Текст книги "Солги мне"

Глава 19

– Прекрати, Мэдди, – попытался урезонить разбушевавшуюся подругу Кей Эл, выйдя из машины. – Это совсем не смешно. Рядом чей-то дом.

– Смешно, даже очень смешно. – Мэдди быстро сняла шорты вместе с нижним бельем и презервативом в кармане и швырнула их в сторону Кей Эла. – Это дом Дрейка, заброшенная ферма. – Она уселась на траву, скрестила ноги и сказала: – Иди ко мне. Сейчас же. Займемся любовью на солнышке, на глазах у Всевышнего и всего остального мира.

Кей Эл посмотрел на нее и судорожно сглотнул.

– Это уж точно. На глазах у всего мира, – пробормотал он и шагнул к Мэдди, протягивая к ней руки. – До твоего дома пятнадцать минут езды. Быть может, лучше…

– Нет, не лучше. – Мэдди дернула его за руку, повалила на траву рядом с собой и перекатилась к нему в объятия, ощущая под смявшейся рубашкой его горячее крепкое тело. Она поцеловала любимого, чувствуя, как его руки скользят вниз по ее спине, а ветерок приятно холодит кожу, и повалилась на него, прижав к холодной земле.

– Глупая затея. – Он оторвался от Мэдди, чтобы глотнуть воздуха, но, пока говорил это, его руки все крепче обнимали ее тело. Он перекатил ее на спину и оказался сверху, горячий и тяжелый, и сердце Мэдди застучало быстрее, подлаживаясь к ритму музыки, лившейся из динамиков.

– Давай же, – сказала она. Он начал поглаживать ее бедра и делал это до тех пор, пока Мэдди не покрылась мурашками. Кей Эл поцеловал ее в шею, в ухо и опять в губы, забираясь языком ей в рот, а Мэдди тем временем зашевелилась под ним.

– Я очень хочу тебя, – шепнул он, вновь отстранившись от Мэдди и переводя дух. – Но не здесь. Нам кое-чего не хватает.

– В кармане моих шорт лежит презерватив, – ответила Мэдди. – Иди и достань его. Я слишком долго ждала. – Она притянула к себе лицо Кей Эла и вцепилась зубами в его губу. – Я хочу тебя сейчас же. И пусть все видят. Пусть все знают. – Она задвигалась под ним, наблюдая за тем, как темнеют его глаза, чувствуя, как под джинсами набухает тугая плоть.

– Глупая затея, – повторил он охрипшим беспомощным голосом и еще раз поцеловал Мэдди, сначала мягко, щекоча языком ее губы, потом крепче. Она порывисто прижалась к нему. Его губы нашли сосок на ее груди, и Мэдди задышала чаще, теряя разум от прикосновений его языка.

– Ну, давай же, – прошептала она ему в ухо. – Я всю ночь мечтала об этом, я так хочу тебя. Нас закрывает машина, люди ничего не увидят. Быстрее, и без всяких нежностей, я хочу тебя сейчас же…

Кей Эл просунул колено между ее ног, крепко сжимая пальцами ее тело, и Мэдди умолкла, помогая ему своими движениями. Прохладное дуновение между бедер напомнило ей о том, как еще недавно она чувствовала пустоту и изнывала от желания. Кей Эл перекатился на бок, расстегнул джинсы, и Мэдди простонала:

– Быстрее… Ну же…

Кей Эл уселся, достал из ее шорт презерватив, вновь придвинулся к Мэдди, улыбаясь нахальной улыбкой соблазнителя, и ответил:

– Нет, теперь уж мы не будем торопиться. – Его рука скользнула между бедер Мэдди, она закрыла глаза, ослепленная ярким солнцем, чувствуя под собой прохладную траву, чувствуя его горячие пальцы, которые забирались внутрь ее тела, и у нее прервалось дыхание, а в висках застучала кровь.

– Я люблю тебя, – прошептала Мэдди, теряя разум от желания.

– Я знаю, – ответил он и поцеловал ее, сводя с ума своими руками, своим языком, а Мэдди гладила его везде, куда могла дотянуться, страстно желая, чтобы он уже принадлежал ей весь без остатка.

Мимо проезжали автомобили, в напоенном солнцем воздухе раздавались птичьи трели, где-то рычали сельскохозяйственные машины, но для Мэдди это был посторонний шум, она почти не замечала его и слышала только Кей Эла, горячечным шепотом перечислявшего ей головокружительные эротические фантазии, которые он собирался сотворить с ней сейчас, чуть позже и впоследствии. Его тело пригвоздило Мэдди к земле, а пальцы заставляли ее задыхаться от страсти.

Мэдди застонала и вцепилась в застежку его джинсов, чувствуя, как сознание проваливается в бездну желания. И когда наконец его твердая плоть оказалась в ее руке, Кей Эл сдался:

– Я сказал неправду. Я не могу делать это постепенно. Мы начнем сейчас же.

Мэдди согнула ноги в коленях, и Кей Эл, секунду повозившись с презервативом, с силой вошел в нее, приглушая ее стон своими губами. Потом он перекатился на спину, так что Мэдди оказалась наверху, и потянул вниз ее бедра, прижимая их к своим. Мэдди оседлала его, раздвинула бедра, обхватила ими его широкое тело и вздрогнула, почувствовав в себе его тугую плоть. При каждом его движении она судорожно выдыхала, вглядываясь в его глаза и ресницы, казавшиеся черными на фоне светлой кожи, прислушивалась к его прерывистому дыханию. Потом она резко втянула в себя воздух и качнула бедрами, чувствуя, как под ее пальцами напрягается его тело, как он все глубже вонзается в нее, и от страсти у нее начала кружиться голова.

– Ты прекрасна, – выдохнул Кей Эл. – Ты стала совсем другой, и ты по-прежнему моя.

Мэдди улыбнулась, закусывая губу от наслаждения, переполнявшего ее тело.

– Может быть, ты прав, – шепотом ответила она. Кей Эл перевернул ее на спину и налег всем весом, еще сильнее и крепче погружаясь в ее тело.

– Моя, – сказал он. Мэдди хотела покачать головой, но в этот миг Кей Эл, казалось, одним мощным движением пронзил ее насквозь, и она забыла о притворстве, изо всех сил вцепившись в него.

– Сильнее, – произнесла она сквозь стиснутые зубы, и он задвигался мощно и ритмично, более не тратя времени на разговоры, раз за разом все глубже врываясь в ее тело на мягкой траве подле красной машины в двадцати футах от обочины шоссе. Сейчас он не думал ни о чем, кроме Мэдди. Они оба забыли обо всем, кроме друг друга, потеряв разум и стыд; чувство обретенной свободы вновь и вновь заставляло Мэдди с криком бросаться ему навстречу, но вдруг она напряглась и задрожала, содрогаясь в спазме, вонзая ногти в его плоть, а потом и он затрясся, крепко прижимаясь к ней всем телом.

Когда все кончилось, Мэдди почувствовала, что сомнения и заботы, которыми она себя терзала, словно куда-то испарились, исчезли вместе с ее былой репутацией.

Они лежали, с трудом дыша, сплетясь телами, и в эту минуту их переполняла такая сумасшедшая радость, что оба они не выдержали и расхохотались.

«Той, старой Мэдди уже не бывать», – подумала она.

Теперь бабушка может гордиться своей внучкой.

Они вернулись в машину, и Кей Эл протянул ей свой пиджак.

– Лично я предпочитаю тебя в обнаженном виде, – сказал он, – но ты ведь знаешь, что такое соседи. – С этими словами он еще раз поцеловал ее так крепко, что Мэдди вновь едва не задохнулась.

Четверть часа спустя он высадил Мэдди на дорожке у ее дома. За забором маячил затылок Глории. Должно быть, она обихаживала свою лужайку.

– Мне надоели соседи, – заявила Мэдди, выбравшись из автомобиля. – Я хочу переехать. Находясь на ферме, я наслаждаюсь спокойствием и тишиной.

– Я тоже, – ответил Кей Эл. – Мы переедем вместе.

– Посмотрим, – сказала Мэдди и, не сдержавшись, обошла вокруг машины, приблизилась к водительской дверце, нагнулась и поцеловала Кей Эла.

– С ума сошла? Мы ведь на людях, – попытался снова завести старую песню Кей Эл, но Мэдди тут же поцеловала его еще раз, вкладывая в поцелуй всю свою благодарность и щедро лаская его губы языком, так что Кей Эл в конце концов утих, умиротворенный. – Я еще вернусь за своим пиджаком, – пообещал он. – Встречусь с Генри и приеду, чтобы сорвать с тебя пиджак.

– Какой? Вот этот? – Мэдди распахнула пиджак, и Кей Эл зажмурил глаза. В тот же миг она выдернула ключи из замка зажигания.

– Эй! Куда? – завопил Кей Эл.

– Пройдись пешком, – хихикнула Мэдди, проворно отступая от машины. – Я хочу, чтобы у моего дома стоял красный «мустанг».

Она двинулась в сторону своего заднего дворика, чувствуя, как по обнаженной коже скользит шелковая подкладка. Если Кей Эл бросится следом, что ж, она не станет возражать. Она не против грубой животной случки, хотя в глубине души предпочла бы что-нибудь более благопристойное и изысканное. Конечно, если захочет Кей Эл. А Мэдди была уверена, что он захочет.

Она обернулась, чтобы посмотреть, угадал ли Кей Эл ее мысли. И в этот миг он захлопнул дверцу машины.

– Ладно, – крикнул Кей Эл. – Пожалуй, физические занятия пойдут мне на пользу. Не выходи из дома. Я вернусь, и мы с тобой еще поупражняемся.

Мэдди смотрела, как он уходит. Ей было очень приятно следить за его движениями. Потом она обогнула угол, вошла во двор и шагнула на крыльцо.

– Мэдди?

Мэдди обернулась и, прищурившись, посмотрела на Глорию, высовывавшуюся из-за забора.

– Мэдди, что это за наряд? – Глория явно была шокирована, но в ее взгляде угадывалось жадное любопытство. – Ведь это, кажется, мужской пиджак?

– Это пиджак Кей Эла, – ответила Мэдди. – А под пиджаком ничего нет. Мы только что занимались любовью на заброшенной ферме Дрейка. Что еще тебя интересует?

– Ну, знаешь, Мэдди… – Глория задрала нос. – Брент умер лишь две недели назад.

– Две недели без секса – слишком долгий срок, – ответила Мэдди. – Кстати, спасибо за напоминание. Насколько мне известно, ты спала с моим мужем, и хотя я не слишком его любила, ты тоже не вызываешь у меня особых симпатий. Так что оставь при себе свои комментарии насчет моей травы и моей личной жизни.

Глория залилась краской:

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Я никогда…

– Брент оставил мне письмо, Глория, – сказала Мэдди. – Так что не спорь. Он выдал тебя. Насколько я смогла понять, ты трахалась с ним в гараже, под носом у соседей, то есть у меня. Фу, как это пошло и гадко!

Глория беззвучно шевельнула губами, и Мэдди вошла в дом, с грохотом захлопнув за собой сетчатую дверь.

Может быть, когда Генри найдет убийцу, она и на него накричит. Ей все больше нравилось быть новой Мэдди, мерзкой скандальной стервой, которая к тому же не прочь хорошенько потрахаться.

Воодушевленная, Мэдди отправилась к магнитофону, чтобы поставить кассету с музыкой кантри. Наконец-то у нее выдался чертовски славный, солнечный денек.

– По-моему, ты хотел присутствовать при допросе Бейли, – хмуро сказал Генри, когда в дверях его кабинета, опоздав на час, показался Кей Эл, взъерошенный, помятый и без пиджака.

– Маленькое приключение на дороге. – Кей Эл старательно делал вид, будто никакого секса не было и в помине.

– При свете дня? Ну что тебе сказать, Кей Эл. По-моему, у тебя мозги превратились в дерьмо, – процедил Генри.

– Давай вернемся к Бейли, – предложил Кей Эл, заправляя в джинсы выбившиеся полы рубашки. – Что он хотел сообщить?

– Он сказал, что Брента застрелила Мэдди.

Кей Эл вскинул голову.

– Уймись, – осадил его Генри. – Возможно, Бейли говорит правду. Мы навели справки и выяснили, что пистолет был зарегистрирован на имя компании, так что Мэдди вполне могла прибрать его к рукам.

– Я должен встретиться с Бейли, – мрачно произнес Кей Эл, направляясь к двери. – Я хочу выслушать его правду.

Мэдди натянула новую футболку и шорты и врубила на полную катушку песню Лорри Морган, чтобы покрепче досадить Глории. Потом она уселась за стол и принялась разбирать корреспонденцию, накопившуюся за минувшие недели. Она подписывала чеки и откладывала их в сторону до субботы. В субботу на ее счет должна была поступить зарплата, и тогда она вновь смогла бы покрывать текущие расходы.

Все-таки какая это подлость со стороны Брента – опустошить их семейные счета, особенно если учесть, что у него было четверть миллиона долларов на личные расходы. Вообще-то подобная мелочность была не в его духе. При всех своих недостатках Брент никогда не был скуп. Тем более ему следовало помнить, что Мэдди наводнила своими чеками все магазины города.

Мэдди еще раз просмотрела почту. Странно. Она задолжала всему городу и не покрыла недостачу в банке, о которой говорила Кендэйс. Где же извещения с отказом от приема ее чеков? Может быть, Кендэйс сумела каким-то образом поправить ее финансовые дела? Если так, почему она до сих пор не позвонила?

Мэдди разжала пальцы, и конверты рассыпались по столу.

Предположим, никакой недостачи на самом деле не было.

Предположим, Брент и не думал снимать деньги с семейных счетов.

Предположим, это сделал кто-нибудь из банковских служащих, чтобы Кендэйс пришлось заставить ее открыть свой сейф и тем самым навлечь на себя подозрения.

Харолд Уайтхед не видел дальше собственного носа, но шайке Уэбстеров эта задача была вполне по силам. Они сняли деньги и вынудили Кендэйс позвонить Мэдди, готовясь выступить в роли свидетелей…

Но зачем им Кендэйс? Они и сами могли бы позвонить.

Кендэйс – вот кто натолкнул ее на мысль о сейфе. «Нет ли чего-нибудь в вашем личном сейфе?» – спросила она.

Ну да, конечно, черт побери.

«Неужели Кендэйс?»

Мэдди вновь принялась собирать разрозненные кусочки мозаики, поместив в центр событий Кендэйс вместо Уэбстеров, но что-то здесь не сходилось. Да, у Кендэйс светлые волосы, но она всегда была спокойным, уверенным в себе человеком, отнюдь не дешевой куколкой. Мысль о том, что. под изысканными бежевыми костюмами Кендэйс могли скрываться трусики с дыркой, казалась Мэдди чистым абсурдом.

Разве что Кендэйс и не думала их надевать. Ведь трусики были подброшены в «кадиллак», чтобы поссорить Мэдди с мужем. Сунуть их под сиденье машины могла только очень умная женщина.

А Кендэйс как раз такой и была.

Она сделала карьеру, заняла пост менеджера по банковским кредитам, но это был ее потолок. Кендэйс была бы счастлива стать супругой мэра. Для этого ей нужно было лишь избавиться от Мэдди.

«У тебя мания преследования», – сказала себе Мэдди. Но где же тогда извещения об отказе от чеков? Мать утверждала, будто Кендэйс фактически заправляет банком; она вполне могла спуститься в хранилище одна и вскрыть сейф ключом Брента.

Разглядев эту возможность, Мэдди сочла ее совершенно очевидной. Кендэйс прекрасно знала бухгалтерию, знала все, что было нужно Бренту для утаивания денег от компании. Более того, именно Кендэйс вела счета компании и частные депозиты. Значит, это была Кендэйс.

Единственная неувязка состояла в том, что у «похитителя» был мужской голос.

Кендэйс встречалась с Харолд ом Уайтхедом, но Мэдди было трудно представить, что Харолд согласился бы выступить в роли похитителя, даже если бы Кендэйс станцевала перед ним нагишом.

Но Кендэйс встречалась и с Бейли. Он не стал бы красть ребенка, это противозаконно, как и шантаж, но если никакого похищения на самом деле не было, он мог согласиться позвонить Мэдди. Тонкости законодательства были недоступны его уму. Голос в трубке был хриплый, как у Бейли. Да, Бейли мог в этом участвовать. Но убить человека он не мог.

А Кендэйс могла.

Мэдди нахмурилась. Она знала Кендэйс всю жизнь, с той самой поры, когда та носила нелепые платья и сандалии из потрескавшейся кожи. Само предположение о Кендэйс-убийце казалось смехотворным.

Если бы не было таким реальным, даже невзирая на мужской голос «похитителя». Именно из-за рваных сандалий. Если Брент занимался растратами на пару с Кендэйс и решил сбежать из города, оставив ее на произвол судьбы, если он бросил ее и Кендэйс почувствовала, что Брент паникует и это грозит ей тюрьмой…

В таком случае она вполне могла застрелить Брента. Она потратила слишком много сил, борясь за место под солнцем, чтобы позволить Бренту вновь втоптать себя в грязь. Или, что еще хуже, опозорить себя перед городом. «Что вы хотели от Лоуэри?» – стали бы говорить люди, и Мэдди впервые в жизни задумалась, каково быть на той, другой стороне. Она сама тяготилась тем, что родилась Славной Девушкой; каково же было Кендэйс с самого рождения чувствовать себя неудачницей?

Чтобы снять проклятие, Мэдди только что переспала с мужчиной на глазах окружающих.

Какие шаги была готова предпринять Кендэйс, чтобы избавиться от позорного ярлыка Лоуэри?

Кендэйс было что терять, и она вполне могла застрелить Брента.

Был только один способ узнать все точно. Мэдди схватила ключи от «мустанга» и побежала к машине. Сейчас она закатит Кендэйс скандал и посмотрит на ее реакцию.

– Это сделала Мэдди, – заявил Бейли, и Кей Эл, посмотрев ему в глаза, понял, что Бейли гоцорит искренне. Бейли не умел врать. Он действительно думал, что Мэдди застрелила Брента.

– Рассказывай с самого начала, – приказал Кей Эл, и Бейли громко вздохнул.

– Мэдди поднялась по холму в Пойнт, увидела там спящего Брента и застрелила его, – монотонным голосом произнес Бейли, словно читая наизусть.

– И часто он спал в Пойнте? – спросил Кей Эл.

– Порой он приезжал туда, только чтобы побыть в одиночестве. А я не спрашивал. У Брента были нелады в семье. – Бейли нахально посмотрел на Кей Эла. – Да вы и сами все знаете.

– Спасибо, что напомнил, – сказал Кей Эл. – Если ты еще раз вздумаешь шантажировать Мэдди, я накормлю тебя твоими собственными зубами.

– Это был не шантаж, – отозвался Бейли тоном оскорбленной невинности. – Я подумал, что, если у Мэдди завелись кое-какие деньжата, она может поделиться со мной в обмен на любезность.

Кей Эл внимательно посмотрел на него – сначала с отвращением, потом с интересом. Бейли говорил чистую правду. Точнее, то, что казалось ему правдой. Кей Эл бросил взгляд на Генри и заметил, то у дяди сузились глаза.

– Расскажи еще раз, что ты видел в Пойнте, – попросил Кей Эл. Бейли заерзал, но ответил все там же искренне:

– Мэдди поднялась по холму…

– Ты видел, как она поднималась по холму? – осведомился Генри обманчиво-кротким тоном.

– Нет, но я видел отпечатки ее обуви. Потом Мэдди подошла к машине и застрелила Брента. – Бейли кивнул.

– Ты видел, как она нажимала на курок? – спросил Кей Эл.

– Ага, – ответил Бейли, но у него тут же забегали глаза и задвигались ноги.

– Бейли, ты очень неумело лжешь, дубина ты эдакая, – произнес Кей Эл. Бейли обратил взгляд на Генри:

– По-моему, он не имеет права говорить такие вещи.

– Вообще-то нет, – ответил Генри, – но, похоже, у него есть на это серьезные причины. Давай попробуем сначала. Расскажи нам, что ты видел в Пойнте.

– Там была она, – сказал Бейли. – Сам я не видел, но знаю, что там была она.

– Кто тебе это сказал? – спросил Генри. Бейли опять заерзал в кресле.

– Бейли, – произнес Кей Эл, наклоняясь над ним. – Ты клевещешь на женщину, которую я люблю. Ты представляешь, как это меня раздражает?

– Нажим на свидетеля. Обычные полицейские угрозы, – заявил Бейли.

– Я не полицейский, – ответил Кей Эл. – Это будет угроза со стороны частного лица. А я очень хорошо умею приводить в исполнение свои угрозы.

– Генри! – нервно воскликнул Бейли.

– Здесь он тебя не тронет, – успокоил его Генри. – Ты ведь знаешь, я никого не принуждаю давать показания. Беда в том, что я не смогу защитить тебя, когда вы отсюда уйдете. Но можешь быть совершенно уверен: если ты попадешь в больницу, Кей Эл попадет в кутузку.

Бейли перевел взгляд с Генри на Кей Эла и обратно.

– Она не хочет рассказывать об этом сама. Боится скандала. Вы ведь знаете наш город, – заговорил он.

Кей Эл собрался было что-то возразить, но, поймав предостерегающий взгляд Генри, прикусил язык. Кем бы ни был человек, втянувший Бейли в мошенничество, он сделал это очень ловко. Уж лучше сидеть, помалкивать и слушать.

– Этот город – куча дерьма, – сказал Кей Эл. – Давай, продолжай.

Около полудня Мэдди затормозила у светофора рядом с банком. Харолд Уайтхед собирался закрывать двери, и, пока Мэдди с удивлением думала о том, что президенту банка не пристало исполнять обязанности швейцара, он распахнул дверь и выпустил из помещения Кендэйс. Она была одета в свой обычный бежевый костюм и несла в руке сумку из светлой кожи.

В другой ее руке был чемодан.

– Эй! Кендэйс! – крикнула Мэдди из «мустанга». – Подожди минутку!

Кендэйс обернулась, увидела Мэдди и помахала рукой, сжимавшей сумку, но не остановилась.

– Кендэйс! – завопила Мэдди. Светофор упрямо не переключался с красного. – Кендэйс! Кендэйс!

Кендэйс продолжала вышагивать плавной походкой уверенной в себе женщины, которую – вот незадача! – поразил внезапный приступ глухоты.

– Ну погоди, – сказала Мэдди и выбралась из машины, оставив ее в самом центре перекрестка. Как только она ступила на тротуар, красный свет сменился зеленым, и послышались автомобильные гудки.

Черт с ними.

– Кендэйс! – еще раз крикнула Мэдди и побежала следом.

На сей раз Кендэйс остановилась; ей просто некуда было деваться.

– Я спешу, Мэдди! – крикнула она в ответ. – На День труда приходится три выходных подряд, и мне нужно успеть на самолет. – Она повернулась, собираясь двинуться дальше. – Поговорим во вторник!

– Нет, во вторник будет слишком поздно. – Мэдди ринулась вперед и ухватилась за ручку чемодана Кендэйс. – Я хочу поговорить с тобой немедленно.

Прохожие отворачивали лица, жадно наблюдая за отражением происходящего в зеркальной витрине «Ревко».

– Послушай, Мэдди… – Кендэйс попыталась вырвать у нее чемодан, но Мэдди изо всех сил вцепилась в ручку, за которую тянула Кендэйс.

– Нам нужно поговорить, – повторила она.

– Мэдди, я знаю, в последнее время тебе довелось немало пережить, – успокаивающе произнесла Кендэйс, – но я действительно должна спешить, иначе не успею на самолет.

– Со всеми этими деньгами? – спросила Мэдди и одним резким движением расстегнула молнию сумки Кендэйс.

Из сумки выпорхнула целая кипа изящного шелкового белья, за которым последовали весьма дорогие на вид бежевые с золотым отливом костюмы, и Кендэйс предприняла отчаянную, но безуспешную попытку подхватить их на лету, прежде чем они упали на тротуар.

Денег в сумке не оказалось.

Кендэйс выпустила из рук чемодан, глядя на Мэдди словно на сумасшедшую. Ей на помощь кинулись несколько человек, среди которых была подруга матери Мэдди.

– Мэдди, дорогая, – сказала она. – Я думаю, тебе лучше поехать домой и лечь в постель.

– Черт побери, – произнесла Мэдди, не обращая внимания на знакомую матери и настороженно следя за Кендэйс. – Куда ты их спрятала? Сунула в чулок?

– Что с тобой, Мэдди? – Кендэйс опустилась на одно колено и принялась запихивать одежду в сумку.

Окружающие сочувственно загудели, бросая на Мэдди косые взгляды. В этот момент через толпу протиснулся мужчина с багровой физиономией.

– Послушайте, леди, – сказал он. – Уберите с перекрестка свой чертов автомобиль.

– Эта история с чеками здорово разозлила меня, – продолжала Мэдди, обращаясь к Кендэйс.

– Вот как? – Кендэйс застегнула сумку и поднялась на ноги. – Значит, ты устроила это из-за чеков? Мэдди, у тебя выдалась тяжелая неделя. Поезжай домой. Мы разберемся с твоими счетами во вторник, когда откроется банк.

– Леди, уберите машину, – повысил голос мужчина.

– Я не превышала свой кредит, – заявила Мэдди. В глазах Кендэйс вспыхнул злобный огонек, но то было всего лишь мгновение. – Это все твои проделки, не так ли? – спросила Мэдди.

– Леди… – продолжал настаивать краснолицый.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Кендэйс одернула юбку, избегая взгляда Мэдди. – У меня нет времени возиться с тобой. Обратись к врачу. Тебе нужна срочная медицинская помощь.

С этими словами она подняла чемодан и с такой уверенностью двинулась прочь, что Мэдди едва не упустила ее.

– Черта с два! – выкрикнула она, вновь хватая Кендэйс за руку. – Уж не знаю, куда ты собралась ехать, но готова спорить, что это такое место, откуда нам не удастся тебя вернуть. Даже не надейся улизнуть от меня в суматохе.

Кендэйс вырвала руку и попыталась уйти, но Мэдди яростно вцепилась в нее, и теперь они тянули друг друга в противоположных направлениях – Мэдди с отчаянием, Кендэйс – со всем достоинством, какое было возможно при данных обстоятельствах.

Прохожие уже давно забыли о зеркальной витрине и откровенно наслаждались происходящим. Даже красномордый заткнулся и молча таращил глаза.

– Перестань устраивать дешевые сцены, – злобно прошипела Кендэйс, не оставляя попыток вырваться. – Перестань делать из себя дуру. Подумай о своей матери.

– Черт с ней, с матерью, – не замедлила Мэдди с ответом. – И если тебе кажется, что это дешевая сцена, то я должна тебя разочаровать. Либо ты сейчас же поедешь со мной к Генри, либо я устрою здесь полноценный спектакль.

Кендэйс вывернула свое запястье из пальцев Мэдди и успела сделать один длинный шаг, прежде чем Мэдди навалилась на нее сзади всем своим весом, заставив Кендэйс тащить ее на себе.

– Она сошла с ума, – объявила Кендэйс, обращаясь ко всем и каждому и волоча Мэдди за собой. – Эй, кто-нибудь! Помогите мне избавиться от этой сумасшедшей.

Совсем непохоже на кино, мелькнуло в голове Мэдди, в то время как Кендэйс продолжала тащить ее по тротуару. В кино стычки бывают молниеносными, там не возникает моментов, когда ты сомневаешься и чувствуешь себя полным болваном. Неудивительно, что киношные драки так быстро заканчиваются.

– Помогите же, – обратилась к толпе Кендэйс скорее с раздражением, чем со страхом, и тут вперед выступил Харолд Уайтхед.

– Не вмешивайтесь, Харолд, – предупредила его Мэдди. – Иначе вас обвинят в пособничестве убийце.

– Это смешно, – заявил Харолд. – Кендэйс – банковский менеджер по кредитам.

– Она разбила мою машину, застрелила моего мужа и угрожала моему ребенку, – ответила Мэдди достаточно громко, чтобы слышали окружающие, и все головы тут же повернулись к Кендэйс, а глаза вперились в нее с обновленным интересом. – Вот какие люди у вас работают, Харолд, – а вы и не знали!

Кендэйс таки удалось вырваться, но Мэдди бросилась за ней и снова схватила ее за руку, выпалив при этом:

– Ну конечно, чего еще ожидать от Лоуэри!

Кендэйс обернулась, и теперь уже в ее глазах сверкнула неприкрытая злоба.

– Ах ты, сука – завопила она. – Тупая самодовольная шлюха!

Она опять попыталась вырваться, но безуспешно; тогда Кендэйс пнула Мэдди и попала по колену. Мэдди вскрикнула от боли.

– Послушай, ты… – заговорила она, и в тот же миг на перекресток въехал автомобиль шерифа.

– Давно у нас не было беспорядков в центре города, – проворчал Генри, выбираясь из машины. – Полагаю, все это устроила ты, Мэдди. Что подумают о тебе люди?

– Начхать мне на людей! – гневно вскрикнула Мэдди, борясь с болью в колене, но не отпуская Кеидэйс. – Плевать мне на соседей! Я не собираюсь садиться в тюрьму, я не убивала своего мужа! А теперь будьте добры, арестуйте эту женщину.

– Она сошла с ума. – Кендэйс, похоже, начала терять свое хваленое хладнокровие. – Она убила мужа и хочет свалить вину на меня. У нее крыша поехала. Генри, избавьте меня от нее. Она причиняет мне боль.

– Отпусти, Мэдди, – велел Генри.

– Но, Генри…

– Отпусти, – повторил Генри, и Мэдди наконец поняла причины робости Кей Эла перед своим дядей. Она отпустила руку Кендэйс и потерла колено.

– Полагаю, вы правы, Кендэйс, – успокоительно произнес Генри. – У Мэдди кое-какие затруднения…

– Эй, эй! Полегче! – крикнула Мэдди.

– …и я предлагаю всем вместе поехать в участок и составить протокол.

Мэдди умолкла. Любое действие, приближавшее Кендэйс к полицейскому участку, представлялось ей шагом в правильном направлении.

– Но у меня нет времени. – Кендэйс одернула костюм. – Мне нужно успеть на самолет. – Она подняла с асфальта сумку и двинулась прочь, но Мэдди вновь ухватилась за ручку ее сумки, и Генри шагнул следом.

– Ты не уедешь из Фрог-Пойнта, – заявила Мэдди.

Кендэйс повернулак ней лицо, искаженное страхом и гневом, замахнулась свободной рукой с дамской сумочкой и ударила Мэдди сбоку по голове. Последнее, что увидела Мэдди, погружаясь в черноту обморока, была целая стая купюр, порхающих в воздухе.

– Что, не могла дождаться Генри? – произнес Кей Эл, когда Мэдди пришла в себя и убедилась, что лежит на больничной койке.

– Где Кендэйс? – первым делом спросила она.

– В тюрьме, – ответил Кей Эл. – Генри собрался взять ее по-тихому, но в дело вмешалась ты. Теперь я уже не смогу на тебе жениться. Моя семья не переживет такого позора.

– За что ее посадили? – Мэдди попыталась приподняться, но Кей Эл толкнул ее обратно на подушки.

– Лежи спокойно. Сейчас врач осмотрит тебя на предмет сотрясения мозга. А потом мы вместе просветим тебя рентгеном, чтобы определить, есть ли у тебя мозги вообще. На кой черт тебе понадобилось нападать на Кендэйс?

– Она собралась бежать. – Голова Мэдди раскалывалась от боли, поэтому она прекратила сопротивление и откинулась на подушку. – Кендэйс убила Брента. Я ее вычислила, но она собралась дать тягу. Плела что-то насчет Дня труда, а на самом деле хотела слинять из города.

– Все верно, – ответил Кей Эл.

Мэдди бросила на него возмущенный взгляд:

– Так вы уже все знали?

Кей Эл покачал головой.

– Мы узнали об этом лишь немного раньше тебя. Твой банковский сейф с самого начала не давал Генри покоя, потому что если ты не солгала – а он не был уверен, что ты не врешь, – то, значит, убийцей был кто-то из работников банка. Генри уже проследил источник слухов о беглом преступнике и выяснил, что их распустила Кендэйс, но только не мог понять, зачем ей это понадобилось.

– Чтобы выманить у Брента пистолет, – сказала Мэдди. – Все это были подстроено заранее и хорошо обдумано.

– По-моему, она всю жизнь совершала только хорошо обдуманные поступки, – заметил Кей Эл. – Кендэйс очень упорная, решительная дамочка. И все же ты оставалась главным подозреваемым, пока мы наконец не раскололи Бейли. Он сознался, что той ночью встретил Кендэйс по пути из Пойнта, и она сказала, будто бы ты убила Брента. И, конечно же, Бейли поверил ей. Особенно после того, как она пару раз пригласила его в ресторан. – Кей Эл ухмыльнулся. – Господи, как же ты ее разозлила. С тех пор как Кендэйс начала давать показания, она ни о чем не хочет говорить, кроме как о том, что ты разрушила всю ее жизнь. Убив Брента, она взяла у него ключ от дома и подбросила в ящик стола ключ от сейфа, рассчитывая, что на следующий день ты придешь в банк и заберешь деньги. Но ты оказалась до глупости честной и оставила деньги в сейфе. Тогда Кендэйс пришлось вновь стащить у тебя ключ, чтобы забрать деньги самой. Это произошло в тот день, когда ты была на ферме.

– Значит, Уэбстеры здесь ни при чем? – Мэдди охватило раскаяние. – А я уже начала их ненавидеть.

– Не совсем, – ответил Кей Эл. – Кендэйс отправила младшему из них по почте половину пятидесятидолларовой купюры с запиской, в которой велела разбить твою машину, если он хочет получить вторую половину. Она полагала, что Уэбстер стукнет твой «сивик» где-нибудь на стоянке, но этот придурок поддал тебе под зад на проезжей части. Он так испугался, что решил никому ничего не рассказывать, а Кендэйс при виде столь вопиющей тупости едва не хватил удар. По ее мнению, если кто-то и мог перещеголять в этом мальчишку Уэбстера, то только ты. – Кей Эл покачал головой. – Кендэйс говорит, что она так и не поняла, почему ты попросту не предоставила городу позаботиться о себе, как обычно. Она никак не ожидала, что ты дашь сдачи.