Текст книги "Снежная королева"

Глава 20

Они погрузились на «челнок» почти последними, в самом хвосте длинной очереди. Через пневматические двери Мун видела бочкообразный внутренний салон, действительно похожий на салон самолета, как и говорил Кресс. Это был «самолет», который с помощью компьютера то сажали на планету, то снова выводили на орбиту. Посадочным «окном» для него служила специальная шахта диаметром 30 м, выходившая прямо в промышленную зону Харему.

Их проводили к рядам кресел на второй палубе. Стены были прозрачными, и Мун могла видеть под собой туманную поверхность планеты, основными цветами которой были голубой и хаки. Она попыталась представить себе ее величину и плотность, ее атмосферу и тому подобное, чтобы не думать, как немыслимо все-таки они далеко от земли. Здесь, на борту «челнока», ни один человек не «плавал» в невесомости над своим креслом; жители Харему говорили не без гордости, что избавляться от гравитационного притяжения вредно, а потому человек должен ощущать его всегда.

Наконец двери были плотно закрыты, «челнок» высвободился из объятий станции и начал падать вниз по скоростной шахте. Мун сидела, тупо слушая невнятный говор вокруг, по большей части ей непонятный; она и не пыталась вникнуть ни во что; ее заворожило зрелище поднимающейся им навстречу планеты, готовой встретить их и принять. Сейчас Харему напоминала довольно бесформенную тарелку, окутанную облаками, края которой все расширялись, а поверхность становилась видна все более четко. Наконец Элси вполголоса что-то сказала Мун и показала вниз, на блестящие синие воды моря и зелено-охряные пятна островов; острова были такие большие, что казались порой больше самого моря. Один из них, прямо под ними, все увеличивался, пока не заполнил собой все видимое пространство и не разделился на множество разных земель – гор, лесов, возделанных и освещенных утренним солнцем полей... А потом, прежде чем Мун успела осознать это, хрупкое кольцо города, огни которого расплывались в сумерках, выплыло из концентрических кругов, нарисованных посреди обширной, лишенной деревьев долины...

– ...И посадочная площадка! – услыхала она слова Элсевиер.

В последний миг у нее возникло такое чувство, будто рука неведомого гиганта выхватила их прямо из воздуха – еще до того, как «челнок» сел в самый центр светящейся сетки, которой было расчерчено поле, – перенесла куда-то в сторону, в одно из огромных, похожих на склад зданий, кольцом окружавших посадочную площадку, и, в конце концов, поставила на землю.

Толпа пассажиров хлынула из дверей выкрашенного приятными теплыми красками помещения космопорта. Мун чувствовала, что колени у нее подгибаются – здесь сила тяжести была немного больше, чем на Тиамат или в орбитальном городе, а может, просто затекли ноги... Ноги прямо-таки волочились по земле, хотя она очень старалась идти, как следует.

Здесь, на поверхности планеты, утро еще только начиналось, воздух был холодным; Элси сунула руки в рукава своего кафтана. Мун тоже накинула винно-красное пальто и даже завязала кушак. Жители Харему отличались скромностью в одежде, и Элсевиер предупреждала ее, что вольное поведение, принятое на Воровском Рынке, здесь, на самой планете, считается неприличным. Заря дивной красоты расцветала на востоке, хотя небо у них над головой по-прежнему было черным, беззвездным... У Мун перехватило дыхание, когда она подняла голову: тьма над ней вдруг скрылась под невиданными светящимися занавесями, в складках которых таились зеленовато-розовые, золотисто-желтые, морозно-голубые оттенки, сияли обрывки радуг, какие-то слепящие белоснежные лучи – да, их белизна как бы венчала великолепие волшебного мира света.

– Ты только посмотри, Силки, на это безобразие! – Элси внезапно перешла на сандхи, заметив восхищение Мун; в ее тоне восторгов не слышалось вовсе. – Это же просто неприлично!

– Можете еще разок повторить это, гражданка? – Трое пассажиров с их «челнока», смуглые стройные уроженцы Харему, стояли с ними рядом в ожидании такси. Один из них покивал головой в шлеме, на лице его тоже было написано отвращение. – Загрязнение окружающей среды чудовищное! Можно подумать, завтра здесь и жить будет некому! А впрочем, какая тут жизнь! Боги, там столько всякого мусора плавает!.. Не знаю уж, на что они надеются?.. И кто здесь что контролирует?.. По-моему, они соревнуются, кто больше разрушит и испакостит!

– Ох, ЭсЭн... – Его спутница звонко засмеялась и похлопала мужчину по плечу. – Ты пойми, эти граждане не местные, – она выразительно подняла брови, – и им вовсе не обязательно слушать твои бессмысленные вопли.

– Да уж, старичок, – поддержал ее второй мужчина, тоже в шлеме, – что-то ты увлекся! Тебе действительно пора отдохнуть. Ты прямо каким-то биопуристом заделался!

Первый мужчина, сунув руки за ремень брюк, с раздражением посмотрел на них.

– А что такое с вашим небом? – Мун неохотно отвела глаза от этой красоты. – Оно полно дивного света... Оно прекрасно! – Как и должно быть.

Мужчина перевел взгляд на нее и сперва нахмурился, но потом не смог сдержать улыбки. И покачал головой – скорее сокрушенно, чем сердито.

– О, счастливое неведение! Радуйся, что родилась не на Харему, юная гражданка. – Возле них остановилось такси, и он вместе со своими спутниками нырнул внутрь.

– Добро пожаловать на Харему! – Кресс нарочно говорил на языке Тиамат. – Здесь боги и люди говорят на священном сандхи. – Он улыбнулся Мун.

Элсевиер взяла следующее такси; местный житель, но явно не технократ, сидевший за пультом управления, одарил их компанию взглядом, в котором явственно читалось тихое изумление, особенно когда Элси спросила, как проехать в поместье КейАра Аспундха, и продемонстрировала ему рубиновый перстень с печаткой, который всегда носила на своей изящной руке. Водитель потрясенно молчал, объезжая по периметру огромное посадочное поле.

– И все-таки, что здесь такое с небом? – высунулась из окна Мун. Небо светлело, предрассветный туман рассеивался, гонимый светом дня.

– Промышленное загрязнение окружающей среды, – тихо отчеканила Элси. – Неужели мы навеки приговорены повторять ошибки наших предков? Неужели сама история передается по наследству и непременно связана с конкретной средой обитания?

– Хорошо сказано, – заявил Кресс, оглядываясь назад со своего кресла рядом с водителем.

– Это ТиДжей так говорил, – Элси отмахнулась от его комплимента, как от мухи. – Харему уже обладала хорошо развитой промышленностью, когда Старая Империя начала приходить в упадок, хотя трудности здесь поначалу тоже были велики, как и везде, впрочем. Особенно пока Харему была лишена возможности вести межгалактическую торговлю, которая позже сыграла такую роль в ее развитии. Жители Харему научились полностью удовлетворять собственные потребности, избрав для этого, однако, весьма непродуманные, грубые и расточительные способы, а потом очень страдали от самых различных экологических проблем. Всего тысячу лет назад их мир был на грани гибели, однако они как-то умудрились спасти положение – в частности, научились чистой кислородной плавке металлов и вывели большую часть промышленных предприятий в космос. Впрочем, теперь прежние экологические проблемы сменились новыми – пока, правда, не настолько серьезными, однако кто знает, к чему все это приведет в будущем? Причина и следствие – от этого никуда не деться.

Мун коснулась своей татуировки, скрытой широким ожерельем из эмалированных пластин, и посмотрела в окно, на море зеленой листвы. Она старалась не касаться Силки, сидевшего рядом: знала, что ему неприятны ее прикосновения, и, кроме того, втайне все еще побаивалась его щупалец и маслянистой блестящей шкуры. Они летели вдоль похожего на длинную ленту города – внизу, насколько она сумела разглядеть, виднелись по большей части склады и магазины, в основном еще не открывшиеся, а вот жилых домов было совсем мало. Потом показалась полоса леса с лужайками несколько искусственного вида, посреди которых стояли красивые особняки.

– Ты, по-моему, говорила, что они здесь страдают от перенаселенности, Элси? Но они живут даже более просторно, чем у нас на островах!

– Да, моя дорогая, проблема перенаселенности на Харему все еще существует, просто большая часть людей вместе с теми предприятиями, на которых они работают, переселилась в космос, так что оставшиеся могут располагаться достаточно свободно – настолько, насколько хотят и могут себе позволить. Они группируются вокруг таких городских центров, какой мы только что видели, где имеется все необходимое. Обычно, чем выше у здешнего жителя доход, тем дальше от города он живет. КейАр, например, живет весьма далеко.

– Значит, он богат?

– Богат ли он? – Элси хмыкнула. – О да, он настоящий грязный богатей!.. А вообще-то по закону все должен был унаследовать ТиДжей, старший из братьев; однако ТиДжей всегда не ладил со своими земляками, и, в конце концов, здешнее общество его осудило, вычеркнув из рядов высокорожденных. Я уверена, он этого добивался нарочно, потому что ненавидел кастовую систему Харему. А его брат, КейАр, напротив, всегда стремился сохранить в своих отношениях со здешней системой статус кво. Они с ТиДжеем даже порой подолгу не разговаривали друг с другом.

– Тогда, может, он и с нами разговаривать не захочет? – Мун встревожено заерзала.

– Он с удовольствием повидается с нами, не волнуйся. – Загадочная улыбка скользнула по лицу Элси. – Не делай из моих слов слишком поспешных выводов, дорогая. КейАр – очень хороший человек, просто он живет в другой системе ценностей.

– Все жители Харему в той или иной степени страдают нетерпимостью, – сказал Кресс, – только проявляют ее по-разному. И по отношению к разным проблемам и людям.

– Верно. Когда КейАр приезжал на похороны ТиДжея, он сказал мне, что прекрасно понимает: всем своим богатством он обязан исключительно брату, который сам отказался ото всего в его пользу. Он сказал еще, что если я когда-нибудь буду нуждаться в чем-либо, мне нужно только намекнуть.

– А как умер ТиДжей? – неуверенно спросила Мун.

– Сердце. Черные Ворота – тяжкое испытание для человеческого организма. Особенно страдает сердце. Ну и постоянные разочарования свою роль сыграли... – Элси отвернулась, глядя куда-то вдаль, на зелено-красный ковер пролетающего внизу леса. Теперь сквозь деревья просвечивали порой огромные узловатые пальцы серых скал. К утесам осторожно жались дома. – Все это случилось совершенно неожиданно. Надеюсь, я тоже умру вот так, внезапно.

Они снова снизились, пролетая над территорией огромного поместья и почти касаясь верхушек великолепных цветущих кустарников, подстриженных в виде застывших в причудливых позах животных. Повсюду виднелись хрупкие изящные домики, окруженные лентами живых изгородей. Пилот опустил машину на посадочную площадку, красиво обложенную по краям камнями, прямо перед центральным зданием усадьбы, своей архитектурой напоминавшей какой-нибудь городской дворец с залом для торжественных заседаний. Стены дома были прелестно украшены зелеными занавесями плюща и винограда и почти сливались с зеленым ковром лужайки. В доме было множество окон, многие – с разноцветными стеклами; окна по форме напоминали цветы и прекрасно сочетались с архитектурой искусно созданных дивных садов, раскинувшихся вокруг. Во все глаза глядя на удивительный дом, Мун увидела, как приоткрылись огромные, украшенные фресками двери.

– Вы хотите, чтобы я подождал вас, граждане? – Водитель, опершись на локоть, обернулся к ним; взгляд у него был скептический.

– Вряд ли в этом есть необходимость. – Элси с высокомерным видом протянула ему свою кредитную карточку;

Мун вместе с Силки и Крессом выбралась из такси.

– Погодка как раз для отдыха за городом, – Кресс широко раскинул руки в стороны.

– С-с-славно! – Силки, не сходя с места, поворачивался, озирая уходящие вдаль террасы садов.

Элсевиер повела их к центральному входу. Исполненная достоинства женщина средних лет с лицом, покрытым бледными веснушками, и с серебряным колечком в одной ноздре уже поджидала их на крыльце; она была одета в простое белое платье, перетянутое в талии широким, расшитым бирюзой поясом.

– Тетя Элсевиер, какой неожиданный сюрприз! – Мун показалось, что сопровождавшая эти слова улыбка лишь слегка натянула кожу на лице этой светской дамы, вряд ли затронув хоть что-то в ее душе.

– Ну, не такой уж неожиданный, – пробормотала Элси. – Мой свекор на системе электронного оповещения целое состояние заработал – Здравствуйте, ЭйЭлВи, дорогая, – теперь она говорила на сандхи, – как это мило, что наши визиты сюда совпали! Я привезла одного своего друга повидаться с вашим отцом. – Она коснулась руки Мун. – Надеюсь, КейАр в добром здравии? – Мун обратила внимание, что Элси обращается к своей племяннице на «вы».

– Да, отец здоров, благодарю вас, но в настоящий момент его как раз осматривает терапевт Дарджинг-эшкрад. – ЭйЭлВи провела гостей в прохладный вестибюль и закрыла двери. Солнечный свет, проникавший сквозь разноцветные стекла в панелях по обе стороны от дверей и веселыми зайчиками игравший на полу, несколько отвлек внимание Мун, смягчил ощущение полной неуместности здесь всей их разношерстной компании. – Позволите мне чем-нибудь развлечь вас, пока отец не закончит консультацию с врачом? – Она жестом пригласила их следовать за ней; Мун заметила, что ее длиннющие ногти выпилены в виде мини-скульптур.

ЭйЭлВи провела их по анфиладе просторных, с высокими потолками комнат в гостиную, где огромное, отделанное по краю цветными стеклами окно выходило прямо на живописные сады. Она нажала одну из кнопок на маленьком, вделанном в стену пульте у дверей, и вид за окном почему-то изменился: теперь там был зал, полных яростно споривших о чем-то людей. В глубине комнаты, среди пышных пурпурных занавесей виднелись низенькие деревянные столики, инкрустированные золотом и аметистами.

– Прошу вас. Слуги принесут все что нужно... А меня, я надеюсь, вы извините? Я ужасно занята: готовлю для отца данные о налогах. Он присоединится к вам, как только сможет. – И ЭйЭлВи вышла из гостиной. Люди на стене по-прежнему о чем-то спорили.

– Ну-ну. – Кресс скрестил руки на груди и присвистнул. – Чувствуйте себя как дома! Можете даже кое-что украсть из столового серебра! Нет, все-таки у нас, на Большой Голубой, родственные связи кое-что значат. Все мои родственники...

– Хватит, Кресс. – Элси покачала головой. – Мы и всего-то с этой девушкой... с этой женщиной раза два встречались: один раз, когда ей было лет восемь, и еще – на похоронах ТиДжея. А слухи о нас с ним ходили не самые благоприятные. И ты прекрасно знаешь, как здешние высокорожденные боятся... – она изучала свой подол, – ...переживают из-за смешанных браков.

Кресс тоже покачал головой и сердито пнул ножку стола.

– Прекрасная работа! – громко заявил он. – А знаешь, Элси, за эти камешки у нас на орбите можно целых четыре дигитальных диска получить...

– Веди же себя как следует. Кресс! – неодобрительно прошипела Элси. – Ну, как ты, Мун? Ведь правда, здесь очень красиво?

Мун вздрогнула и повернулась к ней. Она лишь молча улыбалась, не в силах выразить свои чувства.

– А ты не думаешь, что могла бы остаться здесь и быть сивиллой?

Улыбка медленно сползла с лица девушки. Она покачала головой, подошла к столику и уселась среди подушек. Элси внимательно следила за ней. Мун чувствовала в ее глазах вопрос, но ответить не могла. Я не могу ответить ни на один вопрос! Желая сменить тему, она указала на экран:

– Почему они все такие сердитые?

Элсевиер посмотрела на спорящих.

– Ну, это старый ПиЭн Сингалу, политический лидер деклассированных. Господи, я и не знала, что он еще жив! Обычные дебаты в парламенте; а вон и переводчик, вон тот темпераментный молодой человек справа; должно быть, тоже из высокорожденных. Ты ведь знаешь, представители противоположных каст не могут непосредственно общаться друг с другом.

– Я думала, что деклассированные вообще никаких прав не имеют...

Двое мужчин с горящими глазами стояли на возвышении лицом к лицу, а между ними, как бы на нейтральной территории, монотонно гудел переводчик с бритой головой. Они, не давая ему закончить предыдущую фразу, тут же начинали вновь сердито говорить что-то, а он переводил, не успевая за ними, и все в целом это было похоже на детскую ссору. По их виду Мун никак не могла отличить высокорожденного технократа от деклассированного, и удивлялась, как это они сами отличают, кто выше по рождению, а кто ниже.

– О, права-то у них кое-какие есть! Просто им не все разрешено официально... К тому же у них недостаточно представителей, чтобы вносить поправки в законодательные проекты. Но они все-таки постоянно пытаются это делать.

– Но как вообще может функционировать такое правительство? Я считала, что раз премьер-министра нет на планете...

– А, ну он-то и вовсе существует на другом уровне! – Элсевиер только рукой махнула. – Он и Ассамблея являют собой правительство Харему, но это правительство – наследие давних времен, когда Харему только еще начинала завязывать контакты с иными мирами, позже вошедшими в состав Гегемонии. Гегемония ведь тоже рассчитывала создать нечто вроде Старой Империи – разумеется, с помощью Черных Ворот. Однако слишком сложная технология Старой Империи оказалась жителям Харему не по зубам: они вовремя поняли, что подлинное господство возможно лишь при наличии космических кораблей, обладающих способностью развивать сверхсветовую скорость. Итак, космос поглотил их мечты о господстве во Вселенной, и, пока Харему не достигла теперешнего уровня развития, ей приходилось довольствоваться лишь своим экономическим превосходством среди тех планет, членов Гегемонии, которые были для нее досягаемы. Однако премьер-министр и его летучая свита продолжали гнуть свое. Они странствовали с одной планеты на другую, принимая дары подобно живым богам – внешне не стареющие, защищенные тем, что при подобных перелетах время как бы замедляется, и, конечно, «живой водой», получаемой на Тиамат. И, разумеется, их всюду принимали очень хорошо, ибо, по иронии судьбы, они воплощали мечту о великом единстве...

Голоса выступавших в парламенте и гул взволнованной аудитории между тем становились все громче; когда Элси вдруг умолкла, неожиданно умолкли и они, там, на экране, и в гостиной воцарилась полная тишина.

Мун успела заметить острый взгляд, который метнул морщинистый старик на своего оппонента, и полное недоумение, написанное на лице молодого технократа. Даже бритоголовый переводчик утратил свою невозмутимость и застыл с разинутым ртом, глядя то на одного, то на другого.

– Что случилось? – спросила Мун, и Элси ответила:

– Он не дождался! Технократ не дождался, пока переводчик переведет! – Она прижала ладони к пылающим щекам; ее радость удивила Мун. – Нет, вы только посмотрите на старика! Он ведь всю жизнь надеялся на это, прекрасно зная, что мечтам его сбыться не суждено... – В зале нарастал шум; молодой технократ, застывший в каком-то ступоре, резко повернулся и вышел из зала. Некто в серой мантии, явно высокорожденный, занял его место и призвал аудиторию к порядку.

– Что же все-таки у них произошло? – Мун наклонилась вперед, поставив локти на колени и опершись на них подбородком. Она была ужасно заинтригована.

– Технократ слишком увлекся спором, – задыхаясь от волнения, пояснила ей Элси, – и обратился непосредственно к Сингалу – как к равному, понимаешь! – тогда как по закону они могут разговаривать только через переводчика. И это – на глазах у миллионов зрителей!

– Я не понимаю...

– Теперь Сингалу – тоже технократ! – Элси засмеялась. – На Харему можно изменить свой социальный статус, если кто-то из вышестоящих как бы «поднимет» тебя до своего уровня, обратившись к тебе непосредственно, как к равному, при свидетелях. Именно это сейчас и произошло.

– А если бы такое сделал Сингалу? Тогда технократ стал бы деклассированным? – Мун смотрела на экран: там морщинистый, с жалкими перышками седых волос старикашка вцепился руками в край подиума, упав на колени, бесстыдно плача от радости и улыбаясь сквозь слезы. Она чувствовала, что у нее самой в горле застрял комок; рядом с ней Элсевиер тоже вытирала слезы.

– Нет, нет, что ты! Если бы это произошло, любой технократ велел бы арестовать нарушителя закона... – Элси не договорила: человек в серой мантии приблизился к Сингалу и неловко обнял его – поздравляя лично. – Ах, если б ТиДжей мог это видеть, он бы так...

– Да? Отлично понимая, что молодой технократ, придя домой, немедленно примет яд?

– КейАр! – Они разом обернулись. В дверях Мун увидела очень высокого человека, согнувшегося под бременем лет, хотя обычно жители Харему держались и в старости очень прямо и выглядели значительно лучше, чем старики на тех планетах, которые не располагали запасами «живой воды». Мун просто глазам своим не верила: похожая на пергамент коричневая кожа, просторный кафтан просто болтается на старчески худом теле... Но ведь он значительно младше ТиДжея! Когда же он успел так сильно состариться?

– Да, КейАр, он обрадовался бы, – Элсевиер снова села и разгладила юбку на коленях, – даже если бы этот молодой идиот решил лишить себя жизни; даже несмотря на вашу, надо сказать, отвратительную заповедь «смерть прежде бесчестья». А вам, КейАр, разве не приятна радость старого Сингалу? – И с деверем Элси тоже не пользовалась фамильярным и дружеским «ты».

Старик улыбнулся почти добродушно.

– Приятна, приятна! Сингалу давно уже доказал, что вполне достоин повышения... Но это лишь подтверждает, сколь эффективна наша система отбора наиболее умных и инициативных людей, которую ТиДжей так старался разрушить, продвигая наверх буквально каждого низкорожденного, который успел ему улыбнуться.

– КейАр, как вы можете так говорить! Вы же прекрасно знаете, что высокорожденные блюдут свою чистоту, как невеста – девственность! А в какой среде, кстати, вырос ваш отец, один из самых блестящих умов своего поколения?

– Зато меня самого воспитали как надо! – добродушно пожал плечами КейАр. – И отец был доволен; он знал, что со временем все образуется.

– Ну да, если достаточно денег, чтобы заплатить за имена более подходящих и респектабельных предков, – пробормотал Кресс.

Лицо Аспундха осталось безмятежным; Мун догадалась, что он не понимает языка Тиамат.

– Подобное высоконаучное структурирование общества оптимально соответствует нашей технологической ориентации. И это общество отлично выполняет свои функции – благодаря ему мы навсегда выбрались из хаоса докосмической эры и достигли долговременного стабильного прогресса.

– Стагнации, вы хотите сказать! – нахмурилась Элси.

Он возмущенно отмахнулся:

– Как вы можете! Вы ведь столько лет прожили в самом развитом обществе Гегемонии!

– Технически развитом. В социальном же отношении Харему ничуть не лучше моей родной Ондинеи.

– Ну почему мне все время кажется, что я уже не раз беседовал с кем-то на эту тему?.. – вздохнул КейАр.

Элсевиер подняла руки в знак того, что сдается.

– Простите меня, КейАр. Я вовсе не о политике спорить приехала и не собираюсь зря тратить ваше и свое время. Я приехала к вам, всегда такому аполитичному, совсем по другому делу: я привезла с собой кое-кого, кто очень нуждается в ваших советах. – Она встала и вытащила из-за занавески смутившуюся Мун.

Мун молча смотрела на Аспундха. Он, очень тихо ступая ногами в домашних туфлях, подошел к ней, и тут она увидела, как у него на груди слабо блеснул трилистник.

– Как, вы тоже предсказатель? Этого не может быть!

Он торжественно поклонился ей:

– Спрашивай, и я отвечу.

Элси быстро расстегнула ожерелье, скрывавшее татуировку на шее Мун.

– Ваша сестра, КейАр. Ее зовут Мун.

Руки Мун взлетели к горлу; она отвернулась, пряча символ своих рухнувших надежд; ей было стыдно, как если бы этот старый мужчина увидел ее голой. Но Элсевиер решительно повернула ее к нему лицом, заставила опустить руки и поднять голову.

– Вы оказали мне большую честь... – Аспундх склонил перед ней голову. – Простите, если мое поведение разочаровало вас и заставило стыдиться того, что вы пришли ко мне за советом.

– Нет! – Мун снова потупилась, с трудом отвечая на непривычном сандхи. – Нет, вы ничем... я не... я не сивилла. Я не сивилла здесь – только в моем мире.

– Ясновидение ни временем, ни пространством не ограничено, благодаря чудесам науки Старой Империи. – КейАр сделал шаг вперед, пытливо заглядывая ей в глаза. – Мы можем отвечать на вопросы в любое время и в любом месте... – Это только ты не смогла! – Вы пробовали, и вам не удалось, но это не страшно. – Он остановился перед ней, спокойно глядя в ее изумленные глаза. – И объяснить это вовсе нетрудно. Ну а теперь скажите мне, почему вы решили, что больше не являетесь сивиллой? На этот вопрос можете ответить только вы. Садитесь же и расскажите, с какой вы планеты. – Он опустился на подушки, рукой опираясь о низенький резной столик.

Мун тоже села – по другую сторону стола. Элси, Силки и Кресс замкнули круг.

– Я с Тиамат.

– С Тиамат?

Она кивнула.

– И теперь Хозяйка больше не говорит моими устами, ибо я не... выполнила данных ей обещаний.

– »Хозяйка»? – Он взглянул на Элсевиер.

– Мать Моря, их Богиня. Может быть, я сумею лучше объяснить вам, КейАр, как девочка сюда попала? – Элси стиснула руки и, чуть наклонившись вперед, волнуясь, быстро рассказала ему о случившемся. Мун заметила, как морщинка между седыми бровями Аспундха стала глубже, но Элсевиер на него даже не смотрела. – Мы не смогли отправить ее обратно, и к тому же нам очень нужно было пройти через Черные Ворота. И я воспользовалась тем, что Мун – сивилла. Я ее использовала. – Элси с некоторым нажимом произнесла это слово. – Она лишь незадолго до этого закончила обучение, и после Перехода больше не может погружаться в Транс... – Элси умолкла, ломая руки.

Высокий, блестящий, в белоснежных одеждах механический слуга появился в дверях и двинулся к Аспундху. В руках он держал поднос, полный высоких стаканов. Аспундх кивнул, и робот принялся расставлять напитки на столике.

– Что-нибудь еще, господин?

– Нет, ничего, – КейАр нетерпеливо махнул ему рукой. – Вы хотите сказать, что девочка пробыла в Трансе несколько часов? Без какой бы то ни было подготовки? О боги, какая ужасная безответственность! Такую мог допустить только ТиДжей! Удивительно, как она вообще разум не утратила!

– Ну хорошо, а что им оставалось делать? – вмешался рассерженный Кресс. – Сдаться легавым? Позволить мне умереть?

Аспундх посмотрел на него, но выражение его лица осталось неизменным.

– Вы считаете, что ее рассудок – вполне подходящий объект для торговли?

Кресс взглянул на трилистник, висевший на груди Аспундха, потом – на татуировку на шее Мун, но глаз не поднял. И молча покачал головой.

– Они поступили правильно. – Мун заметила, что жесткий профиль Кресса чуть смягчился при этих ее словах. – Это был мой долг. Но я... я была недостаточно сильна. – Она отхлебнула из высокого стакана ледяной напиток абрикосового цвета; пузырьки газа ударили в нос так, что даже слезы на глаза навернулись.

– То, что вы сейчас сказали, свидетельствует как раз о необычайно сильных душевных качествах – или о чрезвычайной удачливости.

– Правда? – Мун сжала ладонями успокаивающе холодный стакан. – Но когда же, в таком случае, я перестану бояться темноты? Когда я вспоминаю о той бездне... у меня все сжимается внутри... Это как умереть. – Она сделала несколько глотков, перед глазами у нее все плыло. – Я ненавижу тьму!

– Да, я понимаю. – И КейАр надолго умолк. Потом заговорил снова, обращаясь к Элси:

– Элсевиер, вы не поработаете для меня переводчиком? Я думаю, очень важно, чтобы сейчас Мун понимала каждое мое слово.

Элси кивнула и приготовилась переводить.

– Тиамат... недоразвитая планета... Ты ведь понимаешь, девочка, куда тебе нужно идти, когда внезапно оказываешься в темноте? А понимаешь ли ты, почему порой видишь перед собой совсем иной мир?

Элсевиер не выдержала:

– Я ведь именно поэтому и привезла ее к вам!

Мун задохнулась.

– Хозяйка сама выбирает...

– Ага. Значит, на твоей планете всем заведует некая Богиня – или, по крайней мере, вы всегда верили, что это так. А что ты скажешь, если я докажу тебе, что видения твои – вовсе не дар Богини, а наследие Старой Империи?

Мун наконец позволила себе перевести дыхание.

– Да! То есть я хочу сказать; что... ожидала чего-то в этом роде. Здесь каждый знает, что я сивилла; откуда они могли это узнать? И вот вы тоже предсказатель, но никогда не слышали о Хозяйке... – Она уже давно перестала при упоминании этого имени представлять себе Мать Моря, прекрасную женщину с волосами-водорослями, закутанную в морскую пену и плывущую по волнам в раковине, влекомой мерами. Но и само море, та аморфная стихия, силу которой она порой ощущала всей своей душой, не могло бы оставить родные берега и отправиться в столь далекое путешествие. А может быть, ей просто всегда хотелось почувствовать близость Хозяйки... – У вас, инопланетян, так много богов... – Она была слишком обескуражена потерей собственного божества, чтобы думать о чем-то еще. – Почему у вас их так много?

– Потому что существует множество разных миров; и в каждом – по крайней мере одно божество, а по большей части – множество разных. Есть же поговорка: «Кто его знает, чьи из богов настоящие – твои или мои?» Так что мы стараемся уважать их всех – просто для безопасности.

– Но разве могла Старая Империя сделать так, чтобы предсказатели были повсюду, если ее людям не помогали боги? Ведь они были всего лишь людьми!

– Да они были людьми. – КейАр потянулся к миске с засахаренными фруктами. – Но в некотором отношении обладали могуществом богов. Например, могли перелетать из одного мира в другой самое большее за несколько недель, а не лет, как мы: у них были такие средства передвижения. И все-таки, в конце концов, их великая империя потерпела крах... даже она изжила себя... А может, это только нам так кажется...

Но когда Старая Империя близилась к закату, группа замечательных и самоотверженных ученых решила создать небывалый банк научных данных, где хранилась бы вся информация, собранная Империей за долгие тысячелетия ее существования. Они надеялись, что, собрав все открытия человечества в одном абсолютно безопасном хранилище, сумеют избежать полного крушения собственной цивилизации, смогут через какое-то время восстановить ее. И, понимая, что технический регресс может охватить слишком многие из миров, изобрели удивительно простые «филиалы» этого гигантского банка памяти, создав их из живых людей. Так появились предсказатели, способные передавать весь запас заложенной в них информации своим последователям непосредственно – из крови в кровь.