Текст книги "Погоня"

27
Фитц

Три недели спустя

Шесть полуголых футболистов соревнуются в тверкинге под композицию «It’s Raining Men», грохочущую из беспроводных динамиков.

Нет, это не пошлая шутка.

Это то, что мы с Холлисом увидели по возвращении домой морозным утром вторника. Мы только что закончили тренировку, а потом позавтракали в закусочной в Гастингсе, потому что Саммер сказала, что наша столовая и гостиная потребуются ей для проведения последней примерки.

При виде происходящего у Холлиса отвисает челюсть.

– Мы домом ошиблись? – спрашивает он меня.

– Да, Рекс! – кричит Бренна со своего места в кресле. Она размахивает в воздухе долларовой купюрой, в то время как Саммер и незнакомая мне девушка неудержимо смеются на диване.

Звезда футбольной команды Брайара трясет задницей, а затем танцующей походкой приближается к Бренне и продолжает шоу у нее на коленях.

– Нет, – бормочет Холлис. – Нет, нет, нет.

Через секунду он уже отключает динамики от музыкального центра.

Музыка смолкла.

Рекс прерывает танец в самом разгаре. Сначала здоровяк выглядит разочарованным, но потом замечает меня в дверях и говорит:

– Фитцджеральд! Ну как тебе? – Указательными пальцами обеих рук он тычет в свои плавки.

Ну, фактически это не просто плавки, а элемент коллекции купальников «Летняя любовь». На Рексе темно-синие трусы с серебряными полосками по бокам, и когда он делает оборот вокруг себя, я улыбаюсь при виде вышитой на заднице буквы «С».

– Мило, – говорю ему. Но это купальный костюм, а я в них совершенно не разбираюсь. Уже пять лет ношу одни и те же шорты.

Саммер закатывает глаза.

– Не обращай на Фитца внимания. Он ничего не понимает в моде. – Она встает с дивана и подходит к Гриеру Локетту. – Замри на секунду. С этим швом что-то не так.

А затем моя девушка опускается на колени перед мотней другого парня и начинает ласкать его.

– Саммер, – вежливо окликаю я.

– Да, милый? – поднимает она голову от паха Локетта.

– Тебе помочь подрочить ему?

Рекс и остальные разражаются хохотом. Саммер показывает мне средний палец, и у меня отвисает челюсть, когда она обвивает Локетта рукой и похлопывает по заднице.

– Ладно, снимай их и надевай свою одежду. Мне нужно распороть и перешить это.

Локетт хватается за резинку трусов.

– В ванной! – вскрикивает она, прежде чем он успевает сдернуть с себя плавки. – Господи!

– С тобой даже пошутить нельзя, – надув губы, Локетт выходит из гостиной.

– Остальные тоже могут переодеваться. Все выглядит отлично. – Она поворачивается к Рексу, которого, как мне известно, неофициально считают главным нападающим команды. Их квотербек, Расс Уайли, может быть и зовется капитаном, но про него ходят слухи, что он самовлюбленный тип. Рекс же всем нравится.

– Значит, на следующую неделю все в силе? Показ начинается в девять, но мне нужно, чтобы вы появились минимум на час раньше.

– Не волнуйся, милашка. Будем вовремя как стояки.

– Как штыки, – подсказывает сидящая на диване подруга Бренны.

– Одри, – Рекс пригвоздил ее к месту взглядом, – когда я говорю «стояки», это не оговорка.

Она фыркает и снова утыкается в телефон.

– Ты уверен, что успеете по времени? – настаивает Саммер. – Я слышала, Бибби упоминал что-то о тренировочном сборе, но разве сейчас не межсезонье?

– Так и есть, – ворчит Бибби.

Джулс, еще один ресивер, закатывает глаза.

– Тренер заставляет нас посещать эти сраные чудо-юдо тренировки, потому что мы расклеились в плей-офф.

– Потому что Уайли расклеился в плей-офф, – поправляет Локетт, имея в виду их квотербека.

Не могу не заметить разочарования на их лицах. На протяжении многих предыдущих сезонов футбольная команда Брайара занимала низшие строчки рейтингов. Тот факт, что в этом году они так высоко поднялись и в постсезоне сразу же скатились обратно, должно быть, сильно удручает их.

– Он считает, что между нами нет взаимного доверия, – говорит Джулс и пожимает плечами. – Поэтому нас приговорили к пяти дням принудительной дружбы.

– Пять дней? Это дикость, – вскидывает брови Бренна.

– Мы вернемся в день показа, – сообщает Рекс. Заметив встревоженный взгляд Саммер, он ерошит ей волосы в знак утешения. – Но у нас будет еще куча времени в запасе. Автобус доставит нас в кампус около половины восьмого или восьми.

– Ладно. Супер, – кивает Саммер с облегчением.

Когда игроки выходят из комнаты, чтобы переодеться, Саммер собирает свои принадлежности и складывает их в огромный чемодан с фурнитурой, стоящий на кофейном столике. Одри завела беседу с Локеттом, который вернулся в спортивных штанах и толстовке с логотипом Patriots. А сидящая в кресле Бренна склонилась над телефоном, и длинные темные волосы падают ей на лицо.

– Кому ты пишешь? – интересуется Саммер.

– Никому.

Но это явная ложь, судя по загадочному тону ее голоса и быстрому взгляду, брошенному в сторону Холлиса. В его голубых глазах читается страдание, которое вызывает прилив сочувствия. Похоже, он все еще мечтает быть с Бренной. Но прошло около месяца с их совместной ночи, и она ясно дала понять, что не желает повторения.

– Сделаю кофе, – наконец бормочет он, отворачиваясь от Бренны. – Будешь, Фитц?

– Нет, спасибо. – Я выпил две чашки «У Деллы» и все еще чувствую себя бодрым.

Стоит Холлису исчезнуть на кухне, как Саммер приступает к допросу.

– Колись, Бри. Кто он? Я с ним знакома?

– Однажды вы встречались, – пожимает плечами Бренна.

Саммер по-прежнему не спускает с нее глаз.

– Кто это? – Уверен, она затаила дыхание в ожидании ответа подруги. Выждав три секунды, воскликнула: – Это Джейк Коннелли?

– Ты что, издеваешься? – поворачиваю я голову к Бренне.

– Боже, нет. Это не Коннелли. Он такой придурок.

– Тогда кто?! – настаивает Саммер. – Говори сейчас же. Иначе я украду твой телефон и…

– Расслабься, сумасшедшая. Это Джош, ясно?

– Кто?

– Маккарти, – уточняет Бренна.

– Парень из Гарварда? – вздыхает Саммер. – Бог мой. Откуда ты вообще взяла его номер?

– Он написал мне на Facebook. Хотел извиниться за то, что разозлился, узнав, кто мой отец. – Бренна снова пожимает плечами. – Мы же просто развлекаемся. Ничего серьезного.

Я замечаю, как она потихоньку убирает телефон в сумку, словно и впрямь боится, что Саммер может отобрать его. И на этом разговор прекращается, потому что остальные парни входят в комнату и прощаются с Саммер. Бренна и Одри заявляют, что тоже уходят, и в итоге восемь человек (шесть из которых великаны-футболисты) набиваются в нашу прихожую как сельди в бочку, натягивая куртки, сапоги и прочую теплую одежду.

– Эй, Саммер, – мешкает у двери один из игроков. У него копна вьющихся каштановых волос и застенчивое выражение лица. – А билеты еще есть? Я смотрел в интернете, и там сказано, что все места на показ проданы.

– Так и есть, но для дизайнеров забронированы ряды. Думаю, у меня осталось около пяти билетов. Сколько тебе нужно, Крис?

– Всего лишь один. Для моей девушки, Дафни.

Саммер замирает. Реально замирает. Она как раз собиралась заправить волосы за ухо, и ее рука буквально повисает в воздухе. Затем Саммер резко роняет ее и минимум секунд пять глазеет на Криса, которому от этого явно не по себе.

– То есть, ты… Ты когда-нибудь встречался с девчонкой из женского общества Каппа по имени Кая?

Крис засовывает руки в перчатках в карманы.

– Ага, я встречался с Каей. Но это было очень давно. – Он хмурится. – Сейчас я с Дафни.

– Дафни Кеттлмен?

– Да. Ты ее знаешь? – Он выглядит испуганным.

– Нет. Я ее не знаю, – всем телом дрожит от возбуждения Саммер.

С момента ее переезда под нашу крышу, я много раз видел ее взволнованной.

Из-за сапог от Prada.

Группы One Direction.

Леонардо Ди Каприо.

Секса.

Но мне еще не доводилось видеть, чтобы ее лицо светилось так, как во время разговора о Дафни Кеттлмен. Кем бы та ни была.

– Боже мой. Ладно. Прости. У меня сорвало крышу. – Она чуть ли не подпрыгивает на носочках. – Не могу дождаться встречи с ней. Передай, что я ее большая фанатка и нам нужно пообщаться на вечеринке.

Крис недоверчиво смотрит на нее.

Что вполне объяснимо. Я бы тоже удивился, если бы какая-то сумасшедшая блондинка без всякой видимой причины потеряла голову при мысли о встрече с моей девушкой.

– Кхм. Конечно. Передам. – Он пятится, затем торопливо бормочет «до свидания» и исчезает.

– Это ни разу не выглядело странно, – сообщаю я Саммер.

Она лучезарно мне улыбается.

– Ты даже представления не имеешь. Репутация Дафни бежит впереди нее. – И она начинает трещать о девушке, алкогольном отравлении и краже ее одежды, а я поднимаюсь за ней по лестнице и стараюсь следить за беседой, пока мозг окончательно не отключается.

Мы входим в комнату, и я запираю дверь, а затем затыкаю рот Саммер единственным известным мне способом – поцелуем.

Но поцелуи с ней всегда вызывают мощный стояк, который она тут же замечает.

– Сейчас девять часов утра, Фитц. Почему ты всегда и везде такой голодный до секса?

– Мой член не разбирается в часах.

Она смеется, и эта сладкая мелодия заставляет пенис отзываться в предвкушении. Я снова целую ее, и мы в мгновение ока оказываемся голыми, ласкающими друг друга на кровати, наши ноги переплелись, а руки исследуют тело партнера.

Проведя пальцами по моей обнаженной груди, она счастливо вздыхает.

– Должен быть закон, запрещающий тебе носить рубашку.

– Должен быть закон, запрещающий тебе вообще носить одежду. – Высвободившись из ее объятий, я прокладываю по телу Саммер дорожку из поцелуев вниз до самого любимого местечка на свете.

Вылизываю ее, пока она не начинает хвататься за простыни и умолять меня войти в нее, но вместо того, чтобы лечь сверху, перекатываюсь на спину и подтягиваю ее на себя.

– Оседлай меня, – говорю я, и она с радостью соглашается.

В мгновение ока я надеваю презерватив, и красивая женщина опускается на мой член. Боль пронзает грудные мышцы, когда она впивается ногтями в мою кожу, медленно и соблазнительно двигая бедрами. Однако дразнящий темп длится недолго. Вскоре Саммер увеличивает его и всерьез объезжает меня.

Лежу на спине и любуюсь ее подпрыгивающими при скачке грудями, вспыхнувшим румянцем на щеках. Она прикусывает нижнюю губу, и я вижу по ее глазам, что оргазм приближается. Люблю, когда ее взгляд такой расфокусированный, а вид – блаженный, и когда она вскрикивает и падает на меня, кончаю от этого сам. Обхватываю ее руками, извергаясь до последней капли удовольствия. Дышать получается лишь короткими прерывистыми вздохами, а сознание возвращается только через несколько минут. Открываю глаза и вижу, что Саммер улыбается мне.

– Ты в порядке? – поддразнивает она.

– Я не чувствую ног, – вырывается у меня стон.

– Ах ты, бедняжка. – Она гладит меня по плечу и целует между грудными мышцами. – Как мне тебе помочь?

– Ты уже помогла.

Она слезает с меня, вызывая тем самым стон огорчения. И мой член все еще наполовину твердый, что Саммер не оставляет без внимания, вернувшись из ванной.

– Класс! – Ее глаза загораются. – Скоро ты снова будешь готов.

– Черт возьми, женщина, – перекатываюсь я на бок, – тебе одного оргазма мало? У тебя крайне завышенные требования.

– Мне нужно как минимум два. – Она запрыгивает на кровать и прижимается ко мне, как в гнездышке. – Шучу. Пока достаточно. Все было чудесно.

– Угу, – соглашаюсь я, обнимаю ее и крепко прижимаю к себе. Меня внезапно клонит в сон. – Хочешь вздремнуть?

– Угу, – так же сонно отвечает она.

Мои веки дрогнули и закрылись. Чувствую, что погружаюсь в сон, разум отключается, и тут неожиданно я кое-что вспоминаю.

– Эй. Детка.

– М-м-м? – Она придвигается попкой ближе к моему паху, и жар ее тела охватывает меня.

– В четверг вечером.

– Что будет?

– Мероприятие по сбору средств. То, на которое Камаль Джайн меня позвал. Его ассистент прислал подробности по электронной почте сегодня утром. Проводится в вашем отеле.

– «Хейворд Плаза»? – оживляется она.

– Угу. – Я провожу пальцами по ее бедру. Ее кожа такая чертовски мягкая. – Пригласительный на две персоны.

– М-м-м?

– Похоже, мы теперь можем общаться одними мычаниями и угуканьями, – смеюсь я.

– Нужно попробовать, когда меня отпустит послеоргазменная кома.

– Договорились, – целую я ее в затылок. – Хочешь пойти со мной на этот благотворительный вечер?

– Погоди. Ты приглашаешь меня на шикарную вечеринку, где мне придется ходить нарядной и общаться с людьми? Какого черта с тобой случилось? Это вообще не в моем духе.

– Ты права, – вздыхаю я, – глупый вопрос.

– Конечно, я пойду. Но с одним условием.

– М-м-м?

– Я подберу тебе наряд.

– Что ж, согласен. – Мои плечи дрожат от смеха, когда я крепче обнимаю ее. – Мне бы и в голову не пришло подбирать его самому.

28
Фитц

– Мы опоздаем, – сообщаю я гардеробной Саммер. С удовольствием сказал бы это самой Саммер лично, но она вот уже два часа безвылазно сидит там.

Сначала я не возражал, потому что воспользовался возможностью осмотреть пентхаус, чего не успел сделать, когда однажды приезжал сюда с Дином. Апартаменты оформлены в элегантном современном стиле и с максимальной роскошью. Я сунул нос в библиотеку, но тут же высунул обратно, потому что на тщательное изучение содержимого огромной, отделанной ореховыми панелями комнаты мне потребовалось бы три полных дня.

Трудно поверить, что здесь действительно живут люди. Пусть и не постоянно: родители Саммер часть времени проводят в этой сюрреалистической квартире, а часть – в особняке в Гринвиче. Боюсь даже разглядывать снимки последнего. Я слышал, там есть каток на заднем дворе.

Как хорошо, что Камаль Джайн проводит мероприятие по сбору средств на борьбу с лейкемией в одном из банкетных залов внизу. Значит, нам с Саммер не придется платить за номер в этом безумно дорогом отеле. Не-а, мы бесплатно переночуем в пентхаусе. Хотя сообщать об этом Камалю я не собираюсь. Мне кажется, ему не понравилась бы мысль, что я устроился здесь лучше него, пожелай он остаться на ночь. Насколько мне известно, после вечеринки он сядет в свой частный самолет и улетит на виллу в Средиземном море.

– Я почти готова, – раздается приглушенный голос Саммер.

– Ключевое слово «почти», – парирую я.

– Три минуты плюс-минус пять минут.

Смех клокочет у меня в горле. Ох уж эта девчонка!

Мы приехали прошлой ночью и начали оттягиваться по полной: мы были близки на бильярдном столе и на кровати королевского размера. А в завершение мы свернулись калачиком в постели и запоем смотрели сериал про детоубийц. Саммер согласилась посмотреть его со мной в обмен на… Ох. Я даже думать об этом не хочу. Но у меня был выбор: смотреть с ней последний сезон «Холостяка» или отказаться. Так действует на меня Саммер. Моя первая реакция – удовлетворять все ее просьбы, потому что я хочу сделать ее счастливой.

Последние три недели мы проводили вместе практически круглые сутки. Она спала у меня. Заставила косметикой мою полку в ванной. Каждое утро ворошила свою постель, чтобы все выглядело так, будто она по-прежнему ночует у себя. Я думаю, это ради Хантера, но он же не идиот. Все понимает.

Не важно, насколько тихо, как нам кажется, мы занимаемся сексом, я не сомневаюсь, что и Хантер, и Холлис прекрасно знают, что мы спим вместе.

Но кроме варианта съехать самому или попросить сделать это Саммер, я не знаю, как еще наладить отношения с Хантером. И сейчас мне нужно сосредоточиться на том, чтобы произвести впечатление на Камаля Джайна.

– Саммер, – ворчу я, – твои три минуты истекли. Я знаю, что нам достаточно лишь спуститься, но вряд ли всем понравится, если мы опоздаем на…

Мой голос обрывается, а все связные мысли вылетают из головы.

Гардеробная Саммер – это явно магический портал. Она зашла туда в спортивных штанах, шерстяных носках и одной из моих хоккейных толстовок.

А вышла в облике богини.

Изящное серебристое платье облегает ее тело, подчеркивая каждый соблазнительный изгиб. Разрез доходит до бедра, открывая длинную загорелую ногу, а серебристые туфли на шпильках добавляют еще четыре дюйма ее и без того высокому росту. Ее золотистые волосы собраны в элегантный пучок, скрепленный затейливой заколкой, которая сверкает под светом люстры. Мне требуется мгновение, чтобы понять, что украшение для волос усыпано бриллиантами, отсюда и ослепительный блеск.

Саммер замечает выражение моего лица. Макияж у нее естественный, если не считать ярко-красных губ, изогнутых в улыбке. Это чертовски сексуально.

– Тебе нравится? – Она кружится, и ее мерцающее платье обвивается вокруг лодыжек.

– Мне нравится, – хрипло отвечаю я.

– Как сильно? – Она кладет руку на талию, выгибает бедро и отставляет ногу в позе, которая заставляет меня стонать. Мой член дергается при виде ее бедра, открытого в разрезе платья.

– Сильно. – Я откашливаюсь. – А что скажешь про меня?

Она оглядывает меня с головы до ног. Совершенно напрасно, если учесть, что сама же все до ниточки и выбрала, начиная с туфель от Тома Форда и заканчивая накрахмаленным черным пиджаком и темно-синей рубашкой, на которой оставила расстегнутой лишь одну верхнюю пуговицу. Саммер сказала, что хоть моя татуировка на груди и выглядит сексуально, сегодня демонстрировать ее ни к чему. Видимо, ей уже доводилось бывать на мероприятиях по сбору средств на борьбу с лейкемией (и почему я не удивлен?), и она предупредила меня, что толпа будет изобиловать стариками с бездонными карманами… И очень ограниченными умами.

– Ты выглядишь круто, малыш. Супер профессионально. О, и сексуально.

– Замечательно, – смеюсь я. – Сексуальность – то, что мне нужно. Я планирую переспать с Камалем Джайном, чтобы получить эту работу.

– Расскажешь потом, как все прошло.

В пентхаусе есть лифт с управлением при помощи ключа, к которому имеет доступ только семья Саммер. По пути вниз она вынимает из серебристого клатча телефон и открывает «Инстаграм».

– Сделаем селфи, – заявляет она и в следующую секунду затаскивает меня в кадр и отщелкивает дюжину наших фоток.

– Негодница, – говорю я ей, потому что она знает о моей ненависти к селфи.

– Сочту это за комплимент, – лучезарно улыбается она мне.

– Это он и был, – фыркаю я.

Мы выходим в вестибюль. Каблуки Саммер стучат по мраморному полу, пока мы его пересекаем. «Хейворд Плаза» – самый шикарный отель, который я когда-либо видел. В голове не укладывается, что однажды Саммер унаследует его.

Она улыбается и машет консьержу:

– Добрый вечер, Томас!

– Добрый вечер, мисс Саммер, – тепло улыбается в ответ седовласый мужчина. – Постарайтесь сегодня не слишком бедокурить, ладно?

Я хихикаю себе под нос.

– Томас работает здесь более двадцати лет, – объясняет она, когда мы входим в другой коридор, в котором находится еще один лифт.

– Правда?

Она кивает.

– Он устроился на работу, когда я была ребенком, так что, можно сказать, росла у него на глазах.

– А-а. Так он был свидетелем всех твоих преступлений.

– О да. Мы с подругами из Гринвича любили тайком приехать в город и заглянуть в отель, и мне казалось, что несколькими сотнями я покупаю его молчание. – Она скорчила возмущенную гримаску. – А потом я узнала, что он вел двойную игру.

– Сливал все твоим родителям, да? – фыркаю я.

– Каждый раз. Но они молчали. Я выяснила правду, лишь когда уехала в колледж. Мои родители действительно классные, – признается она. – Если мне хотелось прогулять школу, чтобы пройтись по магазинам с подругами, они не возражали при условии, что я нахожусь в безопасности и не делаю это слишком часто.

Двери лифта открываются, и мы заходим внутрь. Саммер нажимает кнопку «Банкетный зал Вереск». В отеле четыре банкетных зала, все названы в честь цветов. Лилия, Роза, Вереск и Георгин. Подумать только!

Сигнал лифта уведомляет, что двери открываются, и нас встречает нарастающий шум – объединенные в симфонию звон стекла, стук высоких каблуков по деревянному полу, гул разговоров, смех.

Саммер берет меня под руку, и мы подходим к массивной арочной двери банкетного зала. За ней я вижу элегантно одетых людей, слоняющихся по элегантно оформленному помещению. На сцене все готово для живого оркестра, но музыка пока не звучит. Круглые столы с белоснежными скатертями, украшенные по центру букетами цветов, расположены по обе стороны от сверкающего танцпола. Я не вижу, чтобы кто-то полноценно ужинал, но официанты разносят среди гостей закуски.

Это точно не по мне. Передо мной бушует море вечерних платьев и смокингов. Пальцы, мочки ушей и запястья гостей блестят и сверкают, как витрина магазина люстр. По сравнению с ними бриллиантовая заколка Саммер выглядит тусклой. Открыв рот, я смотрю на женщину средних лет с рубиновыми серьгами, такими огромными, что своим весом оттягивают ей мочки ушей.

– Это он? – шепчет Саммер мне в ухо.

– Ага. – Меня не удивляет, что она узнала Камаля в толпе. Несмотря на маленький рост, он – выдающаяся личность.

Окруженный поклонниками, он стоит на другом конце банкетного зала, возле самого большого из трех баров, и потчует слушателей красочными байками, сопровождая каждую неистовыми взмахами рук и оживленным выражением лица.

Мы наблюдаем, как полдюжины его поклонников разражаются хохотом.

– Должно быть, отличная история, – замечает Саммер. – Или смертельно скучная, и они просто лижут ему зад, потому что он дофигатриллионер.

– Возможно и то, и другое, – смеюсь я. Моя девочка умеет играть словами. Особенно теми, которые придумывает сама.

– Что ж, пойдем поздороваемся. Ты ведь здесь из-за него, так?

– Так.

Я ощущаю тревожные позывы в желудке, когда мы подходим к бару. Заметив меня, Камаль прерывает фразу на полуслове, его лицо озаряется. Он хлопает по руке стоящего рядом старика и произносит:

– Придется тебе меня извинить, брат. Мой гость прибыл. – Он отделяется от группы и идет ко мне. – Ты приехал!

– Еще раз спасибо за приглашение…

Как обычно, он продолжает говорить, не слушая меня.

– Я волновался за тебя, парень! Все остальные приехали еще до открытия, я видел, как они прячутся в вестибюле, словно кучка тараканов, но, лучше рано, чем поздно, а?

Его последние слова не лишены смысла.

– В опоздании виновата я, – смущенно говорит Саммер. – Я нас задержала.

Камаль приглядывается внимательнее, словно только что заметил мою спутницу. Он пристально и отнюдь не деликатно изучает взглядом Саммер с головы до ног, задерживаясь на ее декольте и еще дольше – на бриллиантах в ее волосах.

– И кто же ты такая? – наконец спрашивает он.

– Я – Саммер, – протягивает она изящную руку, – девушка Колина.

Брови Камаля взлетают вверх. Он берет ее руку, но вместо того, чтобы пожать, подносит к губам и целует костяшки пальцев.

– Приятно познакомиться.

– И мне, – с натянутой улыбкой отвечает она.

Он отпускает ее руку и поворачивается ко мне.

– Ты не говорил, что у тебя есть девушка.

– Ну. Да. – Неловко пожимаю плечами. – На собеседовании речь об этом не зашла.

– Да и с чего бы, – беспечно подхватывает Саммер. – На собеседованиях обсуждают резюме соискателя, а не его личную жизнь. Верно?

– Верно, – эхом отзывается Камаль. И снова в его тоне слышится сарказм. И лицо стремительно темнеет.

Я не могу понять причину его недовольства, но чем дольше он смотрит на Саммер, тем больше меняется его поведение. Клянусь, я заметил, как уголок его рта изогнулся в легкой усмешке. Полагаю, причина в Саммер? Но не ясно почему.

* * *

– Мне кажется, или что-то действительно не так? – шипит мне на ухо Саммер часом позже. Она затащила меня на танцпол и обвила руками шею, не оставляя выбора, кроме как положить руки ей на бедра и притвориться, что я умею танцевать.

Но причина мне понятна: это был единственный способ отвязаться от Камаля. С момента встречи он не выпускает нас из виду. Это не значит, что он больше ни с кем не общался, конечно, говорил, но брал меня и Саммер с собой. Другие соискатели гуськом следовали за нами, вызывая у меня сочувствие, потому что он не обращал на них никакого внимания. Кажется, Камаль совершенно очарован Саммер, и в то же время я ощущаю скрытую враждебность с его стороны.

– Не кажется. Он ведет себя странно.

– Нет, он ведет себя как козел, – закусывает она губу. – Мне кажется, он нас осуждает. Не могу подобрать слова, чтобы объяснить… – Саммер умолкает.

Я точно знаю, что она имеет в виду. Я тоже это почувствовал.

Песня внезапно заканчивается, и меня охватывает паника, когда блюзовый вокалист объявляет, что они берут десятиминутный перерыв. Саммер переплетает свои пальцы с моими, и мы уходим с танцпола.

– Только не ругайся, – говорит она, – но… Мне очень нужно по-маленькому.

– Нет, – хватаю я ее за руку, – ты не можешь оставить меня наедине с этими людьми.

– Ты говоришь «люди», как будто это зараза, – хихикает она.

– Люди и есть зараза, – ворчу я.

– Пять минут без меня ты вполне способен продержаться. – Она целует меня в щеку, а затем проводит по ней указательным пальцем, наверняка чтобы стереть след помады. – Я быстро. Обещаю.

Беспомощно смотрю ей вслед. В баре заказываю «Сэм Адамс», и девушка-бармен в белой рубашке и черном галстуке очень ловко подает мне бутылку.

– Спасибо, – говорю я.

Едва успеваю сделать глоток, как появляется Камаль. Странно еще, что за нами с Саммер на танцпол не увязался.

– Какое платье на твоей подружке, Колин, – покачивает он в руке стакан с бурбоном. Это не первая его порция на сегодня. С момента моего появления он выпил уже как минимум три, и один бог знает, где он успел надраться еще раньше.

Я делаю неопределенный жест, нечто среднее между пожатием плеч и взмахом руки, потому что принимать комплимент, адресованный Саммер, кажется странным.

– Кто ты такой?

Вопрос застал меня врасплох. Я хмурюсь и пытаюсь прочесть что-то в выражении его лица.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду… – Он допивает свой бокал и с грохотом ставит его на стойку. Рявкает девушке-бармену: – Еще один.

– Сию минуту, сэр, – вздрагивает она от его резкого тона.

– Я хочу сказать, Колин, – продолжает он, не обращая на нее внимания, – что считал тебя одним из нас. – Он указывает на трех других соискателей: двух парней и девушку. Все примерно моего возраста. – Нил, Ахмед, Робин. Я. Ты. Изгои, которые нашли утешение в видеоиграх из-за таких людей, как твоя подружка.

Мои плечи напрягаются.

– Всю свою жизнь мне приходилось сталкиваться с такими людьми. Красивыми людьми. – Он берет новую порцию напитка и делает несколько больших глотков. – Спортсмены, чирлидерши и всеобщие козлы-любимчики, которые считают, что им позволено, мать их, все. Они безнаказанно издеваются. Получают все на блюдечке с голубой каемочкой. Идут по жизни, уверенные, что все должны уступать им дорогу.

Я ставлю нетронутое пиво на стойку и сдержанно замечаю:

– Ко мне это не относится. Моя мама преподает английский иностранцам, а папа – начальник смены на электростанции. Они трудятся в поте лица, как и я. В школе я каждую свободную минуту занимался эскизами, живописью и видеоиграми. И играл в хоккей, – признаюсь я, хотя знаю, что последнее вряд ли ему по вкусу, – потому что мне это нравится и хорошо получается. Так же, как хорошо получается создавать видеоигры, – заканчиваю я, пожимая плечами.

– А ты действительно высокомерен, парень, – с холодным блеском в глазах говорит Камаль.

Именно в этот неудачный момент в банкетный зал возвращается Саммер. Все вокруг, мужчины и женщины, не сводят с нее глаз, пока она пересекает помещение с сияющим полом. Она сногсшибательно выглядит, от нее нельзя оторваться. Каждый хочет приобщиться к ее красоте, хотя бы простым восхищением во взгляде.

Так действует ее аура.

Ее чертова аура.

Камаль опрокидывает в себя остатки напитка, не отрывая полного презрения взгляда от Саммер.

– Посмотри на нее, – бормочет он. – Думаешь, она стала бы с тобой встречаться, не будь ты спортсменом? Подобные ей стервы хотят лишь одного, Колин. – Он холодно смеется. – Держу пари, если я щелкну пальцами и поманю ее, она вскочит на мой член быстрее, чем ты произнесешь «охотница за богатыми мужиками». Зачем ей тратить время на какого-то бедного студента-спортсмена, когда она может заполучить миллиардера, верно?

– Ты ее не знаешь, – поджимаю я губы.

Он хихикает.

Саммер уже почти подошла. Свет огромной хрустальной люстры, подвешенной над нашими головами, играет в ее светлых волосах. Бриллиантовая заколка при каждом шаге отбрасывает блики, как стробоскоп.

– Поверь мне, я ее знаю. Боже, боже, как хорошо я ее знаю. Я постоянно встречаюсь с такими женщинами, как она. Им насрать на нас, Колин. Они уходят, как только появится более перспективный ухажер.

Я мог бы поспорить, но какой в этом смысл? Он уже составил мнение обо мне и Саммер, о том, что собой представляют спортсмены, ботаники, красотки.

Саммер подходит к нам и, должно быть, прочла что-то по выражению моего лица, потому что берет меня за руку и успокаивающе сжимает.

– Все в порядке?

– А почему должно быть не в порядке? – хохочет Камаль и стучит по стойке, чтобы подозвать бармена. Ударяет кулаком снова, и снова, и снова, как капризный ребенок, пытающийся привлечь внимание мамы. – Бурбон, – рявкает он на измученную женщину и поворачивается к нам. – Так какая у тебя специализация? – спрашивает у Саммер.

Она моргает от внезапной смены темы.

– Мода…

– Ну конечно, мода, – полным презрения тоном перебивает он, не позволив ей договорить.

– А ты имеешь что-то против моды? – небрежно интересуется она, но по напряженной позе заметно, что Саммер ждет подвоха. Она лукаво смеется. – Ведь, насколько я могу судить, тебе нравится компания моделей.

Он даже не улыбается в ответ.

– Понимаю. Такому, как я, нельзя встречаться с красивыми женщинами? Ты на это намекаешь?

– Вовсе нет. Тебе, конечно же, можно встречаться с красивыми женщинами, потому что…

– Они со мной только из-за денег? Ты так считаешь?

– Конечно, нет. Я просто…

– Конечно, ты так думаешь, – огрызается он. Его щеки медленно краснеют. – И знаешь что, ты права. Единственное, что нужно хорошеньким сучкам вроде тебя – деньги. Ты ведь не подпишешь брачный контракт, не так ли, Саммер? Нет, нет, нет, о таких сучках, как ты, нужно заботиться. Тебе нужно потратить все мои с трудом заработанные деньги.

Я придвигаюсь ближе к Саммер в попытке защитить.

– Хватит, – говорю тихим голосом. Камаль продолжает твердить «сука» достаточно громко. Подозреваю, он имеет в виду одну конкретную женщину: студенческую любовь, которая не подписала с ним брачный контракт. Но мне плевать, даже если его сердце разбила сама королева гребаной Англии. Никто не смеет разговаривать с Саммер в таком тоне или так выражаться о ней.

На Камаля мое предупреждение не действует. Он снова смеется. Пронзительно, что действует мне на нервы.

– Хватит, когда я скажу, что хватит. – Он допивает остатки бурбона и пытается поставить пустой стакан на стойку, но промахивается, потому что пьян как свинья и плохо соображает.