Текст книги "На чёрных крыльях феникс"

Глава 35

Фух. А жаркие дни и впрямь были жаркими. До удушья. Жаль, что тут кондиционеров не изобрели. Впрочем, я освоила одно практичное заклинаньице, и теперь по комнате гулял прохладный ветерок. В такой атмосфере учиться было приятнее. Поставив себе цель, я одержимо разбирала учение о «небесных стволах» (инь-ян и пять первоэлементов, которые образуют десятилетний цикл хода времени) и «земных ветвей» (двенадцатилетний цикл, сопряжённый со знаками зодиака). Полным считался шестидесятилетний цикл гань-чжи. И, судя по всему, с Новым годом в этой стране начнётся новый шестидесятилетний цикл. Что ж, это лишний раз объясняло, почему важные события происходят именно сейчас. Теперь я начинала понимать, почему было так много привязок к определённым дням в книгах о священных силах и почему определённые действия предписывалось совершать даже в строго опеределённые часы, чтобы действие было более эффективным. Мне, привыкшей исчислять линейное время, было непросто перестроиться, а ведь в Сэге большее значение имела цикличность всех процессов и жили тут в основном по календарю с двадцатью четырьмя сельскохозяйственными сезонами – чольги. Это подразумевало необходимость наблюдений за небесными светилами и за переменами в природе, связанными с различными временами года.

Я корпела над пентаграммой у-син, представляющей собой гармонию первоэлементов. Это была основа основ магии, глубинное понимание которой открывало необъятный простор действий для мага. Дерево вызывает огонь. Так, магия в основе которой была сила дерева, усиливала эффект огненного воздействия. Вроде понятно и логично. Но помимо сложности разучивания «деревянных» магических пассов, на практике не всегда удавалось различить за огненной магией древесную основу. А противодействие чужой магии строилось на умении правильно опознавать магическую основу заклинателя. Так, уничтожить дерево мог металл. Атаку огнём, если её основой было дерево, можно было остановить мечом. В принципе любой вещью, содержащей в себе силу металла. А вот если заклинатель действовал просто огнём, то против такого колдовства эффективнее всего была водная магия. Использование силы огня порождало «землю». Земля вызывала металл, металл, в свою очередь – воду, а вода – дерево. Умелый заклинатель, чтобы добиться максимальной силы от своей магии должен был следовать кругу. Огонь – земля – металл – вода – дерево. Это порядок «взаимопорождения». А порядок «взаимопреодоления» являлся самой звездой в пентаграмме: дерево побеждает землю, земля – воду, вода – огонь, огонь – металл, металл – дерево.

– От совершенствования духа зависит твоя мощь, а от знаний – искусность, – наставлял меня Пак-сонсенним.

Великий маг мог в совершенстве владеть всеми вариантами магии одного элемента. Например, огня. И его было бы трудно победить из-за уровня его духовных сил, или ги. Но найдись на него заклинатель с такой же мощью ги, но владеющий элементом воды, и великий маг был бы с позором поражён. Величайший маг – тот, кто владеет всеми элементами и усердно совершенствует ядро духовных сил и способен на практике использовать силу элементов в их гармонии. Маги среднего уровня не уделяют должного внимания последовательности, поэтому случаются осечки или духовные силы не имеют возможности раскрыться на полную мощь. Взять хотя бы мою битву по пути в орден Черепахи. Нить усмирения – водная магия по своему характеру. Поскольку в основном я орудовала веером из пакдахл, мои силы непроизвольно также воздействовали на веер, усиливая силу дерева. Маг сковал меня силой земли, но он не знал, что моё оружие на самом деле деревянное, поэтому я смогла освободиться, вновь прибегая к силе дерева. Дальше я использовала иллюзии (а это, естественно, водная магия). По идее, после «дерева» эффективнее было бы использовать огненную силу, но вода, по крайней мере, не противодействовала предшествующей силе дерева. К моей удаче металл не просто не воздействовал на иллюзии, но даже усиливал их, поэтому для новичка в магии вроде меня я выпуталась из той передряги вполне неплохо. А вот против земляного шара мага меня в самом деле спасла случайность. Если бы не элемент дерева, «землёй» меня бы пригвоздило к земле. Для щита я использовала силу металла. Линза – уже магия земли, по своему действию она как бы укапывала врага. Элементы, которые я использовала в битве, были не по порядку, но хотя бы не уничтожали друг друга, поэтому в плане магии ту битву я выдержала хорошо. Но выучи я не только порядок «взаимопреодоления», но и порядок «взаимопорождения» и больше магических техник каждого элемента, я смогла бы одолеть всех. Сложность изучения принципов у-сина была ещё в том, что маги находили соответствия между этими пятью стихиями и другими категориями и считали, что это также стоит учитывать при колдовстве. Например, у-син сопоставлялся со сторонами света, что было важно в геомантии. Или, например, с цветами. Я также изучила у-син в контексте времён года: весна – дерево, лето – огонь, межсезонье – земля, осень – металл, зима – вода. Выходило, что летом (а сейчас было лето) магия огня в разы сильнее. Что ж, в жару и впрямь пожароопасно. Некоторые авторы пошли дальше и утверждали связь элементов с сутками. Мол, утро – дерево, полдень – огонь, вечер – земля, заход – металл, ночь – вода. Не обошлось без астрологии, которую также предлагали учитывать в магических заклинаниях и ритуалах. Юпитер – усилитель для силы дерева, Марс – для огня, Сатурн – земля, Венера – металл, Меркурий – вода. Фуф, до астрологии я ещё не дотянулась, хотя таких книг у меня было несколько из ордена Феникса. Видно, там этому уделяли особое внимание. С чем только не связывали мыслители Сэге эти пять первоэлементов: и со звуками, и с гаммами (на этом строилась аж отдельная техника магии с помощью музыкальных инструментов), и с органами, и с внутренностями, и с чувствами, и с органами чувств, и с жидкостями, и со вкусами, и с запахами, и с фруктами, и с овощами. Не все теории были цельными, а другие вообще казались бредовыми, но сложнее концепции магии, чем в лоре Сэге, я не встречала. Эх, а я ведь так радовалась лёгкой возможности творить всякое! Кто же знал, что это была лишь симпатичная верхушка айсберга? Я учила новые пассы, запоминая закономерность.

– Ведущий палец безымянный – дерево. Взаимодействие безымянного и среднего – усиление. Указательный – земля. Не скрещивать с безымянным и мизинцем. Большой – металл. Хах, а почему же в некоторых пассах соединяют большой и средний?

Мою пальцевую гимнастику прервал Минхо. Я так увлеклась, что даже не заметила, когда он вошёл. Теперь же сульса сидел напротив, положив голову на руки, и смотрел на меня взглядом голодного кота. Я сделала вид, что не заметила его и закрылась книжкой. Но, конечно, я уже не могла думать ни о чём, кроме его блестящих миндальных глаз. Я приспустила книгу – Минхо всё так же прожигал меня взглядом. Тогда я откашлялась, чтобы придать голосу строгость, и спросила:

– Что-то случилось? Я немного занята.

– Мне не нравится, когда ты так усердно занимаешься.

От его ответа я хмыкнула. Надо же! Разве не он приходил недавно, чтобы вместе скушать самгетан.

– Пойдём домой.

– Я ещё не…

Мой взгляд упал за окно, и я с удивлением обнаружила синеву ночи. Когда успело стемнеть? Минхо зевнул.

– Долго ждал меня? – спросила я неловко.

– Ммм. Не надо так усердствовать. Времени ещё много.

– Ты абсолютно точно неправильный мастер!

Мы прогулочным шагом вернулись в ханок Минхо (нет, теперь это и мой дом)… вернулись домой, болтая о том, как прошёл день у каждого из нас. Полежав в кадке, я вошла в спальню, вытирая мокрые волосы. Минхо уже лежал в постели. Было так непривычно, что в кровати, кроме моего, отдыхало чужое тело. В белом нижнем белье из сокпаджи и слегка вздёрнувшейся на боку чогори Минхо выглядел так невинно, будто мальчик в пижамке. Дурацкое сравнение! Он не был мальчиком. А вот сравнение с котиком прочно уселось в моей голове. Я забралась на свою половинку и поцеловала мужчину в щёку. Хах, из-за жары или сумбурных мыслей я никак не могла уснуть. Зачем тратить время впустую? Я тихонько поднялась и пробралась в свою комнату. Ещё в прошлый раз, когда у меня появилось свободное время, я начала расписывать ширму для Бо Нгаи. Как хорошо, что Минхо смог быстро достать основу. Мне хотелось сделать подарок старцу в благодарность за всё, что он для меня сделал. Я разрисовывала полотно хвачжохва – изображением цветов и птиц, а именно для композиции я выбрала «Гуси и тростник». Это была образная система, передающая пожелания через обыгрывание омонимии, основанной на созвучии названий. «Тростник» было созвучно с «пожилой человек», а «гусь» – с «благополучие». Вот и выходило, что в картине было зашифровано пожелание долголетия и спокойной старости. Рисование стало с некоторых пор для меня чем-то вроде медитации. Выводя изящные линии, я высвобождалась из плена мыслей и начинала ценить момент. Нарисованную линию не стереть и не повторить – словно метафора жизни.

Я как раз стояла на коленях перед ширмой и дорисовывала одного из гусей, когда заметила шевелящееся пятно у входа в комнату. В тот момент Минхо убрал локоны за ухо, и я подумала: «до чего же он красивый!». Может, нарисовать его портрет?

– Чего не спишь? – спросила я.

– А ты?

– В моём мире я часто так делаю, когда у меня бессоница. Ещё пью сладкое какао, но тут нет… ни какао… ни зефира.

Минхо подошёл ко мне так близко, да ещё с таким пылким взглядом, что я едва смогла договорить.

– Ты испачкалась, – произнёс он.

На моих пальцах в самом деле застыли мазки тушью, но вдруг Минхо, не разрывая зрительный контакт, начал целовать мои руки. Влажные поцелуи шагали всё дальше и дальше по обнажённой коже. Приятные мурашки от них, как рябь по воде, разбежались по телу, разбудив скрывающееся в глубине желание. Я сделала несколько шагов назад, увлекая Минхо за собой. Какой послушный! Я пошла дальше и остановила его.

– Раз нам обоим не спится, – лукаво произнесла я, – то сегодня всё будет по-моему.

Укрощение тигра начинается! Я приказала Минхо лечь на пол. С долей сомнения он всё же это сделал.

– Сегодня я веду, а ты только слушайся. Договорились?

– Ммм.

Я распахнула сокчогори, обнажив торс Минхо. Такой твёрдый! Не тело, а камень! Да по тебе можно анатомию мышц изучать, мой милый. Его натренированное тело с изящно очерченными мышцами до сих пор поражало меня. Надо проверить, как много позволит мне сделать сульса.

– Руки вверх. И держи их там, что бы ни произошло.

Минхо послушался. Он следил за мной откровенным и жаждущим взглядом. Аня, не сдавайся ему! Я перекинула одну ногу через мужчину и уселась на его бёдрах. Уже это вызвало волнение в теле Минхо, и он усмехнулся. А это только начало! Я обмакнула кисть в тушь и провела линию от ключицы мужчины до пупка. Это точно было щекотно, но сульса хорошо держался. Ладно. Я решила не останавливаться и рисовать красноглазую змею, попутно изучая каждую клеточку тела Минхо. Сначала я удивлялась, какой выдержкой обладает мой «рыцарь ночи», и если лицо его сохраняло маску, то тело говорило об обратном. Возбуждение растекалось по телу мужчины, а я, коварно улыбаясь, продолжала свою пытку.

– Кумихо, – хрипло произнёс Минхо. – А ты можешь изобразить себя? Из того мира. Не на мне.

– Могу, – ответила я, поднявшись. – Но если хочешь знать, как я выгляжу, то портрет не нужен. Почти так же, как сейчас. Разве что волосы короче. Чуть длиннее, чем у тебя. Глаза голубые. И иногда я ношу очки – зрение не очень. Погоди! Ты специально спросил, чтобы сделать передышку?

Хитрая улыбка послужила мне ответом. Ну уж нет! Я сняла свою сокчогори, вернув себе прежнее преимущество в нашей игре на соблазнение. И пустила в ход козырь – распустила волосы и растрепала их так, чтобы они спадали мне на грудь. Минхо был повержен, а я наклонилась к нему, оставляя влажный след рядом с головой змеи, подползла к лицу, чтобы насладиться томлением в глазах и, довольная, склонилась к губам. Минхо буквально впился в меня. Я переложила его руки себе на талию, но они тут же сползли ниже.

– Погоди, погоди, – прошептала я, задыхаясь от ласк. – В прошлый раз мы и так рискнули. Что, если я забеременею?

– Я не против.

– А вот я против! Ребёнок – это слишком большая ответственность. А я ещё хочу пожить в своё удовольствие. О! Кое-что придумала.

Минхо выразил непонимание, а я тем временем сложила пальцами левой руки мизинчиковый пасс. Интересно, кто-нибудь из колдунов этого мира догадался использовать водную магию таким образом?

– Теперь я готова! – торжественно заявила я. – Главное, поаккуратнее с левой рукой.

Получив моё разрешение, Минхо сразу перехватил инициативу. Утолив немного свою страсть, он вновь стал покладистым и позволил мне управлять нашим танцем. Красноглазая змея бросила тень на моё тело. Мы с Минхо оба были «неправильные». Мы оба нуждались друг в друге, как инь и ян. Мой рисунок не смог пережить сплетение наших тел, растаяв будто снег под солнцем.

– Хах, – усмехнулась я, смывая с тела своего сульса разноцветные подтёки. – Знаешь, а ведь в книжках написано, «стон» – звук водного элемента.

– Хочешь ещё посовершенствоваться вместе?

Я плеснула в наглую моську водой.

Глава 36

Я прислушалась к желанию Минхо и постаралась сбавить обороты учёбы. Больше рисовала и бывала с любимым. Правда, к «быванию с любимым» часто присоединялся веер из пак дахл, а свидание оборачивалось тренировкой. Но бывало всякое.

– Погоди-погоди! – запищала я, с ужасом наблюдая за иглой в руках сульса.

– Страшно стало? В своё время родители так же сделали. И ничего, видишь, жив-здоров. Но если не хочешь, не будем.

– Н-нет! П-просто отвлеки меня разговором!

– Ты так боишься боли? – смеялся сульса, накаливая иглу над пламенем свечи.

Брр! Жутковато выглядит, но я сама подкинула ему идею, когда сказала, что завидую его проколу в ухе. В реальном мире я любила носить серёжки, причём любые. В моей коллекции были как серьги с настоящими драгоценными камнями, так и прикольные типа мухоморчиков. Мужчина пересел ко мне на кровать и склонился, прижимая к мочке прохладное яблоко.

– Что рассказать?

– Эм… Тебе сами родители прокололи ухо? А как же почитание предков?

– А, ты об этом. Да, родители были свободных взглядов. Не знаю, откуда это повелось в ордене. Может, в протест строгим принципам «светлых» орденов. На теле отца не то, что серьги были. Даже татуировка. По молодости он даже хотел набивать «змею» всем вступившим в орден в качестве клятвы преданности новой семье, но отринул эту идею. Было бы сложно маскироваться среди людей, и «змей» быстро находили бы и казнили. Зачем облегчать жизнь врагам?

Я отвлеклась на озорную мордашку! Ай! Больно! Я старательно сдерживала слёзы. Красота требует жертв. Красота требует…

– Ещё второе ухо, – подразнивал меня Минхо.

– Т-твои волосы?

– Почему я подстригаю волосы до такой длины? Сейчас мне просто так нравится и удобно закрывать прокол в ухе. Но в детстве у меня была косичка. Однажды я отправился на задание по поручению отца. Лёгкое дело – всего лишь украсть свиток у одного ханджи. Но я воду съел, как говорится. Меня поймали и как преступнику отрезали косу. Хотя я и сбежал потом, было ужасно обидно. Отец преподал урок, а мать подровняла стрижку, чтобы я не выглядел глупо. В те годы разнообразие причёсок только входило в моду, и так вот непроизвольно я стал модником.

Признаться, действия сульса были точными. В этот раз я даже не почувствовала прокола, а Минхо уже потянулся за серебряными гвоздиками. Одно он приобрёл, а другое было наследственным. Серьги немного отличались, но на первое время сойдёт.

– Всегда интересовало, разве с проколом и такими волосами не сложно сливаться с толпой?

Минхо усмехнулся.

– Не сложно. Простой народ охотнее принимает новое, чем янбаны. Кто-то, чтоб удобнее было, кто-то, чтоб привлечь внимание, кто-то во имя протеста существующим порядкам. Но обычно мне и не нужно сливаться с толпой. Я же должен быть незаметным для всех.

Дни шли, все они были разные, и я с интересом встречала каждое утро. Наконец-то провела уборку по всему дому, заодно задобрив йондона – домашнего духа, который следил за порядком в доме и защищал его. Нашла время навестить Бо Нгаи, дедулю Сангхуна и Чон, которой, наконец, рассказала нашу с Минхо историю. А когда возвратилась домой, обнаружила Минхо за строительством на заднем дворе. Я впервые видела своего сульса с неряшливым хвостиком.

– Второй туалет делаешь? – удивилась я.

– Нет, – улыбнулся Минхо, сбросив капли пота со лба. – Одна госпожа как-то пожаловалась на нехватку некоего «душа», который льётся словно водопад. Мне понравилась идея, но я не совсем понял, как это сделать, так что мне понадобится твоя помощь.

Это снова для меня?! Ну как тут было устоять перед таким мужчиной?

– Эм… Ты не думаешь, что это неэкономно? В смысле, жара спадает, лето скоро кончится. Да и вообще неизвестно, что будет с нами после праздника фонарей.

– Именно поэтому и строю, – был дан мне ответ. – Хочу быть с тобой здесь и сейчас. Сделать всё, чтобы ни о чём не жалеть. И наслаждаться преходящими моментами. Понимаешь?

Надо отдать должное, с тех пор как переехала к Минхо, я жила с максимальным комфортом. Исчезло чувство запертости в псевдоисторической игре. Я словно… нашла своё место и своего человека. Мы не привязывались к времени суток, нормам поведения, приличиям одежды, культуральной кухне. И никто не мог нас обсудить или осудить. Тех, кто что-то знал о нашей жизни, было немного, и те были не из говорливых. Ладно, может и из говорливых (да, Минхёк?), но не из сплетников. Теперь мне казалось такой глупой сама идея «игры» и любовной ветки с другим персонажем. Смогла ли я быть собой с Донхёном? Избавилась бы от высочайшего уважения к Суюну, чтобы играть с ним, как с Минхо? Боже, мы даже подушками уже дрались, как дети малые! Чон мне нравилась, но сошла бы я с ума от любви и желания быть как можно ближе к ней? Эх… для реальности не слишком ли хорошо всё было?

Спорами и додумками мы с Минхо построили милую деревянную душевую кабинку с бамбуковым водопроводом всего за несколько дней. А колодезный дракончик помог нам и даже, кажется, упростил задачу. Мои силы действительно росли. Я стала замечать самых разнообразных духов вокруг. Оказывается, многие жили среди людей. Некоторые были вредными, но вовсе не злыми. И я могла даже общаться с разными духами. С тем же йондоном мы отлично поладили, хотя я всего лишь избавилась от пыли в «заброшенной» комнате и подпаивала его алкоголем (на манер как с домовым, который якобы пьёт молоко). Кажется, я привыкла к миру Сэге. Моё желание как можно скорее вернуться домой поубавилось, во многом благодаря усилиям Минхо.

В этот день я захватила с собой талисманы, веер пучхэ, закуски, свечу, благовония для обкуривания и барабан-пук и отправилась в «проклятый» домик. Я хотела попробовать один обряд – пхудак кори. Изгнать демона я, конечно, не смогу, особенно, пока он находится в круге призыва души, но ослабить его, если всё пройдёт успешно – да. Я не могла вернуть здоровье Главе Паку, но я могла бы убавить влияние на него злого духа. Как ни крути, а обряд был выгодный: Суюну – для родителя, мне – для тренировки. Разместили стол для кормления предков, установив закуски в правильном порядке, зажгли благовония. Демон всё так же продолжал шептать и вопить, но я не обращала внимания в этот раз и не боялась. Аккомпаниатором для поддержания ритма для меня выступал Суюн. Если что-то пойдёт не так, он должен был бы вмешаться. Мужчина занял своё место и начал отстукивать специфический ритм. Вслушиваясь, я вошла в состояние одновременного пребывания и в своём теле, и где-то там с Бессмертным мастером. Кстати, в последнее время встречи с Дэхёном происходили по моему желанию. Более того, хотя облака тумана всё ещё плыли под ногами, окружение вокруг изменилось. Это была нефритовая площадка, вокруг которой простирался небесный сад. Всякий раз, оказываясь с Бессмертным, я будто вставала из позы для медитации, чтобы получить новый урок у своего мастера. Словно сон бабочки, что во сне мнит себя человеком, или человека, во сне ставшего бабочкой. Я словно всегда была здесь с Бессмертным, а всё остальное: моя реальная жизнь и приключения в Сэге – были лишь сном. Первое время такое самоощущение меня порядком смущало, но позже я подумала: «а какая разница?». Ли Дэхён направлял меня, пока я исполняла танец и зачитывала мантру. Это был почти пансури. Я то тянула ноты, то зачитывала… рэп. И при этом приходилось двигаться с веером. В этот раз мне даже не казалось нелепым моё действо. Я чувствовала, как злился демон. Он пытался противодействовать мне, но я продолжала. Я танцевала и пела в каком-то забытьи и исступлении, подавляя силу демона и успокаивая духа. На символическом уровне в этом танце я представала то в роли небесного царя Ханимима, устрашающего непокорных духов, то в роли родственника покойного, воздающего ему почести, чтобы он, задобренный, не мешал живым. Не знаю, сколько времени я так провела. В какой-то момент даже потерялась в пространстве. Я смогла отыскать дорогу к себе благодаря сменившемуся такту барабана. Моя энергия снова возвращалась ко мне, а присмиревший дух остался где-то там, лишившись пугающей доли силы. Я сделала последний шаг и чуть не упала на пол. Пришлось сесть. Я поглядела на Суюна. Тот благосклонно улыбнулся и кивнул. Всё прошло хорошо? Я заметила, что рука мага сложена в магический пасс и только теперь увидела, что в хижине помимо нас находился ещё один человек – бывший Глава Пак, но он был приклеен к стене. Хах, похоже, старому магу не понравилось то, что мы делали, и Суюну пришлось остановить отца. Но… У меня есть сила противостоять искушению квищин! Правда, это был всего лишь один сильный демон, а в финальной битве меня ждёт несколько таких, но я не могла не радоваться маленькой победе. Пока я приходила в себя, мы с Суюном делились впечатлениями о произошедшем. Но вдруг дверь распахнулась. На пороге показался Минхо. Его поза и лицо говорили о напряжении. Что случилось? Под рукой Минхо проскользнула Чон со слезами на глазах. Она бросилась ко мне и схватила за руки.

– Суа! Онни, пожалуйста, не надо! Понимаю! Я лучше других понимаю, как страшно, когда все от тебя чего-то ждут. И я тоже боюсь боли! Да, я лекарь, который не выносит вида крови и серьёзных ранений, но я справлюсь. И ты постарайся, хорошо?

Если Чон несла какую-то чушь, то Минхо, не проронив ни слова, поднял меня и принялся ощупывать во всех местах.

– Ты что делаешь?! – зашипела я. – При всех!

И Суюн, и Чон в шоке наблюдали за происходящим. Я тоже ничего не понимала.

– Где? – требовательно спросил Минхо.

– Что???

Я была так истощена обрядом, что вообще не могла сообразить, чего все от меня хотели. Вдруг в комнату ворвался ещё один человек. Это был дедуля Сангхун. Он что-то восклицал, но было непонятно, что, пока он не отдышался.

– За вами… не угонишься. Фуф. Это… Нашёл. Я нашёл снадобье. Сам запрятал и сам забыл. Хо-хо. Простите старика.

Цепкие пальцы Минхо расслабились. Он посмотрел на меня виноватым взглядом, но я чувствовала, что его всё ещё что-то тревожит. Чон выглядела не лучше.

– Что произошло?

Спасибо, Суюн, за вопрос. Меня тоже интересует ответ.

– Д-дело в том, – начала Чон, явно нервничая в присутствии Суюна. – У моего дедушки пропало снадобье на основе змеиного яда. Он использует его для обезболивания, однако, если не рассчитать дозу, это лечебное средство превращается в яд. И я вспомнила, что единственной, кто спрашивал меня о яде, была Суа. М-мы подумали, что ты решила.

– Отравиться? – возмутилась я.

– Т-ты сама переживала, что являешься злом этого мира. Все решили, что ты можешь рискнуть убить себя сейчас, пока ещё силы не достигли расцвета.

Я раздражённо выдохнула. Наконец-то всё стало проясняться, но я была так вымотана, что на спокойную реакцию просто не было сил.

– Ладно Чон, а ты-то почему так подумал? – обратилась я к Минхо.

Разве он не должен был знать меня лучше всех?

– Вдруг ты собиралась вернуться… домой, – прошептал сульса. – Как будто готовилась, спешила завершить начатое и была слишком смелой. И ты не захотела ребёнка.

– Ты хотел привязать меня к себе ребёнком?!

Ух, как я зла!!! Что за глупости?! Мой голос получился слишком громким в сравнении с шёпотом мужчины. Меня остановили только красноречивые взгляды. Чёрт! В этой ситуации меня бесило абсолютно всё!

– Прости, – проговорил Минхо.

Я сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить. Ладно, Минхо действительно умел читать людей. У него были поводы для беспокойства, но я думала, он больше мне доверяет. Я недостаточно показывала свою привязанность к нему?

– Чаги… – но на этом слове мой голос дрогнул, и я решила не подбирать слова. – Хорошо, признаю. У меня были когда-то подобные планы, но я передумала. Думаешь, почему я так усердно сейчас учусь, почему я так решительно настроена? Потому что хочу, чтобы мы жили в расцветающей и спокойной Сэге. Почему я не захотела ребёнка? Потому что сейчас Сэге не такая. Знаешь что?! Даже если у меня будет выбор, я не хочу возвращаться к прошлой жизни. Понимаешь? Потому что там нет тебя.

От моих объяснений взгляд Минхо заблестел и, как только я закончила, сульса крепко сжал меня в своих объятиях. Полегче! Рёбра сломаешь! Но я не лукавила. Я решила остаться с Минхо. Если только у меня будет выбор…