Текст книги "Грань"

65

Его одежда местами была прожжена, ожоги виднелись и на коже, но Лавинг проворно откатился в сторону на тротуар, который вел к автостоянке перед зданием базы. Своего оружия он лишился где-то внутри, а на лице выступила кровь, хотя рана не казалась серьезной. Он морщился еще и от боли в том месте, где его «заштопал» кузен после моего меткого выстрела у дома Картера.

Первым же движением Лавинг попытался добраться до моего пистолета, но я вцепился ему в брючину и в полу пиджака.

Теперь я понимал, что Лавинг воспользовался одной из запасных дверей, выходивших на земляное покрытие холма, и по этой заросшей травой и кустарником крыше очень быстро добрался до фасада постройки.

Сейчас Аманда ползла к нему, держа наготове свой баллончик. Я хотел крикнуть, чтобы она не делала этого, но опоздал. С яростным воплем она приблизила его к лицу Лавинга.

А он только этого и ждал.

Выбросив вперед руку, Лавинг выхватил баллончик и повернул его отверстием распылителя в нашу сторону. Боевой клич Аманды мгновенно сменился криком боли, когда струя оранжевого спрея ударила в пространство между нами, частично поразив глаза обоих.

Боль действительно оказалась сильной. Я зажмурился на несколько секунд, потом хлынули слезы, затуманившие зрение, и только через какое-то время мне удалось проморгаться. Аманда каталась рядом по траве, протирая глаза. Преодолевая болезненные ощущения, я посмотрел туда, где смутно виднелись очертания моего пистолета, валявшегося в каких-нибудь двух метрах от Лавинга. Он отшвырнул баллончик и пытался освободиться от моего захвата одной рукой, второй постепенно подбираясь к оружию.

Не сумев сбросить меня, он подтянул нас обоих сантиметров на тридцать ближе к пистолету. Откуда в столь невзрачном с виду человеке такая чудовищная сила? Ему придает ее отчаяние? – подумал я, но потом понял, что им по-прежнему руководят холодная решимость и расчет. Он начал наносить мне удары ногой. Каблук угодил мне в щеку, и я ощутил во рту вкус крови. Завладеть пистолетом стало сейчас для Лавинга смыслом жизни.

И мгновение спустя он своего добился.

Но когда он крутанулся, чтобы оказаться ко мне лицом, я упер носки ботинок в землю и рывком навалился на него сверху. Удерживая кисть руки, в которой он держал «глок», я выудил из кармана ключи от машины.

– Умеешь водить? – спросил я Аманду.

Девочка молчала и с трудом поднялась. Она с дерзким вызовом смотрела на Лавинга.

Я повторил свой вопрос, теперь уже выкрикнув его.

– Да, – выдохнула она, протирая глаза.

Я кинул ей ключи.

– Моя машина стоит дальше у дороги. Это «хонда». На переднем сиденье найдешь адрес. Поезжай туда и жди!

– Но я…

– Уезжай! Немедленно!

Она колебалась всего лишь мгновение, а потом побежала прочь.

Лавинг прикладывал все больше усилий, чтобы избавиться от моего «замка». Мы были как два потных борца, сошедшихся в смертельном поединке за пистолет. Через несколько секунд я услышал, как завелся двигатель моего автомобиля, и с визгом шин он выскочил на дорогу, чтобы исчезнуть в ночи.

«Дознаватель» тоже видел удалявшиеся красные габаритные огни, но никак на это не отреагировал, продолжая неутомимо бороться со мной.

А я между тем почувствовал, как моя хватка ослабевает. Лавинг освободил руку с пистолетом и с силой ударил меня угловатым корпусом «глока» сначала по голове, потом еще раз – в висок. И внезапно я обнаружил, что лежу теперь на спине, а глаза мне заливает кровь, от чего резь в них усилилась. Всего несколько движений понадобилось Лавингу, чтобы сцепить мне кисти наручниками и перевести в сидячее положение.

Он встал пошатываясь. Силы почти покинули и его. Тяжело дыша, Лавинг откашлялся и несколько раз сплюнул. Потом посмотрел в ту сторону, куда уехала девочка, и прищурился. Его лицо выражало злость и досаду. Достав телефон, Лавинг сделал звонок, отойдя чуть в сторону, но не сводя с меня глаз. Конечно, слов я не слышал, но догадался, что он вышел на связь с заказчиком, объяснил ситуацию и посоветовал здесь не появляться. Потом нажал отбой.

Довольно долго мы пристально смотрели друг на друга. Он оглянулся по сторонам и сказал:

– Наверняка ты вызвал подкрепление, но по моим подсчетам в моем распоряжении есть минут двадцать.

Я помнил, что Лавингу хватило всего семи, чтобы заставить Эйба Фэллоу назвать необходимые ему имена, когда тот лежал беспомощный у русла пересохшей речки в Северной Каролине.

– Теперь первый вопрос, – продолжал он негромко. – Назови мне адрес, по которому ты отправил девочку. Это ведь не явка. Адрес явки ты бы не стал записывать. Так куда она поехала?

Я подумал об Аманде, гнавшей сейчас машину по темному шоссе № 15, перекатывавшемуся с холма на холм.

Откуда-то из глубин памяти всплыли образы Пегги и моих мальчиков – Сэма и Джереми. На этот раз избавиться от них было бы трудно, да я и не хотел этого делать.

На вопрос Лавинга я ничего не ответил.

Он сунул мой пистолет за брючный ремень и подошел ближе. Повалив меня на бок, он наложил путы и на мои ноги, держа лицо как можно выше, чтобы не получить от меня внезапный удар. Но только я на такое уже не был способен – сил не осталось ни на что.

Еще раз осмотревшись по сторонам, Лавинг вытащил из кармана сильно потрепанный небольшой конверт из манильской бумаги и вытряхнул содержимое на землю.

Стало быть, вот они. Профессиональные инструменты заплечных дел мастера, способного заставить говорить кого угодно. Спирт в крошечном флакончике. Такие сейчас даже самые осторожные авиакомпании разрешают проносить с собой на борт. Наждачная бумага мелкозернистая – такую столяры используют для окончательной «доводки» изделий. Внешне все это выглядело совершенно безвредно.

Был момент, когда я ожидал, что мы успеем поговорить. Обменяться колкостями. В конце концов, мы уже много лет были врагами, а за последние несколько дней успели сыграть в «Камень, ножницы, бумагу» по крайней мере несколько раз.

Однако Лавинг играл слишком профессионально, чтобы терять время. И к своей работе подходил как истинный мастер.

Какова его цель?

Найти Аманду.

Каков наиболее эффективный способ добиться цели?

Он снял с меня правый ботинок и стянул носок. Большие пальцы ног, как я знал, имеют множество нервных окончаний. Это наиболее чувствительные части тела человека. Лавинг с силой придавил коленом мою лодыжку, чтобы нога не дергалась – а это само по себе оказалось очень больно, – и выбрал кусок наждачной бумаги. Потом начал работать над передней частью моего пальца.

В первый момент я не почувствовал ничего, потом стало неприятно и, наконец, ожог словно пронзил меня насквозь, ударив даже в лицо. Сначала я непроизвольно охнул, а потом заорал от невыносимой боли.

Боль проникла в нос, в зубы, в глотку.

А причинял ее всего-навсего мелкий песочек, нанесенный на бумагу.

Лавинг взял пузырек со спиртом, отвинтил крышку, потом убрал ее в карман. Он не давал себе труда даже посмотреть на меня или хоть что-то сказать. Правила игры были слишком очевидны. Я либо сообщу ему, куда поехала Аманда, либо нет.

Он приложил пузырек к пальцу, отчего сначала я почувствовал холодок – это раздражало, но не более того. Но затем волна болевой агонии снова пронзила меня, постепенно поднимаясь от ног к подбородку. Такой боли я не испытывал никогда в жизни. Это была живая пульсирующая боль, искусно вызванная и направляемая умелой рукой. Я видел ее в красках, я даже слышал ее.

– Камень, ножницы, бумага, – невнятно бормотал я сквозь плотно стиснутые зубы. – Камень, ножницы, бумага.

Помутневшим от слез взглядом я следил, как Лавинг поставил пузырек на землю и снова взялся на наждачную бумагу.

– Камень, ножницы, бумага.

Пегги, Пегги, Пегги…

«Камень, ножницы, бумага».

Я опять закричал.

А Лавинг снова взялся за пузырек.

Потом, все еще жадно хватая ртом воздух, я расслышал два звука. Первый из них был хрустом ветки неподалеку, где-то рядом с дорогой.

А второй – клацаньем металла. Щелчком, который человек, занимающийся моим родом деятельности, не спутал бы ни с чем другим.

Знаком он был и Лавингу, поэтому он мгновенно отложил в сторону инструменты пыток и достал из-за ремня мой «глок». Он улегся на живот, поморщившись, когда первый выстрел прогрохотал в ночи. Промах, но совсем небольшой. Пуля взметнула комья земли рядом с нами.

«Дознаватель» откатился от меня метра на три-четыре – он не мог допустить, чтобы шальная пуля убила меня прежде, чем я скажу, где Аманда, – и снова приник к земле. Мы лежали среди низкой травы, не позволявшей надежно укрыться.

Еще выстрел. Я посмотрел в том направлении, откуда он был сделан, и увидел мужчину, который пробирался сквозь кусты, держа в вытянутой руке револьвер и целясь в Лавинга. Поначалу я изумился, узнав, кто пришел мне на помощь. Но потом понял, что удивляюсь зря.

Райан Кесслер был одним из немногих, кто знал, куда отправились мы с Поугом.

Полицейский не пытался ни маневрировать, ни пригибаться. Он не замедлил шага и вообще никак не прореагировал, когда Лавинг выпустил по нему традиционные три заряда один за другим. Я не мог понять, ранен коп или нет, но он по-прежнему ломился вперед, всматриваясь в темноту, чтобы яснее видеть цель.

А потом наступила тишина. Даже в полутьме Райан представлял собой отличную мишень для «глока», но Лавинг не стрелял. Я поднял взгляд и понял почему. Забрав чужое оружие, он не знал, сколько в нем осталось патронов. Магазин теперь был пуст, затвор отъехал назад, требуя перезарядки.

Лавинг догадался, что у меня есть запасная обойма, и она действительно лежала в моем кармане. Он бросил взгляд на Райана, который, несмотря на хромоту, неуклонно приближался, стараясь прицелиться точнее.

Лавинг дернулся в мою сторону, и Райан выстрелил. Но теперь патроны кончились и у него. До меня донесся глухой стук бойка по уже использованному капсюлю. Полицейский вынул устройство для быстрой перезарядки револьвера, открыл барабан и стал освобождать его от пустых гильз.

«Дознаватель» кинулся ко мне и потянулся к моему пиджаку, но я в одну секунду, забыв о боли, пожиравшей мой палец, перевернулся на живот, чтобы помешать ему запустить руку во внутренний карман. Лавинг покосился на Райана, который уже вставлял в револьвер ровный круг с новыми патронами, а потом с силой выдернул из-под меня полу пиджака. Райан снова пошел и был теперь совсем близко.

Лавинг оказался в отчаянном положении.

Я же, собрав остаток сил, ударил его коленями в тот бок, куда ранил прежде. Он взвыл от боли, потерял равновесие и откинулся назад.

Но потом с гримасой ненависти снова дотянулся до моего пиджака. На этот раз ему удалось нащупать обойму, достать ее и даже вставить в пистолет.

Его лицо находилось в полуметре от моего, когда Райан Кесслер вогнал ему в грудь две пули. Генри Лавинг дернулся, поник всем телом и завалился набок. И, умирая, он смотрел в глаза мне, а не полицейскому, который стал его убийцей.

Сразу после этого на землю тяжело опустился и Райан Кесслер, рассматривая рваную рану в своем боку. Но не она, хотя внешне выглядела тяжелой, казалось, беспокоила его сейчас больше всего, а другое место, куда умудрился попасть Лавинг. С тоской он смотрел на свое кровоточащее бедро, пытаясь зажать артерию.

– Моя вторая нога, – сказал Райан, поднимая взгляд на меня. – Моя здоровая нога… Вот ведь мразь!

И он потерял сознание.

66

Полчаса спустя, когда старая военная база была уже освещена, как улицы Рио во время карнавала, а кругом сновали десятки офицеров и сотрудников спасательных служб, я стоял у входа в здание.

Там уже работали оперативники Фредди в респираторах, расчищая путь для пожарных бригад. Они обнаружили трупы троих сообщников Лавинга, но в том месте, которое избрал последним рубежом обороны Поуг, все еще бушевало пламя, и найти его тело пока не представлялось возможным. Охранник, обезвреженный нами снаружи, уже пришел в себя и сидел в наручниках, ошеломленно глядя на происходящее.

Рядом медики укладывали на носилки Райана Кесслера, для которого уже подготовили операционную в больнице Лисбурга. Сознание вернулось к нему, а раны оказались не столь серьезными, как я опасался.

– Обе пули прошли навылет, – сообщил он мне, а я вспомнил, что то же самое слышал от доктора Фрэнка Лавинга, когда он описывал ранение своего двоюродного брата.

Я позвонил Джоанн и сообщил, что с ее падчерицей все в порядке, а вот муж ранен.

– Но его жизнь все опасности, – заверил я ее и продиктовал номер телефона врача.

Только потом рассказал, какая судьба постигла Поуга. После долгой паузы она поблагодарила меня за то, что сообщил ей об этом.

И мне снова показалось, что в прошлом этих двоих что-то связывало помимо работы.

– Это ведь вы отпустили Райана, верно? – спросил я.

– Да. Пришлось отвлечь внимание Лайла, – призналась она, снова немного помедлив.

Вероятно, Джоанн видела, как мы набираем код отключения блокировки двери, и запомнила цифры. Или же в ее загадочной сумке лежало еще одно специальное устройство – для взлома шифров электронных замков.

– Ваш муж спас мне жизнь, – сказал я.

Потом заметил, что ко мне приближается Фредди, и попросил у Джоанн разрешения перезвонить ей еще раз, позже.

– Подождите секунду, Корт, – неожиданно попросила она.

– Хорошо.

– Корт? – раздался в трубке голос Мари.

– Да. Я вас слушаю.

– Вы ранены?

– Ничего серьезного.

Молчание. Потом:

– Что ж, рада за вас, – и нерешительно добавила: – Я только хотела сказать… У меня есть ваш образ. Когда мы были у реки, помните?

Сделав небольшое усилие, я сообразил, о чем она.

– Да, помню.

– Получилось очень хорошо.

– Образ или что-то другое?

– Вы уверены, что с вами все в порядке? – спросила она после этого.

– Да, я в норме. Извините, мне нужно идти.

– Хорошо. Позвоните мне, когда будет удобно.

Теперь уже я ответил не сразу:

– Конечно.

И отключил телефон. Фредди подошел ко мне.

– Что вам удалось установить? – спросил я.

– Это загадка, окутанная тайной и…[22]22
  Фредди перевирает известный афоризм Уинстона Черчилля: «Россия – это окутанная тайной загадка внутри чего-то непостижимого».


[Закрыть] Не помню, как там дальше.

Я бросил на него нетерпеливый взгляд.

– Значит, так. Лавинга мы опознали, это понятно. А остальные? Обычные «солдаты удачи» вроде тех, услуги которых когда-то предоставляла компания «Блэкуотер». Словом, ты понимаешь, что имеется в виду.

Наемники из частных охранных структур. Меня это не удивило – я ведь ознакомился с содержимым бумажника одного из них. Что ж, ничего хорошего. Подобные фирмы славились умением хорошо маскировать тех, кто давал им работу.

– Стало быть, мы по-прежнему плутаем во мраке? – подытожил я.

– Увы, но ты верно описал ситуацию, сынок.

– А этот? – Я указал на охранника, недавно пришедшего в себя.

– Кричит и требует адвоката, как младенец соску, – ответил Фредди.

– Лавинг звонил по сотовому. Уверен, он успел предупредить заказчика об отмене встречи. Вы проверили его телефон?

– В памяти пусто. Ты ведь не рассчитывал всерьез, что мы там найдем нечто ценное?

– Нет.

– Зато с самим Лавингом покончено, – заметил Фредди. Вероятно, он считал, что для меня это большая личная победа.

– Но мне-то нужен заказчик, – пробормотал я в ответ, не сводя глаз с полотнища брезента, которым накрыли труп Лавинга. – Ты навел порядок в своем хозяйстве? – спросил я затем старшего агента ФБР.

– Да, оказалось, что это одна из связисток в департаменте коммуникаций, – процедил Фредди сквозь зубы. – Отследили по ее переговорам. В последние несколько дней она часто использовала официально отключенную линию через сервер на Карибах. Лавингу оказалось достаточно узнать имена ее детишек и школу, которую они посещают, чтобы она согласилась снабжать его всей необходимой информацией.

Точка уязвимости…

– Надеюсь, с ее детьми ничего не случилось?

– Конечно, нет. Но порой достаточно назвать пару имен, и никакие пытки не требуются.

– Это точно, – подтвердил я, хотя все еще чувствовал почти невыносимую боль в пальце ноги.

– Я как раз обдумываю, выдвигать ли против нее обвинения. Честно скажу, мне самому не хотелось бы, но, боюсь, придется.

– А что Загаев и его семья?

– Ты был прав. Лавинг тоже нанес им визит, чтобы заставить его сыграть роль заказчика. Но и у них сейчас никаких проблем. – Он пожал плечами. – Если разобраться, этот тип тоже не совершил ничего серьезного. Только лгал нам да возил в багажнике то, что не следовало. Поэтому с ним пока нет ясности. Мы будем решать отдельно, привлекать его к ответственности или нет. – Фредди рассмеялся. – Между прочим, он просил передать тебе извинения за то, что грубо орал из-за той тыквы. Говорит, что на самом деле не хотел. И вообще считает тебя отличным малым.

Потом Фредди вернулся к своим людям, которые устроили импровизированное совещание с офицерами местной полиции.

Я же не удержался и бросил взгляд на тело Генри Лавинга. Все найденные при нем вещи были аккуратно собраны и сложены на куске брезента, расстеленного рядом с трупом. Я подошел, чтобы рассмотреть их. Бумажник, небольшая пачка наличных. Нож. Наждачная бумага и спирт. Пустая обойма от пистолета. Карты, авторучки, клочки бумаги. Шесть мобильных телефонов. У каждого своя система шифровки и никаких списков входящих и исходящих в памяти. И модели, и электронная начинка были мне хорошо знакомы. Чтобы извлечь из них какую-то информацию, Ермесу потребуются недели работы, но едва ли он получит хоть что-то вообще.

Естественно, мне бросилась в глаза и коробка из-под обуви. Та самая, которую Лавинг забрал из семейного гнезда, прежде чем спалить его дотла.

У меня слегка защемило сердце от предвкушения, когда я подошел к одному из сотрудников группы экспертов-криминалистов ФБР и попросил пару латексных перчаток. Натянув их на руки, я вернулся к вещам Лавинга. С минуту постояв над ними, склонился к коробке. Что в ней? Еще какие-то фотоснимки? Или нечто другое, что-то подаренное ему покойной сестрой? Или родителями?

Я снял несколько полос желтой изоленты и начал снимать крышку.

А потом вдруг остановился.

Морщась от боли, я поднялся, оставив коробку нетронутой среди прочих вещей. Сняв перчатки, я направился к автостоянке. Я понял теперь: что бы ни находилось внутри, мне совсем не обязательно было это видеть.

67

К тому же я уже видел, как моя «хонда» – та, на которой спаслась бегством Аманда, – возвращается назад. Я помахал рукой сидевшему за рулем знакомому агенту ФБР. Сквозь тонированные боковые стекла видеть этого было нельзя, но я не сомневался, что девочка расположилась на заднем сиденье.

На самом деле никаких указаний, куда ехать, я ей не давал. Бумажки с адресом в машине попросту не было. Я не сомневался, что, и не найдя ее, Аманда догадается добраться до ближайшего магазина или заправочной станции и позвонить по 911. Дать ей подобные указания было единственным способом остаться в живых до прибытия Фредди и его людей, которые взяли бы Лавинга с поличным. Заставив его поверить, что только мне одному известно, куда Аманда поехала, я сам стал для Лавинга ценнейшим клиентом.

Впрочем, как выяснилось, она и не уехала далеко от базы. У заправки на шоссе № 15, всего в нескольких милях отсюда, Аманда заложила слишком крутой вираж и сшибла колонну из выставленных на продажу шин. Хозяин вызвал местную полицию, а копы, разобравшись в ситуации, вышли на связь с Фредди, который выслал агента для охраны девочки.

Мне не хотелось, чтобы Аманда увидела трупы. К тому же мы до сих пор не установили имени заказчика, а потому для нее лучше всего не попадаться никому на глаза. Я сел в машину рядом с ней и захлопнул дверь.

– Так вы остались живы! – взволнованно воскликнула она. – Мне сказали, что с вами все вроде бы в порядке, но я не была уверена. Что у вас с ногой?

– Ушиб большой палец. Между прочим, с твоим отцом тоже все обошлось.

– Знаю. Мне первым делом сообщили об этом. – Потом девочка осмотрела площадку перед зданием базы. – Это тот человек, с которым мы сражались? Тот самый Лавинг?

Она не сводила глаз с покрытого брезентом тела.

– Да.

– Как же я рада, что он сдох. – Аманда сказала это совершенно твердо, явно отвечая за каждое слово.

Характер…

– Можно мне повидаться с папой?

– Пока нет. Один из моих людей доставит тебя туда, где ты побудешь с мачехой и тетей.

Явку у Грейт-Фоллз мы считали проваленной, и по моему поручению Ахмад переправил Джоанн и Мари на другую, в конспиративный дом в округе Лоуден, неподалеку отсюда. Тоже старинный и расположенный на обширном участке земли, но далеко не такой уютный, как тот, у Грейт-Фоллз.

– А как там дядя Билл?

– Если не считать небольшой проблемы с ногой, у него все хорошо. Он скоро поправится.

Ее лицо стало по-взрослому серьезным.

– Я испугалась, когда там, у дороги, эти люди начали стрелять в него.

– На самом деле ты спасла ему жизнь.

Аманда, словно не слыша этих слов, оглядывалась по сторонам.

– Все эти ваши пистолеты… Они так грохочут. Совсем не как в кино. И не как те мелкашки, из которых нам давали пострелять в летнем лагере. А что с тем вторым мужчиной, который был с вами?

– Боюсь, он погиб. – Я сокрушенно покачал головой.

– Жаль его, – прошептала Аманда. – У него есть семья?

– Даже не знаю.

Девочка смахнула слезу.

Вспоминая все, что случилось, я мог бы дать ей понять теперь, что она зря напала на одного из своих похитителей. Но ведь Аманда не знала, что мы с Поугом уже рядом. А потому мне оставалось только еще раз восхититься ее отвагой. И я сказал:

– Ты держалась молодцом там, внутри. И откуда вдруг взялся этот перечный спрей?

На покрасневшем лице девочки, которое местами чуть портили подростковые прыщики, появилась плутовская улыбка.

– Папа давал мне уроки, как постоять за себя. И перед тем как мы с дядей Биллом уехали, я, скажем так, одолжила из отцовского ящика этот баллончик. И спрятала поглубже в своей сумке.

– Очень умно с твоей стороны. Ты уверена, что тебе всего шестнадцать?

– Вот потому, что мне всего шестнадцать, он и остался при мне, – ответила она предельно честно. – Этим глупцам и в голову не пришло, что школьницу следовало бы хорошенько обыскать.

– Вот уж точно – глупцы.

– Это… Агент Корт, я, типа, немного покорежила вашу машину. Врезалась в кучу шин. Вы уж меня извините.

– Ничего, она застрахована.

Аманда чуть заметно улыбнулась.

Я же стиснул зубы от боли, когда подался вперед, чтобы достать из кармана блокнот и ручку.

– Я должен задать тебе несколько вопросов.

– Валяйте.

– Ты ведь помнишь, сначала мы считали, что тебя хотят похитить и таким образом заставить твоего отца выдать информацию об одном из его расследований?

– Но на самом деле им оказалась нужна я.

– Правильно. Люди, с которыми мы столкнулись здесь, всего лишь наемники, а нам необходимо выяснить, кто их нанял.

– Чтобы усадить надолго в тюрягу?

– Очень надолго. Но сейчас я прошу тебя вспомнить: после того, как эти мужчины захватили тебя, о чем они говорили между собой? Не промелькнуло ли в их разговорах нечто, что помогло бы нам понять, кто заказал твое похищение или почему им понадобилась именно ты?

Она задумалась.

– Когда они запихнули меня в джип и поехали сюда, то действительно немного болтали. Но у меня сложилось впечатление, что они, типа, вообще не знали, кто я такая. И больше ни о ком не упоминали.

Потом я попросил Аманду как можно подробнее перечислить мне все, чем она занималась в течение последнего месяца. Теперь, когда Аманда знала, что пострадал ее отец, да и ее самое чуть не убили из-за того, о чем она могла случайно узнать в последнее время, она отнеслась к моей просьбе очень серьезно и начала подробно рассказывать обо всем происходившем в ее жизни. Эта девочка на редкость активна и обладала незаурядной памятью. Я едва успевал записывать ее воспоминания о встречах с друзьями и их родителями, о занятиях в школе, об участии в спортивных соревнованиях, о посещении концертов, о походах по магазинам, об ее участии в составлении школьного ежегодника, о поездке с клубом любителей французского языка в посольство, находящееся в Вашингтоне, о кулинарных курсах, о походе с тетей за красивыми фото в заповедник Рок-Крик, о блоге с информацией о СПИДе, о гибели старшеклассницы, которая покончила с собой, хотя обращалась за помощью в возглавляемый Амандой центр психологической поддержки, о ее страничке в Фейсбуке и знакомых в Интернете (здесь мне пришлось составить отдельный объемный список), о специальном компьютерном классе, куда она ходила, чтобы подготовиться к поступлению в колледж, и где «чудаковатый, но совершенно потрясающий» преподаватель-китаец показывал своим студентам новые программы и просил дать им оценку. Потом, отдышавшись, добавила к перечисленному еще с десяток пунктов.

Когда она наконец закончила, я откинулся на спинку сиденья и попытался мысленно предположить, из-за чего на девочку натравили «дознавателя».

Потом я заметил приближавшийся к нам бронированный внедорожник, которым управлял Джефф – «двойник» из моей организации. Я опустил стекло и помахал ему рукой, чтобы он припарковался рядом.

– Думаю, я получил все, что мне было необходимо, – сказал я Аманде. – А теперь мой помощник доставит тебя к Джоанн и Мари.

– Хорошо. Я, типа, по ним соскучилась.

– Уверен в этом.

Не скрою, я был несколько ошарашен, когда Аманда обняла меня, прежде чем выбраться из машины. Потом уселась в тяжелый джип, и по моему сигналу Джефф развернулся и выехал на шоссе.

Я тоже вышел на свежий воздух и, присев на бревно, стал вновь и вновь перечитывать запись своего разговора с Амандой. Прикрыл глаза. Отчасти потому, что их до сих пор пощипывало, отчасти, чтобы сосредоточиться. А потом я отправил Клэр Дюбойс электронное письмо с просьбой сделать то, что получалось у нее лучше всего. Ответ пришел через несколько секунд. Клэр уже взялась за порученное ей задание.

Я поднялся и на негнущихся ногах подошел к одной из пожарных машин, где раздобыл бутылку холодной воды, которую опорожнил почти едва ли не залпом.

Хотел допить и последние капли, когда за спиной вдруг услышал голос:

– Эй, а для меня водички не найдется?

Я обернулся и в немом изумлении уставился на Джонни Поуга. Он рассматривал свое левое предплечье, причем, как мне показалось, был больше расстроен безнадежно испорченной зеленой курткой, чем жутким с виду ожогом на руке.