Текст книги "Единожды солгав"

Особой радости у Алёны на душе не было, наверное, из-за того, что не было покоя. В мыслях она без конца возвращалась то к одной проблеме, то к другой, теперь вот ещё третья прибавилась. И всё это мешало наслаждаться тем покоем и равновесием, что она так уважала. Ещё совсем недавно, до смерти матери, до той злополучной поездки на малую родину, она жила именно так. Целых два года, Алёна наслаждалась своей жизнью, просыпаясь по утрам и понимая, что её разум и душу ничто не тревожит. И всё своё внимание, всю свою любовь и заботу она посвящала лишь Вадиму. Даже поверила в какой-то момент, что их связывает настоящее чувство. И пусть оно пришло далеко не сразу, но им настолько хорошо и комфортно вместе, что потерять то, что построено, страшно. А вот теперь земля под ногами неожиданно закачалась.

– Я соскучилась по тебе, – сказала ему Алёна, когда их проводили к столику, и они остались наедине. Сказала и смущённо улыбнулась. Протянула к Вадиму руку через стол.

– Ты права, мы давно не были наедине.

– И я о том же. Не нужно об этом забывать. Как говорит твоя мама: над отношениями надо работать, не лениться.

Вадим рассмеялся. Водил большим пальцем по открытой ладони Алёны, ласкал её, вот только его взгляд был устремлён ни к её лицу, он бегал по залу, по лицам посетителей. И это можно было понять, в «Аристократе» случайной публики не бывает, все люди важные и нужные, но сегодня Алёне хотелось дёрнуть Вадима за руку, чтобы привлечь его внимание к себе.

– Давай не будем вспоминать мамины советы, – попросил он. – Не сегодня.

Принесли вино, и руки пришлось рассоединить. Алёне снова пришлось наблюдать за Вадимом со стороны. Он по-прежнему не смотрел на неё.

– В самолёте я подумала, почему бы не слетать в отпуск? Хотя бы на неделю.

Прохоров всё же устремил на неё взгляд, удивлённый.

– Сейчас?

Она пожала плечами, будто оправдываясь.

– Лето же.

– Алёна, у нас свадьба в сентябре. Вот и будет тебе отпуск.

От его слов стало неловко и неприятно, он одёрнул её, будто сотрудницу. Глаза опустила и негромко проговорила:

– Да, конечно. Ты прав.

Вадим всё же заметил её расстроенное лицо.

– Не злись. Я ведь прав. Сейчас совсем не время.

– Просто я скучаю. Мы совсем не бываем наедине.

– Мы что-нибудь придумаем, – вроде как пообещал он. А Алёна решила ухватиться за его слова:

– Нужно найти Зое квартиру.

– У неё не такая большая зарплата.

– Значит, с соседкой. Ничего страшного. Я в её возрасте уже пожила с двумя соседками. И всё было замечательно, нам было весело.

Вадим качнул головой, кинул на неё странный взгляд. И от этого взгляда Алёна насторожилась. Переспросила:

– Что такое?

– Иногда ты невзначай рассказываешь мне какие-то детали из своей прошлой жизни, о которых раньше не упоминала. И я всегда удивляюсь.

– Это какие детали?

– Например, про соседок. Или про сестру. Тебе мало?

Необходимо было оставаться внешне спокойной. Алёна выдержала секундную паузу, после чего спокойно проговорила:

– Я не люблю говорить о прошлом. Не вижу в этом смысла. Куда больше меня интересует, что будет завтра. Или через два месяца. – Алёна ослепительно улыбнулась. – Интересно, каково это – проснуться замужней женщиной?

Некоторое время они говорили о предстоящем событии, обсуждали детали, Алёна даже начала успокаиваться и расслабляться. Оказывается, Вадим тоже думает и как-то по-особому представляет себе свадебную церемонию. Алёна внимательно его слушала, старалась запомнить, чтобы в дальнейшем жениха приятно удивить. Вечер стал милым, приятным, какими обычно и бывали их вечера, что они проводили вне дома. С неспешными разговорами, они держались за руки, обменивались улыбками и никогда не молчали. Потому что, когда повисала пауза, Алёна её пугалась, вдруг осознавая, что ей нечего больше Вадиму сказать. И приходилось поспешно искать следующую тему, ведь ему должно быть с ней интересно.

– Посмотри, кто здесь, – в какой-то момент удивлённо проговорил Вадим.

Пришлось вырваться из их маленького мира, и перевести взор в суетливый мир. Алёна окинула взглядом ресторанный зал, никого особо интересного для себя не увидела, пока Вадим не пояснил:

– Шохин и Барчук. Погляди, с каким азартом что-то обсуждают. – Прохоров неожиданно выдохнул. – Правую руку бы отдал, лишь бы узнать, о чём они говорят.

Взгляд Алёны, наконец, остановился на столике за невысокой перегородкой, отделяющей его от основного зала. За ним, на самом деле, ужинали Константин Шохин и Михаил Барчук. Ни на кого не смотрели, ели с аппетитом и с таким же рвением о чём-то говорили, даже не улыбались.

– О деньгах говорят, – негромко проговорила она в ответ на замечание жениха, чувствуя нахлынувшее изнутри недовольство. И это недовольство не относилось ни к Вадиму, ни к его несвоевременному и нескромному интересу, ни даже к тому факту, что так скоро судьба столкнула её с Барчуком. Алёна была недовольна собой из-за того, что, вообще, в принципе, испытала какое-то недовольство. Глупо, правда? Ведь не надеялась всерьёз, что при следующей встрече с Михаилом останется спокойной и равнодушной к нему?

Попросила:

– Перестань на них глазеть. Заметят.

Вадим отвернулся, сделал жадный глоток вина, а Алёне сказал назидательным тоном:

– На данном этапе, наша с тобой задача и состоит в том, чтобы нас замечали. Или хотя бы не забывали. Вот, например, Барчук звонил тебе после выставки?

Не рассказывать же ему, что сама запретила Михаилу ей звонить без особой надобности, и всё равно со страхом ждала его звонка и следующей встречи. Пришлось отрицательно качнуть головой.

– Вот это и плохо.

– Он же остался в Москве, – попробовала оправдаться она. – Может, только сегодня вернулся.

– Вот именно, Алёна. Кто знает, что они без тебя там делали? Может, окучивали тех клиентов, что мы им нашли?

– Я нашла, – чуть слышно поправила она его.

Вадим не расслышал и нахмурился.

– Что?

– Ничего. Я тебя поняла. Я позвоню ему завтра.

– Зачем завтра? Я сейчас подойду и поздороваюсь.

Алёна удивлённо на него посмотрела.

– С ума сошёл? Они же разговаривают!

– Я не собираюсь к ним присаживаться. Но поздороваться обязан.

– Я не пойду, – упёрлась она, даже не представляя, как появится перед столом Барчука под руку с Прохоровым.

Вадим же лишь плечами пожал.

– Я тебя и не прошу. Это не та ситуация, в которой необходимо присутствие женщины.

Алёне ничего не оставалось, как беспомощно наблюдать за тем, как Вадим поднимается из-за стола и идёт через зал, направляясь к Барчуку и Шохину. Разворачиваться на стуле, чтобы видеть картину в полной мере она не стала, но наблюдала за Прохоровым. На всякий случай, расправила плечи, приняла расслабленную позу и понадеялась, что на её лице полное спокойствие и умиротворение. Проделала это всё не зря, потому что через две секунды после того, как Вадим оказался перед Барчуком и протянул тому руку для приветствия, взгляд Михаила Сергеевича метнулся по залу, и её отыскал. Алёна изобразила короткую приветственную улыбку. Шохин тоже обернулся, глянул в её сторону, но тут же интерес потерял. По всей видимости, с него хватило фамильярности Вадима, который в этот момент Константина Михайловича в чём-то горячо убеждал.

Алёна отвернулась. Потянулась за бокалом с вином. И чего совсем не ожидала, так это появления рядом Барчука. Почувствовала чужое присутствие, несколько испугано вскинула голову, и поняла, что смотрит ему в лицо. Глаза опустила. А Михаил присел на место Вадима. Алёна старательно отводила глаза, глянула в сторону стола, что он оставил, и увидела, что Вадим всё же сумел чем-то привлечь внимание Шохина, они сидели и беседовали.

– Привет, красавица, – сказал он.

А Алёна взглянула с укором. Негромко проговорила:

– Мы же договаривались.

Михаил удивлённо вскинул одну бровь.

– О чём? Что здороваться не будем?

Она нервно кашлянула, сделала глоток вина. На что Барчук заметил:

– Аккуратнее. Ты не умеешь пить.

– Всё я умею, – обиделась Алёна. – И если однажды напилась в вашем присутствии, Михаил Сергеевич, то это ничего не значит. Все иногда совершают ошибки.

Он улыбнулся, разглядывал её с удовольствием и явным мужским интересом.

– Люблю женщин, которые не боятся совершать ошибки. Но, подозреваю, что ты не из таких.

Это заинтересовало.

– То есть, я не в вашем вкусе?

Михаил весело хмыкнул.

– Боюсь, я тоже не в силах контролировать свои желания. И иногда косячу.

Видимо, это любопытное выражение было сказано в её адрес. Его очередной косяк – это она. Тогда зачем подошёл? Отвернулся бы и забыл.

Михаил тоже повернул голову, наблюдал за Прохоровым. После чего проговорил со смешком:

– А твой молодец, нахальный.

– Это комплимент?

Он плечами пожал.

– Наверное. Если честно, я таких настырных не в дело, не люблю. Но он знает, чего хочет. И ради этого готов на всё.

– Это точно не комплимент, – решила Алёна.

– А тебе надо, чтобы я его хвалил? И сказал, какую отличную партию ты себе сделала, да?

– Ничего мне не надо, – обиделась она. – Но партия, на самом деле, отличная.

– Не сказал бы. С твоим уровнем можно было бы и получше найти.

Алёна устремила на Барчука подозрительный взгляд.

– Что значит – с моим уровнем?

Он откинулся на спинку стула, вытянул руку и теперь постукивал пальцем по столу. Никакой нервозности в этом действии не было, наоборот, он будто гипнотизировал Алёну мерным стуком, и она, волей-неволей, уставилась на его длинные пальцы.

– Как? Ты же у нас умница, красавица. Думаешь, я поверю, что этот прилизанный офисный хомячок предел твоих мечтаний?

– Кажется, мы об этом уже говорили. И я сообщила, что вполне довольна и счастлива. Совсем скоро я выхожу замуж.

– Платье купила?

– Нет ещё, но…

– Думаю, свадебное платье нужно покупать в Милане. Ты же знаешь, что ни одно свадебное платье из магазина не сравнится с дизайнерским. Кажется, это так называется. Не нужно делать шаг назад, красавица. Нужно всегда идти вперёд.

Алёна смотрела ему прямо в глаза. Барчук откровенно посмеивался над ней, а она чувствовала себя перед ним, словно кролик перед удавом. И сердце колотилось, колотилось. Кровь ударила в виски, и забилась там неприятной, тупой болью.

Михаил лениво поднялся.

– Пойду. А то твой плешивый обормот Костю насмерть заговорит. Глянь, рот не закрывается. Вот что значит, уметь собой торговать.

Алёна молчала. На Барчука больше не смотрела, крепко сжимала в руке бокал с вином.

Через несколько минут вернулся Вадим. За всё это время Алёна больше не взглянула в сторону стола, за которым ужинали Шохин и Барчук. Уставилась на стену напротив и размышляла. Размышления были тягостными и, что скрывать, пугающими. Раз за разом задавала себе вопрос: во что она умудрилась вляпаться, переспав с Барчуком?

Вадим сел на своё место, сиял улыбкой и выглядел чрезвычайно довольным. Едва ли руки от удовольствия не потирал.

– Как мы с тобой удачно сегодня решили поужинать здесь.

– Я рада, – пробормотала Алёна, не в силах на него взглянуть. Взгляд сам собой метнулся в сторону, в которую ей смотреть совсем не следовало. У стола Михаила стоял официант, кажется, дорогие гости расплачивались и собирались уходить.

– Константин Михайлович пообещал назначить нам встречу, чтобы всерьёз обсудить перспективу сотрудничества. Ты рада? Я молодец?

– Конечно, молодец, – согласилась Алёна. Скупо улыбнулась. – И, конечно, я рада. – Поднялась. – Я отойду на две минуты.

Вадим с готовностью кивнул.

– Иди. Я закажу нам десерт. В такой вечер можно всё. – Он улыбнулся ей счастливо и открыто, а Алёна лишь нервно кивнула и поспешила прочь из зала, в надежде обогнать Шохина и Барчука. Ситуацию, когда она бежит за Михаилом следом и хватает того за руки, в надежде привлечь внимание, как-то не вырисовывалась в её сознании. Поэтому его следовало опередить. Вышла и остановилась за углом, поджидая его. Прошла всего минута. Двери зала снова хлопнули, закрываясь, послышались знакомые голоса, шаги, и вот Шохин уже прошёл мимо неё, продолжая что-то говорить товарищу, а тот притормозил, заметив Алёну. Она стояла у стеночки, сложив руки на груди, и на Барчука даже не смотрела, но он остановился. Константин оглянулся через плечо, вопросительно глянул, а Михаил приятелю улыбнулся.

– Иди, я тебя догоню.

Шохин перевёл взгляд на Алёну, после чего хмыкнул и пошёл прочь. А они остались вдвоём. Алёна молчала, а Михаил снова её разглядывал. Не дождавшись от неё ничего, спросил:

– Хочешь мне что-то сказать?

Она впилась взглядом в его лицо, молчала, и Барчук, не скрываясь, ухмыльнулся. Подошёл ближе. Слишком близко, благо, что рядом ни души. Подступил к Алёне, и смотрел сверху, с насмешкой и любопытством.

– Или ты хочешь меня о чём-то спросить, – подсказал он, в конце концов. – Я прав? Но боишься сказать лишнее.

Алёна упёрлась взглядом в его шею в расстёгнутом вороте рубашки. Губу закусила и ждала. А Барчук неожиданно вздохнул и поведал:

– Вагнеры приходятся моей матери дальними родственниками. Честно, я даже не возьмусь объяснять какими. А Фёдор был мне то ли племянником, то ли пятиюродным братом. Мы никогда толком не общались, но, так уж вышло, что я был на вашей свадьбе. – Алёна зажмурилась и задохнулась одновременно. – Конечно, ты меня не помнишь. Пятьсот гостей, и я, заскочивший из уважения к родителям на свадебный банкет. Но как можно было не запомнить тебя? – Михаил сунул руки в карманы брюк, придвинулся к ней совсем тесно, ни о каких приличиях уже и речи не шло. Продолжал сверлить Алёну взглядом, а после своего вопроса, сам же пожал плечами. – Ты была самой прекрасной невестой, что я видел когда-либо. Помню, ещё подумал: как тебя угораздило выйти замуж за Федьку? Со временем, правда, всё стало ясно, но тогда я смотрел и смотрел на тебя. Ослепительная девочка. А как ты сияла улыбкой, как ты играла влюблённость. Все эти взгляды, прикосновения, трогательные и смущённые улыбки. Ты прекрасная актриса, солнышко. И, конечно же, я тебя узнал. Не сразу, не в Солнцево. Тогда ты показалась мне знакомой, но ты повзрослела, изменилась, загордилась. Я всё присматривался к тебе и вспоминал. А потом в магазине в свадебном платье увидел – и всё сразу встало на свои места.

Алёна облизала сухие губы. А сквозь зубы процедила обвинение:

– Ты должен был сказать мне об этом ещё в Москве.

– Зачем? – удивился он. – Ты так мило притворяешься, что для тебя всё впервые. Муж, платье свадебное. Это довольно занимательно наблюдать. Правда, я не совсем понимаю, к чему всё это.

– И не поймёшь! – Алёна воинственно вскинула подбородок и осмелилась взглянуть Михаилу в глаза. Но он ничуть не смутился. Вместо этого попросил:

– А ты объясни. Мне весьма любопытно.

Она попыталась оттолкнуть его от себя, чтобы уйти, Михаил противиться не стал, отступил, но успел схватить Алёну за руку. Ей пришлось обернуться.

– Приезжай завтра в Солнцево, я буду там весь день. Поговорим.

Она дёрнула рукой.

– С чего ты взял, что я хочу с тобой о чём-то разговаривать?

– А с чего ты взяла, что мне интересно, хочешь ты или нет?

Сказать на это было нечего, поэтому Алёна лишь сверкнула на него глазами, а как только он освободил её руку, ушла. Только помедлила перед дверями в ресторанный зал, дышала, как выброшенная на берег рыба, понимая, что ещё немного и у неё начнётся приступ паники. А Вадим этого заметить не должен. Но как ни старалась, он всё же обратил внимание на её нервное состояние. Алёне уже было не до милых разговоров, не до поцелуев и объятий, ей хотелось домой и спрятаться где-нибудь, хоть в шкафу. Только бы ни с кем не говорить.

– Что с тобой? – спросил Вадим, когда они возвращались домой на такси.

– Голова ужасно разболелась, – соврала она из последних сил. – Может быть, вино.

– Может, – согласился он. Окинул её внимательным взглядом, после чего обнял за плечи и притянул к себе. И Алёна так и ехала до самого дома, уткнувшись носом в его плечо, в полном молчании. Голова, на самом деле, разболелась, да так сильно, что затошнило.

– Ты вся бледная, – участливо проговорил Вадим, прежде чем отпереть дверь квартиры. Даже под локоток Алёну поддержал. Открыл дверь, и прямо за ней оказалась Зоя. Алёна от неожиданности нахмурилась, вдруг подумалось, что сестра так под дверью и стояла, поджидая их. И выглядела Зоя странно обеспокоенной. В таком состоянии люди обычно принимаются задавать вопросы, но сестра поспешно отступила и раздвинула губы в широкой улыбке. Вот только взгляд её выдавал, метался с лица Вадима на лицо Алёны. И бормотала Зоя какую-то чепуху.

– Наконец, вернулись. Мне не по себе одной было. Как-то странно себя чувствовала. Вам понравился ужин? Вадим, вот тапочки.

Тапочки показались Алёне особо странными предметами во всём происходящем. Она остановилась посреди прихожей, и на тапочки жениха уставилась. Их только что к его ногам собственноручно поднесла её сестра. Алёна на Зою посмотрела, но ни одного вопроса в её голове сформироваться так и не смогло. Зоя её опередила и принялась выпытывать:

– Что с тобой? Ты очень плохо выглядишь. Бледная, уставшая. Правда, Вадим?

– Спасибо за правду, сестрёнка, – пробормотала Алёна без всякой радости и признательности за заботу.

– Девочки, успокойтесь, – миролюбиво проговорил Прохоров. И обеих приобнял за плечи. На Зою посмотрел и вкрадчиво сказал: – У Алёны сильно разболелась голова, ей нужно срочно лечь.

– Что же, ужин был испорчен? – Этот вопрос сестры Алёна услышала уже по пути к своей спальне. Зоя задала его негромко, и ей показалось, что с определённым умыслом. Но даже оглянуться и попытаться вникнуть в то, на что сестра намекала, Алёне в данную секунду показалось чудовищным издевательством над собой, и она вошла в спальню и плотно закрыла за собой дверь.

– Какие планы на день? – спросил её утром Вадим. Они завтракали, как уже повелось, втроём, так сказать, семья за одним столом собиралась, и это должно было радовать и благотворно на всех влиять, как уверяла Анна Вячеславовна.

Алёна отвлеклась от своих мыслей, подняла голову и посмотрела на жениха, потом на сестру. Зоя выглядела прелестно, молодой и свежей, на мир смотрела с радостью и спокойствием, сестру ничто не тревожило – ни какие-либо проблемы, ни совесть. Алёна полагала, что она сама так не выглядела. Причём не только сегодняшним утром, а уже несколько недель. Она была нервной, расстроенной и озабоченной.

– У меня единственный план, – рассмеялась Зоя. – Пойду на любимую работу.

Алёна водила ложечкой в чашке с кофе. Есть совершенно не хотелось.

– Я поеду в Солнцево, – проговорила она после паузы.

Вадим удивился.

– Зачем?

Опять пришлось врать и выкручиваться. Хотя, не такая уж откровенная была ложь, зависело от того, какой смысл в её слова вкладывать.

– Барчук вчера попросил. Даже настаивал. Он подходил ко мне, когда ты говорил с Шохиным. Ты не заметил?

– Заметил, конечно. Странно, что он мне ничего не сказал.

Алёна лишь плечами пожала.

– Я же веду этот проект. Он обращается ко мне напрямую.

Вадим наградил её странным взглядом. Словно слова Алёны пришлись ему не по душе, словно она попыталась его задвинуть в угол. Но в данный момент ей было не до самолюбия Вадима. Предстояло решить проблему с Барчуком.

– Я подвезу Зою до офиса, – сказал любимый. Алёна лишь кивнула, изобразила благодарную улыбку, если честно, ей не терпелось покинуть квартиру, чтобы можно было прекратить притворяться, улыбаться и изображать деловитость. Только вернулась от двери, чтобы поцеловать Вадима на прощание.

– Пока.

– Пока, – отозвался он. Смотрел ей в глаза и улыбался.

Дома уже некоторое время царила странная атмосфера, когда все друг другу улыбались. Алёна совершенно неожиданно подумала об этом, открыла дверь и обернулась через плечо. Вадим всё ещё стоял, смотрел ей вслед и улыбался. Алёна дверь закрыла, продолжая чувствовать странную тревогу. Потом мысли вернулись к предстоящему разговору с Михаилом, и она поспешила вниз по лестнице.

На выезде из города неожиданно попала в пробку, и поэтому до Солнцево, в общем счёте, пришлось добираться почти два часа. Её автомобиль без проблем пропустили на территорию, видимо, заранее получили указания. То есть, Михаил Сергеевич ждал, и не сомневался, что она приедет.

– Где Барчук? – поинтересовалась она у охраны.

Мужчина в форме почесал в затылке.

– Либо в офисе, либо на пристани.

И Алёна двинулась уже знакомой ей дорогой. В последний раз в посёлке она была больше месяца назад, и с тех пор кое-что изменилось. Дома на первой линии у реки оказались почти достроенными, а дороги заасфальтированными. Алёна катила по новенькой, идеальной дороге, и когда вышла у автомобиля напротив пристани, уже не беспокоилась о пыли. Хотя, сегодня она была в таком состоянии, что, вообще бы, о ней не беспокоилась, даже не вспомнила.

Пристань оказалась пустой. Два катера пришвартованы на тех же местах, они мерно покачивались на воде, но рядом никого не видно. Алёна постояла, оглядываясь, неспешно направилась в сторону деревянных времянок, в которых располагался выездной офис. Но даже не успела дойти до крылечка, по всей видимости, её появление приметили в окно. Сначала ей навстречу вышел улыбающийся Саша, махнул рукой, но следом за его спиной объявился Барчук, который его обогнал, спустился по ступенькам, а галантному сотруднику махнул рукой, давая отбой его лучезарному беспокойству.

Алёна остановилась, ждала, когда Михаил сам приблизится. А тот еще и укорил:

– Ты долго.

– Извини, что ночь спала, – процедила Алёна сквозь зубы.

Барчук хмыкнул. Чуть слышно, но Алёна расслышала. Была уверена, что слышала.

– Пойдём в дом, – предложил он. – Там как раз ремонт доделали, посмотришь.

Они направились пешком к тому же дому, в котором Саша их когда-то друг другу представил. Но Алёна не удержалась и с недовольством заметила:

– Я сюда не ремонт приехала смотреть.

Михаил кинул на неё заинтересованный взгляд.

– А для чего?

Оставалось только возмутиться.

– Потому что ты мне угрожал!

Он вытаращил на неё глаза. Смотрел невинно и непонимающе.

– Когда?

Алёна остановилась, Михаилу пришлось обернуться.

– Я сейчас уеду обратно, – пригрозила она. Хотя, на самом деле, это была не угроза, она мечтала поступить именно так.

Барчук потянулся к ней, взял за локоть, принуждая идти дальше.

– Ладно, не злись. Угрожал, так угрожал.

– Тебе смешно?

Он решительно качнул головой.

– Нет.

Они вошли в дом, взгляд Алёны невольно пробежался по стенам с новыми обоями, но интереса ничего не вызвало. Прошли в кухню, Михаил сразу подошёл к холодильнику, достал бутылку воды. Алёне предложил:

– Хочешь?

Она отказалась. Отвернулась от него. Положила сумку на высокую кухонную стойку, и сама прислонилась к ней спиной. Сложила руки на груди. Всеми доступными способами собираясь защищаться от вопросов и нападок.

Михаил наблюдал за ней всё это время. Потом сказал:

– Хорошо, что приехала.

– Только не знаю, зачем.

– Видимо, тебя что-то беспокоит, – подсказал он.

Алёна голову повернула, глянула на него в упор. Согласно кивнула.

– Да. Меня ты беспокоишь. Потому что я не понимаю, чего ты хочешь от меня. Кажется, всё, что мог, уже получил. Чего ещё изволите, Михаил Сергеевич?

Барчук красноречиво поджал губы в ответ на её тон.

– Ну, не включай язвительность. Как ты сама говоришь: нам ещё работать вместе.

– Это не обязательное условие.

– В смысле?

– Нам ни к чему работать вместе. Так даже будет лучше для всех. Я что-нибудь придумаю, оправдаюсь перед Вадимом. Он передаст проект кому-нибудь другому, возможно, даже сам займётся. Ты уже у нас очень важный клиент, вполне заслуживаешь, чтобы тобой занимались лучшие сотрудники.

– Сдался мне твой Прохоров, – выдохнул Михаил. – Я его как вижу, меня с души воротит.

Алёна невинно моргнула, глядя на него, и мило поинтересовалась:

– Что так?

Барчук передразнил её улыбку и тон:

– Потому что хлыщ прилизанный.

Она развела руками.

– Хорошо, что не вам с ним жить всю оставшуюся жизнь.

– В этом ты права. Хотя, думаю, что про всю оставшуюся жизнь, ты сильно погорячилась.

Алёна повернулась к нему лицом, положила руки на стойку. Старалась держаться прямо и достойно. И задала короткий, но ёмкий вопрос:

– Что тебе нужно?

Михаил тоже сделал несколько шагов, и также остановился у кухонной стойки, только с другой стороны. Их разделяло метра три.

– Хочу узнать, что же тогда произошло. Как-никак, а Фёдор был моим братом. Я его помню маленьким, пухлым и несуразным, но помню очень хорошо. И мама до сих пор рассказывает мне, как переживает её сестра потерю сына. Ты хоть знаешь, как живут его родители?

Алёна очень аккуратно поджала пальцы, сжимая их в кулаки. Не крепкие, просто хотелось по давней привычке почувствовать боль от ногтей на коже ладони. Но взгляд себе отвести не позволила, так и смотрела на Михаила. Сдержанно проговорила:

– Нет. Для чего мне это?

– В конце концов, вы родственники.

– Не говори ерунды, – разозлилась она. – Какие мы родственники? Мы с Федей разводились в то время, когда он погиб. И ещё до его смерти меня облили грязью с ног до головы. А после едва не посадили в тюрьму, обвиняя в том, что это я его убила. И наследства лишили. Так какие они мне родственники?

– Их можно понять, они родители.

Она заставила себя кивнуть.

– Можно. Только мне это ни к чему. Я сделала всё так, как они просили. Я отказалась от всего, что мне причиталось по закону, даже от их фамилии отказалась. Потому что жить с ней дальше не представлялось возможным. Я уехала из Москвы, начала всё сначала. Так что ещё тебе и твоей семье от меня надо? – повысила она под конец своей речи голос.

– Ты свела его с ума. Такому, как Федя, многого не нужно. А тут ты…

– А что я? – Алёна искренне недоумевала. – Я такая, какая есть. Он был моим мужем, и он меня любил. Так что не так?

– Ты его не любила.

– А вот это уже не ваше собачье дело, – отрезала Алёна. – Я поступила честно. Я сказала ему об этом, и подала на развод.

Михаил даже рассмеялся.

– По-твоему, всё было честно?

Алёна отвернулась от него, выдержала паузу, обдумывая свои дальнейшие слова.

– Я не понимаю, с чего тебя это так беспокоит? Тем более, сейчас. Ты не был ему ни близким родственником, ни другом. Прошло несколько лет после его смерти. Ты неожиданно встретил меня, и решил отстоять честь семьи? Если ты и хотел это сделать, надо было делать это раньше.

– Тебя искали раньше, – сообщил ей Барчук. – Но не нашли.

– Значит, плохо искали. Я не пряталась. Я сменила фамилию, и ухватилась за первую работу, что мне предложили.

– Перестань хорохориться, Алёна, – вдруг попросил он. – Или ты думаешь, твой названный брат не явился к родителям Фёдора, в надежде получить хоть что-то за сведения о тебе?

Эта новость тяжёлым камнем опустилась на сердце. Не хотелось об этом думать, представлять, как Валера приходит в дом Вагнеров, чтобы снова её продать. Во второй раз, за куда меньшую сумму, надо полагать. Ведь что он мог им сообщить?

– Тогда мне нечего сказать, – проговорила она негромко, отвернувшись от него. – Ты всё уже должен знать. И сейчас попросту издеваешься.

Михаил наклонился, облокотился на стойку, и снова Алёну разглядывал. На этот раз без всякой насмешки и улыбок.

– Тётя тогда просила ей посодействовать. Найти тебя после отъезда из Москвы. Но, если честно, я даже тогда не понял, для чего им это нужно. Ещё больше себя травить. Фёдор погиб, и какой смысл доказывать всем, что ваш брак был мошенничеством? Лишь раздувать скандал, который не успел утихнуть после судебного разбирательства. Я ей соврал, что найти тебя не смогли.

– Ты не искал.

– Нет, конечно. Ты мне была без надобности.

Алёна зло усмехнулась.

– Зато когда нашёл, решил проверить, тяну ли я на ту сумму, что пыталась отжать после развода?

Его брови на мгновение взлетели вверх, после чего Барчук, не скрываясь, хмыкнул.

– Подозреваю, что сейчас я вижу и слышу тебя настоящую.

Алёна, наконец, разжала кулаки. Попыталась взглянуть на Михаила свысока.

– Мне всё равно, что ты обо мне думаешь. Что вы все обо мне думаете. Я такой же человек, как вы. Я просто пытаюсь бороться за свою жизнь, так, как умею. И Федя, веришь ты или не веришь, это понимал. И, наверное, он был единственным человеком, которому было всё равно, что со мной происходило до него, и кем я была. Он просто меня любил. К сожалению, я это слишком поздно поняла. Была молода, глупа и доверчива. Валере верила, братцу названному, каждому его слову верила. А надо было верить мужу. Была бы умнее, мы бы до сих пор были вместе… если бы Бог его уберёг. Но сейчас бессмысленно об этом рассуждать. Всё давно в прошлом.

– И что мне с тобой делать?

Она молчала, водила рукой по мраморной столешнице. В конце концов, покачала головой.

– Не знаю. Делай, что хочешь. Я уже не боюсь. Но если ты думаешь, что я позволю тебе меня шантажировать, ты очень сильно ошибаешься.

– Шантажировать? – со смешком, проговорил Барчук. – И что же, интересно, я могу от тебя захотеть?

Они столкнулись взглядами, Михаил ухмылялся, а Алёна смотрела на него, нахмурившись от напряжения.

– Если ты ждал, что я начну оправдываться или просить тебя о чём-то, то я не стану этого делать.

– Зачем ты выходишь замуж за этого хомячка? – вдруг спросил он. – Он не настолько богат, как мне известно.

– Предлагаешь, переключиться на тебя? У тебя денег достаточно.

Он захохотал. Искренне развеселился, а на Алёну смотрел с непонятным любопытством.

– А ты попробовала?

– Да чёрт меня дёрнул с тобой переспать, – выдохнула она. Обошла стойку и приблизилась к нему, но не рискнула подойти совсем близко. – У меня другая жизнь, я её сама построила. Мне не нужны ни деньги, ни богатые мужики. Я хочу жить так, как я хочу. Я имею на это право. И поэтому прошу: оставь меня в покое. Хочешь, иди к Вагнерам, порадуй их на старости лет; хочешь, сдай меня журналистам, если им ещё интересна эта, покрывшаяся плесенью, тема. И даже если Вадим меня бросит, я просто уеду и начну всё сначала. Мне не привыкать, я уже не боюсь ничего. Хуже, чем когда-то было, всё равно не будет. Так что, вы меня не напугаете, Михаил Сергеевич.

Алёна схватила со стола сумку, чуть суетливее, чем было необходимо, и в глаза Барчуку напоследок взглянула с чрезмерным вызовом, но контролировать свои эмоции, в данный момент, не могла. И уже через минуту, выскочив из злополучного дома, раскаялась в своих смелых словах. Очень надеялась, что Барчук поведётся на её снисходительный тон, поверит в её уверенность, и ничего из, ею же предложенного, не осуществит. Что просто станет её презирать, мысленно поставит крест на её чести и совести, заклеймит мошенницей, и как-то будет с этим дальше жить. То есть, он-то, наверняка, и дальше будет жить спокойно и сыто, с собой в ладу, а ей нужно будет лишь постараться больше с ним не пересекаться, во избежание неприятностей в дальнейшем. Нарисованная перспектива вполне бы Алёну устроила. Но поверить Барчуку, в его нежелание отомстить за брата, пусть и дальнего, пусть и давно погибшего, было сложно.