Текст книги "Тайны Русского каганата"

Ни один из источников не говорит о зависимости русов ни от Хазарского каганата, ни от какого-либо другого политического образования. Более того, титул хакана, который носил «царь» русов, у кочевых народов и в потестарных образованиях с оседло-кочевым населением означал правителя, подобного европейскому императору[827]827
  Галкина Е. С. «Хакан рус» в средневековой арабской географической литературе // Глобализация и мультикультурализм: Доклады и выступления. VII Международная философская конференция «Диалог цивилизаций: Восток – Запад», 14–16 апреля 2003 г., Москва. М.: Изд-во Р. Д., 2004. С. 289–295.


[Закрыть]. Принятие этого титула свидетельствует не только о независимости государства, но и о его претензиях на господство в регионе, в данном случае в Восточной Европе кон. VIII – нач. IX вв. Показательна и терминология, которую используют арабо-персидские авторы в отношении правителя русов. Если, например, глава славян называется часто раис ар-ру’аса’ («глава глав») или сахиб («правитель», «владетель»), то русами правит малик (царь, полновластный собственник, хозяин земли), который называется хакан[828]828
  Kitab al-a‘lak an-nafisa VII auctore Abu Ali Ahmed ibn Omar Ibn Rosteh. С. 145–146.


[Закрыть].

Отражением раннего государства в памятниках материальной культуры являются центры власти – городища, для постройки которых требовалась административная организация, обособленные поселки ремесленников-профессионалов (в особенности металлургов[829]829
  Проблемная ситуация в современной археологии. Киев, 1988. С. 182–190.


[Закрыть]), ярко выраженное социальное неравенство (хорошо прослеживается в погребальном инвентаре).

Главным признаком государственности являются административно-торговые центры, упоминаемые в цикле «О тюрках» при описании экономики Русского каганата: «У них (у русов. – Е. Г.) большие богатые города…»[830]830
  Kitab al-a‘lak an-nafisa VII auctore Abu Ali Ahmed ibn Omar Ibn Rosteh. Р. 146; Hudud al-‘Alam. P.159.


[Закрыть]. Еще Д. Т. Березовец счел возможным отождествить их с белокаменными городищами лесостепного варианта[831]831
  Березовець Д. Т. Про ім’я носиів салтивьскої культури. С. 74.


[Закрыть]. Однако в историографии основными трактовками этих крепостей является либо точка зрения М. И. Артамонова и С. А. Плетневой, рассматривающих их как замки хазарских феодалов и центры сбора дани[832]832
  Артамонов М. И. Саркел и некоторые другие укрепления северо-западной Хазарии. С. 158; Плетнева С. А. От кочевий к городам. С. 42.


[Закрыть], либо версия Г. Е. Афанасьева – сторожевые крепости, опорные пункты хазарских «военизированных колонистов», направленные против восточных славян[833]833
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С. 148–149.


[Закрыть]. Позднее Г. Е. Афанасьев модернизировал свою точку зрения, считая белокаменные и кирпичные крепости бассейнов Северского Донца и Дона доказательством существования на этой территории Хазарского государства[834]834
  Афанасьев Г. Е. Где же археологические свидетельства существования Хазарского государства? С. 50–51.


[Закрыть]. С направленностью этих крепостей против славян Поднепровья согласен и В. В. Седов, видящий в славянской волынцевской культуре Русский каганат письменных источников[835]835
  Седов В. В. Русский каганат IX века. С.6; Седов В. В. Древнерусская народность. С. 72.


[Закрыть].

Действительно, ни в одном регионе Восточной Европы нет такого большого скопления каменных городищ, как на территории лесостепного варианта. По верховьям Северского Донца, Оскола и среднему течению Дона насчитывается 25 сохранившихся белокаменных крепостей, не считая не дошедших до нашего времени, но упомянутых в Книге Большому Чертежу. Из них наибольшее количество находится на Северском Донце. К этому же типу относятся Хумаринское городище в Предкавказье и Правобережное Цимлянское городище в низовьях Дона. Г. Е. Афанасьев по принципу построения разделил крепости на 4 типа[836]836
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С. 129–141.


[Закрыть], которые по большому счету можно объединить в два: 1) городища, которые могли быть построены силами сельской округи без применения новейших достижений архитектурной мысли по давним местным традициям; в системе укрепления этих крепостей главную роль играли природные особенности места; 2) крепости, для возведения которых требовалось государственное вмешательство, большое количество рабочей силы и опытные архитекторы; в организации обороны этих городищ природные факторы играли второстепенную роль, крепости имели правильную геометрическую планировку, а их стены сложены из обработанного камня. К первому типу относятся 10 из 11 городищ на Северском Донце, все на Осколе и 2 из 8 на Среднем Дону, в том числе знаменитые ремесленные центры у с. Ютановское, Дмитриевское, Мохнач, Сухая Гомольша, Кабаново. Относительная слабость их укреплений свидетельствует о том, что они построены не для обороны от сильного врага, а скорее являются центрами ремесла и торговли, а также общинными убежищами от редких нападений кочевников.

В пользу данного предположения говорит их четкое расположение по торговому пути «река Рус», описанному в «Худуд ал-алам» и других восточных источниках. Второй тип представляют Верхнесалтовское городище на Северском Донце, 6 крепостей по левому притоку Среднего Дона – р. Тихая Сосна, в том числе Маяцкое, и Правобережное Цимлянское городище на Нижнем Дону. Эти фортификационные сооружения были возведены прежде всего для обороны от сильного противника. Для их постройки требовалось не менее 20 000 человеко-часов[837]837
  Там же. С. 143.


[Закрыть], следовательно, их невозможно было соорудить силами общины, требовалось вмешательство организованной администрации, способной доставить рабочих из других мест и мастеров-архитекторов. Городища этого типа не имеют даже отдаленно близких по уровню аналогий на установленной нами реальной территории Хазарского каганата, за исключением Саркела и Семикаракоровского городища[838]838
  Флеров В. С. «Семикаракоры» – крепость Хазарского каганата на Нижнем Дону // РА. 2001. № 2. С. 5–7.


[Закрыть]. На Нижней Волге и Кавказе обработанные блоки применялись лишь при возведении Дербента при Сасанидах[839]839
  Артамонов М. И. Древний Дербенд. С. 121–144; Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С. 138.


[Закрыть]. Отсутствует такой тип и в хазарской колонии в Крыму. Огромные (до 90 га) крепости – Мангуп, Чуфут-Кале, Кыз-Кермен и др. – были в постройке полностью подчинены рельефу местности[840]840
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С.138.


[Закрыть]. Поэтому по сравнению с городищами Подонья крымские хазарские укрепления, построенные, кстати, также в 1-й пол. IX в[841]841
  Баранов И. А. Таврика в эпоху раннего средневековья. С.58.


[Закрыть]., нельзя назвать вершиной архитектурной мысли. Отдаленное сходство (а не прямые аналогии) в строительных приемах наблюдается в Крыму лишь в крепостях, возведенных при византийском участии[842]842
  Якобсон А. Л. Раннесредневековые сельские поселения юго-западной Таврики. М. А. № 168. С. 175–177.


[Закрыть]. Все эти городища датируются по культурному слою 1-й пол. IX в. – нет вещей ни более раннего, ни позднейшего времени[843]843
  Толмачева М. М. Кузнечные изделия Маяцкого комплекса // Маяцкий археологический комплекс. Материалы советско-болгарско-венгерской экспедиции. М., 1990. С.213.


[Закрыть]. Все перечисленные крепости были возведены в одно время и под руководством одних мастеров, причем иностранных (в планировке этих городищ не прослеживаются местные традиции[844]844
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С.136.


[Закрыть]).

Дискуссии о генезисе данной архитектуры продолжаются до сих пор. Прежде всего это связано с ошибочным отнесением к тому же типу хазарского Саркела (Левобережного Цимлянского городища). Потому существует две основных версии: византийская традиция (Д. Овчаров, Г. Е. Афанасьев) и сасанидская (М. И. Артамонов, П. А. Рапппорт). Однако еще М. И. Артамонов различал строительные приемы при сооружении городищ Донецко-Донского междуречья и Правобережного Цимлянского городища, с одной стороны, и Саркела – с другой, хотя и признавал наличие многих общих черт[845]845
  Артамонов М. И. Саркел – Белая Вежа. С. 25.


[Закрыть]. Некоторые черты в технике строительства Саркела действительно подтверждают сообщения Константина Багрянородного и Продолжателя Феофана об участии византийских архитекторов[846]846
  Константин Багрянородный. Об управлении империей. С. 170–173; Продолжатель Феофана. Жизнеописание византийских царей. М., 1992. С. 56–57.


[Закрыть]– в планировке крепости, рецептах замеса глины для кирпичей и извести, хотя основную работу выполняли строители салтовских крепостей[847]847
  Артамонов М. И. Саркел – Белая Вежа. С. 25–25; Плетнева С. А. Саркел и «Шелковый путь». С. 19–21.


[Закрыть]. В технике строительства лесостепных крепостей и Правобережного Цимлянского городища местные традиции преобладают. Что касается планировки, то Г. Е. Афанасьев, объединяя их с Саркелом, настаивает на византийской традиции, ссылаясь на аналогии в планировке крепостей поздней Римской империи и византийских провинций в Северной Африке[848]848
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С. 129–141.


[Закрыть].

Была высказана и точка зрения М. И. Артамонова и П. А. Раппопорта о влиянии архитектуры Закавказья и Сасанидского Ирана, которые так же, как и Византийская империя, восприняли античные традиции планировки оборонительных сооружений. Прямые аналогии иранской технике обнаруживаются в размерах кирпичей, общем характере кладки[849]849
  Артамонов М. И. Саркел – Белая Вежа. С. 25–26; Раппопорт П. А. Оборонительные сооружения Древней Руси // ВИ. 1970. № 11. С. 56–64.


[Закрыть]. Это влияние легко объяснить прочными связями сармато-алан Подонья с этнически родственным им Ираном через продолжение Шелкового пути и северокавказских алан. Причем интересно, что жилища и хозяйственные постройки в данных крепостях возводились усилиями местных и северокавказских мастеров[850]850
  Афанасьев Г. Е. Новые находки в Мокрой Балке близ Кисловодска // СА. 1979. № 3. С. 175; Ковалевская В. Б. Центральное Предкавказье. С. 84–86.


[Закрыть]. Ясность в решение вопроса должно внести выяснение, против кого строились упомянутые крепости. Наиболее величественной из них является Правобережное Цимлянское городище (ПЦГ). По сложности планировки ему нет равных ни в салтовской культуре, ни вообще в Восточной Европе того периода. Эта крепость весьма хорошо изучена, ее основание датируется 1-й четв. IX в., а уже во 2-й четв. IX в. она была до основания разрушена и сожжена, очевидно, теми врагами, для защиты от которых ее построили. Планировка и расположение ПЦГ – на правом берегу реки – показывает, что строилось городище против врага с востока, с левого берега[851]851
  Флеров В. С. Правобережная Цимлянская крепость. С. 110–113.


[Закрыть]. Интересно, что около ПЦГ нет поселения[852]852
  Флерова В. Е., Флеров В. С. К проблеме стратиграфии и хронологии Правобережного Цимлянского городища // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н. э. Самара, 1996. С. 265.


[Закрыть]. Это свидетельствует как о краткости существования крепости, так и о постоянной опасности, подстерегавшей ее обитателей. ПЦГ возникло раньше Саркела и было захвачено и разрушено сразу перед его построением или в то же время[853]853
  Артамонов М. И. Саркел – Белая Вежа. С. 27; Флеров В. С. Правобережная Цимлянская крепость. С. 112.


[Закрыть]. Саркел же был возведен против врага с запада. Наиболее очевидным противником, следовательно, были именно те, кто строил П. Г. Причем в то же время на левом берегу р. Сал было построено Семикаракоровское городище. Это городище по своей мощи и размерам даже превосходит Саркел. Семикаракоры, как и Саркел, построены с использованием обожженного кирпича. Наиболее мощно была выполнена кладка северной и западной стен Семикаракор, а в восточной стене был положен сырцовый кирпич самого низкого качества[854]854
  Флеров В. С. «Семикаракоры». С.66.


[Закрыть]. Очевидно, что и здесь противника ожидали с северо-запада. Так и случилось. Не прошло и 10–20 лет после построения, крепость была уничтожена, причем западная стена разрушена полностью, а гарнизон перебит. Произошло это примерно в тот период, когда была разгромлена Правобережная Цимлянская крепость. Вполне возможно, что Семикаракоры и Саркел строили хазары, то ПЦГ было опорным пунктом их врага. Причем враг этот – не славяне, а носители степного и лесостепного вариантов салтовской культуры. Кстати, недавно около ПЦГ обнаружены остатки еще одного белокаменного городища[855]855
  Флеров В. С. «Семикаракоры». С.69.


[Закрыть].

Относительно 7 городищ на территории лесостепного варианта также нет оснований делать выводы об их направленности против славян. 6 крепостей: Красное, Алексеевское, Колтуновское, Мухоудеровское, Верхнеольшанское и Маяцкое – все они, насколько показывает современное состояние археологических раскопок, наиболее сильно укреплены с северо-востока[856]856
  Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны… С. 114–128.


[Закрыть]. Г. Е. Афанасьев считает, что крепости были сооружены от вторжений славян роменской и боршевской культур[857]857
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С. 148–149.


[Закрыть]. Но, например, раскопки крайне западного Красного городища показали весьма слабые оборонительные данные его стен[858]858
  Винников А. З., Плетнева С. А. На северных рубежах Хазарского каганата. С.38.


[Закрыть]. На северо-востоке же от салтовских крепостей в 1-й пол. IX в. славянских поселений обнаружено немного[859]859
  Седов В. В. Славяне в раннем средневековья. С. 204.


[Закрыть], поселения эти не были укреплены, а отношения салтовцев и славян Подонья носили крайне мирный характер – салтовцы и славяне прекрасно уживались в рамках одного поселения, заимствовали друг у друга элементы быта[860]860
  Винников А. З. Керамика донских славян конца I тыс. н. э. // СА. 1982. № 3. С. 174–177; Винников А. З. Славяне лесостепного Дона в раннем средневековье. Воронеж, 1995. С.106; Москаленко А. Н. Городище Титчиха. Из истории древнерусского поселения на Дону. – Воронеж, 1965. С. 161–162; Любичев М. В. Контакты славян Днепро-Донецкого междуречья и населения Северо-Западной Хазарии в конце VII – начале VIII в.// Древности. Харьковский историко-археологический ежегодник. 1994. Харьков, 1994; и др.


[Закрыть]. Интересно, что на всех городищах практически отсутствует культурный слой, в то время как вокруг практически каждой из крепостей или недалеко от нее имели селища с богатым культурным слоем начиная с VIII в.[861]861
  Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII–X вв. С. 115–125.


[Закрыть]. Эти поселения изначально были расположены на торговом пути по реке Рус.

Г. Е. Афанасьев выявил, что одним из трех наиболее транспортно доступных городищ является Маяцкое – на крайнем востоке[862]862
  Афанасьев Г. Е. Топологическое исследование степени доступности салтово-маяцких городищ. С. 92–93.


[Закрыть]. Т. е. крепости создавались для защиты и этих населенных пунктов. Опасность, от которой приходилось защищаться, пришла вместе с южной: ПЦГ и городища лесостепи построены одновременно[863]863
  Афанасьев Г. Е. Где же археологические свидетельства существования Хазарского государства? С. 50–51.


[Закрыть]. Верхнесалтовское городище было возведено тогда же, но эти стены охраняли не границу. Вокруг крепости, и с северо-востока, и с юго-запада, по обоим берегам Северского Донца находилось огромное (для Восточной Европы того времени) поселение. В могильниках, прилегающих к этому поселению, покоятся более 100 000 человек. Верхнесалтовский комплекс – самый крупный памятник салтово-маяцкой КИО в целом[864]864
  Крыганов А. В. Нетайловский могильник на фоне праболгарских некрополей Европы // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н. э. (Вопросы хронологии). Самара, 1998. С. 358–359; Крыганов А. В. Крупнейший пункт (город) Хазарии // Восточноевропейский археологический журнал. – 1(8), январь-февраль 2001 (http://archaeology.kiev.ua/journal/010101/kryganov.htm).


[Закрыть]и один из древнейших[865]865
  Флеров В. С. Погребальные обряды на севере Хазарии. (Маяцкий могильник). Волгоград, 1993. С.25.


[Закрыть]. Не без основания Г. Е. Афанасьев и А. В. Крыганов считают Верхний Салтов центром салтовской земли[866]866
  Крыганов А. В. Крупнейший пункт (город) Хазарии; Афанасьев Г. Е. Топологическое исследование степени доступности салтово-маяцких городищ. С. 93.


[Закрыть].

Таким образом, возникает следующая картина: возведение крепостей такого рода ясно свидетельствует о существовании раннего государства с весьма сильной верхушкой. В 1-й пол. IX в. перед администрацией этого раннего государства, в своих границах совпадающего с территорией лесостепного и степного варианта салтовской культуры, встала срочная задача защиты своих границ от противника с северо-востока и юго-востока. Это государство в своей основе было этнически сармато-аланским, ибо именно этот этнос составляет гарнизоны большинства крепостей. Границы этого государства по данным письменных источников совпадают с местожительством русов и, возможно, внутренних булгар.

О степени развития государства свидетельствует также уровень торговли и ремесла. Русский каганат (русов с хаканом во главе) как торговое государство знали арабо-персидские географы школы ал-Джайхани. Эти известия показывают, что территория Русского каганата должна ярко прослеживаться по нумизматическим данным. И если верна локализация этого государственного образования на территории лесостепного варианта, топография расположения куфического дирхема (всеобщего эквивалента в Восточной Европе VIII–IX вв.) должна показать обилие находок по течению Северского Донца, Оскола и Среднему Дону, где локализуются «большие богатые города» русов, находятся белокаменные крепости и локализуется «река Рус».

Согласно карте распространения дирхема, составленной В. Л. Яниным[867]867
  Янин В. Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. С. 102.


[Закрыть]и дополненной В. В. Кропоткиным[868]868
  Кропоткин В. В. Новые находки сасанидских и куфических монет в Восточной Европе // Нумизматика и эпиграфика. Т.9. М., 1971. С.76–97 (каталог); Кропоткин В. В. О топографии кладов куфических монет в Восточной Европе // Древняя Русь и славяне. М., 1978. С. 111–117.


[Закрыть], в начальный период распространения дирхема по классификации Р. Р. Фасмера[869]869
  Фасмер Р. Р. Об издании новых топографических находок куфических монет в Восточной Европе // Известия АН СССР. Общественные науки. 1933. № 6–7. С. 473–484.


[Закрыть]– до 833 г. условно – оно охватывает все течение Северского Донца, верховья этой реки, Оскола и Среднее течение Дона, в меньшей степени – Среднее и Верхнее Поднепровье, далее проходит по финно-угорским землям к Балтике[870]870
  Янин В. Л. Денежно-весовые системы русского средневековья. С. 86.


[Закрыть]. Интересно, что в данный период в славянские земли дирхем почти не проникал. Клады куфических монет отсутствуют: на левобережье Среднего Днепра, в Побужье, Поднестровье (т. е. земли летописных древлян, волынян, белых хорватов, уличей, тиверцев)[871]871
  Кропоткин В. В. О топографии кладов куфических монет в Восточной Европе. С. 113.


[Закрыть]. Исключение составляют территории, наиболее близкие к салтовской культуре и имевшие непосредственный контакт с лесостепным ее вариантом: пеньковская, волынцевская, боршевская и роменская культуры, т. е. именно те племенные союзы, которые, согласно Повести временных лет, платили дань Хазарии[872]872
  Лаврентьевская летопись. Стб. 17, 21.


[Закрыть]. Между тем, до 833 г. Хазарский каганат имел весьма скромные размеры. Кроме того, согласно топографии В. Л. Янина, территория собственно Хазарии не входит в ареал выпадения дирхема в Восточной Европе. Данные других исследователей подтверждают, с одной стороны, отсутствие кладов в Нижнем Поволжье и с другой – скопление находок кон. VIII – нач. IX вв. на территории степного и особенно лесостепного вариантов: в Ростовской и Воронежской областях, на П. Г. в Верхнем Салтове, на Донецком городище. Именно на территории Русского каганата оседали и немногие византийские монеты VIII – нач. IX вв[873]873
  Кропоткин В. В. Клады византийских монет на территории СССР. М., 1962. Карты 5–6.


[Закрыть]., приходившие «окольными путями» через Шелковый путь и Волго-Балтийскую магистраль (с кон. VII в. до сер. IX в. Византия не имела влияния в Восточной Европе в связи с нестабильностью внутриполитической ситуации[874]874
  Даркевич В. П. К истории торговых связей Древней Руси (по археологическим данным) // КСИА. № 138. М., 1973. С. 95–96.


[Закрыть]).

В VIII – 1-й пол. IX в. исследователи выделяют два самостоятельных монетных потока, обслуживавших соответственно восточные и северо-западные районы Европы: 1) из Ирана через Каспий на Волгу и далее в Прибалтику; 2) из западных частей Халифата, оттуда через Сирию и Закавказье на Дон и Северский Донец[875]875
  Мельникова В. А., Никитин Л. Б., Фомин Л. В. Граффити на куфических монетах Петергофского клада начала IX века // ДГ. 1982. М.,1984. С. 40.


[Закрыть]. Соответственно, эти пути обслуживались продукцией разных монетных центров Халифата: на Волго-Балтийском пути всего 3 % монет африканской чеканки, в Восточной Европе на «реке Рус» – около 40 %[876]876
  Нахапетян В. Е., Фомин А. В. Граффити на куфических монетах, обращавшихся в Европе в IX – X вв.//ДГ. 1991. М., 1994. С. 142.


[Закрыть]. Причем если Волго-Балтийский путь был транзитом (известен лишь один клад на Волге) и монеты оседали на Балтике, то на «реке Рус» они оседали в виде обильных кладов у местного населения[877]877
  Леонтьев А. Е. Волжско-Балтийский путь в IX в. // КСИА. № 183. М., 1986. С. 8.


[Закрыть]. Из этого А. В. Фомин даже сделал важный вывод о преднамеренной задержке серебра на данной территории[878]878
  Фомин А. В. Методические проблемы систематизации кладов с куфическими монетами IX–X вв. // В. Д. Вып. XIV. Л., 1973. С. 80–81.


[Закрыть]. Очевидно, что салтовские русы пользовались и тем, и другим путем. Граффити так называемой «донской» рунической письменности, распространенной среди жителей салтовской культуры «в узком смысле», в обилии встречаются на куфических дирхемах, найденных на берегах Балтики[879]879
  Добровольский И. Г., Дубов И. В., Кузьменко Ю. К. Классификация и интерпретация граффити на восточных монетах // Труды Государственного Эрмитажа. Вып. XXI. Л., 1981. С. 68; Дубов И. В. Великий Волжский путь. Л., 1989. С. 189.


[Закрыть]. Более того, в балтийских кладах четко прослеживаются эти два потока арабского серебра. В Скандинавии обильные клады дирхемов появляются позже, чем в Восточной Европе, – после 833 г., и эти монеты – из восточной части Халифата. На этих дирхемах граффити практически отсутствуют (найдено около 30 по всей Скандинавии, идентифицируются как германские руны)[880]880
  Мельникова В. А., Никитин Л. Б., Фомин Л. В. Граффити на куфических монетах Петергофского клада начала IX века. С. 32–33.


[Закрыть]. К периоду же до 833 г. относятся 4 клада на Готланде, а также знаменитый Петергофский клад (дата младшей монеты – 805 г.). Петергофский клад образовался из монетного потока, который сформировался в западной части Халифата и проходил по пути «реки Рус»[881]881
  Нахапетян В. Е., Фомин А. В. Граффити на куфических монетах, обращавшихся в Европе в IX – X вв. С. 140.


[Закрыть]. Данный факт дает возможность предположить участие жителей Подонья в торговле по Волго-Балтийскому пути и в его северо-западной части. Знаменательно и распространение в кон. VIII – нач. IX вв. в южных областях Швеции бус, традиционно популярных у аланского населения Северного Кавказа и в лесостепном варианте салтовской культуры[882]882
  Деопик В. Б. Классификация бус Юго-Восточной Европы VI–IX вв. // СА. 1961. № 3. С. 223.


[Закрыть]. Но эти находки позволяют говорить скорее об эпизодических связях с данным регионом. Но «западный» монетный путь не заканчивался на Донце и Днепре. Наиболее близки по составу к кладам на «реке Рус» находки кон. VIII – нач. IX в. на территории Юго-Восточной Прибалтики (историческая Пруссия, Понеманье, Самбия, Ятвягия)[883]883
  См.: Зоценко В. Н. Торговля в южнорусских землях (VIII – 1-я половина XIII века) // Археологические исследования Киева. 1978–1983 гг. Киев, 1985. С. 470–485.


[Закрыть]. Юго-Восточная Прибалтика была в начале IX в. вторым регионом в Восточной Европе (после Доно-Днепровского района), где осело такое огромное количество монет. Число монет, обнаруженных в Поморье, «достигает нескольких десятков тысяч и на две трети состоит из диргемов», причем большая доля кладов приходится на находки VIII–IX вв. в Волине[884]884
  Вилинбахов В. Б. Раннесредневековый путь из Балтики в Каспий // Slavia Antiqua. T. XXI. 1974. S. 90.


[Закрыть]. Учитывая образование кладов обеих областей из одного монетного потока, необходимо сделать вывод о непосредственной связи пути по «реке Рус» с южным побережьем Балтийского моря.

Нумизматические сведения об активном участии сармато-аланского населения Подонья в международной торговле подтверждаются не только письменными арабо-персидскими источниками, но и многочисленными находками на исследуемой территории предметов восточного и балтийского импорта. Очень показательно распространение в Восточной Европе иранских сосудов VI–VIII вв. – через земли алан Северного Кавказа на Дон и Северский Донец[885]885
  Древняя Русь: город, замок, село. С. 400.


[Закрыть]. Выводы о степени важности этого 2-го пути позволяет сделать уровень импортных находок на нем. На территории Русского каганата – серебряные сосуды и столовые наборы сасанидских царей, предметы роскоши из Средней Азии и Ирана, среднеазиатский и китайский шелк, то же – на землях северокавказских алан[886]886
  Иерусалимская А. А. Аланский мир на «Шелковом пути» (Мощевая Балка – историко-культурный комплекс VII–IX веков) // Культура Востока. Древность и раннее средневековье. Л., 1978. С. 151–162; Иерусалимская А. А. О северокавказском «шелковом пути» в раннем средневековье // СА. 1967. № 2. С. 55–78; Ковалевская В. Б. Хронология древностей северокавказских алан.// Аланы: история и культура. Alanica. III. Владикавказ, 1995. С. 168–173; Ковалевская В. Б. Центральное Предкавказье. С. 87–89.


[Закрыть]. Интересно, что и у носителей лесостепного варианта, и у алан Кавказа были очень популярны изделия из балтийского янтаря – амулеты с солярной символикой и бусы, которые также датируются кон. VIII – 1-й третью IX в., как и 2-й монетный поток[887]887
  Ковалевская В. Б. Хронология древностей северокавказских алан. С. 169–170; Деопик В. Б. Классификация бус Юго-Восточной Европы VI–IX вв. С. 210.


[Закрыть]. На Кавказе же скопления янтарных бус встречаются в районе Кисловодска, откуда ученые выводят салтовцев лесостепного варианта[888]888
  Ковалевская В. Б. Хронология восточно-европейских древностей V–IX вв. Вып.1. Каменные бусы Кавказа и Крыма. М., 1998. С. 28.


[Закрыть]. По этому же пути в сторону Балтийского транзитом через Кавказ шли многочисленные виды каменных и стеклянных бус из Сирии и Ближнего Востока. Область наибольшей концентрации этих бус в Восточной Европе – Северо-Западный Кавказ, Крым и салтово-маяцкая культура «в узком смысле». Из Подонья бусы расходились по двум направлениям. Во-первых, через Волго-Донское междуречье на Среднюю Волгу и в Прикамье[889]889
  Косвенно торговые связи салтовских русов с Заволжьем и Прикамьем подтверждают арабо-персидские источники: в сюжете о трех группах русов упоминается экспортируемый от них свинец. В Восточной Европе месторождений свинца нет, его можно было достать только в Заволжье.


[Закрыть]. Второе направление – на правобережье Днепра и оттуда на южный берег Балтики[890]890
  Зоценко В. Н. Торговля в южнорусских землях (VIII – 1-я половина XIII вв.). С.473; Щеглова О. А. Салтовские вещи на памятниках волынцевского типа // Археологические памятники эпохи железа Восточноевропейской лесостепи. Воронеж, 1987. С. 80.


[Закрыть]. Прослеживается и связь жителей верховий Северского Донца с Византией, по крайней мере, с крымскими ее провинциями: со 2-й пол. VIII в. в лесостепи появляется крымский импорт – кувшины-ойхонои, но в 1-й пол. IX в. поступление кувшинов в этот район прекращается[891]891
  Аксенов В. С., Михеев В. К. Крымский импорт и хронология некоторых салтовских памятников верховий Северского Донца // Культуры евразийских степей второй половины I тысячелетия н. э. (Вопросы хронологии). Самара, 1998. С. 345–354.


[Закрыть].

В отличие от Хазарии, жившей в основном за счет транзитной торговли, Русский каганат, вероятно, был сильным ремесленным центром. Широко было развито гончарное производство, обеспечивавшее потребности всего юга Восточной Европы – более десятка гончарных мастерских, ювелирное дело, «брендом» которого были т. н. салтовские зеркала с индоиранскими восьмиконечными звездами на тыльной стороне[892]892
  Ковалевская В. Б. Хронология древностей северокавказских алан. С.171; Плетнева С. А. Саркел и «Шелковый путь». С. 142.


[Закрыть].

Особый интерес представляет железообработка. Если другая продукция салтовских ремесленников не представляла интереса для торговцев Арабского Халифата (напротив, салтовцы подражали арабским, персидским и сирийским мастерам), то техникой железного дела русов жители Халифата живо интересовались. Выше уже упоминалось уникальное свидетельство автора «Худуд ал-Алам» о мечах русов, напоминающих по свойствам булат. О местном производстве в Подонье булата археологические данные пока отсутствуют, да и вряд ли появятся. Сабли и мечи находят в погребениях редко: это оружие было дорогим, и клали его только в богатые погребения, да и то не во все[893]893
  Плетнева С. А. От кочевий к городам. С. 157.


[Закрыть]. В основном они передавались по наследству. Об этом говорит и известный сюжет из описания русов у географов школы ал-Джайхани: русы оставляют сыновьям в наследство только меч[894]894
  На территории салтовской культуры гораздо более широко были распространены сабли. В оружейной коллекции, исследованной М. М. Толмачевой (Терехова Н. Н., Розанова Л. С., Завьялов В. И., Толмачева М. М. Очерки по истории древней железообработки в Восточной Европе. М., 1997. С. 172–173) только один меч. Но в арабском языке слово сайф, которое употребляют в этом случае средневековые географы и энциклопедисты, обозначает и саблю, и меч. При этом ученые Халифата не сообщают о двулезвийности оружия русов, что нужно ожидать при описании мечей.


[Закрыть]. Возможно, сабля отправлялась в могилу к умершему только тогда, когда он не оставлял сыновей. Но и из исследованных на данный момент 9 салтовских клинков 5 демонстрируют очень высокий технологический уровень: использование высокоуглеродистой стали, вварка, сварка из двух полос, сложные виды термообработки. Подобные технологии применялись только в высокоразвитых центрах производства оружия с давними традициями. Проведение таких операций требует от мастера узкой специализации именно в оружейном деле. В лесостепном регионе среди кузнецов-универсалов начинают выделяться особо квалифицированные ремесленники (в основном оружейники), которые используют качественную сталь и передовые технологии. Таким образом, в лесостепи происходит окончательное отделения кузнечного ремесла от других видов хозяйственной деятельности, что бывает, как правило, в раннеклассовых обществах[895]895
  Алексеев В. П., Першиц А. И. История первобытного общества. М., 1990. С. 260.


[Закрыть].

Арабский энциклопедист Бируни в главе «О железе» своего Минералогического трактата сообщает: «Из шабуркана мечи румийцев, русов и ас-сакалиба»[896]896
  Ал-Бируни, Абу ар-Райхан Мухаммед Ибн Ахмед. Собрание сведений для познания драгоценностей. (Минералогия). М., 1963. С. 120.


[Закрыть]. Шабуркан в данном случае, как поясняет Б. А. Колчин, сырцовая сталь, полученная непосредственно в сыродутном горне[897]897
  Колчин Б. А. Несколько замечаний к главе «О железе» Минералогического трактата Бируни // КСИИМК. Вып. 33. М., 1950. С. 149.


[Закрыть]. Сообщение Бируни полностью подтверждается данными археологии. В Донецко-Оксольском междуречье существовал крупный очаг черной металлургии[898]898
  См.: Афанасьев Г. Е., Николаенко А. Г. Металлургический комплекс у с. Ездочного // Маяцкое городище. М., 1984. С. 261–270.


[Закрыть]. Только на 1990 г. в одном Приосколье насчитывалось 80 металлургических пунктов[899]899
  Николаенко А. Северо-Западная Хазария или Донская Русь?.. С. 94–95.


[Закрыть]. Причем здесь проявляются любопытные различия между лесостепным и степным вариантами, и не только в типе сыродутного горна. Металлообработка достигла высокого уровня и у русов, и у жителей степи. На всей территории салтово-маяцкой культуры «в узком смысле» употребляются пакетные заготовки. Но если для лесостепи пакетная сварка – главный технологический прием, то в степи с использованием этой прогрессивной технологии изготовлено лишь 17 % изделий. Лесостепь представлена 263 качественными поковками 11 различных категорий, а степь – 136 изделиями 26 категорий[900]900
  Терехова Н. Н., Розанова Л. С., Завьялов В. И., Толмачева М. М. С. 198–199.


[Закрыть]. Степное Подонье значительно беднее оружием: сабель здесь нет, боевые топоры также не характерны, а находки предметов вооружения степняков сводятся к наконечникам копий и стрел. Среди них много широколезвийных наконечников низкого качества. Все это говорит об участии в походах степных воинов в основном в качестве пешего войска. Несмотря на приведенные различия, ученые считают возможным объединить Донецко-Донской регион в единый металлургический очаг[901]901
  Там же. С. 201.


[Закрыть], ибо очевидна вторичность степных мастеров по сравнению с ремесленниками-русами (существенно отличается качество сварочных работ – высокое в лесостепи и в основном грубое в степном регионе). Такой единый центр ремесла с передачей опыта был возможен только в пределах одного государства. Исследователи определили и форму кузнечного ремесла в этом государственном образовании – организованное, специализированное и высоко стоящее технологически военное ремесло (основными изделиями были предметы вооружения)[902]902
  Колода В. В. К вопросу об этнической интерпретации салтовских железоплавилен // Вопросы этнической истории Волго-Донья. Пенза, 1992. С. 46.


[Закрыть]. Интересно, что наблюдаются прямые заимствования салтовского искусства соседними восточнославянскими племенами волынцевской, роменской и боршевской культур на памятниках, одновременных салтовским и более поздних[903]903
  Винников А. З. Славяне лесостепного Дона в раннем средневековье. С. 56; Винников А. З., Пряхин А. Д. Боршевский курганный могильник на р. Дон // Археологические памятники лесостепного Подонья и Поднепровья I тыс. н. э. Воронеж, 1983. С. 42–77; Москаленко А. Н. Городище Титчиха. С. 149; Гопак В. Д. Кузнечные изделия памятников киевского типа в Среднем Поднепровье и Черниговском Подесенье // Древнерусское государство и славяне. – Минск, 1983. С. 21–24.


[Закрыть].