Текст книги "Погоня"

– Она вечно требует внимания, – вздыхает Так.

– А я и не возражаю. – Протягиваю руки, и шестимесячный ребенок практически кувыркается в них. – Она стала такой большой, дружище.

– Знаю. Клянусь Богом, стоит мне отвернуться на пять секунд, как она становится в два раза больше.

Джейми со счастливым видом ерзает у меня на руках, без конца ощупывая пухлыми ручонками щетину на моем лице. Она любит текстуры и восхищается цветом. Когда я видел ее в последний раз, она пришла в полный восторг от моих татуировок.

– Ты точно не против, что я заехал? – уточняю я, когда он закрывает и запирает входную дверь.

– Конечно, нет. Добро пожаловать в любое время, дружище.

– А где Сабрина?

– На семинаре.

– Так поздно? – Уже почти десять вечера.

– Угу. Эта женщина вкалывает как проклятая. – В его голосе звучит глубокая гордость.

Сабрина учится на юридическом факультете, и, по правде говоря, я понятия не имею, как ей удается совмещать учебу с ролью мамы. К счастью, у них с Таком есть помощники: его мать переехала сюда из Техаса в декабре. Очевидно, она живет в квартире в нескольких кварталах отсюда.

– Как твоей маме понравился Бостон?

– Она возненавидела холод до глубины души.

Ухмыляюсь. Еще бы, февраль в Техасе – это тропический рай по сравнению с холодными зимами Новой Англии.

– Но из ее дома открывается великолепный вид на реку Чарльз. Мама говорит, что он радует глаз и можно видеться с внучкой, когда захочется, так что она счастлива. Как и все мы.

– Похоже, вы неплохо устроились.

Такер кивает. Он выглядит таким счастливым, когда смотрит на дочь, которая все еще проводит маленькими пальчиками по моему подбородку и визжит каждый раз, как натыкается на щетину.

– Хочешь пива? – предлагает он.

– Конечно. Но только бутылочку. Мне еще обратно ехать.

– У нас только банки. Джейми в последнее время все хватает и смахивает со стойки, если пройти с ней мимо. Мне столько раз приходилось подбирать осколки стекла, что мы просто решили: к черту. В нашей семье теперь будет пиво только в банках.

– И в банке сойдет, – уверяю я его. С ребенком на руках принимаю от Така банку крафтового пива Peak, и мы отходим к дивану.

В их квартире с открытой планировкой гостиная располагается с одной стороны, кухня – с другой, а обеденная зона – в дальнем углу. Из панорамных окон открывается приличный вид на небольшую детскую площадку, которая находится через дорогу, а коридор ведет от обеденной зоны к спальням. Я помогал Таку переделать одну из них в детскую для Джейми и удивлен, почему она сейчас не там, когда устраиваюсь на диванных подушках и усаживаю ее на колени.

– Разве ей не пора спать?

– Я собирался покормить ее. На самом деле, она кричала во все горло за тридцать секунд до твоего прихода. Буквально только что успокоилась.

– Лжец. Этот прекрасный ангел не способен кричать во все горло, – возражаю я, щекоча одну из одетых в носки ножек Джейми. – Посмотри, какая она милая и спокойная.

Джейми радостно хихикает.

– Отвали. Она ведет себя мило и спокойно, потому что у нас гости. В реальной жизни она тихий ужас. Правда, дорогая?

Малышка смотрит на отца с откровенным обожанием.

Так тут же сдается.

– Беру свои слова обратно, – говорит он дочери. – Ты не ужас. Фитц, развлеки принцессу, пока я приготовлю ей бутылочку.

Это не трудно. Я подбрасываю Джейми на коленке и щекочу ей животик через розовые ползунки, а она издает милейшие звуки. Проклятье, этот ребенок чертовски очарователен.

– Так что стряслось? – окликает меня Такер из кухни. – Обычно ты не появляешься так внезапно. Особенно в вечер после игры. Кстати, удар шайбой тебе в глаз выглядел жестко.

– Ты видел?

– Да, я переключался между твоей игрой и игрой Гарретта. Он еще играет. Идет второй период.

– Джи сегодня играет? – Я оглядываюсь на телевизор, но на экране показывают рекламу стирального порошка.

– Ага. Ему предстоит серия выездных игр сегодня в Лос-Анджелесе.

– Какой счет?

– Пока два очка. Джи держится молодцом.

– Он забил один из двух голов?

– Нет, но одному поспособствовал.

– Мило. – Я в восторге от успеха Гарретта, который первый сезон играет за команду Бостона. Он чертовски талантливый и к тому же по-настоящему порядочный парень. Немного самоуверенный, конечно, всезнайка, но у него доброе сердце, и он хороший друг.

– Черт возьми, Фитц. – В речи Така пробивается манера южан растягивать слова, когда он отчитывает меня. – Тебе снова удалось отвлечь меня. Почему ты не празднуешь сегодня победу в баре «У Малоуна»?

– Не было настроения для тусовки, – пожимаю плечами.

– Хорошо. Тогда почему ты не дома?

Потому что соседка по комнате мне сегодня отсосала, и теперь не знаю, как себя с ней вести.

– Я… Это сложно объяснить. – Я не отрываю взгляда от макушки Джейми. – Сестра Дина теперь живет с нами.

– Я слышал, – сдержанно произносит Такер. – И как вам живется?

Ну, она сделала минет, и я не знаю, что делать дальше…

– Довольно хорошо, – расплывчато отвечаю я и чмокаю Джейми в нежную щечку, отчего она снова хихикает. Но вскоре у меня забирают прикрытие в виде ребенка.

– Ты готова, малышка? – растягивает слова Так. – Мама выкачала из себя эту вкуснятину специально для тебя.

Я громко фыркаю.

При виде бутылочки глаза Джейми загораются. Несколько мгновений спустя она с удовольствием прикладывается к соске. Подложив под локоть подушку, с довольным ребенком на руках Так ухмыляется мне.

– Она все еще влюблена в тебя? – спрашивает он.

– Джейми? Да, она любит меня.

Он закатывает глаза.

– Я говорю о Саммер Ди Лаурентис. Помнится, прошлой зимой она была неравнодушна к тебе. Ничего не изменилось?

– Ага.

– Понятно. – Похоже, он старается не улыбаться. – А что насчет тебя? Ваши чувства взаимны?

После секундного колебания я наклоняю голову в знак согласия.

– Тогда в чем проблема? – не сдерживает он больше улыбку. – Ты беспокоишься о том, как отреагирует Дин?

– Нет. Я… – Делаю еще один глубокий вдох. – Не знаю, хочу ли я этих отношений.

Тогда, наверное, не стоило позволять ей зайти так далеко сегодня.

Может, и не стоило, но меня явно срывает с катушек, когда дело касается Саммер. Она побуждает меня к абсолютно нехарактерному поведению. Ну, не в прямом смысле побуждает. Просто так получается. Ради всего святого, я позволил ей отсосать мне в раздевалке. Любой мог нас застукать, и с учетом того, что я ненавижу публичное проявление чувств, их утрирование и повышенное внимание к своей персоне, перепихон у всех на виду вряд ли можно назвать моей заветной мечтой.

И это забавно, потому что разве я не твердил, что если Саммер набросится на меня, то я оспорю права Хантера на нее? Что ж, ее намерения по отношению ко мне больше не могут быть неверно истолкованы. Она не записывала меня в друзья, сегодняшние действия доказали это.

Но вместо того, чтобы заявить права, я убежал.

Провожу обеими руками по волосам, которые, как по мне, уже слишком отросли. Предпочитаю, чтобы они не лезли в глаза во время рисования.

– Хантер тоже к ней неравнодушен, – говорю я Таку.

– Ого.

– Ага. И она целовала его на новогодней вечеринке.

Его рыжеватые брови взлетают вверх.

– Да?

– Но сегодня… – Я умолкаю.

– Что сегодня?

– Она появилась в раздевалке после того, как мне наложили швы, и мы поцеловались. – Пауза. – А может, и не только.

– Уточни, что значит «не только».

– Она отсосала мне в душевой.

Такер вздрагивает от неожиданности, и соска выскакивает изо рта Джейми. Та возмущенно вскрикивает.

– Ох-х, прости, малышка, – воркует он. – Все в порядке, продолжай кушать. Папочка – дурья башка.

– Кто? – хихикаю я.

– Ох, заткнись. Ты еще большая дурья башка, чем я. Слышишь, малышка? Твой дядя Фитци – король всех дурьих бошек. – Так подталкивает к губам ребенка соску бутылочки, и малышка снова присасывается. Тогда он хмуро смотрит на меня. – Это случилось сегодня вечером?

Киваю.

– И вместо того, чтобы найти время и поговорить с девушкой, которая соса… – Его взгляд падает на дочь. Он быстро перефразирует: – …девушкой, которая кое-что сделала с твоим телом, ты пришел сюда?

Меня охватывает чувство вины. Черт. Я такой засранец. Сегодня вечером красивая, удивительная девушка ради меня встала на колени на мокрую, жесткую плитку и перевернула мой мир. Давно следовало бы закидать ее телефон извинениями.

Коротко киваю Такеру.

– Никогда не считал тебя трусом.

– Обычно я не такой, – хрипло отвечаю.

Такер хватает со стола маленькую синюю салфетку и вытирает уголок рта Джейми, из которого вытекло немного молока. Он смотрит на нее с такой любовью, что я чувствую укол зависти. Интересно, каково это – любить кого-то так сильно?

– Не знаю, что теперь делать, Так. Саммер хочет поговорить… О «нас», полагаю… А я понятия не имею, что сказать.

– Не знаешь, как ее отшить, ты хочешь сказать? – морщит он лоб. – Ты имеешь в виду, что не хочешь быть с ней?

– Я в этом тоже не уверен. – Я прикусываю зубами щеку. – Она просто… Она слишком активная, чувак.

– Активная, – повторяет он. – Что это значит?

– Активная во всем, – беспомощность сдавливает мне горло. – Чересчур красивая. Слишком энергичная. Неимоверно общительная. – Я застонал. – Все тянутся к ней. Все. Она входит в комнату, и взгляды сразу устремляются на нее, и не только потому, что она секси. Саммер из тех девушек, которые привлекают внимание. Тут ничего не поделать, тебя просто засасывает в ее ауру.

– И почему ты считаешь это плохим?

Потому что меня никогда ни к кому так не тянуло, и это пугает меня до чертиков.

– Потому что я не хочу популярности, – вместо этого говорю я.

Так не поймет, почему я опасаюсь Саммер. Эмоции его не пугают. Он знал, что хочет быть с Сабриной с той самой секунды, как встретил ее, и его уверенность в том, что они созданы друг для друга, и неустанное стремление завоевать ее сердце были чертовски малопонятны мне.

– Находиться в отношениях с такой, как она, – значит быть в центре внимания. И всегда попадать в какие-нибудь переделки. На днях она устроила драку в баре, – ворчу я. – Саммер не знает слова «скромный». Она все делает чрезмерно, вычурно, экстравагантно. Я не такой.

– Нет, – соглашается он и сухо улыбается. – Но и позволять девчонке делать минет в раздевалке тоже на тебя не похоже, так что… Она, должно быть, тебе чертовски нравится, если ты сегодня так рисковал.

Он прав. Подавив стон, я прячу лицо в ладони на долгое мучительное мгновение.

– Я попал в ее сети, дружище, – бормочу сквозь пальцы.

– Так что ты собираешься делать? – хихикает он.

Поднимаю голову.

– Понятия, мать его, не имею.

21
Саммер

Выходит, об оральном сексе больше не принято говорить? Мы просто занимаемся им друг с другом и волей-неволей становимся причиной оргазма, а потом молчок? Вот в таком мире мы живем? Если так, то я подамся в отшельники. Построю хижину посреди леса, чтобы больше пенисов не видеть.

У лесных зверей есть пенисы, Саммер.

– Ох, заткнись, Селена, – бормочу я. – Сегодня твое мнение мне не интересно.

Сосед по ряду Бен смотрит на меня, вздыхает, а затем снова переводит взгляд на аудиторию. Он уже привык, что я разговариваю сама с собой, как сумасшедшая старуха. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

Прошло уже два дня после случившегося в раздевалке, а Фитц как в воду канул. Уезжал днем (по словам Холлиса, отсиживался в мастерской), не ужинал (да и вообще не ел) дома, и оба раза возвращался около полуночи и заявлял, что ОЧЕНЬ УСТАЛ, когда я пыталась с ним поговорить.

Знаете, что хочется сказать об этом?

Да пошел ты далеко и надолго, Колин Фитцджеральд. В первый и последний раз его дурацкий пенис приблизился к моему божественному рту. Девушка должна быть принципиальной.

Бренна придерживается такого же мнения, получив от меня после занятий сообщение с последними новостями о Фитце.

Я: «По-прежнему ни слова о минете. Прошлой ночью сказал, что у него мигрень и заперся в своей комнате. Сегодня утром ушел на тренировку в 5 утра. Сбежал как вор в ночи».

БРЕННА: «Мужики – отбросы общества».

Я: «Настоящий мусор».

БРЕННА: «Мусорные отбросы».

Я посылаю ей смайлик в виде какашки, потому что не могу найти смайлик в виде мусорного мешка.

БРЕННА: «На полном серьезе… мне жаль, БГ. Никогда не думала, что Фитц окажется таким, но люди полны сюрпризов».

Я: «Как и мусорные контейнеры».

БРЕННА: «Ахахахахаха».

Я усмехаюсь про себя, засовывая телефон в сумку. Сумка от Prada пахнет восхитительно новой кожей, этот запах гарантированно всегда поднимает мне настроение. Подарок появился на моем пороге вчера утром благодаря единой службе доставки посылок и Бабуле Селесте. Клянусь, эта женщина чувствует, когда ее внуки расстроены. Словно внутри у нее установлена сигнализация, которая бьет тревогу: «Скорее! Высылай Prada!», если кто-нибудь из внуков хотя бы поранит пальчик.

Не то чтобы я не хотела получить в подарок новую шикарную сумку. Я же не сумасшедшая.

Спускаюсь по ступенькам к кафедре Лори. Его рабочее время истекло, но он согласился встретиться со мной после лекции, чтобы я могла приступить к промежуточному экзамену сегодня, вместо того чтобы ждать до среды, когда он одобрит мою работу.

Благодаря тому, что Эрик Лори преподает историю костюма, а также курирует мою курсовую работу, я могу убить двух зайцев сразу: согласовать с ним тезис работы и заодно показать новые эскизы линии купальников.

Он продолжает меня пугать без всяких разумных объяснений. Все вокруг обожают его, особенно девчонки. Они смеются над всеми его шутками. Терпят его беспорядочное подмигивание.

Мне единственной хочется после встречи с ним помыться. Он напоминает мне того невыносимого персонажа из «Гарри Поттера» – Гилдероя Локхарта[41]41
  По другой версии переводится как «Златопуст Локонс».


[Закрыть], которого блестяще сыграл в фильме Кеннет Брана. Лори не такая яркая личность, но, как и Локхарт, он выглядит тщеславным эгоистом, который хочет, чтобы все его любили.

Или, скорее, уверен, что его уже все любят.

Я знаю, что сужу строго, и, подходя к профессору, пытаюсь выбросить подобные мысли из головы.

– Зима! – поддразнивает он. – Мне понравилось, как ты высказывалась сегодня на занятии.

– Спасибо.

Он перебирает бумаги, потом смотрит поверх моего плеча и кивает кому-то. Оборачиваюсь и вижу, что на почтительном расстоянии ждет своей очереди Нора.

– Мне нужно получить отчет о ходе работы еще от одной студентки, так что поторопимся, – сообщает он мне.

Слава богу. Чем быстрее, тем лучше.

Он пробегает взглядом работу, подготовленную мной для промежуточного экзамена, предлагает две небольшие поправки и подписывает ее. Покончив с этим, я предоставляю ему бланк заказа материала. На факультете моды есть приличный выбор бесплатных тканей для студентов, но можно самостоятельно докупить то, что нужно. Поскольку некоторые из моих бикини вязаные, мне пришлось заказать более легкую пряжу, которая не растягивается и не дает усадку при намокании. Лори одобряет мой выбор и кивает в знак согласия, когда я объясняю причины. В заключение сообщаю ему последние данные о моделях, которых планирую нанять.

Он откидывает голову и смеется, услышав, что я хотела бы попросить некоторых футболистов представить линию мужских плавок.

– Отличная идея, Саммер. В зрительном зале будет аншлаг. А кто представит женские купальники?

– Я еще не решила.

Он подмигивает.

– Значит, ты не передумала насчет того, чтобы самой выйти в одном из купальников?

Тьфу.

Зачем.

Ну, зачем, Гилдерой?

– Нет, все еще не хочу, – заставляю я себя рассмеяться.

– Какая жалость. Ладно, давай переговорим в конце недели. – Он кладет руку мне на плечо и слегка сжимает его.

И либо мне мерещится, либо его пальцы касаются моего затылка, когда разворачиваюсь, чтобы уйти.

Отвращение мурашками пробегает по позвоночнику. Требуется вся сила воли, чтобы пулей не вылететь из аудитории. Вместо этого я иду спокойным шагом и держусь так, будто не испытываю отвращения после его прикосновения.

– Нора, я вернусь через минуту, – говорит ей Лори, отходя, чтобы ответить на звонок.

– Он в твоем распоряжении, – шепчу я Норе.

– А мне так не показалось, – насмешливо фыркает она.

Я поворачиваюсь и хмуро смотрю на нее.

– И что это значит?

Прежде чем съязвить, она проверяет, не освободился ли Лори:

– Тебе не надоело добиваться успеха при помощи внешности?

– О чем ты говоришь? Я ничего такого не использую.

– Ты вертишь Лори, как хочешь. Он пускает слюни каждый раз, как ты входишь в помещение. Ведет себя так, будто каждое твое слово достойно Пулитцеровской премии. Клянусь, если бы он не вел лекцию стоя, то вскакивал бы на ноги каждый раз, чтобы аплодировать, когда ты открываешь рот.

Я сжимаю челюсти так сильно, что начинают болеть зубы.

– Я же не прошу его об этом. Мне интересен лишь его предмет.

– Не сомневаюсь. – Она закатывает глаза и заправляет за ухо прядь волос с розовыми кончиками. – Может, если бы ты меньше флиртовала и больше училась, тебя бы не выгнали с предыдущего места обучения.

– Ну-ну. Хорошего дня, Нора.

По пути к выходу мои руки дрожат. Она такой противный человек. Не могу поверить, что она понравилась Фитцу настолько, чтобы он захотел встречаться.

Интересно, не начал ли он и ее избегать после минета?

Напоминание обдает меня жаркой волной. Я обычно не стесняюсь, что занималась сексом с кем-то, даже с учетом тех случаев в старших классах, когда была не совсем трезва. Но Фитц заставил меня стыдиться. Замалчивая случившееся, он создал впечатление, что мы занимались чем-то противоестественным.

Выходя из здания, я пытаюсь отбросить негативные мысли. На улице опять холодно. Клянусь, февраль еще холоднее, чем январь. Зато хотя бы короче.

И все же я не знаю, сколько еще смогу вытерпеть. Сбежать бы на неделю и слетать к нам в Сент-Бартс, писать работу лежа в шезлонге и потягивая пинаколаду. Хм-м-м. Вообще-то, неплохая идея.

По дороге к машине я просматриваю телефонные контакты. Действительно пора согласовать кандидатуры моделей. Мне нужно двенадцать участников: шесть мужчин и шесть женщин. Бренна рассмеялась бы мне в лицо, попроси я ее надеть бикини и пройтись по подиуму. Но я знаю девушек, которые могут согласиться. Мои сестры по студенческому обществу Каппа. Точнее, бывшие сестры, но это формальности.

Девушки из женского студенческого общества жаждут внимания, и большинство из них не стесняется откровенной одежды. Кроме того, подозреваю, что Бьянка может согласиться из одного лишь чувства вины. Думаю, ее по-настоящему мучает совесть из-за того, что Кая лишила меня крыши над головой в прошлом месяце.

Я не знаю номер телефона Бьянки, поэтому открываю профиль в MyBri, университетской социальной сети. Ее нет в моем списке друзей, но, чтобы написать сообщение, этого и не требуется. В двух словах пишу ей, что мне нужно, а затем закрываю приложение.

Что касается мужчин-моделей, то я не шутила насчет футболистов. Никто не захочет смотреть на купальные шорты и плавки, надетые на тощих парней с выпирающими ребрами и тазовыми костями. Здесь нужен накачанный пресс, детка.

Я звоню брату, который отвечает, несмотря на разгар учебного дня.

– Привет, – здороваюсь с Дином, – ты не на уроке?

– Метель, – отвечает он.

– А, у вас снег идет? У нас утром что-то начиналось, но затем распогодилось.

Я молюсь, чтобы метель, обрушившаяся на Нью-Йорк, не перекинулась на Массачусетс.

– Да, погодка дерьмо. Что случилось, Козявка? Что тебе нужно?

– Ты еще дружишь с кем-нибудь из футболистов Брайара, или они все уже выпустились?

– До сих пор общаюсь с некоторыми.

– Замечательно. – Садясь в Audi, перехожу к следующему пункту плана: – Ты можешь меня с ними познакомить?

– С какой целью? – с подозрением интересуется он.

– Мне нужны модели для показа. Я надеялась нанять несколько качков.

Он фыркает мне в ухо.

– Если хотя бы один согласится, я желаю получить билет в первый ряд на это шоу, чтобы их освистать.

– Договорились. Большинство из них живет на той же улице в Гастингсе, верно? Элмуэй? Элмхерст? – Я помню, как Бренна показывала место, когда мы проезжали мимо этого района по дороге домой после матча с участием команды Брайара.

– Элмхерст, – подтверждает Дин. – Лучше сразу иди к Рексу. Он живет с кучей клоунов, которые любят играть мускулами напоказ.

– Замечательно. Сейчас я свободна, так что, думаю, могу заехать. Можешь дать чей-нибудь номерок?

– Хрена лысого ты пойдешь домой к футболистам одна, – в его голосе слышится неприкрытый ужас. – Сейчас позвоню кому-нибудь из своих парней и попрошу, чтобы встретились с тобой на месте. Я только что переписывался с Хантером, так что знаю, что он неподалеку.

От его гиперопеки я закатываю глаза. Но все же это мило.

– Ладно. Передай ему, что я подъеду через полчаса.

* * *

Но тридцать минут спустя совсем не Range Rover Хантера подъехал к моей Audi, а потрепанный седан Фитца.

Мой брат поручил Фитцу сопровождать меня?

Ха.

Если бы Дин имел хоть малейшее представление о том, чем мы с Фитцем занимались в раздевалке в эти выходные, он бы никогда не отправил его на Элмхерст-Авеню.

Даже не знаю, кто из нас выглядит более смущенным при встрече. Фитц держит руки в карманах куртки и старательно отводит глаза, сообщив:

– Привет. Меня прислал Дин.

– Я догадалась, – говорю я, быть может, чуть резче, чем следовало бы, но…

«Так и следует с ним говорить!» – убеждает меня Селена.

Верно. Он кончил мне в рот и убежал.

– У тебя, э-э, были занятия сегодня утром? История костюма? – смущенно произносит он.

Он завел светскую беседу?

Серьезно?

– Да, Фитц, у меня были занятия, – говорю я, перекидываю сумку на другое плечо и направляюсь к подъездной дорожке особняка в викторианском стиле, перед которым мы припарковались. По словам Дина здесь живут целых восемь футболистов.

– Как продвигается работа над докладом?

Я останавливаюсь посреди мощеной дорожки.

– Ты говоришь о докладе, с которым согласился мне помочь? – не могу удержаться от шпильки в его адрес.

По его лицу пробегает тень огорчения.

– Прости. Знаю, что подвел тебя. Я был…

– Занят? – подсказываю я.

– Ага.

– Не забудь упомянуть про мигрени, – с сарказмом добавляю я. – Такие ужасные, ужасные головные боли, от которых ты страдал.

Фитц коротко выдыхает. Он поднимает руку, чтобы провести ею по волосам, но останавливается, вспомнив, что на нем кепка «Ред Сокс».

– Не волнуйся, – бормочу я, сглатывая горький привкус во рту, – с докладом я справилась.

Мы снова идем по дорожке. Его ноги длиннее моих, поэтому он шагает медленнее, чтобы не опережать меня.

– Ты уверена? Твой профессор одобрил тезис? Были какие-то замечания?

При упоминании Лори на мгновение забываю, что злюсь на Фитца.

– Он сделал несколько поправок, но мне так не терпелось уйти, что я прослушала. Перечитаю его пометки на полях, когда вернусь домой.

Фитц внимательно вглядывается в мое лицо. Его собственное сохраняет непроницаемое выражение.

– Почему тебе не терпелось уйти?

– Честно? Мне рядом с ним не по себе.

– В каком смысле? – пожимает он губы.

– Не знаю. Он очень дружелюбный. – Я умолкаю. – Даже слишком дружелюбный.

– Он пытался приставать к тебе? – допытывается Фитц.

– Нет. О, нет, не пытался, – уверяю я его. – Я… Я не знаю. Может, я чересчур мнительная. У меня от него странное ощущение, вот и все.

– Всегда доверяй своему чутью, Саммер. Если что-то не так, обычно так оно и есть.

– У меня не самое тонкое чутье, – уныло отвечаю я. – Например, оно подсказывало мне проведать тебя в раздевалке после игры, и посмотри, что в итоге вышло.

При упоминании о том, как низко мы пали тем вечером (Я низко пала. На колени. Перед ним), на лице Фитца отражается сожаление.

– Я… – Он прочистил горло. – …хочу извиниться за это.

Даже не знаю, как реагировать, потому что не могу понять, за что он извиняется: за то, что исчез после того, как я отсосала ему, или вообще за то, что минет случился.

– Ты просишь прощения, – наконец говорю я.

– Да.

Я жду дальнейших объяснений. Не дождавшись, начинаю злиться еще больше и сердито прохожу мимо него на крыльцо.

Дверь распахивается прежде, чем я успеваю позвонить, и появляется огромный черный парень с бритой головой. За долю секунды восторг в его глазах превращается в глубокое разочарование.

– Это не пицца! – кричит он через плечо.

– Мать твою, – доносится из глубины дома.

– Фитцджеральд? Ты ли это? – Здоровяк смотрит мимо меня. – Привет, Рекс. Как дела? – Он подходит к крыльцу.

– Дерьмово. Я думал, девушка принесла пиццу, но в руках у нее ничего нет.

– Прости. – Изо всех сил стараюсь я не рассмеяться.

Фитц, кажется, делает то же самое.

– Ты ведь понимаешь, что еще только полдень?

– А что, пиццу нельзя есть в полдень? Парень, пиццу можно есть в любое время, когда хочется. В полдень, в полночь. В обед. На завтрак. Это же, черт возьми, пицца.

– Это же, черт возьми, пицца, – торжественно повторяю я. Потом протягиваю руку. – Я Саммер Ди Лаурентис. Я заставила Фитца привести меня сюда, потому что мне нужна помощь.

– Я заинтригован. Недоразумение с пиццей тебе прощаю. – Рекс придерживает для нас дверь. – Входите. Я замерз.

Мы входим в дом, и он указывает на ужасающее количество вешалок для одежды и полок для обуви в прихожей.

– Бросайте вещи. Мы играем в «Мэдден»[42]42
  Серия спортивных игр, симулятор американского футбола.


[Закрыть]. Будешь участвовать в следующем раунде, Фитц?

– Не-а, не думаю, что задержимся здесь надолго. Правда? – обращается он ко мне.

Качаю головой.

– Я тороплюсь, нужно вернуться домой и поработать над докладом.

Мы следуем за Рексом в огромную гостиную с U-образным диваном, на котором сейчас развалилось четверо футболистов. По моим подсчетам, это около трехсот пятидесяти или четырехсот килограммов мышц.

– Фицджеральд! – восклицает один из футболистов и машет игровым контроллером. – Будешь участвовать?

– В другой раз, – отвечает Фитц.

Рекс плюхается в кресло и жестом указывает на оставшееся свободное место:

– Садись, милашка. Саммер, ты можешь постоять. – Он громко смеется над своей шуткой, прежде чем продолжить: – Шучу. Фитц, твоя уродливая задница может постоять.

Я опускаюсь в предложенное кресло и буквально тону в коричневой коже. Это самое большое кресло на планете. Я чувствую себя ребенком, пытающимся сесть на место взрослого.

Рекс знакомит со своими товарищами по команде, я едва успеваю запоминать имена и позиции в игре. Оказывается, они все нападающие: два тайт-энда[43]43
  Тайт-энды чаще всего блокируют защитников, в пасовых же розыгрышах они могут как охранять квотербека, так и ловить мяч.


[Закрыть], раннинбек[44]44
  Игроки, находящиеся перед розыгрышем за линией схватки – их задачей, чаще всего, является получение мяча из рук квотербека и «вынос» – проход с мячом как можно большего количества ярдов по направлению к зачетной зоне соперника.


[Закрыть] и ресивер[45]45
  Игрок, специализирующийся на приеме пасов.


[Закрыть]. Рекс тоже ресивер.

– Локетт, Джулс, Бибби, Си-Мак. Это Саммер Ди Лаурентис. Ей нужна помощь.

– Готов помочь, – немедленно откликается один из игроков. Джулс, кажется. Он очень милый, с темными волосами до подбородка, ямочками на щеках и бриллиантовой серьгой в ухе.

– Ты даже не узнал, в чем суть просьбы, – ухмыляюсь ему.

– Не важно. Никто из нас не откажет такой милашке, как ты, – растягивает слова Си-Мак, у которого дреды и самое милое детское личико, какое я когда-либо встречала. Если бы не его бицепсы и накачанные грудные мышцы, я бы решила, что ему четырнадцать лет.

– Серьезно, девочка. Даже если бы ты захотела эпилировать мне воском яйца, я бы согласился, – заявляет Локетт, самый маленький парень среди них. И называя его маленьким, я имею в виду, что его рост около ста восьмидесяти сантиметров, а не под два метра, и вес около восьмидесяти килограммов, а не больше ста. Размер тела обычного мужчины.

– Ого, – давлюсь я смехом. – Ну. В смысле, это громкое заявление.

Рекс фыркает.

– Хотя, если согласишься мне помочь, возможно, я поработаю над твоими яйцами.

– Что?! – шипит Фитц, в гневе поворачиваясь ко мне. – Дин сказал, что тебе просто нужны модели.

– Дин? – Локетт подается вперед, в его глазах мелькает догадка. – Вот дерьмо. Дин Ди Лаурентис? Хейворд-Ди Лаурентис? Ты сестра Дина?

– Угу. И мне нужны шесть моделей для модного показа, – объясняю я футболистам. В комнате их всего пятеро, но если хотя бы двое или трое согласятся, то смогут помочь добрать нужное количество. – Мне придется снять с вас мерки и кое-что подогнать. И, как уже было сказано, я могу случайно коснуться вашего хозяйства. Заранее извиняюсь.

– Никогда не извиняйся за это, – говорит мне Рекс.

– А какую одежду нужно показывать? – заинтересовался Бибби, тайт-энд с густой рыжей бородой.

– Купальные костюмы.

– Чур, я в плавках! – выкрикивает Локетт.

– Чур, я в стрингах, – взлетает вверх рука Си-Мака.

Удивительно, как легко все получилось. Но на случай, если они меня разыгрывают, я уточняю детали, чтобы оценить искренность интереса.

– Показ состоится через месяц, как раз перед весенними каникулами. Я все еще в процессе разработки эскизов, но если мы договоримся, то снимем мерки в ближайшие дни и начнем примерки в течение пары недель. Еще будем учиться ходить по подиуму…

– Мне не нужно учиться, – вмешивается Локетт, – я смотрел «Топ-модель по-американски».

– И я, – подхватывает Джулс, – Тайра Бэнкс – ничто по сравнению со мной.

Я прикусываю губу, чтобы не рассмеяться. Ага. Именно такие парни мне и нужны.

– Значит, вы участвуете? – Обвожу я взглядом комнату. – Все вы?

Все кивают.

– Мы в деле, – клянется Рекс.

– Но ведь ей нужен еще один, – напоминает Бибби и смотрит на меня. – Я попрошу Криса.

– Здорово. Спасибо, – отвечаю я, хотя понятия не имею, кто такой Крис.

– Все, что только пожелает Ди Лаурентис, – пожимает он плечами.

– Твой брат постоянно зависал тут, – энергично кивает Рекс. – Он дружил со многими старшекурсниками.

– Знаю. – Против воли в горле у меня встает ком. – Смерть Бо здорово его подкосила.

И меня тоже, но я не говорю этого вслух. Бо Максвелл три сезона играл защитником за «Брайар» и погиб в автокатастрофе в прошлом году. Услышав новость, я заперлась в своей комнате в особняке Каппа и выплакала все глаза. Дин этого не знает, но мы с Бо однажды целовались и ласкали друг друга. Все случилось по пьяни, и мы оба поклялись, что унесем секрет в могилу, потому что не хотели испытать на себе гнев моего брата.

Сердце болезненно сжимается, когда доходит, что Бо действительно унес наш секрет в могилу.

– Бо был хорошим человеком, – хрипло говорит Рекс, и все в комнате мрачнеют.

– В общем, – Фитц откашливается, – нам пора идти.

– Я создам групповой чат для нас в MyBri, – сообщаю я парням. – И большое спасибо вам за помощь.

Они не отпускают меня так сразу: перед этим каждый должен заключить меня в медвежьи объятия на глазах у смирившегося с неизбежным Фитца.

– Неужели все гетеросексуальные мужчины на этой планете влюбляются в тебя с первого взгляда? – бормочет он под нос, когда мы снова выходим на улицу.

– Нет. Некоторые только хотят меня, – отвечаю я красноречивым взглядом. – А некоторые тискаются со мной, а затем делают вид, что ничего не было.

Он останавливается в пяти шагах от наших машин.

– Я не делаю вид, что ничего не было.

– Нет? Значит, ты избегаешь меня без причины? Просто ради забавы? – Стиснув зубы, пытаюсь пройти мимо него.