Текст книги "Арфа королей"

На невысоком холме горделиво возвышается королевский замок, вассалы за его крепостными стенами занимаются привычной работой, обслуживая двор и резиденцию, во многом, как и сейчас. На посту у врат стоит стража. Конюх выводит на пастбище лошадей. Из кузницы доносятся ритмичные удары молота по наковальне. Женщины развешивают на кустах простыни сушиться. У главного входа в замок стоят три человека, судя по виду, ученые мужи, поглощенные дискуссией. Носится собака, а рядом с ней двое хохочущих детей. Ага! Вот, наконец, и король. Он стоит в высоком окне замка и оглядывает свои владения. Его лица нам не видно. Возможно, это Родан – король с ним примерно одного роста, хотя и немного стройнее. Те же каштановые волосы, что у принца, только длиннее. В их волнистых локонах нет даже намека на седину. Что показывают нам эти образы? Более ранний период? Или совершенно другого человека? Это кто, Родан, как и должно быть? Родан, каким он мог бы стать под чьим-то мудрым руководством?

В видении из-за облака выглядывает солнце, и на миг король превращается в темный силуэт в ореоле золотистого света. Но этот момент тут же проходит, он опять становится обычным человеком, с человеческими проблемами, которые ему приходится решать, и возложенной на него ответственностью. Он вздыхает, расправляет плечи, а затем, к моему удивлению, зовет кого-то по имени и машет рукой. Откуда-то снизу доносится детский голос. «Пап, посмотри! Кудряшка научилась ловить мяч!» Король широко улыбается. Образ исчезает. По мере того как он меркнет, слышится тихая музыка. Не из нашего леса. И не из крохотной хижины, где я оставил предоставленную в мое распоряжение арфу. Не исключено, что из радостного будущего, которое показала нам магическая чаша. Всего лишь фрагмент, обрывок мелодии, мимолетный аккорд. Но это самое прекрасное, что мне приходилось слышать.

Чтобы прийти в себя, Эрнье требуется время. Открыв глаза, она выглядит потрясенной. Никто из нас не издает ни звука. С табуретом в руках подходит Рябинник и помогает ей сесть. Ночная Тень приносит чашку воды и вкладывает королеве в ладони. Я смотрю на Ливаун. Она смотрит на меня. Спрашивать, что это все значит, мы не можем. Не можем спрашивать, какой из двух вариантов показал подлинное будущее, если оно, конечно, действительно предопределено. Не можем спросить о том, был ли это в обоих случаях Родан, или второй – другой претендент на трон, с которым нам еще предстоит познакомиться. Не можем расспросить об арфе. По крайней мере, подробно.

– Миледи, я могу задать вопрос? – спрашивает Ливаун, когда Эрнья делает глоток воды и теперь уже больше напоминает прежнюю себя.

– Или спрашивай обдуманно, или молчи, – предупреждает ее Ночная Тень.

– Если хочешь, говори, – слабым от изнеможения голосом отвечает Эрнья.

Я чувствую странный, нежный порыв. Как бы мне хотелось сейчас взять ее на руки, положить отдыхать, сесть у изголовья ее кровати и спеть колыбельную. Ну и дурак же ты, Брокк.

– Есть ли у нас возможность вовремя получить то, что гарантирует хорошее будущее? Если да, то не могли бы вы нам сказать, как этого достичь?

Ливаун выбирает слова с большой осторожностью. Никому в голову не может прийти, что дома она слывет человеком, склонным сначала говорить, и лишь потом думать.

– Надеюсь, что есть, – отвечает Эрнья, – и если говорить о том, что для этого надо сделать, то… да, я могу вам это сказать. Но потребуется заплатить цену, которая может показаться вам непомерно высокой.

– Мы пришли сюда с определенной целью, – отвечает Ливаун.

Я слышу сталь в ее голосе. Надо что-то сказать. Надо ей помочь. Но меня что-то удерживает.

– С целью благородной, способной послужить на благо обоих королевств Брефны – как людям, так и вашему, миледи, народу. Я могла бы сказать, что здесь не может быть непомерно высокой цены, но это было бы глупо. К тому же, мне думается, вы не назначите цену, которой нам не осилить, потому что наверняка знаете, что мы желаем вам только добра. Кому не захочется видеть в будущем Брефну славной и процветающей?

– Еще до того, как все это закончится, – говорит Эрнья, – ты и сама, возможно, отыщешь ответ на свой вопрос.

Она встает, выходит из шатра и поднимает глаза к небу над лесом.

– Время не ждет. Тебе предстоит неблизкий путь домой. Сейчас мы вернемся к месту общих сходок, и я расскажу, чего от вас хочу. Идите за мной.

25. Ливаун

Мы опять выходим на поляну, где нас ждет причудливая группка подданных Эрньи. Чего бы ни хотела от нас Эрнья, она собирается сказать об этом при свидетелях. Хотелось бы, чтобы она побыстрее перешла к делу. Время не стоит на месте, мне надо вернуть Брокка и принести эти дурацкие извинения. Надо будет попрактиковаться и придумать безукоризненные слова, чтобы не поддаться порыву, не обрушиться на принца с руганью и не съездить ему по физиономии.

День становится еще более странным. Как и Родан, королева сильна в зажигательных речах, но слаба в стратегии. Из-за образа мрачного будущего мне полагается волноваться и глубоко в душе я действительно тревожусь. Картина в магической чаше была действительно уродливой и страшной. Но не настоящей. Магия показывает не то, что будет, а лишь то, что может быть. Королевство Брефны должно обладать возможностью самостоятельно выпутаться из беды, не прибегая к помощи бродячих музыкантов, повсюду сующих свой нос. Мы явились сюда ради выполнения определенной миссии и не можем сделать ради Эрньи ничего, что этой миссии противоречит.

– Мой возлюбленный народ! – обращается королева к разношерстной толпе, которая тут же замолкает. Сегодня на весах – само будущее Брефны, как для людей, так и для Маленького народца. Здесь, на нашей земле, мы столкнулись с ужасом, который едва способны понять. В одиночку нам не выстоять против этой угрозы. Чтобы совладать с нею, требуется помощь людей.

«Скажи нам, где арфа!» – хочется крикнуть мне.

Такими темпами ко двору мне удастся вернуться только к восходу луны.

– Мы знаем, как нежно может петь Брокк, и уже видели, каким могущественным оружием может стать его несравненный голос. Я думаю, что наш бард может оказаться потомком самого Эмерджина. Брокк, ты обещал нам редкую по красоте песнь, и я знаю, что ты справишься. Ты, Кира, проявила завидную смелость, храбро дойдя в поисках брата до самых наших стен. Вас наш мир не пугает, что часто случается с людьми, забредшими сюда по воле случая. Я верю, что задачи, которые я перед вами поставлю, вы выполните с равной целеустремленностью.

Мне приходится предположить, что Эрнье известно местонахождение арфы, но сказать нам об этом она хочет только после того, как объявит о поручениях. Могла бы сказать мне это напрямик. Но ничего не отдавать просто так – вполне в духе Маленького народца. Поскольку до Дня летнего солнцестояния остается всего несколько дней, это может означать крах нашей миссии.

– Ночная Тень, – говорит Эрнья, – передай Ливаун ее инструкции.

Мудрая сова извлекает из складок своей необъятной мантии небольшой свиток и вручает мне. Разворачиваю его и читаю. Совсем не то, чего я ждала. Ровным счетом ничего героического. Выглядит бессмыслицей. Трижды станцевать с человеком, не любящим танцевать. Одолжить лоскуток, сшить куклу, и пусть ее глаза увидят будущее Брефны. Что это может значить? Шью я кое-как и никогда в этом деле сильна не была, но знаю достаточно, чтобы понимать, что за помощью обращаться нельзя. Досадно, ведь Банва могла бы сделать отличную куклу, а я, тем временем, выстирала бы за нее часть белья. Что она, эта королева, задумала, превращая меня в человека, которым я никогда не была и не собираюсь становиться? Помочь построить замок из глины и песка и посмотреть, как его смоет вода. Это и вовсе откровенная глупость.

Брокку тоже вручили свиток. Но ему на чтение понадобился лишь миг. Он стоит рядом со мной и не говорит ни слова.

– Эти задания выше моего понимания, – чтобы сдерживать себя и оставаться вежливой, мне приходится прилагать максимум усилий. – Однако если они действительно так важны, я сделаю все от меня зависящее ради их выполнения. Они… В общем, это не то, чего я ожидала.

– Когда все сделаешь, поймешь, к чему сводится их смысл, – отвечает Эрнья, – теперь тебе пора идти. Рябинник проследит за тем, чтобы ты прошла через стену. Может статься, что твой друг тебя не дождется. У него был очень подавленный вид.

Это, наконец, привлекает внимание Брокка. Я совершенно забыла о Дау. К этому времени он, вероятно, уже сдался и отправился домой. Здесь я не стану произносить его имени. Нечего впутывать его в эти дела, в чем бы они ни заключались.

– Благодарю вас, миледи, – говорю я, с большим трудом сдерживая гнев. – Что будет после того, как мы выполним эти задания?

– Тогда ты вернешься сюда за братом. В канун Дня летнего солнцестояния приходи опять к нашему порталу и пой. Тебя пропустят, предоставят средства достижения ваших целей и позволят вернуться обратно ко двору.

– Погодите-ка… как вы сказали? В канун Дня летнего солнцестояния? Но это же слишком поздно!

Вся эта затея сплошной обман, она не собирается отдавать арфу, ей хочется только одного – оставить у себя Брокка…

– Ливаун, – говорит мне брат, протягивая свой свиток.

В нем только два пункта.

Сочинить и спеть необходимую нам великую балладу.

Оставаться здесь и играть нам до кануна Дня летнего солнцестояния.

Я поднимаю взгляд и по глазам Брокка вижу, что ему в равной степени хочется как остаться, так и уйти. Его раздирают эти два желания, что совсем не удивительно, ведь это место и странный народ, который здесь живет, являются частью его наследия – Колдовской мир у него в крови. Я не хочу его здесь оставлять. Эрнья уже считает его своим, это видно по ее глазам. Если он останется с ней до кануна Дня летнего солнцестояния, то изменится. У него не будет другого выбора, кроме как пить их напитки и есть еду, в итоге они смогут воздействовать на него своей магией.

– Все в порядке, – говорит Брок.

Его голос и в самом деле дрожит или мне только кажется?

– Нет, правда, все в порядке, Ливаун. Я дал обещание и смогу сочинить эту песнь лучше всего, если мне здесь никто не будет мешать. Прошу тебя, иди, а я останусь. Здесь мне ничто не угрожает.

– Перед тем, как ты уйдешь, добавлю только одно, – говорит королева Маленького народца, – все, что происходит в этом царстве, хранится в тайне. Это защищает моих подданных. Люди сюда допускаются редко, но стоит кому-то проболтаться у чужой двери, как некоторым, появись у них такая возможность, тут же захочется к нам сунуться. Поэтому ты, Кира, не будешь ничего никому говорить. Чтобы объяснить ваше с Брокком отсутствие, придумай какую-нибудь легенду, не сомневаюсь, что это тебе по плечу. Всю правду нельзя говорить даже твоему верному другу по ту сторону стены. Ступай, объясни все словами, понятными обычному человеку – то есть не ребенку, не знахарке, не тому, кого учили петь, играть и писать стихи, не друиду, не мудрецу и не целителю. Возвращайся ко двору и выполни задания. А в канун Дня летнего солнцестояния возвращайся одна, готовая спеть. И помни – никому ни слова. Ведь самодисциплина является неотъемлемой частью кодекса воина, так?

Эрнья поворачивается к Рябиннику:

– Выведи Ливаун через портал.

Она берет Брокка под руку и приникает к нему. Я вижу, что щеки брата заливает румянец, и мне это не нравится. Мы его здесь потеряем.

– Пойдем, мой бард, – говорит королева, – прощайся с сестрой, я устала.

Но не успевает Брокк произнести хоть слово, как она его уводит.

Мы с Рябинником идем к узкому проходу в стене. Мне нужно спешить, пока он не закрылся, но я не решаюсь.

– Рябинник, мой брат будет здесь в безопасности? Хотя бы до Дня летнего солнцестояния?

– В безопасности? – эхом отзывается он. – Ни один из нас не может быть в безопасности, пока небо затмевает Воронье племя. Так что никаких обещаний я дать не могу. Но буду присматривать за ним, насколько это в моих силах.

– Тогда благодарю тебя – как воительница воина. И прощаюсь до кануна Дня летнего солнцестояния.

Да хранит нас Дагда, ждать осталось десять дней.

– Хорошо, тогда до кануна Дня летнего солнцестояния. Теперь иди.

Я прохожу через расщелину в скале, покидаю царство Эрньи и возвращаюсь в свой мир. И хотя сердце мое не разбито, это самый что ни на есть замечательный способ получить множество ссадин и царапин, и я чувствую себя как слива, упавшая с дерева на твердую землю.

Дау все еще ждет меня. До этого момента я даже не понимала, насколько мне это нужно. На меня накатывает волна эмоций: облегчение, изнеможение, печаль и пара капель чистой паники, что мне, о великие боги, теперь сказать Арку? Если бы здесь был мой старший брат Гэлен или отец, я бросилась бы им в объятия и разревелась. Либо изрыгнула бы пару ругательств, а может даже и то, и другое. Как бы то ни было, я все-таки плачу и не могу ничего с собой поделать. Будь оно все проклято!

– Спасибо, что подождал, – бурчу я, вытирая лицо рукавом.

О боги, как же я устала.

Дау сует мне в правую руку бурдюк, в левую – чистый носовой платок и молча ждет. Даже не спрашивает, где я была и удалось ли мне найти Брокка.

Я пью, вытираю нос, чувствую себя немного лучше, сажусь на камни и говорю:

– Спасибо.

Долго отдыхать нет возможности, надо возвращаться. Что же я так выбилась из сил? Возвращается и боль в лодыжке, о которой я там умудрилась забыть. День выдался очень, очень долгим. И, к тому же, он еще не закончился.

Дау нужно все как-то объяснить. Сколько правды я могу ему сказать, не нарушая данного Эрнье обещания? Первой с моих губ слетает фраза:

– Ты готов трижды со мной станцевать до Дня летнего солнцестояния?

Дау смотрит на меня как на безумную, что совсем не удивительно.

– А это не вызовет подозрений? Ведь певунье и конюху полагается вести себя так, словно они незнакомы.

– Просто ответь «да» или «нет». Три вечера, три танца, начиная с сегодняшнего дня и кончая кануном Дня летнего солнцестояния. Я придумаю, как отвести от нас подозрения.

Он долго молчит.

– Воин должен говорить прямо и решительно, – говорит он, – я говорю «да». Но предупреждаю, что могу наступить тебе на ногу. Танцы – не то, что я люблю больше всего.

А через миг он спрашивает:

– Ты можешь сказать мне, что происходит?

– Нам пора идти. Не хочу задерживаться в этом лесу даже на мгновение дольше, чем нужно.

Там, где позволяет тропинка, мы идем бок о бок. Я стараюсь не хромать и пытаюсь подобрать слова. Но все, что приходит на ум, кажется полным безумием.

В конце концов, разговор начинает сам Дау.

– Брата нашла? – спрашивает он.

– Да, нашла, он в полном порядке. Но вернуться не может, по крайней мере, пока. Дау, мы с Брокком поклялись никому не говорить о том, что там было. Ты сам видел… Ты не мог не заметить, что во всем этом есть кое-что необычное.

– Прождав там столько времени, я вообще уже было подумал, что мне все это приснилось, начиная с того момента, как ты попросила меня помочь тебе пройти сквозь стену. Да весь этот день, говоря твоими словами, был необычным.

Мне в голову приходит досадная мысль.

– Проклятье! – бормочу я.

– Что это ты там проклинаешь?

– Без Брокка я понятия не имею, как вернуться обратно. Стража привыкла пропускать его через ворота.

– Не страшно, – отвечает Дау, – я могу решить эту проблему. Тебе это не понравится, но должно сработать. К тому же, мой вариант тесно связан с танцами.

– Давай, выкладывай. Если надо будет говорить, это сделаю я.

– У меня была веская причина выйти за дворцовые ворота. Как мне было велено, я вернул лошадь на крестьянское подворье. А потом вполне мог выполнить и другое поручение Иллана. Никто не должен знать, что меня за вами послал Арку.

– И что дальше?

Я отвлеклась на тот факт, что теперь, на обратном пути, дорога просматривается куда лучше, будто кто-то сознательно не хотел, чтобы я добралась до царства Эрньи. А потом еще заставил меня несколько часов петь до хрипоты, перед тем как пропустить внутрь. Если добавить сюда задачи, на первый взгляд лишенные смысла, то в голову действительно приходит мысль, что Эрнья не отдаст нам арфу до кануна Дня летнего солнцестояния, если она, конечно, вообще у нее. Это даст нам время вернуть инструмент до проведения ритуала, правда, в самый последний момент. Как рассказать это Дау, ничего толком не объяснив? Он ведет себя просто восхитительно, не задавая сотен вопросов. На его месте я бы так себя не сдерживала, особенно после долгого ожидания в полном одиночестве.

– Дау?

– Да?

Он наклоняется, поднимает небольшую ветку, упавшую поперек дороги, и убирает с нашего пути.

– Миссия. Думаю, мы сможем возвратить арфу вовремя. Хотя, возможно, лишь в самый последний момент. Скорее всего, за день до ритуала. Но сначала мне надо будет кое-что сделать, и это «кое-что» может показаться очень-очень странным.

У меня такое чувство, что я иду вброд по болоту. По болоту, которое может взорваться, если не соблюдать осторожность.

– Странным? Как опасные прыжки и внезапные исчезновения? Как втягивание других в серьезные неприятности?

– Нет, здесь другое – мне придется заниматься непривычными делами. Например, строить песчаные замки. Танцевать, как я уже говорила. И шить.

– Значит, шить…

В безучастном тоне Дау сквозит недоверие.

– Как ты думаешь, кто чинил мою одежду по пути сюда? Уверяю тебя – Арку этого не делал.

– Нет, я все-таки сплю. Другого объяснения просто быть не может. Ливаун, Арку обязательно спросит меня о том, что произошло. Иллан тоже спросит. И что я им скажу?

– Если можно, давай с ними сначала поговорю я. Расскажу примерно то же, что сказала тебе – что Брокк пока не может вернуться, что он вышел на верный след, который, по всей видимости, приведет нас к тому, что мы здесь ищем. Что у нас есть надежда вовремя вернуть искомое. Но чтобы это произошло, чтобы мы выполнили нашу миссию, все должны поверить нам с Брокком. Никто другой этого сделать не может. Он там, куда допускаются очень немногие. Практически никто. Причем… в некоторые аспекты происходящего людям будет трудно поверить. Особенно тем, кто не воспитывался на древних сказаниях.

Мы идем дальше, и Дау какое-то время молчит. Вскоре мы снова выйдем на дорогу, там могут оказаться люди, и ему опять придется превратиться в немого Нессана. На задворках моего сознания маячат две картины, которые Эрнья показала нам в магической чаше для гадания. И я опасаюсь, что успешным выполнением нашей миссии мы можем обречь это королевство на безрадостное будущее. Если бы я только знала, что это значит. Если бы только знала, был ли король в безмятежном будущем Роданом, непостижимым образом преобразившимся, или кем-то еще. Именно это, в первую очередь, мне хотелось бы сказать остальным.

– Мне пришлось оставить нож у сказительницы, – говорю я, – надо к ней зайти.

– Мне тоже. А арфа… в том месте, о котором ты говорила? По ту сторону каменной стены?

– Не знаю. И это чистая правда. Когда меня об этом спросит Арку, я отвечу ему точно так же.

– Но там есть кто-нибудь, кто может сказать тебе, где она? А не тебе, так Брокку?

– В принципе да.

– Но перед тем как они на это пойдут, тебе нужно будет выполнить несколько странных заданий, вроде шитья.

Он говорит это с утвердительной интонацией, поэтому я не отвечаю.

– Ливаун, – останавливается Дау, – ты наверняка сама понимаешь, насколько безумно звучат твои слова. Арку никогда на это не согласится, как и Иллан. До Дня летнего солнцестояния остается всего несколько дней. А ведь от этого так много зависит. Твое будущее. Будущее Брокка. И мое. Ты просишь Арку отказаться от контроля над выполнением миссии. И при этом ждешь, что мы тебе доверимся, хотя сама даже не говоришь, ни где твой брат, ни чем он сейчас занимается.

Я прикусываю язык, чтобы удержаться от бесполезного комментария.

– Если народ Брефны отвергнет Родана во время ритуала, – продолжает Дау, втолковывая мне то, что я знаю и без него, – а именно это, как нам говорили, случится, если вовремя не вернуть арфу, королевство может погрузиться в хаос. Другого кандидата, с одной стороны желающего взойти на трон, с другой – имеющего на это право, по всей видимости, нет. А если бы даже и был, то без арфы его, скорее всего, тоже отвергли бы. Решись Кора остаться регентом еще на несколько лет, пока наследник трона немного не повзрослеет, об этом было бы объявлено давным-давно, а мы бы здесь попросту не оказались. Какими будут наши шансы на будущее на Лебяжьем острове, если мы примем твою безумную идею, а она ввергнет Брефну в эпоху нестабильности, а может даже и войны? На Лебяжьем острове нашу миссию станут называть самой катастрофической из всех.

Я молча считаю до пяти и спрашиваю:

– Ты закончил? Надо идти. Ненормальная я или нет, но пока еще могу разговаривать на ходу.

Если честно, моя лодыжка опять болит, но говорить об этом я ему не собираюсь.

Он не отвечает.

– Мне все это известно, Дау, – говорю я, – поэтому просто прошу мне поверить. И помочь мне убедить Арку, что с головой у меня все в порядке. Сегодня утром ты мне помог. Помог сделать то, что противоречит всем правилам, и ни на секунду не усомнился. Ладно, усомнился, но ненадолго. Что же теперь изменилось?

– Ничего. Просто ты меня удивила. Когда-то тебе удалось убедить меня, что добиться места в отряде Лебяжьего острова для тебя столь же важно, как и для меня. Но это, похоже, неправда. В конечном итоге, мое первое впечатление о тебе оказалось верным. Ты просто… развлекаешься. Если бы тебе действительно было не все равно, тебе бы и в голову не пришло подвергать миссию такому риску.

Теперь останавливаюсь я. Усталости как не бывало. Зато вспыхивает гнев.

– Развлекаюсь? Какой же ты сейчас несешь бред! Ты что, считаешь, что я сегодня весь день шлялась по лесу, чтобы просто приятно провести время? Сидела одна и пела несколько часов подряд потому, что мне больше нечего было делать? Мне что, надо было забыть об исчезнувшем брате и заняться своими делами? Ты бы так поступил, растворись твой собственный брат в воздухе?

Лицо Дау принимает какое-то странное выражение. Взгляд ожесточается, рот беспощадно сжимается. Зря я это сказала.

– Я именно так бы и сделал, – отвечает он, – да еще и усмехаясь.

О боги. Теперь я вижу, каким Дау может быть в бою не на жизнь, а на смерть, и это меня так пугает, что я перестаю злиться.

– Мы с Брокком очень близки, – говорю я, – он мне не только брат, но и товарищ по оружию, как и ты. Я пошла за ним, потому что так было правильно. Хотя у меня не было ни малейшего представления о том, куда и зачем он ушел. Я уже объясняла тебе, почему не могу рассказать подробнее, по крайней мере, до Дня летнего солнцестояния. Что же касается места в отряде Лебяжьего острова, то здесь ты на мой счет ошибаешься. Стать членом отряда я хотела с пяти лет, когда…

Нет, о том, что с Кинелой я встретилась еще в раннем детстве, я ему говорить не буду. Как и о том, что девчонкой хотела заплетать волосы в такие же, как у него, длинные косички и щеголять такой же затейливой татуировкой на лице, не говоря уже о большом, остром ноже с рукоятью из резной кости.

– …когда впервые услышала об этих воинах, – заканчиваю я. – С точки зрения миссии так будет правильно. Если ты поможешь, если поверишь мне, если поддержишь, когда я буду говорить с Арку, мы все сделаем в срок. Да, я могла бы рассказать все ясно и подробно, но не делаю этого, в том числе потому, – я понижаю голос до шепота, – что даже здесь нас могут подслушать.

– Лесной народ.

– Лесной народ, как в сказках. Идем, до дома Хозяюшки Джунипер уже недалеко. Если повезет, у нее можно будет подкрепиться. Я уже и не помню, когда в последний раз ела.