возраста. Увидев меня, все эти янбаны замерли. Евнух кивнул на них мне, и я, не найдя ничего лучше, поклонилась. Не нарываться на проблемы, пока не выясню, что происходит или не встречу хоть одно знакомое лицо! Один из янбанов в чжонрипе (судя по этой шляпе и одежде, из ордена Тигра) вдруг нетерпеливо сделал несколько шагов в мою сторону с таким напором, что я отступила. Этому, похоже, я не нравлюсь. Другой воин удержал мужчину. Я ещё раз поклонилась и двинулась прочь от насторожённых взглядов. Голова разболелась, хотя я даже ещё не дошла до Главы Ки.

– Вынужден предупредить Вас, – проронил евнух, – Её Величество тоже пострадала в той битве и пришла в себя незадолго до Вас.

Секретный сад оказался настоящим парком! Невысокие холмы, рощи, ручьи, бамбуковые заросли, пламенеющие клёны, изящные сосны. Природный ансамбль дополняли лужайки с цветами и клумбами, пруды с цветущими лотосами, нефритовый ручей с водопадом. На берегу каменного бассейна росли роскошные и редкие деревья разных пород. В одной из беседок, из которых предлагалось любоваться водой, меня ждала женщина в сине-чёрном платье. Без макияжа Глава Ки выглядела не так величественно. Весь строгий образ великой Главы Драконов окончательно развеялся, стоило мне заметить в руках её детскую погремушку. Услышав мои шаги, Ки Монкут подскочила и уставилась на меня влажными глазами. Я села напротив, но Глава придвинулась ближе.

– Как ты себя чувствуешь? – начала женщина через минуту молчания.

– В порядке… Ваше Величество.

– Брось это! Я – твоя мать. Думаю, ты не знала. Твой отец!

Но Глава Ки осеклась. Мы снова сидели в тишине. Я пыталась спрятать взгляд, а Ки Монкут, наоборот, поймать его.

– Мне очень жаль! – всхлипнула она. – Очень. Я хотела как лучше, а в итоге сама не заметила, как ступила на тёмный Путь, потеряв и любимого, и тебя.

Женщина взяла меня за руку. Я не спешила вырываться, но мне не терпелось дождаться момента, когда она меня отпустит.

– Когда я была молодой, я твёрдо верила в заветы Основателей и хотела, чтобы в Сэге всё было правильно. Чтобы было больше счастливых людей, меньше нищеты, больше свободы для женщин и простых людей. Я была уверена, что смогу всего добиться и исправить ошибки предков. Тогда я тоже презирала чёрную магию. Мы с Дэхёном вместе должны были бороться со злом. Кто же знал, что через несколько лет я сама обращусь к чёрной магии, желая вернуть любимого и дочь?

– Тогда зачем же Вы напали на орден Феникса? – бросила я.

– Я была не в себе! Я этого не хотела! Мы с Дэхёном были Главами разных орденов, поэтому мы не могли так просто пожениться или объявить о моей беременности. Особенно после пророчества твоего отца. Но, поверь, мы любили друг друга и очень ждали твоего появления. После родов под действием яда Хван Ю… Я не помню, чтобы отдавала приказ. А когда узнала, что орден был уничтожен, я предалась горю и в итоге сама способствовала произволу и тёмной магии. Мне сказали, что Йонг украла тебя, чтобы потом использовать, поэтому я приказала искать вас. Только теперь я понимаю, как легко повелась на ложь! Джинхо. То есть Хван Ю убедил меня, что Дэхён всегда обманывал меня, чтобы привести пророчество в исполнение. Для этого нужна была ты. Я так сожалею! Не думаю, что я вправе управлять орденом дальше. Правитель не может быть таким внушаемым. Я… подвела Сэге. Ты гораздо лучше для этого подходишь. Если согласишься.

– Я должна подумать, – перебила я.

– Хорошо-хорошо. Думай, но не слишком долго. Сейчас ситуация в Сэге нестабильная. Нет, я не давлю, просто. Ох, прости меня, если сможешь.

Было слишком очевидно, что Глава не знает, как общаться со мной. Но попыток она не бросила.

– Расскажи, как ты жила всё это время?

Наш разговор с Главой Ки продлился до самого вечера. Конечно, я не могла быстро поменять своё отношение, но, пожалуй, я начала видеть за монстром-агви разбитую несчастную женщину. Что ж, может, она и не была такой плохой, какой я себе её представляла ранее. Не зря же Небеса позволят ей соединиться со мной в другом мире. Сочувствие к Ки Монкут для меня уже было большим шагом. Я направлялась по мостику обратно во дворец, когда заметила в другой беседке выпивающего мужчину. Того самого, который напугал меня по дороге сюда. Да уж, «Секретный» сад! Я тут же развернулась, пока он меня не заметил, и хотела пойти другой дорогой, как вдруг меня прорвало на воспоминания. Я даже не покачнулась. Просто внезапно будто протрезвела. Я обернулась, чтобы удостовериться. Действительно, мужчиной в беседке был Минхо. По дороге сюда я встретила не чиновников, а собственных друзей: дедулю Сангхуна, Донхёна, Суюна. А придворной дамой у моей постели была Чон! Мне стало так стыдно, что я не узнала их, и так радостно в то же время, ведь они были живы, я была жива, мы все были здесь! Чёрт, амнезия – самый шаблонный из всех ходов в историях! Хорошо, что у меня всё быстро разрешилось.

Не раздумывая, я буквально понеслась в беседку, готовая задушить Минхо в объятиях. Я уже была напротив столика, когда Минхо меня заметил. Взгляд его был непроницаемо сердитым. Ох, должно быть, он ужасно переволновался. Не знаю, расслышал ли он мои последние слова, а ведь ему от моей амнезии было больнее всех. Вдруг сульса встал. Я уже хотела было окликнуть его, чтобы он не играл в незнакомца, но Минхо удивил меня своим действием, так что я так и застыла с открытым ртом. Взрослый мужчина в чёрном одеянии вдруг спрятался за решётчатой балюстрадой, выкрашенной в белый. А? Из-за того, что Минхо по-прежнему хорошо владел телом, а лицо застыло маской, я не сразу догадалась, что он пьян. Ну, пузатые сосуды громоздились не хуже куч сонандан. Похоже, для Минхо моя болезнь и амнезия оказались слишком сильными ударами, раз он предпочёл забыться в вине. Из-за нелепого вида прячущегося сульса я не смогла подавить смешок.

– Эм… Минхо? – спросила я, но стоило мне сделать пару шагов к мужчине, как тот, всё так же склонившись, двинулся от меня по кругу. – Это я. Аня. Чего ты прячешься?

– Мне нельзя показываться ей на глаза, – пробурчал сульса. – Она испугается.

– Не испугаюсь. Я всё вспомнила. Пойдём? – я протянула мужчине руку, но он отчаянно замотал головой.

В общем, следующие минуты были заполнены догонялками, в которых водой всегда оставалась я. Только я побегу, Минхо тоже. Я в другую сторону, чтобы его перехватить, а он – на крышу. У меня даже возникло предположение, что Минхо лишь притворяется пьяным, до того его движения были чёткими и быстрыми. Я разозлилась.

– Хочешь, ну и сиди там, – крикнула я.

Развернулась и пошла по мостику к аллее, ведущей во дворец. Я не услышала, скорее почувствовала и обернулась, чтобы убедиться. Хах! В тот же миг сульса отскочил дальше, спрятавшись за дерево. Но держу пари, только что он был прямо за моей спиной! Я прошла ещё немного, обернулась – всё снова повторилось.

– И чего ты идёшь за мной, если не хотел?

– Я должен защищать её из тени, – промямлил сульса.

Не уверена, что правильно расслышала, ведь Минхо был достаточно далеко, но принцип я поняла. Если не смотреть на сульса, он шёл за мной, точно соблюдая границы отбрасываемой мной тени. Стражи напряглись, заметив за мной «хвост», но я жестом показала им, что всё в порядке. М-да, всё-таки Минхо пьян в стельку. Евнуху Чхве, не посмевшему делать поспешных выводов, я шепнула про пьяного друга и попросила не подавать виду, что того видно. К счастью, евнух хорошо всё понял и без нареканий сопроводил меня до моего дворца. У входа в спальню я остановилась и обернулась. Минхо тут же поспешил отойти, но не было ни тени, ни места спрятаться, поэтому он просто прижался к стене.

– Я пойду спать. Ты со мной? – спросила я, потешаясь (лишь чуточку!).

Минхо отчаянно замотал головой.

– Нельзя тревожить, даже если очень хочется.

– Тогда спокойной ночи, – нарочито любезно произнесла я и быстро вошла в комнату.

Я успела переодеться и лечь, когда окно скрипнуло. Хах, я знала, что он придёт. Не совсем бесшумно Минхо пробрался ближе и устроился на полу. Я перевернулась на бок и приоткрыла глаза. Сульса с кинжалом наготове сидел в тени у кровати и неотрывно смотрел на меня. Это могло бы напугать, но я едва сдерживала смех.

– Ты здесь? – прошептала я.

– Ммм. Охраняю.

Я перевернулась снова на спину и закрыла глаза, а под одеялом между тем сложила пасс пальцами, заставляя свет неестественно изогнуться и осветить сульса. Послышался шорох – пересел. Я пошла дальше и исказила свет так, чтобы тень оказалась только рядом со мной на кровати. Ну как? Только я об этом подумала, как почувствовала движение одеяла. Залез! Я тут же подскочила и схватила Минхо.

– Попался! – рассмеялась я в испуганное лицо.

А щёчки-то розовенькие! Я аккуратно вынула кинжал из рук мужчины, не отпуская сульса из своего захвата. Пованивало алкоголем, но я намеревалась потерпеть этот запах.

– Охраняй мой сон как следует, пульгасари! – издала я приказ, состроив серьёзную рожицу.

Минхо кивнул, дав, наконец, мне уложить его на лопатки и накрыть одеялом. Какой же он глупенький, когда выпьет! Ну, хоть не буйствует. Я, довольно хихикнув, поднырнула под бок мужчины и закрыла глаза, готовясь уснуть по-настоящему. Но вдруг меня пронзила одна мысль. Если Минхо проснётся раньше меня и увидит себя в постели со мной, начнёт паниковать и ругать себя, что не сдержался. Пришлось изо всех сил стараться не спать. Пролежав какое-то время, варясь в мыслях о предложении Ки Монкут, я поняла, что дыхание Минхо стало совсем размеренным. Я приподняла голову. Действительно уснул! Я умилённо глядела на умиротворённое лицо любимого, наблюдая, как бегают глаза за веками, как подрагивает нос, приоткрываются губы… Так хотелось потрогать пушистые брови или снять с головы эту утягивающую манган! Но тогда я бы разбудила сульса, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как смотреть. Ладно, я визуал. Мне этого достаточно. Я была безмерно рада тому, что осталась тут с тобой, а ты как отреагируешь утром, любимый? Было очень непросто удерживать сознание до рассвета. Я то и дело проваливалась в сон по настойчивому зову Морфея. Но мне повезло с тем, что пьяный Минхо спал беспокойно. Он что-то ворчал, чесался и крутился.

Я снова вырвалась из сонного плена благодаря сизому рассвету. Минхо лежал на боку, завалившись на меня и рукой, и ногой. Тяжело! Вдруг тело Минхо вздрогнуло – я поняла, что он проснулся и, прежде чем сульса успел вскочить, удержала его за руку. Хах, видел бы ты своё лицо сейчас!

– Это я.

Вот и всё, что я успела сказать, когда дверь в покои скользнула в сторону, открывая нас для служанки и евнуха Чхве, который тут же вскрикнул.

Отчасти, думаю, именно этот неловкий эпизод и привёл к тому, что сейчас я ходила из стороны в сторону, нервно покусывая губы. Ки Монкут не могла допустить, чтобы только что признанная ею дочь оказалась опороченной. И исправить это она решила свадьбой!

– Госпожа! – бросилась ко мне одна из служанок. – Весь макияж сотрёте!

Мне было ужасно душно под всей кипой церемониальной одежды, так ещё и сердце заходилось как ненормальное. Такими темпами я умру прямо сейчас! Я уже всерьёз начала беспокоиться, что моё самочувствие – это первые признаки инфаркта миокарда.

– Нельзя ли снять хоть что-то? – спросила я со слабой надеждой.

– Как можно! – хором ответили мне все девушки, что были в комнате, помогавшие мне с подготовкой к свадебной церемонии (в том числе Хани и Чон).

А что, если мне бежать внезапно придётся? Под хварот – особо красочно вышитом красном платьем-халатом – была тани, под ней чхима, чогори и весь набор «капусты» с кучей нижних юбок и всего остального. Я весила как гора! И двигалась так же! Хвагван на голове был закреплён намертво. Коронка этого аксессуара была из чистого золота, по ткани шла золотая нить, украшено жемчугом и нефритом. Думаю, я в таком наряде отдувалась за все те дни, когда до минимума упрощала ханбок… Служанка поправила помаду, дав мне снова прикусить красную бумагу и ещё раз покрутила спонжем алые точки на щеках – ёнжи гонжи.

– А что значат все эти узоры? – спросила Хани, услужливо обмахивая меня веером и параллельно присматриваясь к моему наряду.

– Вот это, я знаю, благожелательные символы гармонии между мужчиной и женщиной, – поясняла Чон-ян. – Вот это про богатство. Это пожелание власти. Тут многодетности.

«Последнего мне не надо!» – вспыхнула я. Согласна на одного – двух, но не на многих! От мыслей о Минхо мне стало ещё жарче и тяжелее. Как он там? Держится? Если честно, я была бы не против, если бы он сорвался и похитил меня сейчас. Словно в ответ на мои мысли снаружи послышался цокот копыт. Евнух Чхве громко возвестил о прибытии процессии жениха. Меня тут же подогнали к двери. Две девушки подняли мои локти, чтобы я смогла закрыть широкими рукавами (вместо вуали, видимо) лицо. Но я всё равно подглядела за происходящим. Во главе процессии шли так называемые «носильщики гуся», которые несли уток-мандаринок – символ соединения. Поскольку живая птица может закричать или улететь, что было плохим знаком в столь символическом мероприятии, они были деревянные. Наконец, за вереницей людей я различила жениха, восседающего на коне. Парам тоже поучаствовал в нашей свадьбе! Хоть бы всё получилось так, как мы задумали! После передачи с поклонами мандаринок евнуху Чхве как представителю моей матери меня сопроводили к паланкину. Даже не было возможности переглянуться с женихом! А так хотелось! Пришлось затаскивать себя в крытую коробочку. Хорошо, что хоть замкнутых пространств не боюсь. Будь моя воля, я бы не стала заморачиваться с такой сложной церемонией, которая длилась уже не первый день, но Ки Монкут настояла.

– Ты же единственная наша дочь! И вообще! Я позволяю тебе выйти за этого человека, только если всё будет правильно!

– Ах, позволяешь?! – завелась я, как часто бывало, когда я разговаривала с матерью в другом мире. – Я могу просто сбежать с ним!

– Нельзя! – вскрикнула, словно ужаленная Ки Монкут. – Ладно, извини, я погорячилась. Но подумай ещё раз. Если вы проведёте официальную церемонию, свяжете себя узами брака перед Небесами, когда ты станешь Главой, никто не посмеет навязывать тебе своих сыновей. К тому же… у нас с твоим отцом не было свадьбы.

В итоге, да, мы с Минхо решили пожениться по всем правилам. Сначала документ о бракосочетании зачитал Суюн в садане Минхо. Потом эта же церемония повторилась в дворцовом храме (предки всё-таки объединяются). Потом Минхо подготовил свадебные подарки (не без помощи Ки Монкут, которая хотела всего самого наилучшего для дочери и её статуса), я в свою очередь так называемое приданое (матушка Минён, например, помогала со свадебными нарядами). С выкупом невесты получилось шумно. Во-первых, неправильным «уси» выступил Минхёк. Кого-то из «защитников» удалось подкупить, кого-то просто уболтать, но в итоге состоялся аж целый поединок между Донхёном и Минхо (м-да, избежать этого в итоге у меня не вышло). Представление, в котором, разумеется, Донхён должен был проиграть, вышло таким горячим, что о нём говорили до самой свадебной церемонии, которая состоялась на площади перед дворцом. Уже вовсю играла размеренная церемониальная музыка. Когда процессия обошла улицы с зеваками и паланкин остановился на месте, пришлось потрудиться, чтобы выбраться из ниши, и как только я увидела массовость мероприятия, мне захотелось снова забраться в конуру. Так много народа?! Вся площадь была уставлена украшениями и всевозможной атрибутикой сине-красного цвета. Казалось, нет пустого пространства даже в воздухе! Ки Монкут не перестаралась ли??? На окостеневших ногах я двинулась вперёд по красной дорожке, ведомая под локти специальными людьми. Минхо ожидал меня на другой стороне. Фух, заклятие работало. Предусмотрительно я заказала для своего сульса кольцо и вдохнула в него магию иллюзии, чтобы другие не видели настоящего лица Минхо. Как бы ни сложилась дальше наша судьба, Минхо был мастером «змей», и ему было бы крайне неудобно, если бы все вокруг узнавали его. Как хорошо, что я об этом подумала – на площади, казалось, собралась вся страна! Я изменила себе видение, чтобы посмотреть на подлинное лицо жениха. И тут же чуть не прыснула со смеху! Минхо так нелепо выглядел в наряде придворного чиновника! Тёмно-синий халат с круглым вырезом таллён висел на нём неповоротным конусом, который венчала шляпа-само со стрекозьими крылышками. Пояс из плотной воловьей кожи, обёрнутой шёлком и украшенной нефритами (матушка выделила моему мужу не абы какой пумдэ, а самый настоящий императорский окдаэ), выглядел солидно, но топорщился квадратом, будто вот-вот упадёт. На хюнбэ был вишит тигр, обозначающий «храбрость». Хах, хочу поскорее содрать с Минхо этот костюм! И кто же знал, что от лица зависит так много!

– Благоприятный час настал! – крикнул глашатай с листом инструкции обряда.

Ки Монкут покровительственно взирала на нас со своего трона. Подле неё на столе уже покоились те самые утки-мандаринки. Господин Пак и матушка Минён тоже занимали почётное место. Бо Нгаи и дедуля Сангхун стояли в первом ряду, последний уже плакал. Чон находилась рядом с Донхёном, в нетерпении глазея на церемонию и время от времени бросая смущённый взгляд на нарочито сдержанного янбана. Что у них происходит? Минхёк подмигнул мне. Хани помахала рукой. Меня проводили за сторону с синей скатертью столика, на котором высились пирамидки фруктов и сосуды со свадебным вином. Хорошо, что мы с Минхо стояли под зонтиками, украшенными бахромой, иначе точно запеклись бы под весенним солнышком. Поймав мой любопытный взгляд, Минхо усмехнулся, за что получил незаметный пинок от служанки, помогавшей ему. Хах, его надзирательница гораздо строже моих двух (видать, вот где мать отыгралась)! Обряд омовения. Руки погрузились в прохладную воду в миске. А можно ещё на лицо, пожалуйста?

– Поклоны друг другу! – закричал глашатай.

Первый поклон я сделала как спортивное упражнение. Второй стал для меня испытанием. Третий – пыткой. И ещё половинка мне далась не легче сражения с квищин. Что за сексизм! Минхо делал всего три поклона! Так, как только стану Главой, упрощу все церемонии к чёртовой матери! Одно утешает: Минхо пришлось кланяться ниже. Потом мы сели на подушки, готовые приступить к обряду со свадебным вином. Некрепкое! Почти как вода. Хорошо, а то не очень бы хотелось набраться во время церемонии. Слуги обменялись чашами. Косвенный поцелуй? Ну, хоть так, а то церемония какая-то слишком церемониальная. Слуги скрутили канатик из синей и красной верёвочки и повесили её на букет, стоящий на столе. Всё это было символом брачного единения, пока мы всё пили и пили свадебное вино. Глашатай зачитывал гостей и их подарки. Это продолжалось так бесконечно долго, что я успела войти в полуавтоматический режим. Наконец меня подняли, и мы, бок о бок с Минхо, прошествовали к подступам у дворца, где восседали Ки Монкут, господин Пак и матушка Минён. Мы поклонились им. Свадебное застолье до вечера, на котором мы наконец-то смогли с Минхо подержаться за руки. А потом процессия направилась в ту часть дворца, куда моего суженого поселила Ки Монкут. И я обнаружила себя уже на кровати в ожидании, когда войдёт Минхо. Церемония должна была завершиться брачной ночью. А я так устала! Но стоило Минхо появиться в своём нелепом прикиде, у меня открылось второе дыхание.

– Наконец-то мы одни, – усмехнулся сульса. – Мне с самого начала хотелось стереть эти красные щёчки и снять с тебя эту «капусту».

– Взаимно, – парировала я. – Можешь даже порвать. Я всё равно не собираюсь больше никогда надевать свадебный наряд.

Минхо посмеялся, оценив мой намёк на то, что я больше никогда не выйду замуж, поцеловал меня и прошептал:

– Не спеши. Будем аккуратными. Вдруг захочешь, чтобы хоронили в этом.

– Тьфу на тебя! – прыснула я, и сульса заливисто рассмеялся.

«Распаковка» оказалась забавным испытанием.

Мы смеялись почти всё время. Ну, смех же продлевает жизнь! Расшнуровав жуткую конструкцию мангана и сангту с нарощенными волосами, я растрепала Минхо и тихо спросила:

– Так наша история действительно закончилась счастливой свадьбой? Как в сказке?

– Не закончилась, – ответил мне Минхо, целуя меня в оголённую щиколотку, – но мы постараемся жить долго и счастливо. Вместе.

Я издала согласный стон.