Текст книги "Грань"

– За что? – Я не представлял, под каким предлогом Грэм мог подвергнуться задержанию.

– Да я все выдумала. У меня крыша поехала от его хамского тона. Сказала ему, что если он не ответит на мои вопросы, то я отправлюсь к судье, получу ордер и проведу допрос в другой обстановке, где ему уже придется заговорить.

Помолчав, я понял, что пора преподать ей урок.

– Клэр, ты уже должна научиться видеть разницу между блефом и угрозой. Когда угрожаешь, нужно непременно иметь нечто, чтобы подкрепить угрозу. Когда же блефуешь, у тебя на самом деле ничего нет. Мы угрожаем, но никогда не блефуем.

– Поняла.

– Вот и хорошо. Где он сейчас?

– Я отследила по мобильнику. Должен быть дома в Фэрфаксе. Но он не желает больше с нами разговаривать. И все по моей вине.

«Дамочка…»

– Значит, так. Встречаемся в вестибюле отеля «Хайатт» в Тайсонсе. Через полчаса.

– О’кей.

Закончив разговор, я нашел Райана Кесслера за столом в гостиной, где он рылся в своих документах, и рассказал ему о датчиках, которые партнер Лавинга пристроил на диск колеса моей машины.

– Они из нашего управления? – изумился он.

– Этого не удалось выяснить точно. Но они из тех же моделей, что закупает для своих нужд полиция округа.

– Признаться, мы ими никогда не пользуемся, – сказал Райан. – Они хороши только в теории, а на практике для слежки почти не годятся. То сигнал прервется, то помехи возникнут. В основном мы запускаем их в мешки для перевозки наличности, если сумма крупная и есть опасность ее лишиться. А вообще-то такой датчик можно купить в любом магазине, торгующем охранным оборудованием.

– В вашем управлении никто не мог отслеживать расследования по Грэму, Кларенсу Брауну или другим делам, как вы считаете?

– Чтобы кто-нибудь из наших работал на Лавинга? Исключено. Мы так никогда не поступаем. Коп ни за что не навредит коллеге.

Я не возразил, однако подумал: люди могут сделать что угодно и кому угодно – если верно нащупать их точку уязвимости.

После этого я вернулся к своему компьютеру и, не желая, чтобы Райан знал о моем запросе, отправил новое электронное письмо Дюбойс, добавив еще один пункт к ее уже и так необъятному списку поручений. Она подтвердила, что письмо ею получено.

Гарсия и Ахмад совершали очередной осмотр дома. Я сообщил им, что должен ненадолго отлучиться, чтобы продолжить расследование в отношении заказчика. Выйдя из дома, я отправился к отдельно стоящему гаражу и открыл ворота. Внутри находилась «хонда-аккорд», зарегистрированная на фиктивного жителя Арлингтона, штат Виргиния. Хотя Билли слегка усовершенствовал и эту машину, форсировав движок, поставив литую резину и немного брони, внешне она выглядела вполне заурядно. Я завел мотор и выехал за территорию конспиративного дома по аллее, похожей на туннель из ветвей, листья на которых сияли под солнцем.

Но я пробыл в пути каких-нибудь десять минут, когда зазвонил телефон. Уэстерфилд. Конечно, я совершенно забыл, что обещал Арону держать прокурора в курсе событий.

И потому ответил на вызов.

Лучше бы я не делал этого.

22

– Корт, вы находитесь на громкой связи со мной и Крис Тизли.

– Понял вас.

– Я переговорил с генеральным прокурором, и он дал согласие на перемещение Кесслеров в надежные стены. А конкретно – в Хансеновский центр предварительного заключения.

И все потому, что я не отвечал на его звонки? Мне показалось, что это перебор.

– Вот как? Почему?

Тут влезла Крис Тизли.

– Послушайте, агент Корт… – начала она.

– Офицер Корт, – поправил я. Мы – всего лишь офис, а не бюро или агентство. По крайней мере так мы называемся с тех пор, как конгресс выделил Эйбу средства на создание нашей организации.

– Офицер Корт, – продолжила она, – я тут навела кое-какие справки о вашем прошлом.

Голос выдавал, что она нервничает. В конце концов, я почти вдвое старше ее.

Я сосредоточил внимание на дороге. И само собой, поглядывал, нет ли за мной «хвоста», что люди моей профессии делают автоматически и непрерывно. Даже когда отправляются в магазин за продуктами. Но сейчас я не ожидал преследователей и ничего не обнаружил.

– Продолжайте.

– Это обычная процедура в подобных случаях, – поспешно вставила она. Чтобы я не подумал, будто здесь присутствуют личные мотивы. – И мы не могли не обратить внимания на одну деталь. А именно на операцию, проведенную вами в Ньюпорте, штат Род-Айленд, два года назад.

Ах, стало быть, вот к чему они решили прицепиться.

– Здесь передо мной подробный отчет о расследовании того дела.

Она делала паузы, словно позволяя мне подтвердить или опровергнуть информацию. Но я молчал.

– Тогда вы сами и еще двое сотрудников вашей организации должны были охранять свидетелей от того же преступника, с которым мы имеем дело сейчас, – от Генри Лавинга.

Она снова примолкла. Я даже подумал, что Уэстерфилд устраивает ей тест, подобный тем проверкам, которым я иногда подвергаю Дюбойс, Ахмада и других своих учеников. Легко вести расследование, сидя за письменным столом. Гораздо труднее лично предъявить объекту собранные против него факты. Это как прицелиться в человека и нажать на спусковой крючок.

Очевидно, Тизли слишком тянула с выстрелом, потому что слово снова взял ее босс:

– Наверное, Корт, будет лучше, если это прочитаю вам я. Итак: «Выдвигалось предположение, что агент Корт…»

Отдел внутренних расследований министерства юстиции тоже переврал название моей должности. Все-таки немногие знали, что такое на самом деле наша фирма.

– «…при защите свидетелей Ковальски имел собственные особые интересы, чем подверг опасности жизни двоих доверенных его попечению людей. Хотя шестеро экспертов-профессионалов в области личной охраны, представлявшие три правительственные организации, утверждали, что стандартной процедурой в такой ситуации было бы скрытное содержание свидетелей в специальном помещении федеральной тюрьмы в Провиденсе, штат Род-Айленд, агент Корт не согласился с ними и поместил свидетелей сначала в мотель, а потом в конспиративный дом на окраине Ньюпорта, штат Род-Айленд.

– Мне знакомо содержание этого отчета, – сообщил я ему, одновременно резко затормозив перед неспешно переходившим шоссе оленем.

Но он продолжал читать:

– «В результате Генри Джонатан Лавинг, нанятый с целью похищения свидетелей и получения от них информации, ранил офицера местной полиции и случайного прохожего. Кроме того, ему почти удалось похитить по крайней мере одного из упомянутых выше свидетелей.

В ходе расследования данного инцидента выяснилось, что Генри Лавинг является тем самым преступником, который ранее убил начальника агента Корта, Абрахама Фэллоу, директора…» Здесь название вымарано. «…И близкого друга агента Корта. Следственный комитет пришел к выводу, что агент Корт, руководствуясь мотивами личной мести, предпочел не помещать свидетелей в строго закрытый изолятор, но содержал их в доступных для проникновения местах, хотя был прекрасно осведомлен о том, что Лавинг имеет возможность похитить их оттуда.

Он, таким образом, использовал свидетелей в качестве приманки для поимки или уничтожения Генри Лавинга. Это подтверждается и тем фактом, что оба свидетеля были приговоренными прежде к заключению представителями организованной преступности, что позволяло агенту Корту освободить себя от моральной ответственности за опасность, которой он подвергал их жизни.

Только благодаря счастливой случайности свидетели остались в живых и дали показания в ходе судебного процесса», – закончил Уэстерфилд.

«Счастливой случайности», – повторил я про себя. Это было то, во что абсолютно не верил.

– Ну, что скажете?

Я вполне мог ограничиться словами, что тюрьма в Провиденсе гораздо опаснее наиболее мрачных районов самого города. Мои протеже к тому времени установили, что Лавинг уже сумел найти в ее стенах по меньшей мере двоих людей, готовых выполнить любые его приказы. Что касается тех клиентов, то да, они были не в ладах с законом. Но мы, «пастухи», никогда не позволяем себе выносить моральных суждений о людях, чья охрана нам вверена. Нас вообще волнует в каждом подопечном только одно – бьется ли его сердце. Наша задача состоит в том, чтобы оно продолжало биться.

Но если уж это не всегда понимал даже мой нынешний босс, то рассчитывать на понимание Уэстерфилда и его молодой ассистентки не приходилось вовсе.

– Все ведь повторяется, а, Корт? Мотель в Провиденсе, «Хиллсайд Инн». Явочная квартира тогда, конспиративный дом сейчас. Мы реконструировали события в «Хиллсайде». Когда Лавинг только там появился, у вас была возможность для немедленного бегства, но вы намеренно задержались позади здания и ввязались с ним в перестрелку, хотя Кесслеры находились в вашей машине.

«Люди, которые оправдываются, – слабаки, Корт. «Пастух» не имеет права быть слабаком. Он может совершать ошибки, но не проявлять слабость».

Так говорил Эйб, кто же еще? До меня дошло, как на самом деле обозлен Уэстерфилд – ведь за все время разговора он не вставил ни одного французского словечка! Эта мысль осенила меня, пока я обгонял еле тащившийся «приус».

– Вы только недавно узнали, что ловушка в Род-Айленде провалилась. Вчера ваш враг снова вылез на свет божий. Вот тогда вы и решили попытаться изловить его еще раз, подставляя Кесслеров. К тому же Арон уже информировал меня, что в деле появился террористический аспект.

– Что-что?

– Речь об Али Памуке, известном также как Кларенс Браун.

– Но его связь с террористами пока не установлена. Его отец – турок, и он жертвовал деньги одной из мечетей здесь, в Виргинии. Подозрительно и использование второго имени. Но это все, что нам пока известно. Расследование продолжается.

– Но ведь вполне вероятно, что именно группа террористов наметила похищение Кесслера, чтобы выяснить, как далеко он продвинулся в своей работе и кто еще вовлечен в нее?

– Как я только что сказал, Джейсон, мы пока ничего не можем утверждать.

– Послушайте, Корт. Мы ценим, что вы уже дважды вытаскивали Кесслеров из опасных ситуаций. Вы очень талантливый агент и… И очень везучий. Но мы не имеем права рисковать, проверяя, не окажется ли в третий раз Генри Лавинг удачливее вас.

Везение…

– Кесслер может оказаться единственным ключом к угрозе террористического акта. И мы не в праве так рисковать его жизнью, как это с легкостью делаете вы. Я заручился поддержкой генерального прокурора. И требую, чтобы Кесслеров и сестру жены немедленно переместили под защиту крепких тюремных стен. Это Хансеновский центр, о котором мы говорили ранее. Я уже поставил их в известность.

Я живо представил себе выражение лица, с которым он посмотрел сейчас на Тизли – мол, слушай и учись, как такие вещи делаются.

– Мне нужно переговорить с моим начальником.

– Но приказ исходит от генерального прокурора.

То есть от начальника всех начальников.

В этот момент я обнаружил, что еду со значительным превышением ограничения скорости, и сбросил газ.

Между тем Уэстерфилд продолжал, перейдя на более примирительный тон:

– Если бы речь шла о каком-нибудь грабителе или даже преступной группировке, я не стал бы поднимать шума. Но как только появилось упоминание о терроризме, тут уже не до шуток. Нам необходимо сделать все, чтобы точно выяснить, откуда исходит угроза. И мы не имеем права на ошибку.

Даже проведя много времени в вашингтонских коридорах власти, я так и не привык к чиновничьему словоблудию.

– Мне нужно, чтобы их доставили в Хансеновский центр как можно скорее. Хотите продолжать охоту на Лавинга – ни в чем себе не отказывайте. Вам угодно добраться до заказчика? Кто бы возражал! Я только не позволю вам использовать свидетеля, как сыр в мышеловке.

Его свидетель! Знаменитый герой-полицейский.

– Так что я заказываю бронированный микроавтобус, – объявил Уэстерфилд.

– Не стоит.

– Мне нужно только позвонить Арону, чтобы уточнить, где они.

– Он этого не знает.

– Что?!

– Я не сообщал ему об этом.

«Только самая необходимая информация…»

– Но это же… Это же… – Уэстерфилд не мог переварить сказанного мною, хотя я и не понимал почему. Сомневаюсь, чтобы в его конторе они легко делились друг с другом всем, что знали.

– Надеюсь, это не перерастет у нас в скандал, Корт? Mon Dieu[14]14
  Боже мой! (фр.)


[Закрыть]… Это будет ужасно.

Ага! Вот и французский! Долго же он крепился.

Помедлив, я сказал:

– Договоримся вот как. Я позвоню Арону. Если он подтвердит, что генеральный прокурор велел посадить их в камеру… – Я еще немного помедлил. – Что ж, тогда я сам предоставлю наш бронированный транспорт для доставки семьи в Хансеновский центр. Но должен сразу сказать вам одну вещь. Вообразите бывшего патрульного полицейского в тюрьме. Райан будет этим очень недоволен. Не уверен, что у него прибавится желания сотрудничать с нами после такого переезда.

– Предоставьте заботу об этом мне, Корт. Нужно только, чтобы вы действовали быстро. Могу я в этом положиться на вас?

Это означало, что уже через десять минут он начнет названивать Арону Эллису, проверяя, сдержал ли я слово.

– Да, можете.

– Спасибо. Так действительно будет лучше – для нас, для них, для безопасности государства.

Я снова не понимал, обращается ли он сейчас ко мне, к Тизли или к невидимой толпе слушателей.

Закончив разговор, я выждал несколько минут, а потом, не потрудившись получить подтверждение у Арона Эллиса, набрал номер Билли и заказал бронированный фургон.

23

Холлы больших гостиниц неизменно хороши как место встречи для людей нашей профессии. Они никогда не закрываются, и не обязательно снимать номер, чтобы, не привлекая лишнего внимания, тихо сидеть в своем деловом костюме, погрузившись в монитор компьютера и делая вид, что кого-то дожидаешься.

Что я, собственно, сейчас и делал.

В десять минут двенадцатого в холле «Тайсонс Хайатт» вошла Клэр Дюбойс в черном брючном костюме, но не том же, что вчера. Тоже черный, но в более узкую полоску, заметил я. Под пиджаком бордовая кофточка из тонкой шерсти. Когда она садилась рядом, я уловил аромат жасмина. Глаза чуть покраснели. Вероятно, спать за последние сутки ей почти не пришлось. Она выглядела такой озабоченной, что у меня мелькнула мысль, не угрожает ли нам обоим опасность. Но она развеяла мои страхи, сообщив хрипловатым шепотом:

– Мне показалось, Билли готовит спецтранспорт, чтобы доставить кого-то в один из застенков столичного округа. Не думайте, сам он ничего мне не сказал. Наоборот, когда я хотела подойти к нему, он отмахнулся и сделал вид, что очень занят. Весь такой таинственный. Но меня-то не проведешь.

Типичный для Дюбойс путаный способ задать очень простой вопрос.

– Прежде чем мы начнем… – Я жестом указал в другой угол фойе, сложил свой компьютер, и мы подошли к стойке кафе «Старбакс». Я не очень люблю их кофе, но в нем все же содержится то количество кофеина, необходимость в котором я сейчас ощущал. Мы заказали две чашки, а Дюбойс, как выяснилось, голодная, взяла себе вегетарианский сандвич. Потом мы вернулись туда, где я устроился изначально. Я кратко рассказал о звонке Уэстерфилда, не вдаваясь в ту часть разговора, где упоминалась операция в Род-Айленде. Мне казалось, что Дюбойс знала о ней, поскольку информация не считалась закрытой. Собственно, именно поэтому ее детали без труда раскопала Крис Тизли. На эту тему лучше вообще не распространяться со своими учениками и коллегами, если того не требует необходимость.

Я сказал Клэр, что генеральный прокурор потребовал отправить Кесслеров и Мари за тюремную решетку. Она реагировала на это так, словно узнала, что округ Колумбия решил отделиться от остальной территории США.

– Не думала, что речь именно о них. Ведь он не может вам приказывать. За судьбу клиентов отвечаете лично вы.

– Зато он отвечает за безопасность нации. И за свою карьеру, – отозвался я. При этом я предпочел не вставлять в свои фразы эпитетов типа «фарисейскую» или «лицемерную» и вообще не стал говорить ей ничего больше.

– В любом случае для нас самое главное сейчас другое. Нам необходимо установить, кто нанял Лавинга. Рассказывай, что тебе удалось выяснить к этому моменту.

– Я все еще работаю над запросами, которые вы прислали электронной почтой, над ситуацией с датчиками и управлением полиции.

Поскольку я дал Клэр это задание всего тридцать минут назад, особых результатов пока и не ожидал.

– Вот результат проверки телефонных переговоров, о которой вы тоже просили. – Она протянула мне папку. Я прочитал бумаги очень быстро, но целиком. Это было примерно то, что я рассчитывал увидеть.

Затем Дюбойс передала мне еще одну папку: в ней находились документы по делу о предполагаемой финансовой пирамиде. Здесь бумаг и документов была уже целая стопка. Я только смерил ее взглядом и спросил:

– Итак, что же мы знаем о действиях Кларенса Брауна, известного также как Али Памук?

Она переворошила бумаги в папке.

– Могу сказать одно: детектив Кесслер в своем расследовании продвинулся не слишком далеко.

– Он сам мне в этом признался. Сказал, что его отвлекли другие поручения.

– И этот случай никого особенно не заинтересовал ни в управлении полиции, ни в Комиссии по ценным бумагам.

– Поскольку жертвы – беднота из числа этнических меньшинств.

– Да, и суммы фигурируют не астрономические. И никто из влиятельных людей не вмешался, хотя тот же Эл Шарптон мог бы. У Памука действительно есть контора на юго-востоке, но помещение он снял на короткий срок. Там вся мебель взята напрокат. Секретарь и два помощника. Ни один из троих даже колледжа не закончили. От всего этого дурно попахивает. Человек, называющий себя советником по инвестициям, сумел бы создать вокруг соответствующий антураж. А здесь – сплошная дешевка. И тут я вспомнила кино. «Вся президентская рать».

– Книга была лучше.

– А была книга? Короче, сюжет…

– Мне он знаком.

– Там, чтобы разобраться в происходящем, репортеры отследили путь денег. Отличная идея, подумала я и сделала то же самое.

– Очень хорошо.

– У меня есть знакомые в министерстве финансов и госдепе. А еще я приятельствую с юристом, занимающимся международными банковскими соглашениями. – Казалось, она дружила с половиной населения округа из числа тех, кому пока не перевалило за тридцать. – С тех пор как несколько лет назад швейцарцев перепугал скандал с банком «Ю-би-эс», они стали куда меньше секретничать и добывать информацию теперь не так сложно. Но в нашем деле след действительно запутанный.

Клэр извлекла из кипы бумаг лист с аккуратно вычерченной ею и впечатляющей с виду диаграммой.

– Я связалась с парнями из Интерпола в Европе и Эм-ай-6 в Англии. Они там пашут то ли с раннего утра, то ли до позднего вечера, то ли вообще круглые сутки. Короче, мне помогли установить, что деньги из округа Колумбия шли в Джорджтаун. Я еще посмеялась, узнав, что это на Каймановых островах, а не тот Джорджтаун, куда я езжу в любимые итальянские рестораны. Оттуда деньги переправляют в Лондон, Марсель, Женеву и Афины. А теперь догадайтесь, куда их пересылают затем?

По отцу Памук был турком, и я предположил, что в Стамбул или Анкару.

Но правильный ответ оказался куда интереснее.

– В Эр-Рияд!

В Саудовскую Аравию – на родину большинства угонщиков самолетов в трагический день 11 сентября. Связь с террористами, на которую напирал Уэстерфилд, казавшаяся мне чисто гипотетической, приобретала теперь куда более реальные очертания.

– На счет подставной британской компании, а с него распределяются по другим фирмам на Ближнем Востоке, но – как вам это понравится? – на самом деле они вовсе не ближневосточные. Все зарегистрированы в США, Франции, Австрии, Швейцарии, Англии, Китае, Японии или Сингапуре. И опять-таки – это компании-однодневки. Все до единой. Они получают деньги, а потом их след теряется.

Я отхлебнул сильно горчившего кофе и попытался подвести итог:

– Таким образом, инвесторы не могут вернуть своих вкладов, потому что средства уходят на финансирование организаций вроде «Хезболлы», «Талибана», «Хамаса» или «Аль-Каиды»?

– Таков был и мой вывод.

Остроумный ход – создать финансовую пирамиду, чтобы снабжать средствами террористов. И если это правда, то она давала еще и побочный эффект. Мало того что, собирая деньги с населения, Памук финансировал террористические операции, он к тому же разрушал тем самым жизни простых американцев, доверявших ему последние сбережения.

– И на какой стадии твое расследование сейчас?

– Саудовцы помогать не хотят, что едва ли удивительно. Но государственный департамент, Интерпол и местное отделение ФБР продолжают поиски конечного получателя денег.

По моей догадке, Памук мог быть всего лишь фасадом, избранным только потому, что имел хорошие связи в своем округе и симпатизировал фундаменталистам. Интересно теперь разобраться, сам он нанял Генри Лавинга или это сделал некто с Ближнего Востока.

– Они говорили, когда рассчитывают получить всю информацию? – спросил я.

– Надеются, что уже завтра.

Надеются…

– Так, теперь перейдем к Грэму.

– Мне очень жаль, что так вышло, – сказала Клэр с кислой миной.

«Мы угрожаем. Но мы никогда не блефуем…»

Я пожал плечами. Урок она усвоила. Но нужно было как-то выходить из положения.

Допив свой кофе, я начал менторским тоном:

– Вот что еще тебе необходимо знать о нашей работе.

– Что же?

– Иногда нам приходится совершать поступки, которые подвергают нас испытанию. Заставляют доходить до крайностей.

Она вся сжалась. Очень на нее не похоже. Но при этом не сводила с меня взгляда и чуть заметно кивала.

– И именно в такой ситуации мы оказались сейчас… Должен сразу предупредить. В твои служебные обязанности это не входит, тебе не велит этого делать долг, а я не вправе приказывать.

Дюбойс дотронулась до единственной пуговицы на своем пиджаке, как я понял, подсознательно. На поясе у нее болталась кобура с таким же, как и у меня, самым компактным «глоком». Я видел ее показатели: она была неплохим стрелком, а в памяти у меня запечатлелся ее образ в тире – сконцентрированный и решительный взгляд сквозь тонированные желтые очки, короткие черные волосы комично топорщатся из-под слишком больших для нее наушников. Но кучность стрельбы с пятидесяти метров у нее всегда выходила недурной.

Понятно, что ей пришло в голову. Связь с террористами, возможная причастность преступного синдиката из Нью-Джерси, какой-то заговор врагов в стенах министерства обороны. Насколько вероятна перестрелка?

Клэр откашлялась.

– Готова выполнить все, что нужно, Корт.

Я смерил ее взглядом. Спокойные голубые глаза, плотно сжатые губы, ровное дыхание. Она действительно была готова к тому, что нам предстояло.

– Тогда поехали.