Текст книги "На чёрных крыльях феникс"

Глава 33

На следующий день как раз к обеду в деревню вернулись Минхо и Донхён. Официально праздник устроили в честь успешного завершения моего первого задания как члена ордена «Змеи», но по факту это была вечеринка в честь возвращения Минхо и Минхёка и в честь приветствия гостей ордена, так что празднование устроили на территории Главы Пак Суюна. А праздник здесь – это реки выпивки. После вчерашних посиделок Бо Нгаи и дедуля Сангхун были не в лучшем состоянии, так что всё утро мы с Чон пытались помочь им прийти в чувства, ибо не явиться на такой праздник они не могли.

– И чтоб сегодня не больше пяти пиал! – грозилась Чон Главе Ха. – Пиал, а не бутылей!

Многие пришли повеселиться. Обычно пустая площадь-мадан сегодня была уставлена столами с едой. Места хватило бы на всю деревню. Суюн как хозяин занимал самое почётное место во главе стола у ширмы, Главу Ха усадили сбоку от него, Бо Нгаи, как уважаемого старожила, напротив. Мы с Чон сели на места, придержанные для нас специально Хани и Минхёком. Ну, погнали!

– За успешное возвращение!

– Чон-ян, ты умеешь пить?! – воскликнула я, видя, как девушка залпом опрокидывает в себя уже не первую чарку под давлением озорного Минхёка.

Чон кивнула, вытерев рот рукавом.

– С дедушкой.

– За дедушек! – подхватил Минхёк.

– За удачу! Вздрогнем!

– За нас!

После третьей пиалы я поняла, что голова моя кружится и меня непреклонно тянет в сон. Чёрт, а я ведь старалась набить живот до алкоголя, чтобы эффект был не такой сильный. Я проявила твёрдость характера и встала. О? Уже вечер?

– Куда ты? – спросила меня нараспев Чон.

– Подарок, – ответила я, старательно концентрируясь на её лице. – Я должна подарить подарок.

Я была пьяна и прекрасно это осознавала, но показать это кому-то я не хотела. Я только старалась идти ровно, и чтобы никто не заметил моего состояния. Опа, поворот. Меня повело мимо точки опоры, и я ухватилась за стену. Эм, а почему стена такая тёплая? Я в ужасе запрокинула голову. Чёрт!

– Ты пьяна? – усмехнулся Минхо.

– Нет! – тут же бросила я и побрела дальше.

Ну как «побрела». Я почти побежала, чуть вихляя. Боже, какой позор! Ещё и перед ним! Я рухнула в свою постель, выдохнула и тут же вскочила. Пересела к зеркалу. Чёрт, щёки порозовели, а глаза заволокла лёгкая дымка. Я раздражённо похлопала себя по щекам и снова завалилась в кровать. Погодите! Раз Минхо на празднике, дома его нет. Может, отнести ему подарок и оставить где-нибудь на видном месте, а потом свалить? Я решила, что это отличная идея. Пора освободить местечко в пандади! Забирая упакованную манган, я вдруг наткнулась на рисунок, когда-то давно написанный с мыслями о Минхо, и усмехнулась. Воровато озираясь по сторонам, я потрусила до ханока на отшибе. Половицы, не хрустите! Меня здесь нет! В просторном зале течхон мару стоял столик с чайным сервизом. Пойдёт! Я положила подарок и уже собиралась уйти, но вдруг подумала, что так выглядит слишком неказисто. Надо хотя бы записку оставить! Извиняясь в пустоту, я пробежалась по комнатам в поисках бумаги и кисти с чернилами. Найдя их, я вот уже десять минут сидела перед клочком бумаги и тыкала деревянным концом кисти себе в щёку. Что написать-то? «С возвращением» – слишком формально. «Моему пульгасари, защищающему не только от плохих снов»? Слишком романтично. Может, написать о предназначении вещи? О, «чтобы маскироваться под кунджа», звучит отлично и в моём стиле! И только я собралась это написать, как поняла, что задремала. Открыла я глаза в горизонтальном положении тела. Эм? Я лежала в широкой постели на небольшой платформе. Сердце моё пропустило удар. Как я тут очутилась? Догадки меня пугали. Я тихонько встала и, осматриваясь по сторонам, вернулась в течхон мару. Замерла. Что-то мне всё это напоминает… ОН стоял на веранде-тхвинмару, подпирая спиной столб. На улице шёл дождь, играя беспокойную симфонию, и ОН, сложив руки на груди, смотрел, как с чхомы сливаются небесные струи и пенятся на земле. М-да, когда ливанул? Минхо обернулся, а я от его взгляда споткнулась. Не говоря ни слова, сульса сделал несколько шагов внутрь дома. «Стой, где стоишь!» – воскликнула я в мыслях, и сама встала как вкопанная. Вдруг Минхо остановился на расстоянии вытянутой руки и поклонился со словами:

– Позвольте представиться. Сон Минхо.

Эти слова застали меня врасплох. Я обернулась, думая, что кто-то стоит за спиной, но было пусто. Только ночь, дождь и я с Минхо. Но следующее предложение было ещё более шокирующим:

– Как же Вас зовут, госпожа?

А? Он головой стукнулся? Что за игры?

– С-су…

Только я начала отвечать, как до меня дошло – он спрашивал моё настоящее имя!!! Клянусь, меня хватил инфаркт! Ноги подкосились, но Минхо удержал меня под локоть. Теперь мы стояли в пугающей близости.

– Так ты знаешь?

– Знаю, что ты не Суа, но не знаю, кто ты.

– Как можно было так легко поверить больной в горячке?

– Я ведь уже говорил. Я верю не словам. И дыши глубже. Что ты как кролик задыхаешься? Я же просто спросил твоё имя.

Я решила последовать совету и попытаться всё обдумать. Имело ли смысл моё бегство от чувств к этому человеку? Я вновь посмотрела в цепкие глаза. Они только казались сердитыми, но я чувствовала, Минхо ждал моего шага. И от моего ответа зависело многое.

– Аня. Меня зовут Анна. И я не из этого мира.

Хватка Минхо стала нежнее, а по лицу пробежала тень. Но в остальном его лицо ничуть не изменилось. И всё же почему-то я знала, что сейчас сульса волнуется. Вдруг он отпустил мой локоть, и ладонь его легла мне на щёку.

– Почему мне кажется, что мы встречались в другом мире?

– Такого не может быть.

– С тех пор как наши взгляды встретились на постоялом дворе, в моей голове всплывали воспоминания с тобой, которых у меня не могло быть.

– Что???

– Кажется, эта ночь уже была. Мы так же стояли тут, и я сказал: «Останешься?».

От этого сокровенного шёпота я не могла думать. Слёзы проступили на глаза. Всё было неправильно! Почему Минхо помнил какие-то эпизоды из игры? Как это возможно?! Неужели, когда я играла за Суа, в этой реальности происходило то, что было у меня на экране?! Суа тоже любила Минхо? Но ведь на многие решения её подталкивала я! Большой палец невесомо скользил над уголком губ. Прости, Суа, но пока я в этом теле, я позволю себе быть рядом с этим мужчиной, потому что…

– Я люблю тебя.

Я привстала на цыпочки и прильнула к губам сульса. В этот раз я закрыла глаза, желая всем телом и душой почувствовать вкус близости с Минхо. Солёная капля соскользнула по подбородку. Мокрую дорожку стёр палец мужчины. Минхо ответил на мой порыв, разбивая невидимую стену между нами осторожным поцелуем. Когда он отстранился, лицо его совсем не было маской. Ресницы дрожали, а взгляд кидался из одного моего глаза в другой.

– Но кто я для тебя? – улыбнулась я, смеясь над репликой игры.

Всё так перепуталось!

– Та, за кого я хочу взять ответственность, – ответил мой «рыцарь ночи».

– Правильно. Таков твой хан.

Минхо усмехнулся, и на этот раз его поцелуй был увереннее и глубже. Это действие внезапным ударом отняло способность твёрдо держаться на ногах и отдалось слабостью и томлением во всём теле. Словно прочитав мысли, Минхо подхватил меня под коленками и взял на руки. Я могла прислушаться к его сердцебиению. Он был живым. Он был настоящим! Он положил меня на постель, с которой я только что встала, и душил поцелуями, распаляясь всё сильнее. Мастер терял контроль. Его пальцы проворно бегали по моей талии.

– Снять с меня все эти вещи будет непросто, – произнесла я. – Сегодня я при всём параде.

– Снять – не проблема, а вот одеться потом… – парировал сульса.

– Только не порви!

Под пылким взглядом я чувствовала, как моё тело начинало трепетать. Узел-откорым распустился, подвластный пальцам Минхо. Чогори со своими маленькими внутренними копиями соскользнула с плеча, а затем и вовсе оказалась на полу. Прохладный ветерок коснулся ключиц, но губы Минхо вернули меня в мир огня. Чтобы снять чхиму и всё, что ниже, пришлось подняться. Я развязала пояс его халата. Под верхним полупрозрачным оказался ещё один, рукава которого были стянуты нарукавниками.

– А ты, похоже, тоже одет как «капуста».

– ?

– В смысле тоже непросто раздеть.

– Давай я сам. Захочешь продолжить, скажи, и я остановлюсь.

Я лукаво улыбнулась на слова Минхо, столь похожие на реплики из игры, но имеющие совсем другой смысл. Пока мужчина расстёгивал нарукавники и снимал одежду, я устроилась на подушках в завлекающей позе. На мне оставались только гасемгарике и сокпаджи. Когда Минхо дошёл до своего нижнего белья, за которым скрывалось уже тело, я его остановила и поманила к себе. В отличие от Суа, я не была такая стеснительная. Я распустила завязки сокчогори, смотря в глаза Минхо. Я старалась делать серьёзный и соблазнительный вид, но всё же рассмеялась.

– Вау, какие мышцы! – воскликнула я, поглаживая подтянутый торс сульса.

Ладно, я думала, что я смелая, но на завязках сокпаджей я занервничала. Ткань упала на пол. Минхо шагнул коленом на кровать.

– Твоя очередь, – игривая улыбка и хищные глаза, я не смогла не улыбнуться в ответ.

– А я думала в этом мире и для этого не раздеваются.

– Пф, – ухмыльнулся сульса. – Так, это тело не твоё?

– Не-а, но если ты помнишь другую жизнь, значит, это тело уже принадлежало тебе. И только тебе.

Мои слова ещё больше раздразнили Минхо. Его действия стали более рваными, будто мужчине с трудом удавалось сдерживать дикую страсть. Томление затуманило наши головы. Мы больше не могли разговаривать, веселье сменила серьёзная нежность, желание достичь друг друга, понять языком тела то, что мы не успели сказать вслух. Минхо навис надо мной, словно дикий кот, готовящийся к нападению. Глаза его также сверкали подобно фейерверкам в ночи. Всё сложилось в элементы чарующей опасности.

– Ты знаешь, с этого расстояния можно видеть голубой отсвет в радужке твоих глаз, – оттягивал момент Минхо, будто издеваясь надо мной.

– Правда? У меня на самом деле голубые глаза.

– Как я и сказал когда-то… это очень красиво.

Пережив бурю невысказынных словами чувств, мы, наконец, открыли сердца и души друг другу. Вместо персонажа, вместо своевольного сульса я увидела совсем другого человека и даже могла представить, каким вредным и проказным Минхо был в детстве. В приятной усталости и переплетя наши пальцы, мы лежали друг напротив друга и не могли оторваться от глаз друг друга, будто если мы это сделаем, сон развеется. Я всеми силами старалась запомнить каждую черту Минхо, ведь если однажды. Нет, не хочу сейчас об этом думать.

– А Донхён знает, что ты не Суа? – вдруг спросил мужчина.

Взгляд его был пронзительный и горячий, как уголёк. Мне нравилось купаться в этом тепле.

– Нет.

– Хорошо. Даже если он спросит, не признавайся ему. Хочу быть единственным, кто знает твой секрет.

– Хорошо, – усмехнулась я, ловя Минхо на ревности. – Как бы то ни было, кажется, что мы связаны красной нитью судьбы. Что в прошлом, что в другой жизни, что сейчас.

– А кстати, почему ты так испугалась, когда я поцеловал тебя? В том мире у тебя есть муж?

– Тебе не кажется, что об этом стоило раньше спрашивать? – спросила я, сквозь слёзы смеха.

– Даже если есть, мне всё равно, – бросил мужчина.

– Успокойся, мужа и даже жениха нет. В моём мире вообще другие правила жизни. Как тебе объяснить-то? В моём мире Сэге существует в виде игры, похожей чем-то на кукольное представление, в котором есть разные варианты развития сюжета, и зритель решает за главного героя.

– За Суа?

– Боже, что за мужчина мне попался?! И сильный, и красивый, и смекалистый!

На мои хвалебные слова Минхо смущённо усмехнулся. Ну что за прелесть?!

– В общем, в игре есть правила. Одно из них было связано с поцелуями. Раньше я думала, что два поцелуя определяют любовную линию истории. Но если подумать, это странный критерий, правда? Почему именно два? Скорее всего, это было не про линию, а про чувства Суа. Она определялась с тем, кого любит, по второму поцелую.

– Получается, ты определяла многие действия за Суа?

– Да! И если хочешь знать, я влюбилась в тебя с первого взгляда. В той жизни я пыталась украсть каждый твой поцелуй, а в этой жизни мы поменялись местами.

– А твой мир, какой он?

Я рассказала Минхо всё, начиная с потери папы и жизни в том мире и заканчивая моим ужасом от внезапного переселения сюда. Его ласка меня успокаивала, когда под всплеском тяжёлых воспоминаний я вдруг начинала плакать. Мы болтали и кокетничали друг с другом до утра. И я почувствовала… облегчение?

– Холь! Уже рассвет? – изумилась я. – Чёрт, что сказать Бо Нгаи и остальным?

– Переезжай ко мне.

– ?

Минхо от моего шокированного вида усмехнулся.

– Если тебе так не нравится быть всегда у всех на виду, мой дом – лучшее место для тебя. И жить сможешь, как тебе будет удобно. Одеваться не как «капуста», спать, сколько захочешь, мыться хоть дважды в день.

– Соблазняешь?

– Слухи, правда, и так пойдут. Сама посуди. Ты исчезла с праздника и отсутствовала всю ночь. Почти наверняка кто-то увидит, как ты уходишь от меня. Если переедешь, в глазах других это будет более приемлемо. Тем более, у Бо Нгаи теперь тесно.

Слишком много всего «за» и слишком мало «против».

– Хорошо. И как мне теперь называть тебя? «Чаги»?

Глава 34

– Это тот, который тебе жизнь спас?

Чон всё никак не могла прийти в себя от удивления, после того как я вернулась к Бо Нгаи и сообщила, что переезжаю к Минхо. Старых лекарей моё заявление тоже ошарашило, но они быстро поняли, что да как, и с благословениями отпустили. Хорошо, что я отказалась от предложения Минхо и сама пошла собирать свои вещи. Так было правильнее. Как было бы неловко, если бы за меня пришёл Минхо – все бы сразу представили последствия нашей бурной ночи, из-за которых я не смогла явиться лично. Да и с Бо Нгаи и дедулей Сангхуном не хотелось поступать невежливо.

– Ну, я тоже ему жизнь спасала. Мы много всего пережили вместе.

– Я должна услышать эту историю!

– Как-нибудь обязательно расскажу. Она, правда, очень романтичная, – не без удовлетворения и гордости ответила я.

Из моих вещей тут были кёндэ с косметикой и украшениями, три комплекта ханбока, веер из пак дахл и веер пучхэ, несколько страшных рисунков и изображение корейской орхидеи. Хах, ну я собрала кое-какие пожитки в этом мире. Слуга Чон помог мне уложить всё. Получилось два сундука. Я вышла из ханока со свитком для Минхо подмышкой и замерла. Провожать меня за ограду собралась целая процессия! Даже Суюн присутствовал. Я как будто замуж выхожу! Встав в котсин с цветочной вышивкой, я быстренько просеменила по живому коридору к Минхо, перед которым слуга поставил мои сундуки. Кажется, я сошла с ума или кто-то внедрил в мои глаза розовый фильтр? Я не могла оторваться от Минхо. Где должна была в них быть вредность? Среди всей теплоты в этих миндальных глазах для дурного просто не было места. Минхо задорно улыбнулся и протянул мне руку. Я смущённо протянула свою лапку в ответ.

– И это всё? – осмотрев мои пожитки, прокомментировал Минхёк.

– Мы над этим поработаем, чтобы не смогла так просто собраться, – ответил Минхо.

Божечки! Кто говорил про бабочек в животе?! У меня прыгали зайчики, толкая своими лапками моё сердце и щекотя пушистой шёрсткой всё внутри.

– Кванджанним! – завопил Минхёк, словно фанатка, услышавшая, что её айдол женится на ней. – Нельзя быть таким милым!

– Пойдём?

Хах, похоже, Минхо не замечал никого вокруг, кроме меня. Сульса сжал мою руку и потянул за собой, но я освободилась и, повернувшись к Бо Нгаи, дедуле Сангхуну и остальным, низко поклонилась. Санхун улыбнулся и помахал рукой, а Бо Нгаи кивнул. Таким вот вышло прощание, и я зашагала по дороге к взрослой жизни в мире Сэге, бросив Суюну одними губами, чтобы позже обязательно научил меня заклинанию, благодаря которому мои сундуки воспарили следом за нами с Минхо. Всю дорогу мы, как влюблённые дурачки, переглядывались с Минхо и улыбались. Одинокий ханок предстал передо мной в другом свете. Теперь я буду его хозяйкой? Ух! Нас встретила на пороге госпожа Минён и одарила обоих тёплой улыбкой. Не сговариваясь, мы с Минхо поклонились ей.

– Сэсане, зачем же так… – тихонько рассмеялась госпожа Минён, прикрыв рот ладошкой. – Я так рада. За вас обоих. А то я боялась, что не дождусь того момента, когда Минхо встретит подходящую девушку.

– Матушка… – прошептал Минхо.

А кстати, Минён же ненастоящая мать Минхо. Тогда что же произошло с настоящей? Спрошу, когда представится повод. Госпожа Минён принесла на новоселье подарки: корзинку печений и нечто продолговатое, завёрнутое в ткань.

– Минхо любит сладкое, – подразнила мужчину госпожа Минён.

– Я знаю, – ответила я, подмигнув Минхо.

– Хорошо-хорошо.

– А это что? – поинтересовалась я продолговатым предметом.

– Чук-пуин.

Эм, что? «Бамбуковая жена»?

– Грядут самые жаркие дни, – ответил Минхо на мой вопросительный взгляд. – Эта полая бамбуковая подушка, чтобы во время сна было не жарко.

А я думала, что тебя буду обнимать во время сна… Поболтав немного о делах и здоровье, мы с Минхо наконец-то вошли в дом. Я глубоко вздохнула, стараясь запомнить каждую нотку запаха обители Минхо. Несмотря на то, что мы не спали всю ночь, энергии было хоть отбавляй. Сульса провёл меня через тэчхон-мару до комнаты рядом со спальней.

– Я освободил пространство для тебя. Можешь устроить тут всё, как хочешь.

– Это теперь моя комната?

– Соседняя тоже, – лукаво улыбнулся Минхо. – Как и весь дом.

Я прошла в комнату, осматриваясь. Сундуки залетели за мной, и я сняла с них заклятие Суюна. Теперь я могла не завидовать Чон с её шикарной комнатой в ордене Черепахи. Теперь у меня тоже были свои игориджаны, сабантакджи, мунгаб, пандади, а ещё диванчик и кёнсан, на котором… Это же минеральные краски и набор кистей! Я оглянулась на Минхо, стоявшего на входе с хмельным от удовольствия видом. Ах, да! Я подбежала к мужчине и вручила ему свиток.

– Давно пора было подарить этот рисунок тебе. Он был одним из первых, что я нарисовала в этом мире, – и я, смущаясь, добавила, – думая о тебе.

Было очень волнительно наблюдать за реакцией Минхо на мою «неправильную» живопись сумукхва. Хуже всего было то, что по лицу сульса было сложно читать эмоции. Внимательно рассмотрев картину, мужчина свернул её и перевёл взгляд на меня. У меня чуть ноги не подкосились. Неужели не понравилось? Но Минхо протянул руку и провёл большим пальцем по моей нижней губе.

– Цвет сафлора мне особенно нравится, – произнёс он, и я, кажется, покраснела от откровенного смысла, заложенного в его ответе.

Итак, отложив разбор вещей, я пошла бродить по дому. С другой стороны от спальни располагалась личная комната Минхо, но, конечно же, она ни разу не была комнатой янбана. Кроме стола для каллиграфии здесь был оружейный склад! Примечательно, что всё оружие было в превосходном состоянии. Я прошла мимо выставки луков разных моделей, пересчитала пальцами бамбуковые и металлические стрелы в корзинках, сдула невидимую пыль с арбалета, поигралась кистями под наконечниками ромбовидных и трезубчатых копий, обошла внушительные мечи хёпто и вольдо, ужаснулась виду цепа, покоящегося рядом с этими мечами, и остановилась перед разнообразием коротких мечей (они явно были в любимчиках). Среди последних я узнала лишь что-то типа «катаны» и обоюдоострого меча типа китайского «цзяна».

– И ты всем этим оружием владеешь?

– Владею – да. Предпочитаю – ножи и короткие мечи.

Издав короткое «о», я двинулась к остальным комнатам. Должно быть ещё две! Но меня ждало разочарование. Одна комната была почти совсем пустой (Минхо сказал, что для редких гостей), а другая – набита всевозможным барахлом, о котором вообще забыли. Кажется, тут годами даже не убирались. На мой взгляд Минхо пожал плечами. В одном углу здания располагалась небольшая ванная комната с промасленной бумагой на полу, которая отталкивала влагу. И тут действительно стояла кадка, то есть большая бочка. В другом конце здания размещалась кухня, вполне обычная. Из неё был выход на веранду-тхвинмару, на которой ждал хозяина обеденный столик-собан. Балкон-нумару я уже видела. Ладненько, с внутренней частью закончили. Я вышла во двор-ттыль. Глаза меня не обманули, он реально был пустой. Ближе к краю дома стояли мишени для тренировок. Ну, собственно, эту часть я много раз видела. Что же прятал этот ханок за собой? Эм… Зад от переда не слишком отличался. Ну, здесь хотя бы было чандоктэ – хранилище ферментированных соусов, хотя оно было таким маленьким (особенно в сравнении с чандоктэ Бо Нгаи), что я с первого раза запомнила, где здесь кимчхи, где перец кочучжан, где паста твенчжан, соус канчжан, а где макколи. Что ж, я не удивлена, что из всех алкогольных напитков Минхо предпочитает сладкое рисовое вино. Рядом колодец.

– Он построен над источником, так что можешь купаться и пить, сколько захочешь, – прокомментировал мой интерес Минхо.

Я услышала странный «бульк» и заглянула в темноту. В мире духов здесь обитал маленький дракончик. Заметив меня, он приветливо тявкнул.

– Минхо! Там дух дракона! – воскликнула я.

Сульса с любопытством заглянул, но, конечно, ничего не увидел и только сказал:

– Наверное, из-за него многие отмечают, что вода здесь вкусная.

Добрели до туалета, и я поймала Минхо на старательно сдерживаемой усмешке, вызванной воспоминаниями из нашего прошлого. Я же со всей строгостью сделала комплимент чистоте и удобству места. Наша прогулка завершилась перед холмиком, на котором стоял садан.

– Минхо, – проронила я, – не знаю, нормально ли о таком спрашивать, но что случилось с твоей матерью?

– Хочешь с ней познакомиться?

Я не успела ответить. Сульса изменился в лице, надев на себя привычную маску строгости. Он взял меня за руку и уверенно завёл в маленькое помещение, построенное вокруг алтаря предков. Минхо воскурил благовония и, всё так же держа меня за руку, опустился на колени перед табличками родителей.

– Мама, папа, я привёл к вам Анну.

Он, а следом за ним и я, поклонились в пол.

– Здравствуйте, – неловко прошептала я.

– Когда квищин, захвативший тело отца, пробрался в деревню, мать на эмоциях не сумела опознать подмену. Она ничего даже сделать не успела, только бросилась навстречу и была сражена.

– Мне очень жаль. Ты так рано остался без обоих родителей…

– У всех своя судьба. Мама очень любила отца. Не знаю, смогла бы она без него жить дальше. А я к тому времени был уже многому обучен и мог справиться самостоятельно. К тому же у меня были Суюн и матушка Минён.

Я сжала узкую ладонь Минхо.

– Теперь ещё у меня есть ты, – улыбнулся мужчина, и я постаралась улыбнуться в ответ, но мне всё равно было грустно.

У каждого персонажа этой игры за спиной была какая-то драматичная история. Это обычная практика для сюжета. Но понять всю полноту трагедии можно, лишь окунувшись в неё. Быть может, это и в жизни так? Помню, в одном сериале на стене в комнате героини висела памятка: «Каждый, кого ты встречаешь, сражается в битве, о которой ты ничего не знаешь. Будь добр. Всегда». Быть может, это не просто сгущение красок авторов? Быть может, такова жизнь?

Минхо помогал мне раскладывать вещи.

– Веер отдай мне. Положу его к остальному оружию и буду ухаживать, чтобы не испортился. Понадобится – заберёшь.

Я согласилась.

– А это откуда?

«Это» – было веером (Минхо не мог не знать этого слова!), подаренным мне Донхёном. Я даже не успела придумать ответ, а брови Минхо сползли к носу. А я внезапно начала оправдываться.

– Подарил и подарил. Не надо прожигать ревностью хорошую вещь. Если я и буду танцевать с ним, то только для тебя. Идёт?

Такими словами удалось убедить Минхо не выбрасывать чужой подарок. Закончив разбирать тряпицы, я сложила страшные рисунки стопкой и сверху закончила свой тортик запиской с русским шифром.

– Это можно сжечь! – торжественно заявила я.

Лучше избавиться от компроментирующей бумажки. Тем более, что она больше не нужна. Я и так ничего не забыла.

– И рисунки? – уточнил Минхо, рассматривая изображения на них.

– Зачем они мне, если у меня теперь есть свой пульгасари?

Минхо нежно обнял мою голову и чмокнул в лоб. Буду считать это печатью от зла.

– И всё же, – проронил сульса. – Думаю, стоит рассказать остальным о грядущем будущем.

– Ты хочешь следовать ему?

– Расскажем, а там решим.

Не мешкая, мы отправились к Суюну, который созвал всех причастных к этому будущему (и довеском Минхёка и Бо Нгаи). Поскольку с Суюном у нас был отдельный разговор и я даже призналась, что пришла из другого мира (к чему маг отнёсся с крайним скепсисом, хотя с чего бы?), он знал более полную картину, остальным же я поведала о будущем в рамках легенды о священных силах. Мол, так и так, а я увидела, что Глава Ки Монкут в праздник фонарей совершит некий сложный ритуал, чтобы стать могущественне и выйти за пределы человеческих ограничений. В том будущем мы с помощью информатора Донхёна пробрались во дворец, чтобы сорвать ритуал. Для Донхёна это была точка в расследовании дела об оживших квищин. Для Суюна – предотвращение нарушения миропорядка. Для Суа – последний шаг к принятию силы Феникса.

– И чем всё закончилось? – поинтересовался Донхён.

– Тем, что я обернулась чёрным фениксом и сожгла Сэге.

Моё заявление принесло гробовую тишину в кабинет, где мы собрались.

– Да, – продолжила как ни в чём ни бывало я, – перед вами божественная кара Сэге, как завещал Глава Ли Дэхён. По сути, я – зло этого мира. Возможно, обряд Главы Ки не так уж страшен.

Мой голос звучал бодро и легко, как скачущий попрыгунчик, но внутренне я была опустошена в ожидании страшного. Мои слова могли изменить всё. Я уже была готова получить наказание от системы, даже если ею окажется смерть от рук друзей. Я сильно изменилась с тех пор, как попала в этот мир, да?

– Не спеши, – остановил меня Минхо.

Даже ему я ещё так прямо об этом не говорила. Мужчины обдумывали мои слова ещё пару минут.

– Не делай поспешных выводов, Суа, – прервал тишину голос Пак Суюна. – Твоё обращение может быть следствием ритуала Главы ордена Дракона. Ты сможешь воспроизвести ритуальный рисунок?

– Нет, но я узнала элементы круга, призывающего душу. А! И ещё моя кровь попала на эту штуку. И, возможно, кровь Ки Монкут тоже. Я ранила её до этого.

– А что будет, если не вмешиваться в ритуал?

– Этого я не знаю, – ответила я Донхёну.

– Вполне вероятно, всё то же. Божественная кара – ответ Небес за нарушение миропорядка. Пророчество Главы Ли свершится в любом случае, лишь лик его может быть разным, – подал голос Суюн.

– Точно-точно, – оживился вдруг дедуля Сангхун, замахав руками. – Круг призыва душ удерживает душу умершего. Говоришь, много квищин? Тогда всплеск священной силы, должно быть, произошёл, чтобы изгнать их. Но, Суа, игра с будущим – очень сложное дело. Уже то, что ты сказала нам о будущем, может иметь последствия. Было ли что-то ещё, что сейчас уже не соответствует увиденному тобой будущему? Любая мелочь…

Меня прошибло холодным потом. А ведь правда. Эффект бабочки никто не отменял.

– Сейчас с нами не должно было быть Минхёка и Главы Ха, – заставила себя произнести я.

– Но этих смертей удалось избежать благодаря тебе. Это значит, что и исход нашего вмешательства в ритуал Главы Ки может быть другим.

В общем, было решено ждать до второго лунного месяца и готовиться подорвать планы Главы Ки. Таким образом, мы всё равно собирались следовать уготованному сценарию, но после тщательных обсуждений в моём сердце появилась надежда, что, быть может, в этот раз мне всё-таки удастся получить хорошую концовку.

– Это… – проронил Минхёк после собрания. – Я ведь как следует и не отблагодарил тебя. В общем, спасибо, что спасла мою задницу.

– Теперь отнесись внимательнее к своему будущему, чтобы мой поступок не был напрасным.

– Конечно! Теперь ты мне как мать!

– Эм. Это уже слишком.

Дедуля Сангхун тоже поблагодарил меня.

– Мне, старику, жизнь не так уж важна, но оставлять Чон… Спасибо за всё.

Под давлением всех этих разговоров мне ночью снова приснился кошмар. Но ударив Минхо шпилькой, я вдруг ощутила живое тепло. Я проснулась в шоке и успокоилась, лишь когда поняла, что то был сон и я просто толкнула реального Минхо. Сульса удерживал меня в объятиях и шептал:

– Это просто кошмар. Всё в порядке.

Я доверительно положила голову ему на плечо, почувствовав приятную прохладу от соприкосновения с металлической палочкой, пронизывающей ухо сульса. На самом деле кошмар не был таким страшным. До него я повстречала Дэхёна, который сказал мне, что все подсказки у меня на руках, так что вместо того, чтобы бояться видения, я присматривалась к деталям. От внезапного осознания по коже пробежал ворох мурашек. Запертые квищин, выход за пределы человеческих возможностей, кровь, чёрные крылья и, наконец, слова «возьми мою боль». Вместо Ки Монкут ритуал прошла Суа! Она напиталась разрушительными эмоциями квищин и поддалась им! С возросшими силами она не могла оставаться человеком и обратилась в карающего феникса! Как говорил Сангхун? Все члены ордена Феникса являли собой хороший проводник, а их совершенствование – контроль саморазвивающихся способностей. Всё сходилось! Разными путями мы с Суюном (он проанализировал ритуалы на крови) пришли к одному выводу – я должна хорошо овладеть своим даром и тогда появится шанс на благополучный исход.