Текст книги "Дураков здесь нет! Или приключения дракоши"

– *****! Вителлике, ты что здесь делаешь?

Глаза вроде-как-принца просияли, и, может, он бы и ответил, но в этот момент откуда-то справа, из-за ив-переростков в районе хатарессы, ветер донес вопли:

– …Туда побежал!

– …видел?

– Где он?

– …е… ожет быть…

И копия его высочества шустро полезла мне под крыло.

– Спрячь меня!

– Да какого?!. Здрасте, мастер Кристаннике. Хорошая погода сегодня, правда?

Вылетевший из-за занавеса ивовых ветвей чародей притормозил, чудом не вляпавшись в облитые зельем кустики, и уставился на меня довольно странным взглядом. Я бы даже сказала, профессиональным. Ну да, а как бы вы посмотрели на его месте. Стоит дракон, крылья держит, как больная крупнокурица (одно раненое злобно жалуется на перегрузку, а под вторым сидит копия принца), по боку в потеках жижи плавно скользит стеклянный котел, а дракона, видите ли, в этот момент интересует погода!

– Рад вашему оптимизму, леди Александра, – наконец выговорил маг каким-то примороженным тоном. – Хорошая… погода…

Пришла моя очередь смотреть на магов, как супермодели на учебник алгебры. То есть в непонимании и подозрении. Это что, мне предлагается поверить, что мастер Крис и толпа за его спиной (скромненькая, всего-то человек десять) гоняется за хорошей погодой?

– Отличная погода! – среагировал один из магов.

– Да, такой ветерок… освежающий! – поддержал второй.

– И тучки…

Под моим взглядом голоса магов становились все менее и менее уверенными.

– И температура… Э-э… Вы тут никого не видели?

– А что случилось? Видела, конечно. – Под крылом испуганно затрепыхалось, и я прижала его поплотнее. – Двух драконов, стаю птиц, симпатичную бабочку, вон там кустики трещали – кто-то прятался. А что?

– Леди Александра! – возопил за спиной голос. – Наше зелье! Вы невыносимы!

Отлично. Нам не хватало только Гаэли.

Дед выскочил из кустов, как гаишник из засады, одним взглядом обозрел группу магов, мои крылья и пятна зелья… и схватился за голову.

– О боги… Что вы опять натворили?!

– Да я-то при чем опять? – возмутилась Или. – Не, вы видали? Ей, значит, можно взбодриться глоточком подкрепляющего, а мне так «непорядочно и недостойно»?

– Апчхи! – прокомментировало крыло всю эту суматоху. И мальчишка, выбравший именно эту минуту, чтоб вывалиться из-под моего крыла, шустро выпрямился и решительно сдвинул на закопченном лице брови. – Я никуда не пойду, пока не увижу мою невесту!

– Кого?!

…Принц Вителлике выбрался в сад через окно. В последние годы его высочество редко позволял себе такие выходки – все-таки он как-никак взрослый. Но когда напряжение или тревога не давали покоя, принц покидал свои покои и отыскивал подходящее дерево. Нет, его учили методикам обретения душевного равновесия, но дерево отчего-то помогало лучше всего. Шелест листьев успокаивал.

А сегодня ему надо было успокоиться.

Тревожное состояние нагнетали угроза нападения на побережье и нарастающее напряжение между драконами и людьми. Люди на все лады обсуждали агрессивных нападающих, и только-только укрепившееся межрасовое сотрудничество заметно пошатнулось. А главное, нехорошие итоги гадания магов – вчерашнее, так называемое «ближнее гадание» выдало такие прогнозы, что хоть сейчас за оружие хватайся. Очередное нападение могло оказаться последним, а могло перерасти в настоящую войну. И от картинок этой возможной войны холодели пальцы. Горящие города, бои между своими и чужими драконами, дым, заслоняющий солнце, пепел и угли… Вдобавок маги явно изрекли что-то нехорошее насчет самого принца – ведь недаром родители спешно отправили его из летнего дворца. Якобы инспектировать состояние прибрежных крепостей. Смешно. Инспекция в местность, максимально удаленную от всех отмеченных точек прежних «рейдов».

Похоже, его просто удалили с линии огня.

Мимо беззвучно промчалась летучая мышь. Вителлике вздрогнул, и ветка подего рукой тихо хрустнула. Почему-то было очень тревожно. Привычный способ успокоения не помогал, нехорошее предчувствие не оставляло.

«Не по себе», – как говорила оборотень Александра. Что же такое…

– Ваше высочество! Ваше…

Охрана? Ночью? Вителлике быстро перебрался по ветке обратно в спальню.

– Что случилось?

…Он не захотел уезжать. Уезжать представителю королевской семьи из города за час до нападения? Это бесчестно и совершенно невозможно. Нет, это не обсуждается. Нет, он не собирается прятаться в укрытии. И на месте здешнего главы он бы позаботился о порядке на улицах! Нельзя же возлагать все надежды только на магов! Со всем уважением, мастер, понятие долга мне знакомо. И – да, мой долг велит оставаться здесь.

…Он очень волнуется, поднимаясь в бой на спине мастера Рикке. Все-таки он не маг, не сможет защитить своего дракона. Но кое-что у него все-таки получается. Парализующие шары можно кидать и на праще. И он видел, видел, как подбитый им дракон, приготовившийся дохнуть на угловую башню, бессильно опустился на землю.

А потом что-то случилось. Откуда-то взялась стена огня. И боль. Бесконечная. Черная.

Когда боль стала непереносимой, он… ну, словом, он захотел уйти. А его не пустили.

…Откуда она взялась в этой черноте, та смешная малышка с его дня рождения, дразнившая его «женихом»? И почему она держит его за руку и плачет: «Не уходи, Вителлике… я не буду тебя больше дразнить».

И почему у нее такие сильные руки?

И он удержался.

Когда боль все-таки отпустила его из жгучих когтистых лап, девчонка продолжала приходить. Рассказывала много интересного, уводила в свой сон и показывала джунгли и заброшенный драконий город, хвасталась сестренкой. И принцу, зависшему непонятно в какой серой бесконечности, становилось легче после их разговоров.

А потом он открыл глаза. Под стеклом. Как образцы в прозрачных банках… в университете. Несколько часов пробовал выбраться, разбить стекло, позвать на помощь. Рядом никого не было. Сначала.

…Они его будто не узнали. На вопросы не отвечали, ничего не объясняли, только смотрели непонимающими глазами и яростно спорили о стазисе и невозможности «подобных побочных эффектов»…

– И ты решил сбежать, – понимающе проговорила я, потирая крыло.

Могу понять. На мальчишку разом свалилось столько внимания всех видов, что даже тренированные нервы принца не выдержали. А вот что у них получилось с Маришкой, я понять не могу. Как это вообще возможно? Я не особый знаток магии, но Рик объяснял, что дар связываться сознаниями во сне есть далеко не у всех. Интересно, что бы он сказал про возможность связаться с человеком в коме?

– Да. Надоело же, Александра! Два дня уже! Проверяют на постороннюю магию, на примеси в крови, на какие-то «петли». В глаза заглядывают, мышцы перещупали, отваром каким-то напоили! Горечь такая, что я онемел на полдня! И я…

Обступившие нас чародеи загомонили:

– Он появился через хатарессу! – проговорил молодой маг. – Причем вместе с грузом лекарственных порошков! Это такой риск, вы хоть понимаете?

– Мальчик, ты должен позволить нам себя осмотреть. Ты мог надышаться и…

– Не дам я сейчас себя осматривать!

– Так ты сбежал, потому что устал от бесконечных проверок здоровья?

– Да. – Глаза у беглеца были ясные-ясные, чистые-чистые… как спирт деда Гаэли. Как раз такие я видала у Маринки, когда спросила, куда подевался ягодный пирог; и у ребят со второго курса, когда узнавала, почему у одного гостя универа возникли неожиданные проблемы с убеганием его штанов в неизвестном направлении. Поскольку «гость из Граззи» был редкостно противным типом, лично я его штаны поймать не пыталась, но эти невинные глазки запомнила. Вот как раз такие, один в один. Сейчас у него еще ушки должны заалеть… есть! Я снова потерла крыло, невольно морщась – чего оно сейчас-то разнылось? Будто от ожога.

– А Мариной ты заинтересовался чисто из вежливости, да?

– Ну… – Вителлике отвел глаза. – Леди Александра, я… прошу разрешения… мне надо повидаться с ней! Если это правда, я обязан ей жизнью.

– Еще скажи, что в благодарность собираешься жениться, – вздохнула я.

Мальчишка что-то буркнул, старательно изучая пятна жижи на земле. Я взглядом придержала рвущихся с вопросами магов.

– Что-что?

– Не в благодарность…

С ума сойти!

– О, будет свадьба? – оживилась Или. – Отлично, я одобряю.

Колечко на пальце мальчишки засветилось. И пока мы все смотрели на него круглыми глазами, богинечка добавила:

– Надеюсь, хоть на свадьбе можно будет выпить?

Словом, Рэю не повезло. Его команда охотников выбрала для возвращения в лагерь именно этот несчастливый момент. Причем черный врун еще имел наглость при пролетании мимо нырнуть вниз – в знак приветствия! Ну, зараза! Успокоившаяся было злость после высказывания богини забила кипящим фонтаном. И все, на что меня хватило, – это отправить новоявленного кандидата в зятья (ой, мамочки мои, это я уже теща?!) к «невесте» вместе с беспокойными магами.

А потом я двинулась к охотникам.

Разноцветная компания окопалась у второго котлована. Охотники уже успели сгрузить со спины магов и сейчас снимали предметы снаряжения: аррохопугательный мешочек, специальный ошейник с креплениями, страховочные «гнезда» со спины. Причем все это снималось с эффектным выгибанием шей, игрой мускулов и гребней, а уж разговоры, разговорчики…

– И тут я его ррррраз! Только пепел посыпался!

– А мой попробовал со стороны хвоста зайти. И мой ведомый, ты представляешь, чихнул так, что я думал – без него останусь…

– Без напарника?

– Без хвоста!

– Да, это была бы реальная беда, – сочувственный голос.

– И я говорю… – не почуял подвоха рассказчик.

– Вот дохнул бы он тебе на голову – никто бы и не заметил, что ты ее потерял. А хвост… – Сочувствующий нарочито печально вздыхает. – Хвостом ты пользуешься чаще.

– Чего?! Ох, намну я кому-то гребень…

– Парни, парни, а на меня сразу двое кинулись, и мы с магом…

Словом, типичная картинка «Отважные бойцы распускают хвосты перед девушками». Девушки, кстати, были в наличии – четыре молоденькие дракоши с восторгом смотрели на «мужественных воинов» и вовсю изображали из себя снег после сезона бурь, тая буквально на глазах.

– Рэй!

– Санни? – Братец Гарри высунул голову из котлована. – Ты что тут делаешь?

– Александра, – радостно заухмылялся его лживость… и чуть не опрокинулся от удара хвостом. – Эй, золотая, потише!

– Ах, потише! Нет уж, ваша вышность, пусть все слышат! Это тебе за козни за моей спиной! Это – за «калеку»! Это – за то, что посмел подойти с этим бредом к моему мужу! Ах ты…

На секунду я притормозила, потому что мне показалось, что Рэй отбивается не всерьез, а так… Но тут ему кинулись на помощь, кто-то принялся оттаскивать меня прочь, зацепили недолеченное крыло, и бешенство моментально застлало все ростки разумных мыслей.

– Александра… Отпусти их, Александра… перестань, они уже согласны… и я тоже. Александра!

Согласны? Кто? И на что?

– Александра, ты меня слышишь?

– Санни, да отпусти же ты их!

А, тут же Гарри. Злость потихоньку отступала, понемногу открывая недокопанный котлован и трех драконов, зависших в воздухе вниз головами.

О? О-о-о… Ага… Э-э, а как же теперь?.. Я украдкой кинула взгляд на Рэя. Тот обнаружился поблизости в слегка помятом состоянии. И с подозрительно спокойным видом для вождя, побитого девушкой, да еще при своих воинах. Или…

Справа гулко бухнуло. Раз… два… три… Ох ты черт! Я повернулась, уже предчувствуя, что увижу. Так и есть. Это попадали драконы, стоило мне только отвести от них глаза. Хорошо, что не в котлован. Ну, отлично. Только межрасового конфликта нам не хватало. Вашу ж магию! И мою тоже! Однако как-то надо выкрутить ситуацию, чтобы не было проблем. Ага…

– Ну? Будете еще выдавать невест замуж без их согласия?!

Три дракона прекратили выпутывать из получившейся кучи хвосты и шипеть ругательства и уставились на меня. И за меня. На Рэя.

– Я кого спрашиваю?

– Ребята, я советую ответить. – Гарри благоразумно не пытался подойти ближе. – Женщина в гневе похуже аррохи.

– Гарри, не лезь! Будете еще бред нести про калек и все такое?

– Что ты, золотая, – выдохнул мне в ухо бархатный голос. – Думаю, теперь им это в голову не придет. Правда, парни?

– Да ни в жизнь! – искренне проговорил тот самый «парень» с вроде как обожженным хвостом. К нему уже подлетела серебристая дракоша и захлопотала вокруг, бросая на меня негодующие взгляды. М-да, не оценила она моей борьбы за права женщин.

А черный врун, невозмутимый и даже чем-то, похоже, довольный, уже махнул крылом в сторонку:

– Позвольте вас проводить, леди Александра?

– Сволочь ты, Рэй. Зачем тебе это надо было?

– Догадалась?

– Поздно. Так зачем?

Мы медленно брели по лагерю, не глядя друг на друга. От костров вкусно пахло жареным, над головой то и дело слышался свист – драконы возвращались с заданий. Вечер.

– Трудно менять старое, Саша, – непривычно серьезно проговорил Рэйран. – Мы живем традициями, и нужно быть очень осторожным, отменяя какие-то из них. Чтобы не посыпалось все вместе…

– И чтобы самому не слететь! – сердито дополняю я. Вот же… манипулятор. Недаром папа от него в таком восторге – эти два хитреца просто нашли друг друга!

– И это тоже, – со вздохом признается Рэй. – Если бы я поднял вопрос об отмене этой традиции, получил бы в лицо очередное обвинение в расстилании у ног чужаков и слабости перед женщиной.

– А теперь получается, что ты такой слабый не один? – фыркнула я.

В черных глазах мелькнул хитрый огонек.

– А теперь даже если подумают, то… то перед такой женщиной проявить слабость не стыдно.

Вот зараза.

– Как ты Рика на такое подбил?

– Не подбивал я его! Мы собирались с тобой поговорить, чтобы разыграть представление. Только мне кажется, что для представления в твоих прекрасных глазах было многовато злости. Что он тебе сказал?

– Хм…

– Или не успел сказать?

– Э-э…

– Ясно. Спорю, что уже после второй фразы ты взвилась в воздух и понеслась убивать меня.

– После третьей.

– Да? Теряешь скорость реакции?

– Зарраза ты все-таки.

– Еще бы. Мягкокрылые у нас не выживали. И честные тоже. Пришлось стать хитрым и в меру бессовестным. Кстати, ты где крыло обожгла?

Я не сразу поняла.

– Что значит – где? Все там же!

– Я про другое. У тебя ожог с внутренней стороны крыла. Вот этого.

Я ошеломленно уставилась на небольшой, но довольно болезненный ожог. То-то мне так крыло ломит. Кстати, то самое, под которым прятался принц. И чихал… чихал.

– Рэй, за мной!

На Риковой полянке собралась половина магов лагеря. Причем спорили они и за себя, и за вторую половину. Гомон стоял до небес. Могу понять…

– Ой, мама, а у нас такие новости! – встретила меня Маринка.

– Я в курсе. Марина, скажи, пожалуйста, вот как ты умудрилась?

Милая дочурка (уже в человечьем виде и новом синем платьице) сверкнула глазками:

– А что тут скажешь?

– Ясно. Вителлике, ты мне больше ничего сказать не хочешь?

– Да я сам ничего не понимаю. Правда! – И он снова чихнул, выдохнув облачко пламени.

Вечер крался по земле на мягких лапках, оставляя неразгаданные тайны до рассвета. Отчитывались о проделанной работе драконы и маги, время от времени подбавляя огня в общий костер. В очередной раз сражался с рацией папа, командуя своими кораблями. Рядом млела беспредельно счастливая мама – как же, внучка таки пристроена за принцем. А вон и сам принц. Король с королевой не обрадовались, что любимое сокровище оказалось за океаном, но поскольку возвращать сына через хатарессу они не хотели, а морской путь с папиной «дорогой жизни» был еще не достроен, принца пришлось оставить тут. И по-моему, если сегодня кому-то вдруг вздумается присуждать звание «Самая счастливая личность лагеря», принцу светит оказаться лауреатом. Вот же зятя судьба послала… Тело десятилетнее, мозги старше на пять лет, вид человечий, но дыхание и зрение уже драконьи. Маги дружно ломают голову, как это произошло, Рик выдвигает версию, что с малолетним женихом происходит то же, что и с ним самим после свадьбы, то есть превращение в дракона-оборотня. Но то ли свадьба неполная, то ли тело еще детское, поэтому изменения произошли только частично. Гаэли вообще никаких версий не выдвигает, а пилит Или за «поспешность и неподобающее чувство юмора». То есть за скоропалительное одобрение этой «свадьбы». Богиня, правда, пока особо не пилится. Совесть у нее давно в коме, а чувство юмора – нет, поэтому проблем с ней еще будет и будет.

А почему у «тела» не совпадает возраст, понять не может даже Рик. Решил завтра расспросить Маришку поподробнее.

Глава 5
О загулах и воспитании

Водка – мягкая, сок – добрый, сигареты – легкие.

Так почему же наутро так хреново?

(Из мыслей россиян 1 января, 24 февраля и 9 марта)

Уф! Да что у меня за карма такая – то и дело просыпаться с головной болью и диким сушняком? Заболела, что ли? Или… да нет, не пила. Не могла я пить, что вы. Дети ж рядом.

А почему тогда глаза не открываются? И во рту вкус такой, будто целовалась с… с… даже не знаю с кем. Надо посмотреть…

С мучительным усилием я открыла один глаз и обнаружила, что на меня кто-то смотрит. Очень знакомые глаза. И общий вид…

Ох, кажется, у меня проблемы.

Эту золотую морду я узнаю из миллиона. Потому что именно ее привыкла видеть в зеркале воды. И если на меня смотрит… смотрю я, то кто я тогда?

Я тряхнула головой, отгоняя бредовое видение.

И зря я это сделала.

В голове немедленно взорвалась петарда (или граната?), мир стал зеленым и куда-то пополз, а вокруг горла змеей обвилась тошнота. На несколько минут мне стало совершенно безразлично, где я, кто я и на кого похожа – только бы никто не вздумал меня тронуть… или сказать что-то громче шепота… или… Из головы убрались все мысли, кроме одной-единственной и редкостно идиотской: «Кажется, сейчас есть шанс проверить, кто был прав в том далеком идейном споре с дедом Гаэли насчет возможности тошноты у драконов».

Ой, мамочка.

Что ж такое творится? Надо все-таки открыть глаза… как-нибудь осторожно.

– Охххх, боги, только не снова! – хрипло пробормотали где-то рядом. Кто – неизвестно. Во-первых, сквозь гул в ушах я плохо слышала, во-вторых, это хриплое карканье было похоже на голоса моих знакомых, как веник на водоросли. – Александра…

– Что? – Второй голос, сиплый, для разнообразия не каркал, а хрипел.

– Александра, – повторил первый. И умолк. То ли сил не хватало продолжать, то ли слишком много чувств вызывало. А может, говоривший попросту забыл, что хотел сказать? Ставлю на третий вариант. Если у него так же болит голова, как у меня, то точно забыл.

– А что происходит? – поинтересовался третий голос. – У меня глаза не открываются.

– Александра, – тупо повторил хриплый.

Эй-эй! Почему Александра-то? Я что-то натворила? Почему я ничего не помню? И почему так плохо…

– Готов отдать всю мою лабораторию за глоток воды!

Прямо всю? Щедро. Хотя чего не сделаешь, чтобы избавиться от сушняка.

– Всю… кроме экспериментального материала, – снизил ставки каркающий голос.

Так и знала.

– И микроскопа. Игорь его только подарил…

Ой, ой, папа уже и микроскопы сюда приволок? Быстро он…

– И реактивов, – продолжал голос. – Да ну его, в самом деле. Пойду и напьюсь сам. Только где ближайшая вода?

Точно, сушняк. Стоп. Сушняк?! Что-то в этом промелькнуло очень знакомое. Но меня снова сбили с мысли (если этот хаос в голове можно назвать мыслью; не голова, а пробка на МКАДе, полный ступор).

– Александра, – снова простонал голос. Да что его – заело?!

– Здесь есть кто-нибудь? – снова воззвал третий голос. – Кто-нибудь, помогите открыть глаза…

«Поднимите мне веки!» – некстати выдала память. Интересно, этому Вию самозваному кто-то поможет? Потому что я не в силах. Знать бы, помогает ли драконам пиво? Хотя толку… пива тут все равно нет.

– Еще одна Александра… – обморочно стонет первый. – Боги, о боги… только не это, я не выдержу, я не вынесу… Седьмая Александра. Восьмая… Девятая… Десятая…

Что?! Что за бред?

Я поспешно распахиваю глаза… и застываю в шоке.

Ох ты, елки… Ну ничего себе…

Здесь была Куликовская битва по-драконьи. Или Бородинское сражение. Или…

Весь лагерь, сколько его было видно от леса до побережья, был устлан телами. Драконы лежали, распластав крылья и уложив шеи и хвосты во всех мыслимых и немыслимых направлениях. Гребни растопырены, взъерошенная чешуя тускло блестит под ярким солнцем, глаза закрыты. Москва первого января с этим и рядом не валялась.

А совсем недалеко от меня, шатаясь, топтался в кругу драконш несчастный мастер Гаэли с каким-то мешком на спине. И, медленно поворачиваясь на месте, как невиданная минутная стрелка, поочередно тыкал пальцем в каждую, причитая что-то про стремительно и бесконечно размножающихся Александр.

– Мастер Га… кха-кха-кха! – Ох, не стоило мне с сушняка рот открывать. Кашель выжег траву рядом со старым магом, чудом не зацепив его самого. Но Гаэли даже не глянул на пламя. Он обреченно глянул на меня и простонал:

– Восемнадцатая Александра… Боги, за что?!

Кажись, кто-то переутомился.

– Дед, не нервничай, а? Я тут одн… твою косметичку!

Я ведь и забыла, с чего началось мое веселое утречко. А именно – с копии меня. И сейчас эта самая копия никуда не делась, не испарилась вместе с замыканием мозгов, а, наоборот, продолжала молча таращиться в пространство в количестве восьми штук. Семь окружили деда Гаэли, восьмая уставилась прямо на меня. Неподвижные, как зомби. Или тела Деда Мороза и Снегурочки после двадцати вызовов в новогоднюю ночь. Я скосила глаза на хвост, шевельнула крылом…

Так, я – это я. А это тогда кто? И откуда?

Я осторожненько вытянула лапу и потрогала своего двойника. Холодное. Стекло или металл. Стоп… стоп-стоп… ушедшая в несознанку память наконец обрела совесть и выдала первые показания на тему «что вчера было».

Это же они…

Вот на пляже среди костров дико пляшут тени, а среди теней драконы, а над драконами реют вопли насчет увековечения памяти о прекрасной спасительнице. И кто-то реально увековечивает… а саму спасительницу при этом пара драконов держит под крылья и хвост придавливает по-тихому. Это чтоб «прекрасная» не удрала никуда. А на берегу вырастает одна фигура за другой, и ваятели дружно хают работу друг друга, выискивая недостатки.

– Ты че… че наделал, а? Хххде хребень, а?

– О! А я думаю, чего не хватает? Во!

– Зато головы – две… – ехидный шепоток.

– Неее…

– Кривоглазый!

– Сам такой!

– Да я…

– Да ты на свою посмотри! У твоей ваще морда кривая!

– А она это… такая!

– Я кому-то счас в глаз дам!

– Не надо, прекрасная! Я сам расплавил! И мою, и эту, с… э… с достоинствами…

Я капризничаю и требую убрать еще вон ту, с неправильным хвостом, и ту, с противной мордой, и еще вот эту…

Пока не остались эти восемь штук. Восемь памятников… надгробий. Мне. Дурдом. Да что же это такое?

Дрожащим крылом я вытираю лоб и снова погружаюсь в воспоминания.

Так. Вот встревоженный принц и не менее встревоженные свекровушка и дочки пытаются добиться от меня объяснений тому, что происходит; потом просят разрешения умотать «вон туда в сторонку, на ту горку, куда дым не достанет», потом… потом, кажется, я согласилась, а Маришка заупрямилась, и мы уговаривали уже ее, и они таки ушли. А я осталась тут. Не хотела бросать Рика. А где Рик?!

Тут. Вот, под скалой, где и был, когда… помню! Это он отправил отсюда детей и Митту. Меня сначала пытался успокоить, говорил что-то про опасность, про самоконтроль, но как-то быстро перешел к тому, какая у меня теплая кожа, нежные крылья и упругий гребень. И… и… не помню. А если и помню, то вам не скажу.

Да что ж тут такое было, боги?

Мой взгляд скользил дальше и дальше, выхватывая из местности то одну, то другую картинку, а зараза-память, наконец-то проснувшаяся, злорадно потирая лапки, выдавала одно воспоминание за другим.

Вот это голубое, светящееся, в разноцветных яблочках – попытка Хирана наколдовать елочку, чтобы меня, мол, порадовать. Я когда-то в джунглях рассказывала про Новый год, Деда Мороза и наряженную елочку… А что, ничего так елочка, симпатичная. Если б она еще не пулялась своими украшениями в песчанку, было бы совсем хорошо. А это, надо думать, и есть Дед Мороз. Бедный дед Гаэли. Я так понимаю, в ближайшее время избавиться от мешка «с подарками» ему не светит, но может, маги хоть вес уберут?

Ох, как голова болит…

«Елочка» тем временем пошевелилась, сладко потянулась всеми веточками и тихонечко корнем подтянула к себе валявшийся на земле кусок сахара. М-да… Я вспомнила, как мы водили вокруг этого «растения» хоровод, и чуть не застонала. Можете себе представить драконий хоровод? И я нет. Пожалуй, это будет покруче драконьего стриптиза, который мне иногда припоминает муж.

Вот это, напоминающее кратер вулкана, – это последствия неосторожного папиного рассказа про конкурс на самую большую пиццу, который он когда-то видел в Милане. Драконы, вдохновившись примером, решили, что они ничуть не хуже и тоже могут сотворить что-то большое, например суп. Помню, как отговаривала раскочегаренных дракош от кипячения океана, мол, продуктов много уйдет, с чем потом после сезона бурь останемся? После уговоров будущие рекордистки кое-как оставили океан в покое и решили, что перед варкой самого большого супа надо сначала выплавить самый большой котел… точно, эта марсианская впадина этот котел и есть! А где же суп? А, от супа их Гарри отвлек. Когда «котел» размером с небольшое озеро остывал в песочке, Гарри неосторожно поинтересовался, какой именно супчик им светит. И… и все. В жарком споре по поводу преимуществ того или другого рецепта дракоши забыли, зачем собрались, и чуть не утопили друг друга в котле. Молодец все-таки мой братец. Еще неизвестно, что бы там получилось с супчиком, а так не получился котел – будет бассейн.

Кстати, а где папа? И ма… а, вот они. Целы, ничего не случилось, спокойненько спят в обнимку с серой белочкой двухметрового роста. Нет, мне не кажется. Белочкой. И именно в два метра ростом. Это вчера его вышность Рэйран Первое Крыло признался соплеменникам в тайном оборотничестве. Охрене… офиге… короче, удивленные подданные сначала возмутились, но под руку очень вовремя сунулся Шиарри и стал расписывать прелести умения превращаться. А поскольку юный воин накопил солидный запас смолки, то скоро оборотней в несчастном племени стало куда больше одного. Хорошо, что Рэй отобрал у народа нехорошее вещество, пока никто не превратился в рыбу или бабочку.

Вот это… стоп, а это вообще кто?! Новенькие? Сколько себя помню, в лагере не было ни одного серого дракона. Черные, алые, синие – сколько угодно, а серых не было. Откуда они? И почему один из серых так похож на Гарри? Тьфу ты! Да это и есть Гарри! Серый… в трещинах… в трещинах… Вспомнила! Это тоже Рэй. То есть из-за Рэя. Гарри рассказал ему о Дне невест, и черный вождь загорелся найти себе жену из-за моря. Мой братец разъяснил, что все не так просто и жених должен предъявить мастерство. А Рэй вдохновился и сказал, что он еще какой мастер! По маскировке. Сейчас он, мол, покажет. И эти два поросенка – ну просто с ума сойти! – полезли в ближайшее болото, маскироваться. Я еще помню, как они вернулись. Они с чего-то решили, что вожделенный остров прямо тут, и стали отлавливать тех, кто казался им невестами. Последняя невеста оказалась бывшим претендентом в вожди, и сватовство снова нырнуло в болото…

Вот у скалы одиноко торчит… ну, скажем, лампочка. Дикое сооружение из чего-то прозрачного и блестящего и впрямь больше всего смахивает на лампу, только вкопанную патроном в землю. А внутри уныло плавает аррохи, только почему-то розовый.

Папин корабль, наполовину выброшенный на пляж, на этом фоне выглядит почти безобидно – ну подумаешь корабль… ну подумаешь большой. Что же тут все-таки было? Откуда это массовое сумасшествие?

– Ик!

Откуда тот дым взялся?

– Ик!

Свалить драконов – это вам не телик включить, это надо что-то мощное. Например…

– Ик! – Как по заказу, снова послышалось рядом. Куча веток и мокрого сена рядом со скалой зашевелилась, и на свет выползла Или. Богиня была помята, растрепана и необута. Зато свежа до неприличия.

– Привет! Клево вчера повеселились?

Клево?! Кажется, я знаю, какой именно из миров любит навещать непутевая богинька. Клево, значит…

У меня нечасто выпадают такие моменты, чтоб слов не подобрать. Что-что, а на язык мне жаловаться нечего. Когда кому надо разобъяснить, кто он есть и куда ему идти, так слова сами отыскиваются, успевай только рот открывать. Да я торговцам-граззи на рынке цены сбивала! Причем троим сразу! Еще успевая при этом пробовать ягоды и подкрашивать губы! Да я на потоке из трех групп на все вопросы отвечать успевала! И вообще!

Но сейчас все мои таланты куда-то делись (видать, тоже от вчерашнего тормозят). И я молча уставилась на Или, не в силах подобрать слов, достойных охарактеризовать обуревающие чувства. Пока я беззвучно шевелила губами, Гаэли последний раз бросил взгляд на скульптурную выставку из Александр и заторопился к нам:

– Леди Или, мы ведь с вами уже беседовали о вашем внешнем виде и недопустимости подобных высказываний!

Молодец, дед! Кто бы сомневался, что педагог – это судьба и диагноз, вместе взятые. Ну сами посудите: после такого вечера, такой ночи и особенно такого утра кто еще сохранит способность не просто выражаться без мата, а еще и воспитывать окружающих? Да Гаэли цены нет…

Богинечка, правда, была другого мнения: она плюхнулась обратно на траву, ничуть не задумываясь о том, что ее юбка уползла в район талии, состроила гримаску типа «звезда пришла кидать понты и раздавать автографы» и фыркнула:

– Де-э-эд, ну не капай на мозги, а? Лучше скажи: тут похмелиться есть чем?

Гаэли сменил цвет. До сих пор весь зеленый, как майская травка, он резко стал красным:

– Леди Или! Вы невыносимы! Вы совершенно, невероятно, безобразно эгоистичны и кошмарно незрелы! Вы…

– Ну завелся… – буркнула хамоватая богиня. – Че мне зреть, я тебе что – ананас? Наколдуй лучше ручей, а то у меня весь накопившийся резерв на вчерашний «весельчак» ушел. А пить так хочется, что…

– Что? – не выдержала я.

– Че что? – фыркнула Или. – Пить охота, а тут…

– Я спрашиваю: куда у тебя резерв ушел?

– Да на дымок вчерашний, – пожала плечиком богиня. – Круто получилось?

– Так это твоих рук дело?

Мы переглянулись: дед Гаэли, уже белый, и я, не знаю какого цвета, если по настроению, так багрово-фиолетового.

– Ну да, – спокойно кивнула та. – Классная штука. Всем весело до потери пульса, и полный расслабон.

– Или…

– Чего? Клево ж вышло. Или вы чем-то недовольны?

– Да как тебе сказать, Или… – душевно проговорила я, подтягивая поближе сохнущую на песке рыболовную сетку. – Понимаешь, я не недовольна…

– Во! Видишь, занудик? Все без претензий, один ты пилишь и пилишь.

– Недовольна – это не то слово, – продолжила я, накидывая на Или сетку. – Я в БЕШЕНСТВЕ!