Текст книги "Грань"

38

В начале одиннадцатого я добрался до конспиративного дома и проделал обычный ритуал с кодовым замком ворот.

Едва въехав на участок, я заметил другую машину с работавшим на холостых оборотах мотором. За рулем сидел молодой сотрудник нашей организации.

При моем появлении он заглушил двигатель и выбрался наружу. Спортивного сложения афроамериканец лет тридцати издали кивнул мне, и мы вместе подошли к колоннаде фасада. Я заметил, как он чуть повел носом, когда приблизился ко мне. Тут до меня дошло, что сам я больше не чувствую запаха гари, въевшегося в мое тело.

– Привет, Джефф!

– Добрый вечер, Корт. С вами все в порядке?

– Все отлично.

Я посмотрел в сторону его машины и увидел сидевшего на пассажирском сиденье еще одного молодого человека с коротко стриженной круглой головой. Он бегло окинул меня пристальным взглядом, прежде чем вернуться к созерцанию окрестностей.

– Мы дожидались чуть поодаль, как вы и велели.

Джефф подобрал агента ФБР по имени Тони Барр в условной точке, находившейся между его домом и явкой, о которой мы договорились с Фредди. Поскольку перемирие с Уэстерфилдом казалось мне довольно шатким, я решил не сообщать адреса конспиративного дома никому, кроме штатных офицеров моей организации. Так я мог не опасаться, что прокурор каким-то образом узнает его и свалится как снег на голову, чтобы допросить своего «суперсвидетеля» по делу о финансовых махинациях в полицейском управлении.

Сыграло свою роль и мое обычное упрямое нежелание делиться с посторонними любого рода информацией.

– Ты проверил его удостоверение? – спросил я. Когда имеешь дело с Лавингом, нельзя пренебрегать ни одной предосторожностью. Но Джефф сообщил, что из офиса Фредди ему прислали фотографию Барра, подтверждающую его личность.

– Твои впечатления? – спросил я, кивая на пассажира с переднего сиденья.

– Бывший военный, дисциплинированный, хорошо тактически обученный. И не слишком разговорчивый.

Впрочем, о Барре высоко отзывался и сам Фредди.

– Посидите тихо здесь еще немного. Вы оба.

– Слушаюсь, Корт!

Я подошел к входной двери, набрал код и открыл ее.

Мне повезло. Кесслеров поблизости не было, Мари – тоже. В прихожей меня встретили Ахмад и Гарсия. Они знали, что прибывшая машина из нашей организации, но понятия не имели, зачем она здесь.

– Могу я с вами поговорить с глазу на глаз? – обратился я к Гарсии.

– Разумеется, сэр.

Потом я приказал Ахмаду сделать внеплановый обход периметра, и он немедленно отправился выполнять задание.

– По пути сюда я разговаривал со старшим агентом Фредериксом, – сообщил я Гарсии.

– О чем же, сэр?

– Он снимает вас с этого задания.

– Простите, сэр, но я не понимаю…

– Примерно полчаса назад я навестил вашу жену Черил. У вас дома.

У него округлились глаза.

– То есть вы?..

– Когда я позвонил вам раньше, вы косвенно признали, что связывались с ней. Она рассказывала вам о сыне, и я все понял. Потому и нанес ей визит.

Теперь ему стало ясно, к чему я клоню. Ведь я настрого запретил любые выходы на связь из явочного дома. Любые.

– Но мне… Поймите, она в положении. Мне необходимо проверять, в каком она состоянии. Разговор и длился-то какие-нибудь три минуты. К тому же я пользовался безопасным телефоном.

– Я сказал ей, что мне нужно найти вас в силу чрезвычайных обстоятельств. И она информировала меня, что вы находитесь у Грейт-Фоллз на Харпер-роуд.

Мне, конечно же, и в голову не пришло упоминать, какой шок и тревогу пережила жена, когда я показал ей жетон и сообщил, что с ее мужем пропала связь.

Его пухлое лицо, казалось, округлилось еще больше и побагровело. Он не отрывал глаз от пола.

– Я как-то… Я даже не подумал об этом… Вот ведь черт! Она просто спросила, не слишком ли опасно на юго-востоке, где, думала, я нахожусь. А я ответил, что живу в комфорте на Грейт-Фоллз, как в пятизвездочном отеле… Боже! Вы думаете Лавинг засек нас?

– Нет. – По пути сюда я попросил Ермеса специально отсканировать пространство вокруг дома Гарсии. Если Лавинг прослушивал территорию, его датчик все еще оставался бы на месте, чтобы перехватить новые порции информации. Но никаких следов прослушки обнаружено не было. Вообще Лавинг, вероятно, не мог даже догадываться, кто такой Гарсия и какую работу он выполняет, чтобы попытаться отследить его жену. Но суть дела заключалась не в этом.

– С ней все в…

– Агент Фредерикс уже позаботился о том, чтобы ее и ваших детей перевезли в безопасное место. Мне нужно отправить вас туда же. Побудьте с семьей немного. Но учтите, что все вы будете полностью отрезаны от внешнего мира, пока мы не завершим операцию.

Он только кивнул. Вид у него теперь был жалкий.

– Простите меня, сэр… Даже не знаю, что сказать. Мне все это в новинку. Я имею в виду, охранную деятельность.

Положим, Гарсия говорил правду. Но его проступок заключался не в том, что он скверно исполнял обязанности «пастуха» или «клона», а в прямом нарушении отданного ему приказа. Причем приказа простейшего и недвусмысленного.

– Я не хочу, чтобы меня уволили, сэр. Мне нельзя терять эту работу. Я слишком люблю ее.

– Мне все понятно, Руди. Вас просто временно снимают с задания. Никто не собирается писать на вас рапорт. Свою дальнейшую карьеру вы обсудите со старшим агентом Фредериксом. А сейчас соберите вещи. Мой коллега ждет снаружи. Он доставит вас к жене и детишкам.

– Так точно, сэр! И спасибо за понимание, сэр!

Ему было невдомек, что источником моего благородства был чистейший эгоизм. Я не мог позволить себе создавать врага из озлобленного бывшего агента ФБР, знавшего местоположение моих подопечных, пусть его и собирались вскоре изолировать. То есть до тех пор, пока эта миссия не завершена. А на то, что с ним случится потом, мне было наплевать. Если поинтересуются моим мнением, я порекомендую дать ему под зад коленом.

Эффективность. Рациональный выбор стратегии.

Мгновение спустя в холл ворвалась Джоанн. Она подошла ко мне, и ее передернуло от вони, как и от самого вида сажи на моих руках.

– Как моя приемная дочь? Что с ней происходит? – выпалила она.

Следом за ней прихрамывал Райан, в глазах которого читались те же вопросы.

Само собой, еще из машины я позвонил им и сообщил, что Картеру и Аманде удалось благополучно избежать всех опасностей, и теперь они в надежном укрытии. Но родителям, разумеется, этого было мало. Они хотели узнать подробности и окончательно убедиться, что все в порядке. Я рассказал им все, что счел нужным. Не скрыл и того, что Аманда сейчас в стенах тюрьмы.

– Но мне нужно поговорить с ней, – настаивала Джоанн. – Набираю ее номер, а на звонки никто не отвечает.

– На какое-то время мне пришлось запретить всякую связь с ней. Необходимо сохранять место, где она прячется, в абсолютной тайне.

– Но почему нельзя обменяться с ней парой фраз?

– Она может случайно назвать место, где находится.

– И даже нам нельзя об этом знать? – спросил Райан.

– Лавинг отлично понимает, что Аманда представляет особую ценность как ваша точка уязвимости. Мы не должны допустить даже полунамека в эфире. Достаточно быть уверенными, что она в полной безопасности. Вместе с Картером они под охраной в заведении строгого режима.

– А мне казалось, вы против того, чтобы запирать ее в спецучреждение, – бросила Джоанн.

Я снова отметил, с какой поразительной быстротой она усваивала наши профессиональные термины.

– Как правило, я действительно противник этого. Но сейчас обстоятельства изменились. – И чтобы совсем успокоить их, продолжил: – Она воспринимает все куда хладнокровнее, чем Картер. Как это он сказал про нее? Что она девочка с крепким характером? Так вот – это чистая правда.

Райан пил кофе, причем на этот раз я не чувствовал запаха спиртного.

– Дело Грэма можно больше не принимать в расчет, – сообщил я супругам.

– Что вам удалось установить?

Я поведал им историю подделки чека сыном Грэма, пояснив:

– Он пошел на это, чтобы не возвращаться в университет.

Джоанн покачала головой. Ее, вероятно, поражало, что в семье близкие родственники настолько не понимали друг друга, если пришлось прибегнуть к столь крайним мерам.

Массируя больную ногу, Райан высказал свою точку зрения:

– Большинство подростков просто бросают учебу. И не совершают при этом правонарушений сразу в двух штатах. Каковы бы ни были мотивы, но он совершил преступление. Так что мне, вероятно, еще придется взять этого парня в оборот.

Помолчав, я спросил:

– Вы ведь встречались с Эриком Грэмом. Что вы о нем думаете?

– Болван надутый. – Потом до Кесслера дошел истинный смысл моего вопроса. – А ведь вы, наверное, правы. Трудно судить парня за то, что захотел жить по-своему. Думаю, я оставлю его дело без последствий.

– А кто же все-таки пытался надавить на начальника Райана, чтобы дело закрыли? – словно размышляла вслух Джоанн.

Некто весьма влиятельный…

– Скорее всего один из боссов Грэма в министерстве обороны. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения. Пустая угроза.

Даже не посмотрев в мою сторону, из дома вышел Руди Гарсия. Я встал на пороге, понаблюдал, как он сел в машину, и жестом пригласил Тони Барра войти. Я представил невозмутимо спокойного, неулыбчивого агента ФБР своим клиентам и Лайлу Ахмаду, тот по моему кивку отозвал вновь прибывшего в сторону и провел инструктаж по поводу всех процедур, которым положено следовать в конспиративном доме. Барр, похоже, все схватывал на лету, и мне оставалось только мысленно поблагодарить Фредди за то, что он рекомендовал столь толкового парня.

Потом я снова обратился к Райану:

– Не могли бы вы оказать мне большую услугу?

– Все, что угодно.

– Речь обо всех тех административных делах, которыми вы занимались в последнее время.

– Вы имеете в виду это бухгалтерское барахло? – И он жестом показал на обеденный стол, заваленный финансовыми отчетами различных отделов полицейского управления.

– Да. Мне нужно отправить копии в генеральную прокуратуру США.

– Так вы считаете, что из-за этого кто-то затеял охоту на Райана? Значит, он раскопал какие-то нарушения закона, какие-то махинации с деньгами управления? – пришла в недоумение Джоанн.

– Нет, я так не считаю.

– Тогда зачем?..

Я задумался, как в двух словах описать ей тактику, избранную мною против Уэстерфилда.

– Просто мне нужно бросить кость голодной собаке.

Ничего лучшего мне в голову не пришло.

39

Хотя они сами наверняка не догадывались об этом, Джоанн и ее муж хмурились совершенно одинаково.

Обычно я не посвящаю своих клиентов ни в какие детали операции, но сейчас мне показалось уместным хотя бы частично рассказать им о том, что происходило.

Я объяснил им, что когда разговаривал с Клэр Дюбойс о датчиках, установленных на моей машине, мне пришло в голову следующее: именно финансовые расследования Райана и привели к тому, что его «заказали» Лавингу.

– Тогда я попросил свою помощницу тщательно изучить этот вопрос, проверить прошлое шефа сыскного отдела Льюиса, самого начальника управления и работников бюджетной комиссии. В поле ее зрения попали даже некоторые чиновники городского совета.

Однако, добавил я, Дюбойс не обнаружила ни малейших доказательств злоупотреблений. С калькулятором наперевес она атаковала вопросами десятки офицеров и гражданских служащих управления полиции. И то, за что пытались зацепиться Уэстерфилд и Тизли – а именно перемещение средств с одного счета управления на другой, – ей показалось не содержавшим злого умысла.

– Так и есть, – подтвердил Райан, наморщив лоб. – В самом деле, какие-то деньги попадали не на те счета, но они там и оставались до тех пор, пока кто-то, обнаружив ошибку, не возвращал их. Мне именно это и поручили – не расследовать финансовые преступления, а навести порядок в отчетности и разработать более четкую схему перемещения денег между различными структурами.

– Что ж, а представитель генеральной прокуратуры счел, что у него в руках скандальное дело о коррупции на самом высоком политическом уровне. Я не слишком старался переубедить его. Наоборот, слегка подтолкнул его вперед по этой дорожке, ведущей в тупик.

На всякий случай я не упомянул только о том, что и Фредди охотно подыграл мне.

«Не помню точно. Так, шепотки по углам».

– А я-то думала, что вы работаете вместе, – сказала Джоанн. – Разве нет?

Хороший вопрос. А ответить на него я мог только так: далеко не всегда.

Райан пожал плечами:

– Без проблем. Я пошлю ему любые документы, какими располагаю.

– Все до последней бумажки. Только просьба: начните с самых запутанных.

Он улыбнулся.

– Позже Уэстерфилд захочет побеседовать с вами. Выложите ему всю правду, пусть сам выкручивается.

– Могу напустить немного таинственности, – предложил Райан.

– Было бы замечательно! Вспомните все детективы про политические заговоры, какие читали.

Джоанн недолго оставалась с нами, стоя в несколько неловкой позе. Я догадывался, как ей хочется поговорить с Амандой, но не мог позволить этого. Никто, кроме моих надежных людей в Лоуденской тюрьме, не должен знать, что девочка и Картер находятся там. Впрочем, она больше ни о чем не попросила, а только пожелала нам спокойной ночи и удалилась.

Мне бросился в глаза компьютер Мари, лежавший на диване. Вероятно, она тоже уже отправилась спать. Когда ее не было поблизости, явочный дом казался слишком тихим. Даже странно тихим. Что бы вы о ней ни думали, Мари оживляла мою нынешнюю работу, как ни один прежний клиент.

«Мистер гид…»

Я отправился в свой «кабинет», чтобы проверить электронную почту. Вскоре туда пришел Райан с кипой своих документов. Он тут же начал сортировать бумаги, складывая их на столе аккуратными пачками.

– Вот вам первая папка для отправки, – сказал он и снова погрузился в отбор.

Настороженность и даже враждебность, сопутствовавшие нашей первой встрече, теперь полностью исчезли.

– Можно задать вам личный вопрос, Корт?

Обычно при этом у меня внутри срабатывает защитная сигнализация, но, сам не знаю почему, на этот раз я ответил:

– Конечно.

– Как случилось, что вы стали профессиональной сиделкой? Надеюсь, такое выражение не оскорбительно? Я не хотел вас обидеть.

– Я не воспринимаю это как обиду.

– И правильно. – Он рассмеялся. – Но как же все-таки вы пришли на такую работу? Раньше служили чьим-то личным телохранителем или кем-то еще в этом роде?

– Если отвечать коротко, все началось с того, что меня арестовали.

Я заинтриговал его.

– Надеюсь, вы не ограничитесь таким ответом?

Окинув меня заинтересованным взглядом, Райан отправился в кухню.

– Хотите кофе? – донесся оттуда его голос.

– Пожалуй.

Он принес мне большую кружку, уже зная, что я пью только черный кофе.

– Ну и… – напомнил он, не прерывая своих занятий с документами.

Я рассказал ему, как в Техасском университете в Остине увлекся сначала спортивным ориентированием, а потом стал следопытом.

– Это как индейцы? – уточнил Райан. – Они разбираются в следах лучше всех.

– Точно так. И вот однажды я поехал в Сан-Антонио на соревнования по ориентированию. Там был серьезный маршрут, рассчитанный на целый день. Миновав контрольный пункт на половине дистанции, я решил отправиться к следующему не совсем обычной дорогой, не самой короткой. Часто так бывает, что кратчайший путь отнимает больше времени.

Пробирался я по кустам, и вдруг мне послышалось, будто кто-то плачет. Я сворачиваю в сторону и вижу неподалеку семью явно нелегальных иммигрантов, которые пересекли Рио-Гранде накануне ночью. Мне показалось, что один из них ранен, и я приблизился.

– Вы говорите по-испански? – спросил Райан.

– В Техасе знать этот язык очень полезно, как, впрочем, и в моей нынешней работе.

– Представляю.

– На мне был спортивный костюм, и они не испугались, что я из полиции. Я спросил, что с ними произошло. Оказалось, их преследовали какие-то люди. Они уже отняли у отца семейства бумажник со всеми сбережениями и попытались изнасиловать их дочку-школьницу. Отец отнял у одного из нападавших пистолет, и им удалось уйти, но бандиты начали на них охоту. При мне был мобильник, и я сказал, что могу сейчас же вызвать помощь. Вот тут-то они не на шутку перепугались и стали умолять не делать этого.

– Потому что были нелегалами.

– Не только. Напавшие на них оказались представителями закона. Пограничниками.

– Ого!

Семье удалось ненадолго оторваться от них, но их поимка была только делом времени. Мне встретились четверо или пятеро людей в форме: они явно шли по чьему-то следу. Это они и охотились на семью. Я представил себе, что произойдет, если эти люди попадутся обозленным офицерам. А они уже находились не более чем в километре от того места, где мы прятались.

– «Мы»? Одно это слово уже подсказывает мне, что произошло дальше.

– Я не мог бросить этих людей. Их бы точно перестреляли. И тогда я повел семью оттуда, тщательно заметая следы. Получилось что-то вроде игры в кошки-мышки, но нам удалось сбежать. Через три часа я доставил их в Сан-Антонию, где при одной из церквей есть приют для беженцев.

Мне тогда исполнилось двадцать три, и вся моя предыдущая жизнь прошла за учебой. Тот день стал для меня самым большим испытанием, какие до тех пор выпадали на мою долю.

– Вы сказали, что вас арестовали. Но я вообще-то не вижу за что. О том, что они нелегалы, вы могли и не знать. Это недоказуемо. Таким образом, вы просто помогали людям, подвергшимся нападению.

– Я не упомянул о том, что один из пограничников объехал нас спереди по сухому руслу реки. А нам, чтобы выбраться оттуда, нельзя было обойтись без колес. Опасаясь, что отец семейства в гневе пристрелит водителя, я забрал у него пистолет, подобрался к офицеру сзади и завладел его джипом и оружием.

– А вот это, конечно, наказуемо, – прокомментировал Райан.

– Сдав семью под защиту церкви, я выбросил пистолеты в озеро, а джип оставил на стоянке у супермаркета. Потом взял такси и вернулся к месту соревнований.

– На чем же они вас поймали?

– Я пропустил перекличку на финише. Это обычная процедура в спортивном ориентировании. Безопасности ради. Если кого-то из стартовавших нет на финише, на его поиски отправляют группу. А пограничники узнали о соревнованиях. На контрольных пунктах выставляются флажки. Белые и оранжевые – их трудно не заметить. На следующее утро за мной пришли прямо на занятия. Взяли под стражу, но мое дело попало к агенту ФБР Фредериксу, временно прикомандированному к Техасу, хотя он служил в столичном округе. Именно с ним я сотрудничаю сейчас.

– Но ведь по закону вас должны были отдать под суд.

– Как выяснилось, Фредди оказался в Техасе не случайно. Его направили туда расследовать случаи нападений пограничников на нелегалов с целью ограбления. Вот так я из подсудимого превратился в свидетеля. Помог усадить за решетку четверых.

– А что стало с теми нелегалами?

– Знаете, как это бывает? Я напрочь забыл, куда их доставил. – Я улыбнулся.

– Вы просто молодчина.

– Потом, получив еще пару дипломов, я занялся преподавательской деятельностью. Но тот случай не шел у меня из головы. Через какое-то время я позвонил агенту Фредериксу, и он порекомендовал меня начальству службы дипломатической безопасности при госдепартаменте. Меня приняли, и несколько лет я занимался охраной персонала наших посольств за рубежом и иностранных представителей, посещавших США. Но в конце концов мне надоело постоянно мотаться по всему свету. Тогда-то я и узнал об организации, на которую работаю сейчас, и вот я с ними с тех самых пор.

Райан к этому моменту уже закончил разбирать материалы для отправки в Вашингтон. Получилось примерно двести листов, испещренных цифрами и диаграммами, смысл которых казался мне совершенно недоступным пониманию.

– Отличная работа, – похвалил я его.

– Можно еще вопрос, Корт?

– Валяйте.

– Скольким из своих клиентов вы рассказывали эту историю?

– Прежде – ни одному.

– И насколько она правдива? – усмехнулся он.

– До единого слова.

Понедельник

Помните, что в этой игре уметь обороняться так же важно, как и нападать. Сумейте защитить захваченные вами территории.

Из инструкции к настольной игре «Риск»

40

Еще не было девяти утра, когда позвонила Клэр Дюбойс.

С одной стороны, то, что она мне поведала, было крайне полезно.

С другой – озадачивало.

Я записал информацию и прошел в кухню, где за покрытым полосатой льняной скатертью столом только что позавтракали – пончиками, творожной массой и джемом.

Теперь оба моих главных клиента пили из больших кружек кофе. Джоанн при этом сидела перед раскрытым компьютером-ноутбуком и не сводила взгляда с монитора. Чтобы поздороваться со мной, она лишь на секунду подняла глаза, а потом вновь углубилась в свое занятие.

– А где Мари? – спросил я.

– Все еще спит, – ответил Райан.

– Я только что разговаривал с Клэр, – начал я довольно мрачно. – И ваше второе расследование приходится исключить.

– Дело Кларенса Брауна? То бишь Памука? – изумился полицейский.

– Да. Он не может быть заказчиком.

– Но если это не он, то больше никого не остается, – заволновался Райан.

– Я тоже считал, что он наиболее вероятная кандидатура. Но, как выяснилось, он вовсе не строил финансовую пирамиду. Его бизнес вполне легитимен.

– Но подставные компании, фальшивое имя… Как все это может быть законно?

– Имя он поменял официально. И вся его документация ведется безукоризненно. Что же касается создания временных компаний для проведения операций с инвестициями, то это само по себе не преступление. Компания Памука в финансовом смысле крепко стоит на ногах. К его бухгалтерии не подкопаешься. Там каждая цифра сходится.

Но Райан не мог успокоиться:

– А как же люди, которые хотели забрать свои деньги? Памук ведь отказался расплачиваться с ними.

– Некоторые из них уже вернули свои инвестиции. Остальным все будет выплачено в ближайшие несколько дней. Эта информация исходит от отдела Интерпола по борьбе с экономическими преступлениями. Они связались с финансовыми экспертами и специалистами по ценным бумагам в Лондоне, Нью-Йорке, Париже и на Большом Каймане. Можно сказать, что компанию Памука просветили рентгеном.

Райан горько рассмеялся:

– Конечно. Когда я сам просил этих мальчиков из высших финансовых сфер помочь мне, то понапрасну потратил несколько недель. Из Франции меня вообще не удостоили ответом. Как и наши из Джорджтауна. Похоже, вы куда влиятельнее нас, простых копов из округа.

Мне припомнилось, как он с самого начала охарактеризовал свой статус: «незначительный офицер полиции».

«Мелкая сошка…»

Джоанн приподняла голову, слегка заинтересованная нашим разговором, но потом снова вернулась к монитору. Мне стало любопытно, что так поглотило ее внимание. Поскольку выйти в Интернет она не могла, значит, это было нечто хранившееся в памяти.

– Вот что происходило, – продолжал я. – Памук переправлял деньги своих вкладчиков на Ближний Восток через десятки компаний-однодневок, зарегистрированных в Америке, Европе и Азии.

– Верно. Как мы полагали, для того, чтобы финансировать террористов.

– А вот здесь мы ошибались. Все это были реальные операции с доходными облигациями и долгами «третьих стран». На самом деле Памук поступал так, поскольку искренне верил, что именно в арабском мире сможет хорошо заработать. Вместе с тем он знал, что его американским инвесторам не понравится то, куда он отправляет их средства. Американский патриотизм – вот что ему мешало. И с другой стороны – то же самое. Далеко не всех его партнеров на Ближнем Востоке осчастливили бы сообщения о том, что они помогают разбогатеть инвесторам, запивающим на ужин свинину пивом и по воскресеньям посещающим церковь. Для того-то ему и понадобились многочисленные компании-прослойки. Если копнете чуть поглубже, узнаете и остальные детали.

Райан только вздохнул.

– Отсюда и задержки с выплатами. Если кому-то требовалось срочно вернуть вложенные средства, сделать это было сложнее, чем в обычном американском фонде, именно из-за того, что деньги снова приходилось проводить через подставные компании, действующие в рамках не схожих между собой законодательных систем. На это уходило гораздо больше времени, но ничего противозаконного не совершалось. Ни у кого не было украдено ни цента. Напротив, доходность фонда Памука в этом году на четыре процента превысила индекс, принятый «Стэндард энд пурс».

– Нет преступления, нет нужды нанимать «дознавателя».

– Совершенно верно.

– Вот проклятие! – пробормотал Райан. – Мы в полном тупике.

И в этом заключалась истина. Один из самых больших мастеров по добыче информации, известных в среде преступного мира, охотился на Райана Кесслера. Но причиной были не те два крупных расследования, которые он вел. И не порученная ему административная работа.

Теория игр учитывает как известные, так и неизвестные параметры. Вы не знаете, какой гранью вверх упадет кость, какая карта лежит в колоде следующей. Вам неведом очередной ход противника.

Дрогнувшая рука порой превращает ваш собственный ход в ошибку.

Но зато вам всегда известно, против кого вы играете и какую цель он преследует.

Но в этой игре все обстояло иначе. Я не знал, кто мой реальный оппонент, видя перед собой только фигуру, которой он делал ходы, – Генри Лавинга (назовите его конем или ладьей, не имеет значения).

И мне пока была непонятна конечная цель игры, неясны ее правила.

Во что мы играем? В бридж? В аримаа? В нарды? В го? В «Жизнь»? Или в покер?

Неизвестность. Полная неизвестность.

Райан Кесслер снова начал потирать больную ногу, разглядывая картину над камином – еще одну толстую лошадь на тонких ножках.

– А вдруг это одно из совсем мелких дел? Я не очень-то в это верю. Но вдруг? Что-нибудь связанное с махинациями через интернет-магазин или с кредитными карточками?

Внезапно у нас за спинами раздался уверенный голос Джоанн:

– Ничего подобного.

Мы с Райаном обернулись и уставились на нее.

– Я теперь знаю, в чем суть дела, – прошептала она, отрывая взгляд от монитора и жестом руки указывая нам на него. – Лавингу нужен не Райан, а моя сестра… Моя, будь она трижды неладна, родная сестрица.