Текст книги "Юридическая психология. Социальная юриспруденция. 2 том"

В качестве иллюстрации задач для «спасения», здесь приводится наиболее простая задача, с требованиями соблюдения всех условий загадывания дзен-задач.

Итак, вот эти условия и эта задача

Во-первых: задачу может задавать только тот, кто сам эту задачу решил.

Во-вторых: задачу можно задавать только тому человеку, который может ее решить (в противном случае, вы обрекаете человека на гибель).

В-третьих: ответ должен сообщаться только тому человеку, кто вам задачу задал.

В-четвертых: до тех пор, пока вы не решили задачу, вы не должны ее никому задавать.

В-пятых: если вы правильно решили задачу и задали ее одному или сразу несколько испытуемым, вы должны предупредить их о выше названных условиях, и, главное, о том, что даже правильный ответ нельзя говорить никому, кроме того человека, который вам ее задал; если вы сообщите ответ тому, кому вы задали задачу, тем самым, вы лишите его возможности решить задачу самостоятельно, следовательно, вы этого человека погубите.

В-шестых. До тех пор, пока человек не решит задачу, он находится в состоянии неопределенности – быть или не быть? В любой момент, жизнь может потребовать от него ответа на этот вопрос, а, так как он его не знает, он может погибнуть.

В-седьмых: обычно правильный ответ приходит, как озарение. В его правильности редко, отгадавший, сомневается. Задачу можно пропустить, если не хотите попасть в состояние психологической неопределенности. Всем, кто готовит себя к профессии пенитенциарного психолога, все же придется рискнуть.

Вот задача. Представьте, что ваши враги, подкараулили вас, схватили, и зажили по горлышко в кожаный мешок, вместе с руками и ногами. Потом они увезли вас далеко в горы. Привезли на край глубокого ущелья, на котором росло одно единственное дерево. Одна толстая ветка этого дерева уходила далеко в сторону пропасти. Враги ваши схватили эту ветку, согнули, подтянув ее конец к краю пропасти, и дали конец ветки вам в зубы. Потом, медленно, опустили ветку на прежнее место. И вот, вы висите, полностью зашитым в кожаный мешок, над пропастью, далеко от ее края, и держитесь только зубами за ветку. В таком состоянии, враги бросили вас, и уехали.

Вопрос: как вам спастись? Спасайтесь!

Перечень закодированых вопросов для определения типологических особенностей личности клиента пенитенциарного психолога, то есть, преступной личности.

Каждый вопрос имеет два порядковых номера: по возрастающей, и по убывающей. 1 номер – для определения доминанты. 1 номер – для определения субдоминанты.

Оценки таковы: 3 балла – да, верно. 2 балла – скорее да, чем нет. 1 балл – скорее нет, чем да. 0 – баллов – нет, не верно.

Общая сумма баллов подсчитывается так: например, вопрос 4. «Тяготит ли Вас одиночество?». Здесь доминанта будет 4. Субдоминанта 76. Ответ, допустим, 2. Общая сумма баллов. Для доминанты: 4 умножит на 2 = 8. Для субдоминанты: 76 умножить на 2 = 152. По одному вопросу, вы должны поменять доминанту на субдоминанту. Можно вычислить более точно, в долях процента субдоминанту и доминанту. Тогда 160 баллов = 100% интеллектуальной деятельности. 8 = 12,2%. 152 = 139,8%. (Доминанта – 90%. Субдоминанта – 10%. Если, по Фрейду, то, наоборот: бессознательное – 90%, сознание 10%). В любом случае, доминанта должна быть больше субдоминанты, согласно четырех балльной системы в 4 раза. Только в этом случае, можно быть уверенным, что профиль определен правильно. Для того, чтобы определить, какой вы профиль нашли у своего клиента, необходимо при «А» -1 типологии, учитывать данные каждого шестого вопроса. А-2 – каждого 7 вопроса. А-3 – каждого 8 вопроса. И, так далее.

«Б» -9 – типологии, также учитывать данные каждого 6 вопроса. «Б» -10 – каждого 7 вопроса. «Б» -11 – каждого 8 вопроса. «Б» -12 – каждого 9 вопроса. «Неработающие» на подсчет вопросы, создают психологический настрой на не формальные, и верные ответы. Поэтому, в перечне вопросов, лишних вопросов нет.

Опросный лист

1. Много ли у Вас друзей? 79.

2. Относитесь ли Вы тщательно и добросовестно к порученному Вам делу? 78

3. Характерна ли для Вас внезапная смена настроения? 77.

4. Тяготитесь ли Вы одиночеством? 76.

5. Характерно ли для Вас стремление предугадать ход событий, в захватившем Вас интересном романе или кинофильме? 75.

6. Сохраняете ли Вы чувство юмора в сложных житейских ситуациях? 74.

7. Склонны ли Вы к мечтательности? 73.

8. Часто ли дела, за которые Вы принимаетесь, заканчиваются не так, как Вы задумали, как Вам хотелось бы? 72.

9. Характерно ли для Вас стремление быть с людьми? 71.

10. Часто ли Вы бросаете, начатое дело? 70.

11. Может ли Вас взволновать, услышанная или прочитанная печальная история? 69.

12. Характерно ли для Вас обдумывать, прошедший день? 68.

13. Трудно ли Вас вывести из себя? 67.

14. Хорошо ли Вы ладите с людьми? 66.

15. Предпринимаете ли Вы что – либо, на свой страх и риск? 65.

16. Отстаиваете ли Вы, присущие Вам взгляды и принципы, в обстановке, когда защита их грозит Вам неприятностями? 64.

17. Упрекают ли Вас Ваши друзья за холодность к ним? 63.

18. Чувствуете ли Вы, когда люди не понимают Вас? 62.

19. Свойственно ли Вам считаться с интересами других? 61.

20. Сможете ли Вы, при необходимости, выполнить неинтересную Вам работу, чтобы это не отразилось на ее качестве? 60.

21. Легко ли Вы приходите в себя после ссоры? 59.

22. Характерно ли для Вас пренебрегать личными интересами, ради общего дела? 58.

23. Теряете ли Вы терпение, когда что-либо объясняете, а Вас не понимают? 57.

24. Любите ли Вы шумные компании? 56.

25. Можно ли по первому впечатлению о человеке, судить о нем? 55.

26. Испытываете ли Вы неловкость, когда наблюдают за Вашей работой, если даже выполняете Вы ее хорошо? 54.

27. Нравится ли Вам бывать в одиночестве? 53.

28. Трудно ли Вам налаживать деловые отношения с незнакомыми людьми? 52.

29. Беспокоит ли Вас сознание того, что люди могут говорить о Вас неприятные вещи? 51.

30. Влияет ли на Вашу работоспособность шум, яркий свет или другие раздражители? 50.

31. Трудно ли Вам скрыть неприязнь к человеку, который Вам неприятен? 49.

32. Держите ли Вы всегда себя в руках в трудной ситуации? 48.

33. Свойственно ли Вам выражать чувства большого одобрения или осуждения по поводу поступков окружающих? 47.

34. Считаете ли Вы себя человеком практичным? 46.

35. Легко ли Вас увлечь новой идеей? 45.

36. Сильно ли Вас задевает порицание или критика? 44.

37. Расстраиваетесь ли Вы, когда Ваши мечты не соответствуют действительности? 43.

38. Нравится ли Вам больше планировать, мечтать и фантазировать, чем делать? 42.

39. Характерно ли для Вас стремление добиться большего, чем другие? 41.

40. Любите ли Вы что-либо мастерить? 40.

41. Легко ли Вам заговорить с незнакомым человеком? 39.

42. Характерно ли для Вас стремление заставить других следовать тем же правилам поведения, которым Вы следуете сами? 38.

43. Характерно ли для Вас при необходимых условиях быстрое принятие решения? 37.

44. Стремитесь ли Вы быть элегантным, идти в ногу с модой? 36.

45. Часто ли Вы внутренне не соглашаетесь с окружающими? 35.

46. Избегаете ли Вы встречи с неприятными Вам людьми? 34.

47. Можете ли Вы подавить желания, мешающие осуществлению задуманного дела? 33.

48. Можете ли Вы увлечься книгой или работой, до такой степени, что перестаете замечать окружающее? 32.

49. Характерно ли для Вас подмечать то, что не замечают другие? 31.

50. Соответствует ли Ваша профессия Вашему характеру? 30.

51. Часто ли Вы делитесь своими переживаниями с окружающими? 29.

52. Трудно ли Вам попросить о чем-либо чужого человека? 28.

53. Характерно ли для Вас, прежде, чем приступить к новому делу, детально продумать все возможные результаты? 27.

54. Часто ли знакомые и друзья обращаются к Вам за помощью или советом? 26.

55. Характерно ли для Вас желание развлечься перед принятием важного решения? 25.

56. Легко ли Вы переключаетесь с одного вида деятельности на другой? 24.

57. Трудно ли с Вами подружиться? 23.

58. Часто ли Вас обвиняют в том, что Вы не выполняете обещанного? 22.

59. Удается ли Вам не падать духом, при свалившихся на Вас неприятностях? 21.

60. Появлялось ли у Вас желание сменить профессию? 20.

61. Часто ли Вы руководствуетесь чувствами, а не рассудком? 19.

62. Представляете ли Вы себе, что Вам предстоит в ближайшие годы? 18.

63. Сильно ли Вам мешают старые привычки при выполнении новой работы? 17.

64. Беретесь ли Вы по собственной инициативе за организацию вечеров, спортивных мероприятий, досуга? 16.

65. Бывали ли Вы участником какого-либо нового начинания? 15.

66. Долго ли Вы переживаете случившиеся неприятности? 14.

67. Приходится ли Вам в новой обстановке проявлять излишнюю оживленность, чтобы скрыть свою растерянность? 13.

68. Сталкивались ли Вы с непониманием Вас и сопротивлением Вашим желаниям? 12.

69. Если Вы убеждены в своей правоте, а с Вами не соглашаются, удается ли Вам сохранить спокойствие? 11.

70. Соответствует ли Ваша работа Вашим склонностям? 10.

71. Часто ли Вы обращаетесь к людям за советами? 9.

72. Считаете ли Вы, что могли бы возглавить коллектив, в котором Вы работаете? 8.

73. Быстро ли Вы включаетесь в работу? 7.

74. Умеете ли Вы заводить полезные знакомства? 6.

75. Характерно ли для Вас любой ценой отстаивать свои убеждения? 5.

76. Беспокоит ли Вас сознание того, что люди говорят о Вас нехорошие вещи? 4.

77. Умеете ли Вы скрывать свои переживания? 3.

78. Если у Вас возникла какая-то идея, предпочитаете ли Вы изложить ее в письменном виде? 2.

79. Характерно ли для Вас помогать, обратившемуся к Вам незнакомому человеку, когда Вы сами очень заняты? 1.

Итак, рассмотрены основные аспекты работы пенитенциарного психолога. Ниже будут даны дополнительные аспекты этой работы.

Для осмысления и усвоения выше изложенного материала, представляем для самостоятельного анализа и поиска оптимального решения, несколько случаев из работы пенитециарного психолога.

«Казус» 13.

К пенитенциарному психологу обратились коллеги-психиатры. Их сослуживец, врач-психиатр, профессор, одинокая женщина 61 года (с мужем 20 лет в разводе, сын погиб от алкоголизма), заболела болезнью Альцгеймера. Сама поставила себе диагноз, который подтвердился компьютерной томографией и магнитно-ядерным резонансом головного мозга, оба исследования обнаружили соответствующую болезни Альцгеймера атрофию коры головного мозга. После полученных заключений, совершила попытку самоубийства – приняла смертельную дозу снотворного. Зашедшая к ней соседка, которая имела ключ от квартиры, так как ухаживала за кошкой, вызвала «Скорую помощь», и женщина была спасена. На момент осмотра ее психиатром в клинике, никаких расстройств психики обнаружено не было. Болезнь Альцгеймера была диагностирована в начальной стадии, ибо, проявлялась пока лишь тонкими расстройствами памяти. Пострадавшая, достаточно логично и убедительно мотивирует свое нежелание жить: «Неизвестно, сколько лет придется быть слабоумной и жить в интернате для психохроников! Пока еще в здравом рассудке, должна уйти из жизни человеком». Коллеги-психиатры не смогли переубедить ее, в решении покончить жизнь самоубийством, поэтому обратились к пенитенциарному психологу за помощью.

Вопрос 1: может ли пенитенциарный психолог согласитья со своим клиентом, и «дать добро на самоубийство»? (Добавочная информация: никакого законодательства на данный случай, ни в России, ни в других странах нет, если решение о самоубийстве принято в здравом рассудке, без чьего-либо принуждения, и вне депрессии). Если – «да», то почему? Если – «нет», то почему?

Вопрос 2: может ли пенитенциарный психолог посоветовать данному клиенту, уехать в страну, где разрешена эвтаназия, и принять ее, вместо самоубийства? (Законом эвтаназия у нас не запрещена, но и не разрешена).

Вопрос 3: может ли пенитенциарный психолог попытаться переубедить «клиента» – коллегу, кончать жизнь самоубийством? Если «да», то, как это переубеждение будет выглядеть, с моральной точки зрения? Попробуйте найти слова для данного переубеждения? Религиозная точка зрения здесь не принимается в расчет. Ибо клиент – атеистка. Если – «нет», то – почему?

Вопрос 4: есть ли выход из этой ситуации, кроме самоубийства?

Вопрос 5: почему психиатры обратились за помощью к пенитенциарному психологу?

(Подсказка: в одном из вопросов содержится ключевое слово, согласно которому легко находятся ответы на все вопросы, кроме вопроса, в котором это слово находится; задача построена по всем правилам дзен).

«Казус» 14.

К пенитенциарному психологу обратилась молодая пара, он и она, обоим по 30 лет, ранее в браке ни он, ни она не состояли. Они решили вступить в брак. У них проблема: мамы страдают шизофренией, инвалиды 2 группы, часто госпитализируются в психиатрическую больницу. Они и познакомились, навещая своих мам, у их коек. Врачу они задали следующие вопросы.

Вопрос 1. Могут ли они пожениться? (В смысле, не помешает ли наследственность, отягощенная с обеих сторон шизофренией, им жить вместе?) (Оба – психически здоровы, молодые ученые, она – культуролог, он – математик).

Вопрос 2. Могут ли они иметь детей? Обследование в генетической лаборатории, однозначного ответа – родится ли у них ребенок больным, или здоровым, не дало.

Вопрос 3. Могут ли они (оба, кто-нибудь один) заболеть шизофренией? Правда, их мамы, обе, заболели в 25 лет.

Вопрос 4. Могут ли они усыновить ребенка? (дополнительная информация: прямого закона, запрещающего в данном случае усыновление, нет: но, при желании, и не разработанности нашего законодательства на этот счет, можно найти основания и «законно» запретить усыновление).

Вопрос 5. Если она прибегнет к услугам искусственного оплодотворения (спермой здорового и незнакомого мужчины), то, можно ли вычислить процент рождения здорового ребенка? (Генетики так же не дают однозначного ответа) Ответ на этот вопрос можно найти в соответствующем разделе данного учебника.

Вопрос 6. Если данной паре, не заключая брака, и предохраняясь от беременности, попытаться пожить вместе, то, сколько времени им необходимо прожить совместно, чтобы окончательно убедиться, что они могут (или не могут) вступать в брак?

«Казус» 15.

К пенитенциарному психологу обратились родственники больной. Больная, 56-ти летняя женщина, бывший учитель литературы в старших классах, живет с мужем и старшей дочерью. Муж, 62-х лет, юрист, на пенсии. Дочь, 35 лет, библиотекарь, инвалид 3 группы, страдает эпилепсией. Интеллектуально сохранна. Не замужем. В 55 лет больная перенесла операцию по поводу рака молочной железы. Молочная железа и лимфатические узлы были удалены. Химиотерапия не применялась. Через полгода после операции заболела быстро прогрессирующей формой болезни Альцгеймера. Родной брат больной умер в психиатрической больнице глубоко слабоумным, также страдал болезнью Альцгеймера. Больная – инвалид первой группы нуждается в уходе, сама себя не обслуживает. Родные наняли сиделку, студентку психологического факультета Университета. Вскоре у больной обнаружились раковые метастазы в кости черепа. Больная стала беспокойной. Муж больной попросил сиделку сделать жене «успокаивающий укол». Инъекция была сделана. Больная умерла во время инъекции. Девушка-сиделка рассказала участковому психиатру, который наблюдал больную, что она сделала по просьбе мужа больной «успокаивающий укол» (р-р седуксена), и что больная умерла во время инъекции, когда было влито две трети содержимого шприца.

Вопрос 1. Нужно ли было больную оперировать, учитывая, что она не сознает своего состояния и не страдает от боли?

Вопрос 2. (на который не ответил онколог). Сколько проживет больная без операции? После операции, без химиотерапии? После полного, предлагаемого онкологом, курса лечения?

Вопрос 3. Вправе ли родственники принимать решение за больную? Когда ее брат в состоянии слабоумия был помещен в психиатрическую больницу, она, будучи еще здоровой, заявила, что «если со мной подобное случиться – умертвите меня!» Можно ли эти ее слова принимать во внимание?

Вопрос 4. Дочь спрашивает пенитенциарного психолога «может ли она заболеть болезнью Альцгеймера?» Если, «да», то можно ли, хотя приблизительно, сказать, когда это произойдет?

Вопрос 5. Участковый психиатр задал пенитенциарному психологу вопрос, «нужно ли ему заявить в прокуратуру о том, что смерть безнадежной больной в терминальной стадии, все же могла наступить от инъекции седуксена, то есть, быть насильственной, и настоять на проведении судебно-медицинского исследования, несмотря на то, что родственники больной настаивали, чтобы не проводилось даже патологоанатомическое вскрытие?»

«Казус» 16.

К пенитенциарному психологу обратился мужчина, 35 лет, высшее образование, в настоящее время преуспевающий бизнесмен. Дело в том, что его жена, 30-летняя, здоровая женщина, с хорошей наследственностью, так же преуспевающий бизнесмен, в браке 5 лет, перенесла два самопроизвольных выкидыша (причина установлена не была), при третьей беременности родила в срок, нормально протекающая беременность и не отягощенные роды (рожала в Германии), родила здоровую девочку, без правой кисти. После сообщения ей об этом, развилось кратковременное психотическое состояние, с расстройством сознания, психомоторным возбуждением. Это состояние было купировано через сутки. После него – состояние апатии. Но, будучи даже в состоянии апатии, категорически отказывалась кормить ребенка и даже ей его показывать. Просила врачей «умертвить» новорожденную. Отец, по его словам, тоже «перенес шок, узнав, что девочка родилась без одной кисти», но «взял себя в руки, и твердо решил от ребенка не отказываться». Пытался переубедить жену, приводя ей различные доводы, даже нашел клинику, где ему пообещали, что, начиная с 5-ти летнего возраста и старше, девочке можно будет «трансплантировать» руку, и рука «будет на 75% функционировать». Жена продолжала настаивать на умертвлении ребенка, отказывалась ее видеть, так и выписалась, не взглянув на ребенка, одна вернулась в Москву. Мужу заявила, что «если он возьмет ребенка, он жену никогда больше не увидит. Она с ним разведется и уедет из России». Муж забрал девочку из роддома, вернулся в пустую квартиру. Скоро его посетил адвокат жены, которая требовала развода. Пенитенциарному психологу муж задал следующие вопросы.

Вопрос 1. Можно ли было каким-то медицинским или генетическим способом предугадать, что девочка родится без кисти?

Вопрос 2. Где и как ему воспитывать ребенка, чтобы не расставаться с ней?

Вопрос 3. Есть ли хотя бы один шанс, что жена со временем пересмотрит свое отношение к ребенку и вернется в семью? Можно ли сейчас, как-то на это положительно повлиять? (Жену он сильно любил и не мыслил с ней разводиться, но ребенок оказался для него дороже сохранения брака). Или наоборот, ему нужно охранять ребенка, ибо жена может попытаться его убить?

Вопрос 4. Кто виноват (чья наследственность), он или жена, что ребенок таким родился? Можно ли это с достоверностью определить? Мотивировал он этот вопрос тем, что «сам не собирается больше становиться отцом, но у него много кровных родственников, в том числе и молодых, обоего пола, в брак которым еще предстоит вступать». Нужно ли молодым родственникам, перед браком, обследоваться? Если – нужно, то где?

Вопрос 5. Как отразится на психике ребенка, тем более, девочки, что она будет расти, и развиваться без кисти? Кто должен работать с ребенком, психолог, детский врач, или – общественный психолог? Когда эта работа должна быть начата?

Вопрос 6. Может ли его дочь вступать в брак и рожать? Или ее заранее нужно готовить к безбрачию?

Вопрос 7. Если жена с ним разведется, то как лучше для ребенка, чтобы он воспитывал ее один, или нашел женщину, которая сможет полюбить девочку и не замечать ее уродства, заменить ей мать?

«Казус» 17.

К пенитенциарному психологу обратился коллега, врач-невропатолог. У его брата, который имеет двоих детей, третий ребенок родился не доношенным, в асфиксии. (Не сразу начала дышать, так как шея его была перетянута пуповиной), с большой родовой травмой черепа (осложненные, преждевременные роды). Жизнь ребенка пытаются спасти. Он находится в «инкубаторе». Родители ребенка, далекие от медицины, хотят любой ценой спасти ребенка, и не хотят слушать его, как врача-невропатолога, что «ребенку лучше умереть». У него «есть возможность договориться с врачами роддома, чтобы они не боролись за жизнь ребенка. Он прекрасно понимает, что из этого ребенка получится, когда он вырастет!». Вопросы к пенитенциарному психологу.

Вопрос 1. Имеет ли он моральное право, вмешиваться в семейные дела брата? Если, да, то он просит пенитенциарного психолога прямо заявить родственникам, что из таких, травмированных при родах и недоношенных детей и вырастают жестокие преступники!

Вопрос 2. Имеет ли он моральное право, как врач, знающий на 100%, что ребенок будет умственно неполноценным (слабоумным, с судорожными припадками, с дефектами личности), настаивать перед коллегами, если не на умерщвлении ребенка, то хотя бы, чтобы они его «не спасали»? Может ли пенитенциарный психолог поддержать его со своей стороны?

«Казус» 18.

К пенитенциарному психологу обратились родители больной девушки-студентки медицинского института, 5-го курса, и ее жених, однокурсник. Студенты два года встречаются и решили пожениться, подали заявление в ЗАГС, оповестили родителей с обеих сторон и однокурсников. Но, «случилась трагедия». Девушка, поскользнулась и сильно ушибла колено. Когда и через две недели, боль не уменьшилась, хотя опухоль спала, а даже усилилась, девушка обратилась к травматологу. Был сделан рентгеновский снимок, после чего ее направили к онкологу. Онколог категорически настоял на биопсии кости. После чего (так как жених ходил к врачам вместе с невестой) пригласил ее родителей и жениха, и объявил, что у девушки «саркома бедренной кости». Биопсия была проверена еще в двух независимых онкологических клиниках (в том числе и в Израиле) – везде был выставлен один и тот же диагноз: «остеосаркома», и рекомендована экстренная операция – удаление ноги по тазобедренный сустав, удаление яичников. После операции – химиотерапия. На вопрос онкологу: «Сколько времени проживет девушка, если сделать операцию, и провести полностью курс терапии?» Был ответ: «что 2—3% живут и до трех лет. Другие умирают в разные сроки». На вопрос – «Если не делать операцию?» Получили ответ: «Девушка умрет в течение ближайших двух месяцев. Умирание будет крайне мучительно из-за боли». Пенитенциарному психологу были заданы такие вопросы.

Вопрос 1. Следует ли сказать девушке всю правду? Если, «да», то, как это сделать, кто должен это сказать? Если, «нет», то как объяснить ей, медику, что необходима такая операция?

Вопрос 2. Как быть со свадьбой? Потребовать в ЗАГСЕ, чтобы срочно брак зарегистрировали, до операции, или – свадьбу отложить? Этот вопрос задал жених. Родители, попросив жениха выйти из кабинета, задали в его отсутствии врачу вопрос: «Они все понимают, и хотят освободить юношу от обязанности вступать в брак с их дочерью. Ибо, то, что придется тогда ему пережить, став ее мужем, может навсегда искалечить его душу! Может ли врач помочь им это сделать, или, посоветовать, как это сделать правильно?» Потом, юноша, попросил родителей жены удалиться из кабинета врача и задал ему следующий вопрос. Отказаться от брака он «не допускает такой мысли. Даже, если бы он ее не любил, то в данной ситуации, все равно бы на ней женился. В этом, он видит и свой мужской долг, и свой врачебный долг».

Вопрос 3. Как будет правильнее – бросить девушке институт? Взять академический отпуск? Или (учебный год, практически, закончился) попытаться сдать сессию после операции?

Вопрос 4. Чревата ли данная ситуация: 1) убийством? 2) самоубийством? 3) вариантом «Ромео и Джульетта»? 4) вариантом «Майерлинг»? (См.: Е. В. Черносвитов, М. А. Черносвитова «Благодарность судьбе. Трагедия в Майерлинге». «Учительская газета». 1998. №5). 5) можно ли данную ситуацию считать «криминогенной?» 6) может ли в данной ситуации совершено преступление и кто будет преступником?

Резюме к «казусам». Ответов на поставленные пенитенциарному психологу разными клиентами вопросы здесь не будет по одной главной причине. Во всех случаях практики пенитенциарного психолога готовых ответов быть не может. Для того, чтобы найти правильный ответ, пенитенциарному психологу предстоит в каждом случае проделать большую работу. В каждом казусе очерчены лишь контуры ситуаций и проблем, с которыми обращаются разные клиенты. По своим характерологическим, типологическим, эмоциональным, интеллектуальным, нравственным и социальным качествам. Даже, в случаях «классических», архетипных, ответы могут быть прямо противоположные. Как, например, с «Анной Карениной». В «ее» случае, логически безупречными существуют два, прямо противоположных решения ее «ситуации», и объяснения ее самоубийства. Кстати, сохранился рабочий вариант набросков к «Анне Карениной» Льва Николаевича, в котором он оставляет Анну жить, и находит для нее и место в жизни. По многим параметрам, Анна Каренина стала прототипом принцессы Дианы. Если могли бы быть перемещения во времени, то Диана, не исключено, приняла бы судьбу Анны Карениной, а Анна Каренина – судьбу принцессы Дианы.

Психология, несмотря на миллион лет существование, так и не стала строгой наукой. Потому что, в психологии, как нигде, основную роль играет субъективный фактор, подчиняющийся законам своей уникальной судьбы. Пенитенциарная психология работает исключительно с субъективным фактором, где действительность, объективность, являются лишь оформлением. Взять, к примеру, последний случай с женихом и невестой, у которой перед свадьбой обнаружилась саркома бедра. В этой ситуации, разные люди (и женихи, и невесты, и их родители), поведут себя по-разному. Есть женихи, которые легко расстаются с любимыми невестами, когда узнают, что у них нет должного придания. Невесты с такой же легкостью бросают женихов, узнав, что один из предков ее возлюбленного покончил жизнь самоубийством. Одна такая клиентка, абсолютно уверенная, что она поступает правильно, заявила общественному психологу: «Если я выйду за него замуж, то всю жизнь буду к нему присматриваться, и думать, не собрался ли он покончить с собой? А, если у нас будут дети?!!»

Поэтому, приведенные выше «казусы» — задачи для практики будущим пенитенциарным психологам. (Клиенты, которые фигурируют в этих задачах, конечно же, все получили на свои вопросы, профессионально правильные, и, вместе с тем, подходящие для них, и только для них, ответы).

В заключение главы, приведем еще один случай из собственной практики, который показывает, что пенитенциарный психолог должен быть готов к самым неожиданным клиентам, порой, к уникальным, и, вместе с тем, весьма типичным для данного времени, ситуациям и проблемами.

«Казус» 19.

К пенитенциарному психологу (когда он отдыхал на своей подмосковной даче, которая находится в небольшом поселке – это – важная информация для данного случая), обратились старик со старухой с просьбой помочь им похоронить бабушку – мать старухи, которая умерла неделю назад. Дело в том, что 105-летняя бабушка, находясь в здравом уме, покончила жизнь самоубийством, чтобы не быть «лишним ртом для своей 83-летней дочери и 90-летнего зятя». У стариков дети давно умерли и похоронены все на одном кладбище и за одной оградой. Где внуки – старики не знают. Последнее время трое стариков бедствовали, так как пенсию получал только старик. Женщины, проработав всю жизнь в колхозе, на пенсию так и не заработали. Вернее, не смогли во время правильно оформить документы. Когда в поселке был «Фонд милосердия», то старики жили «хорошо» с его помощью. Новый председатель «фонда милосердия», приватизировал его и превратил в «похоронное бюро», он же приватизировал и кладбище. Тот, кто работал в поселке и умер, будет похоронен за счет поселка. Так, старик, всю жизнь проработавший на фетровой фабрике, не боится умирать. Он будет похоронен бесплатно и хорошо. Кстати, он очень знаменитый в свое время мастер по фетровым шляпам. Его постоянными клиентами были Н. С. Хрущев, Л. И. Брежнев, А. Н. Косыгин и Шарль де Голль. А, вот его старушки должны платить за свои похороны. Старик «нашел бы управу на хозяина кладбища», да того неожиданно поддержал местный, новый священник. Фельдшер «Скорой помощи», который засвидетельствовал смерть старушки, и обнаружил, что она «умерла не своей смертью, а покончила жизнь самоубийством, выпив три пузырька йода», разболтал это по поселку. «Самоубийцам не место на христианском кладбище!», – заявил поп. Местные же власти, не вмешивались в «дела церковные» и в «частную собственность». Предложили старику похоронить бабушку на соседнем кладбище, где похоронены воины Великой отечественной войны. Но, даже если бы старик согласился, против был председатель комитета ветеранов войны. Правда, он предложил «кремировать труп старушки, а пепел развеять над свободным местом на военном кладбище», в углу которого он давал старику квадратный метр земли для урны. Но, кремация не по карману старику. Да еще нужно нанимать машину и везти гроб в город. Хорошо, что бабушка умерла зимой, и могла замороженной лежать на летней веранде, ожидая своей участи. Сложилась тупиковая ситуация для старика со старухой. Вот они и обратились к московскому психологу за помощью. Вопрос у них был один: «Как похоронить мать в ограде, где похоронены ее внуки и внучки?» Кстати, на этом кладбище, отпетых новым попом, хоронили и воров и убийц, отсидевших свой срок в тюрьме или выпущенных по амнистии, алкоголиков, наркоманов и проституток. Цыгане тоже заняли под свои «шатры» треть кладбища.

Вопрос был решен просто. Пенитенциарный психолог позвонил своему юристу в Москву, рассказал суть дела, и выяснил, что «кладбище можно приватизировать только за вычетом всей, огороженной земли, которая является неотчуждаемой собственностью умерших, и в ней похороненных. У старика со старухой на этом кладбище, если не учитывать цыган, был самый большой участок земли. Их собственности. Они могли хоронить на нем, кого хотели, или сажать картошку. Когда эти сведения были донесены до «хозяина» кладбища и попа, они тут же дали «добро» на похороны старушки. Мораль этого «казуса» проста: в команде пенитенциарного психолога обязательно должен быть грамотный юрист.

Но на этом история не кончается. После похорон старушки, в поселке в одну ночь сгорели десять домов, роскошных, недавно построенных. Так как хозяевами этих домов были те люди, которые не давали старикам похоронить мать, обвинили 90-летнего старика, что поджег дома он. Теоретически он сделать это мог, ибо дома были построены в новом районе поселка, друг рядом с другом. Но, охранялись видео камерами, у пульта которых постоянно дежурил охранник. Кроме того, вдоль забора, которым был огорожен «новый поселок», непрерывно бегали обученные охране собаки. Тем не менее, каждый дом был подожжен с четырех сторон, облитых бензином. Профессионально! «Откопали», что старик был из раскулаченных. «Сидел» дважды. Второй раз за то, что в начале ВОВ попал к немцам в плен, и всю войну отработал у немецкого барона лесничим. Дело возбудили, старика несколько раз допросили, а потом дело закрыли «за недостаточностью улик». Милиция местных вообще редко трогала, ибо все сотрудники были из этого же поселка.