Текст книги "Тайны Русского каганата"

Гораздо более сильным свидетельством существования самостоятельного сильного раннего государства в междуречье Донца и Дона могут быть находки на данной территории т. н. «варварских подражаний» куфическим дирхемам. Надо отметить, что в литературе прошла довольно оживленная полемика о денежном обращении в Хазарском каганате. Данного вопроса касались Р. Р. Фасмер[904]904
  Фасмер Р. Р. Завалишенский клад куфических монет VIII–IX вв.// ИГАИМК. Т.XII. Вып.2. 1931; Фасмер Р. Р. Об издании новых топографических находок куфических монет в Восточной Европе. С. 473.


[Закрыть], В. Л. Янин[905]905
  Янин В. Л. Денежно-весовые системы русского Средневековья. С. 116–118.


[Закрыть]; В. В. Кропоткин[906]906
  Кропоткин В. В. О топографии кладов куфических монет в Восточной Европе. С. 111–117.


[Закрыть]и др. Однако при этом СМК чаще всего понималась в русле концепции М. И. Артамонова – С. А. Плетневой. Так же поступил и А. А. Быков в своей статье, посвященной материалам Девицкого клада Коротоякского района Воронежской обл. А. А. Быков убедительно доказывает, что 86 монет этого клада сохранили следы местного производства.

Раннее эта серия считалась «варварскими подражаниями» дирхемам, однако по содержанию серебра и его качеству эти монеты превосходят аббасидские «оригиналы», в их легенде имеются намеренные искажения, а также знак на оборотной стороне[907]907
  Быков А. А. Из истории денежного обращения Хазарии в VIII и IX вв. // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. Вып. 3. М., 1974. С. 47, 48.


[Закрыть]. Этот знак имеет прямые аналогии в т. н. «донской» рунической письменности[908]908
  См., напр.: Щербак А. М. Несколько слов о приемах чтения рунических надписей, найденных на Дону // СА. Вып. XIX. 1954. С. 270–281.


[Закрыть]. Причем из 86 монет 76 принадлежат трем парам штемпелей, что свидетельствует о близости центра их производства к Девицкому кладу. Последние монеты из имеющихся в кладе выпущены в 837/838 гг. Подобные «подражания» найдены также в небольшом кладе Правобережного Цимлянского городища, также датируемом 1-й третью IX в.[909]909
  Быков А. А. Из истории денежного обращения Хазарии в VIII и IX вв. С. 58.


[Закрыть]. А. А. Быков на основании этих фактов сделал вывод о собственном монетном обращении в Хазарии. Но на это американский исследователь Т. Нунэн заметил: картографирование находок «варварских подражаний» отчетливо свидетельствует, что территориально они не связаны с собственно хазарскими землями[910]910
  Noonan Th. Did the Khazars possess a monetary economy? An anlysys of the numismatic evidence // Archivum Eurasiae Medii Aevi. T. 2. Wiesbaden, 1982. P. 250.


[Закрыть]. Действительно, в 1970-е гг. еще не были известны памятники лесостепного варианта севернее границы степи и лесостепи. Интересно, что тот же аргумент применяет уже сейчас В. В. Седов, утверждая, что большинство монетных кладов, в том числе и с «подражаниями», найдены в землях волынцевской культуры[911]911
  Седов В. В. Русский каганат IX века. С. 9—10.


[Закрыть]. Этот исследователь именно на основании нумизматических данных в два раза расширяет на восток территорию волынцевской культуры, связывая ее с Русским каганатом письменных источников. Территория же распространения волынцевских памятников выглядит куда более скромно: основная территория – Подесенье с бассейном Сулы, Псла и Ворсклы[912]912
  Седов В. В. Древнерусская народность. С. 197–199.


[Закрыть].

Реально же эти клады картографируются на территории лесостепного варианта салтовской культуры и славянских поселений в р-не Тихой Сосны и Девицы, где прослеживается огромное влияние носителей лесостепного варианта[913]913
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С. 6.


[Закрыть]. Т. е., согласно В. В. Седову, славяне волынцевской культуры создали монетный двор в месте, находящемся вдали от основной территории и отрезанном от нее вражескими поселениями. Конечно, такое развитие событий нереально. Кроме того, славяне не имели технологий, необходимых для организации производства дирхемов. Более того, они не испытывали необходимости в собственной монете, так же как и Хазарский каганат. Славяне жили натуральным хозяйством, Хазария – торговлей. Собственная же денежная единица нужна только в обществе с производящей экономикой, развитым ремесленным производством. Таким образом, на землях степного и лесостепного вариантов салтовской культуры, которые связываются с Русским каганатом, существовало собственное монетное обращение, что ясно свидетельствует о наличии или, по крайней мере, последнем этапе становления государственности.

Вероятно, данные археологии и нумизматики не только подтверждают существование на территории лесостепного и степного вариантов самостоятельного государства, через которое шла особая магистраль, но и вносят любопытные дополнения в локализацию Русского каганата. Кроме основной его части, покрывающей эти два варианта салтовской культуры, можно определить и периферию – восточнославянские племена левобережья Среднего Днепра. Кроме того, можно предположить, что в 830-е гг. на рассматриваемых землях произошла какая-то катастрофа. Во 2-й период по классификации Р. Р. Фасмера из обращения дирхема выпадает территория салтовцев и указанных выше славянских племен[914]914
  Денежно-весовые системы русского средневековья. С. 102.


[Закрыть], замирает торговый путь по «реке Рус». Также археологически прослеживается резкое сокращение антропоморфных, зооморфных и солярных амулетов[915]915
  Флерова В. Е. Амулеты Северного Кавказа и Подонья и графический рисунок Хазарии // Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа. XIX Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. М., 1996. С. 153–155.


[Закрыть]. В огне погибают многие поселения лесостепного варианта, в том числе и ремесленные центры[916]916
  Красильников К. И. Новые данные о гончарном производстве в салтовское время на Северском Донце // КСИА. Вып. 160. М., 1979. С. 68.


[Закрыть].

Одним из основных признаков государственности в Средневековье, несомненно, может считаться и единая система письма. Надписи, выполненные руническим письмом, встречаются по всей территории юга Восточной Европы. Но в настоящее время признано, что в Саркеле «не было обнаружено ни одной надписи, которую можно было бы безоговорочно отнести к руническим болгарским текстам»[917]917
  Нахапетян В. Е. Эпиграфические памятники Саркела и их роль в изучении этнической истории Подонья // Вопросы этнической истории Волго-Донья. Пенза, 1992. С. 44.


[Закрыть]. Между тем прямые аналогии руническим знакам на салтовской лощеной керамике и стенах белокаменных городищ имеются в сарматских знаках Северного Причерноморья[918]918
  Соломоник Э. И. Сарматские знаки Северного Причерноморья. Киев, 1959. С. 168–169.


[Закрыть]. Иранист Г. Ф. Турчанинов адекватно расшифровал данные эпиграфики Подонья, исходя из материалов сарматского и средневекового аланского письма, уходящее корнями в скифо-сарматское письмо арамейского дукта[919]919
  Турчанинов Г. Ф. Древние и средневековые памятники осетинского письма и языка. Владикавказ, 1990. С. 78.


[Закрыть]. Эти данные полностью согласуются с сообщениями арабо-персидской литературы о письменности у русов. В «Каталоге» Ибрагима ибн Йа‘куба, фрагмент которого опубликован еще Д. Френом, имеется такой сюжет: «… Он был послан к правителю русов одним из кавказских владетелей. Он рассказывал мне также, что у русов есть свои письмена, которые вырезаются на дереве;… он показал мне кусок белого дерева, на котором были нарисованы знаки, изображающие, не знаю, целые ли слова или отдельные буквы…»[920]920
  Френ Х. Письмена древних русов // Библиотека для чтения. Т. XV. Отд. Науки и художества. 1836. С. 51.


[Закрыть]

Похоже, что это описание рунической письменности народа, называемого рус и тесно связанного с Кавказом. Подтверждение находим в знаменитом известии о хазарском письме у персидского историка нач. XIII в. Фахр ад-дина Мубаракшаха Марварруди, на которое впервые обратил внимание В. В. Бартольд: «У хазар также есть письмо, которое заимствовано ими у ветви румийцев, которая находится вблизи них (хазар. – Е. Г.), и они называют этих румийцев русами. Хазары пишут слева направо и буквы не соединяют между собой…»[921]921
  Бартольд В. В. О письменности у хазар // Соч. Т. V. М., 1968. С. 466.


[Закрыть]Под словом урум, рум здесь подразумевается аланское население. Среди кавказских алан христианство, судя по данным археологии, распространялось уже с VII в[922]922
  Кузнецов В. А. Очерки истории алан. Владикавказ, 1992. С. 157.


[Закрыть]. Ал-Масуди сообщает, что царь алан принял христианство «при появлении ислама и при Аббасидах»[923]923
  Ал-Мас‘уди. Мурудж аз-захаб ва ма‘адин ал-джавхар. Т. 1. С. 192.


[Закрыть].

Как предположил Г. Ф. Турчанинов, описание заимствованного у русов хазарского письма соответствует сармато-аланскому руническому алфавиту, восходящему к арамейскому и сирийско-несторианскому (21 буква, написание слева направо, отсутствие алеф). Надписи же на керамике Саркела, построенного в 30-е гг. IX в. хазарами с помощью византийцев на левом берегу Дона, сделаны аланским письмом на тюркском языке[924]924
  Турчанинов Г. Ф. Памятники письма и языка народов Кавказа и Восточной Европы. С. 96–99.


[Закрыть]. Подтверждения этому заимствованию находятся при сопоставлении осетинского фольклора с сообщениями арабо-персидской литературы. Фирдоуси называет письменность Хазарии «хаттским почерком», в то время как в эпосе «Нарты» упоминается «хаттский язык», употребляемый правителями нартовского общества между собой и с верховным богом[925]925
  Туаллагов А. К вопросу о письменности средневековой Алании. По материалам Нартовского эпоса осетин // Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа. XIX Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. М., 1996. С. 148–149.


[Закрыть]. Таким образом, именно булгарские кочевники степного Подонья, а вслед за ними и хазары, заимствовали у основателей Русского каганата – сармато-аланского населения – руническую письменность.

То есть данные эпиграфики не только не опровергают мысль о существовании Русского каганата с ядром на территории лесостепного варианта салтовской культуры, но и мгут приоткрыть некоторые аспекты его истории.

Таким образом, салтово-маяцкая культура в современном понимании определяется лишь как культурно-историческая общность, включающая также балкано-дунайскую культуру и культуру волжских булгар. Наибольшие же совпадения наблюдаются между лесостепным и степным ее вариантами. Именно эти два варианта по классификации, разработанной в современной археологии, правомерно объединить в одну культуру. Также характер этих совпадений позволяет предположить существование в Подонье сильного единого потестарного образования. Памятники материальной культуры свидетельствуют о высокой организации этого образования. Городища, для постройки которых требовалась мощная административная организация, обособленные поселки ремесленников-профессионалов (в особенности металлургов), организованное, специализированное и высокотехнологичное военное ремесло, оживленная торговля, собственная монета и письменность на территории от левого берега Днепра до Среднего Дона – все это дает возможность говорить о раннем государстве. Верхней хронологической границей его функционирования по данным нумизматики являются 830-е гг. В письменных источниках это государство обозначается как «Русский каганат».

Русский каганат был прежде всего военно-торговым ранним государством с собственной производящей экономикой и развитыми ремеслами (гончарное дело, ювелирное мастерство, металлообработка на государственном уровне). Эти ремесла восходят к сармато-аланской традиции 1-х веков н. э., однако весьма быстро перенимались соседними этносами – булгарами и славянами Днепровского левобережья. Такой тесный контакт между племенами, а также данные о торговом пути по «реке Рус» дают возможность предположить о вхождении этих племен в состав Русского каганата. Судя по археологическим материалам, ближайшими торговыми партнерами салтовских русов были страны Северного Кавказа и Юго-Восточной Прибалтики, где заканчивался поток дирхемов преимущественно африканской чеканки. В нач. IX в. в Русском каганате появляется собственная монета. В нач. 2-й четв. IX в. у Русского каганата появляется опасный внешний противник на северо-востоке и юго-востоке, против которого строится ряд мощных крепостей по течению р. Тихой Сосны и в низовьях Дона. Южным врагом являлась Хазария. Конец же 1-й пол. IX в., точнее по монетным находкам и дате построения Саркела (сразу после разрушения П. Г., – кон. 830 – нач. 840-х гг. отмечен разрушением некоторых крепостей, сожжением селищ и ремесленных центров.

В почти трехвековом споре норманистов и антинорманистов о происхождении этноса рус и Древнерусского государства едва ли не самым трудным для интерпретации является сообщение под 839 г. в Бертинских анналах, – документе, который хронологически первым фиксирует существование Русского каганата и датируется кон. 830-х гг. – временем, когда была поставлена, судя по археологическим данным, важнейшая и трагическая веха в истории этого политического образования. Правильная интерпретация этой даты может сделать более четкой формулировку в постановке дискуссионной самой по себе проблемы влияния сармато-аланской Руси верховьев Донца и Дона на славянские племена и формирование Древнерусского государства. Сам факт существования такого государства или протогосударства, как Русский каганат с близкими к аланам племенами как главным этносом, ставит под сомнение бытующие ныне версии предыстории Киевской Руси и Восточной Европы 3-й четверти I тыс. н. э. Одновременно это вызывает к жизни весь комплекс проблем, связанных с политогенезом восточных славян, в частности, вопрос об этническом происхождении господствующего слоя Древнерусского государства. Необходимо определить, насколько существенным было влияние салтовских русов на славян Поднепровья. И чтобы наметить основные линии решения данной отдельной и большой проблемы, нужно проследить этапы истории и эволюции этих русов, насколько это возможно.

Нельзя утверждать, что кавказские аланы стали основным этносом в формировании Русского каганата в Подонье. Возможно, часть кавказского ираноязычного населения, которые археологически представлены памятниками Кисловодской котловины, имеют один исток с салтовцами – североиранский этнос, формировавшийся в начале н. э. в Центральном Предкавказье и характеризующийся погребениями в грунтовых катакомбах, часть которого после крушения Гуннского союза вернулась в Центральное Предкавказье[926]926
  См. § 1. Гл.1.


[Закрыть]. Не исключено, что некоторые из кавказских русов мигрировали в Подонье после начала функционирования торгового пути по «реке Рус». Согласно данным истории языка и эпиграфики, надписи Верхнесалтовского и Маяцкого городищ гораздо менее насыщены буквами сиро-несторианского хабита, характерного для степного Подонья и Северного Кавказа. Это может быть объяснено, по предположению Г. Ф. Турчанинова, тем, что жители этих городищ сумели сохранить свою идентичность в «горниле» гуннского нашествия, в котором было много асов-несториан[927]927
  Турчанинов Г. Ф. Древние и средневековые памятники осетинского письма и языка. С. 32.


[Закрыть].

Яркие признаки оседлого населения появились в бассейне Северского Донца, Оскола и Дона лишь со 2-й пол. VII в. Промежуток же между этими периодами, кон. IV–VII вв. (время Великого переселения народов и сразу вслед за ним) – самый темный в археологическом отношении в истории Юго-Восточной Европы, которая представляла собой своеобразный «этнический котел». Во всяком случае, катакомбные погребения, характерные для лесостепного варианта салтовской культуры, которые с уверенностью можно было бы датировать V–VII вв., в этом районе не известны. Да и климатические условия этого региона, в частности Поднепровья, в кон. IV – нач. VI в. были мало пригодны для жизни. В кон. IV в. началось резкое похолодание (холоднее всего было в V в.), стало сыро и болотисто[928]928
  Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. С. 24.


[Закрыть]. Поэтому и ждать больших находок этого времени не приходится.

Нижняя датировка лесостепных комплексов салтовской культуры связывается с переселением алан с Кавказа, которое датируют VIII в.

Участие в формировании ядра Русского каганата североиранских племен Предкавказья также находит подтверждение. Богатый материал для решения этого вопроса дает Маяцкий могильник. Формы катакомб и черты обряда обездвиживания (частичное разрушение скелетов)[929]929
  Этот обряд, известный еще у скифов, был распространен в формах, сходных с салтово-маяцкими, в черняховской культуре: во II–IV вв. – в Среднем и Нижнем Поднепровье, во II–V вв. – в Поднестровье и Побужье, в аланских могильниках Крыма (Пиоро И. С. Крымская Готия. С.146–147). Со II–III вв. он известен в катакомбах Северного Кавказа, а также в катакомбной кубайско-карабулакской культуре III–IV вв. в Фергане (Флеров В. С. Погребальные обряды на севере Хазарии. С. 58–59).


[Закрыть]близки Клин-Ярскому комплексу у Кисловодска, который датируется предварительно II–IV и V–VIII вв[930]930
  Абрамова М. П. Ранние аланы Северного Кавказа III–V вв. н. э. С.29.


[Закрыть]. Архаичность части инвентаря и краниологический тип, ближайшие аналогии которому находятся в сармато-аланских захоронениях Северного Причерноморья I–III вв. н.э[931]931
  Кондукторова Т. С. Палеоантропологический материал из Маяцкого могильника. С. 234.


[Закрыть]., показывают, что миграцию с Северного Кавказа в VIII в. предположить нельзя. В Клин-Яре такие захоронения появляются с V в. н. э., причем могильник функционирует непрерывно[932]932
  Флеров В. С. Клин-Ярская экспедиция в 1983–1985 гг. (памятники VIII–VII вв. до н. э. – II–VIII вв. н. э. в Кисловодске) // КСИА. Вып.196. М., 1989. С. 26.


[Закрыть]. С V по VIII в. отток населения из этих мест не происходил. Очевидно, и в Клин-Яре, и на Маяцком комплексе поселились родственные кланы, возвратившиеся из походов времен Великого переселения. Такой же является связь других древнейших комплексов салтовской культуры с памятниками V–IX вв. в районе Кисловодска.

В формировании этнополитического объединения с центром в верховьях Северского Донца, Оскола и Дона, помимо «рухского» ядра, участвовали степные сармато-аланы, булгары и восточные славяне, ранее входившие в состав Великой Булгарии. Определение характера отношений между этими этносами во взаимосвязи с данными письменных источников позволяет во многом понять социально-экономическую структуру Русского каганата и наметить основные моменты его истории.

Палеографические материалы рунических надписей на степной территории салтовской культуры «в узком смысле» в прочтении Турчанинова могут свидетельствовать о существовании там особого диалекта средневекового осетинского языка – «смеси дигорского с иронским» при насыщенности системы письма буквами сиро-несторианского хабита[933]933
  Турчанинов Г. Ф. Древние и средневековые памятники осетинского письма и языка. С.118.


[Закрыть]. Г. Ф. Турчанинов связывает его с приаральскими ираноязычными племенами, пришедшими вместе с гуннскими ордами. Возможно, они принесли в Восточную Европу, как в степь, так и на Северный Кавказ, самоназвание ас[934]934
  Там же. С. 30.


[Закрыть]. Их погребальный обряд характеризуется захоронением в грунтовых ямах, керамический материал – котлами с внутренними ручками[935]935
  Афанасьев Г. Е., Лопан О. В. Об одном исследовательском парадоксе в поисках этномаркирующих признаков протоболгар // Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа. XIX Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. М., 1996. С. 18–20.


[Закрыть], которые ранее были отнесены к этномаркирующему признаку протоболгар, и юртообразными жилищами[936]936
  Юртообразные жилища вообще не могут быть этномаркирующим признаком, поскольку они были характерны для всех оседающих кочевников Евразии (Вайнштейн С. И. Проблемы истории жилища степных кочевников в Евразии // СЭ. 1976. № 4. С. 42–62) и формы их крайне неустойчивы даже в рамках одного поселения (Флеров В. С. Раннесредневековые юртообразные жилища Восточной Европы. С. 49–51).


[Закрыть]. Выводы о том, что асами (ясами русских летописей) являются носители степного варианта С. К. подтверждаются наличием большого количества топонимов с корнем яс именно в степи (а не в лесостепи), а также принципиальным сходством обряда погребения достоверных ясов Венгрии и населения степного Подонья[937]937
  Бубенок О. Б. Аланы-асы в Золотой Орде. С. 152, 256–258.


[Закрыть].

Судя по истокам степного варианта лощеной салтово-маяцкой керамики и его повсеместному распространению в Подонье и Приазовье уже к нач. VIII в., тесные контакты асов с булгарами прошли во время Великой Болгарии, в Предкавказье и Приазовье[938]938
  Флеров В. С. О хронологии салтово-маяцкой культуры. С. 104–108.


[Закрыть]. Уже тогда мог начаться процесс взаимной ассимиляции степных сармато-алан и протоболгар, ибо ко времени их появления в Подонье после распада Великой Болгарии в сер. VII в[939]939
  Генинг В. Ф., Халиков А. Х. Ранние болгары на Волге. М.,1964. С. 86.


[Закрыть]. археологические различия между двумя этносами уже незначительны, даже обряд погребения стал сходным. Разница фиксируется на уровне антропологии. Четко различаются краниологические серии Зливкинского могильника и Правобережного Цимлянского городища. В Зливках монголоидная примесь растворена в европеоидной расе и отражает более ранее смешение, произошедшее за пределами Восточной Европы. В ПЦГ монголоидная примесь гораздо более поздняя, близкая ко времени гибели городища. Европеоидный тип ПЦГ очень близок поздним сарматам Подонья и Волгоградского Поволжья, из чего можно сделать вывод о местных корнях воинов крепости[940]940
  Гинзбург В. В. Антропологический состав населения Саркела – Белой Вежи и его происхождение. С. 262, 263.


[Закрыть]. В. В. Гинзбург также отмечает наличие у них экваториальной примеси, что говорит о среднеазиатском происхождении[941]941
  Гинзбург В. В. Краниологические материалы из Правобережного Цимлянского городища // М. А. № 109. С. 306–307.


[Закрыть]. То же наблюдается и в Нетайловском могильнике на Северском Донце, что дало основание Г. П. Зиневич отрицать булгарскую принадлежность самого крупного в салтовской культуре ямного могильника[942]942
  Зиневич Г. П. Антропологические материалы средневековых могильников Юго-Западного Крыма. Киев, 1973. С. 152.


[Закрыть]. Эти факты согласуются с данными, полученными Г. Ф. Турчаниновым. К тому же если обратиться к памятникам Северного Кавказа IV–V вв., то можно найти там ряд ямных погребений с такой характерной сарматской чертой, как деформация черепа. Интересно, что ямные погребения встречаются и в катакомбных могильниках близ Кисловодска[943]943
  Абрамова М. П. Ранние аланы Северного Кавказа III–V вв. н. э. С. 29; Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII–X вв. С. 149.


[Закрыть]. Причем сарматы принимали очень активное участие в передвижениях осколков булгарского объединения. Сходные с ними краниологические серии происходят из болгарского комплекса Плиски[944]944
  Гинзбург В. В. Краниологические материалы из Правобережного Цимлянского городища. С. 307.


[Закрыть].

Исследование могильников лесостепной зоны салтовской культуры показывает, что в среднем около 25–30 % в ранней части захоронений составляют богатые парные погребения молодых воинов и их наложниц, распространены кенотафы в память о воинах, погибших вдали от родных мест; без оружия хоронили лишь глубоких стариков[945]945
  Плетнева С. А. На славяно-хазарском пограничье. С. 192–199.


[Закрыть]. Сильно заметна глубокая социальная дифференциация, определяемая по обряду погребения и составу инвентаря. На материале Верхнесалтовского и Дмитриевского могильников выделяются такие социальные группы: предводители («высший командный состав»), старшие и младшие дружинники, простые солдаты[946]946
  Афанасьев Г. Е. Система социально-маркирующих предметов в мужских погребальных комплексах донских алан // РА. 1993. № 4. С. 140–142.


[Закрыть]. С. А. Плетнева выделяет также пожилых семейных воинов, участвовавших в походах лишь в крайних случаях[947]947
  Плетнева С. А. От кочевий к городам. С. 83.


[Закрыть].

Социальная структура общества, определяемая по могильникам, была неодинакова на разных поселениях. Наибольшая дифференциация заметна на материалах крупнейшего катакомбного могильника – Верхнесалтовского. Мужские погребения различны по инвентарю: если в одних основной компонент – элементы конской сбруи и упряжи, а также сабли, для других характерны топоры и элементы поясного набора, а в третьих – либо наконечники стрел, либо полное отсутствие инвентаря[948]948
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С. 44–49.


[Закрыть]. Выделяют три большие страты: бедняки, земледельцы-ремесленники (т. е. простые общинники, при необходимости участвующие в военных действиях), профессиональные воины-аристократы – «дружина»[949]949
  Михеев В. К. Экономика и социальные отношения у населения салтово-маяцкой культуры Подонья – Приазовья (середина VIII – середина X в.). – Автореферат дисс… канд. ист. наук. М., 1986. С. 21–26.


[Закрыть]. В Дмитриевском могильнике третья, безынвентарная группа отсутствует. Если в Дмитриевском комплексе к высшей страте относилось около 20 % из раскопанных погребений, то в Верхнесалтовском – около 6 %[950]950
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С. 49.


[Закрыть], однако инвентарь этих катакомб значительно богаче, чем дмитриевских[951]951
  Плетнева С. А. Возможности выявления социально-экономических категорий по материалам погребальной обрядности // РА. 1993. № 4. С. 168–172.


[Закрыть]. Столь заметная дифференциация в Верхнем Салтове естественна: ведь этот протогород был центром Салтовской земли, столицей Русского раннего государства. В целом подобная структура общества характерна для «варварских государств», когда большинство свободных членов общества уже отстранено от фактического управления[952]952
  Хазанов А. М. «Военная демократия» и эпоха классообразования. С. 97.


[Закрыть], четко выделяется верхняя страта, но насилия и легализованного принуждения еще нет[953]953
  Васильев Л. С. Становление политической администрации (от локальной группы охотников и собирателей к протогосударству-чифдом) // Н. А. 1980. № 1. С. 174–175.


[Закрыть]. Источники фиксируют у русов матрилинейность, что также подтверждается археологически. Нередки захоронения девушек 18–25 лет с полным набором оружия, иногда с конем, соответствующие воинской верхушке[954]954
  Плетнева С. А. Средневековые «амазонки» в европейских степях // Археологические памятники лесостепного Подонья и Поднепровья I тысячелетия н. э. Воронеж, 1983. С. 15; Плетнева С. А. На славяно-хазарском пограничье. С. 195–198.


[Закрыть]. В более чем 30 % женских захоронений VIII – нач. IX в. присутствуют боевые топорики[955]955
  Плетнева С. А. Средневековые «амазонки» в европейских степях. С. 13.


[Закрыть]. Сам погребальный катакомбный обряд, как и инвентарь знатных воинов, полностью соответствует описанию похорон «знатного руса» в цикле «О тюрках», что подмечено еще Д. Т. Березовцом[956]956
  Березовец Д. Т. Про ім’я носиів салтивьскої культури. С. 69.


[Закрыть]. Причем характерно, что наиболее богатая часть могильников прекращает существование в 1-й пол. IX в.[957]957
  Плетнева С. А. Возможности выявления социально-экономических категорий по материалам погребальной обрядности. С.170.


[Закрыть].

Кроме того, материалы катакомбных могильников верховий Донца, Оскола и Среднего Дона дают информацию и о родоплеменной структуре общества русов. По наблюдению Г. Е. Афанасьева, в катакомбном погребальном обряде СМК отчетливо выделяются три традиции. Первая объединяет Верхнесалтовский и Ютановский комплексы, вторая – Дмитриевский и Нижнелубянский, к третьей относятся памятники Маяцкого могильника[958]958
  Афанасьев Г. Е. Донские аланы. С. 91.


[Закрыть]. Три племенные группы древнейшего населения лесостепи СМК прослеживаются и по антропологическим данным[959]959
  Кондукторова Т. С., Сегеда С. П. Краниологическая и одонтологическая характеристика людей из Маяцкого VIII–IX вв. // Вопросы антропологии. Вып.78. М., 1987. С. 69–81.


[Закрыть]. Наиболее богатая, социально стратифицированная из них – Верхнесалтовско-Ютановская. Причем если Верхний Салтов был центром всей С. К. то Ютановская агломерация являлась центральным местом Приосколья[960]960
  Афанасьев Г. Е. Иерархия салтовских долговременных поселений лесостепного Приосколья // СА. 1990. № 4. С. 66.


[Закрыть].

Булгары и асы после распада Великой Болгарии, оказались в подчиненном положении. Это хорошо иллюстрируется данными Верхнесалтовского, Нижнелубянского, Дмитриевского, Маяцкого, Ютановского могильников в верховьях Северского Донца и Оскола. Ямные захоронения в этих самых богатых и ремесленно развитых агломерациях составляют не более 6–8 %[961]961
  Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII–X вв. С. 148; Флеров В. С. Погребальные обряды на севере Хазарии. С. 34.


[Закрыть], причем принадлежат либо домашним рабам, либо – на периферии могильника – находящимся в подчинении всей общины/города[962]962
  Плетнева С. А. Об этнической неоднородности населения северо-западного хазарского пограничья // Новое в археологии. М., 1972. С. 108.


[Закрыть]. Отдельные же ямные могильники располагались на менее пригодных для кладбищ пологих левых берегах Северского Донца[963]963
  Березовец Д. Т. Раскопки в Верхнем Салтове в 1959–1960 гг. (Печенежское водохранилище) // К. И. АН УССР. Вып.12. Киев, 1962. С. 18–22; Плетнева С. А. От кочевий к городам. С. 95; Винников А. З., Плетнева С. А. На северных рубежах Хазарского каганата. С. 33.


[Закрыть], в то время как катакомбные комплексы размещались на высоких правых берегах. Интерес представляет и обширный ямный Нетайловский могильник в Верхнем Салтове, который был почти так же богат, как и катакомбный, однако в нем практически отсутствуют детские захоронения, форма погребальных ям крайне необычная – дромосовидная, приближенная к катакомбному обряду, наличествует характерный для катакомб обряд «обезвреживания» покойника, выраженный очень сильно. О социальном положении нетайловцев свидетельствует и такой факт: при примерно одинаковом количестве вскрытых погребений в ямном могильнике найдено всего 12 дирхемов, тогда как в Верхнесалтовском катакомбном – более 150[964]964
  Крыганов А. В. Нетайловский могильник на фоне праболгарских некрополей Европы. С. 363.


[Закрыть]. Но изначальная близость рухсской и асской культур повлияла, очевидно, на быстрое начало взаимной ассимиляции. Брахикраны становились членами семей с долихокранными краниологическими характеристиками, сначала на неравноправном положении, но с сохранением обряда погребения[965]965
  Плетнева С. А. Об этнической неоднородности населения северо-западного хазарского пограничья. С. 110.


[Закрыть]. К кон. VIII – нач. IX вв. все чаще встречаются женские брахикранные серии в парных погребениях по катакомбному обряду, а также смешанный мезокранный антропологический тип[966]966
  Кондукторова Т. С. Палеоантропологический материал из Маяцкого могильника. С. 200–201; Плетнева С. А. От кочевий к городам. С. 76; Плетнева С. А. О связях алано-болгарских племен Подонья со славянами в VIII–IX вв.// СА. 1962. № 1. С. 89.


[Закрыть]. На вновь освоенных лесостепных территориях больше появляется отдельных ямных могильников (долина Тихой Сосны). В Дмитриевском и Маяцком могильниках известно немалое количество грунтовых ям, в которых основные признаки ямных погребений утрачены и заменены деталями местного катакомбного обряда[967]967
  Флеров В. С. Погребальные обряды на севере Хазарии. С. 36.


[Закрыть]. Однако проявляется односторонний характер ассимиляции: захоронения долихокранов в грунтовых ямах крайне редки. Причем и продвижение населения шло в одну сторону: с юга на север (в степях на Дону неизвестны катакомбные могильники), очевидно, в политический центр. Там под влиянием местного населения происходил процесс оседания кочевников, потому в верховьях Оскола и Тихой Сосны нередки единые агломерации, состоящие из селищ и кочевий.

Кроме катакомбных погребений, в части могильников, принадлежавшей социальной верхушке (ближе к городищу), на Северском Донце встречаются группы трупосожжений как безурновых, так и в салтовских лощеных сосудах, с салтовским же инвентарем (в Сухогомольшанском могильнике в Готвальдовском районе Харьковской области салтовской была и конструкция могил[968]968
  Михеев В. К. Сухогомольшанский могильник // СА. 1986. № 3. С. 173.


[Закрыть]); в бассейне того же Донца известны и отдельные могильники по обряду кремации[969]969
  Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII–X вв. С. 152–153; Михеев В. К. Подонье в составе Хазарского каганата. Харьков, 1985. С. 8—17; Плетнева С. А. О связях алано-болгарских племен Подонья со славянами в VIII–IX вв. С. 94–97.


[Закрыть]. Этническая принадлежность трупосожжений дискутируется. Ни одна из основных точек зрения: ассимилированное пеньковское население[970]970
  Афанасьев Г. Е. Население лесостепной зоны бассейна Среднего Дона в VIII–X вв. С. 153.


[Закрыть], тюрки[971]971
  Плетнева С. А. От кочевий к городам. С. 100–101.


[Закрыть], угры[972]972
  Михеев В. К. Погребальный обряд Красногорского могильника салтово-маяцкой культуры // Ранние болгары и финно-угры в Восточной Европе. Казань, 1990.


[Закрыть], иранский этнос[973]973
  Шрамко Б. А. Древности Северского Донца. Харьков, 1962. С. 315.


[Закрыть]– не имеет достаточных доказательств (все они созданы на основе 1–2 деталей инвентаря). Давно уже большинство ученых склоняется к мысли о славянских истоках трупосожжений, тем более что они обнаружены в славянских могильниках в верховьях Дона[974]974
  Винников А. З., Пряхин А. Д. Боршевский курганный могильник на р. Дон // Археологические памятники лесостепного Подонья и Поднепровья I тысячелетия н. э. Воронеж, 1983. С. 72–76.


[Закрыть], а также на территории Киева[975]975
  Брайчевский М. Ю. Как и когда возник Киев. Киев, 1964. С.108.


[Закрыть]. Во всяком случае, трупосожжения синхронны ранним катакомбам, а социальное положение их хозяев различно: если в Сухогомольшанском могильнике они входили в высший руководящий состав, то в Дмитриевском, напротив, находятся на периферии могильника, т. е. в подчиненном положении. Как раз в Дмитриевском комплексе этническая принадлежность трупосожжений почти не вызывает вопросов, ибо они совершены в пеньковских и волынцевских лепных сосудах[976]976
  Плетнева С. А. Об этнической неоднородности населения северо-западного хазарского пограничья. С. 115.


[Закрыть]. С большой осторожностью можно провести параллель с сообщением «Худуд ал-алам» о группе славян, которые живут среди русов и служат им[977]977
  Hudud al-‘Alam. P. 159.


[Закрыть]. В отношении же трупосожжений Сухой Гомольши обнаруживается интересная деталь: они прекращают существование в 1-й пол. IX в., как и богатые катакомбные захоронения[978]978
  Михеев В. К. Сухогомольшанский могильник. С. 173.


[Закрыть]. Могильники с трупосожжениями отличаются большим количеством вооружения, почти исключительно салтовского происхождения. Находка в одном из особенно богатых погребений Сухой Гомольши копья, которое использовалось как флаг, означает, что этническая группа, оставившая этот могильник, выступала в походы отдельным подразделением, во главе со свои военачальником[979]979
  Крыганов А. В. Вооружение и войско населения Салтово-маяцкой культуры (по материалам могильников с обрядом трупосожжения) // Проблемы археологии Поднепровья. Днепропетровск, 1989. С. 98—110.


[Закрыть]. При явных различиях в обряде погребения, материальная культура сухогомольшанцев выглядит как плоть от плоти окружающей С. К. Они были полностью интегрированы в салтовскую социальную систему в качестве полноправных членов, но еще сохраняли последние форпосты этнокультурной идентичности – погребальный обряд.

Отношения русов с этим соседним этносом, также вошедшим в территорию Русского каганата, – славянами – носили иной характер. В цикле «О тюрках», сохранившем наиболее ранние сведения о Русском каганате (кон. VIII – нач. IX вв.), обозначается данническое положение славян по отношению к русам: «Постоянно по сотне или двести они ходят на славян, насилием берут у них припасы… Много людей из славян отправляются туда и служат русам, чтобы посредством службы обезопасить себя»[980]980
  Hudud al-‘Alam. P. 158.


[Закрыть]. В других сочинениях, где имеется тема хакана и острова русов, сюжет о славянах развивается в направлении подчинения славян русам, нападении последних на славян и работорговле ими[981]981
  Kitab al-a‘lak an-nafisa VII auctore Abu Ali Ahmed ibn Omar Ibn Rosteh. С.146; Ал-Марвази. Таба’и‘ ал-хайаван. С.*22.


[Закрыть]. Очевидно, нападения были скорее эпизодом, поскольку даже в арабо-персидской литературе эта тема была скоро забыта, а в иных случаях изменена до прямо противоположной (встречаются уже в XII в. рассказы о походах славян на русов)[982]982
  Заходер Б. Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т.2. С. 82.


[Закрыть]. Отдаленные археологические подтверждения можно найти только первой теме (трупосожжения в славянских горшках на периферии Дмитриевского могильника). В целом же археология рисует гораздо более мирную картину, хотя ее рассмотрение несколько запутывается проблемой преемственности славянских культур левобережья Днепра 3-й четв. I тыс. н. э.