Текст книги "На чёрных крыльях феникс"

– Суа, – позвал Суюн, – видишь средний круг рисунка? Он удерживает души и накапливает разрушительную энергию.

– Жертвоприношения? – догадалась я.

Полагаю, жертвами стали все похищенные люди с зачатками божественных способностей. Если вспомнить, духи, какие бы то ни было, относились к жрецам ордена Феникса как к проводникам в видимый мир. Значит ли это, что души Фениксов нужны были, чтобы приманить сильных духов?

– Да. Но это странно.

– Что?

– Как будто смешаны два ритуала. Внутренний круг – главный. Это действительно изменённый круг призыва души, но средний круг здесь не нужен. Он только нарушает главную суть ритуала, ибо призванная душа сразу окажется под влиянием тёмной энергии квищин и будет разорвана ими на части. Если, конечно, я не ошибаюсь.

– Тебе нельзя во внутренний круг, – продолжил за Суюна Минхо.

– Да, не наступай туда. Кто знает, как он повлияет на душу из другого мира.

– Тогда… по плану? – уточнила я.

Сперва надо было изгнать квищин. Тогда у нас будет больше пространства, к тому же было бы бесполезно сражаться, пока на место любого поверженного в тело мертвеца может влезть квищин из среднего круга. Я сглотнула слюну, собирая всю свою волю в кулак. Аня, ты тренировалась! Ты сможешь! Огиёнчха!

Я накинула на себя ритуальное буддийское одеяние с капюшоном, которое мы сшили с матушкой Минён вместе. Минхо помог укрепить его, пока Минхёк надевал инструмент. Кажется, парень волновался больше, чем если бы должен был сейчас сражаться.

– Как готовились, – придала я уверенности себе и Минхёку (надеюсь!).

Со всеми этими духами и призраками я не могла быть деликатной, но мне нужно было мужество, чтобы суметь совладать с ними и самой не потеряться в мире духов. И – начали! Я не успела даже войти в нужное состояние, как круг свечей вспыхнул, а двери в зал распахнулись. Мы ожидали этого, но всё равно было неприятно. Без команды Суюн и Минхо принялись защищать нас с Минхёком. Я должна скорее избавиться от квищин! Как когда-то с наму квищин, я должна была исполнить символический бой-танец. Только вместо меча – боевой веер, зато в поддержке аккомпанимент. Дыхание. Настрой. Движение. Я снова предстала перед Бессмертным.

– Время пришло, – сказала я с поклоном.

– Тебе пригодится всё, чему ты училась.

Это оказалось правдой. Я балансировала между мирами. Одним глазом подмечала изменения в видимом мире, другим – в мире духов. Знакомые движения, сшитые из танца с Бессмертным и тренировок с Минхо. Волнительные ощущения роста в океане энергий. У меня получалось. Я распространяла своё влияние на весь зал, подавляя квищин и злых духов. Ещё немного, и они сдадутся моей воле! Щёлк.

Глава 41

Что? В темноте я на мгновение растерялась, пока не поняла, что нахожусь в иллюзии Ки Монкут. Я постаралась сосредоточиться на дыхании, чтобы не потерять контроль. Глава Драконов появлялась то в одной стороне от меня, то в другой. Если бы пыталась следить за ней, меня бы укачало. Впрочем, часть меня всё ещё была в мире духов, так что я смогла увидеть фигуру, в которой циркулировала энергия сливового цвета.

– Так это ты та кисэн, о которой говорил Бором, – раздался эхом голос Главы. – Что ж, мне очень жаль, что всё так обернулось.

Я не знала, что ответить, поэтому говорила лишь Ки Монкут.

– Ты необычная девочка. Откуда в тебе столько маны и как ты научилась использовать священную силу? Ты не могла добиться такого уровня за… сколько тебе там лет?

– Восемнадцать, – соврала я. – Лучше скажи-ка зачем тебе становиться ещё могущественнее? Зачем этот ритуал?

– О? – удивилась Ки Монкут, но тут же рассмеялась. – Так ты решила, что этот ритуал ради могущества? Зачем мне это, если я и так Глава ордена магов?

– Не ради могущества? Тогда зачем? Зачем тебе квищин?

– Так получилось. Квищин – это побочный эффект. Мне нужно было научиться, чтобы вернуть дорогих мне людей.

– Что?

Но затем Глава сказала нечто ещё более удивительное.

– Ты мне нравишься. Лицо приятное, да и достижения для восемнадцатилетней девочки значительные. Думаю, ты и моей дочери понравишься.

Ки Монкут швырнула в меня заклинание. Я едва успела вложить силу в веер и блокировать её удар. Плохо-плохо! Слова архи-ведьмы заставили меня задуматься, а её атаки были слишком быстрыми. Надо хотя бы разбить её иллюзию. Я отвлекла Ки Монкут огненными взрывами, а сама перешла к магии земли и расколола пространство. Чёрт! Я не успела додавить квищин во время ритуала. Сейчас они были яростнее, чем обычно. Я оказалась слишком близко к среднему кругу. Надо было отойти. Но только я шагнула, как под ногой заметила схему призыва души. Что??? Как так?! Я шагала в другую сторону!!!

– Суа!

Я даже не поняла, кто закричал. Я осела, не в силах сдвинуться с места. Чёрт! Что происходит? Я не чувствовала собственного тела. Ки Монкут застыла напротив, уставившись на меня. Это не она колдовала??? Я не оставляла попыток хоть что-то сделать. Квищин кричали, рыдали, молили. Они были прямо за спиной, готовые вгрызться в меня.

– Возьми мою боль! Возьми мою боль!

Ки Монкут внезапно с ужасом в глазах бросилась ко мне. Её удержал Ли Бором.

– Пусти! Она – моя дочь!

– Глава, Ваша дочь умерла давным-давно!

Секундочку… Что? Нет, правда, что-о-о-о-о за поворот «Дарта Вейдера»? Неужели в версии «игры», где Суа становилась магом, менялись и родители? Чёрт, о чём я думаю? Сэге – это игра или нет? На меня разом нахлынули уныние и отчаяние. Всё пропало. Я шагнула во внутренний круг. И сейчас обращусь в феникса. Это был конец. Каким бы путём я ни шла, всё было предрешено. Скрипты не обмануть.

– Анна, пришло время сделать выбор, – раздался голос Бессмертного.

Как он меня назвал?! Я вдруг почувствовала, что могу встать. Свет от полупрозрачного облика Ли Дэхёна, сдерживал тьму, в которую слились квищин за его спиной. Неясной природы ветер обдувал меня. Мы с Бессмертным оказались в эпицентре урагана тёмной энергии.

– Ты знаешь, кто я?

– Я всегда знал. Знаешь ли ты?

– Ёбо?! – голос Ки Монкут дрогнул. – Это ты?! Так… вот почему. Ты защищал нашу девочку всё это время?!

Бессмертный слабо улыбнулся, глядя на Ки Монкут за вихрем квищин. Глава Драконов выглядела сейчас так жалко, упав на колени и протягивая руки к призраку человека, которого сама и убила. Я невольно усмехнулась разворачивающейся на моих глазах драме.

– Не позволяй тёмной ги захватить тебя, – предостерёг Ли Дэхён, и я тут же стёрла улыбку.

Я была словно во сне, и мне приходилось напрягаться, чтобы удерживать сознание.

– Да сколько можно! – прошипел кто-то рядом со мной.

В момент Ингук полоснул ножом по протянутым рукам Ки Монкут, и кровь брызнула на внутренний круг. В следующий миг паренёк с азартным лицом шагнул через вихрь ко мне. Я отступила, но внутренний круг стал для меня стеной, за которую я не могла выйти.

– Ну же, Суа… – улыбался Ингук, ловя мою руку. – Или как тебя теперь зовут? Неужели думала, что ты одна, кто владеет ситуацией?

– Ай!

Кровь изверглась из раны. Она даже не достигла пола, как я вдруг очутилась в «зеркале прозрения». Это была та ночь, когда на орден Феникса напали. В колыбели лежал младенец. Над ним за прозрачной крышей обсерватории раскинулся океан звёзд. Вдруг покой новорождённого нарушили чьи-то шаги. В мужчине с галочкой усов над губами я узнала Джинхо. Он склонился над малышкой и проскрипел:

– На свете может быть лишь одна мессия!

Джинхо замахнулся кинжалом, но вдруг раздался взрыв. Призрачная птица взметнулась в небеса, закрыв луну тёмным облаком. Напуганный Джинхо откатился в сторону. Он едва успел скрыться, как в комнату вбежал Ли Дэхён с другими членами ордена. Зоркий глаз Главы Фениксов отметил исчезнувшую тень.

– Кто это был? – спросил некий светловолосый адепт.

– Тот, кого уже давно не должно быть на этом свете.

– Но, Глава, – дрожащим голосом спросил другой адепт, указывая на небо, – что будем делать? Этот знак воспримут дурным знамением. Ещё и Ваше пророчество. Малышку не оставят в покое.

– Пророчество будет исполнено. А я должен последовать своему Пути.

Бросив эту фразу, Ли Дэхён взял новорождённую на руки, сел на пол, положив малышку на колени, и, изящно установив руки, закрыл глаза. Один из адептов дёрнулся остановить Главу, но светловолосый его удержал. Вдруг Глава поперхнулся. Адепты, не мешкая, сели спереди и сзади, направив пальцы на грудь и спину Ли Дэхёна. Звуки боя приближались. Когда Ли Дэхён закончил передавать светло-голубую энергию, окутавшую младенца, словно кокон, в обсерваторию уже ворвались маги. Два адепта ценой своей жизни защитили обессилевшего Главу. На выручку Ли Дэхёну пришла А Йонг. А дальше всё просто: Ли Дэхён вручил младенца женщине, она смогла вырваться, но Глава, лишившись всех сил, не смог защитить даже себя.

Я находилась в известном пространстве на платформе перед гигантским лотосом, на котором восседал Ли Дэхён. Вот только вместо белого пхо на нём был европейский деловой костюм. Надев очки, Бессмертный стал точной копией моего отца.

– Я уже умерла? – подумала я.

Ощущала себя намного легче и невесомее, чем раньше. И в то же время гораздо осознаннее, чем обычно.

– У тебя ещё есть время, – ответил мне Бессмертный.

Здесь, на этой платформе в небесном саду, я могла, наконец, отстраниться от всего того ужаса, который мне довелось пережить в последний час, и подумать. Я чувствовала, что должна разобраться, но времени у меня было немного. Ответ витал где-то рядом, пока я неуверенно складывала фрагменты паззла воедино. Суа была ребёнком Ки Монкут и Ли Дэхёна. И пинё А Йонг на самом деле принадлежало Ки Монкут. С таким острым концом оно использовалось, чтобы делать порезы на руках и высвобождать магию. В ту роковую ночь некто попытался убить Суа, вызвав тем самый дурное знамение, которое увидела вся Сэге. Что-то произошло, и орден Дракона напал на орден Феникса. По типу как в «Гарри Поттере» Дэхён наделил своего ребёнка величайшей магией – отцовской защитой. Глава Ки пыталась воскресить дорогих ей людей, но не смогла, потому что Суа была жива, а Дэхён расколол свою душу. Ответ на вопрос, как я со всем этим связана, осязался на кончиках пальцев.

– Кто ты? – спросила я Бессмертного.

– Самое правильное определение – твой отец.

От этих слов всё моё нутро дважды перевернулось. Должно быть, я плакала. Но не слезами. Это был плач моей души.

– Прости, – продолжал Бессмертный, – что даже в другой жизни я пробыл с тобой так мало. Это не твоё наказание. Небеса милостивы.

Неужели моей матерью была перерождённая Ки Монкут? Неужели Небеса даровали ей второй шанс? Но как же я?! Мою боль ослабил ответ, данной мной же. Милость Небес заключалась в том, что если у Суа был от силы день, чтобы побыть с родителями, то у меня – целых десять лет. Но Ки Монкут была слишком грешна, чтобы при перерождении получить второй шанс и с мужем, и с дочерью. Мой отец так сильно любил меня эти десять лет! Даже больше! Он был со мной всё это время, защищал и помогал в образе Бессмертного… Стоп. Тогда получается…?

– Ты наконец-то проснулась? – улыбнулся мне Отец. – Прости, но ты должна подготовиться. Моя защита слабеет. Я не смогу помочь тебе в этот раз.

– Постой! – воскликнула я, бросившись к Бессмертному.

Я ощутила его руки, но это было не телесное прикосновение, а скорее просто ощущение теплоты и поддержки родной души.

– Мы увидимся вновь? Мне столько всего надо сказать! Нет, пожалуйста, будь моим отцом ещё в одной жизни, и потом ещё раз и ещё…

– Хорошо, – улыбнулся Отец, погладив меня по голове. – Ты должна справиться.

Эти слова утонули в эхо, когда я вдруг вновь очутилась во внутреннем круге. У меня не было времени даже чтобы вздохнуть, как вдруг тени облепили меня. Злые духи, одержимые негодованием из-за несправедливости их смерти, жаждой мести и сожалениями врывались в меня, желая скорее избавиться от моей души и других соперников, чтобы занять моё тело. В общем гомоне я не сразу различила собственные крики, а потом хохот Ингука.

– Хон Суа. Та, кто смогла переродить целый мир, но не себя. В итоге ты попала в ту же ловушку. В идеале, конечно, всё должно было быть как и в предыдущие разы, но что поделать, если твоя душа не выдержала и раскололась. Финал всё равно один. И я не позволю бросать золу в готовую рисовую кашу! Надо отдать должное Главе Ки – она и впрямь могущественна, раз всё-таки притянула тебя сюда.

Я поняла! Я поняла, о чём говорил ублюдок, несмотря на полусознательное состояние. Фамилия Хон была одной из подсказок. Как хон – часть души, возносящаяся на небеса. Я была той частью Суа! Круг «призыва души» призвал меня в Сэге, и я заняла собственное тело. Вот как я тут оказалась! Вот почему внутренний круг стал для меня настоящей тюрьмой! А игра вовсе не была игрой. Это было то, как я сама представляла «божественные силы».

Пока находилась по ту сторону экрана, я была одержима самой историей. Я хотела, чтобы она шла «красиво», детали для меня значения не имели. Но божественные силы безразличны, такой была и я, когда «играла». Во время игры я испытывала эмоции, да, но это было просто веселье, интерес и негодование, если что-то шло не по-моему. Я не обращала внимания на жизни и чувства второстепенных персонажей или вообще массовки. Но быть наблюдателем или быть участником – разные вещи. Лишь оказавшись по эту сторону экрана, я научилась по-настоящему сочувствовать происходящему. Познала страх боли и смерти, как Чон; ошибочность собственных умозаключений и потерю чувства контроля, как Донхён; терзания из-за родителя, вставшего на скользкий путь и потерявшего рассудок, как Суюн; и, наконец, страх ответственности за других, как Минхо. Последнее – именно то, чего я избегала на самом деле всё это время. Все люди такие. Во всех мирах. «Чтобы понять, насколько этот мир пал и какого наказания он заслуживает, Суа должна была познать пороки этого мира». Но я слишком поздно поняла смысл этих строк. Свой последний шанс я провела в страхе и даже не подозревая, что я и есть Суа. Настоящий враг был упущен из виду. Я ошиблась и всех подвела. У меня больше не было шанса начать всё сначала. Кто-то говорил, что любая история – это не жизнь, а персонаж – не человек, потому что сюжет – это лишь специально собранный конструкт, где каждая деталь имеет смысл. Для божественной меня, да, это была лишь какая-то история, но для меня – Суа – это была жизнь. И как я в жизни должна была выловить из кучи незначительной на первой взгляд информации ту, которая откроет мне глаза на правду??? Всё с самого начала не имело смысла!

– Аня!!! Борись! Не смей сдаваться!

Этот хриплый крик заставил меня снова разлепить глаза и увидеть за квищин бледное и искажённое ужасом лицо любимого человека, которого едва сдерживали Суюн и Минхёк. Хах, я ведь даже не считала вас настоящими! Извини, Минхо, я ничего не могу сделать. В этом, да и в других мирах, было слишком много боли, обиды, несправедливости, скуки. Разве стоит жизнь того? Если бы мой настоящий мир вдруг исчез, думаю, я не была бы против. Рано или поздно смерть ждёт нас всех. Муки жизни гораздо страшнее. Для Сэге антихристом была я. Божественная кара являлась и спасением. Не будет людей – не будет страданий, не будет всех этих мук размышлений и разочарований финалом жизни. Разве не так? Вдруг дыхание перехватило. Я увидела перед собой покрасневшее от напряжения и заплаканное лицо Ки Монкут. Что ж, некоторые черты в самом деле говорили мне о том, что она – моя мать.

– Нет! Ты не можешь! – кричала она. – Ты должна жить!

Отвлёкшиеся на новую жертву квищин чуть ослабили хватку, и я смогла вдохнуть глоток осознания. Как говорила Чон, пока жив, ещё есть возможность что-то изменить. Чтобы противостоять врагу, я должна знать, кто он.

– Пф, – усмехался Ингук. – Вместо схватки между матерью и дочерью, у нас тут сцена с самопожертвованием? Это ничего не изменит. Глава, Вам не спасти Суа. Она уже умерла. И в карму вам ваш поступок не зачтётся. Суа, а ты разве не хочешь закончить всё это и вернуться туда, откуда пришла? Оставь Сэге на меня.

Через боль в негнущихся пальцах я сложила «зеркало прозрения», заставив себя ухватиться за недооценнённые мною моменты. Почему Джинхо напал на меня со словами про мессию? «Тот, кого здесь не должно было быть» – кто же это, Отец? Я вырвалась из собственного крохотного тела, превратившись в феникса, чтобы, наконец, увидеть трещину между душой и телом в Джинхо. Так это был не лекарь, друживший с Ли Дэхёном, Ки Монкут и А Йонг? Я скользнула по жизни Джинхо в обратном порядке. Мужчина плёл интриги во дворце, отравляя Главу Ки каким-то отваром и спутывая её мысли. Я дошла до юного возраста, когда Джинхо был месяц прикован к постели. Здесь! Именно здесь таился ответ на мой вопрос. К юноше наведывался чей-то сильный дух, боящийся визитов Дэхёна. Этот дух соблазнял Джинхо, обещая ему сначала облегчение боли, потом и вовсе долгой жизни. В предсмертной горячке Джинхо выбежал во двор лечебницы, добрёл до пустынного холмика, где обессиленно упал. Дух неизвестного наседал всё сильнее, пока Джинхо не сдался, позволив тому занять его тело. Так и случилось изменение юного лекаря. С тех пор он больше не жаловался на здоровье и углубился в науку. С его подачек четвёрка друзей раскололась. Дух, занявший место лекаря, невзлюбил Ли Дэхёна, а идеалистка Ки Монкут показалась для него удобной игрушкой. Настоящий Джинхо временами ещё проявлялся и ужасался происходящему, но пробиться в сознание ему с годами становилось всё труднее. Вот почему виденный мной Джинхо был таким странным! Это была почти полностью съеденная неким духом настоящая душа Джинхо! И моим врагом был не Ингук, а тот дух, который переселился в тело парня, бросив изношенное тело Джинхо! «Знаешь, я слышал, что великие Фениксы возносились в Верхний мир духов, становились чуть ли не божествами и могли наставлять некоторых талантливых учеников ордена» – всплыли в моей памяти слова дедули Сангхуна. Мой отец стал Бессмертным, но он же не мог быть единственным, кто достиг такого уровня? Что если тот странный дух тоже был кем-то из Фениксов? Что он делал в лечебнице? И вдруг до меня дошло!

Жжение пробрало меня до мурашек. Оно с гадким вкусом быстро поднялось ко рту, ударив в нос резким запахом, а потом затуманенность в глазах пропала, и я выплюнула кровь, упав на пол рядом с Ки Монкут. Чёрт! Отвратительно! Я ощущала себя холодным липким комком, неустойчиво лежащем на полу. Горло свербило, во рту ощущался металлический кислотный привкус. Попытки подняться не увенчались успехом, но я истерично рассмеялась, подняв голову на Ингука.

– Хван Ю! – крикнула я.

– О? – гиперболистически удивился Ингук. – Знаешь меня? Неплохо-неплохо. Даже жаль, что наши с тобой Пути взаимоуничтожают друг друга. Не может существовать двух мессий одновременно. Я тоже, Суа, родился под необычным знамением. Я был великим Фениксом, способным познать и остальные таланты.

– Ты хочешь занять моё тело?

– Во всём этот дурак Бо Нгаи виноват! Я ведь сказал ему, что воскрешу его, а он взял и подменил пиалы. Знаешь, Суа, это настоящее предательство. Я считал его другом. Если бы тогда я не лишился своего тела, мне не пришлось бы искать себе новое. Я бы стал Главой ордена Феникса и не позволил бы тому так низко пасть, как при этом болване Дэхёне. Всё было бы по-другому… А теперь, Суа, всё закончилось. Ты можешь вернуться туда, откуда тебя призвали, и спасти заодно всех этих людей. Если не будешь сопротивляться, я обещаю пощадить их.

Я заторможенно оглянулась. Затуманенным взором заметила сломанный внутренний круг. Суюн лежал в луже крови на полу. Из него тянули ниточки энергии квищин. Минхо закрывал друга собой и ещё держался, но для сульса призраки были невидимыми врагами, туманящими разум. Минхёк оказался запертым в отдельном кольце невидимых сущностей. Феникс, отвернувшийся от своего предназначения и управляющий квищин.

– Конечно, женское тело будет непривычно, – продолжал свой монолог Хван Ю, – но в нём есть и свои плюсы. Гораздо лучше этого слабого Ингука.

– Хорошо, – согласилась с самой собой я и, сжимая до судороги челюсти, поднялась.

Слёзы застилали глаза. Я сложила руки в мудру уттарабодхи, собираясь соединиться с божественной универсальной энергией. Мои ладони соприкоснулись на уровне сердца, указательные пальцы направились вверх и соединились концами, остальные пальцы переплелись. Пророчество должно было быть исполнено! Я закрыла глаза, так что не видела лица Ингука и остальных. Ноги оторвались от пола. Квищин слетались ко мне, как мотыльки на пламя. Они жаждали быть услышанными, узреть восстановление справедливости и отправиться на покой. С силой всевозможных духов я росла и росла, просвечивая души живых и мёртвых. Среди них и сухую душу Хван Ю. Почти доведя до потери контроля, я резко сменила мудру, удержав большим пальцем два средних, а указательный и мизинец вытянула вверх, символизируя рога для изгнания зла. Я смеялась над трепетом ничтожной души Хван Ю. Мне казалось, что я поравнялась с пиком горы у дворца, охватив взором всю Сэге. Посмотрев вниз, я увидела через крышу дворца моё тело, самопроизвольно танцем движущееся на Ингука. Широкий взмах веером пустил волну, рассыпав душу Хван Ю в прах. Тело двинулось дальше к пришедшей в сознание Ки Монкут. Её пытался оттащить раненый Ли Бором, но женщина, наоборот, тянулась ко мне. У всех есть грехи, за которые надо заплатить. Вдруг словно порывом ветра передо мной возник сульса.

– Аня!!! – едва услышала я его далёкий голос.

Я же просила не мешать мне! Быстро собравшись, я устремилась обратно вниз в собственное тело. Лишь бы успеть! Я заставила себя разжать пальцы и уронить веер. Снова подавилась кровью. Сердце в груди с болью сжалось в камень. Дыхание сбилось в поверхностное и частое. Кислорода не хватало. Я упала в руки Минхо. Чёрт! Глаза заволокли мошки. Моё время кончилось.

– Я… была Суа, – успела выговорить я, проведя рукой по щеке Минхо.

Мне не было жаль себя, ведь, в конце концов, я смогла проснуться.