Текст книги "Большие деньги"

Тэд, вздохнув на нижней полке, повернулся лицом к стене.

– Ах, черт подери… я уже думал об этом…

Она выключила свет.

– Однако, Тэд, ты не хочешь поцеловать меня, пожелать спокойной ночи?

Посередине ночи раздался стук в дверь. Вошел юный Роджерс, довольно помятый.

– Ладно, по местам, – сказал он. – Я все время боюсь, как бы кондуктор нас не застукал.

– Плевать ему на тебя, пусть занимается своим делом! – сердито бросил Тэд.

Но Марго уже незаметно выскользнула за дверь и пошла в свое купе.

Утром за завтраком Марго то и дело подначивала вторую пару, все время стараясь выяснить, почему это у них темные круги под глазами. Роджерс молча уписывал тарелку устриц. Все, кроме него, хихикали.

Они подъезжали к Джексонвиллу, и Тэд, снова пригласив Марго на площадку для обозрения, спросил ее словно невзначай, почему это она, черт бы ее побрал, не хочет выходить за него замуж. Ведь он человек свободный, ему двадцать один, и он, судя по всему, белый, не цветной, разве не так? Марго вдруг расплакалась и, широко улыбаясь ему сквозь слезы, ответила, что таких причин у нее множество.

Они сошли с поезда на ярко освещенный солнцем перрон, а Тэд все не успокаивался.

– Бог ты мой! – воскликнул он. – Все равно купим себе обручальные кольца.

Они поехали в отель на такси, но Тэд велел остановить машину у ювелирного магазина и купил там ей бриллиантовый солитер в оправе из платины, заплатив за дорогую покупку чеком.

– Боже, у него старик на самом деле должен быть настоящим миллионером, – прошептала Куини на ухо Марго торжественным, словно в церкви, голосом.

Из ювелирного магазина они отвезли девушек в отель «Мэйфлауер». Они поднялись в номер, чтобы немного привести себя в порядок. Постирали нижнее белье, приняли горячую ванну, разложили на кроватях свои платья.

– Послушай, хочешь знать мое мнение? – спросила Куини, помогая Марго мыть голову. – По-моему, наши молодцы струсили… Всю жизнь хотела покататься на яхте, но теперь, кажется, мы никуда не поедем. Оба они трусливы как зайцы… Ах, Марго, может, это я все испортила? Очень хочется надеяться, что я ошибаюсь.

– Тэд сделает ради меня все, что я захочу! – зло возразила ей Марго.

– Не говори гоп! – предупредила подруга. – Для чего нам ссориться, если мы приехали сюда развлекаться? Разве мы сейчас не в самом роскошном номере самого роскошного отеля Джексонвилла, во Флориде?

Марго, не выдержав, засмеялась.

– Ну и кто виноват в этом?

– Мудрый вопрос задаешь, – сказала Куини, выходя из пропахшей шампунем ванной комнаты, резко захлопывая дверь перед носом Марго. – За тобой последнее слово.

В час к ним в номер поднялись ребята, предложили побыстрее собрать вещички и выписаться из отеля. На взятом напрокат Тэдом «линкольне» они поехали в нижнюю часть города, на пристань. «Антуанетта» стояла на якоре на реке Сент-Джонс. До нее они добрались на маленьком катере.

Капитаном на ней оказался привлекательный молодой парень, весь в белом; он, прикоснувшись пальцами к козырьку фуражки, протянул девушкам руку, чтобы помочь им подняться на борт. Марго, взяв его под руку, сразу почувствовала литые мускулы под рубашкой из грубой парусины, заметила, как солнце играло в его золотистых волосах, на его загорелых руках. Сидя на темно-синей мягкой кушетке, она наблюдала за тем, как Тэд передает ему их чемоданы. Какое у него бледное после болезни лицо, какое оно смешное, широкое, но все же нельзя не признать, что он хорошо сложен, настоящий детина, нисколько не хуже, чем капитан. Она с трудом подавила в себе острое желание порывисто, крепко его сейчас же обнять.

Тэд сел за руль, и катер помчался по воде так быстро, что у девушек перехватило дыхание. Они опасались, как бы брызги не испортили их новых спортивных костюмов, которые они надели сегодня впервые. «Ах, какая все же красота!» – вздохнули обе, увидав «Антуанетту» – большую белоснежную яхту с рубкой из красного дерева и широкой, окрашенной в желтый цвет трубой.

– А я и не знала, что у вас паровая яхта! – воскликнула Куини. – Боже, да на ней можно пересечь весь океан!

– На ней стоит не паровая машина, а дизель, – объяснил Тэд.

Тэд так быстро гнал катер, что, не рассчитав, врезался прямо в спущенный для них трап из красного дерева. Тот, покачнувшись, опасно затрещал, заскрипел, казалось, что он вот-вот рухнет в воду. Но все же матросам на борту удалось его удержать.

– Держись, Ньют! – озорно засмеявшись, крикнул юный Рождерс.

– Черт бы ее побрал! – выругался Тэд, с недовольной физиономией поднимаясь на борт.

Девушки обрадовались – теперь они были на прекрасной яхте, а не на рыскающем быстроходном катере, и здесь им нечего бояться за свои новые наряды.

На яхте было полно франтоватых офицеров, под тентом на корме уже был накрыт стол для ланча, и рядом с ним стоял дворецкий, филиппинец по национальности, с подносом в руках, а на нем – стаканы с коктейлями и множество маленьких бутербродиков самой замысловатой формы. Все быстро расселись за столом, так как, по словам ребят, они просто умирают с голоду.

Им подали вареного флоридского омара под красным томатным соусом, холодную курятину, салат. Они с удовольствием пили охлажденное шампанское. Марго еще никогда в жизни не чувствовала себя такой счастливой.

Они все еще сидели за столом, а яхта уже начала медленно двигаться вниз по реке, все дальше уходя от убогих обветшавших пристаней, от грязных старых пароходов, устремившись на быстрину. Вода в реке казалась Желтоватой, покрытой зелеными клумбочками водяных лилий. Со стороны неразличимых за Хитросплетением Деревьев берегов ветер доносил непривычный сырой запах болот. Над ними пролетела стая больших белых птиц с длинными шеями.

– Это белые аисты, – пояснил Тэд.

– Наверное, эти птицы дорого стоят, – сказала Куини.

– Они находятся под защитой федерального правительства, – пояснил юный Рождерс.

К кофе им подали маленькие рюмочки с бренди. Когда они вышли из-за стола, то все были довольно навеселе. Марго пришла к выводу, что Тэд – самый потрясающий парень на свете, таких она просто никогда не видела. Но она не станет больше цепляться за него, что бы ни случилось.

После ланча Тэд повел их по яхте. Столовая их просто поразила: повсюду зеркала, белые и золотистые панели на стенах. А о каютах и говорить нечего – они были такими нарядными на вид, такими уютными, казалось, что такого уюта не сыскать больше нигде. Выделенная им, девушкам, каюта смахивала на старомодную гостиную.

Весь их багаж был аккуратно расставлен, еще когда они сидели за ланчем.

Во время экскурсии по яхте юный Роджерс с Куини куда-то исчезли, а Марго, не отдавая себе в этом отчета, оказалась наедине с Тэдом в его каюте. Он показал ей фотографию парусника, на котором его отец выиграл Бермудскую гонку. Когда они вместе разглядывали фотографию, их пылающие щеки соприкоснулись и они поцеловались.

– Ба, как же ты здорово целуешься! – удивился Тэд. – А я, кажется, такой неумеха в этом деле… сказывается недостаток практики, понимаешь?

Она сильнее прижалась к нему.

– По-моему, у тебя ее было предостаточно, – возразила она.

Свободной рукой он нашарил задвижку на двери.

– Надеюсь, ты все сделаешь так, как требует обручальное кольцо, Тэд? Не позволишь себе вольностей?

Когда после этого они поднялись на палубу, Тэд повел себя довольно странно. Избегал смотреть ей в глаза и все время разговаривал с одним только Роджерсом. На щеках у Куини пылал румянец, и вся она казалась такой помятой и измочаленной, словно она только что из-под пресса для выжимания белья, к тому же ее пошатывало. Марго заставила ее сесть и привела в порядок ее растрепанную прическу. Она уже точно раскаивалась в том, что пригласила с собой подругу. Сама она, Марго, выглядит такой свежей, словно цветочек. Она пришла к такому выводу, посмотрев на себя в большое зеркало в салоне наверху.

Вдруг яхта остановилась. После разговора с капитаном лицо у Тэда было мрачное, грозовое.

– Придется возвращаться в Джексонвилл, – сообщил он. – Полетел подшипник в масляном насосе. Только этого нам не хватало, черт подери!

– Ну и отлично! – воскликнул юный Роджерс. – Посмотрим, как протекает местная ночная жизнь.

– Ну а мне ужасно хочется знать, где обещанная нам дуэнья, о которой вы, ребята, так много говорили? – спросила Куини.

– Бог мой! – воскликнул Тэд. – Мы забыли про миссис Винтон. По-видимому, она околачивается на пристани весь день, могу побиться об заклад.

– Теперь уже поздно травить гербицидами этот божий одуванчик, – сказала Марго, и все они прыснули. Все, кроме Тэда, который помрачнел еще больше прежнего.

Когда они вернулись в Джексонвилл, уже стемнело. Предстояло снова паковать чемоданы. Девушки переоделись.

Влезая в свое платье, Куини без умолку болтала, несла ужасную чепуху.

– Помяни мои слова, Марго, этот парень намерен на тебе жениться.

– Не будем об этом! – обрывала Марго ее несколько раз.

– Но – ты к нему так дурно относишься, постоянно третируешь. Что он тебе, мусор под ногами?

– А кому до этого какое дело? – взвизгнула рассерженная Марго.

Куини, вспыхнув, занялась своим чемоданом. Марго почувствовала, что подруга обиделась.

Они поужинали на скорую руку в отеле. После ужина юный Роджерс настоял на посещении кабака – он отыскал тут один, вполне приличный. Марго хотела было отказаться, сославшись на сильную головную боль, но все так настойчиво убеждали ее в том, что там будет здорово, что она в конце концов согласилась. Местечко оказалось не больно презентабельным – на столиках клеенка, на полу опилки. В другом помещении, у стойки бара, несколько иностранцев, то ли итальяшек, то ли кубинцев. Куини тут же заметила, что здесь не место для послушной маминой дочки. А если их здесь увидят?

– Кто, черт возьми, нас здесь увидит? – проворчал Тэд.

Он все еще хандрил.

– Разве мы не хотим увидеть собственными глазами, что такое ночная жизнь? – сказал юный Роджерс, пытаясь поднять у всех настроение.

Марго уже не слушала, о чем они говорили. Через открытую дверь она вглядывалась в салон бара. Среди иностранцев у стойки она увидела Тони. Он постарел, лицо у него обрюзгло, но это без сомнения был Тони. Он в самом деле выглядел ужасно. На нем мятый белый костюм с бахромой на отворотах штанин, и, разговаривая, он постоянно вилял задом, словно женщина легкого поведения. Как, черт подери, ей, Марго, мог когда-то нравиться этот грязнуля и растрепа? Краем глаза она видела хмурое лицо Тэда, его красивые, чуть растрепанные легкие волосы, ей нравилось, как он одет, как носит свой костюм, точно так, как студент колледжа. Нужно было что-то предпринимать. Только она хотела открыть рот и сообщить всей компании, что ей нужно немедленно вернуться в отель, как перехватила направленный на нее удивленный взгляд Тони – его черные большие глаза, длинные черные ресницы. Он уже направлялся своей вихляющей походкой к их столику, протягивая обе руки.

– Querida mia…[29]29
  Дорогая моя… (исп.)


[Закрыть] Как ты здесь очутилась?

Она представила его друзьям, назвав Антонио де Гарридо, как своего партнера по кубинскому танцу в театре Кейта, но этот нахал не стал ни чуточки притворяться и сразу начал громко называть ее «моя жена, дорогая женушка».

Она видела, как Тэда всего передернуло от этих слов. Вдруг Тэд совершенно изменился, начал суетиться возле Тони, заказывать для него выпивку. Они с Роджерсом о чем-то перешептывались и смеялись. Вдруг Тэд пригласил Тони принять участие в их круизе.

Она понимала, что Тэд больше представляется пьяным, чем был на самом деле. Внутренне она была уже готова к тому, что ее ждет. Их спутники встали. У Тэда красное, как свекла, лицо.

– Нам нужно ехать к капитану по поводу неполадки в двигателе, – сказал он. – Может, сеньор де Гарридо проводит девушек в отель?… Но только прошу не позволять себе того, что я себе не позволяю.

– Увидимся утром, красотки! – пропел юный Роджерс. Как только они ушли, Марго встала.

– Для чего нам торчать здесь, в этом грязном вертепе?… Ты, я вижу, крепко сел на мель, Тони.

У Тони на глазах навернулись слезы.

– Хуже некуда, – сказал он. – Может, моя маленькая Марго помнит… ведь мы когда-то так любили друг друга. Ты, конечно же, знаешь моего патрона, дона Манфрэдо. К сожалению, ему пришлось спешно уехать из Гаваны. Я-то надеялся, что он возьмет меня с собой в Париж, а он привез меня в Майами. Теперь мы с ним раздружились. Нам к тому же еще не повезло в рулетку… Он ни с кем не хочет делиться своими деньгами.

– Почему же ты не устраиваешься на работу?

– В таком вот костюме? Обноски… Мне стыдно даже показываться на людях… может, твои друзья…

– Держись от них подальше, предупреждаю тебя! – выпалила Марго.

– Что теперь будем делать? – проворчала Куини. – Нужно было купить обратные билеты до Нью-Йорка. В следующий раз будет тебе наука. Никогда нельзя уезжать с насиженного места без обратного билета в кармане. Заруби себе это на носу!

Тони отвез их в отель на такси и заплатил за него, сколько они его ни отговаривали. При расставании он закатил трагическую сцену.

– Маленькая моя Марго, если мы с тобой больше никогда не увидимся, то помни: я всегда тебя любил… Я застрелюсь…

Поднявшись к себе на лифте, они из окна видели его – он стоял на тротуаре все на том же месте.

Утром их разбудил гостиничный посыльный и принес на серебряном подносике конверт. В нем лежало письмо Тэда, адресованное Марго. Не почерк, а черт знает что такое! Сплошные каракули. Он сообщал ей, что круиз отменяется, так как приехал его репетитор и сейчас они уезжают за отцом в Палм-Бич. В концерте лежали пять бумажек по двадцать долларов каждая.

Ах, какой молодец, молодец! – воскликнула Куини, увидав у нее в руках деньги. Она даже села в кровати. – Пешедралом домой далековато… Честно говорю, Марго, этот твой парень – не парень, а настоящий принц.

– Сукин сын, будь он проклят! – огрызнулась Марго. – Тебе пятьдесят и мне пятьдесят. Как все же мне повезло, что у меня ангажемент в Майами!

Куини сказала, что возвращается первым же поездом в свой маленький старенький Нью-Йорк. «Очень хорошо, – подумала Марго. – Какое облегчение!» Ей больше не хотелось видеть никого из этой компании.

Не успели они упаковать чемоданы, как на пороге номера появился Тони. У него был несчастный вид. Марго, теряя терпение, заорала на него:

– Для чего, черт побери, ты приперся сюда? Кто тебя вообще пустил в отель?

Тони молча опустился на кресло и, откинув голову, закрыл глаза. Куини, защелкнув замки чемодана, подошла к нему, пристально поглядела на него.

– Ба, да этот тип, кажется, умирает от голода. Может, закажем кофе или что-нибудь посущественнее? Неужели он в самом деле твой муж, как он натрепался?

Марго кивнула.

– Ну, что-то нужно с ним делать. Бедный мальчик, ему, по-моему, и на ногах стоять трудно.

– Думаю, ты права, – отозвалась Марго, разглядывая их обоих.

В этот день она так и не поехала в Майами. Тони на самом деле заболел и, хотя он поел, лучше ему не стало, его даже вырвало. Оказывается, у него во рту не было маковой росинки целую неделю, он только пил, и пил крепко. «Могу поспорить, он еще и наркотики глотает», – прошептала ей на ухо Куини.

Они обе всплакнули, прощаясь. Куини собиралась на вокзал.

– Должна поблагодарить тебя за то прекрасное время, которое мы провели вместе с тобой, – искренне сказала она.

После ее ухода Марго уложила Тони в постель. Администратор в окошечке поднял шум, и ей пришлось признаться, что Тони – ее муж. Теперь нужно было снова зарегистрироваться в отеле, как ей было противно вписывать в книгу постояльцев их имена – мистер и миссис Антонио де Гарридо. Но она все же преодолела себя. Вообще-то ничего особенного, пройдет, подумала она.

Тони поднялся только через три дня. Она вызвала для него врача. Тот прописал больному бромид и горячее молоко. За номер приходилось платить в сутки семь с половиной долларов, плюс еда, которую приносили в номер, плюс услуги врача. Все это стоило денег, а они довольно быстро таяли. Придется заложить кольцо, подаренное Тэдом, – другого выхода нет.

Теперь рядом с Тони она все время чувствовала себя так, словно играет роль в какой-то пьесе. Она его, конечно, еще любила, тут скрывать нечего, но совсем не рассчитывала на такой поворот событий. Когда ему стало лучше, он все чаще заводил с ней разговор о том, какой великолепный номер они с ней могут подготовить. Может, ей удастся протолкнуть его в том ресторанчике в Майами, в котором она собиралась работать? Тони, в сущности, такой добросердечный, милый парень.

Но ее постоянно настораживало одно. Стоило ей куда-нибудь выйти, в магазин или парикмахерскую, возвращаясь в номер, она постоянно находила у них в номере сального черноволосого парня, одного из рассыльных отеля. Когда она спрашивала у Тони, что все это значит, он только смеялся и отговаривался:

– Да ничего особенного! Просто он приходит, чтобы поговорить по-испански. Вот и все. Он так внимательно меня слушает!

– Понятно, понятно, – говорила она.

Ее и так тошнило от всего вокруг, так что наплевать!

Однажды утром, когда она проснулась, Тони в номере не было. Пачка денег из ее кармана исчезла, исчезли все драгоценности, кроме солитера с бриллиантом на пальце. Она позвонила вниз администратору, осведомилась, заплатил ли он по счету. «Нет, – сообщили ей, – он ничего не заплатил, а лишь попросил разбудить ее в двенадцать. Вот и все. Никто не видел, когда он вышел. Этот сальный гостиничный рассыльный тоже куда-то пропал».

Теперь у Марго оставалась только шубка, да еще пятьдесят центов в кошельке. Она не потребовала принести ей счет, но точно знала, что придется заплатить пятьдесят или даже шестьдесят баксов. Она тщательно, не торопясь оделась, чтобы пойти в закусочную и выпить там чашку кофе. Больше она ничего не могла позволить себе на завтрак.

Какой теплый весенний выдался денек. Солнце поблескивало на корпусах выстроившихся в ряд припаркованных автомобилей. Улицы, магазины, газетные киоски казались ей при ярком солнечном свете такими свежими, словно умытыми, такими воздушными. Она ходила взад-вперед по главной улице Джексонвилла, чувствуя, как у нее от голода сосет под ложечкой. Заглядывала в витрины галантерейных магазинов, разглядывала выставленные дешевые ювелирные безделушки, останавливалась перед ломбардами и внимательно изучала афиши на кинотеатрах. Вдруг она очутилась на автобусной остановке. Долго там изучала расписание и стоимость проезда до Майами, Нового Орлеана, Талахассы, Орландо, Тампы, Атланты, Джорджии, Хьюстона, штат Техас, и Лос-Анджелеса, Калифорния. Тут же рядом, у остановки, она увидела закусочную. Робко вошла в нее, чтобы потратить там свои последние пятьдесят центов. Она, конечно, могла бы получить гораздо больше за свое кольцо в ломбарде, если бы только не пошла туда на голодный желудок. Размышляя о своей промашке, она села за стойку и заказала чашку кофе и сэндвич.

Новости дня LVIII

 
В снах своих
Я слышу призывный зов твой,
Валенсия!
Апельсиновые рощи источают
Вечный аромат на ветру
На солнышке сияя.
 

что уже само по себе делает вполне типичной драму разыгрывающуюся сегодня в Майами. Всего двадцать лет назад на том месте где стоит Бискейн-бэнк находился фермерский скотный двор, а на том где расположился «Ферст-Нэшнел-бэнк», все угощали сочным барбекю, на этой площади, где возвышается ультрасовременный отель с клубом росли первозданные леса. Мы с отцом убирали овощи с небольших огородов вокруг а я торговал ими в отеле «Ройял-Палм», в то время превосходный отель, построенный на границе с лесным массивом. Еще восемь лет назад я выращивал помидоры

Валенсия!

ПОИСКИ НАГРАБЛЕННОГО ПРОПАВШЕГО ДОБРА

ЖЕНЩИНА ВОЗГЛАВЛЯЛА ШАЙКУ БАНДИТОВ С БОЛЬШОЙ ДОРОГИ

 
Ленивая Река течет на юг
Туда где мне так хочется побывать
 

этот полуостров всегда в любой месяц считался абсолютно белым бывали и такие месяцы когда Западную Флориду считали только светлой

 
Когда малино-малино-малиновка
Живо живо-живо скок-скок-скок
 

Мы Хотим Использовать Нашу Кредитную Систему Так Чтобы Она Давала Каждому Из Вас Все Преимущества. Только Небольшой Первый Взнос Гарантирует Сохранение Баланса в Небольших Счетах Что Очень Вам Всем Так Удобно

 
Когда звезды замерцают
Никто уже не зарыдает
 

ПРИЗЫВЫ К ЗАБАСТОВКАМ РАССМАТРИВАЮТСЯ КАК ТЯЖКОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ

 
Он заводит свою старую приятную песню
Когда малино-малино-малиновка скок-скок-скок
 

свежий весь сияющий он не выказывал никаких признаков усталости и не демонстрировал обычных последствий свидетельствующих о завершении продолжительного утомительного путешествия. На его модном костюме из шелковистого материала ни морщинки, а крой текстура и цвет этой ткани как нельзя лучше подходит для тропических летних дней. Его галстук его трость с набалдашником украшенным драгоценными камнями кольцо на пальце целиком в малейших деталях соответствовали его безупречному наряду. Небольшого роста, не очень полный, с непритязательными манерами он расставался с двадцатью миллионами долларов сколоченными на строительных операциях с такой же легкостью и без особой суеты с какой пассажир в трамвае расстается со своим «никелем».