Текст книги "Школяр"

22

Клемент, спасибо тебе, что прервал свою поездку таким необычным образом, доверившись моему улучшению Внутренней границы. Ты видишь, что начинает твориться в Империи, когда ты её покидаешь? Заклинаю, удерживай головорезов, пока не поймёшь, зачем они явились. Они сами выдадут себя. Я знаю, что ты считаешь это случайностью, но вторжение – сильный и характерный признак злой воли, вроде запаха тухлых яиц. За Кейплиг не бойся. Не удержим, так отстроим другой, ещё краше, но думаю, что удержим…

Из личного письма императора, Архив Императорского Совета, файл «Флавион, Флав I»

По скатам походной палатки молотил мелкий холодный дождь. День был тоскливый и хмурый. Вымокший, утомлённый и голодный Филь сидел на пеньке у входа в палатку, то и дело облизывая разбитые в кровь губы. Руки его были связаны за спиной.

– Будем справедливы, – проговорил г-н Клемент, беспрестанно морщась, – этот малый сделал то, что у нас не получилось. Он спас много жизней и облегчил нам оборону. А резь в наших желудках вызвана его желанием накормить всех вкусным обедом. Я предупреждал, что за ним нужен глаз да глаз, иначе он натворит бед. Вот он и натворил. Но я верю, что он никого не хотел отравить.

Филь считал, что легко отделался: ему только пару раз врезали палкой по ребрам да наградили зуботычиной. Яну пришлось хуже: вступившись за друга в любимой манере, словно дёргая волка за хвост, он взбесил без того злых солдат, и те дружно надавали ему тумаков. Сейчас Ян сидел снаружи под дождём, привязанный к дереву вытянув ноги, ожидая своей участи.

Филь обвинялся в покушении на жизнь посредством подмешивания ядовитых растений в солдатский котёл. В действительности ему просто осточертело одно и то же блюдо, которое они ели с момента прибытия сюда: варёную и жареную конину, и он решил скрасить вкус варева, нарвав в лесу дикого лука. Но, видать, это оказался не лук, и легион поразило расстройство желудка. Последствия этого до половины заполнили траншею, ограждавшую лагерь с хальмстемской стороны.

К несчастью, из котла успели поесть все, кроме двух друзей. Филь есть не стал и отговорил Яна, потому что ему не понравился запах. Мастер де Хавелок слышал это и, когда легион собрался у траншеи, сообразил, кто виновник.

Траншеи на подступах к Хальмстему сделали Филь с Яном с помощью сатанинской смеси. В ингредиентах не было недостатка – незадолго до вторжения Флав приказал устроить из них склад на полпути между Хальмстемом и Бассаном. Он собирался летом как следует поэкспериментировать, но боялся разнести Хальмстем. И первой задачей отступающей армии он поставил перетащить склад к Бассану а затем приказал доставить туда Филя.

Он также приказал г-ну Клементу, который принял на себя роль легата легиона, отыскать в Бассане Ирения и взять его на должность декуриона – командира подразделения, занимающегося разведкой, строительством укреплений, заточкой оружия и подковкой коней. Под началом Ирения оказалась дюжина человек, включая Яна с Филем, и все они были заняты с утра до ночи.

Должность позволяла бывшему кузнецу занимать место в военном совете, чем он постоянно пользовался, раздражая своим присутствием Мастера де Хавелока. Возможно, потому, что Ирений без бороды выглядел удивительно молодо.

Мастер прошляпил вторжение, успев предупредить только Кейплиг. Не желая рисковать гарнизоном, он пальцем не пошевелил, чтобы уничтожить раковину, открывшую путь группе французских рыцарей, за которыми шёл разноязыкий тяжеловооружённый сброд. Оправдываясь, Мастер говорил, что войска вошли в Империю ночью и сколько их, не было видно. Он посчитал, что лучше дождаться, пока они все не окажутся на этой стороне, и уже потом разбить раковину. Он не ожидал, что их окажутся тысячи.

Вражеская армия повела себя, словно отлично знала, куда попала. Малая её часть осадила Хальмстем, а большая двинулась на север по кейплигской дороге в точности так, как это было предсказано когда-то Ирением. По полученным из Кейплига донесениям Катаока оказалась разграблена, Менона – сожжена. Население Кейплига укрылось за стенами замка.

На второй день ожесточённой осады в Хальмстеме объявился господин Клемент. Филь, поразмыслив, решил, что старый жулик надул их в прошлом году, уверяя, что Железная книга останется в Алексе, и втайне забрал её с собой. А сейчас воспользовался ею, чтобы попасть сюда из Кейплига.

Господин Клемент долго осматривал окрестности через башенные бойницы и в конце дня, к общему удивлению, отдал приказ оставить замок, а излишки продуктов покидать в море.

Под его руководством в последующие три ночи с обеих законченных Дозорных башен вниз к подножию горы на подошедшие с Унсета суда спустили сначала библиотеку, потом немногочисленное гражданское население, затем военное. Гражданских увезли в Унсет, а военные высадились на траверзе Бассана. Ещё через день осаждавшие догадались, что замок пуст, и заняли его.

Филь с Яном прибыли на фронт, когда там началось самое интересное. Ирений завалил дорогу к Кейплигу стволами деревьев так основательно, что только эксплоз и справился бы с ними. С помощью своей декурии он также накопал конных и пеших ловушек вдоль завала. А когда Филь с Яном намешали достаточно смеси, Ирений пустил её в ход для создания глубоких траншей, охватывающих Хальмстем, чтобы оттуда никто не выбрался. Траншеи располагались на расстоянии, не позволяющем лошадям перескочить через них.

Помощь вторжению из Старого Света теперь должна была свернуть себе шею, а конные вылазки из замка однообразно заканчивались обновлением запасов свежей конины. В лесу заняли позиции стрелки, чтобы уничтожить раковину при попытке открыть Врата. С моря замок сторожили корабли. Оставалось ждать новостей из Кейплига, где осаждавших, по слухам, пощипывали в течение дня с тылов и вновь откатывались к лесу сердары, словно ели горячую кашу. А ночью на врагов падал огненный дождь, посылаемый Флавом, капли которого прожигали дырки в телах.

Со дня на день вражье племя должно было оставить Кейплиг, затем сердары обещали гнать его на Хальмстем, следуя указанию Флава: «Беречь своих, не щадить чужих, и чтобы ни один не покинул живым Империю!» Далее, как считал Филь, защитники Кейплига ворвутся в Хранилище, воспользовавшись Железной книгой, и застигнут захватчиков врасплох. Всё складывалось лучше, чем начиналось, и тут Филь решил поэкспериментировать с едой.

Он не опасался за себя: с таким защитником, как Клемент, ему грозила от силы пара ударов кнутом. Вина Яна была тяжелей: находясь на службе, он ударил, пусть случайно, собственного командира. Ирений подвернулся ему под руку, когда Ян отмахивался от солдатни отобранной у них же дубинкой.

Филь не сумел по достоинству оценить эту драку: его самого к тому времени уже вязали. Но её последствия красовались на головах и лицах десятка солдат и более всего сержанта Кали, знакомого Филю ещё по первому Хальмстему. Сержант невзлюбил Яна сразу по прибытии и всячески третировал его, на что тот реагировал с присущей ему бесстрастностью, чем выводил Кали из себя. Под конец драки сержант выхватил меч, но тут вмешался Ирений, получил дубинкой по голове и ненадолго потерял сознание. Не случись этого, дело можно было бы замять.

Высокий и тощий господин Клемент, одетый, как всегда, в чёрное, разве что с мечом на поясе, который ему явно мешал, острым взглядом обвёл находящихся в палатке. Чёрные, как у грача, глаза скользнули по Филю и задержались на Яне, привязанном у опушки леса. Филь мог видеть друга только краем глаза, но было ясно, что тот вымок насквозь.

Пока шло разбирательство, дождь перестал, однако солнце клонилось к закату, и даже если Яна отпустят, ему придётся спать мокрым. Филь понурился, думая, как помочь другу и можно ли будет прокрасться к нему ночью, чтобы развязать и дать убежать из лагеря, если у Прения не выйдет то, что они задумали.

– В общем, я высказал своё мнение, пора выносить приговор, – сказал господин Клемент и принуждённо улыбнулся. – Не знаю, как вам, а мне давно пора освежиться. Я уже боюсь даже чихнуть!

Только сейчас Филь понял, почему у Прения такое каменное лицо, Кали притопывает на месте, а Мастер де Хавелок то и дело склоняется к карте, разложенной на криво сколоченном столе. Остальные толпившиеся здесь ранее декурионы и сержанты давно испарились один за другим и присоединились к солдатам у траншеи.

– Что касается рядового Хозека, – торопливо продолжил господин Клемент, – наказание за совершённый им проступок – повешение или три дня у позорного столба, если доказана случайность. Доказывать её, как понимаю, нам некогда, поэтому я готов утвердить любой приговор. Итак?

Рыжий Кали разом забыл, что вот-вот навалит в штаны.

– Я за повешение, – сказал он и неприятно осклабился. Филь пожалел, что не предложил ему утром свою порцию, а отдал её Ирению.

– Власть держится на уважении к закону, – с пафосом изрёк Мастер Хальмстема. – Я тоже выступаю за повешение.

Филь в сердцах пожелал ему долгой жизни с Лентолой.

– Доказательство уже в пути, – выдавил Ирений сквозь зубы, и Филь облегчённо осел на осточертевший ему пенёк.

Кали перестал притопывать. Господин Клемент поднял угловатые брови.

– Какое доказательство? – поинтересовался он.

До начала разбирательства Филь попросил Ирения забрать их деньги, все двадцать нетронутых империалов, и кровь из носу отыскать где-нибудь эмпарота. Ирений слетал на коне в Бассан, благо тот был рядом, и пообещал тем, кого лично знал в родном городе, невиданную награду.

Он единственный из всех не сердился на Филя, лишь попросив его больше так не делать. Филь горячо пообещал, ответив, что при удаче солдатский обед обойдётся ему в десять золотых, а такое не забудешь. Теперь он сидел как на иголках, ожидая появления спасительного эмпарота.

Услыхав про эмпарота, Кали скис. Мастер де Хавелок бросил в сторону Филя удивлённый взгляд. Господин Клемент спросил:

– Вам обоим не жалко тратить такие деньги, ещё не зная решения?

– В гробу карманов нет, – вздохнул Филь. – Вы-то ждать не станете, сразу повесите.

– Повесим, – подтвердил господин Клемент, – хотя бы для острастки другим. Законом держится власть!

Ничего другого Филь не ожидал услышать, да и кузнец-декурион говорил то же самое. Эти двое вполне могли заканчивать предложения друг за друга, хотя принадлежали разным слоям общества.

– Что ж, – заключил господин Клемент, – если эмпарот не появится здесь до утра, Хозека мы повесим, а тебе я ещё придумаю наказание. А сейчас, – он кивнул Кали, который в ответ елейно улыбнулся, – развяжите его, но к Хозеку не подпускать. А то я знаю эту парочку, они могут придумать ещё какую-нибудь пакость.

Филь, с полудня восседая на проклятом пеньке, выбежал из палатки, едва ему развязали руки. Кали, чертыхнувшись, припустил за ним, позвякивая сержантским медальоном на груди.

У декурионов эта штука была ещё больше. Один Ирений отказался её таскать, сказав, что лучше пусть его разжалуют, а вместо него подкрадываться к Хальмстему в темноте заставят бассанских коров – колокольчики на их шеях не так громко звенят. Мастер возмутился, но господин Клемент, усмехнувшись, согласился: он также не носил положенную легату сбрую, довольствуясь мечом, о ножны которого то и дело спотыкался.

– Стой, малой! – завопил Кали вдогонку. – Стой, кому говорю, тебе туда не положено!

Филь остановился на опушке: надо было во что бы то ни стало доложить Яну о том, что произошло в палатке, да так, чтобы противный Кали не подумал, будто они о чём-то договариваются.

Он выстрелил одной фразой:

– Ирений приведёт эмпарота, чтобы тебя не повесили, я отдал ему все наши деньги, и тебе останется сидеть всего два дня, а для меня наказание придумают потом!

Поймав довольный взгляд друга, он понёсся дальше, пока Кали его не нагнал. Вбежав в лес, он оглянулся: Кали не думал его догонять. Сержант остановился напротив Яна и пнул его по ногам. И тут же получил в ответ каблуком сапога по колену. Филь злорадно гыкнул и побежал дальше.

Он хотел поскорей укрыться от солдатского гнева, пока не закончится заваруха с расстройством животов. Сидя у входа в палатку, он слышал, как кто-то договаривался намять ему бока. Крепкие парни, набранные из окрестных деревень, в целом хорошо относились к Филю, особенно после того, как декурия Ирения своими траншеями лишила Хальмстем возможности нападать на обороняющихся. Но Филь также знал: что запало деревенскому в голову, то не скоро оттуда вылетит.

В сумерках он прокрался через лес в обход линии обороны, в которую кто-то опять добавлял, кряхтя и сквернословя. Следующая за этой траншеей была в пределах досягаемости хальмстемских стрел. Однако Филь настолько привык пользоваться ею в ночных вылазках, что чувствовал себя в ней как дома, да и из замка уже второй день не стреляли.

Траншея давно не обновлялась, сильно осыпалась и была сырая от дождя. Филь сполз на её дно и съёжился, чтобы сберечь тепло. Стараясь занять себя чем-нибудь, он прислушался к голосам солдат у первой траншеи, сидевших там, как воробьи на жёрдочке.

– Сказывали, что малец-то сбежал из-под ареста.

– Слушай больше! Вовсе нет, просто спрятался.

– Начистить ему ряху, чтобы не пакостил больше.

– Начистить можно, но осторожно. Говорят, они с легатом на короткой ноге. Он вроде ему близкий родственник.

– Да не Клемент ему родственник, а Мастер!

– Не может быть такого. Мастер выглядит важно, а на этом белобрысом щенке одежда топорщится во все стороны. Только поправит в одном месте, как в другом уже вылезла. А на голове его что? Овин!

– А я слышал, нас опять скоро погонят мыться в море. Потом постригут, как положено.

– Легат заставит тереться водорослями вместо мочалок… Воняешь потом три дня, навроде русалки.

– Сколько можно мыться-то? Недели не прошло, как мылись. Изверги…

– Да, может, ещё не погонят.

– Не погонят в море, погонят на замок. Я слышал, как легат говаривал, что хватит, засиделись они там, пора их выкуривать.

– Тихо, вроде тревогу сыграли!

– То в замке… Спать, видать, укладываются.

– Не, это точно тревога… А ну, ребята, давайте поддёрнем штаны на всякий случай!

– Пошли к начальству, оно разберётся!

Со стороны замка раздался звук спускаемого моста, и Филь высунул голову из траншеи: по мосту на берег сошёл человек, с головы до ног закованный в железо, с белым флагом на кончике копья, которое он нёс в руке. В бассанском лагере пропели сигнал общего сбора.

Едва Филь занял место в строю, ему отвесили подзатыльник. Он сжал зубы, но не стал оборачиваться. Вот выгонят захватчиков, тогда он с удовольствием почешет кулаки об обидчиков, выловив их одного за другим. А пока под его носом расхаживают Клемент с Мастером, об этом даже думать было опасно. Филь ещё успел получить болезненный тычок в спину как посланный из замка парламентёр достиг лагеря.

Он выглядел потешно в своей железной одежде, громыхая ею на каждом шагу и посверкивая, как жук-светлячок в свете факелов, зажжённых на флангах легиона. Громоздкие перчатки висели у него на поясе. Филь не мог понять, зачем таскать на себе такую тяжесть, ведь стрелы с наконечниками Ирения успели доказать захватчикам бессмысленность рыцарских лат.

Скрипнув сочленениями, железный человек поднял забрало, из-под которого выглянули густые усы и злые глаза.

– Кто здесь главный в этом сборище? – пролаял он на французском, потом на итальянском с таким мощным прононсом, что Филь с трудом узнал родной язык.

От гостя попахивало так, что перешибало вонь из несчастной траншеи.

«Вжик, вжи-ик, вжи-ик…» – раздалось справа от Филя. Кто-то незаметно натянул тетиву арбалета.

– Я легат этого легиона, – выступив вперёд, кротко ответил господин Клемент.

Его итальянский был не лучше, разве что без прононса. Железный человек встопорщил усы.

– Я разговариваю только с рыцарями! Ты рыцарь? Если да, что за тряпки ты напялил на себя?

Филь прикусил губу, забыв, что она разбита. Но это помогло ему удержаться от смешка, услышав, как любимый наряд господина секретаря назвали тряпками. Человек из Старого Света должен был испытывать недоумение, к какому рангу причислить Клемента без лат или, на худой конец, бархатных штанов.

– Можете считать меня рыцарем, – ответил господин Клемент.

Железный человек вздёрнул подбородок, его забрало с лязгом упало. Вернув его наверх, он яростно выкрикнул:

– Какого дьявола, что вы несёте, как это «можете считать», вы сами посвящаете себя в рыцари? У вас есть тому свидетели? Какому барону вы служите?

– Синица на ветке тому свидетель, – устало ответил господин Клемент, – а служу я императору. Послушайте, милый, лучше выкладывайте, для чего явились, и если вас не устраивает сан ваших собеседников, можете отправляться назад. Ночь уже на дворе, спать пора, у нас был ужасный день.

Он, не скрываясь, зевнул. Рыцарь выкатил на него остекленевший взгляд.

– Ах ты, собака! – рыкнул он, потрясая копьем с флагом. – Как ты смеешь, невежда, зевать в присутствии баннерета и рассуждать о военных делах, думая только, как бы тебе завалиться поспать! Да ты ниже, чем чернь из-под моих ногтей!

Мастер Хальмстема, держась в стороне, вытянул руку, в которую ему вложили заряженный арбалет, затем прицелился одним глазом в отшатнувшегося рыцаря, а вторым скосился на господина Клемента в ожидании команды. Филь, с трудом сохраняя серьёзность лица, наслаждался сценой.

– Вы не посмеете убить парламентёра! – возмутился рыцарь. – Ваше имя покроет позор!

– Посмею, ибо вы мне до смерти надоели, – сказал господин Клемент. – Или приступайте к делу, или отправляйтесь назад.

Рыцарь живо ответил, не сводя глаз со смертельного для него наконечника:

– Я послан с предложением: верните наших пленных и мы ретируемся!

– Ретируетесь куда? – осведомился господин Клемент, кладя руку на арбалет и понуждая Мастера опустить его.

– Во французский Перигор.

– А тот сброд, что привели с собой, вы заберёте? У нас имеются донесения, из которых видно, что основную массу вашей так называемой армии составляют грабители и убийцы, не уважающие даже друг друга и не говорящие на основных европейских языках. Дикари, одним словом. Откуда вы их набрали?

– Мы использовали их как пушечное мясо при осаде Эгильона, не пропадать же добру! – хохотнул рыцарь, заметив с облегчением, что разговор принимает мирный характер. – Они обходятся очень дёшево и легко согласились на поход, узнав про золотую глыбу, на которой покоится Кейплигский замок. Ведь она там есть, правда?

Услышав это, господин Клемент неловко дёрнул головой, словно его ужалила в шею пчела. Рассеянный взгляд его скользнул по строю солдат, и у Филя от страха затряслись колени: господин секретарь был испуган. Прожив пять лет в Новом Свете, Филь ещё не видал страшнее людей, чем разозлённую госпожу Фе и перепуганного до смерти господина секретаря.

– Вас обманули, – спокойно ответил господин Клемент. – У нас нет и никогда не было столько золота. Советую вам вздёрнуть обманщика сразу, как вернётесь.

– Хороший совет, – легко согласился рыцарь, и господин Клемент опять дёрнул головой.

Это уже не могло быть ошибкой. Филь принялся мысленно перебирать причины, по которым старая идея брата императора отлить под Кейплигом золотой бассейн для Сотериса могла перепугать Клемента. А больше на роль глыбы ничего не подходило.

– Нам нужны пленные, отдайте их нам, и мы уйдём, – сказал рыцарь. – Со сбродом у Кейплига делайте всё, что пожелаете. Мы не можем больше находиться в этом ужасном месте.

– У вас кончилась вода? – сочувственно спросил господин Клемент. – Я же приказал оставить вам целую бочку!

– Что такое одна бочка для двух сотен рыцарей!

– А зачем вам было нужно всем сгрудиться в одном месте?

– Это наше дело. Верните пленных, у вас есть наши пленные! Мы сделали семь вылазок, из которых не вернулся ни один. Мы хотим забрать пленных!

– У нас их нет, – сухо ответил господин Клемент. – Все ваши люди лежат в траншеях там, где их настигли наши стрелы. Сломавших ноги и шеи лошадей мы съели, а люди всё ещё там. – Он указал рукой на громаду Хальмстемского замка, едва видневшегося в опустившейся на берег ночи. – Вы, господа, превратили окраину Империи чёрт-те во что и должны за это заплатить.

Рыцарь потерянно глянул в ту сторону.

– Значит, вы добили раненых, – сдавленным голосом произнёс он и попятился, – и вы добили и съели наших благородных коней… Вы животные, вы все здесь животные, и мы будем навеки погребены в этом не приспособленном для жизни замке без еды, без питья, окружённые дикарями! – воскликнул он в священном ужасе.

– Ну, надо же нам было что-то есть, – сказал господин Клемент. – А ваших раненых никто не добивал, наоборот, мы терпеливо поджидали вас, пока они кричали и звали на помощь. Почему вы не помогли им?

– Потому что вы бы нас всех перестреляли! – гневно воскликнул рыцарь. – Как вас только земля носит, в вас нет ни капли благородства!

Господин Клемент равнодушно пожал плечами:

– Политика – это не упражнение в благородстве, политика – это защита государственных интересов любой ценой.

Будь я знатным и благородным, я приказал бы защищаться до последней капли крови, и вы скоро перебили бы малочисленный гарнизон, получив замок с полными складами оружия, еды и воды. Отсутствие же во мне благородства привело к тому, что вы теперь сидите запертые в недостроенном замке без еды и воды, истратив на нас все силы и стрелы. А мы поджидаем вас здесь целым легионом, сытым и весёлым и вооружённым до зубов.

Кто-то из сытых и весёлых легионеров, стоявших в шеренге за Филем, снова отвесил ему затрещину, словно напоминая о себе. Шевельнувшееся в душе Филя преклонение перед гением господина Клемента сменилось злобой на обидчика. Он только собрался садануть его локтем, как вдруг разобрал вдали глухой топот копыт, а дальше увидел такое, что затаил дыхание: господин Клемент медленно сжимал и разжимал рукоятку своего меча, его длинные пальцы жутковато подергивались. Филь проклял в сердцах обидчика за то, что из-за затрещины прослушал ответ рыцаря.

– Что именно у вас не вышло и кто указал вам дорогу? – подавшись вперёд, спросил господин Клемент.

– Мастер, эмпарота доставили! – перебил его с левого фланга Ирений.

Филю нестерпимо захотелось раздвоиться, но тут господин Клемент сделал подзывающий жест, и Филь перестал опасаться, что заработает косоглазие.

Ухмыляющийся незнакомый бородач спустил на землю с загнанной лошадки щуплого подростка с необычно большой головой. К ним подскочил Ирений и взял мальчишку за руку, но тот вырвался и угрюмо уставился в землю.

– Храни тебя Один, – тихо сказал Ирений бородачу, и тот, не говоря ни слова, ускакал прочь.

Тем временем Мастер, получив от господина Клемента приказ, скомандовал легиону расходиться. Филь не подумал тронуться с места. Его попытались вернуть к жизни очередным тычком, но он отмахнулся. Солдатская обида сейчас казалась сущей ерундой в сравнении с тем, что вот-вот должно было произойти, или он совсем не знал Клемента.

– Вот твой клиент, – сказал господин Клемент эмпароту и подтолкнул его к рыцарю. Затем недобро ощерился. – Расскажите-ка мне о Хранилище!

Эмпарот взял оторопелого рыцаря за руки. Филь чуть не закричал от обиды на то, что их деньги тратят не на Яна, он даже дёрнулся вперёд, чтобы высказать всё, что думает об этом надувательстве. Его удержал за плечи Ирений, а потом он услышал тонкий голосок и против воли навострил уши:

– Механизм на стене Преддверия… Много военных толпятся… Они в ловушке… Жажда, разочарование, голод, слабость… Осталась раковина, но кто зажигал её, убит… Должны вернуться туда, в родной замок… оседлавший скалистый утёс, противостоящий вражеской цитадели за рекой… чтобы потом снова прийти сюда…

Ссутулившись и втянув голову в плечи, словно ящерица, господин секретарь при первых словах страшно осклабился и костлявой рукой потянул меч из ножен. Неловко держа его перед собой, он просеменил на длинных ногах к рыцарю и снизу вверх воткнул ему меч в шею под подбородком, не прикрытую шлемом.

В шлеме что-то хлюпнуло, он приподнялся на макушке. Рыцарь выпрямился, словно отдавая честь, заскрёб ногами по земле и тяжело осел на неё, зазвенев латами, потом лёг. Меч остался торчать у него из шеи, погружённый на треть и покачиваясь.

Мальчишка-эмпарот покатился по земле, воя как припадочный. Господин секретарь повернулся на каблуках и бешеным взглядом уставился на Филя, словно не ожидал его тут увидеть. На его побелевшем лбу блестели капли пота.

– Мастер, – с усилием отводя глаза от Филя, прохрипел он, – мы совершили глупость, позволив им сидеть там так долго. Сколько у вас штурмовых лестниц?

– Две старые и слабые, три новые и крепкие, – отрапортовал Мастер без запинки. – Всё давно готово, люди ждут только приказа.

– Тогда начинайте, – сказал господин секретарь. – Разнесите мост траншейной бомбой в щепки, это даст шанс без жертв ворваться в замок.

– Пленных брать?

– Пленные и раненые мне не нужны.

«Господи помилуй!» – в панике подумал Филь, с трудом сдерживая тошноту. Эти двое стояли в трёх шагах от мёртвого тела и вели разговоры, словно господин Клемент только что съел репку, а не убил безоружного человека.

Выползший из-за туч полумесяц луны мягко отсвечивал на железных доспехах. Лагерные шумы глушило шуршание возобновившегося дождя. Мальчишка-эмпарот очнулся и, качаясь, побрёл в темноте в сторону Бассана. От тела на земле потянуло кислым запахом ржавого железа, запахом мертвечины.

Филь не удержался и, упав на колени, исторг из себя содержимое желудка, в котором не было ничего, кроме желчи. Он не ел почти сутки и сейчас ощутил сильную слабость. Он был вынужден вцепиться в стоявшего рядом Прения, чтобы подняться. Тот помог ему, но сразу же отстранился, одёрнув на Филе рубаху.

Вспомнив, что он на службе в армии, и осознав, что едва не заляпал рвотой сапоги высшего командования, Филь перепугался. Он скосил глазами налево и направо, проверяя, сколько людей наблюдало этот позор, и увидел, что они остались вчетвером.

Вельможи уставились на него, как на досадную помеху, прервав обсуждение планов нападения.

«Сейчас и мне снесут башку… Но, может, простят, если скажу что-нибудь умное», – мелькнула у Филя спасительная мысль.

– Зачем взрывать новенький мост, если можно напасть на них через Железную книгу, – вспомнил он. – Прямо из Кейплига!

Кажется, вышло только хуже: Мастер поспешил откланяться и отвалил крутым галсом, будто Филь сделался заразным.

Господин Клемент протянул значительно:

– Та-ак… И как ты до этого додумался?

Торопясь, пока его тоже не отправили к праотцам, Филь выложил свою идею о том, как господин секретарь попал в Хальмстем.

Вельможа прищурился. Пристально глядя на Филя, он тихо сказал:

– Железная книга там, где ты видел её в последний раз, и там она останется… Я оказался в замке так же, как ты когда-то, разве что сам открыл границу с помощью изобретения, из-за которого случился переполох с Доноло. Я говорил, что ему нечего делать на чертежах, однако наш великий изобретатель настоял. У тебя тоже живой ум, и ты чертовски любопытен. Думаю, эти таланты нам помогут. Послужи-ка ещё Империи, дружок!

При известии о том, что стену в Преддверии можно теперь убирать по желанию, Филь чуть не запрыгал в нетерпении узнать, что именно изобрёл Флав. Но господин Клемент не стал вдаваться в подробности. Вместо этого он сказал:

– Десяток второстепенных дворянчиков возглавили поход на Кейплиг в то время, как в Хальмстем набился цвет французского рыцарства, чьи гербы я изучал после бегства Доноло. Сам он законченный дурак, тогда кто их послал сюда, для чего? Кому мы неожиданно наступили на мозоль там, в Старом Свете? Мы не можем держать нашу границу всё время под охраной армии, это будет дорого стоить казне. Однако мы можем сильно облегчить свою жизнь тем, что не станем позволять вернуться живым никому, кто пришёл к нам с дурными намерениями. Твоя задача: узнать, в чьей голове зародился этот план, и выманить сюда её владельца. А здесь он нам уже всю правду расскажет.

«Это куда легче сказать, чем сделать», – удручённо подумал Филь.

Ирений, обладавший неоспоримым талантом делаться невидимым и неслышимым, неожиданно подал голос:

– Мал он ещё для таких дел, легат. Разрешите помочь!

– Почему бы и нет, – согласился господин Клемент, и Филь учуял возможность спасти Яна.

– А Хозек? – спросил он. – Ян отлично владеет латинским, им можно там обойтись!

– Хорошо, забирай его, – покладисто произнёс господин Клемент. – Что насчёт тебя, декурион?

– Только имперский, – сказал Ирений.

– Сойдёт за неправильный латинский, – обрадовался Филь. – Мы можем нарядиться рыцарями и опустить забрало, а из-за него трудно разобрать, кто что говорит!

Господин Клемент призадумался.

– Нет, сделаем так: Хозек выступит как сын богатого латинянина, отправившегося в паломничество по Испании, ты будешь его слугой, а декурион Вайларк – бедным, но верным дядькой. У меня где-то завалялся мешок французских монет, я отдам его вам. Раковину не обещаю, но вы всегда сможете вернуться через Преддверие.

Молодой месяц спрятался за тучи и снова выглянул, осветив подкрадывающихся к Хальмстему солдат. Они тащили задранный к небу длиннющий шест с привязанной к нему котомкой. Вдруг яркая искорка устремилась от земли к котомке, которую тут же прислонили к поднятому подвесному мосту. Солдаты со всех ног побежали прочь. У леса их ждал ощетинившийся легион.

– А как мы откроем границу? – спросил Филь, думая: «Ох и долбанёт сейчас!»

– Я научу – сказал господин Клемент. – Но если кто-нибудь из вас расскажет это кому-нибудь, я сделаю с вами то, что вот-вот произойдёт с этим мостом.

Они пригнулись как по команде, когда между Мостовыми башнями вспыхнуло маленькое солнце. Земля дрогнула под их ногами. Заботливо приготовленное творение двух друзей превратило тяжёлый, обитый медными листами мост в груду щепок.