Текст книги "На чёрных крыльях феникс"

Глава 38

Мы прогуливались по улице, когда Минхо сообщил:

– Я должен буду покинуть тебя ненадолго.

– ?

– «Светлые» ордена были слишком тихими после неудачного покушения на Главу Ха и его внучку. Они объявили, что их похитили «змеи», и ждали шантажа с нашей стороны. И теперь срок ожидания истёк, Главу и Ха Чон признали убитыми. На «змей» сейчас охота ожесточилась. Мы уже разослали приказы затаиться и приостановить деятельность, но всё равно ситуация напряжённая. И Гоын с дядей перестали выходить на связь.

– Думаешь, что-то случилось?

Под «что-то» подразумевалось конкретное «были пойманы и/или убиты».

– Надо проверить. Если да, тела не должны попасть в руки врага.

Я не знала, надеяться ли, что Гоын жива? Но тогда в голову закрадывались коварные представления, как она обрадуется, что спасти её пришёл именно Минхо. А если она умерла, то весь орден может оказаться в опасности. Да и жалко было девушку. В конце концов, ей и так не повезло с невзаимными чувствами. Прочитав всё по моему лицу, Минхо усмехнулся и поцеловал меня.

– Не ревнуй.

И вдруг с неба посыпались белые хлопья. Но для снега было слишком тепло, так что, не успев достигнуть земли, снежинки таяли. Такое странное противоречие снега и тепла вызывало ощущение мистичности происходящего. Минхо ласково улыбнулся, поглаживая меня большим пальцем.

– Видишь, мы даже первый снег застали. Это хороший знак.

– Надеюсь.

– Не переживай, новый год точно будем встречать вместе. А так, если что надо будет, обращайся к Минхёку.

Но успокоить меня у сульса не вышло. Наоборот, я начала тревожиться. Обычно, когда дают такие обещания, происходит что-то дурное. На будущее лучше не загадывать. Я едва сдержала слёзы, прощаясь с Минхо рано утром. Без него дом опустел. Я выдержала всего день, и то, погрузившись в изучение трактатов о магии и священных силах. А на второй день, к счастью, зашла матушка Минён. Я училась у неё шить и вышивать. Идея с кринолином зашла на ура, и сейчас больше половины женщин в ордене носили десамчхиму с бамбуковыми кольцами: и пышно, и легко. Кушать дома у меня получалось редко. Видимо, это и были плюсы коллективистской культуры. Меня постоянно кто-то звал к себе: то матушка Минён, то Суюн, то Бо Нгаи с дедулей Сангхуном и Чон, то Минхёк навязывался. У меня не было времени скучать (хотя я всё равно скучала по Минхо): то учёба, то практика, то гости.

– Хо-хо, Суа, ты набрала вес (что означало «ты похорошела»)! – восклицал дедуля Сангхун. – Видать, жизнь с любимым мужчиной всё же подсобила. Видала, внучка? Я бы хотел правнуков дождаться.

– Кушай побольше, – перебил Бо Нгаи, подкладывая мне жареные ломтики мяса.

Чон понравилась моя манхва, и она жаждала продолжения. Но времени рисовать у меня было не так много, поэтому работа шла медленно, а Чон воображала, что бы хотела увидеть в грядущих приключениях, и как будто ненавязчиво делилась своими любимыми сюжетными ходами из прочитанных ею книг.

– А вообще, мне кажется ужасно романтичным, когда девушка до поры до времени не замечает чувств мужчины. Или мужчина словами противоречит своим влюблённым действиям. А мой идеальный тип – это такой высокий и красивый мужчина, который хорошо одевается и не до мозга костей весь из себя благородный и добрый, а хитренький. Понимаешь, да? Онни, у тебя есть идеальный тип?

– Да, Минхо.

– Холь! – протянула девушка, недовольная отсутствием воображения с моей стороны.

С Донхёном мы виделись время от времени – я попросила его иногда подменять Минхёка на моих тренировках. Для разнообразия. И оказалось, что не зря. Техники янбана ордена Тигра для меня были в новинку.

– Суа, знаешь, а ты хороша, – хвалил меня Донхён. – Мне приходится напрягаться в битве с тобой. Госпожа А Йонг гордилась бы такой дочерью.

Кстати, я тут заметила, что тренировки преобразили моё тело. Теперь у меня тоже есть очерченные мышцы, Минхо! Время шло, а тоска всё не проходила. Как он там? Не ранен? Обнимая бамбуковую подушку, хотя в ней не было надобности в этом сезоне, я представляла на её месте Минхо. Как вернётся, задушу в объятиях!

Я проснулась от неприятного писка где-то там снаружи. Он доносился то сверху, то снизу. В общем, странно и необычно. Была густая ночь. Я встала с постели и пустила огонёк света осветить округу. Минхо не вернулся. Никого не было. Но я всё ещё чувствовала какое-то напряжение в округе. Накинув верхний халат Минхо, вышла во двор. Тишина. Писк доносился откуда-то издалека. За деревней, что ли? Вдруг к макушке побежали мурашки, волосы встали дыбом. Я едва успела отскочить, как на меня с крыши бросилось нечто. Я призвала огонь, который осветил мертвецки серые руки с изогнутыми когтями, длинные чёрные волосы, закрывавшие лицо, и белое одеяние. Я узнала! Это был не обычный квищин, а самый пугающий из всех – чхонё квищин. Призрак девственницы. Эти существа были особенно ожесточёнными и обиженными. Но опять же. Это был не просто призрак. Он снова был вселён в чьё-то тело. Чёрт! Нечеловечески быстрые движения. Я едва успела отклониться, пустив сноп искр в воздух, который с шумом взорвался – магический сигнал о тревоге. Дом был защищён духами, с которыми у меня были добрые отношения, поэтому я тут же забежала в укрытие за своим веером, на ходу соображая. Это не был сон. Барьер Суюна защищал от живых, а не от мёртвых. Но если мёртвый смог дойти сюда, значит, это тело принадлежит кому-то из ордена. Причём кому-то, кто бывал здесь. Мои подозрения подтвердились, как только я смогла отбросить чхонё квищин. Пускай тело было преображено силой квищин, занимавшей сосуд, я опознала Гоын. Неподвижные глаза изрыгали бесконечную холодную ненависть. Я изменила видение, и вдруг поняла одну ужасную вещь. Вселённые озлобленные духи всегда имели брешь, так как тело им не принадлежало. У них были уязвимости при всей их скорости, мощи и непробиваемости. Но тут дух и тело были гармонично слиты. То есть на меня сейчас набрасывался озлобленный дух самой Гоын! Большинство людей имеют обиды или какие-то незавершения, когда за ними приходит смерть, но далеко не все из них становятся озлобленными духами. Для случайности должно совпасть очень много факторов: внезапная и несправедливая смерть, затаённая злость и обида, сильная эмоция во время смерти, желание мести и тому подобное. Но был и другой способ появления квищин – когда кто-то намеренно распалял душу умершего на взрыв отрицательной эмоции, науськивая на разрушительные цели. Вид Гоын и её лютое желание убить меня говорили только об одном. Её убили, а потом удержали душу, пробудили в ней боль и жажду отмщения и позволили вселиться в собственное тело. Мне было жаль Гоын. Просто изгнать её мне показалось неправильным. Я хотела исполнить для неё ритуал упокоения, чтобы хотя бы её душа смогла обрести покой. Но это было невозможно, пока она так яростно нападала на меня!!!

– Суа!

Как раз когда я оттолкнула чхонё квищин магией земли, через ограду перепрыгнул Минхёк. Отлично!

– Отвлеки её!

– А?

Хотя Гоын не хотела отпускать свою цель, Минхёк преградил ей путь, так что она должна была расправиться сначала с ним. Я же использовала свои знания с умом. После земли металл. Я на всякий случай образовала вокруг Минхёка щит. Теперь вода.

– Фу! Какая жуткая! И быстрая!

Как этот парень умудрялся болтать во время боя? Я воспользовалась ситуацией и оббежала Гоын, связывая её нитями «усмирения». Только я подумала, что всё не так плохо, как вдруг тишину ночи разорвал гонг. На нас напали! Минхёк выругался словами, которых я даже не знала. Мы переглянулись. Сейчас мы находились на отдалении от всех, поэтому не могли знать точно, что происходит в деревне, но оставлять чхонё квищин тоже было неразумно. С Гоын справиться должным образом могла только я.

– Это Гоын, – бросила я Минхёку. – Думаю, её раскрыли и специально обратили в квищин, чтобы она указала дорогу сюда.

– Гоын???

– Я проведу обряд отпущения души. Сможешь позаботиться, чтобы мне никто больше не помешал?

– Сделаю.

Времени не было. Пока Минхёк стоял на страже, я сбегала домой за вином, чашкой, благовонием, закусками, которые остались на кухне и барабаном. Без аккомпанимента я бы не смогла. Прямо на земле разместила хочжокбан в качестве поминального стола с едой. Воткнула палочку благовония, в рис – две палочки. Руки мои тряслись, но я следила за размеренностью дыхания. Бросила в Гоын заготовленные заранее талисманы, которые тут же сформировали вокруг квищин особый круг с чистой энергией. Надо было быстро входить в нужное состояние. Отпила вина, другую чашу я вылила на землю, третью вновь наполнила и поставила перед квищин. Я вдохнула воздух, связывающий меня с этим миром, и задержала дыхание.

– Ли-кёсуним, пожалуйста, помогите, – взмолилась я.

Ударила в пук. Ещё раз. В этот раз я была себе и наблюдателем за ритуалом, и исполнителем. Это всё равно что игрушечному паруснику оказаться в настоящем море во время бури. Я взывала к всевозможным духам помочь мне. А помочь они могли мне только, войдя в моё тело и даровав свою силу. Топнула ногой – откликнулись духи земли. Вращение – пришли духи воздуха. Я словно росла, увеличиваясь до размеров, чтобы море стало для меня лужей. Моя битва со злом за освобождение Гоын началась. Бессмертный отражался в моём собственном свете, направляя и придавая уверенности. Осветить тьму! Подавить ярость! Облегчить душу! Я погрузилась в мир духов слишком глубоко и уже не чувствовала своего физического тела и не знала, что делала. Ли Дэхён предостерегал меня. Но я словно катилась с горы. Как тут остановиться?! Я поняла, что теряю контроль, а звук инструмента почти не слышала. Теперь я всеми силами сдерживала свою мощь. Это было тяжелее всего. Если то, что испытывали призраки, хоть сколько-то было похоже на это, то я могла представить, почему они так неистоствовали. Меня будто распирало изнутри! И если давать себе волю сопровождалось эйфорией, то сдерживать себя походило на пытку. Чёрт, я не смогу!

– Сможешь! Ты почти это сделала, – раздавался эхом голос Бессмертного.

На «почти» нельзя сдаваться! Я, благодаря духов за помощь и воздавая им почести, просила их покинуть моё тело. Тех, кто не хотел этого делать и соблазнял меня могуществом, приходилось выгонять. И вдруг меня словно переклинило. Я различила душу Гоын, одинокую и потерянную. Я позвала её.

– Суа? – отозвалась тихо она. – Нет. Кто ты? Ты пришла проводить меня?

– Да. Не беспокойся. Ты была хорошим человеком. Тебя не забудут.

– Спасибо.

Хотя мы и обменивались словами, в них не было нужды. Мы понимали друг друга каким-то другим путём. В мире духов сам воздух, казалось, был информацией. Рядом с Гоын вдруг материлизовался Бессмертный и отдал ей поклон. Гоын поступила так же. Рядом с ними выросло дерево, а под ним – место для чаепития. Я поняла, что в сопровождении мне поможет Ли Дэхён, а сама я должна вернуться в материальный мир. Прислушалась. Я стремилась различить каждую особенность звука барабана, уловить вибрацию воздуха от инструмента. Так я нащупывала реальность. И вот перед глазами вновь появилась шумная ночь. Стук пука прекратился, а тело Гоын рухнуло на землю. Лицо её казалось умиротворённым. Вдруг мне резко поплохело, и я упала на землю. Жжение расползалось от глаз к носу. Совладав с дыханием, я поняла, что истекаю кровью. Чёрт! Разлепить глаза удалось с трудом. И если я думала, что это из-за слёз, то я ошибалась. Мир был подёрнут красной пеленой. Чёрт, чёрт, чёрт! Я сделала что-то не так?!

– Эй, ты в порядке?! – крикнул Минхёк.

Я ещё не могла нормально видеть и осторожно прикасалась к глазам, чтобы избавиться от странной помехи в них, но я заметила, что кроме Минхёка тут была куча других людей. Вот только не друзей, а врагов. И всех их бедному парнишке приходилось всё это время сдерживать. Не знаю, как долго. В мире духов чихать хотели на время. Я ответила, нащупывая веер, который бросила где-то на земле. Нет, это кошмар. Лучше бы я ослепла и видела хотя бы мир духов. Меня ещё и подташнивало, а земля выскальзывала из-под ног. Вдруг я почувствовала опору. Минхёк, фехтуя с противником одной рукой, другой помогал мне подняться. Вдруг он снова выругался непонятными словами.

– Ужасно выглядишь, – бросил он.

– Спасибо за комплимент!

– Да в смысле у тебя глаза кровоточат!!!

Что??? Хорошо, что было темно. Если бы сейчас был день я бы умерла от боли, наверное. Впрочем, ощущения всё равно были неприятными. И что теперь делать? Это нормально или я теперь ослепну навсегда? Ну почему именно глаза??? Я ведь художник! Я визуал!!! Приструнив собственное нытьё, я сжала крепче веер из пак дахл. И вдруг Минхёк застонал. Я с ужасом заметила, как лезвие меча врага вошло Минхёку в живот. Я выбросила пасс, но огонь только брызнул из моих пальцев, напугав воина. Обожгло мои пальцы. Осечка. Я допустила глупейшую ошибку, кастанув огнём после водной магии. Невзирая на боль, я тут же оттолкнула врагов подальше и накрыла нас с Минхёком щитом.

– Минхёк, слышишь, не умирай!

Обстановка была хуже некуда. Минхёк лежал с мечом в животе. Я была обессилена, что вот-вот потеряю сознание, и держала щит. А на нас наступали трое. Один из которых был магом, уже готовящимся разбить мою защиту.

– Суа! Суа! – позвал хрипло Минхёк. – Дыши спокойнее!

Я действительно дышала, словно загнанный кролик. Я так себя и чувствовала. Перед лицом смерти. Господи! Вдруг мрак озарил свет саинчамсагома. Я ещё ничему не радовалась так сильно! Донхён первым поразил мага, а потом принялся за мечников. У меня было время прийти в себя и подумать. А вообще они постоянно так ходят: маг и минимум два воина? Нет, не то. Надо вылечить Минхёка! У меня получится второй раз призвать священные силы?! Я начала концентрироваться на ладонях.

– Стой! – прошептал Минхёк. – Тебе нельзя.

– Но нужно! Я могу излечить тебя! Я так уже делала с Минхо!

– Ты и так ужасно выглядишь. Если будешь ещё страшнее, я не упокоюсь.

– Ты дурак?!

Минхёк растянул губы в улыбке, обнажив кровавые зубы.

– Не смей умирать!

– Как скажешь, матушка.

– Вы в порядке?

Это был дежурный вопрос. Донхён уже мог разглядеть, как обстоят дела, поэтому мы не ответили. Но я подумала: если враги добрались до ханока Минхо, то что с деревней? Я в ужасе взглянула на янбана.

– Ч-что там? – спросила я.

– Не знаю. Когда уходил, противостояние было в самом разгаре. Мы встретили неприятеля благодаря твоему сигналу. Суа, принеси какие-нибудь тряпки из дома. Желательно чистые. Надо зафиксировать меч.

Я рванула в дом к корзине, где хранила чистое бельё, захватила бинты, которые были у Минхо и как можно скорее вернулась. В глазах прыгали мошки, но в целом я могла различить, что происходило вокруг. Донхён приказал Минхёку держать меч, а сам принялся проворно фиксировать оружие и живот раненого.

– Мне кажется, ему лучше не перемещаться.

– Сюда лекарей звать бессмысленно. При таком ранении нужна срочная операция.

– Хорошо бы носилки… А! Можно использовать заклинание.

– Выдержишь? – уточнил Донхён.

– Да не надо! Кх-кх, – закашлял Минхёк. – Дойду.

– Да, справлюсь. Но не уверена, что смогу сражаться.

– Я прикрою.

Я подняла Минхёка в воздух, как некогда Суюн отправил за мной сундуки. В моём случае были дополнительные сложности, чтобы поддерживать тело парня в строго фиксированном положении. Мы двинулись в ночи по улице. Донхён с обнажённым мечом был готов в любой момент отразить атаку. Но кроме трупов и каких-то далёких звуков сражения, здесь ничего не было. Но трупы, я так поняла, принадлежали не нашим. Их никто не трогал и над ними никто не рыдал. Некоторые «змеи» сидели на кидан хижин вокруг и оказывали друг другу помощь. Похоже, битва закончилась. Мы дошли до ханока Бо Нгаи. Вот тут было многолюдно. Мы разогнали толпу, внося Минхёка.

– Бо Нгаи! – закричала я. – Минхёк серьёзно ранен!

Я заметила Суюна, сидящего на пхёнсан. Его руки обматывали бинтами, а на подбородке застыла дорожка крови. Чон бегала с бинтами, травами и снадобьями. Вот только щёки её блестели от слёз, а глаза были красные. Она подбежала ко мне и закрыла рот ладошкой при виде Минхёка. Бо Нгаи спешил уже тоже к нам.

– Что произошло? – спросила я у девушки. – Ещё есть тяжело-раненые?

Чон закивала головой, едва ли сдерживая новый поток слёз.

– Дедушка… – проронила она. – Его стрелой…

– Стрелой?

Мои ноги подкосились. Донхён потянулся помочь мне встать, но я сидела камнем на земле. Минхёк, дедуля Сангхун… Это не могло быть случайностью. Игра, судьба – не важно – они брали своё. Эти люди должны были быть мертвы. Они умрут.

– Ну-ка что столпились?! Мешаете только, – командовал гневным голосом Бо Нгаи. – Так, мальчишку в комнату. Хани, Чон, остаётесь. Остальные убирайтесь. Минхо?

– Царапина.

– Тогда позаботься о Суа. Вытри, и вот капли. Разберёшься.

Минхо? Он здесь? Меня приподняли с земли знакомые узкие руки. Но я почему-то не могла поднять голову. Я не могла посмотреть на Минхо. Я вообще себя не контролировала, впав в какое-то оцепенение. «Они умрут» – вертелось у меня в голове. Всё было бессмысленно. Я ничего не могла изменить. Вместо лёгкой смерти – мучительная. Вместо спокойствия – теперь много раненых. А Гоын, которая не умирала в оригинале, умерла и обратилась в чхонё квищин. Мои выборы привели к такому. Это я убила Гоын. Я даже не заметила, как Минхо вытер моё лицо и глаза. И тем более я не слышала, что он говорил. Меня хватило лишь на то, чтобы мимолётом убедиться, что он в порядке. Я стерпела боль от капель в глаза, а потом молчаливо побрела домой. Как только сняла обувь, я бросила Минхо, что хочу побыть одна, и ушла в свою комнату. Я свернулась на подушках у кёнсана. Всё моё тело дрожало. В попытках справиться с собой я уснула. А проснулась я от нежного прикосновения. Было уже светло. За полдень.

– Прости, что и в этот раз пришёл так поздно, – дрожащим голосом произнёс Минхо.

Он заключил меня в крепкие объятия. Похоже, он сильно испугался за меня. Ещё бы, ведь его родители погибли при таких же обстоятельствах. Я тоже обняла мужчину, но вместо радости и облегчения я чувствовала прямо противоположные эмоции. Несмотря на всё сопротивление, я заплакала. В конце концов, Минхо будет убит мною же, а Донхёна и Суюна прилюдно казнят, подвергнув их ужасным пыткам. Сэге сгорит в огне. Может, всё будет не так, но все умрут, как уже умерли в оригинальной истории. Дождавшись, когда я выплачу свои эмоции, Минхо поставил на кёнсан миску с супом.

– Не хочу, – отказалась я.

Если бы я сейчас взглянула на еду, меня бы стошнило.

– Ладно. Пойдём проведаем Минхёка и Главу Ха.

Дедуля Сангхун ещё жив? Не знаю, был ли в этом смысл, но во мне ещё теплилась надежда, так что я согласилась. Встретила нас Чон. Он была бледной, но гораздо спокойнее, чем в последнюю нашу встречу. Минхо задал вопрос. Чон в ответ скорбно покачала головой.

– Пока нет улучшений, но мы делаем всё возможное.

Я знала, что бы они ни делали, ничего не получится. Но я не могла об этом сказать. Я развернулась и побрела домой. Там Минхо настоял, чтобы я умылась и переоделась. Выполнив его требования, я снова вернулась в свою комнату. Запираться здесь было невозможно, поэтому я наложила заклинание, чтобы ко мне никто не вошёл. Я не хотела ни о чём думать, но чувство вины и безысходности душили меня, гоняя одни и те же мрачные мысли. Я просидела, поджав ноги к груди и покачиваясь, как оказалось, до самого вечера. Тогда ко мне вновь пришёл Минхо.

– Аня, пожалуйста, выходи.

Я не ответила.

– Ладно, – вздохнул мужчина. – Я оставлю суп у двери. Хотя бы поешь. Хорошо?

Я снова не ответила. Высокая тень за бумажной стеной ещё стояла полминуты, потом развернулась, но вместо того, чтобы уйти, уменьшилась. Минхо сел спиной к двери.

– Завтра похороны Гоын. Пойдёшь?

– Не пойду.

– Ты молодец. Сделала всё, что смогла для неё.

Вот только умерла она из-за меня. Минхо и я молчали. И я всё думала, когда же он уйдёт.

– Знаю, ты переживаешь. Тебе страшно. Но вместо того, чтобы истязать себя, лучше надеяться, что всё обернётся благополучно. Обессилевшая ты никому не поможешь.

– Ты не понимаешь, – отозвалась я. – То, что произошло, это моя вина. Это было наказание за неповиновение. В итоге я сделала только хуже.

– Ты берёшь на себя лишнюю ответственность.

И они ещё живы. Ещё ничего не кончено.

Я не ответила, лишь отвернулась. Не знаю, как долго я провела в таком состоянии: то спя, то плача, то просто залипая в одну точку, – но мне уже стал видеться Ли Дэхён. Призрачный образ Бессмертного восседал напротив меня за кёнсаном.

– Таково бремя Фениксов, – назидательно говорил он. – Не всё зависит от нас. Мы не можем нарушать миропорядок. Если вмешиваешься в отведённую человеку судьбу, будь готова к последствиям.

– Отстань! – рявкнула я.

Все эти философские наставления меня выматывали. Я занималась тем, что вырисовывала талисманы. Это занятие заставляло меня отвлечься от невыносимой душевной боли. Я хотела подготовиться. Когда Минхёка с дедулей Сангхуном не станет, я хотела устроить ритуал и провести их души в загробный мир. А если не проводить? Если вернуть? Возможно ли воскресить человека, не делая из него квищин?