Текст книги "Школяр"

24

В то, что произошло с ними летом 1346 года в Старом Сеете, я полностью поверила только через три года, когда наша Эша вдруг сделалась легендой…

Габриэль Фе, «Детские воспоминания», из архива семьи Фе

Эдвард Вудстокский, принц Уэльский, герцог Корнуэльский и старший сын короля Эдварда III, был энергичным юношей, про которого говорили, что «он рождён с мечом в руках». Золотоволосый и стройный, как клинок, верный последователь идеалов рыцарства, он в шестнадцать лет боялся только своего знаменитого отца, а ко всем остальным трудностям подходил просто и решительно.

За молодостью лет не заслужив звания рыцаря, он не владел собственным войском, но имел много друзей, которые везде следовали за ним. Это были в основном младшие сынки из известных английских семей, шансы которых унаследовать титул были небольшие, а проявить себя в хорошей драке хотелось. И принц Эдвард неустанно предоставлял им такую возможность.

Вот и сейчас вся компания надеялась неплохо развлечься при вызволении красавицы Камиллы из французского плена. Сожжение крестьянских хижин являлось частью придуманного плана.

Бароны Бейнака запросили за выкуп у принца деньги, которых у него не было, а обращаться за помощью к отцу было бессмысленно: Эдвард III свято верил, что одной его персоны достаточно для счастья, и смеялся над теми, кто платил за любовь. Тогда, недолго думая, принц Эдвард решил идти напролом.

Его слуга, пройдоха Гурней, уже побывал в Бейнаке, с разрешения баронов отвезя туда сундуки с одеждой тоскующей Камиллы, и выяснил, что добраться до неё не составит труда. Её покои не охранялись, а только закрывались на ключ. Дверь показалась Гурнею достойной пинка здоровяка Джеффри Мортимера. Выделенные леди Камилле французские служанки тоже не представляли угрозы.

Принц Эдвард решил проникнуть в Бейнак под видом торговца вином и овощами. Его люди спрячутся в бочках, въедут в замок, ворвутся в покои Камиллы, освободят её и убегут. Чтобы им не отсекли обратный путь, принц придумал оставить часть людей в бочках сидеть и слушать, что происходит у ворот, а в случае тревоги выскочить с заряженными арбалетами и свалить охрану. После чего держать оборону ворот, пока остальная компания не покинет Бейнак. В лесу напротив замка их должна была ждать подмога.

В настоящий момент предполагаемые участники тренировались на поле у городской стены. Стрелки освежали искусство попадать с первого раза в настенную мишень, а те, кто рассчитывал на рукопашную, бились в стороне на мечах на разгороженной верёвками площадке.

Несколько зевак отирались вокруг, наблюдая за действом. Среди них были новосветские посланники с Эшей, которая держалась с видом, будто находится здесь для оказания первой помощи, если таковая понадобится. Она опять была чумазая, а руки её были в земле, словно она недавно ими копала. Предосторожности, как сообразил Филь, не были лишними в этом обществе: мокрые от пота фехтовальщики находили время кидать на Эшу оценивающие взгляды. Дрались они без лат, в одних кольчугах, в которых утром отправятся в Бейнак, надев сверху дешёвые плащи.

Ужиная накануне в главном зале, пусть и в тёмном углу «итальянские гости» были в курсе задуманного дела, которое принц не скрывал ни от кого. Ян не верил, что у того это выйдет. Филь верил в то, что принц одумается к утру. Ирений высказался с усмешкой:

– Блестящий план, полный дыр и предположений. Я удивлюсь, если этот малый доживёт до совершеннолетия!

Одна Эша держала своё мнение при себе. С лекарской корзинкой в руках, она стояла с отсутствующим видом, покачиваясь на носках. Её нос, однако, был направлен в сторону стрелков из арбалета. В соответствии со своим положением она держалась с Филем в стороне от Яна, изображавшего господина, и от Ирения, стоявшего на той же, только бедной ступени.

Памятуя об отношении женской части семьи Фе к Хозекам, Филю было любопытно, как Эша станет вести себя с Яном. Он не отказался бы от наблюдения за их пикировкой ни за какие деньги. Но, будучи знакомы с детства, эти двое лишь обменялись поклонами.

Ян спросил Филя, что его сестра здесь делает, узнал, что её послал сюда Мастер Хальмстема, выслушал новость, что им более не нужно искать лиходея, устроившего вторжение, и скептически хмыкнул при известии, что Эша ищет способ снести ему голову. Ирений отнёсся к новости куда серьёзней, высказав идею не спускать с Эши глаз, но услышал, что Филь уже вызвался ей помочь, так что без них она туда не отправится.

Глядя на молниеносные, перетекавшие одно в другое движения мечей на площадке, Филь испытывал тяжкие сомнения, что им четверым хватит ума и изворотливости выйти живыми из Бейнака, нагруженными багажом в виде Вальрама Арлонского. Клинки в руках тренирующихся звенели, сталкиваясь каждую секунду если не быстрее. Высокие мускулистые юноши не жалели сил на хлёсткие удары сплеча, выпады, парирования и контрвыпады. Не бывая на турнирах и впервые присутствуя на подобной тренировке, Филь жадно смотрел на дерущихся, ощущая просыпающуюся в сердце чёрную зависть: ему никогда не научиться владеть мечом с таким мастерством. Кажется, он сказал это вслух.

– Я бы на твоём месте не стала переживать, – рассеянно возразила Эша. – Тебе всего пятнадцать, успеешь научиться.

– Да ты глянь, какие они высоченные и мощные, мне никогда таким не стать!

– Возможно, ты не будешь таким высоким, – согласилась Эша, – но сил у тебя через пять лет будет не меньше. Ты сын богатого торговца, с рождения хорошо питался, постоянно двигался и два года отмахал в отрочестве кувалдой. Тебе лишь надо научиться управлять тем, что у тебя уже есть.

Филь решил по возращении в Алексу договориться с Харпером Атли об уроках фехтования. Он был готов даже платить за них, если понадобится и если он выйдет живым из заварухи, в которую его безжалостно втолкнул г-н Клемент.

Эша неожиданно для него пробормотала, наблюдая за стрелками:

– Человек склонен создавать себе иллюзии… И часто сердится, если его иллюзии разбивают. Филь, я не хочу им говорить, что они дураки, у меня сердце разрывается от любви к себе. Но лучше будет всем нам, если они осознают, что скорость и точность стрельбы из арбалета не позволяют предотвратить опускание ворот. В Бейнаке они опускаются одним движением рычага и их охраняют два рыцаря в латах.

Филь придвинулся ближе к Эше:

– Там вокруг город, зачем ему такая охрана?

– Бейнакские бароны – большие параноики.

Её беспокойство за здоровье отправляющихся выручать Камиллу не обмануло Филя.

– Что у тебя на уме? – ухмыльнулся он.

– Передай, что у меня есть четыре наконечника для стрел, способных пробить латы. Обычный лук заряжается быстрей и стреляет точней.

– Наши с Ирением наконечники?

– Они самые. Выпросила в тот день у Мастера. Держи один!

Серый невзрачный наконечник перекочевал к Филю, от него отправился к Яну и во время перерыва в изматывающей тренировке оказался в руках одного из приближённых принца, Ричарда Фитцсаймона.

Вбитое в сознание Филя годами жизни в Старом Свете стремление избегать общения с вельможами, дабы случайно не навлечь на себя их раздражения, заставило его стоять в стороне, пока наконечник переходил из рук в руки. Насаженный на стрелу Ричардом, он вонзился в железный нагрудник, прислонённый к стене рядом с мишенью. Точнее, он вонзился в стену, проделав дыру в нагруднике.

Дюжина пар глаз уставилась на Эшу Она покраснела до корней волос и потупилась. Мокрый от пота принц Эдвард воткнул меч в землю. Глаза его возбуждённо блестели. Он шагнул к девушке с вытащенной из нагрудника стрелой:

– Я первый раз вижу, как стрела, выпущенная из лука, пробивает панцирь! Милая, ты где взяла это?

Эша робко прощебетала:

– Я взяла его у соседа-кузнеца на память о родном городе в Италии.

Она не поднимала глаз. Было очевидно, что перед принцем стоит скромница, каких свет не видывал.

– Ты можешь добыть ещё? – спросил он.

– В любой момент, когда вам будет благоугодно, мой лорд, если тот кузнец ещё жив.

Принц оглянулся на соратников, на чьих лицах читалась алчность воинов к хорошему оружию. Рыжий Джеффри даже облизнул губы. У Филя защекотало в носу.

– Я заплачу по четверти нобля за штуку, – проговорил принц, понизив голос, – если через месяц у меня будет пять тысяч таких же.

Посчитав в уме, Филь отрывисто выдохнул: вельможа оценивал заказ в четыреста полновесных английских фунтов – полный сундук золота. Сундук наконечников за сундук золота.

– Прений! – пискнул он, опасаясь, чтобы кузнец не сорвал наметившуюся сделку.

Возглас вышел писклявым, потому что Филь страшился привлечь к себе внимание, но смолчать был не в силах. Прений должен был оценить объём предлагаемой работы – отливать по две сотни наконечников каждый день целый месяц – и вполне мог отказаться.

Прений среагировал на писк, дёрнув бровью, затем проговорил в спину Яна, делая вид, что бормочет себе под нос:

– Мы знаем этого мастера, он возьмётся за работу.

Ян почтительно донёс это до принца. Тот бросил взгляд в сторону Ричарда Фитцсаймона, получил в ответ короткий кивок и сказал:

– Тогда собирайтесь не мешкая, вы отправляетесь завтра. Вас станут сопровождать для пущей скорости и безопасности. Как вернём Камиллу, – сказал он уже Ричарду, – сразу в путь!

Крепкий, с ручищами до колен Ричард сверкнул белками глаз, будто искал, кому дать в ухо. Разглядывая долговязого воина, Филь заключил: «Этот, пожалуй, сопроводит… Перережет нас всех на обратном пути, как цыплят!»

Оставалось надеяться, что французы дадут завтра этому Ричарду по башке так, что он будет не в состоянии сидеть на коне. И тут Филь услышал:

– Мой лорд, возьмите меня с собой за леди Камиллой, – взмолилась Эша, – мне очень нужно попасть в тот замок!

Принц опешил:

– Ты, детка, назначаешь странную цену за своё посредничество! Я могу выдать тебя замуж за какого-нибудь сквайра, назови лишь имя. Зачем тебе туда?

– Перерезать горло одному своему обидчику, – ангельским голоском ответила Эша.

– Незаурядная идея, – поразился принц Эдвард. – А как ты унесёшь оттуда ноги? Тебя же повесят там на следующий день за прелестную шейку!

Эша смутилась и, потерянно глянув на принца, снова потупилась.

– Ой, об этом я ещё не думала, это у меня совершенно вылетело из головы!

– Дорогая моя, ты изумительна, – сказал принц, покровительственно улыбаясь. – Конечно, ты едешь с нами.

Вечером в лекарских покоях, отведённых новосветским гостям, прошло короткое обсуждение, пока старик Ллевелин ходил вниз приводить в чувство перебравшего вина рыцаря.

– Какого беса ты собралась туда завтра, другого времени не нашла? – сердито проговорил Прений, не сводя глаз с открытой двери, из которой неслись пьяные крики молодых дворян. – Тебя зарежут там за компанию с принцем и его бездельниками!

Филь возразил, заедая отваренные бобы гренками, макая их в плошку с оливковым маслом:

– Принца крови резать не станут, его в худшем случае вернут за выкуп. Принц как раз в безопасности и знает это.

– А, вот почему он такой храбрый! – засмеялся Ян.

Он поделился с Филем куском мраморного пекорино, едва поддающегося ножу. Эша тоже взяла себе обломок сыра и закусила его сладкой редькой.

– Но даже они гибнут иногда, – заспорил недовольный Ирений.

– Только если поднят красный шёлк священной Орифламмы, – отозвалась Эша, жуя. – Красный флаг, – лениво пояснила она, – означающий «пленных не брать». Это редко бывает. Что касается меня, пусть сначала поймают в той кутерьме, которую там наведёт завтра наш бравый принц со своей бандой. Поэтому, без углубления в перспективу, я всё равно сделаю так, как считаю нужным. Хотите – присоединяйтесь. Вместе должно быть веселее.

Посланники господина Клемента переглянулись: в предложении был смысл. Заваруха наверняка случится, и выполнить поставленную перед ними задачу может стать проще, принимая во внимание, что Эша отлично знала замок. К тому же они не могли позволить ей в самом деле зарезать того, кто им нужен.

– А ты не думала вытащить обидчика оттуда живым и расправиться с ним уже в Новом Свете? – спросил Ирений. – Это будет правильно и справедливо.

– Я только и делаю, что об этом думаю, – нахмурившись, ответила Эша. – Это часть моего процесса на пути в безупречность.

* * *

Они стояли на открытой площадке перед замком, которая пестрела разноцветными одеждами крестьян и торговцев. Было ранее утро, от реки тянуло промозглой сыростью.

Очередь ждала, когда откроют ворота, притопывая от холодка, болтая и переругиваясь. На стоявшую в хвосте телегу с шестью винными бочками никто не обращал внимания.

За телегой на лошадях восседали новосветские посланники вместе с Эшей, одетой как служанка и приютившейся в седле за спиной Ирения. За ними в лесу от которого их отделяла сотня шагов, укрылась дружина Ричарда Фитцсаймона. Принц Эдвард в просторном монашеском плаще с капюшоном правил телегой.

Заскрипели ворота, поползла вверх решётка-портикул. За воротами показались солдаты в зелёных с чёрным одеяниях. Они выглядели неприветливо, держались настороженно и скомандовали ожидающим заходить. Тут они заметили винные бочки и, повеселев, крикнули что-то на французском, на что принц бросил им что-то добродушное. В ответ раздался хохот.

Телега беспрепятственно въехала в ворота, за которыми всё было примерно как в Кастельно. И вторые этажи строений, выдвинутые так, что почти смыкались над мостовой, и вымощенные булыжником кривые улочки, поднимающиеся наверх, и площадь, и крытый рынок, и замковый корпус впереди, и ещё одни ворота с поднятой решеткой, которой нельзя было дать опуститься.

Замки в Старом Свете были центрами деловой и общественной жизни, туда постоянно приходили и уходили люди, которым нужно было увидеть правителя или доставить товары. Охранять их днём не было причины. Но ворота этого замка охраняли четверо ратников. У Филя защемило в груди от плохого предчувствия.

Проникшие в замок воины в монашеских плащах тихо покинули бочки на пустынном участке очередной улочки. Часть из них отстала и исчезла из виду. Затем принц Эдвард соскочил с телеги и направился вверх по ступеням главной лестницы, рядом шагал его верный Джеффри Мортимер.

Эша слезла с седла и поспешила следом. Бросив коней на произвол судьбы, Ян, Ирений и Филь старались не отстать.

«Идём как к себе домой», – беспокойно думал Филь, ошеломлённый беспорядочной роскошью вокруг. Её тут было больше, чем у англичан: полотнища сверкающих золотым и серебряным шитьем гобеленов покрывали стены, отбрасывая блики на высокий потолок. Помещения были так красиво и богато оформлены, что напоминали женские покои.

Они вошли в большой зал с гигантским изукрашенным камином, чья позолоченная решётка сверкала так, что резало глаза. Перед камином стоял стол, накрытый когда-то белым полотном, уделанным соусами и вином, с грудами обглоданных костей на нём и заляпанной жиром посудой. Под столом на полу храпело человек двадцать слуг вперемешку с несколькими господами, судя по одежде. Было заметно, что погуляли здесь на славу. Выпили, наверно, даже вино, предназначавшееся и рядовым ратникам, то-то они так обрадовались.

Джеффри Мортимер сделал принцу знак следовать за ним и нырнул в малозаметную нишу с лестницей в левой стене зала. Эша повела остальных дальше.

В замке было тихо. Никто не встретился им на недолгом пути к тяжёлой двери, обитой металлом, в два раза выше Филя.

Скупо улыбнувшись, Эша достала из недр платья увесистый ключ и сунула его в скважину. Ирений обнажил солдатский меч. Ян достал свой, держа его в опущенной руке, чтобы не выдать неумение им пользоваться.

Раздался щелчок, и Эша толкнула дверь ногой. Филь уставился внутрь квадратной комнатки без окон, свет в которую проникал через узкие наблюдательные щели.

С обширной кровати, состояние которой свидетельствовало о беспокойной ночи, на визитёров смотрел сильный красивый мужчина. В его руке был зажат короткий меч. Мгновение он сидел недвижимо, оценивая обстановку затем вскочил на ноги, сорвал с лежавшей рядом девицы простыню и обмотал её вокруг левой руки. В остальном он был в чём мать родила.

Одежды на девице было не больше. Проснувшись и вскрикнув от испуга, она, не имея ничего под руками, прикрылась густой копной волос.

– Здравствуй, Вальрам, – тихо проговорила Эша с порога. – Помнишь меня?

Она бросила пару коротких фраз девице. Та подобрала с пола платье и вылетела в открытую дверь. Вальрам Арлонский проводил её взглядом и застыл статуей, не шевеля ни единым мускулом.

– Ну конечно, Филиппа, – ответил он с укоризной. – Как я мог тебя забыть?

– Прошло столько времени, что в этом не было бы ничего странного.

– Никогда, Филиппа, – заверил он с убеждённостью, способной поколебать любое сомнение, и сдержанно осведомился: – Ты пришла меня убить?

– Нет, – сказала Эша, вскинув голову как её старшая сестра, когда отчитывала Филя. – За то, что ты совершил, ты предстанешь перед судом Нового Света.

Глаза шевалье расширились от удивления. Он ещё раз смерил взглядом Прения, Яна и Филя, затем пожал плечами и спросил:

– Штаны я могу надеть?

Разрешение было даровано, и, положив меч на постель, он принялся одеваться. Его покладистость тревожила Филя, свидетельствуя об уверенности, что замок им не покинуть. Пусть у Эши в рукаве имелась пара козырей, но ещё неизвестно, удастся ли ей зажечь здесь раковину.

– Жаль, – проговорил тем временем шевалье. – Ты уверена, что это не исправить? Я готов поделиться с тобой добычей от реализации твоей идеи.

Он натянул сапоги и, проигнорировав рубашку, взялся за меч. Лицо Эши вспыхнуло от гнева, и, поднеся руку ко рту, она с силой выдохнула. В голый торс шевалье вонзился маленький дротик. Откуда Эша доставала всё это – сначала ключ, затем духовую трубку, – Филь не успевал заметить.

Шевалье покачнулся, вытащил дротик, скорчил болезненную гримасу и мешком повалился на пол.

Эша глухо проговорила, подступая к нему:

– Проданных сюда с окрестных деревень на чёрные работы детей ты вместо Нового Света отправил к своему дяде-изуверу и теперь называешь это «моей идеей»?

Шевалье что-то пробормотал и закрыл глаза. Казалось, он был без сознания. Эша вызволила дротик из его пальцев и бросила под кровать.

– Не протухли, значит, – удовлетворённо заключила она.

– Так что, несём? – спросил Ян.

Он первым пришёл в себя после стремительного завершения знакомства с тем, кого им поручили доставить в Новый Свет. С момента пересечения Врат он большей частью молчал, только наблюдал и слушал и вообще смахивал на тихоню из захолустья. Он словно пытался понять, где оказался, как тут всё работает и чем это грозит. Теперь, судя по его виду, ему решительно всё надоело и он созрел для действий.

Эша распахнула дверь и, придержав её, отошла в сторону. Без долгих слов Ирений поднял пленника за плечи, Филь с Яном взялись за ноги.

Оказавшись в коридоре, они услышали над собой истошный визг и грохот падающей мебели. Предостерегающие крики заполнили помещения замка, и на переносчиков неудобного груза из-за поворота вылетела дюжина крепких молодцов, одетых кто во что горазд, с оружием в руках.

В воздухе мелькнула сеть, которую нечего было думать разрезать мечом. Запутавшиеся в ней Ирений, Филь и Ян повалились на шевалье. По ним протопали ногами те, кто побежал дальше, а часть осталась и не пожалела пинков и зуботычин похитителям, прервав их столь удачно начавшееся мероприятие.

* * *

– Где она? – орал благородный шевалье, брызгая на пленников слюной. – Где эта грязная водяная крыса, глиста кабацкая, сучья пиявка?

Зелье Эши определённо успело потерять большую часть своей силы, потому что шевалье Арлонский быстро очнулся и метался теперь, словно раненый зверь.

Когда пленников втащили в обеденный зал, спящие там слуги мгновенно испарились, забрав с собой изгаженную скатерть с посудой. Не тратя времени, пленников поставили посередине спинами друг к другу и стянули им шеи общей верёвкой, которую, перекинув через потолочную балку, привязали к каминной решётке.

Малейшее шевеление вызывало у них удушье. Шевалье бесновался у них под носом. Охрана с обнажённым оружием держалась позади, образовав круг.

Замок более не казался сонным. Из-за окон слышались команды, проклятия, звон мечей. Судя по удалявшемуся шуму, принцу удалось задуманное и сейчас он прорывался по тесным улочкам к воротам. Но всё, что волновало шевалье Арлонского, это куда внезапно подевалась Филиппа-Эша.

Филь знал, где она: едва они перенесли добычу через порог, Эша, заслышав шум погони, захлопнула дверь в комнату. Если её не нашли, значит, шевалье следовало искать потайную дверь в собственной комнате, вместо того чтобы тыкать мечом в лица пленникам и угрожать смертью тем, кто освободил его.

Разномастная, не первого эшелона, солдатня выглядела испуганной. Их дыхание смердело гнилыми зубами, чесноком и застарелым винным перегаром. Оружие было направлено на пленников, но нечистые лица большей частью глядели в пол. От этих вояк ничего не стоило убежать, если бы не толстая колючая верёвка и полное отсутствие чего бы то ни было, чтобы её перерезать.

Ирений смирно ждал дальнейшего развития событий, явно надеясь на Эшу. Филь, опасаясь возможного скорого суда, конец которого мог быть только один, тоже старался не переживать, памятуя давнее приключение в монашеской обители.

Заметно помятый, пока их вязали, Ян отрывисто спросил:

– И что теперь, знаток местных обычаев? Нас сварят живьём, посадят на кол или повесят? Чего нам ждать, говори!

Он без промедления получил кулаком по носу от вооружённой деревенщины, другим кулаком по губам и крякнул, но промолчал. Ответ Филя, казалось, интересовал его более всего.

– Я жду Эшу, – ответил тот и добавил горячим шёпотом: – Она придёт и нас спасёт!

За это Филь получил по уху. Ян, хлюпнув носом, недоверчиво протянул:

– Во как!

У него определённо имелись сомнения, и они должны были усилиться, когда в зал возвратились участники погони за принцем. С ними вошёл мужчина с волосами чернее воронова крыла.

Борода его курчавилась вокруг властно сжатого рта. На широком поясе висел длинный меч, украшенный крупным рубином на рукоятке, а высокий стоячий воротник и манжеты были оторочены красным шёлком. Руки его с большими пальцами, заткнутыми за пояс, выглядели очень сильными.

Шевалье перестал метаться и согнулся в поклоне:

– Ваша милость, барон!

От вошедших распространялся тяжёлый дух угрозы. Их вид свидетельствовал, что они были заслуженными воинами и на своём веку повидали всякое.

– Я вижу, пособников уже поймали, – процедил барон и скупо спросил: – Всех?

– Бездомной шлюхе удалось сбежать, – доложил шевалье. – Остальные здесь.

– Всех пытать, – не думая ни секунды, вынес решение барон. – Вызнать, куда сбежала, после чего повесить с остальными. Узнайте, откуда они взяли эти стрелы, мы потеряли из-за них воротную стражу.

Вельможа протянул шевалье обломок стрелы со знакомым наконечником и вышел. Филь ощутил уважение к английским стрелкам и их лукам: Эша говорила, что у неё было четыре наконечника, значит, все четыре нашли свои цели.

Из троих пленников он один стоял лицом ко входу в зал. Прыгнув к нему, шевалье сунул ему под нос стрелу так, что почти воткнул её в ноздри.

– Где вы, ублюдки, взяли это? – прорычал благородный рыцарь, опять плюясь слюной. – Ответишь – повесим без мучений. Не ответишь – пожалеешь, что родился на свет!

Он прищелкивал зубами от злости. Визит барона ввёл его в раж посильней, чем бегство Эши. Те, кто пришёл с бароном, однако, были из иного теста. В них и без лат угадывалась стать соратников принца Эдварда.

Одетый в кольчугу на простую рубашку – видимо, всё, что успел натянуть, – худой лицом и телом малый с колотой раной в плече шагнул к пленникам и повис здоровой рукой на верёвке, привязанной к каминной решётке.

Решётка скрипнула, у Филя потемнело в глазах. Ян с Ирением захрипели рядом, дёргая ногами, вцепившись пальцами в верёвку.

– Не стоит с ними церемониться, Вальрам, – сипло произнёс малый. – Советую одному выколоть глаз, другому отрубить руку и третьему ногу. Увидев потоки крови, они станут сговорчивей, вот посмотришь!

– Подожди минутку, Жоффруа, и ты получишь куда большее удовлетворение за потерянных сегодня друзей, – прервал его увенчанный шапкой кудрявых волос гигант, правая сторона лица которого была покрыта заскорузлой кровью. – Жак уже близко, слышишь?

В отдалённых покоях раздался тихий перезвон. По лицу Вальрама скользнула улыбка. Выгнув шею, как гусь, обходя кругом пленников, он зловеще проговорил:

– Пыточный мастер несёт свой мешок. Ну что, будем сейчас говорить или потом, когда он его откроет? В моей власти помешать ему насладиться вашими криками, но мне нужна правда!

На сей раз он остановился напротив Яна.

– Клянусь богом, сударь, это предложение мне по душе, – ответил Ян. – Не то чтобы я на него согласился, но от него на целую милю отдаёт благородством дворянина. Давайте разберём, какая именно правда вам нужна?

Зловещее звяканье сопровождали покряхтывание, шуршание платья, охи и перешёптывания. Судя по ним, мастер Жак заслужил здесь у многих страх и уважение. Филь подавил тошнотворное ощущение в животе, напомнив себе, что, пока Эшу не поймали, спасение к ним придёт.

Дёрнув плечами, Ирений буркнул в бороду что Жака он берёт на себя, пусть только тот подойдёт поближе, а там видно будет. В то, что будет видно что-то хорошее, Филь всё меньше верил, принимая во внимание количество озлобленных вооружённых людей вокруг. Потом он увидел, кто вошёл в зал вместо пыточного мастера, что за звон это был, и так двинул локтями Яна с Ирением, что вышиб из обоих дух.

– Человек пытается въехать в рай, затаптывая пеших с уже малознакомыми лицами, – певуче протянула Эша, одетая в платье, которое Филь не мечтал бы увидеть на ней в самых причудливых снах. – Целенаправленно, эгоистично, окружённый удобствами… Я пришла проводить тебя в дальнюю дорогу.

Она обращалась к шевалье, ступая босыми ногами по камню, простоволосая, в коротком прозрачном платье без рукавов, с вышитыми серебряной нитью узорами, сделанном из ткани, которая подчёркивала каждое движение и будто шевелилась сама. Из всего, что Филь мог причислить к нормальной одежде, покрывающей тело, на Эше был широкий небесно-голубой пояс, туго перехватывающий её в талии, усеянный различными блестяшками. В руках у неё был бубен.

Своим появлением она заворожила всех, от обычной солдатни до второпях одетых рыцарей, включая шевалье. Эша скользила среди них, остолбенелых, открывших рты, жадно пожирающих её глазами, покачиваясь, словно колыхаемая ветром, легонько касаясь то одного, то другого пальцами в чудаковатых кольцах, соединённых цепочками с железными напальчниками. С распахнутыми глазами она шагала как сомнамбула, словно корабль без руля и ветрил, не знающий, куда пристать. Обойдя весь зал, она остановилась напротив шевалье.

– Явилась насладиться пытками? – спросил он, пряча за усмешкой похотливую гримасу. – Ты поторопилась, теперь мы вас просто повесим. Сначала позволим тебе смотреть на смерть тех, кого ты привела сюда, затем вздёрнем следом. Хотя, по-моему, ты заслужила сожжения, ибо я верю, что ты колдунья. Пусть не черноволосая, как положено, но от этого ещё более опасная, потому что способная творить зло скрытно, и только твоя красота выдаёт тебя. Посмотри, что сделало с людьми твоё появление!

В другое время и в другом месте Филь посмеялся бы при виде Яна, вывернувшего шею с обалделым выражением лица, какого сроду на нём не бывало. Филь подозревал, что его собственное сейчас не лучше. У остальных присутствующих разве что слюни не текли от вожделения.

Кузнец, не в силах увидеть Эшу, воспользовался моментом и железными руками ослабил удавку на их шеях, выбрав слабину узла, и снова передёрнул плечами. Это было похоже на подготовку к действию. Филь очнулся от наваждения, и ему стало страшно: он разом осознал, что не представляет, как голая Эша будет спасать их из лап вооружённой челяди. Он вдруг ощутил себя полным дураком за веру в подобную глупость.

Глупостью с самого начала было соглашаться на это безнадёжное дело. Из множества способов спасти Яна от казни Филь выбрал худший, послушно пойдя на поводу господина Клемента, как баран на заклание. И теперь они умрут здесь, под чужим солнцем, ничто их не спасёт, и хорошо, если обойдётся без пыток.

Взмокнув от пробившего его пота, он проклял господина Клемента и принца Эдварда, борясь с затопившим его отчаянием, шаря глазами по залу, ища щель, в которую они могли бы ускользнуть, не находя её и суматошно решая, на кого тогда напасть, чтобы ему без мучений снесли голову.

Но выбирать было не из кого – окружающие превратились в болванчиков с пустыми лицами, и только лицо Эши вдруг исказилось до неузнаваемости, когда она вплотную придвинулась к шевалье.

– Моё появление сделало с ними то, на что я рассчитывала, – прошипела она ему в лицо, бросив на пол жалобно звякнувший бубен. – А явилась я, чтобы спасти тех, кого должна спасти, и вернуть тебе твоё обещание: «Убей меня, если я когда-нибудь предам тебя!»

Говоря это, она взяла его за руки, но на последних словах отшатнулась. Сдёрнув что-то с пояса, она сиганула к верёвке, удерживающей пленников. Под носом Филя мелькнул миниатюрный кинжал, затем Ирений рывком порвал надрезанную Эшей верёвку. Шевалье глянул на свои ладони, на которых появились тонкие порезы. Из них выступила кровь.

Выставив руки перед собой, Эша ударила запястьями друг о друга, открыв замки на тонких железных браслетах с цепочками и напальчниками, и отшвырнула их подальше, словно они ядовитые. Шевалье проводил их недоуменным взглядом, и тут где-то в дальнем конце зала послышался глухой лязг, а из коридора раздались крики и проклятия.

Глаза ближайшего стражника закатились, он осел на пол, как мешок, закашлялся и с хрипом повалился на спину. И сразу, словно гнилые деревья под порывом ветра, остальные воины стали падать один за другим.

Кровь бросилась шевалье в лицо. С рыком «Ведьма, ты нас отравила!» он кинулся на Эшу Ирений остановил его, ударив ногами в грудь, повиснув на болтающейся перед носом верёвке. Удар послал шевалье к оконному проёму, который он без труда преодолел, пробив головой стекло и упав во двор замка.

Эша бросилась к окну и с сатанинским смехом высунулась в него.

– Давайте сюда, – крикнула она недавним пленникам, – тут низко!

Растерянные от столь крутого поворота событий, Филь с Яном поспешили за Ирением, который быстро обозрел из окна каменные стены, окружавшие двор.

– Трое на стенах, двое внизу, – сказал он. – И уйма брошенных без присмотра лошадей. Сможешь зажечь там Врата под градом стрел, которые нас ожидают?