Текст книги "Солги мне"

Мэдди поняла, что сопротивление бесполезно.

– И намного она вырастет?

– Намного. Феба – помесь бигля, таксы, сеттера и далматинца, – сообщил Кей Эл, поглядывая на щенка с высоты своего роста. – А может, и других пород. Типичная американка.

– До какого же размера дорастают такие американки?

Кей Эл пожал плечами:

– Откуда мне знать? Я впервые вижу подобное создание.

Мэдди уселась на лестницу рядом с Тревой. Одно хорошо – новое происшествие не грозило нищетой, шантажом, прелюбодеянием и разводом.

– Так что же это за собака? Жертва генетического эксперимента?

– Нет. У друга Генри живет бигль-полукровка. Как-то раз этот бигль повстречал таксу, такую же злобную и ненасытную, какими мы с тобой были вчера ночью.

Трева вновь разразилась смехом.

– Очень смешно, – сказала Мэдди, не обращая внимания на подругу.

Кей Эл посмотрел ей прямо в глаза, на сей раз совершенно серьезно.

– Мэдди, без этой собаки тебе не обойтись, – он чуть заметно качнул головой в сторону Эм, и Мэдди внимательно посмотрела на дочь – впервые с того мгновения, когда она спустилась из спальни. Лицо Эм сияло блаженством.

– Да, ты прав, – ответила она. – Собака нам просто необходима.

– Я и про тебя не забыл, повариха, – продолжал Кей Эл. – У меня в басажнике лежит микроволновка. Осталось только подобрать тебе машину напрокат. «Кей Эл Старджес, всевозможные услуги» – это я.

– Это уж точно, – многозначительно поддакнула Трева. Мэдди шикнула на нее, но Кей Эл только рассмеялся.

– Пойдем, Мэл, – сказала Трева и поднялась, не обращая внимания на протесты дочери. – Мы вернемся позже. У тети Мэдди гости.

– Я не гость, – заспорил было Кей Эл, но Трева и Мэл его уже не слушали. Эм потащила Фебу к заднему крыльцу, громогласно выражая восторг по поводу ее вихляющей походки, а Кей Эл тем временем внес в дом новую микроволновку.

Мэдди наблюдала за Эм через кухонное окно.

– Все это очень мило, – сказала она, не спуская глаз с дочери, – но ты не должен был…

– Я сделал это. – Кей Эл вытянул шею и, увидев, что Эм уже далеко, нагнулся и поцеловал Мэдди. Его поцелуй был ласков и нежен, он отгонял неприятные мысли, и Мэдди на минуту забылась, прижавшись к нему.

– Ты сделал все просто прекрасно, – шепнула она.

– Я способен на многое, – похвалился Кей Эл. – Кстати, у меня появилась одна идея…

– Не сомневаюсь, но во дворе гуляет моя дочь, так что забудь о своих идеях. – Мэдди вновь повернулась к окну. Она хотела позвать Эм домой, но опасалась, что девочка заподозрит неладное. «Иди домой, милая, не то явится папа и украдет тебя».

Кей Эл попытался напустить на себя обиженный вид, что ему не совсем удалось.

– Я имел в виду вовсе не это, хотя мысль сама по себе недурна. Я подумал, что вам с Эм было бы лучше ненадолго переехать на ферму.

– На ферму Анны? – спросила Мэдди озадаченно.

– У вас наступили трудные времена, – сказал Кей Эл. – Я искал твоего мужа и не нашел, но это еще не значит, что Брент не вернется ночевать домой. – Он приблизился к Мэдди и добавил: – Мне бы не хотелось оставлять тебя одну там, где я не смогу тебе помочь. Приглашаю тебя к нам на ферму. Там ты будешь в полной безопасности.

В безопасности. Если она отвезет Эм на ферму, Брент ни за что ее не найдет. А если и найдет, Генри и Кей Эл не подпустят его к девочке. Лучшего решения и желать было нельзя.

Одна беда – уже завтра утром весь Фрог-Пойнт будет судачить об этом у церковных ворот.

Мэдди должна была выбирать: либо она остается дома, опасаясь слухов, либо оберегает дочь от опасности.

– Я знаю, тебя беспокоит, что скажут люди, но… – заговорил Кей Эл.

– Мы принимаем твое предложение, – ответила Мэдди. – Я пойду собирать вещи, а ты пока поболтай с Эм. Отправляйся на улицу и приглядывай за ней.

– По-моему, ей и так хорошо, – сказал Кей Эл.

– Ты можешь выполнить мою просьбу? – Кей Эл поймал ее укоризненный взгляд, и на его лице появилось недоумение; но все же он отправился на улицу.

Эм сидела на крыльце, обхватив руками маленькое теплое тельце Фебы, всецело поглощенная чудом, которое подарил ей Кей Эл. Теперь она не могла и помыслить ни о чем другом. Феба возилась у нее в руках, пытаясь лизнуть в нос, и, когда Кей Эл вышел из дома и уселся рядом с Эм, девочка стирала с лица щенячью слюну.

– Как дела, малышка? – спросил Кей Эл, почесывая Фебу за ухом.

– У Фебы все в порядке, – ответила Эм. – Она такая лапочка!

– Я не о ней, а о тебе.

Голос Кей Эла звучал искренне, но Эм не могла судить наверняка. Она искоса посмотрела на него. У Кей Эла было приятное лицо, одно из тех, которые улыбаются много и часто. Но в эту минуту он был серьезен. Не будь Эм озабочена свалившимися на нее неприятностями, Кей Эл, пожалуй, понравился бы ей – ведь он подарил ей Фебу! И тут Эм вспомнила, что должна его расколоть.

– Я обожаю свою собачку, – сказала она. – Большое вам спасибо.

Эм опустила Фебу на землю; та радостно затрусила по двору и обмочила дорожку.

– Так-с, пора засучивать рукава, – произнес Кей Эл, и Эм, не удержавшись, рассмеялась – его слова прозвучали бодро и энергично, словно он был учителем начальных классов. – У вас слишком длинная трава, – продолжал Кей Эл. – Она щекочет Фебе брюшко, а делать пи-пи, когда тебя щекочут, не очень-то приятно, правда?

– Правда, – согласилась Эм и посмотрела на собачку, которая уже добралась до края подъездной дорожки. – Ко мне, Феба! – крикнула девочка, испугавшись, что щенок вот-вот выскочит на улицу и она услышит тот же скрип тормозов, что слышала два дня назад; Фебу задавят, и она останется лежать на мостовой…

Феба вприпрыжку вернулась к крыльцу, вскочила на ступеньку и втиснулась между Эм и Кей Элом, но Эм тут же притянула ее, к себе, не желая ни с кем делиться теплом и полнотой жизни, которые излучало ее тело.

– Придется огородить забором остаток двора, – заявил Кей Эл, отодвигаясь в сторону, чтобы освободить Фебе еще немножко места. – Достаточно будет закрыть проход между дорожкой и домом; а чтобы вы могли загонять машину, мы поставим там ворота. И еще я подстригу траву, чтобы у Фебы не чесался животик.

По спине у Эм пробежал холодок.

– Траву стрижет мой папа, – сказала она и вновь искоса посмотрела на Кей Эла. Она была не прочь свести с ним дружбу, но ее терзали сомнения. Откуда он взялся, что он делает в их доме? Потом Эм вспомнила о шантажисте и подумала, что Мэл убьет ее, если она не выудит из гостя все, что возможно.

Эм стиснула зубы. «Вы влюблены в мою маму?» Начинать беседу с этого вопроса показалось ей не совсем уместным, поэтому она задала другой, похожий:

– Вы знаете моего папу?

Кей Эл чуть вздрогнул, и Эм подумала: «Ну вот, сейчас начнет врать», – но он сказал:

– Я познакомился с твоими родителями, когда учился в школе, но потом уехал и только сейчас вернулся в город. Я уже много лет не встречал твоего папу.

Эм задумалась над его словами. У Кей Эла были хорошие, честные глаза, он смотрел ей прямо в лицо, так что, может быть, он и не врал. К тому же Кей Эл говорил с ней почти как с мамой, как со взрослым человеком… разве что еще более серьезно.

– Это правда? – спросила она, все еще сомневаясь. Феба вновь начала вырываться, но Эм было не до нее.

– Разумеется, правда.

В его голосе зазвучало легкое раздражение, и Эм тут же попросила прощения:

– Извините. Просто люди порой говорят мне всякую чепуху, только чтобы успокоить.

– Я не стал бы врать, даже если бы знал, что правда разозлит тебя, – сказал Кей Эл. – Ложь рано или поздно приводит к беде. Со временем человек забывает, что он соврал, его ловят на обмане, и ему приходится расплачиваться. Куда проще говорить правду.

Кей Эл произнес эти слова досадливо и хмуро, словно вспоминая собственное прошлое, и Эм улыбнулась, на минуту позабыв о своих горестях и необходимости выудить из Кей Эла нужные сведения.

– Вас кто-то поймал за руку? – по-взрослому спросила она.

Кей Эл улыбнулся в ответ:

– Мой дядя. Уж он-то умеет читать чужие мысли.

– Мне бы это не понравилось. – Эм вспомнила кое-какие собственные мысли, которые хотела бы сохранить в тайне. Например, о том, что она не доверяет матери.

– Мне тоже это не нравится, – согласился Кей Эл. – Но я научился терпеть. Эй, Феба, а ну бегом сюда! – Щенок заковылял к крыльцу, и Кей Эл добавил: – Похоже, придется купить собаке цепь, чтобы не сбежала со двора.

– А заодно миску, что-нибудь из еды, ошейник и поводок, – согласно кивнув, ответила Эм и поднялась на ноги. – Сейчас я достану бумагу, и мы все запишем.

– Я принес еду для Фебы с собой, – сказал Кей Эл. – А для остального бумага не потребуется. Садись, я научу тебя одной хитрости.

Заинтригованная, Эм послушно уселась.

– Сейчас мы будем тренировать твою зрительную память, – сообщил Кей Эл. Феба тем временем влезла на крыльцо и устроилась поблизости. – Этому приему меня научил дядя. Итак, сколько предметов мы должны запомнить?

Эм сосчитала в уме.

– Четыре. Нет, пять. Еще нужно купить щенячьи бисквиты.

– Ладно, закрой глаза, – продолжал Кей Эл. – А теперь представь Фебу в ошейнике, к которому пристегнут поводок, и… что там еще?

– Цепочка, – ответила Эм, не открывая глаз. – Цепочка, пристегнутая к поводку.

– Ну, поняла? – спросил Кей Эл. – Молодец. Что дальше?

– Феба ест бисквиты из миски. – Эм в уме соединила предметы.

– А теперь присмотрись внимательнее. Что ты видишь?

Перед мысленным взором Эм возникла Феба, поедающая коричневые бисквиты из красной миски. На шее у нее красовался голубой ошейник, к нему пристегнут ярко-зеленый поводок, а к поводку прикреплена большущая массивная серебристая цепь…

– Цепь слишком тяжелая, – сказала Эм и тут же поняла, что сморозила глупость, ведь она сама все это придумала.

– Так сделай ее поменьше, – посоветовал Кей Эл. В его голосе не было и намека на то, что он считает Эм дурочкой. – Ты представила себе большую цепь, потому что тебе не нравится сама мысль о том, что Феба будет сидеть на привязи. Но мы скоро построим забор, и надобность в цепи отпадет. Нужно лишь оградить Фебу от опасности на то время, пока мы не доведем дело до конца.

Цепь сократилась до приемлемого размера, и в тот же миг Эм захотелось спросить, почему Кей Эл думает, будто он будет строить забор, а не папа. Но в ее руку тыкался такой холодный и влажный собачий нос, а мысли всецело занимали предстоящие покупки, а еще новая хитрость, которой она поделится с Мэл, и вдобавок все только что полученные полезные сведения – их она ухитрилась выудить из Кей Эла, задав лишь один ловкий вопрос. Собственно, спрашивать больше нечего. В конце концов, раскалывать незнакомцев – не ее конек, даже если она и добилась успеха с Кей Элом.

– Ясно, – сказала Эм. – Я все поняла. Осталось лишь добавить мячик и летающую тарелку.

– Где они находятся?

– Белая тарелка лежит под миской, а пурпурный мячик Феба держит на голове. – Эм хихикнула. – Всего семь предметов, правильно?

– Да, – ответил Кей Эл. – И я готов поспорить, ты не забудешь ни один из них.

«Я никогда ничего не забываю», – хотела сказать Эм, но вместо этого погладила Фебу и вновь припомнила картинку, запечатлевшуюся в ее мозгу. Оказывается, кроме маминого лица, шантажиста и вопроса, почему забор будет строить не папа, а Кей Эл, в мире есть немало других вещей, заслуживающих самого пристального внимания.

– Ты не против, если мы возьмем Фебу на ферму моего дяди? – Впервые за время разговора в голосе Кей Эла прозвучало напускное безразличие, и Эм напряглась. – Ладно, – тут же сказал Кей Эл своим обычным голосом. – Придется объяснить тебе, в чем тут дело. На мой взгляд, вы с мамой нуждаетесь в присмотре и заботе. Хотя бы ненадолго. А я не знаю никого, кто умеет заботиться о людях лучше моей тети. Фебе будет хорошо на ферме. Она сможет вволю порезвиться, а мы с тобой отправимся на рыбалку. Устроим маленький выходной. Ну, что ты об этом думаешь?

«Я не сомневаюсь, что вы с мамой уже все решили, так что какая вам разница, что я об этом думаю», – хотела заметить Эм, но сказала лишь:

– Я согласна.

Отправляясь на ферму, Кей Эл усадил Эм рядом с собой, и Мэдди была вынуждена сесть сзади, закутавшись в шарф, чтобы бороться с набегающим ветром. В дороге Кей Эл рассказывал Эм о ферме, о речке и рыбалке, о том, как все это понравится Фебе, и при этом в его голосе звучала такая нежность, что Мэдди ощутила нечто вроде ревности.

Где-то на полпути, когда они проезжали мимо заброшенной фермы Дрейка, Эм впервые открыла рот.

– Это далеко? – спросила она.

– Миль пятнадцать, – ответил Кей Эл. – Едем по вашей улице, сворачиваем на Тридцать третье шоссе, потом направо на Порч-роуд и еще раз направо на Гикори-роуд. Тридцать три человечка сидят на крылечке[2]2
  Порч – крыльцо.


[Закрыть], грызут гикориевые орешки.

– О чем вы? – спросила Мэдди, но, увидев улыбку Эм, не стала входить в курс дела. Достаточно и того, что у Эм хорошее настроение, что она в безопасности.

– Двадцать пять минут, если ехать осторожно, – добавил Кей Эл.

Подальше от Брента. Впервые с тех пор, когда она обнаружила паспорт Эм, Мэдди позволила себе расслабиться.

– С таким водителем, как ты, мы домчимся за десять минут, – крикнула она, обращаясь к Кей Элу.

– Теперь я совсем другой, – ответил Кей Эл. – Теперь я – солидный гражданин, привыкший печься о своем будущем. Теперь я никогда не превышаю скорость.

Мэдди рассмеялась, и Кей Эл, сунув в магнитолу кассету, спросил:

– Помнишь эту вещицу?

Из динамиков хлынул рев Брюса Спрингстина: «Я рожден, чтобы мчаться во весь опор».

«Ну нет, это не моя песня, – подумала Мэдди. – Уж лучше бы Брюс записал что-нибудь вроде „Я рожден, чтобы быть осторожным и тихим“ – вот точная картина всего моего существования».

– Я предпочитаю кантри! У тебя есть Пэтси Клайн? – Мэдди подумала, что песня Пэтси «Дуреха» тоже очень неплохо отражает ее жизнь.

Кей Эл отрицательно покачал головой.

Десять минут спустя он свернул на узкую дорогу, и Мэдди наконец увидела маленькую белую усадьбу фермы Генри и ее задний двор, простиравшийся вправо на сотню ярдов и спускавшийся к реке. На берегу среди деревьев виднелся обветшавший причал. В последний раз Мэдди приезжала сюда много лет назад, но ей казалось, что это было только вчера.

Когда они вышли из машины, на крыльце появилась Анна, тетка Кей Эла.

– Здравствуй, Мэдди, дорогая, – сказала она, старательно делая вид, что не замечает синяков на лице гостьи.

– Привет, Анна. – Мэдди шагнула к крыльцу, ведя Эм за руку. – Спасибо, что вы согласились приютить нас.

– Не уходи, Эм, – распорядился Кей Эл, направляясь к гаражу. – Сейчас я принесу удочки.

– Я очень рада, – Анна улыбнулась девочке. – Это, должно быть, Эмили. Я не видела ее с тех пор, когда она училась ходить.

– Как поживаете? – вежливо спросила Эм, сделав серьезное лицо и нагибаясь, чтобы погладить Фебу, которая топталась у ее ног. – Это Феба, – сообщила она. – Ее подарил мне Кей Эл.

Глаза Анны чуть расширились.

– Очень умно с его стороны, – похвалила она и повернулась к Мэдди. Мэдди в ответ улыбнулась.

– А вот и удочки, – воскликнул Кей Эл, выходя из-за угла дома. – Мы наловим рыбы на обед.

– Это уж как получится, – заметила Анна. – На всякий случай я приготовлю тушеное мясо.

– Вот и хорошо, – отозвался Кей Эл. – Это снимет с меня ответственность. – Он мотнул головой в сторону реки, и Эм подошла к нему и стала рядом, а Феба поплелась следом.

– Смотри, чтобы ребенок не упал в воду, – предупредила Анна.

Кей Эл закатил глаза.

– Ты слышала, Эм? Они хотят испортить нам удовольствие.

Анна и Мэдди смотрели вслед рыболовам. Кей Эл неторопливо шагал к пирсу, не отпуская от себя Эм. За ними ковыляла Феба.

– У тебя замечательный ребенок, Мэдди, – сказала Анна и, придержав сетчатую дверь, впустила гостью в дом.

– Я обожаю ее, – ответила Мэдди, проходя внутрь. – Похоже, вы собираетесь испортить девочку полноценной едой. Как насчет картофельного пюре?

За полчаса, пока картофель был очищен, Мэдди и Анна обменялись всеми сплетнями, которые знали. Мэдди старательно избегала упоминаний о своих делах, потому что они по какой-то странной прихоти судьбы еще не успели превратиться в сплетни.

– Глория Мейер, – произнесла Анна, покачивая головой. – Ей следовало понимать, что это не будет продолжаться вечно.

– Не все можно предвидеть заранее, – возразила Мэдди. – Иногда дело идет просто прекрасно, а потом наступают тяжелые времена.

Анна поставила миску в раковину и залила очищенный картофель водой.

– Я собираюсь разводиться, – вдруг выпалила Мэдди, но тут же почувствовала себя донельзя глупо и вся сжалась, готовясь выслушать отповедь Анны.

Анна вытерла руки кухонным полотенцем и поставила картофель на огонь.

– Случается, что другого выхода попросту нет, – сказала она и тут же сменила тему. – Боюсь, как бы Эмили не получила солнечный удар. – Открыв дверь, Анна крикнула с крыльца: – Эмили, иди сюда, сейчас мы будем делать печенье. А ты, Кей Эл, займись стрижкой газона и постарайся управиться до возвращения Генри!

Когда она вернулась, Мэдди сказала:

– Я и сама не знаю, зачем я это брякнула.

– Наоборот, теперь я по крайней мере понимаю, что к чему, и должна поблагодарить тебя, – ответила Анна.

Собственная откровенность и реакция тетки Кей Эла привели Мэдди в легкое замешательство.

– Не за что, – пробормотала она.

Следующий час она провела, наблюдая за тем, как Анна, склонившись над Эм, учила ее выкладывать тесто на противень, покуда набегавшаяся Феба спала в уголке.

«Анна хочет внуков, – подумала Мэдди, – и, поскольку Кей Эл не спешит предпринимать шаги в этом направлении, она, должно быть, несказанно рада возможности повозиться с Эм».

«Не вздумайте лелеять мечты относительно нас с Кей Элом», – хотела предупредить Мэдди, но это прозвучало бы грубо и совсем неуместно. Пускай Анна хоть немного порадуется.

Мэдди выглянула в окно. Кей Эл, скинув рубашку, катал газонокосилку по лужайке из конца в конец. Он был потный и разгоряченный, широкий, крепкий и чертовски привлекательный. Мэдди охватили соблазнительные мысли, но она одернула себя, ведь совсем рядом стояла Анна. Отвернувшись от окна, она принялась за стряпню.

Полчаса спустя приехал Генри.

– Приятно видеть вас, – хриплым голосом сказал он и, не теряя времени, повел Эм на крыльцо учить ее играть в шашки. Чуть позже Кей Эл оставил работу, решив сделать перерыв на обед, и они впятером устроились вокруг большого стола Анны, передавая друг другу миски с говядиной, картофелем, утопающим в сметане, подливкой цвета красного вина, мелким горошком нынешнего урожая и бисквитами, сочившимися маслом. Эм сосредоточенно жевала, а Мэдди посматривала на нее и улыбалась, позабыв о своих невзгодах. Эм впервые пробует такую пищу. Чего доброго, от нее у девочки начнется тромбоз, и она к девятому году жизни заработает инфаркт. Эм ела так, что аж за ушами трещало. К концу обеда, когда присутствующие уже почти насытились, Генри и Кей Эл завели спор о газонокосилках с газовым двигателем, а Эм и Анна принялись обсуждать, какое печенье они испекут в следующий раз.

– Эта ручная косилка работает так же исправно, как в тот день, когда я ее приобрел, – рычал Генри, тыкая в сторону Кей Эла вилкой.

– Берешь кусочек теста, скатываешь в шарик и обваливаешь его в корице, – внушала Анна, склонившись к уху Эм. Кей Эл помотал головой.

– Черт возьми, Генри, я обстриг лишь половину двора и сбросил фунтов десять. В один прекрасный день ты свалишься с сердечным приступом.

– Пальцами? – спросила Эм.

– Вот они, последствия городской жизни, – мрачно отозвался Генри.

– Да, пальцами, – Анна кивнула. – А потом расплющиваешь его на противне.

Кей Эл с притворной обидой пожал плечами.

– Я закончу лужайку после еды, – сказал он. – Я бы закончил и раньше, но боялся остаться без обеда и печенья Эмили.

– В следующий раз, когда я приеду сюда, мы сделаем печенье с корицей, – шепотом сообщила ему Эм.

– Буду ждать с нетерпением, – сказал Кей Эл. Генри прочистил горло, привлекая внимание Кей Эла.

– В детстве ты никогда не жаловался на мою косилку, – заметил он.

Анна поднялась из-за стола.

– Надеюсь, никто не откажется от шоколадного печенья, которое приготовила Эм?

Кей Эл придал лицу самоуверенное выражение и заявил:

– Это потому, что я был хорошим мальчиком.

Генри и Анна молча вытаращились на него.

– Я хочу печенья Эм, – добавил Кей Эл, сообразив, что попал не в тему.

– Сейчас принесу, – отозвалась Эм и соскользнула с кресла.

– Ну, чего вы на меня так смотрите? – осведомился Кей Эл, обращаясь к дяде и тете. – Во всяком случае, закон я не нарушил.

– Зато ты был изрядной занозой у меня в заднице, – сказал Генри.

– Что ж, похоже, мне пора идти заканчивать лужайку. – Кей Эл взял несколько печеньиц с тарелки, которую Эм схватила со стойки: – Спасибо, детка.

– Он был непослушным ребенком? – спросила Мэдди, когда они с Анной занялись мойкой посуды, а Генри с Эм удалились на крыльцо доигрывать партию.

– Господи, и еще каким! – воскликнула Анна. – Именно поэтому нам пришлось взять его на воспитание. Моя сестра Сюзан собиралась сдать его в приют для малолетних преступников, и мы забрали парня к себе. Некоторое время я думала, что он сведет Генри в могилу, но все же мы справились. Славный мальчик, – добавила Анна, очищая тарелку из-под мяса. – Все, что ему было нужно, – это любовь и хорошая порка, когда он вел себя не так, как следует. Его нужно было воспитывать.

До сих пор Мэдди и в голову не приходило думать об этой части его жизни. Кей Эл – ребенок. Такой же, как Эм.

– А что он такого делал? – спросила Мэдди.

– Чаще всего – дрался. Он был страшный драчун. Норовил причинить людям настоящую боль. – Анна умолкла и уставилась вдаль. – Я не понимала, отчего Кей Эл такой забияка, ведь он всегда был ласков со мной. Впрочем, с животными тоже. Надо было видеть, как он с ними обращался. Мы долгое время думали, что Кей Эл станет ветеринаром, так хорошо он ладил со всяким зверьем. И с маленькими детьми. Но это не мешало ему вдруг выбежать на улицу и выбить кому-нибудь зуб. – Анна покачала головой. – Нет, Кей Эл никогда не нападал без причины. Потом всегда оказывалось, что его противник либо взял чужое, либо совершил дурной поступок.

Мэдди сглотнула.

– Вы говорили, что вам удалось справиться.

– Да, верно, но этот период затянулся у него намного дольше, чем у остальных мальчишек. – Анна вытащила из раковины пробку и смотрела в окно, пока вода спускалась в слив. – Помню, как-то раз Генри отправил его в город купить пару оцинкованных ведер. – Анна выжала тряпку и повесила ее сушиться на водопроводный кран. – Кей Эл выгрузил их из машины вон там, – сказала она, махнув рукой в сторону кухонного окна. – Но ведра были так плотно вставлены друг в друга, что их невозможно было разъединить. Я стояла здесь, на кухне, и наблюдала за тем, как Кей Эл постепенно приходит в бешенство. Потом он бросился к своему автомобилю, вынул из багажника бейсбольную биту, вернулся назад и стал лупить несчастные ведра, пока не превратил их в кучу мятой жести.

– И как же вы поступили? – спросила Мэдди, внезапно похолодев. Неужели Кей Эл настиг Брента? Она попыталась припомнить все слова и поступки Кей Эла с тех пор, когда в последний раз видела мужа. Кей Эл был такой счастливый, когда приехал к ней утром, но лишь до того мгновения, когда увидел ее лицо. После этого он отправился искать Брента. Он сказал, что не нашел его, но как знать…

– Я стояла и смотрела, – отозвалась Анна. – Он сел в машину, съездил в город и вернулся с двумя ведрами, за которые заплатил из собственного кармана. На сей раз ведра легко разнимались. Этим все и кончилось.

– Ну и ну.

Анна повернулась к Мэдди и ободряюще улыбнулась.

– Со временем его характер несколько смягчился. Ты уже заметила, какой он сейчас вежливый и любезный. Но я уверена, что в нем сохранилось что-то от юного Кей Эла. Видишь ли, в детстве он был изрядным упрямцем, он и сейчас такой. Если что-нибудь втемяшит себе в голову, обязательно добьется своего.

«Это еще неизвестно», – подумала Мэдди.

В кухню вошла Эм, глядя через плечо на Фебу, которая ковыляла следом. Газонокосилка уже несколько минут молчала, и на улице начинало темнеть. Анна сунула Мэдди пару банок пива.

– Отнеси это Кей Элу, а мы с Эм посмотрим телевизор на сон грядущий. – Она улыбнулась и сказала Эм: – Ты будешь спать в бывшей комнате Кей Эла.

– Феба тоже? – спросила Эм голосом, в котором внезапно зазвучало напряжение.

– Феба тоже, – ответила Анна, и Эм послушно отправилась смотреть телевизор, прихватив стакан молока, тарелку с печеньем и свою собственную собаку.

– Теперь она вряд ли захочет возвращаться домой, – заметила Мэдди.

– Я буду только рада, – сказала Анна и пошла впервые в жизни смотреть «Симпсонов», а Мэдди вышла из дома и отправилась искать Кей Эла.