Текст книги "Арфа королей"

– Так оно и есть.

– Мастер Ниал готов объявить произошедшее несчастным случаем и сообщить, что никаких официальных обвинений ни против кого выдвигаться не будет. Лорд Кора настоял, чтобы ты прилюдно извинилась перед принцем. Для этого мы выберем надлежащие время и место. Кроме того, с этой минуты ты будешь находиться под постоянным присмотром дядюшки и пообещаешь больше не впутываться в подобные истории. Мастер Ниал составит полный протокол прений, который будет храниться запертым на ключ.

«Выдохни, – говорю я себе, не решаясь в это верить, – все кончено. Ты свободна».

– Прилюдно извиниться… – говорю я, представляя, как буду в присутствии Родана приносить извинения. – Думаете, принцу этого будет достаточно? Он злился. Злился так, что готов был ударить.

Брондус смотрит мне прямо в глаза.

– Кира, давай придерживаться фактов. Ударил не принц Родан, ударили его.

Я вдруг понимаю, что знаю достаточно – унижение и избиение Дау, беременность Мааре, их с Ашллин синяки, – чтобы бросить огромную тень сомнений на нрав будущего короля Брефны, если решу поделиться с гостями. Энергичные речи принца и его дружелюбные манеры на публике представляют лишь одну сторону его натуры. Да и потом, есть еще слова Дау о том, что Родан, вероятно, боится будущего. Но я не стану ничего никому рассказывать, какой бы заманчивой ни выглядела сейчас эта возможность. Потому что приехала сюда помочь принцу Родану взойти на трон.

– Дядюшка Арт не сможет присматривать за мной денно и нощно, – говорю я.

– Частности я предоставлю ему. И как только он вернется, сразу же с ним поговорю. А пока наш страж отведет тебя в комнату для репетиций, и я настоятельно рекомендую тебе не покидать ее до тех пор, пока к тебе не присоединится дядюшка. От принца держись подальше. Ты женщина умная и вполне способна все понять. Если что-то подобное повторится, у нас не будет другого выбора, кроме как посадить тебя под замок или отправить восвояси.

Я хочу сказать ему, до какой степени это несправедливо, но, думаю, что делать этого все же не стоит. Брондус ведь тоже умен. О том, чтобы добиться справедливости, речь в данном случае не идет, дело совсем в другом – воспрепятствовать изменчивому нраву принца отнять у него трон.

– Хорошо, мастер Брондус, – кротко говорю я, потому что сейчас важно лишь поскорее отсюда выбраться и отправиться на поиски Брокка, пока меня не остановил Арку.

– Спасибо тебе. Теперь я попрошу тебя пройти в совещательную палату и подписать документы.

Писец потрудился на славу. Когда я переступаю порог, он ставит перо в подставку, закрывает чернильницу и посыпает пергамент песком, чтобы он быстрее высох. Затем относит его и кладет на большой стол перед мастером Ниалом, который неторопливо его читает.

– Замечательно, – наконец, говорит он, – принесите перо и чернила.

Он ставит подпись, поворачивает пергамент, чтобы он оказался передо мной, касается пальцем и говорит:

– Подпиши здесь.

– Прежде чем подписывать, мне надо его прочесть, – спокойно отвечаю я, – одну секундочку.

И пробегаю глазами лист, в котором ситуация изложена в точности в том виде, в каком ее представил Брондус. Несчастный случай, никаких обвинений, никаких наказаний. Официальные извинения. Пункта о том, чтобы держаться от Родана подальше, нет. Я этого и не ожидала. Дочитав документ до конца, я беру перо и подписываю его, но не крестиком или отпечатком пальца, как наверняка ожидал страж закона, а росчерком своего имени. Меня так и подмывает подписаться «Ливаун из Уинтерфолла». Заявить в полный голос. Сказать правду и свершить истинное правосудие. Но вместо этого я расписываюсь как Кира, дочь Иивара – так Брида назвала моего вымышленного отца.

На пергаменте есть место для еще одной подписи, надо думать, Родана. Интересно, как они убедят его согласиться? Заявят, что он солгал, и им об этом известно? А может, принц примет на веру то, что ему не стоит привлекать к себе нежелательного внимания, когда до его коронации остается совсем немного времени?

– Вот и славно, – говорит мастер Ниал, – можешь идти. Насколько я понимаю, мастер Брондус установил для тебя некоторые правила. Мы отпускаем тебя при условии, что ты не будешь покидать стен замка и приближаться к принцу Родану. Он, разумеется, придет выслушать твои извинения, и будет присутствовать на ваших вечерних выступлениях в парадном зале, но поскольку за тобой в это время будет постоянно присматривать дядя, я не предвижу никаких трудностей. Ты даешь слово, что будешь соблюдать эти правила?

– И еще одно, – говорит Кора, смотрит прямо на меня, и я вижу в глазах этого человека такую тревогу, что тут же испытываю к нему что-то вроде симпатии, – распространяться на эту тему ты не будешь. Ни к чему давать повод для пересудов. Ни одного предосудительного слова. Вопрос решен, обвинения не выдвинуты, принц пошел на поправку, в деле можно ставить точку. Твоего дядю в известность мы, разумеется, поставим, но больше об этом не должен знать никто.

– Понимаю, милорд, я сделаю все как вы велите.

Мне не нравится ему лгать. Не давать повода для сплетен – согласна. Но не покидать стен замка? Этому не бывать.

19. Брокк

Я просыпаюсь поздно, когда солнце уже высоко. Где я? Что случилось? Поднимаю глаза и вижу над собой не балки крыши, а полог из зеленой листвы, простирающийся над гнутыми прутьями. Кровать, на которой я лежу, узкая. Покрывало, как по виду, так и на ощупь, соткано из лебяжьего пуха и длинных прядей шерсти.

– Пей, – говорит чуть ли не в ухо тоненький голосок, от которого я резко сажусь, – это не причинит тебе вреда, – добавляет небольшого росточка существо, сидящее рядом со мной на подушке с чашкой в руках, – это вода из ручья, можешь пить ее безбоязненно.

Я наверняка сплю. Существо чем-то напоминает ежа, но у него слишком большие глаза, а ручки почти человеческие, только очень маленькие. Я беру чашку, бормочу слова благодарности, и ко мне возвращаются воспоминания о вчерашнем дне. Нет, это не сон, это реальность, но очень странная.

После разговора со сказительницей я шел через лес. Пел, а вместе со мной пела и женщина, которой я не видел. А потом прошел сквозь стену, но, вопреки ожиданиям, столкнулся лицом к лицу не с прекрасной девушкой, а с пестрой толпой причудливых созданий. Одни из них напоминали лесных зверушек, другие людей, остальные представляли собой нечто среднее между первыми и вторыми. Всего их было, наверное, около тридцати, и как только я появился, они засыпали меня вопросами. Меня многие считают искусным певцом, но, столкнувшись с ними, я совершенно потерял голос.

– Приветствую тебя, Бард, – вышло вперед существо повыше, ростом с двенадцатилетнего мальчика, с ног до головы покрытое рыжеватым, шелковистым мехом, с пушистым хвостом и лицом одновременно молодого человека и невиданной зверушки, – замечательная баллада, правда?

Его слова встречает гикающий, лающий хор одобрительных возгласов.

– А ты быстро соображаешь, – продолжает Мальчик-Лис, – королеве это нравится.

Никакой королевы я нигде не видел, разве что в этой роли выступало вот это похожее на сову существо или вон то создание со сложенными крыльями, змеиными глазами и блестящими серебристыми волосами, спадающими на плечи. Хотя королевой могло оказаться и существо, обладавшее более человеческими чертами. Я не мог выдавить из себя ни единого слова. Почему Мальчик-Лис назвал меня Бардом? Только потому, что я пел по пути сюда, или они знали обо мне и раньше? Я прочистил горло, склонился в почтительном поклоне и сказал:

– Для меня большая честь познакомиться со всеми вами.

Эти слова вырвались из груди нервным хрипом. По толпе пополз шелест, перемежавшийся восклицаниями и повизгиваниями – где-то одобрительными, где-то изумленными.

– Я знаю, как редко вы допускаете в свои владения таких, как я.

– А каких это «таких»? – спросило одно из созданий.

– Тсс! – цыкнуло на него другое.

– Давайте подождем королеву, – предложил Мальчик-Лис, – пойдем, мы предлагаем тебе немного подкрепиться ягодным вином нашего собственного изготовления, лучшими сырами, пищей, достойной короля.

– Благодарю вас, но нет. У меня есть бурдюк, из него я и попью. А если проголодаюсь, то перекушу чем-нибудь из собственных припасов.

– Ух ты, – воскликнуло одно из существ, произнеся первое слово высоким тоном, а второе низким, словно веселясь.

– Я бард, и сказки научили меня осторожности.

– Стало быть, – вставляет слово создание с выпученными глазами, внешне похожее на змею, обвившую кольцами ствол дерева, – ты отказываешься есть нашу пищу и пить наше вино. Но при этом порог нашего дома ты переступил, не оглянувшись назад. И это, по-твоему, осторожность?

Замечание действительно справедливое.

– Я пришел сюда по собственной воле, это действительно так. И надеюсь таким же образом отсюда уйти. А вашу пищу мне лучше не есть, какой бы восхитительной на вкус она ни казалась. – Я замолчал, толком не понимая, много ли им можно сказать. – Ваша королева… она где-то здесь? Это она пела? Это ее голос я слышал?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – ответил Мальчик-Лис.

– Я надеялся, королева удостоит меня аудиенции. Есть один вопрос, который мне хотелось бы с ней обсудить. Дело не терпит отлагательств.

– Это же надо, а! – насмешливо протянул кто-то. – Не терпит отлагательств!

Остальные, сбившиеся на поляне, тут же начали повизгивать, щебетать и перешептываться.

– Королева удостаивает аудиенции, когда сама пожелает. Так что тебе придется ее подождать.

Эти слова Мальчик-Лис произнес негромко, но столпившиеся вокруг создания все равно затихли. Я понял, что в этом королевстве он выполняет примерно ту же роль, что мастер Брондус – обеспечивает покой и поддерживает порядок. И вполне может оказаться правой рукой королевы.

В этот момент, без всяких фанфар и лишнего шума, среди нас появилась королева.

– Благодарю тебя, Рябинник, – сказала она, – а вы успокойтесь. Вместо того чтобы набрасываться на нашего гостя с вопросами, давайте встретим его радостными лицами и словами утешения.

Да, пела действительно она, ее голос можно было узнать безошибочно. Королева отнюдь не была величественной и внушительной, чего вполне можно было бы ожидать от властительницы Маленького народца. Она больше напоминала девушку, которую я мог бы повстречать дома на деревенском балу, мечтая в один прекрасный день на ней жениться. Сейчас, когда я лежу в этом странном пристанище, слушая пение птиц за его стенами, тот ее первоначальный образ по-прежнему живо предстает перед моим мысленным взглядом. Ростом она не доставала мне до плеча, была стройной, с изумительно сложенной фигуркой и кремово-розовой кожей, свежей, как лепестки цветов. Каштановые локоны аккуратно стянуты на затылке небесно-голубой лентой. Большие серые глаза смотрели открыто и ясно. Она улыбнулась мне, и я ни на секунду не усомнился в искренности ее радушия. Вместо королевской мантии на ней было скромное платье того же цвета, что и лента в волосах. Выглядела она примерно моей ровесницей. Королева Маленького народца отнюдь не выглядела сверхъестественным созданием, по крайней мере, не больше, чем я.

– Благодарю вас, миледи. Меня зовут… Меня зовут Брокк. Я музыкант.

– Мы знали это и раньше, еще до того, как услышали сегодня твой голос. Потому что следили за тобой в твоих странствиях. Не пугайся и не думай, что шпионить способны только люди.

Я лишился дара речи. Они следили за мной в моих странствиях? Но почему? Что она хочет этим сказать? Что ей известна истинная цель нашего приезда в Брефну? У меня не было ни малейших сомнений в том, что на Лебяжьем острове даже у королевы Маленького народца не может быть шпионов.

– Меня зовут Эрнья.

Голос ее изменился, теперь она говорила тоном повелительницы.

– Я правлю этой страной, простирающейся от гор на западе до леса на востоке, и от сверкающего, носящего мое имя озера до диких краев на юге. Мое царство лежит за пределами, за гранью, над миром людей или, если угодно, под ним. Однако существуют порталы, через которые порой проходит кто-нибудь такой, как ты. Иногда намеренно, иногда случайно, сразу и не поймешь. Может, со временем, ты мне об этом расскажешь.

– Со временем… да, но времени у меня немного. К ночи моя сестра ждет моего возвращения.

Мне надо было сказать «девушка, с которой мы вместе играем». Надо было назваться Доналом. Однако врать ей казалось неправильным. Я чувствовал, что, прибегнув ко лжи, потеряю шанс завоевать ее доверие.

К Ливаун королева, похоже, не проявила никакого интереса.

– Рябинник, ты предложил нашему гостю подкрепиться?

Рябинник был не кто иной, как Мальчик-Лис.

– Предлагал, но получил отказ. Наш гость слушал слишком много сказок.

– Сказок слишком много не бывает, – усмехнулась Эрнья. – Они напоминают медовые пряники. Достаточно попробовать один, как тебе тут же хочется еще, потом опять, и с каждым разом все больше. А стоит тебе самому рассказать сказку, как тут же возникает желание повторить собственную историю, но уже немного иначе. Превратить ее в стихотворение или написать песню. Ты согласен, Брокк?

– С точки зрения музыканта, вне всяких сомнений. Но вынужден вам сказать, что так думают далеко не все. Что же до того, чтобы поесть, то я лучше попью из своего бурдюка и подкреплюсь собственными припасами.

О том, что они практически подошли к концу, я ей не сказал.

– У меня нет возможности остаться здесь надолго.

Среди собравшихся вновь послышались перешептывания и щебет. Эрнья бросила на подданных взгляд и жестом приказала разойтись. Те рассыпались в разные стороны и исчезли кто в лесу, кто в расселинах камней. Рябинник остался, переводя взгляд с королевы на меня и обратно.

– Можешь идти, Рябинник, – ласково сказала Эрнья, – здесь я в полной безопасности. Если ты за меня беспокоишься, подожди под дубом, где мы обычно устраиваем советы. Оттуда тебе будет хорошо нас видно, и если менестрелю вдруг вздумается на меня наброситься, ты услышишь мои крики о помощи.

Рябинник отошел, хотя и неохотно. Исполняя при ней, как мне показалось, функции защитника, советника и стража, он вызывал у меня симпатию. Ведь кто я, по сути, такой? Разве не чужак, вторгшийся без приглашения?

Эрнья села на поросший мхом ствол поваленного дерева и похлопала по нему ладонью рядом с собой. Я сел, все такой же безмолвный. В голове роилась туча вопросов. Верить ей не составляло труда. Она казалась такой милой и естественной. В моем мире мне наверняка захотелось бы с ней дружить. Но этот мир принадлежал ей, и она хоть и выглядела как деревенская девушка, на самом деле была феей и королевой.

– Зачем ты пожаловал сюда, бард?

Мне очень хотелось сказать ей правду: что пропала Арфа Королей, и мне нужно выяснить, не причастна ли к ее исчезновению она или кто-то из ее подданных. Но это нарушило бы главное правило миссии.

– Я слышал легенду, ее мне рассказал один друид. Об Арфе Королей, на которой будут играть во время коронации нового короля Брефны в День летнего солнцестояния. В ней говорится о том, как арфа в незапамятные времена оказалась в руках людей залогом обета поддерживать мир между Маленьким народцем и людьми.

– Я знаю эту легенду, – сказала Эрнья, – этот дар обеспечивал моему народу право спокойно жить на этой замечательной земле. Арфа стала гарантией того, что люди не будут вмешиваться в наши дела, не станут рубить наши деревья, строить плотины, возводить без разрешения мосты и будут чтить наши границы. Ты, Брокк, я вижу, удивлен. Для этого людям достаточно лишь соблюдать соответствующие ритуалы и обращаться к нужным духам. Плюс к этому, разумеется, благоразумно растить урожай и скот, а когда кому-то из нас нужно прийти в их мир, проявлять определенную терпимость. К несчастью, это древнее соглашение, очевидно, стирается из памяти правителей Брефны, равно как и из сознания обычных людей. Когда в прежние времена играли на Арфе Королей, это было символом долговременного сотрудничества между двумя народами. Но я опасаюсь, что теперь значение этого ритуала понимают далеко не в полной мере.

– Но традиция, несмотря ни на что, не угасла. Я имею в виду ритуал, музыку. Некоторые понимают это до сих пор.

– Друиды.

Судя по голосу, Эрнья не была склонна доверять братству.

– Но их влияние слабеет.

– Другие понимают тоже.

Я не был уверен, что стоит упоминать сказительницу.

– Понимаю. Ты имеешь в виду Хозяюшку Джунипер.

Так звали целительниц, как мою маму: Хозяюшка Блэкторн, знахарка, травница, мастерица решать проблемы.

– Да, я пришел к ней. Подумал, что она может знать об упомянутых в легенде порталах. Мне показалось, что я могу… отыскать здесь ответы.

Мы немного посидели молча.

– Ответы, Брокк? Какие именно?

– Об Арфе Королей и о той музыке, которую на ней исполняют в День летнего солнцестояния, – сказал я, – а еще, пожалуй, на вопросы о самом себе.

Произнеся эти слова, я отрезал себе путь к отступлению.

– О, – ответила Эрнья, соображавшая очень и очень быстро, – тебе интересно, кто ты. Или, точнее, что.

Когда я ничего на это не ответил, она продолжила:

– Познакомившись ближе с моим народом, ты, вероятно, будешь готов задать эти вопросы, на которые так трудно и болезненно узнать ответы. У меня, Брокк, тоже есть вопросы. По той простой причине, что я такая же, как ты. Я тоже могу считать своей и расу людей, и Маленький народец.

Я потрясенно не сводил с нее глаз. Она что, хочет сказать, что в ее жилах течет смешанная кровь, что она наполовину человек, а наполовину фея? Но как такое создание могло стать королевой Колдовского мира?

– Тебя это удивляет? Возможно, в один прекрасный день я поделюсь с тобой своей историей, а ты поведаешь мне свою. Но сейчас нам стоит обсудить более насущные вопросы. Поговорить о том, что мы должны сделать. Это очень важно. Как для твоего, так и для моего мира.

– Нам… – эхом отозвался я. – То есть мне и вам? Но…

– Но ты не можешь здесь остаться? Даже если твое присутствие и та работа, которую я попрошу тебя выполнить, необходимы для выживания моего народа? Даже если все это со временем даст тебе те самые ответы, которые ты так хочешь получить?

– Я не знаю, что вы имеете в виду. И… если честно, то я собирался вернуться сегодня до наступления темноты. Надеялся, что…

Продолжать дальше у меня не получается. Думать, что я смогу прийти сюда, получить ответы об арфе, а потом отправиться в обратный путь, было с одной стороны глупо, с другой – эгоистично. В легендах обитатели Колдовского мира никогда ничего не отдают просто так. У каждого дара, включая и сведения, есть своя цена.

– О какой работе вы говорите? Почему она так важна?

Нужно, чтобы я оказал Маленькому народцу услугу? Да такое даже представить невозможно.

– Мне от тебя нужна песнь, – говорит Эрнья, – баллада, которую сами мы сочинить не можем, потому что среди нас больше нет барда. Песнь о мире. Песнь, способная пробудить душу народа, каким бы выродившимся он ни казался. Песнь, способная тронуть даже самые черствые сердца, превратившиеся в камень, и принести понимание даже в самые заскорузлые умы. Песнь, повествующая о красоте Брефны, как в твоем мире, так и в моем, об узах между землей и людьми. Думаю, тебе это под силу.

Чего-то подобного, вероятно, мне следовало ожидать, ведь музыка – лучший дар, какой я могу предложить. Но перед тем как ответить, я все равно колеблюсь.

– Для меня это большая честь, миледи.

– Мы здесь одни, Брокк. Прошу тебя, давай на «ты», зови меня Эрнья.

– Хорошо, Эрнья. Такую балладу в два счета не сочинить. Нельзя, да и не стоит. К тому же, у меня нет с собой арфы.

– У нас есть один старинный инструмент, который ты вполне можешь использовать. А насчет того, сколько это займет времени, то бард у нас ты, а не я. В эту балладу, Брокк, тебе надо вложить все свое умение. Чтобы увлечь дух моего народа, ты должен его узнать. Пожить с нами, поговорить, послушать наши сказания и легенды.

– Я… я все понимаю. Но повторяю, меня ждут при дворе. Сегодня до наступления темноты. И чем дольше я буду отсутствовать, тем больше будут беспокоиться за мою безопасность. Меня, возможно, начнут искать.

Я отлично понимаю, что Ливаун, узнав, что меня сегодня не было в неметонах, тут же отправится на поиски, не подумав о том, что по этому поводу скажет Арку. И если я соглашусь выполнить просьбу Эрньи, то тем самым поставлю крест не только на своем будущем на Лебяжьем острове, но и на будущем сестры.

– Через портал могут пройти только те, кого мы рады видеть, – говорит Эрнья, – нынешние времена таят в себе множество опасностей.

– Портал передо мной открыла музыка? Или твои подданные следили за мной с того самого момента… как я появился в Брефне?

Эрнья хоть и улыбнулась, но в ее глазах плескалась печаль.

– Да, музыка действительно открывает врата, но только если те, кто за ними живут, сами желают впустить гостя. Что касается слежки, то мои люди сообщили мне о барде с редким голосом и пальцами, проворно перебирающими струны арфы, о человеке, таланты которого предполагают, что в его жилах течет колдовская кровь, хотя он и живет не в нашем мире. Услышав твое пение за стеной, я сразу поняла – ты тот, кто нам нужен. Твоя песнь должна стать мостом между Маленьким народцем и людьми. Она должна говорить и с теми, и с другими. Напоминая, что в трудные времена мы сможем выжить, только питая друг к другу взаимное доверие и уважение.

Она положила ладонь на мою руку и взглянула на меня сияющими глазами. Мои щеки полыхнули жаром.

– Помоги нам, Брокк, – тихо попросила Эрнья, – прошу тебя, помоги.

– Если хочешь, я могу остаться здесь до завтра и послушать рассказы твоего народа. Но что касается баллады…

Я уже тогда слышал в голове ее мелодию. В моей крови размеренно и мощно стучал ритм. Мне хотелось, чтобы рядом оказалась Ливаун и помогла мне. Такая песня, героическая и зовущая, больше подошла бы ее голосу, чем моему.

– К завтрашнему дню я сделаю все, что смогу.

Эрнья вскочила и хлопнула в ладоши.

– Ох, огромное тебе спасибо! Давай я соберу свой народ.

Она откинула голову и издала высокий, пронзительный клич. От него у меня вдоль позвоночника прокатилась волна дрожи. В следующее мгновение нас окружили все те же существа, вероятно, с парой новеньких – я увидел некое подобие ястреба и создание с кожистыми крыльями, как у летучей мыши. Они устроились вокруг: кто разлегся на камнях, кто уселся в ветвях деревьев, кто угнездился в дуплах. На ветки над нашими головами слетела стайка крохотных птичек и выстроилась в ряд. Рябинник расположился поближе к Эрнье. Давай я соберу свой народ. Неужели эти тридцать с небольшим созданий представляют собой все, что осталось от Маленького народца, обитающего в этом лесу?

– Бард сочинит для нас песнь, – объявила Эрнья.

Эти слова встретил хор шепота, гиканья и визга. Пара небольших созданий от возбуждения запрыгали на месте.

– За это мы должны приготовить ему жилье и принести из мира людей еду и питье. Нельзя допустить, чтобы наш бард ослаб от голода. Рябинник, поручишь это малышам. Вели им соблюдать предельную осторожность.

– Слушаюсь, миледи.

– В своих стихах Брокк демонстрирует незаурядный ум, от него ничего не ускользает. Он пообещал побыть с вами, поговорить, послушать то, что вы ему расскажете. Но облечь каждое сказание в песнь ему не под силу. Только то, что важнее всего для нас, для нашего народа, нашего будущего.

Они принялись совещаться друг с другом, и поляну заполонил приглушенный щебет. В обсуждении не принимал участия один лишь Рябинник, державшийся начеку с торжественным выражением лица. Вскоре обсуждение закончилось, и вперед вышло существо, представлявшее собой наполовину женщину, наполовину сову.

– Я считаюсь придворным мудрецом, – произнесла она голосом, в котором слышалась собственная, запоминающаяся музыка, – меня зовут Ночная Тень. Для нас давно наступили печальные времена. Времена скверные. Времена горя и страха. Вам наверняка известно о тварях, которых некоторые называют Вороньим племенем.

– Да, я о них действительно знаю. Народ Брефны – я говорю о людях – их боится. Ходят слухи об украденных ягнятах, о зверски убитых животных. Равно как и о нападениях на мужчин и женщин. Существуют разные мнения о том, что представляет собой это Воронье племя и как с ним совладать.

– Опасность грозит всем, – мрачно изрекла Ночная Тень, – вам, вероятно, интересно, отчего народ Эрньи столь малочислен.

– Малочислен, малочислен, – отозвались мрачным эхом собравшиеся, – нас, бард, становится все меньше и меньше. И это происходит так быстро, что если мы в ближайшее время не отыщем ответов, то исчезнем все до последнего за одну человеческую жизнь. А без нас Брефна никогда уже не будет такой, как раньше. Мы хранители деревьев, ручьев, скал, холмов, пещер, высоких холмов и глубоких провалов. Без нас эта прекрасная земля утратит магию.

Она что, хочет сказать, что Воронье племя истребляет народ Эрньи, пытаясь его вытеснить? Мне вспомнилось то, что Дау рассказал Арку. Он подслушал слова Родана, который предложил вырубить этот лес, чтобы избавить Брефну от угрозы. Эта идея глубоко потрясла меня еще до того, как я узнал, что здесь действительно живет Маленький народец.

– Поэтому песнь, которую ты, бард, для нас сочинишь, – продолжила Ночная Тень, – станет самой важной из всех, что ты когда-либо сочинял. Мы будем петь ее, когда в лесу раздастся крик Вороньего племени. Мы будем петь ее, идя на бой, погибая от острых клювов и рвущих нас на части когтей. Будем петь ее детям, как мало бы их ни осталось, чтобы в их душах даже в эти бесконечно мрачные времена сохранялась надежда. Она станет нашим посланием людям, гласящим, что сильными мы можем стать только вместе.

Воцарилась полная тишина. За один день или ночь такого не сделать. Если я соглашусь, мне придется задержаться в Колдовском мире намного дольше. А что если я останусь здесь до самого Дня летнего солнцестояния?

Тишину нарушил шепот, народ Эрньи заволновался. Они боялись, что я откажусь, разрушив их надежды. Для чего, в их представлении, эта песня была нужна? Мне казалось, что она должна быть гораздо глубже, чем просто зажигательная песенка, призванная кого-то воодушевить.

– Это непросто, – спокойно сказала Эрнья. – Справишься?

– Да, справлюсь.

Разве я мог ответить иначе, когда все эти создания доверились мне? Я напишу песнь. Сделаю все, что смогу. Буду работать без сна, в надежде, что это отнимет не так много времени, как казалось вначале.

– Мы очень рады.

Эрнья положила руку мне на плечо. Все тело отозвалось на это прикосновение, и я не знал, магия ли это или нечто гораздо более простое.

– Проследи за приготовлениями, Рябинник. Я хочу, чтобы наш бард устроился со всеми возможными удобствами. Что до остальных, то я попрошу каждого по очереди с ним поговорить и рассказать свою историю. Ему вряд ли будет работаться лучше в осаде сонма посетителей. Ночная Тень, тебя я прошу принести Брокку нашу арфу. Чтобы закончить вовремя, мы должны начать тотчас же.

Теперь, при свете дня, я сижу на лежанке, стараясь не потревожить сидящее рядом колючее существо. Беру чашку, которую оно мне предлагает, и пью. Вчера мне принесли пищу, по их словам, из мира людей, и я поел, потому что не могу писать стихи на голодный желудок. Мне пришлось много часов сидеть в этой маленькой хижине и слушать рассказы подданных Эрньи – о красоте лесов, об опасности, которую таят в себе волки, орлы и вороны; о красоте весенних первоцветов, о ярких крыльях бабочек; о рождении младенцев, хотя такого, как мне сказали, не было уже давно. Они принесли мне перья, чернила и кору ивы, чтобы я мог на ней писать. Когда чернила заканчивались, похожее на белку существо приносило в половинке яичной скорлупы следующую порцию. Я слушал, запоминал и записывал до тех пор, пока открытые глаза не отказались что-либо различать, а строчки не спутались в клубок на лежавшей передо мной дощечке. Распрощавшись с последним посетителем, я прилег на лежанку, намереваясь пару часов поспать и встать отдохнувшим. Но коварное тело повело себя иначе, а подданные Эрньи меня не разбудили. Я не только проспал весь остаток ночи, но и, по всей видимости, прихватил приличную часть утра. За окном ярко светит солнце, я потерял кучу бесценного времени.

– Вода для умывания у двери, – говорит еж, – еда на маленьком столике. Из твоего мира. Так что ешь и не бойся. Ее принесли Травка-Мотылек и Шапочка-Крохотка.

О боги, я чувствую себя так, будто вот-вот опять упаду и просплю до самого вечера. Но вместо этого потягиваюсь и с трудом поднимаюсь на ноги.

– Спасибо. Как тебя зовут?

– Шубка-Чертополох.

Когда я, спотыкаясь, бреду к столу, за которым работал вечером, существо добавляет:

– Сначала умойся, потом поешь. И только после этого займись музыкой.

– Но…

Что «но»? Шубка-Чертополох совершенно прав, я не смогу достойно справиться с работой, которая нужна Эрнье, если ослабею от голода. И если мне суждено пока оставаться в этом крохотном домике и спать в этой постели, то вряд ли есть смысл отказываться содержать себя в чистоте.

– Конечно. Спасибо тебе.

Вскоре я уже готов вновь приступить к работе. Хотя арфа, которую мне принесли, старая и незамысловатая, настройка у нее просто идеальная. Она легче моей, но хорошо мне подходит. К тому же, на ее звуки вокруг неизменно собираются слушатели. Едва я успеваю разогреться «Скачущим Артаганом», как в дверном проеме хижины уже теснится горстка небольших существ, а другие заглядывают в крохотные окошки. Под их неусыпным присмотром я пробую сыграть мелодию, над которой работал, – серьезную и торжественную, соответствующую моменту. Собравшиеся смотрят и слушают, словно зачарованные, словно в музыке сокрыта магия. Меня это печалит. Эрнья сказала, что барда среди них больше нет, но у нее самой восхитительный голос, кроме того, у них наверняка есть и другие исполнители. Надо найти время и забавы ради предложить им несколько песен, чтобы они мне подпели. Ничто так не ободряет сердца, как музыка.

В какой-то момент, когда я сижу и сражаюсь с рифмами, тишину сотрясает пронзительный крик. Звук внезапно обрывается, я роняю перо и тянусь к поясу за ножом, которого там нет. Оглядываюсь в поисках какого-нибудь оружия, но так ничего и не нахожу. Ничего страшного, я же воин с Лебяжьего острова. Небольшие создания, толпившиеся в дверном проеме и заглядывавшие в окна, исчезают. Я слышу, как они бросаются бежать. Где-то наверху шумно хлопают крылья.

Я осторожно выхожу за дверь. Пока никого не вижу. Я поднимаю палку, достаточно тяжелую, чтобы причинить вред, но достаточно легкую, чтобы ею можно было орудовать одной рукой, и направляюсь к тому месту, где обычно собирается Маленький народец. Там стоит Рябинник – тоже с увесистой палкой в руке и с ножом за поясом. Оружие видно достаточно хорошо, чтобы понять, что сделано оно из кости.